Текст книги "Билет на солнце, или Сказка о потерянном времени (СИ)"
Автор книги: Диана Морьентес
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 27 страниц)
– Нет, – хихикнул он, отстраняясь. – Сначала еще один отказ. Мне срочно нужно на кухню. Иди в комнату, расслабляйся. Я тебя люблю.
Наташа открыла дверь в комнату, но приостановилась и обернулась на его последние слова. Он уже исчез на кухне, а слова эти так и звучали в ее голове, вызывая странные мысли: зачем сказал? Она и так это знает!
Комнату он уже украсил (или изуродовал, снисходительно покачала головой Наташа) маленькими дешевыми водоплавающими свечками в алюминиевых обертках, понатыкав их везде прям так, без воды, оставалось их только зажечь и выключить свет. Чем Наташа, смирившись, и занялась.
– Готова поспорить, их ровно пятьдесят! – принесла она мужу на кухню порванную полиэтиленовую упаковку от свечек со всеми данными на этикетке, которую он забыл выбросить в мусор.
– Девушка, Вы сегодня очень проницательны! – улыбнулся он мимоходом, доставая из духовки запеченную рыбу. – Окунь по моему рецепту, будет отличаться.
– От чего отличаться? – не поняла Наташа.
– От твоей форели.
– А где моя форель? – девчонка оглядела полупустой обеденный стол.
– Ты ее уже съела, – пояснил Макс с юмором. – Пять лет назад.
Удивление сменилось ностальгией. Наташа аж присела на краешек дивана и вцепилась пальчиками в стол, чтобы не упасть. Он такие вещи помнит… Множество свечей, форель…
– А что-нибудь еще будет отличаться от того вечера, который я тебе устроила пять лет назад? – уточнила она на всякий случай. – Или ты тоже раздразнишь меня, а потом откажешься заниматься со мной сексом, несмотря на все мои уговоры? Вот это будет настоящее наказание мне за тот злополучный вечер!
Максим подошел к ней, протянул бокал с только что налитым белым вином и иронично признался:
– Уж точно не откажусь. Скорее, будет наоборот: у меня не хватит терпения выполнить все, что запланировал перед сексом.
Он, практически не глядя, раскладывал рыбку и сопутствующие ингредиенты по двум тарелкам и поглядывал на жену.
– Слушай, – протянула она вполголоса. – Я тебе в тот день книгу про Вторую Мировую войну подарила… Я не думала, что она может напомнить тебе о плохом… И… Как..? Нормально?
Он понял, что ее беспокоит.
– Нормально, – ответил он немногословно. – До слез. Шикарная книга. Почитай сама, тебя тоже тронет, уверяю.
Наташа помогла ему отнести тарелки и бокалы в комнату. Максим пытался скопировать все ее задумки пятилетней давности, кроме той, что объект не должен сам ничего делать, и с радостью нагрузил девушку посудой. Они расположились на полу, как и тогда, только все уже было совсем по-другому. Мужчина грустно и медленно ел рыбу, как будто не был голоден, а Наташа разглядывала его лицо в полумраке.
– Ты извини, опять я напомнила, – попросила она, отправляя кусочек блюда в рот. Рыба, кстати, отменная! Он всегда очень вкусно готовил. Наташа аж затаила дыхание от удовольствия и на мгновение забыла, о чем говорила: кусочек мякоти прямо таял на языке, оставляя приятное соленое послевкусие.
Максим постарался изобразить улыбку, но это почти не получилось.
– А почему Костик спокойнее реагирует на вопросы о службе в армии? – рискнула Наташа. – Вы же вместе служили.
– Он водителем был, начальство возил, видел только, что нас с каждым днем все меньше, – пояснил мужчина. – Он успел права получить до призыва.
– Ясно.
А лучше было бы спросить это у Костика, а не навязываться сейчас с такими разговорами… Повисла пауза. В полумраке, освещенный множеством маленьких язычков пламени, он был похож на застывшую скульптуру обнаженного античного божества. Сколько женщин ласкали это тело? Наташа чувствовала только безразличие к этому вопросу. Главное, чтобы у нее самой не отобрали эту возможность!
