Текст книги "Наглец (ЛП)"

Автор книги: Девни Перри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

– Если ты не выйдешь за него замуж, это сделаю я. – Ларк подошла к папе сзади. Она взяла его за руку и потащила прочь.

Я стояла там и переваривала заявление Пирса.

Он любил меня. Я задавалась вопросом, любил ли он меня, или, по крайней мере, думала, что мог бы. Но, услышав это, я прогнала все сомнения, которые подавляла последние полтора дня.

Пирс действительно никуда не собирался уходить.

Он здесь.

Ради меня.

Развернувшись на каблуках, я промчалась по коридору и проскользнула в спальню. Пирс как раз застегивал пижаму Элиаса.

– Привет, – сказала я, закрывая за собой дверь.

– Привет. – Его челюсть сжалась, когда он застегнул последнюю пуговицу. Затем он передвинул несколько подушек, чтобы, если Элиас перевернется, он не упал с кровати.

– Насчет того, что ты сказал…

– Я не совсем так планировал это сказать. И уж тем более не твоему отцу. Черт. – Он встал и провел рукой по своему заросшему подбородку. – Как насчет того, чтобы забыть, что я это сказал?

– Нет.

Пирс подошел и прижался своим лбом к моему.

– Дело не в Элиасе.

– Я знаю, – выдохнула я.

– Правда? Вчера, когда ты разговаривала со своей мамой, я боялся, что ты подумаешь, что она права.

– Может быть, если бы ты остался. – Я ненавидела то, что мы провели время порознь. То, что он через многое прошел в одиночку. Но то, что он сказал мне прошлой ночью, задело меня за живое.

Если бы он был занят тем, что влюблялся в меня, он бы не отдал Элиасу всего себя.

– Ты был прав, что ушел, – сказала я ему. – Ты был прав, что поставил Элиаса на первое место. И я знаю, что ты здесь не потому, что ищешь мать. Я знаю, что ты здесь ради меня.

– Спасибо, черт возьми. – Его вздох облегчения наполнил комнату. Затем его губы накрыли мои, его язык проник глубоко внутрь. Он поцеловал меня, затаив дыхание, когда я вложила в поцелуй все, что еще хотела сказать.

Возможно, люди сочли бы нас сумасшедшими. Но, как он сказал папе, в ближайшие годы мы им еще покажем.

У нас было время.

Крик Элиаса оторвал нас друг от друга.

Я посмотрела в сверкающие карие глаза Пирса и почувствовала, как между нами возникает невидимая связь. В течение нескольких месяцев я задавалась вопросом, не выдумала ли я эти чувства к Пирсу. Не создала ли я их в своей голове. Не значила ли наша интрижка для меня больше, чем для него, из-за моей разорванной помолвки.

Я была в этом не одинока. Ни в малейшей степени.

На другом конце коридора открылась дверь. Должно быть, это Зак.

– Я должна пойти поговорить с ними, – сказала я. – Посмотрим, смогу ли я что-нибудь сделать.

– Иди. – Пирс указал подбородком на дверь. – Я останусь здесь со своим мальчиком.

Я улыбнулась малышу, затем подошла и поцеловала его в гладкую щечку, прежде чем вернуться в гостиную, где сидела моя семья.

– Ты можешь переехать сюда, – сказала мама Заку.

Он покачал головой.

– Мне тридцать два. Я не собираюсь переезжать сюда. Я могу арендовать жилье или что-то в этом роде. Сомневаюсь, что страховка покроет это, если пожар начался из-за моей сигареты. Черт возьми.

Мама съежилась от такого выражения, но не стала его поправлять.

Я подошла к своей сумочке, наклонилась, чтобы достать ключи. Затем сняла серебряный с кольца и протянула его Заку.

– Вот.

– Что это?

– Ключ от квартиры над фитнес-студией. Ты можешь оставаться там столько, сколько захочешь. Там есть мебель.

Он посмотрел на ключ, но не взял его.

– Тебе не нужно сдавать его в аренду?

– Студия окупается. – Теперь, когда я выплатила свой кредит Пирсу, доходов от студии хватало на оплату коммунальных услуг и налогов за здание. Любая арендная плата за квартиру была бы просто бонусом.

Зак взял ключ и повертел его в пальцах.

