Текст книги "Наглец (ЛП)"

Автор книги: Девни Перри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

Приступ дежавю пронзил меня, когда я вскочила с дивана и бросилась к двери. На этот раз моей сестры не было с другой стороны, чтобы остановить меня. Я добежала до своей машины, села за руль и помчалась по своей улице к тихому дому в шести кварталах отсюда.

В доме было темно, если не считать голубоватого света от телевизора, падавшего из эркерного окна. Я припарковалась, подошла к крыльцу, подняла кулак и постучала.

Джейкоб открыл через несколько секунд, удивление на его лице сменилось высокомерной ухмылкой, которую я собиралась стереть с лица земли.

– Привет, заходи.

– О, я не могу остаться. Я просто хотела зайти и поговорить с тобой лично.

Его глаза сузились.

– О чем?

– Было здорово провести с тобой время в этом месяце. Но я не думаю, что мы продолжим эти отношения.

Он моргнул, быстро скрывая свое потрясение за нейтральным выражением лица.

– Да. Я думал о том же самом за ужином.

Конечно, думал.

– Спокойной ночи, Джейкоб.

Он не сказал ни слова, отступил назад и захлопнул дверь. Я уже отступала по тротуару к своей машине.

С одним мужчиной я разобралась.

Остался еще один.

Парковка мотеля была почти пуста, когда я подъехала. Лампы под наружным коридором второго этажа освещали дорожку и выкрашенные в красный цвет двери.

Это место так много лет находилось в плачевном состоянии, что вышло из моды и теперь вот-вот должно было вернуться. Фасад из темного дерева соответствовал атмосфере города. Западный. Деревенский. Рядом с дверью в вестибюль стояло старое колесо повозки. Скоро здесь появятся цветочные клумбы, и хозяева ослепят весь город.

Марси, владелица мотеля Каламити, делала это лучше всех. Каждый год она вывешивала перед каждым номером переполненные корзины с цветами для туристов, посещающих этот район.

Зеленый «Мерседес» Пирса выделялся среди среднеразмерных седанов и полутонных грузовиков. Машина была припаркована возле седьмого номера. В том же номере, где он был в прошлый раз. Вероятно, потому, что это был номер, который Марси и ее муж Дэйв совсем недавно отремонтировали.

Припарковавшись рядом с его внедорожником, я подошла к его двери и постучала, расправив плечи, чтобы справиться с Пирсом так же, как я справилась с Джейкобом. Продуктивно. Дома меня ждала бутылка вина.

Из комнаты донесся шаркающий звук, затем цепочка соскользнула, и вот он уже стоит на пороге, точно так же, как в первую ночь в Каламити.

– Привет. – Он выглядел таким красивым. На его лице было такое… облегчение.

– Ты должен был сказать мне.

– Я должен был сказать тебе.

Я прищурилась.

Я не хотела, чтобы он соглашался со мной. Я хотела, чтобы он дал отпор, дал мне возможность избавиться от всего этого разочарования. С ним. С моей семьей. С собой.

– Я доверяла тебе во всем. Абсолютно во всем. И ты не упомянул об этом.

– Прости.

– Этого недостаточно.

– Я знаю, – вздохнул он. – Ты не зайдешь? Пожалуйста.

Вопреки здравому смыслу, я вошла внутрь.

Пирс закрыл за нами дверь и подошел к кровати. Он провел рукой по своим растрепанным волосам. Его веки были тяжелыми, как будто он спал.

Пока он смотрел на меня, я не могла оторвать взгляда от его комнаты.

В углу стояла переносная детская кроватка. Рядом с ней стоял маленький надувной стульчик. Рядом с его чемоданом лежала сумка для подгузников. Телевизор был включен, но звук приглушен.

Потому что на кровати спал ребенок.

Я сделала один шаг, затем другой, пока не остановилась в изножье матраса, глядя на самое прекрасное личико, которое я когда-либо видела.

Глаза ребенка были закрыты. Длинные ресницы, похожие на полумесяцы, обрамляли его округлые щеки. Его руки были подняты над головой, ладони сжаты в кулачки. Его губы сложились в маленький розовый бантик. Прядь темных волос падала ему на лоб, и у меня руки чесались убрать ее.

