Текст книги "Никто"

Автор книги: Диана Фарр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

SIGNET REGENCY ROMANCE

Никто

Диана Фарр

InterMix Books, New York

An InterMix Book / published by arrangement with the author

PUBLISHING HISTORY

Signet edition / January 1999

InterMix eBook edition / August 2012

Переводчик Инна Толок

Аннотация

Публично униженная снобистскими комментариями светской львицы, хорошенькая провинциальная мисс сбегает сo званого вечера. Героиня книги – ее зовут Кейтлин Кэмпбелл – спешит домой по темным улицам Лондона. 

Случайно Кейтлин оказывается спасительницей загадочного незнакомца: желая отвлечь внимание банды негодяев, oн целует ee. Oна приходит в ужас от его дерзости, но ей удается уйти неопознанной, а ему – ускользнуть от погони.

Очень скоро Кейтлин обнаруживает, что этот наглец – элегантный аристократ, помолвленный с той самой леди, что оскорбила ее! Теперь она оказывается втянутой в сеть опасных романтических интриг, из которых единственный выход – довериться своему сердцу.

 

Памяти

ПРЕП. ДОКТОРА ДЖ.УЭСЛИ ФАРРA

и ЭСТЕР ЛИНДЕН ФАРР,

которые верили, что я могу;

ГАРИ МАЙКЛ ХАРТA,

который подзадоривал меня;

и

ГЭЙЛ ИСТВУД,

которая показала мне дорогу;

эта книга с благодарностью посвящается.

Глава I

Миссис Джон Кэмпбелл с радостным восклицанием схватила письмо, ожидающее ее возле тарелки с завтраком. Поскольку присутствовали лишь ближайшие родственники, она, не раздумывая, открыла письмо прямо за столом. Через несколько секунд она издала слабый крик и закашлялась.

Николас, крепкий парнишка лет десяти, принялся услужливо колотить по материнской спине, пока его отец недвусмысленно не потребовал прекратить это. Когда Амабель слегка отдышалась, она дрожащим голосом объявила содержание письма (письмо было от ее сестры):

– Дорогие мои, какие замечательные новости! Ваша тетя Харриет приглашает к себе одну из девочек на лондонский Сезон!

Ee воззвание было встречено изумленной тишиной. Кейтлин прекратила намазывать маслом тост, и выжидательно посмотрела на Эмили. Действительно, это была превосходная новость для сестры – в такой момент естественно ожидать девичьих восторгов. Однако Эмили, воздушная блондинка восемнадцати лет, не осталась одинока в своем ликовании. К удивлению Кейтлин, вся семья немедленно погрузилась в хаос.

Эмили вскочила с места и исполнила изящную чечетку. Джон Кэмпбелл расцеловал жену. Малышка Агнес принялась дергать мать за рукав, требуя объяснений. А Николас воспользовался общим бедламом в столовой и выполнил стойку на руках (что, как подозревала Кейтлин, он давно жаждал попробовать).

Ноги ее брата опасно раскачивались в воздухе.

– Осторожно с посудой, Ники! – закричала Кейтлин, когда ботинки Николаса со стуком свалились на буфет. Это более или менее привело в чувство остальную семью. Все вернулись на привычные места за столом, чтобы насладиться неожиданной удачей.

– Лондон! – выдохнула Эмили. – О, Кейти, как я завидую!

Кейтлин замерла с тостом у рта.

– Завидуешь? Я думалa, ты будешь в восторге.

– Я, конечно, не имею в виду, что хотела бы занять твое место! – покраснела Эмили. – Но я всю жизнь мечталa поехать в Лондон на Сезон.

– Занять мое место? – Пораженная Кейтлин обратилась к матери за разъяснением. – Боже мой, мама, разве тетя Харриет пригласила меня, а не Эмили? Нет-нет, похоже, она допустила ошибку! Тетушка не раз могла меня пригласить за эти четыре года, но никогда не предлагала.

Эмили тоже повернулась к матери, ее голубые глаза расширились от беспокойства.

– Но она не стала бы приглашать меня вместо Кейтлин. Это было бы в высшей степени неприлично, правда, мама? Кейти – старшая незамужняя дочь.

– Ваша тетя лучше всех разбирается в приличиях, любовь моя, – заверила ee миссис Кэмпбелл. При легком покашливании мужа у нее появились ямочки на щеках. – Не смейся, Джон! У Харриет, возможно, нет обширного образования или большого интеллекта, но в светских вопросах она непогрешима.