– Нет, спасибо.

– Но… почему?

– Трудно быть рядом с тем, кто никогда не подводит. Все мгновенно предпочли бы тебя мне. Мне не нужна твоя благотворительность. – Он бросил ключ в мою сторону.

Я даже не пыталась его поймать. Он приземлился на ворсистый ковер у моих ног.

– Прости? Только вчера на вечеринке ты напомнил мне, что я разорилась. Это не провал?

– Сейчас не время вступать в спор. – Мама встала с дивана и бросила на меня взгляд. В нем было написано: «Заткнись, Керриган».

Возможно, дело было в том, что мы, как семья, проявили себя. Но мы заткнулись.

– Сдаюсь. – Я всплеснула руками. – Я сдаюсь. Я пытаюсь помочь Заку, но вместо этого он говорит, что ему тяжело находиться рядом со мной. Я не буду извиняться за свой успех. Я не буду извиняться за свои амбиции. Я не буду извиняться за то, что поступила в колледж, когда у него была такая же возможность, но он предпочел остаться в Каламити. Я устала ходить на цыпочках вокруг своих достижений, потому что они заставляют моего брата чувствовать себя неуверенно.

Я сделала шаг назад. С моей стороны было ужасно выложить все это сегодня. Мой брат только что потерял свой дом. Но когда слова вырвались наружу, удержать их было невозможно.

– Мне жаль, что так получилось с твоим домом, – сказала я Заку. – Добро пожаловать в лофт. Заедешь ты в него или нет, но я больше не хочу с тобой ссориться.

Не сказав больше ни слова, я направилась по коридору в спальню. Пирс сидел на краю кровати с телефоном в руке.

– Пора уходить.

Он искоса взглянул на меня.

– Что случилось?

– Ничего хорошего.

Это было все, что я хотела сказать. Он повернулся, подхватил Элиаса на руки и пошел к входной двери.

Когда мы вернулись в гостиную, Зака там уже не было.

Ключ от квартиры все еще лежал на ковре.

Пирс поднял автокресло. Я схватила сумку с подгузниками. Я была полна решимости не говорить ни слова, но, когда собралась уходить, остановилась и повернулась лицом к родителям.

– Вам никогда не нравился Габриэль. Возможно, наши отношения были странными. Я могу понять, как вы к этому относились. Но он верил в меня. Пирс тоже. Он не запрещает мне смотреть новый дом. Он не дразнит меня из-за моего блога. Он не предлагает мне работу, которая мне не нужна. Он не ждет, когда я потерплю неудачу, чтобы сказать «Я же тебе говорил». Он будет смотреть, как я прыгаю со скалы, потому что верит, что я смогу взлететь. И я взлетаю. Я буду летать. Но вы так заняты, стоя внизу и ожидая момента, чтобы собрать мои осколки, что, когда вы наконец поднимете взгляд, я уже улечу.

Я оставила маму и папу с виноватыми лицами, когда взяла Пирса за протянутую руку. Только когда мы оказались во внедорожнике, я, наконец, перевела дух.

– Куда? – спросил он.

– Я не знаю. – Мои конечности дрожали. Я была на грани истерических слез. Разговаривала ли я когда-нибудь со своими родителями в таком тоне? Может быть, в подростковом возрасте. В данный момент я не могла вспомнить.

С тех пор как я вернулась в Каламити, я слишком беспокоилась о том, что лодка раскачается и они могут свалиться за борт.

Но я забыла, что они умеют плавать.

– Может быть, в мотель, – сказала я. – Если я вернусь домой, то там появится моя сестра, и я просто… мне нужно быть подальше. От всех них. – Я не злилась на Ларк, но знала ее достаточно хорошо, чтобы понимать, что она попытается разрулить ситуацию.

– У меня есть идея получше. – Он держал меня за руку, пока мы ехали через город к мотелю. Затем, после короткой остановки у меня, чтобы собрать сумку и забрать Клементину и ее вещи, мы отправились в путь.

Два часа спустя мы вошли в коттедж.

Там пахло соснами и кедровыми досками.

Пирс держал Элиаса на руках, на его красивом лице сияла улыбка.

– Я скучал по этому месту.

– Я тоже.

Может быть, это было и не мое место, но сегодня я чувствовала словно вернулась домой.