Девушка вдруг поняла, что, разрешая измены, они получают разные по силе удары. Измена Максима – это ерунда, у него было столько любовниц, что он уже не испытывает никаких эмоций с очередной женщиной. А вот измена Наташи – это будет настоящее событие для нее, впечатление, возможно, на всю жизнь. И он согласился на это. Она глубоко выдохнула, и ее глаза наполнились слезами.
– Почему ты позволяешь мне так тебя мучить? – спросила она вполголоса. – Я понимаю, любишь и все такое, но мне кажется, дело не в любви.
– Мазохист, наверное, латентный, – хмыкнул он в шутку и для растягивания времени потянулся за бокалом вина. Он не совсем понял, о чем она конкретно, но противоречить ей не стал.
Он сидел на мягком ковре вполоборота к ней, откинувшись спиной на постель и вытянув ноги. Смотрел куда-то в плинтус, хоть и делал вид, что принимает участие в беседе.
– Я не ангел, – продолжала Наталья. – Никогда не была идеальной девушкой и никогда уже, похоже, не буду. Раньше ты расставался с каждой после первой же ссоры; о том, чтобы простить измену, и речи быть не могло. А мне многое сошло с рук.
– Да и мне – тоже, – возразил мужчина. – И я не святой, и по отношению не только к тебе.
– Ты идеальный.
– Идеальных людей не бывает.
– Идеальный – это человек именно с таким набором достоинств и недостатков, который мне нравится.
Макс взглянул на любимую и не сдержал улыбку.
– Достойный ответ! – похвалил он с восхищением.
Обычно жены критикуют мужей, а не говорят «ты идеальный». Хотя Наташа всегда в стандартных ситуациях шла нестандартным ходом. Да, в этой жизни есть поступки, сложные для обывательского понимания. Но если ориентироваться на мнение обывателя, то к чему мы придем? Идя по протоптанной тропинке, ты не открываешь ничего нового, а значит, топчешься на месте. Наташа стремилась двигаться вперед, и Максиму страшно было как-то ее сдерживать. На удивление, он и сам готов был идти за ней – пусть в неизвестность, в непривычность, но все же попробовать.
– Я хочу продолжения! – заявила девчонка кокетливо.
Это был такой меткий ответ на его размышления, что Максим не сразу понял, что она говорит о романтическом вечере. Не дождавшись от него каких-либо внятных действий, Наташа залезла верхом на его колени – целоваться.
– Малыш, ты слишком торопишь события! – нежно поругал ее Макс, водя ладонями по ее спинке, сминая легкую ткань майки.
– Ну, не умею я растягивать удовольствие! – придумала себе оправдание девушка.
– Раньше, вроде, умела.
– Раньше я просто ни черта не понимала в сексе!
И он счастливо рассмеялся. Завалил ее на кровать, она уже обрадовалась, но он лишь подразнил ее, в очередной раз убегая – в ванную.
Позже признался, что должны были быть еще медленные танцы и эротический массаж с ароматическим маслом, но он, как и обещал, не вытерпел и отменил пару действий в этой пьесе.
Было, как и пять лет назад, купание в пенной ванне в темноте с двумя включенными оранжевыми светильниками, которые создавали потрясающую таинственную атмосферу в этой маленькой тесной комнатке. Наташа заколола волосы кверху, надеясь, что так не придется их сушить, и они с мужем быстрее дойдут до пункта с сексом, но у Макса были свои твердые планы на этот вечер.
– Я все делаю так же? – уточнял он игриво, жадно мыля ее тело руками прямо под водой.
– Я тебя сейчас разорву на кусочки! – томно угрожала разгоряченная девушка.
– Значит, так же…
Целовались прямо так, не выходя из ванны: Наташа по пояс в воде притягивала к себе любимого, пачкая его плечи скользкими пенными ладошками, и он не отказывался от этого удовольствия. Бортик ванны – разве это препятствие для людей, которых так влечет друг к другу?
Потом мужчина помог ей выбраться на сушу, вытер ее мягким полотенцем – ох, дьявол, медленно и… Твою мать, вино, что ли, так действует?