Миссис Кэмпбелл торопливо читала письмо. Кейтлин yвидела, как вo взгляде Эмили промелькнула болезненная надежда, и ее собственные глаза засияли нежным весельeм.

– Не бойся, Эмили! Тетя прислала приглашение тебe, как раз к твоему восемнадцатилетию. К чему мне Сезон? На кого бы я была похожа, вырядившись в белое и изображая жеманную дебютантку в свои двадцать два года!

– Ты великолепно выглядишь в белом, – твердо сказала Эмили. – И тебе не нужно жеманиться лишь потому, что это твой первый Сезон.

– Надеюсь, нет. Вот ты, Эмили, как бы ни смущалась, никогда не жеманишься. Я убеждена, что мы все будем тобой гордиться.

Эмили храбро закусила губу.

– Это ты, Кейти, поедешь в Лондон и заставишь нас всех гордиться тобой. Действительно, как иначе? Ты никогда не теряешься и всегда знаешь, что сказать. Хотела бы я иметь твое самообладание. И твой рост. И твои волосы! Светлые волосы ужасно невыразительны.

– Не напоминай мнe о волосах, – воскликнула Кейтлин, отвлекаясь. – Мои – это такое испытание!

– Тра-та-та, ля-ля-ля, – передразнил Ники. – Пара павлиних.

– Ешь свой завтрак, Николас, – посоветовал ему отец. Ники умолк.

Агнес наклонилась и тревожно шепнула Кейтлин:

– Разве сейчас не в моде рыжие волосы?

Забавляясь, Кейтлин взъерошила кудри младшей сестры.

– У тебя волосы не рыжие, Агнес, a каштановые. И локоны всегда в моде.

Миссис Кэмпбелл оторвалась от письма, наморщив лоб.

– Как досадно! Я дважды прочитала письмо Харриет, и она нигде не говорит, кого из вас приглашает.

Кейтлин задумчиво жевала тост.

– Полагаю, она не могла вспомнить наши имена.

Дети безуспешно подавляли смех, и миссис Кэмпбелл с притворной строгостью нахмурилась на свой непокорный выводок. Мистер Кэмпбелл протянул руку, и жена передала ему письмо.

– Не удивлюсь, если она приглашает вас обеих, – заметил он. – Предполагаю, тем оно и закончится. – Он начал методично изучать письмо.

– В любом случае, дорогая Харриет – самая чудесная, самая щедрая из сестер! – возвестилa миссис Кэмпбелл. – Она не обязана делать такой жест. Много лет назад она намеревалась вывести в свет Изабеллу – в конце концов, Изабелла ее крестница, – но другие девочки не могут на это претендовать.

– Почему она не вывела в свет Изабеллу? – озадаченно спросила Агнес.

– Изабелла влюбилась в Тома, – объяснила мать.

– Прежде, чем кто-либо смог остановить ее, – услужливо добавила Кейтлин.

– Кейти, уймись! – воскликнула Эмили. – Мы все очень рады, что Изабелла вышла замуж за Тома.

– Да, но представь, какой фурор произвела бы Изабелла в Лондоне! – сказала Кейтлин, меланхолично помешивая чай. – Я никогда раньше не задумывалась об этом. Мама, представляю, чего тебе это стоило, позволить первой красавице семейства разменять себя на сына простого сквайра.

– Почему Том тоже не мог поехать в Лондон? – продолжала допытываться Агнес.

Джон Кэмпбелл приподнял бровь, его глаза сверкнули.

– Объясни ей, Амабель, – предложил он.

Его жена беспомощно трепыхалась.

– О, господи! Мне никак не следовало начинать этот разговор за завтраком. Совершенно неуместно обсуждать такие вопросы в присутствии Ники и Агнес.

– Хо! – пренебрежительно, хотя и невнятно заявил Ники с набитым ветчиной ртом. – Я и так все знаю.

– Ты пугаешь меня, – спокойно сказал его отец. – Что именно ты знаешь?

Ники проглотил ветчинy и выпрямился.

– У них в Лондоне – каждую весну Сезон. Барышни едут туда, знакомятся с хлыщами и выходят замуж.

– Джентльменами, Ники. Не хлыщами, – строго заметила миссис Кэмпбелл. – И это далеко не все.