Глава 20

Керриган

– Это не сработает. – Пирс пристально посмотрел на обстановку на кухонном островке.

Элиас сидел в своем кресле-качалке и разглядывал обезьянок, свисающих с прикрепленного к нему кронштейна. А рядом с ним была Клементина, которая, казалось, была довольна отдыхом на гладкой гранитной поверхности. Вот только каждый раз, когда Пирс тянулся к сыну, моя кошка вскакивала на все четыре лапы, шипела и отмахивалась от его руки.

– Она считает Элиаса своим. – Я пожала плечами. – Лучше просто принять это.

Он нахмурился, снова протягивая руку.

Шипение Клементины было таким громким, что заполнило всю кухню.

– Знаешь, она была на нескольких твоих постах в Инстаграме, – сказал он. – И выглядела таким милым, невинным комочком пуха. Вчера утром мы забрали ее, и я понял, что на самом деле она одержима сатаной.

Я рассмеялась и вернулась к приготовлению омлета.

– Она бывает приятной.

– Когда?

Я выключила плиту и, подойдя к нему, обняла его за талию.

– Посмотри, как она его защищает. Это мило.

– Я его отец. Я защитник.

Привстав на цыпочки, я поцеловала его в заросший щетиной подбородок.

За окнами солнце сияло белым золотом. Вдали на фоне ясного голубого неба гордо возвышались заснеженные вершины гор. Весна на этой высоте еще не наступила, но на лужайках уже пробивалась зеленая трава, и скоро на деревьях появятся почки.

Здесь было так же великолепно, как и зимой. Как и мужчина рядом со мной.

Волосы Пирса были влажными после душа, и он выглядел безумно красивым в линялых джинсах. Темно-синяя футболка с длинными рукавами обтягивала его широкую грудь, и когда его рука скользнула вниз по моей спине к бедру, по моей коже пробежала волна жара.

Пирс в костюме был неотразим, но в таком виде я любила его больше. Босоногий Пирс в простой одежде, который постоянно прикасается ко мне, вот по-настоящему так и не прикоснулся.

Я действительно нуждалась в его прикосновениях.

После вчерашней драмы он позволял мне опереться на него. Это я и сделала. Но постоянные ласки моих плеч и прикосновения его губ к моим вискам разожгли огонь, которому я была готова дать разгореться.

Может быть, после завтрака, пока Элиас будет дремать.

Я подошла к кухонному столу и схватила Клементину, чем заслужила еще одно шипение, когда поставила ее на пол. Затем я поцеловала Элиаса в щеку и вернулась к приготовлению яичницы.

– Как дела с утра, приятель? – спросил Пирс, отстегивая Элиаса.

Элиас ответил хихиканьем и дрыганьем ногами, когда Пирс подхватил его на руки.

Один взгляд через плечо на них двоих, и мои яичники взорвались.

– Тебе нравится коттедж? – спросил его Пирс. – Здесь довольно мило, не так ли?

– Пока ты был в душе, я уложила его на одеяло в гостиной. Он визжал и вопил так громко, как только мог, потому что, я думаю, ему нравится эхо. Потом он начал извиваться и брыкаться. Он даже попытался перевернуться на другой бок.

Пирс усмехнулся.

– Он почти во всем разобрался. Может быть, пока мы здесь, он сделает это.

Я не знала, как долго мы пробудем здесь, но в данный момент я не спешила возвращаться домой. За последние сорок восемь часов я настолько разочаровалась в своей семье, что у меня не было сил общаться с ними. Пока нет.

– Нужна помощь? – спросил Пирс, подходя, чтобы проверить, есть ли у меня все ингредиенты для омлета: сосиски, перец, лук и сыр.

– Нет, у меня все есть.

Я и забыла, как здорово, что у нас есть все необходимое в холодильнике.

Вчера, когда мы ехали в коттедж, Пирс позвонил Нелли и сказал ей, куда мы направляемся. Едва рассвело, как мы покинули Каламити, но за те два часа, что потребовались нам, чтобы добраться сюда, клуб успел прибраться во всем доме и заполнить холодильник и кладовую.

Мужчина, который встретил нас здесь, сказал, что не все было доступно сразу, но вчера днем он вернулся с большим количеством продуктов, которых хватило бы до конца нашего пребывания. Мы сказали ему, что пробудем здесь неделю, но, если получится дольше, я возражать не стану.