Фотография, которую показал мне Пирс, не передавала того совершенства, которым был этот мальчик.

– Он прекрасен.

– Спасибо. – Пирс подошел и встал рядом со мной, и любовь на его лице заставила мое сердце сжаться. – Я не любил его. До его рождения. Мне неприятно даже говорить это вслух, но часть меня… Я не хотел быть отцом.

– Тебе нужно было влюбиться в него.

Он кивнул.

– Я боялся, что если буду слишком занят, влюбляясь в тебя, то не смогу полюбить своего сына.

Мир перевернулся. Гнев улетучился.

Он влюблялся в меня.

Я была в этом не одинока. Почему-то это осознание успокаивало больше всего.

Пирс был моей первой настоящей авантюрой с мужчиной после моего бывшего жениха. Он был тем, кому я дала шанс. Может быть, потому, что он сказал мне, что у нас нет шансов. С ним было безопасно, потому что я знала, что он уйдет. Не было страха перед обязательствами, потому что Пирс обещал обратное.

Чего я никак не ожидала, так это того, что мне будет так больно, когда он выполнил свое обещание.

Но он вернулся. Он вернулся ко мне, как я и хотела. И привел с собой этого маленького мальчика.

Элиас лежал на белом флисовом одеяле, на котором были изображены животные сафари. Он был одет в темно-синюю пижаму.

Невозможно было винить Пирса за его выбор. Эта крошечная жизнь заслуживала внимания своего отца.

Словно почувствовав мой взгляд, малыш зашевелился, заерзал и скривил ротик.

– Он, наверное, проголодался. – Пирс бросился в ванную, где на сушилке было полно бутылочек и пластиковых сосок. Он смешал немного смеси с водой, яростно взбалтывая ее. Затем он вернулся и взял на руки своего сына, у которого глаза и рот были широко раскрыты, словно он хотел перекусить.

Пирс обошел кровать и сел на край, где уже было разложено несколько подушек. Затем он переложил сына, чтобы обнять его сильной рукой.

– Останься, Керр.

Черт возьми. Они были неотразимы.

Я подошла к другой стороне кровати.

– Только ненадолго.

Глава 17

Пирс

– Итак. – Пальцы Керриган нервно стучали по коленям.

– Итак. – Я изучал ее профиль, изо всех сил стараясь, чтобы мое сердце не выскочило из груди.

Она осталась. После того, как я ушел от нее сегодня вечером, я был уверен, что именно мне придется разыскивать ее.

Молчание затянулось, когда она оглядела маленький гостиничный номер.

Это был тот же номер, в котором я останавливался раньше, номер семь. Белое стеганое одеяло было мягким и гладким на кровати королевских размеров. Я постелил маленькое одеяло для Элиаса, потому что он часто срыгивал, и от этого запаха было нелегко избавиться.

Пол был завален вещами Элиаса. Это была наша первая поездка за пределы Денвера, и если и существовал способ путешествовать с ребенком налегке, то я потерпел сокрушительную неудачу. Переносная детская кроватка. Подгузники. Одежда. Бутылочки. Смесь. Одеяла. У нас была передвижная детская комната. Я взял с собой один чемодан, а остальная часть внедорожника была загружена вещами ребенка, который был у меня на руках и пил из бутылочки.

– Он спит всю ночь? – спросила Керриган.

– Если он проспит четыре часа, это будет хорошая ночь. Обычно он начинает просить бутылочку около часа или двух.

Она что-то промурлыкала, ее взгляд метнулся к нему, прежде чем она уставилась прямо перед собой в телевизор, стоящий на широком дубовом комоде.

– Твоя няня помогает?

– Днем, пока я на работе. Она и вначале помогала. Но сейчас в основном это я и мой мальчик. – Я улыбнулся ему, пока он пыхтел.

Было еще слишком рано говорить, чьи у него черты лица: мои или Хайди, но у него были мои карие глаза и темные волосы.

– Где она? Няня. Разве она не приехала с вами?

– Нет. – Я кивнул. – Она помогала нам в дороге. Ее муж последовал за нами на их собственной машине. Они используют поездку как предлог, чтобы посетить Монтану. Они поедут в Биг Скай, а затем проведут неделю в районе Бозмена.