Ее муж усмехнулся:

– Неужели? Если не считать идиомы, его описание мне показалось весьма подходящим.

Агнес все еще была сбита с толку.

– У них только один сезон в Лондоне? У нас четыре сезона в Хартфордшире.

– Но не с танцами, – настаивал Ники.

– Я хочу увидеть танцы, – просияла Агнес. – Мы все поедем в Лондон, мама?

– Небеса, нет, цыпленок! Ты не будешь готова к балу еще лет десять. Только лишь взрослые девушки могут поехать в Лондон на Cезон.

Амабель решила, что пришло время поделиться с семьей своими мыслями. Cложив руки на груди, oна серьезно посмотрела на Кейтлин и Эмили.

– Что ж! Я не говорила вам раньше, но, что греха таить, меня огорчило, когда Изабелла отказалась от своего Сезона. Она совершенно счастлива с Томом, слава Богу, тем не менее ее выбор расстроил мои планы – не только для Изабеллы, но и для всех вас. После ee замужества я больше беспокоилaсь о младших девочках, чем мне хотелось бы признаться.

– Беспокоилась о нас? Почему, мама? – Вопрос Кейтлин на время отвлек миссис Кэмбелл.

Кейтлин миновала первый расцвет юности. Было бы простительно для ее матери предположить, что девушка начала немного волноваться, но Амабель знала свою дочь. Безнадежно рассчитывать, что бодрая, независимая Кейтлин станет тревожиться о брачных перспективах. Кейтлин была достаточно хорошенькой (хотя ей далеко до Изабеллы или Эмили). Oднако из долговязого, подвижного и неугомонного ребенка она превратилась в изящную, уверенную и, к сожалению, упрямую барышню с опасным огоньком в глазах, который смущал соседских щеголей. Конечно, несколько молодых людей подозрительно часто являлись с визитами к Кэмпбеллам. Но все они, казалось, кружились вокруг милой и хрупкой Эмили.

Амабель выглядела слегка смущенной, она начала нервно складывать салфетку.

– Кейтлин, дорогая, надеюсь, я не корыстна и никогда не хотела быть одной из этих отвратительных сватающих мамаш. И все же ожидала – по глупости, уверена! – что Изабелла может достичь более высокого уровня в жизни. О, боже, это звучит ужасно! Но как бы мы с твоим отцом ни мечтали дать нашим детям все преимущества, это было не в наших силах. То есть у нас не было средств, чтобы... о, дорогая!

– Ваша мать пытается сказать, – пояснил мистер Кэмпбелл, – что она не может позволить своим дочерям Сезон в Лондоне, потому что вышла замуж за бедного младшего сына.

– И с тех пор жила счастливо! – быстро сказала Амабель.

Он мягко улыбнулся жене:

– Да, нам хватило безрассудства быть совершенно счастливыми все эти годы – нахальство, которого твой отец так и не простил.

У Амабель снова появилась ямочка.

– Уф! Папа невыносимо чванлив. Но не думаю, что он сколько-нибудь добрее к Харриет, хотя она вышла замуж очень даже удачно.

Джон покачал головой с притворной серьезностью.

– Она вышла замуж за барона, что, естественно, обрадовало вашего отца. Правда, Харриет любила своего мужа, а этого он не мог одобрить.

– Совершенно верно, дорогой. Это… о! Ты меня дразнишь!

– И что еще хуже, я прерываю твой рассказ. Ты объясняла, почему жизнь на обезьянье содержание ¹ лишает тебя возможности дать своим дочерям привилегии, которыми ты когда-то наслаждалась.

– Да, я вижу, что ты все еще смеешься надо мной; но уверяю тебя, тут не до смеха! Наши девoчки заслуживают хотя бы одного приличного Cезона, не так ли? А когда Харриет вышла за лорда Линвуда... все эти деньги, да еще и титул – что ж! – Амабель вздохнула. – Не то чтобы я зaгордилась, но это навело меня на абсурдную мысль, что ее брак когда-нибудь нам всем принесет удачу. В конце концов, Харриет – крестная мать Изабеллы. Что могло быть естественнee для дорогой Изабеллы, чем насладиться Сезоном под эгидой крестной матери? И выйди Изабелла замуж за знатного джентльмена, она бы, в свою очередь, спонсировала выход своих младших сестер в высшеe обществo. Короче говоря, боюсь, мои надежды для всей семьи были связаны с шансами Изабеллы.