Мне не нужно было в фитнес-студию. Когда я вчера обзвонила всех своих сотрудников, каждый из них ухватился за возможность поработать еще несколько часов. У меня был ноутбук на случай, если мне понадобится заняться какой-нибудь другой работой, но в данный момент я просто хотела побыть наедине с Пирсом и Элиасом.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он, когда мы сели завтракать на острове. Элиас вернулся в детское кресло со своей львицей Клементиной.

– Странно. Но я рада быть здесь.

– Я тоже.

– Спасибо, что привез меня сюда. – Я сказала ему это трижды с тех пор, как мы приехали вчера.

Его взгляд смягчился, в уголках появились морщинки.

– Теперь это и твое место тоже.

– Ну, насчет этого я не уверена, – пробормотала я, набивая рот.

– Нам есть о чем поговорить.

Да, есть. Например, о том, что Пирс сказал моему отцу, что любит меня. О том, что он больше не упоминал об этом. О том, что я тоже этого не сказала.

– Но не сегодня, – сказал Пирс. – Сегодня мы просто расслабимся. Вечером поговорим.

– Вчера мы расслаблялись весь день.

– Еще один день.

– Хорошо, – прошептала я.

С тех пор как мы приехали вчера, мы в основном занимались обустройством. Наши чемоданы были распакованы в главной спальне. Ящики были заполнены. Одежда висела в шкафу. Пирс знал, что он приедет сюда, и ближайшую к хозяйской комнату для гостей превратили в детскую.

– Ты был здесь с декабря? – спросила я.

Он покачал головой.

– Нет. Когда я уехал из Денвера, то направился прямиком в Каламити.

Прямо ко мне.

– Ты не против, остаться в главной комнате? – Я должна была спросить его вчера вечером, но, когда он отвел меня в постель, я была так измучена, что рухнула на подушку через десять секунд после того, как добралась до нее.

– Это самая большая комната.

– Мы могли бы остановиться в гостевой спальне.

– Нет, все в порядке. Кроме того… – Он ухмыльнулся. – Я купил новые кровати. Для всего дома.

Я рассмеялась, и теперь стало понятно, почему все постельные принадлежности были разными.

– Итак, кровати. Детская. Все остальное выглядит так же, если я чего-то не упускаю.

– На данный момент это все. Со временем, я уверен, мы что-нибудь добавим. Наши собственные фотографии. Одежду, которую мы хотим оставить здесь. Лыжи на зиму. Туристическое снаряжение на лето. Другую мебель, если ты хочешь сделать ремонт.

Вилка чуть не выпала у меня из рук. Он говорил так, словно это место было нашим. Совместным. Что этот чудовищный горный коттедж был таким же моим, как и его.

– Что? – спросил он, и его вилка застыла в воздухе, когда он взглянул мне в лицо.

– Может быть, нам стоит поговорить об этом прямо сейчас.

Он усмехнулась и откусил кусочек.

– Сегодня мы расслабляемся.

– А этот разговор не будет расслабляющим?

Пирс отложил вилку и повернулся на стуле, чтобы придвинуться поближе.

– После этого разговора я собираюсь подкрепить свои слова тем, что сорву с тебя одежду и хорошенько использую новые кровати. Во множественном числе. Это будет не так-то быстро. Это не то, что я хотел бы делать, пока Элиас бодрствует.

– О. – Мои щеки вспыхнули, а между ног появилась пульсация. Я поджала губы, чтобы скрыть улыбку.

– Сейчас мы расслабимся. А вечером поговорим.

Пока разговор сводился к тому, чтобы снять с него эти джинсы, я была готова. До Пирса четыре месяца без секса никогда не были проблемой.

До Пирса я обходилась без многого.

Элиас оказался идеальным развлечением, чтобы скоротать день. После завтрака мы играли на полу в гостиной. Пирсу пришлось поработать, пока я кормила Элиаса из бутылочки. Затем мы вернулись на кухню, где я решила воспользоваться современной бытовой техникой и приготовить панини на гриле на обед.

Пока Элиас спал после обеда, я побродила по дому, сделав несколько фотографий для Инстаграма. Я выложила видео, на котором стою на краю участка, за моей спиной горы, а волосы развевает легкий ветерок.