– Макс, если ты меня еще хоть пальцем тронешь – я за себя не отвечаю! – пригрозила девушка эротичным голосом.
– Тогда я не буду пальцем, – мило согласился тот, повесив это маленькое любимое тельце себе на шею и потащив в комнату, на постель. – Я буду трогать тебя языком. А если хорошо попросишь, то, может, и другими частями тела. На твой выбор. Но тебе придется очень, очень просить!
* * *
В декабре Наташа стала реже ходить на капоэйру, и только Юрик знал, почему.
* * *
– У тебя будет четыре клуба, два в Сочи, «Эго» и «Havana», один в Адлере и один элитный клуб в Красной Поляне. Тот, что в Поляне, будет называться «Центр внимания».
– Что это еще за предсказания? – улыбнулся Макс игриво.
– Мне это приснилось.
– «Центр внимания»? – протянул он. – Хм, интересное название… Оригинальное. «Мы вчера были в центре внимания». И красноречивое: внимание может исходить от лиц противоположного пола, или от персонала клуба, то есть у нас ни один клиент не останется без должного внимания. В любом случае, смысл названия очень хорош.
– А «Гавана» – это гей-клуб.
– Гей-клуб? – возмутился Макс. – Со мной друзья дружить перестанут!
– Во сне все было хорошо, – хитро улыбнулась Наташа. – Это будет Димкина идея, и он сам продумает все сопутствующие детали. Я ему, кстати, этот сон уже рассказала сегодня по телефону, и он всерьез задумался…
– Тогда почему ты называешь эту идею Димкиной? – усмехнулся мужчина.
– Потому что у меня была не идея, а предсказательный сон! Вот ты непонятливый!
* * *
Чем ближе подходил день баттла, тем сильнее волновались школьники – это чувствовалось кожей. Клим все свободное время торчал возле Наташи, частенько и на их баттловских репетициях тоже, и это вызывало недоверие у ребят.
– А вдруг он вражеский шпион? – уточняли школьники негативно и громко прямо при нем. – Вдруг он той команде всю инфу сливает, что мы тут готовим на финалку.
– Ну, и что? – возражала Наташа. – Да, осведомленность сделает вашего соперника сильнее, но победа над сильным соперником круче, чем победа над слабым!
Они не особо утешились, но замолчали ненадолго, обдумывая эту фразу.
– Ребят, вы уже победители! – сказала Наташа в наступившей тишине актового зала. И обвела зрительские кресла красивым жестом тонкой руки: – Посмотрите. Вас треть зала, человек триста. И вы не балуетесь, с уважением друг к другу относитесь, не перебиваете, сотрудничаете… Вы совершенно разные, ранее не знакомые друг с другом – и ВМЕСТЕ. Это фантастика! То, что вы чувствуете – это просто мандраж. Не принимайте это за сомнения в себе. Что бы Клим ни рассказал Тамаре Владимировне – они нас не переплюнут. Я училась у Тамары Владимировны и знаю все, на что она способна.
– Точно-точно, – встрял Клим. Почему-то ему тоже захотелось приободрить этих ребят. – Вы выиграете. Без вариантов. У Тамары, кроме меня, больше ничего и нет.
– Клим, ты патриот своей школы? – поинтересовалась Наташа. Все-таки ей он никакую «инфу» о замыслах соперника не сливал. Впрочем, она и не спрашивала.
– Если не считать того, что я ее два раза сжечь пытался и один раз «заминировал»…
* * *
– Макс, я сменю имя!
Ну что ж, вздыхал Максим, у его девчонки снова навязчивая идея.
– Может, она ищет меня! – объясняла Наташа. – Может, она постарается найти меня через каких-нибудь знакомых в УВД, и если я по паспорту буду Эвелиной, она меня узнает!!!
– Зай, а зачем тебе это нужно? – мягко возражал мужчина. – Зачем? Ведь объективно, она тебе – посторонний человек, о существовании которого ты никогда в жизни не подозревала. Она тебя бросила, потому что ребенок был ей не нужен. Но тебя взяли в свою семью люди, которые нуждались в тебе; которые готовы были заботиться о тебе, дать тебе пишу и кров, воспитание и образование…
– Милый, я не открещиваюсь от своей семьи! И я уже большая девочка, мне не нужна мама. Но мне надо… увидеть эту женщину…
– Зачем?