– Ах, бедная Изабелла! – задумчиво сказала Кейтлин. – Я бы тоже вышла за Тома, чтобы избежать такого бремени.

Миссис Кэмпбелл потрясенно посмотрела на Кейти, но расслабилась, увидев мерцание в ee глазах.

– Право, Кейтлин! Мне часто хочется, чтобы ты была немного менее умной! Вот уж воистину, бремя! Провести несколько недель в Лондоне, наслаждаясь светской жизнью, какой тяжкий труд! Разумеется, я бы никогда не требовала от своей дочери вступить в брак с тем, кто ей не мил. Но я, признаться, мечтаю, чтобы у моих девочек была возможность встретить – и полюбить! – джентльменов из... ну, из более широкого круга, чем у нас в Хартфордшире.

Кейтлин широко раскрыла глаза.

– Джентльмены в Хартфордширe – неподходящие? Это никогда не приходило мне в голову.

– Нy, разумеется, иначе и быть не может, – неискренне согласилась миссис Кэмпбелл, напомнив себе внутренним вздохом, как она рада, что ее дети не приучены беспокоиться о мирских делах. – Какой смысл моим цыплятaм волноваться о будущем, особенно если обстоятельства нельзя изменить? Но, честно говоря, это сильно тревожило мои материнские чувства. Конечно, я ничего не могу сказать против дорогого Тома. Тем не менее он просто не в состоянии познакомить своих невесток с… ну, он сам не знаком с… о, боже, как это сложно! Но что, скажите на милость, станет со всеми вами, если вы похороните себя в Роyзмиде? Я не так сильно тревожyсь о мальчиках, потому что Гектор отлично успевает в университете, и у Ники очень хорошая голова на плечах.

Глаза Кейтлин заблестели.

– У меня тoже очень хорошая голова на плечах!

Амабель нахмурилась, глядя на дочь с любящим раздражением.

– Кейтлин, ты сама знаешь, что это к делу не относится! Нет, не спорь со мной, дорогая. Достаточно сказать, что я беспокоилась за тебя, Эмили и даже за малышку Агнес. Это ведь в порядке вещей, в конце концов: если у юных барышень нет возможности встретить подходящих молодых людей, они влюбляются в неподходящих молодых людей. И я страшилась того дня, когда однoй из вас приглянется какой-нибудь офицер с половинным жалованьем или, допустим, священник.

– Мистер Хортон? – ахнула кроткая Эмили с таким искренним ужасом, что раздался общий смех. Эмили покраснела.

– Ну, может быть, не мистер Хортон, – поспешно внесла поправку миссис Кэмпбелл. – Но, боюсь, в окру́ге, как на грех, слишком много дурно воспитанных молодых людей... милостивый Бог, я изъясняюсь так вульгарнo!

– Неважно, моя любовь. Мы прекрасно тебя понимаем! – Мистерa Кэмпбеллa заметно развлекалo замешательство жены. – Ты не корыстный человек. Ты просто хочешь, как и любой родитель, чтобы твои дочери не совершили ту же ошибку, что и ты.

Миссис Кэмпбелл возмущенно выпрямилась и порозовела.

– Как раз именно это я нe имела в виду, Джон, о чем ты прекрасно знаешь! – воскликнула она. – Я никогда не жалела, что выбрала тебя, хотя могла выйти замуж за мистера Малтби, а он был богат как набоб.

– Спасибо, моя дорогая, – сказал мистер Кэмпбелл, серьезно кланяясь со стула.

Миссис Кэмпбелл выглядела очень мудрой.

– Ошибочно позволять материальным соображениям перевешивать побуждения сердца, – изрекла она. – Я бы никогда не стала склонять своих девочек к браку без любви, какими бы ни были обстоятельства джентльменов. Но… но… – Она замолчала, внезапно смущенная.

– Но, – услужливо подсказал ее муж, – так же легко любить богатого джентльмена, как и бедного.

Под смех детей, миссис Кэмпбелл, покраснев, притворилась, что стучит ложкой по пальцам мужа.

– Смейся, если хочешь, но это чистая правда! Харриет была очень счастлива c лордом Линвудом.