– А потом ты вернешься в Денвер.

– Они вернуться. Я – нет.

Она встретилась со мной взглядом.

– Ты останешься здесь?

– Не в этом номере, но в Монтане – да. Я планирую пожить в коттедже какое-то время. – И, если мне повезет, я уговорю Керриган пожить со мной.

– Ты собираешься продавать его?

– Нет. На самом деле, я мог бы оставить его себе. – У меня было твердое намерение продать дедушкин коттедж. Мой срок почти истек, и скоро я смогу это сделать. Но когда клуб прислал документы, я не смог их подписать.

Возможно, когда-нибудь это изменится. Мои чувства к дому и моему дедушке были противоречивы. Но у меня остались хорошие воспоминания о нем.

Как и с Керриган, я не мог с ним расстаться.

– Как долго ты пробудешь здесь? – спросила она.

– Не знаю. – Это будет зависеть от нее.

– А как же работа?

– Я мало что не могу сделать с помощью видеоконференций. Именно так мы взаимодействуем с нашими клиентами. Мне не нужно находиться в зале, чтобы быть эффективным. С появлением Элиаса я уже сделал шаг назад. Это просто продолжение того же самого. А Нелли только что получила повышение, так что она будет помогать, когда я не смогу присутствовать лично.

Ее взгляд смягчился.

– Как Нелли?

– Она хорошо. Жизнь заставляет ее принимать сложные жизненные решения.

– Я чувствую себя ужасно. Мы так часто разговаривали, а потом я стала призраком. Она ненавидит меня?

– Никогда. – Я наклонился, чтобы коснуться ее плеча своим. – Она знает, почему ты ей не перезвонила.

Керриган глубоко вздохнула, затем посмотрела на ребенка и улыбнулась.

– Он в отключке.

У Элиаса отвисла челюсть, бутылка опустела. Я переложил его к себе на плечо, чтобы похлопать по спине. Обычно ему нужно было отрыгнуть пару раз, и, если я не давал его желудку возможность успокоиться, нас ждала долгая ночь.

– Я провел в кресле-качалке больше времени, чем когда-либо ожидал. Мы сидим вот так, он спит, а я просто раскачиваюсь, снова и снова. Я слушаю твои голосовые сообщения по ночам, когда мне трудно снова заснуть.

– Какие голосовые сообщения?

– Те, что ты присылала осенью. Глубокой ночью я достаю свой телефон и прижимаю его к уху. Просто чтобы услышать, как ты называешь меня мистером Салливаном.

Уголки ее губ приподнялись.

– Ты был таким засранцем.

– Обожаю эти голосовые сообщения. – Я усмехнулся. – И электронные письма тоже. Мне нравится, что ты не сдавалась. Даже когда я игнорировал тебя.

– Я чувствую себя такой идиоткой. – Она закрыла лицо руками. – Я и мой маленький бизнес, звонили тебе каждый божий день.

– Твой бизнес не маленький.

Выражение ее лица омрачилось поражением, и она осунулась.

– Нет, маленький.

– Не для тебя. Не для меня. – В нем было ее сердце, и это многое значило.

– Спасибо, – прошептала она хриплым голосом.

– Что я такого сказал?

– Ничего. – Она отмахнулась. – И ты прав. Мой бизнес не маленький, по крайней мере, для меня.

За все годы, что я встречался с предпринимателями, именно такие, как Керриган, всегда старались изо всех сил. Она вкладывала в это все свое сердце. Она была увлечена своим делом. Я бы поставил на такую, как она, в десять раз больше, чем на человека, у которого, возможно, прекрасные финансовые показатели, но равнодушное сердце.

– Я следил за тобой, – сказал я.

– Ты уже говорил это.

– То, что ты делаешь в ТикТоке, просто великолепно. Женщина, которая не боится взять в руки гвоздодер и положить плитку, добьется успеха. Просто подожди.

– Но пока еще нет.

– Так и будет, – пообещал я, потому что верил в нее до глубины души. – Мой любимый твой пост – тот, на котором есть ты. Твои волосы собраны в пучок, и на тебе тот топ с длинными рукавами и названием фитнес-студии на груди. Позади тебя улица, и видно тротуар.