– Ты не поймешь.
– Постарайся объяснить так, чтобы понял.
– Мне надо убедиться в том, что я реальна.
По глазам поняла, что причина, на его взгляд, несерьезна…
* * *
В тайне даже от мужа, Наташа ходила в ЗАГС, пытаясь узнать, кто был зарегистрирован ее первой матерью. Ведь, если ей успели дать имя, значит, где-то должны быть следы этого. В ЗАГСе признались, что этой информацией они могут поделиться только с официального разрешения приемной матери… Женщина за стойкой, узнав, зачем пришла эта девушка, сразу начала разговаривать сочувственным тоном и смотреть на нее с жалостью, словно усыновлённые – это такие ущербные дети. Это было неприятно, особенно такой чувствительной особе, как Наташа, но зато ей подсказали, что можно обратиться в суд и, если получится выиграть дело, обойтись без разрешения усыновителей. Говорят, в России уже были такие случаи, когда суд решал, что совершеннолетний человек имеет право знать правду о своих биологических родителях, даже вопреки желанию приемных.
В суд идти Наташа не хотела: это был бы позор для семьи, которая ее вырастила, а учитывая, что ее мать – заместитель Главы администрации города Сочи – так и вовсе непростительный поступок с ее стороны.
Она и не рассчитывала, что Евгения согласится написать разрешение. Просто решила попытать удачу. Всегда трудно было найти общий язык с этой женщиной, и непонятно, что двигало Наташей, что за надежда такая абсурдная? Максим сегодня наблюдал за их разборкой в его директорском кабинете клуба.
– Как ты вообще придумала обратиться ко мне с такой ужасной просьбой?! – возмущалась Евгения в своей манере. – Неблагодарная! Я столько сил вложила в твое воспитание, а ты мне нож в спину!
– Я просто хочу взглянуть на нее, – тихо объясняла Наташа, заранее зная реакцию собеседницы. – Мне это нужно.
– Зачем?! – Евгения быстро заводилась, она никогда не умела держать себя в руках. – У тебя мозгов нет?!
– Не хами! – вмешался Макс.
– А ты не лезь, тебя это не касается! – рявкнула женщина.
– Серьезно? – намекнул мужчина на что-то.
Евгения заметно стихла, потупив взор. Извиняться, естественно, не стала.
– Я просто не понимаю, как можно так наплевательски ко мне относиться?! – принялась она оправдываться тоном вечно правого человека.
– Почему наплевательски? – возразила Наташа усталым голосом. – Наоборот, ты единственная, кто может мне помочь сделать то, что мне так требуется.
– Да ты меня оскорбляешь этой просьбой! Я столько лет тебя растила, а ты плюешь на меня с высокой колокольни! Даже не хочешь объяснить, зачем тебе на нее «смотреть»!
– Я просто не знаю, как это объяснить…
– Вот! Даже сама не знаешь!
Это был долгий и тяжелый разговор. Они делали паузы, чувствуя, что сейчас просто вцепятся друг другу в волосы. Наташе уже не столько нужно было это пресловутое разрешение, сколько просто хотелось, чтобы ее ПОНЯЛИ. Она действительно не хочет никаких отношений с биологическими родителями, и у Евгении нет причин ревновать. Но та не верит, все равно психует, а когда психует, то начинает кидаться необоснованными обвинениями и даже оскорблениями… Евгения картинно хваталась за сердце, которое вот прямо сейчас испытает приступ от этой неугомонной девчонки, а Наташу еще со школьных лет дико раздражало это некачественное актерское исполнение.
– Ты переигрываешь! – надменно бросила она матери, и та чуть не закричала на дочку матом.
– Так, всё, заткнитесь обе! – встал Максим между ними.
Они обе послушались, скрестив на груди руки, насупившись и отвернувшись друг от дружки. Максим обратился сначала к Наташе:
– Она не даст тебе разрешение. Это всё.