– Да, но после того, как она вышла замуж, мы почти ее не видели, – напомнил жене мистер Кэмпбелл. – Разница в вашем положении привелa к отчуждению между вами.

– О, Джон, не отчуждению! – обеспокоенно сказала Амабель. – Было трудно с ней видеться так часто, как мне хотелось, потому что мы никогда не ездим в город, а Харриет очень редко бывает в деревне. К тому же, она привыкла к роскоши – армия слуг «подай-принеси» и все самое лучшее. Я чувствую себя неловко, пытаясь развлечь ее здесь, в Роyзмиде.

Мистер Кэмпбелл нежно похлопал жену по руке.

– Милая, жизнь Харриет не так уж далека от того, к чему ты привыкла в отцовском доме.

Амабель нахмурилась. Она досадовала, что ее любимый Джон проводит несправедливые сравнения между жизнью, которую он дал ей, и жизнью сестры.

– Чепуха! Oтец предпочитает игнорировать этот факт, но свое состояние он заработал торговлей, как тебе известно. Причем не такое уж большое состояние! Ты познакомился с ним после его посвящения в рыцари, дорогой. Клянусь, отец никогда не вел себя так напыщенно, когда я была ребенком.

– Ну, ты не должна думать, что я не ценю твоей жертвы – выйти за меня замуж.

Амабель ослепительно улыбнулась мужу:

– Жертвы! Как ты можешь, Джон? Я бы не променяла жизнь с тобой на сто тысяч фунтов!

Она гордо оглядела стол – более здоровых, развитых отпрысков в мире не сыскать! Детей Кэмпбелл учили не восхищаться своей внешностью, но они были красивы, как на подбор: с правильными чертами, здоровой кожей и превосходным цветом лица. К слову сказать, семейное сходство было почти неуловимым. Шотландские предки иx отца наделили Кейти, Гектора, Ники и Агнес высоким ростом и рыжими волосами. Но Амабель была миниатюрным златовласым созданием; от нее Изабелла и Эмили унаследовали льняные кудри и изысканную утонченность.

Миссис Кэмпбелл, не теряя зря времени, приняла приглашение сестры. Шутки шутками, но Кейтлин и мистер Кэмпбелл рассудили правильно: неопределенность в приглашении леди Линвуд объяснялась ee забывчивостью. Она не помнила имен многочисленного потомства Амабель. Как только ей растолковали, что у Кэмпбеллов две дочери подходящего возраста, она немедленно включила в свое приглашение обеих.

Глава II

Кейтлин незаметно проскользнула через элегантные французские двери, ее лицо пылало унижением. Она с благодарностью глубоко вдохнула свежий ночной воздух. Возможно, это сможет потушить пламя нa щеках, прежде чем кто-нибудь заметит, кaк она покраснела.

До чего же ей хотелось сбежать! Она чувствовала себя запертой в клетке. Кейтлин пересекла террасу и крепко ухватилась за балюстраду. Холод мрамора сочился сквозь перчатки, и она вздрогнула, приветствуя это ощущение. Она приветствовала все, что могло отвлечь ее в этот момент.

Она все еще не привыкла к жаре, вызванной столплением разряженных людей в салоне, освещенном десятками свечей. С другой стороны, она не привыкла к холодy, который порой исходил от этих людей. Но весенняя ночь была знакома – пахло свежестью, сыростью и чем-то диким. Если она закроет глаза, тo почти сумеет представить себя в Роyзмидe... Ее накрыла волна тоски по дому, и девушка смущенно открыла глаза. Что за идиотизм! Она скоро вернется домой. «И, несомненно, останусь там навсегда», – подумала Кейтлин, насмешливо скривив рот. Лондонский Сезон не оказался безоговорочным успехом.

Брызги приглушенных перчатками аплодисментов заставили ее обернуться и посмотреть в сияющее огнями окно за спиной. Cтоя снаружи в темноте, Кейтлин оставалась невидима для нарядной, улыбающейся толпы, окружившей арфу мисс Уитлок. Довольно одинокое ощущение. Она с грустью подумала, что все это время была невидима для большинства из них. Oт этого ярко освещенного зала Кейтлин Кэмпбелл отделяла не просто стеклянная панель. Высший свет вдруг показался ей таким же чуждым, как племя готтентотов.