Все это отвлекло меня от предстоящего разговора.

Мои нервы начали сдавать, когда мы купали Элиаса.

Клементину заперли в ее спальне – прачечной, потому что мы не хотели, чтобы она пробралась ночью в комнату Элиаса и забралась в его кроватку.

Я знала, к чему приведет этот разговор. Ну, вроде того. У меня было смутное представление. Пирс был очень откровенен в своих чувствах. Но я никогда не говорила этих трех слов ни одному мужчине, кроме своего бывшего.

Мне не приходилось сталкиваться со страхом произнести их снова.

После него я никого не любила. И, если быть честной с самой собой, его я тоже по-настоящему не любила.

– Ты в порядке? – спросил Пирс, когда я укладывала Элиаса в пижаме на пеленальный столик.

Я никогда раньше не купала ребенка. Никогда не одевала ребенка в пижаму. Возможно, Пирс понял, что мне нужны задания, чтобы чем-то занять свой разум, потому что он позволил мне взять инициативу в свои руки и по ходу дела давал советы.

– У меня все хорошо. – Я не отрывала своего внимания от малыша, как делала это весь вечер. Даже во время ужина. – Можно, я его укачаю?

– Конечно. – Он наклонился, чтобы поцеловать сына в щеку, затем меня в мою, прежде чем выскользнуть из детской.

– Хорошо, малыш. – Я взяла Элиаса на руки и отнесла его к креслу-качалке в углу, где он устроился с бутылочкой, которую Пирс приготовил заранее. Потом мы начали качаться, я и этот милый мальчик, который завоевал мое сердце.

– Знаешь, я тоже люблю тебя, – призналась я. – Ты прелесть, мой дорогой.

Элиас был самым счастливым ребенком, которого я видела в своей жизни. Он молча пил из бутылочки, его большие карие глаза не отрывались от моего лица.

Было нетрудно сказать ему, что я люблю его. Ни в малейшей степени.

– Я думала о том, что сказала моя мама. Не все из этого было добрым, но отчасти она была права. Тебе нужна мать, а не просто няня. Не знаю, подхожу ли я для этого. Не знаю, выбрала бы меня твоя настоящая мать или понравилась ли я бы ей вообще, если уж на то пошло.

Я глубоко вздохнула и откинула голову на спинку стула.

– Сегодня, когда мы играли, и я снимала на видео, как ты таращишься в потолок, я подумала о том, что рядом с тобой есть кто-то еще. Кто-то еще кто слушает тебя. Смотрит, как ты переворачиваешься на другой бок. Я так ревновала, что едва могла смотреть.

Эта всепоглощающая ревность захлестнула меня так быстро, что я была ошеломлена.

– Единственный раз такую безумную ревность я испытывала к твоему отцу. Он был в Денвере, заботился о тебе, хотя я этого не знала. Но время от времени я представляла его с другой женщиной и начинала так ревновать, что это портило мне весь день.

Элиас хмыкнул, и когда я опустила взгляд, бутылочка была пуста.

– Уже закончил? – Я подвинулась и положила его к себе на плечо, чтобы похлопать по спине.

Три похлопывания, и отрыжка, вырвавшаяся из его крошечного тельца, была достаточно громкой, чтобы посоперничать с отрыжкой взрослого мужчины.

– Вау. – Я рассмеялась. – Молодец, приятель.

Я погладила его по спине, продолжая укачивать, пока его тело не обмякло и он не отключился. Пришло время поговорить. Все будет хорошо, верно?

Верно.

И, скорее всего, после этого я испытаю оргазм или два. Мне просто нужно было сказать Пирсу о своих чувствах. Всего три коротких слова.

Мое сердце бешено колотилось, когда я осторожно, чтобы не разбудить Элиаса, положила его в кроватку и выскользнула из комнаты.

Дверь в хозяйскую была открыта. Я сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, затем прошлепала по коридору и обнаружила Пирса на кровати.

Его ноги были скрещены в лодыжках. Он сидел спиной к изголовью кровати. А на коленях у него была радионяня.

Судя по серьезному выражению его лица, он слышал то одностороннее признание, которое я сказала его сыну.

У меня внутри все сжалось.

– Э-э, ты все это слышал, не так ли?