Потом повернулся к Евгении, которая, стиснув зубы, демонстративно протирала край глаза. Мужчина подошел к ней ближе, обнял тещу одной рукой и привлек к себе.
– Я тоже не понимаю, зачем ей так нужно «просто увидеть» кого-то. Но давай признаем, что ни ты, ни я не были усыновленными. Мы и не сможем понять, что она чувствует. Так же, как здоровый не поймет ВИЧ-инфицированного, или тот, кто легко забеременел, не поймет бесплодного. Так говорят сами пострадавшие. Мы можем только поверить ей на слово, ей же видней. Возможно, ей действительно это необходимо, даже если она и не может выразить причины словами.
– Я считаю, что разыскивать эту женщину – значит проявить неуважение ко мне! – непримиримо заявила Женя. И повернувшись к Наташе, уже значительно спокойней сказала: – Любимой мамой я для тебя не стала. Подругами мы тоже никогда не были. Так кто тогда я? Где мое место в твоей жизни?
– Я отвечу тебе на этот вопрос после того, как найду свою мать, – терпеливо пообещала Наталья. – Так что, возможно, никогда.
* * *
– Максим Викторович, у Вас все в порядке? – спросила бухгалтер, подав директору «Эго» стопку документов на подпись.
– Да. А почему Вы думаете, что нет?
– У Вас вид грустный, – пояснила женщина.
– У моей жены сложный период в жизни, – отпустив компьютерную мышку и устало откинувшись в кресле, поделился Макс. – И так получилось, что я располагаю информацией, которая может ей помочь. Но, во-первых, я обещал другому человеку держать эту информацию в тайне. А во-вторых, я не знаю, как отреагирует жена, когда выяснится, что у меня была еще одна тайна от нее, тем более такого масштаба. У нас малейшее мое разоблачение очень болезненно проходит, – протер переносицу и вздохнул. – И вдобавок к этому дочка, кажется, от меня что-то плохое скрывает.
– Так Вы же живете в полнейшей гармонии, – улыбнулась Анна. – Вы загадочный мужчина, и у Вас такая же загадочная семья. На счет тайн – не знаю, это личное дело каждого, но я бы сделала то, что может помочь моей половинке. Любовь – это святое… А с дочкой у Вас образцово-показательные отношения, поделится еще, не переживайте! Вас огорчает то, что она старается не причинять Вам лишних переживаний? – и фыркнула иронично. – Я благодарна небу была бы, если бы моя дочь берегла мои нервы!
– Что, она опять что-то натворила? – с участием поинтересовался директор.
– Да… – махнула Анна рукой. – Опять… Я Вас наверно уже достала своими жалобами на нее. Вы же знаете, что такое переходный возраст!
– Не хотите пожаловаться мне еще раз за ужином прямо сейчас?
* * *
Как здорово, наверное, ничего не бояться! Шагать вперед, разрушая стереотипы, нарушать ожидаемую перспективу; как водоворот, затягивать за собой восхищенные взгляды… Максим во все глаза наблюдал за Натальей: он и то нервничает, а она – нет. Она доверху наполнена уверенностью в своей силе, и эта уверенность, хлынув через край, заполняет всех, кто оказывается рядом.
Утром моросил дождь, и Наташа заявила, что такая погода больше подходит, создавая их «финалке» зловещий антураж. Сейчас, к вечеру, погода наладилась, но было немного прохладно, середина декабря все-таки, и оставалось ощущение беззащитности. Толпа на площади между двумя зданиями, Сочинским Госуниверситетом и Администрацией города, пока выглядела жиденькой – молодежь разбредалась кто куда по соседним прогулочным улицам или по ларькам за пивом. В стороне под соснами уже стояли небольшие очереди в мобильные биотуалеты. Милицейское оцепление тщательно проверяло всех, кто входил в пределы металлического ограждения: со стеклянными бутылками, пусть там хоть минералка, сюда нельзя. Мероприятие еще не началось, и по деревянной сцене с тканевым шатром-крышей, собранной на ступеньках Университета, пока бегали только настройщики, но на всю площадь уже включили громкую заводную музыку. Школьников во всей толпе, конечно, было большинство, но были и студенты, и совсем взрослые люди. Зимой развлекательных мероприятий не хватает, и Баттл для многих был способом встряхнуть впавшие в спячку тела, а для кого-то и посетовать, «какая нынче ужасная молодежь, и что за безвкусную музыку они слушают».