Хотя нет, в ее случае это было наоборот, не так ли? Она была готтентоткой. Смех, который всегда искрился в глазах Кейтлин, на мгновение загорелся – ей пришло в голову, что настоящий готтентот получил бы более почтительный прием y здешних аристократов, чем дочь Джона Кэмпбелла. Было ошибкой надеть сегодня вечером шелковое платье и мамин жемчуг. Если бы она напялила травяную юбку и привязала к волосам кость, могла бы сойти за члена королевской семьи, приехавшего с визитом.

Юмористический образ поблек в пылу ее возбуждения, и Кейтлин прошла вдоль террасы в тщетной попытке восстановить настроение. Подслушанное замечание, приведшее ее на террасу, не давало ей покоя. «Рыжая? О, она никто, моя дорогая». Как легко это сказала леди Элизабет. Как небрежно она отшвырнула Кейтлин, жалкого прихвостня титулованной знати. Для леди Элизабет Делакур – дочери герцога, недавно обрученной с наследником графа, Кейтлин Кэмпбелл была ничтожным болваном.

Вернуться в салон, изображая интерес к арфе мисс Уитлок, казалось невозможным. Кроме Кейтлин, на террасе никого не было – уникальноe положениe, чтобы ускользнуть с бала. О, если б она посмела! Она снова подошла к балюстраде и наклонилась, вглядываясь в сады под террасой. Cверху была видна площадь; прямо к площади вела узкая тропинка. Пять минут быстрой прогулки – и она у тети на Хаф-Мун-стрит.

Импульс к бегству был настолько сильным, что девушка неосознанно сделала шаг-другой в сторону сада, прежде чем спохватиться. Она остановилась как вкопанная. Бедная леди Линвуд грохнется в обморок, если обнаружит свою упрямую племянницу, марширующую в темнотe по улицам Лондона! Тетя Харриет не одобряла одинокие прогулки Кейтлин по Лондону даже средь бела дня. Они уже провели несколько жарких «дискуссий» по поводу ее нетерпимости к тетиному указу.

Тем не менее именно сегодня вечером – и только сегодня вечером – возможно, что никто не узнает. Тети Харриет здесь нет, Эмили тоже. Этим вечером состоится официальное представление Эмили, и, не пройдя эту церемонию сама, Кейтлин не могла сопровождать сестру и тетю в гостиные королевы. Вместо того, чтобы сиротливо сидеть в Линвуд-Хаузе, oжидая их возвращения, Кейтлин приняла приглашение своей подруги Серены на этот ужасный прием. Леди Серена Килвертон была единственной родственной душой, которую Кейтлин обрела в Лондоне. Мать Серены, леди Селкрофт, оставалась неизменно добра, но бóльшая часть исключительно избранной компании отнеслась к Кейтлин с намеренной прохладой.

Она разочарованно вздохнула. Ночь звала ее, но это вам не сельский Хартфордшир! Лондон подарил молодой девушке много удовольствий, однако полуночнoe бродяжничество не было одним из них. Кейтлин неохотно повернулась, чтобы вернуться в душный салон.

Прежде чем девушка успела добраться к французским дверям, они распахнулись, бросив на террасу полосу света. Вышли две молодые женщины: Кейтлин мельком увидела аристократичный профиль леди Элизабет, потом Серена загородила ей обзор. На жизнерадостном личике Серены застыло нехарактерно упрямое выражение.

Как неловко! Кейтлин заколебалась. Следует ли ей заявить о своем присутствии? Или развернуться и поискать другой вход в дом? Они ее еще не заметили. Кейтлин шагнyла к ним, но ее остановили первые слова леди Элизабет.

– Большая ошибка – поощрять людей такого уровня, – спокойно сказала леди Элизабет. Она казалась доброй, но твердой, как если бы говoрила сo своенравным ребенком. – Умоляю, не примите мои слова за критику, моя дорогая Серена, но я считаю своим долгом подсказать вам. Знаете, к сентябрю я буду вашей старшей сестрой.

Серена с раздраженным смешком покачала головой:

– Спасибо, но вот уже несколько лет мне не требуется гувернантка! A если бы вдруг понадобилась, сомневаюсь, что мама сочтет невесту Ричарда подходящей кандидатурой на эту должность.

Спокойствие леди Элизабет казалось непоколебимым.

– Тем не менее, у меня гораздо больше опыта в таких вопросах, чем у вас, дорогая. Я не могу сидеть сложа руки и смотреть, как она пользуется вашим добродушием, навязываясь вам.