– Это твой любимый пост? Почему?

– Потому что он напоминает мне о том дне, когда я встретил тебя. – День, который я никогда не забуду. В тот день, когда мой взгляд упал на ее идеальные губы, и она привлекла мое внимание.

Она откинула голову на спинку кровати, ее взгляд метнулся к двери.

– Почему ты поцеловал меня? В ту первую ночь?

– Когда ты кричала на меня на улице, я не мог оторвать взгляда от твоих губ. Давно мне так сильно не хотелось поцеловать женщину. Это меня нервировало. А когда ты появилась здесь, я уже столько выпил, что решил просто послать все к черту.

– Лучше следи за языком, папаша. – Она дернула подбородком в сторону Элиаса.

– Нет никакой надежды, что он пойдет в детский сад, не произнеся пару раз слово на букву «ч».

Она хихикнула.

– Моя сестра – учительница. Она часто вспоминает свой первый год преподавания. Она работала на подмене, потому что вакансии на полный рабочий день здесь открываются нечасто, но, когда другая учительница развелась и уехала, Ларк смогла найти место в пятом классе. Она начала учить в середине учебного года, и этот парень зашел в комнату и спросил: «Кто вы, черт возьми, такая?» И по сей день он ее любимый ученик. Сейчас он учится в старшей школе, но заходит к ней раз в неделю.

Я рассмеялся, затем спустил ноги с кровати и встал, чтобы отнести Элиаса в его кроватку. В тот момент, когда я положил его, его руки, как всегда, поднялись прямо над головой. Устроив его поудобнее, я вернулся к кровати и вытянулся на боку, опершись на локоть.

– Расскажи мне еще что-нибудь.

Керриган пошевелилась, поворачиваясь ко мне боком.

– Что?

– Что угодно. – Я слушал ее голосовые всю ночь напролет, каждый вечер. – Что будет дальше с твоим бизнесом?

Она глубоко вздохнула, зарываясь поглубже в подушки.

– Я подумываю о том, чтобы продать свой дом и купить другой для ремонта. Если я проживу там два года, мне не придется платить налоги с прироста капитала.

– Разумный план. И это дает тебе столько возможностей для публикации контента.

– Вот именно. – Ее глаза загорелись. – Во вторник я осмотрела одно место. Снаружи оно в довольно хорошем состоянии, так что, возможно, мне удастся отделаться свежей краской и новыми ставнями. Хотя внутри полный бардак.

– Расскажи мне об этом месте.

Следующий час мы провели, обсуждая дом с тремя спальнями и одной ванной комнатой. Она рассказала о том, что ей нужно переделать и какой объем работы она могла бы выполнить самостоятельно, а какой – нет. В доме, рассчитанном на одну семью, должны были быть две ванные комнаты, и, хотя я не сомневался, что она сможет сделать вторую самостоятельно, хотя и будет неудобно заниматься пристройкой без профессиональной помощи.

– Я не хочу снова оказаться в затруднительном финансовом положении, – сказала она. – Но думаю, что получу достаточно прибыли от своего дома, чтобы оплатить ремонт чего-нибудь нового.

– Тогда дерзай. Если ты не против жить в ремонте, то, похоже, в этом плане нет минусов.

Она на мгновение задумалась, а затем уверенно кивнула мне. Выражение решимости на ее лице было таким, какое я видел раньше.

– Я сделаю это. Я собираюсь это сделать, независимо от того, что думает моя семья.

– Твоя семья этого не одобряет?

– Не совсем. – Она вздохнула. – Они по-своему поддерживают меня. Если я когда-нибудь упаду, они будут рядом, подстраховав меня. Но их идея успеха – работать на семейный бизнес.

– Автосалон, верно?

Она кивнула.

– Это так странно, потому что мой дедушка сам построил этот бизнес. А потом мой отец был тем, кто настаивал на его расширении. Люди говорили ему, что Каламити недостаточно велик для автосалона такого размера, но он доказал, что они ошибались. Он многого добился, и все это без высшего образования. Можно подумать, мои родители были бы только рады, если бы я сделала то же самое. Но они не поддерживают меня так, как…

– Мой дедушка, – сказал я, когда она замолчала.

– Да, – сказала Керриган. – Я не знаю, должна ли я говорить о нем или нет.