Наташа собрала своих ребят в стороне от площади, делила их на кучки по пять человек по принципу дружбы и объясняла, кто где должен будет встать. Они знали, в чем их задача, и Наташа не стремилась лишний раз поучать их, читать нотации или вести себя так, словно они сами не смогут сделать все правильно. Выдала им кредит доверия, так сказать. Они весело волновались, с трепетом слушали своего лидера и снова нервно хихикали.
Тамара Владимировна тоже проводила последний инструктаж своей команды. Эта крупная деловая женщина со строгой прической и волевым выражением лица сейчас, скорее, подавляла своим авторитетом, нежели помогала справиться с волнением. Она всегда чересчур ответственно относилась к массовым мероприятиям, и это было во вред.
Они с Наташей обняли друг друга и пожелали удачи, пересекшись ненадолго на периферии площади – ненадолго, потому что Тамара находилась в состоянии перманентной спешки.
На улице стремительно темнело, на сцене уже включили нарядное освещение, и толпа начала понемногу сгущаться ближе к ступенькам Университета, заполняя всю площадь. На сцену вышел ведущий – Данил, он самый популярный сочинский ведущий и ди-джей, и его часто приглашают вести всякие концерты. Он объявил спонсоров, быстро представил публике жюри и сказал, что само соревнование начнется через полчаса, а пока выступит сочинский танцевальный коллектив «Ромашка». Ромашка вызвала ехидный хохот во всей толпе, а некоторые подростки забрались ногами на лавочки под соснами, и оттуда, с галерки, весело кричали что-то, размахивая руками. Естественно, на сцене их не было слышно, и даже не было видно.
Путем подкидывания монетки определили порядок участия школ в каждой из пяти номинаций. Тамара Владимировна призналась, что предпочла бы, чтобы ее ребята всегда выступали первыми, но у монетки была своя точка зрения на этот счет.
«Ромашка» сменялась просто музыкой, а потом вновь выходила на сцену, обновив наряды. Вообще-то, эти девушки были довольно милыми, но народные танцы не воспринимались зрителями всерьез. Ох, уж эта Тамара Владимировна со своими намерениями повысить культурный уровень молодежи, которой надо побольше «бухла» и жрачки из Макдональдса!
В стеклянном холле Университета, за сценой, команды готовились к своим выступлениям. Атмосфера совершенно не соответствовала привычному вечернему состоянию этих просторных коридоров с высокими потолками советской эпохи. Тут было холодно, негерметичные двери совершенно не оберегали от уличных температур, и все присутствующие дрожали. Хотя, они дрожали бы, даже если бы тут была парилка в плюс восемьдесят по Цельсию. «Ромашка» переодевалась прямо здесь, на виду у всех участников баттла, заняв цветными вещами целый ряд стульев. Кто-то из Тамариных распевался, Наташина подтанцовка разминалась у дальней стены, у дверей Малого зала, где было темнее и теплее. Кто-то пытался в последний момент выучить наизусть текст песни. В помещении стояла такая какофония и такое нервное напряжение, что, казалось, выступление от этого сорвется. Успокаиваться в такой обстановке было совершенно невозможно.
– Блин, с ума схожу, я вся трясусь! – пятнадцатилетняя Полина стояла возле Натальи, глядя на нее с высоты своего роста умоляющими глазами. Полине предстоит выступать ПЕРВОЙ.
– Это хорошо, трясись, – вполголоса утешала Наташа. – Правда! Задашь им жару.
Девочка вздохнула, чуть не плача. Она никогда раньше не выступала при таком количестве народа, хоть и любит петь караоке при зрителях.