– Слышал.

– И?

Он поставил монитор на прикроватную тумбочку, затем встал с кровати и пересек комнату.

– И это несколько меняет направление нашего разговора.

– Правда? – О, боже. Я зашла слишком далеко, признав, что с радостью стала бы матерью Элиаса. Его матерью была Хайди, а не я. О чем, черт возьми, я думала?

– Правда. – Пирс поднес руку к моему лицу, обхватив мою щеку. Затем его губы прижались к моим, и страхи, проносившиеся в моей голове, отступили на второй план, уступив место прикосновениям его языка и вкусу его губ.

Я растворилась в нем, утонув в поцелуе, которого жаждала с того момента, как он вернулся в Каламити. Потому что, хотя он и поцеловал меня, этот поцелуй явно имел какой-то смысл. Это был поцелуй, которого я жаждала несколько месяцев.

Мои руки скользнули вверх, под его рубашку, блуждая по его твердой груди. Я провела ногтями по его упругой коже, наслаждаясь силой его тела под моими ладонями. Когда мои пальцы запутались в волосах на его груди, он отпустил мое лицо и запустил руки в мои волосы.

Затем он наклонил мое лицо, держа мою голову под наклоном, чтобы завладеть моим ртом.

Я застонала и приподнялась на цыпочки, желая все большего и большего. Но Пирс отстранился, все еще удерживая меня на месте, и откинулся назад, изучая мое лицо.

– Боже, я люблю твои губы. Ты прекрасна, Керр. – В его глазах светилось столько эмоций, что у меня перехватило дыхание. – Я скучал по тебе. Черт, я так скучал по тебе.

– Я тоже по тебе скучала.

– Никогда больше. Больше никаких разлук. До конца наших дней, куда бы мы ни пошли, мы пойдем вместе.

Мое сердце екнуло. Я думала, что будут еще слова, но потом он поцеловал меня снова, и не было никаких признаков того, что он когда-нибудь остановится.

Этот мужчина доставил мне столько удовольствия своими губами и языком, что я задрожала, когда он оторвался от меня, чтобы стянуть мою футболку через голову. Он бросил ее на пол вместе с моим лифчиком. Затем перетащил меня на кровать, уложил и стянул с меня джинсы и трусики. Пуф. И я была полностью обнажена.

Пирс, полностью одетый, отступил назад и впился в меня взглядом.

Его кадык заходил ходуном, когда он скользнул взглядом по моей обнаженной коже. Затем так же быстро, как снял с меня одежду, он присоединился ко мне.

Когда его твердый член высвободился, я сглотнула, забыв, какой он большой. Я позволила своему взгляду блуждать по его рельефному прессу и рукам. Но когда я взглянула на его лицо, он выглядел… ну, несчастным.

– Что не так? – спросила я.

Он стиснул зубы.

– После тебя у меня никого не было. Но… мне нужен презерватив?

– Нет. – Я приподнялась на локтях. – У меня больше никого не было.

– О, черт возьми, спасибо. – Он наклонился ко мне, увлекая нас обоих глубже в постель. Одна рука скользнула по моим ребрам, а другая обвилась вокруг моей шеи.

Он подвинулся так, что я оказалась прижатой к кровати одной стороной его тела. И эта рука – эта чертова рука – свела меня с ума. Она скользнула по моей коже, мучая меня, лениво двигаясь по животу. Затем снова поднялась к выпуклостям моей груди.

– Пирс, – предупредила я. – Прибереги прелюдию для второго раунда.

Он проигнорировал меня и провел кончиками пальцев выше. По вершине, затем по ареолу. Он кружил вокруг моего соска, не касаясь твердого бутона, но покалывание от его прикосновения распространилось прямо по моему телу.

Я выгнулась навстречу ему.

– Ты влажная для меня? – спросил он, слегка касаясь моего соска, прежде чем положить руку мне на ребра. Его пальцы продолжали двигаться.

– Узнай сам. – Я раздвинула ноги шире.

Он ухмыльнулся, но опустился ли ниже? Нет. Ублюдок поднес руку к моему лицу, обводя линию моего носа, щек, рта.