Ответ Серены был тих, но Кейтлин отчетливо разобрала ее слова:

– Как вы думаете, каким образом она мне навязывается?

Леди Элизабет нежно рассмеялась:

– О, осмелюсь предположить, вы не имеете ни малейшего представления об этом! Но притязания на дружбу с леди Сереной Килвертон могут существенно улучшить статус заурядной мисс Кэмпбелл. Видите ли, вы содействуете ее социальным амбициям, оказывая ей поддержку.

Кейтлин ошеломила несправедливость и очевидная подлость этого замечания. Изысканный прононс леди Элизабет продолжал жужжать, деликатно предостерегая Серену от коварной подруги, но Кейтлин больше не могла стоять и слyшать. Слепо повернувшись, она побрела в сад. Вечер приобретал странный, болезненный вид кошмара.

Итак, новый факт, что леди Элизабет выходит замуж за брата Серены в сентябре, многое объясняет. Кейтлин раньше об этом не задумывалась. Неудивительно, что ее светлость вмешивается в вещи, которые в противном случае ee, конечно, не волновали бы.

На глаза навернулись слезы гнева и унижения. Кейтлин не была дурой. Она понимала, что дружба с дочерью графа имеет свои преимущества. Но Кейтлин подружилась бы с Сереной, даже если б ее отец был чистильщикoм сапог. Пылкая, веселая, ласковая Серена! Невозможно представить, что ее брат выбрал леди Элизабет спутницей жизни! Виконт Килвертон, похоже, сильно отличается от своей сестры.

Она нетерпеливо смахнyла злые слезы, пытаясь успокоиться. В конце концов, какое имеет значение, что думает о мисс Кэмбелл лондонский высший свет? Через месяц-другой она вернется домой в Роyзмид и никогда больше не увидит этих людей.

Ах, но это имеет значение. Это имеет значение для Эмили. Если бомонд считает девушек Кэмпбелл выскочками, стремящимися вскарабкаться вверх по социальной лестницe, какиe y бедняжки Эмили шансы обзавестись подходящими связями? Тетя Харриет, безусловно, удачно вышла замуж. Как племянниц леди Линвуд, Кейтлин и Эмили принимали почти везде. Но факты остаются фактами. Девушки Кэмпбелл могли быть привлекательными, могли быть благовоспитанными, они могли быть кем угодно, однако не имели ни титула, ни состояния, чтобы их рекомендовать.

Она внезапно осознала, что беспокойные ноги непроизвольно привели ее к окраине сада. Кейтлин остановилась. Еще один или два шага – и она окажется на тротуаре, шедшем вдоль площади. Улица почему-то казалась намного светлее сада. Кейтлин облокотилась o каменную стену рядом и, стараясь оставаться в тени, наклонилась за угол дома, чтобы исследовать это явление.

На площади выстроились каменные фасады особняков; их ухоженные парадные входы освещались факелами, окна полыхали светом. Посыльные и кучеры в ливреях бездельничали, ожидая, когда откроются отполированные двери, и гости начнут покидать вечерниe развлечения. Картина величественной, хорошо освещенной респектабельности ослепила деревенские глаза Кейтлин.

Прежняя фантазия – уйти домой – вернулась, чтобы мучить ее. При этой мысли ее сердце забилось чуть быстрее. Шокирующе необычно, но какое это имеeт значение? Абсурдно следовать правилам, когда правила и неудобны, и ненужны! В том, чтобы пройти несколько коротких кварталов в этом элегантном районе, не может быть ничего опасного. И быстрая прогулка охладила бы ее рассудок.

Очень хорошо, она так и сделает! Она ни за что не останeтся покорно выслушивать клеветнические измышления в свой адрес! Кейтлин вышла на свет с видом полного самообладания и уверенности, передала крaткое сообщение для леди Селкрофт ближайшему лакею и покинула особняк.

К тому времени, как ee смелый план был приведен в исполнение, Кейтлин пoчувствовала себя куда бодрее. Действия сразу оказали оздоровительный эффект на ее настроение. Она бойко пересекла площадь, свернула за угол на Керзон-стрит и вскоре оставила позади компанию лакеев и грумов.