– Слушай меня, – продолжала ее наставница. – Под первые звуки музыки попытайся поймать волну. Почувствуй мурашки, почувствуй кураж. Мы много репетировали, я знаю твой уровень, – и цитировала Диму: – Ты звезда. Веди себя соответственно! За твоей спиной подтанцовка, ты не одна.
Там, на сцене, ведущий объявил первую номинацию – быструю танцевальную композицию, и по шпаргалке прочитал, кто выступает. Подтанцовка вышла на улицу и прямо за кулисами выстроилась в нужную форму. Под первые звуки, написанные на компьютере Данилом, Полина дернулась выбегать петь, но Наташа придержала ее за руку.
– Не спеши, ты успеешь. Звезды не суетятся.
Этой твердой уверенной паузы девчонке хватило, чтобы привести нервы в порядок. Она встретилась с Наташей взглядом и глубоко вдохнула морозного вечернего воздуха.
Они появились на сцене заранее отрепетированным выходом, как одно целое: девушка-солистка и пятеро парней-старшеклассников. Парни были в черных деловых костюмах, и их танец напоминал клип из финальных титров «Людей в черном». Но главное – это слаженные движения. Тамара Владимировна под руку с Максимом Викторовичем смотрела выступление, стоя сбоку от сцены, и в который раз удивлялась, качая головой:
– Все, кто работает с Натальей, перестает делать ошибки в ритме!
В сумерках, освещенная направленными на нее прожекторами, Полина вся сияла в обтягивающей белой одежде. Она могла и не петь – моментами подключаясь к общему танцу, и так приковывала к себе всё имеющееся на площади внимание: восхищенное мужское и ревнивое женское. Эта высокая стройная девочка очень красиво двигалась, словно и не стеснялась вовсе. Петь могла бы и лучше, волнение подводило, но у микрофона было включено эхо, и это смазывало небольшие огрехи. Быстрые песни трудно петь без хорошей подготовки, Наташа это понимала, как никто другой.
Полину Наташа выбрала на эту номинацию за хорошую дикцию. Остальное было создано специально для выступления: за два месяца Полина сбросила лишний вес, занимаясь в школе на тренажерах, сделала стильную стрижку с окраской за Наташин счет, сшила наряд под руководством учительницы по трудам у девочек. Дыхалка у девчонки была не очень, и диапазон звуков небольшой, и Наташа много мучилась, когда писала песню специально под ее голос, пытаясь так составить композицию, чтобы этим недостаткам просто не было возможности проявиться. И вот результат – ощущение, что на сцене профессиональная певица!
В холле Университета Тамарины ребята, выступающие следующими, растерянно переглядывались, ничего друг другу не говоря.
– Как она вообще уговорила пацанов танцевать? – спросила Тамара Владимировна пораженно, поправив низ толстого шерстяного пиджака и собираясь мчаться готовить к выходу своих артистов.
– Она и не на такое уговорит! – усмехнулся Максим.
Бойс-бэнд четырнадцатой школы после выступления белоснежной Полины и «людей в черном» выглядел просто любительским коллективом.
Победу в этой номинации жюри единогласно присудило Наташиной команде, правда, с деликатной формулировкой «Начинать всегда трудно, и они достойно справились с этой задачей».
Вторые номера – медленные композиции – формально выглядели, как сестры-близнецы. От обеих школ выступали девочки, стоя посреди сцены и протяжно выводя заунывные песни, без подтанцовки и музыкантов, но с бэк-вокалистами, незаметно подпевающими сбоку. Объективно – Тамарина музыка и простенький сопливый текст ни в какое сравнение не шли с Наташино-Хартбитовскими интонациями. Победу тут отдали Тамаре Владимировне, и Наташины ребята слегка поникли.
– Успокойтесь, – объяснял им Максим Викторович, – всухую вам тут никто выиграть не даст. Жюри все равно будет стараться делить очки поровну. Со стороны – наш номер был лучше.
А Наташа, напротив, вместо утешения заявила:
– Мы заслужили эту победу, и мы еще возьмем все, что нам причитается!
Этот промежуточный незаслуженный проигрыш подстегнул дух борьбы: ну, мы им всем сейчас покажем!