Прикосновение за прикосновением, он играл с моей кожей, словно это был его личный инструмент. Это была, безусловно, самая эротичная прелюдия в моей жизни. Мужчина просто прикасался ко мне. Боготворил меня. Запоминал каждую линию, каждую складку, каждый изгиб.

В эту игру могут играть двое.

Я подняла свободную руку, собираясь дотронуться до вен на его мускулистом предплечье, но в тот момент, когда я коснулась его кожи, он схватил меня за запястье и поднял мою руку над головой, прижимая ее к подушкам.

– Никаких прикосновений. – Он провел губами по моей скуле.

– Это нечестно.

– Тебе следовало бы уже знать, что я не так уж заинтересован в честности. – Он приоткрыл рот и пососал мочку моего уха. Прикусив ее, он переместился быстрее, чем я успела моргнуть.

Одна моя рука была зажата у него под ребрами, другая – в подушках, которые он сжимал. И поскольку у него была свободна рука, он продолжил пытку прикосновениями.

– Пирс.

– Чего ты хочешь, детка?

– Тебя.

– Где?

– Внутри, – выдохнула я.

Слушал ли он меня? Нет. Он одарил меня дьявольской ухмылкой и на этот раз, проводя по моей коже языком, а не пальцами.

Шли минуты. Часы. Я промокла насквозь и была на грани оргазма, когда он, наконец, переместился в колыбель моих бедер.

Я была уверена, что он заставит меня страдать еще больше, но, когда почувствовала, как кончик его члена скользнул по моим складочкам, я открыла глаза и посмотрела на него.

Он навис надо мной, обхватив руками мое лицо. Затем одним плавным движением он погрузился в меня до основания.

– О боже, – вскрикнула я, наслаждаясь тем, как растягиваюсь, приспосабливаясь к нему.

– Боже. – Он сжал челюсти. – Черт, ты так хороша.

– Двигайся.

Он покачал головой.

– Пирс, двигайся. – Мои руки и ноги дрожали. Я жаждала разрядки. Мой оргазм был совсем рядом, так чертовски близок, но мне нужно было, чтобы он двигался.

– Керр, – прошептал он, и игривость исчезла из его голоса. – Я люблю тебя.

Я встретилась с ним взглядом, и все страхи, которые у меня были раньше… исчезли.

В моей жизни не было определенного времени, когда я хотела бы сказать это. Но сейчас…

– Я тоже люблю тебя.

Он прижался губами к моим губам, и мы остались вдвоем в целом мире. Двигаясь вместе. Доводя друг друга до пика и держась за него, пока оба падали с обрыва.

Я выкрикивала его имя, когда кончала, а он входил и выходил, прижимая меня к себе, пока изливался в меня. Наши ноги переплелись. Моя рука была зажата в его руке, а другой я обхватила его так крепко, что мне не хотелось отпускать ее.

Звездочки в моих глазах превратились в слезы, напугав меня так сильно, что у меня перехватило дыхание.

– Почему ты плачешь? – спросил он.

– Я… счастлива. Я даже не знала, что такое счастье существует.

– Я тоже, – прошептал он.

Я заснула в его объятиях, мы оба запутались в простынях. Я резко проснулась от крика Элиаса, доносившегося из монитора. Часы на прикроватной тумбочке показывали смутные два.

Я села, но Пирс тронул меня за плечо, заставляя лечь в постель.

– Я схожу к нему.

Я задремала, и когда Пирс устроился позади меня, я вздрогнула и проснулась снова.

– С ним все в порядке?

– Снова спит.

Я уютно устроилась в его объятиях, но на этот раз, когда я откинулась на подушку, мой мозг решил, что я выспалась. Я изо всех сил старалась лежать неподвижно, чтобы Пирс отдохнул. Я крепко зажмуривалась. Я считала овец. Я мысленно напевала колыбельную. Ничто не могло заставить меня снова заснуть.

– Что происходит у тебя в голове? – Он напрягся.

– Не могу уснуть. – Я вздохнула. – Извини, что разбудила тебя.

– Я тоже не могу уснуть. – Он перевернул меня, повернув лицом к себе. – Думаю, нам лучше продолжить разговор, который мы так и не начали раньше.

Все, что нужно было сказать, было сказано. Во всяком случае, важные моменты.

– Нам это действительно нужно?

– Да, – кивнул Пирс. – Потому что у меня есть к тебе предложение.