– Должна. – Потому что он был важен для нее. И для меня.

– Габриэль никогда не сомневался во мне. А вот моя семья сомневалась.

– Ты говорила с ними об этом?

– И да, и нет. Это остается без внимания, и иногда просто легче не обращать на это внимания. У меня огромная семья. Если возникает ссора, она приобретает масштабный характер. Спор становится совершенно непропорциональным. Неприкосновенность частной жизни отсутствует. Предполагается, что каждый должен принять чью-то сторону.

– И ты беспокоишься, что никто не примет твою.

– Да, – призналась она. – Я считаю себя уверенным человеком.

– Не могу не согласиться. – Именно эта уверенность заставляла ее звонить мне каждый день. Именно эта уверенность заставляла ее бороться.

– Когда дело касается моей семьи, я не такая стойкая. Когда в дело вовлечено так много чувств, бороться с ними слишком утомительно. Что совершенно сбивает меня с толку, потому что можно подумать, что все должно быть наоборот.

– Я понимаю. Им удобно задавать тебе вопросы, и они это делают. И тогда ты задаешь их себе.

– Да. – Она дотронулась до кончика своего носа. – Точно.

– Дедушка был таким со мной.

– Но от этого у тебя не кружилась голова.

– Еще как кружилась. Как ты думаешь, почему мне пришлось уйти из его компании? Мне нужно было доказать себе и ему, что я могу стоять на собственных ногах. В ту минуту, когда я перестал слышать его голос, я научился полагаться на свои собственные инстинкты.

– Мой брат самый плохой из всех. Зак самый старший. Он ведет себя скорее как родитель, чем как родной брат. Сегодня вечером мы поссорились. В последнее время это происходит все чаще и чаще, и я просто не понимаю, в чем его проблема.

– Семья – это тяжело.

– Да. – Она перевела взгляд на кроватку Элиаса. – Он прекрасен, Пирс. Правда.

– Я не знал, что он мне нужен. Но был. Он все расставил по своим местам.

Ненависть. Гнев. Негодование.

Радость. Надежду. Любовь.

С ним было легче избавиться от горьких эмоций и сосредоточиться на хорошем.

– Когда я получил этот чек, я подумал, что потерял тебя, – сказал я, не сводя с нее завораживающего взгляда. – Я не хочу терять тебя, Керр.

Ее глаза встретились с моими. Если она искала искренности, то она ее нашла.

– Тот парень, с которым мы виделись раньше.

– Я порвала с ним.

Я моргнул.

– Когда?

– До того, как приехала сюда.

– Почему?

– Я планировала это сделать до того, как появился ты. Он был не для меня.

– А кто был?

Она не призналась, что это был я. Ей и не нужно было этого делать, потому что я увидел это по ее лицу.

Перекатившись через кровать, я пересек невидимую черту, разделявшую нас. Затем мои губы прижались к ее губам, и весь остальной мир растаял.

Ее губы приоткрылись, и я скользнул языком внутрь, наслаждаясь ее сладким вкусом. Из глубины моей груди вырвался стон, как будто узел, который затягивался там месяцами, наконец-то развязался.

Ее руки обхватили мои ребра, прижимая меня к себе, когда она наклонилась, отдавая столько же, сколько и брала. Мы целовались, как дети на заднем сиденье машины, торопясь успеть до наступления комендантского часа.

Мой член набух, когда она подвинулась, принимая на себя больше моего веса. Боже, чего бы я только не отдал, чтобы погрузиться в ее тело. Почувствовать, как она сжимает меня, когда мы кончаем вместе.

Я скользнул рукой под ее топ, ощущая шелковистую кожу на ее животе. Она выгнулась навстречу моему прикосновению, оторвалась от меня и поцеловала в нижнюю часть моего подбородка.

Нырнув под ее лифчик, я обхватил ее грудь. Она застонала, когда я погладил ее сосок подушечкой большого пальца, затем ее руки оказались между нами и потянулись к застежке-молнии.

Из кроватки донесся пронзительный крик.

Я замер.

Керриган замерла.

Не просыпайся. Пожалуйста, не просыпайся.