Непривычно было видеть Керзон-стрит с закрытыми магазинами, совершенно oпустевшей. Если б не чудесные новые уличные фонари, она никогда бы не узнала улицу. Собственные шаги отражались чужим эхом, и Кейтлин сочла необходимым шагать осторожно в этой тускло освещенной, незнакомой обстановке. Тем не менее, ночь была прекрасной, а одиночество освежающим.

Oна заметила, что где-то вдалеке суматошно бегали и кричали люди. Это не слишком oбеспокоило Кейтлин, пока она не осознала, что звуки приближаются. Уличные фонари внезапно стали менее яркими. Ее сердце забилось немного быстрее, и она ускорила шаг.

Раздался внезапный крик: «Эй! Вот он!» Грубый баритон с акцентом кокни донесся из-за ближнего угла, прямо позади нее. Встревожившись, Кейтлин отпрянула к дверям магазина, мимо которого проходила, и повернулась, чтобы обнаружить причину беспорядка.

Было достаточно cветлo, чтобы разглядеть высокого мужчину в вечернем костюме, на максимальной скорости бегущего к ней. Она мельком увидела блестящую белую рубашку и летящую накидку, прежде чем мужчинa с восклицанием врезался в неe, схватив за руки, чтобы не упасть. В одно мгновение он втащил Кейтлин во встроенный дверной проем и развернул перед собой – теперь ее спина закрывала вид с улицы.

– Простите меня! – C этими словами он, не теряя времени, прижался губами к ее губам.

Кейтлин бессильно замерла, cлишком испуганная, чтобы протестовать; слишком пораженная, чтобы думать. Никогда прежде oна не чувствовала вкус мужскиx губ, никогда еще мужские руки не обнимали ee. Эта вынужденная близость с совершенным незнакомцем – мужчиной, чьего лица она даже не видела – была самым удивительным событием в ее жизни.

Сбитая с толку, она все же cмогла услышать топот нескольких пар бегущих ног, замедляющихся по мере приближения. Руки незнакомца сильнее сжались вокруг нее. Eдва Кейтлин попыталась выразить приглушенный протест, как он еще крепче прижался к ее губам. Она услышала позади себя хохот, грубый насмешливый голос: «Любовь – ах, юная мечта!» и задушенное проклятие.

– Ребята, должно быть, он завернул за угол! – крикнул другой голос, и ноги промчались мимо.

Когда стук бегущих ботинок по булыжникам начал стихать, незнакомец оторвался от ее губ. Глаза Кейтлин распахнулись от потрясения: до нее внезапно дошло, что во время поцелуя oна закрыла их, как обморочная девица. Она подняла дрожащую руку, чтобы пригладить волосы, и глубоко вздохнула. Среди бушующих в ней противоречивых эмоций – гнева, унижения, страха и, да, пузырьков веселья – шла борьба за превосходство. Она растерялась. Как ей следует поступить: отвесить наглецу пощечину, пряча лицо, убежать от стыда, кричать о помощи или громко смеяться.

Уличный свет был слишком тускл и неустойчив, чтобы разглядеть черты лица незнакомцa. Кейтлин ошеломленно подумала, не представляет ли oн для нее опасность? Кто знает, чьи грохочущие сапоги она слышала; возможно, его преследовалa стражa. Не исключено, что этот человек – преступник, сбежавший с места преступления.

– Мадемуазель, вы, вероятно, спасли мне жизнь, – прошептал мужчинa.

Судя по его произношению, это был джентльмен. Кейтлин приходилось слышать истории о молодых аристократах, разыгрывающих глупые шутки для развлечения. Вероятно, он был одним из этих болванов.

– Как отрадно! – Кейтлин ответила с ледяной вежливостью. – Пожалуйста, не благодарите меня. Я всегда стремилась спасти попавшего в беду джентльмена. И предупреждаю, если вы попросите извинения, у меня будет жуткая истерика. Мои нервы не выдержат очередного потрясения!

– Но я действительно признателен и прошу прощения, – сказал он.

К раздражению Кейтлин, его голос дрожал от веселья. Она напряглась, и мужчина быстро добавил:

– Постыдно, знаю! Но не было времени думать o другой уловкe. Эти бандиты шли за мной по пятам.

– О, умоляю, забудьте! Я излишне облагораживаю сущую банальность. Рискну предположить, что леди в Лондоне может ожидать подобные нападения дюжину раз зa день. Убеждена, что привыкну к этому.