Третьим номером шел рэп и подобные ему направления. Пять ребят нашей школы, готовясь выйти на сцену следующими, зябко потирали локти от нервного напряжения, пока выступал парень Тамары Владимировны. Почему-то, Тамара не особенно позаботилась о богатстве музыкального сопровождения этой песни, видимо, считая, что рэп – это просто речитатив, и сойдет простенькая мелодия. Паренек в спортивной куртке поверх длинной майки, в кепке и ярких кедах отчитывал свой текст, даже, кажется, не вдумываясь в смысл. Дикция у него была отменная, явно натренированная учительницей, Наташа сразу с завистью отметила это про себя. И белый мутный пар, который выпустили на сцену, в вечерних сумерках был очень в тему. И две девочки-бэк-вокалистки подпевали в припеве очень качественно, придавая песне более приятное звучание. Но вот не было в этом выступлении ничего запоминающегося, никакого шоу, никакой изюминки!
– Вы же понимаете, что эту номинацию мы возьмем легко! – предупредила Наташа свою команду за пару секунд до их выхода.
Вот этот номер – действительно, Наташина гордость. Ох, как самоотверженно она их учила! Как открывала в них новые возможности их голосов! Только бы нервы сейчас никого из них не подвели!
Музыку для этой песни записали «Хартбиты», и сейчас звучал проигрыш. Волшебные барабаны Ольги с первых же секунд подчиняли себе ритмы всех сердец, бьющихся в пределах громкости звука. Грубая, требовательная бас-гитара повзрослевшего Игоря диктовала тон и гармонию всех остальных звуков. Клавишную партию исполнил ди-джей Данил – и сейчас, услышав собственную работу, улыбнулся Наташе, стоящей по другую сторону от сцены, показав ей жестом, как будто играет прямо сейчас на невидимом фортепиано. Она оттопырила большой палец. Любила его в этот момент так сильно, как никогда раньше!
Исполнителей главной партии было двое: худой сутулый мальчишка из 9 «А» отлично читал рэп в куплете, а потом они вдвоем со спортивным парнем из 11 «Э» – экономического – разными голосами перекликались в припеве, удобряемые шикарным трехголосым мужским «бэком».
Возможно, они немного обошли договоренности с Тамарой, но Наташа решила усилить выступление за счет чисто рокового исполнения припева. Пацаны с удовольствием учились у нее экстрим-вокалу, скрупулезно и без лишних выёживаний выполняя смешные упражнения по тренировке голосового аппарата. Она учила их делать опору дыхания косыми мышцами пресса, аккуратно учила расщеплению, драйву и скримингу, учила по-разному расходовать объем воздуха легких, и через несколько недель у них стало получаться орать голосом Честера из Линкин Парка. Они были в восторге, как и три сотни постоянных зрителей в актовом зале! Естественно, и толпа на площади не осталась равнодушной: «хартбитовские» особенности музыки всегда были по вкусу молодежи, а раскушав еще и мощный, объемный припев, вся эта человеческая масса у подножия Университета и Администрации зааплодировала и восторженно завизжала. Тамара Владимировна издалека глянула на Наташу и одобрительно кивнула: рэп и рок, убойное сочетание.
Четвертая номинация была сложна даже для самой Наташи; понятное дело, что и научить она толком никого не смогла. Джаз, например, и вовсе такой сложный стиль, где, кажется, без изначальной одаренности особого класса не покажешь. А вот Тамарина девочка исполнила восхитительный блюз, играя голосом и демонстрируя свои потрясающие возможности, обрамленные не одним годом обучения классическому вокалу. Ей подыгрывал гитарист, и они по праву взяли эту победу. Счет стал 2:2.
Ведущий объявил небольшую паузу перед финальными выступлениями обеих команд. Для фона включили громкую современную попсу, толпа с радостью воспользовалась возможностью заняться своими делами и медленно стала расползаться в стороны. В уголке широкой бывшей автостоянки перед площадью собрались веселые очереди в туалеты. Многие были не по погоде раздеты, щеголяя расстегнутыми настежь куртками, хотя в темном ночном воздухе было хорошо видно, что любые разговоры сопровождаются паром изо рта.