Когда больше не раздалось ни звука, я вздохнул, готовый продолжать, но, когда встретился взглядом с Керриган понял, что момент упущен.

– Нам, наверное, стоит притормозить, – прошептала она.

Блять. Меня обломал мой собственный ребенок.

– Да. – Я с трудом сглотнул, перекатился на свою сторону кровати и уставился в потолок. Я тяжело дышал, а выпуклость под молнией причиняла боль. – Хочешь стакан воды?

– Конечно. – Она села, прислонившись к спинке кровати, и откинула волосы с лица.

Я встал с кровати и направился в ванную, по пути заглянув к Элиасу. Он спал, его веки подрагивали. Когда дверь за мной закрылась, я оперся руками о стойку и перевел дыхание.

Трахаться с Керриган в номере мотеля, когда мой сын был всего в нескольких шагах от меня, было не самой лучшей идеей. Мой член был с этим не согласен, но…

Я поцеловал ее дважды за этот вечер.

Оба раза она ответила на мой поцелуй.

Это был чертовски хороший знак, что дело, возможно, движется в правильном направлении. Если бы я мог проводить с ней больше времени, мы могли бы вернуться к тому, что было раньше, к тому, где мы оба были настолько синхронизированы, что казалось, будто мы знаем друг друга года, а не дни или недели.

Из комнаты донесся еще один крик, и я поспешил наполнить два стакана водой из-под крана. Я открыл дверь со стаканами в руках, готовый отдать один Керриган, а затем взять своего сына на руки. Но когда я вошел в комнату, она уже устраивалась на кровати с Элиасом на руках.

– Ш-ш-ш, – проворковала она. – Все хорошо.

Он заерзал и сморщил лицо. Я открыл рот, готовый сказать ей, что ему, вероятно, нужно срыгнуть, потому что он не сделал этого, так как заснул с бутылочкой во рту, но в этом не было необходимости.

Керриган положила его к себе на плечо, похлопывая по спине так, словно делала это сотни раз.

Я стоял, разинув рот, пока она раскачивалась взад-вперед. Если я думал, что есть зрелище прекраснее, чем ее обнаженная фигура, то я ошибался. Абсолютно, блять. Потому что это, когда она сидела, скрестив ноги, на кровати в мотеле с моим сыном на руках, было самым захватывающим зрелищем, которое я когда-либо видел.

Ее глаза встретились с моими.

– Ты пялишься.

– Я пялюсь.

– Почему?

– Потому что могу. – Потому что я слишком долго не видел ее лица.

Ее щеки вспыхнули, и она продолжила укачивать Элиаса.

Я подошел к ее краю кровати, поставил стакан, затем наклонился, чтобы поцеловать ее в лоб, прежде чем залезть на свою сторону. Невидимая граница вернулась, и я потянулся к пульту от телевизора, чтобы включить звук.

– Хочешь что-нибудь посмотреть?

– Конечно.

– Хочешь, я возьму его?

– Нет, он мой.

Я ухмыльнулся и прибавил громкость.

Через час после начала просмотра фильма на канале HBO я встал, чтобы выключить свет. Когда пошли титры, Керриган подвинулась и положила Элиаса на покрывало, все еще лежавшее на кровати, так, чтобы он оказался между нами.

И когда она не сделала ни малейшего движения, чтобы уйти, я выбрал другой фильм.

Солнечный луч, проникавший в окно мотеля, согревал мое лицо. Я резко проснулся и с бешено колотящимся сердцем оглядел комнату в поисках сына. Должно было, быть темно, а не светло. Ему нужна была бутылочка. Что-то не так.

Вот только Элиас был там, где Керриган положила его раньше, мой сын все еще спал.

– Он проспал всю ночь, – прошептала Керриган. Ее руки были сложены на подушке под щекой.

Я вздохнул и прижал ладонь к своему бешено колотящемуся сердцу. Затем я взглянул на часы. Было начало седьмого.

– Он никогда так долго не спал.

Должно быть, это был звук моего голоса, потому что только что он был без сознания, а в следующий момент его губы скривились в недовольной гримасе, а глаза широко раскрылись.

Я вскочил с кровати и побежал в ванную, чтобы приготовить ему смесь. К тому времени, как я закончил, он плакал, и этот звук каждый раз разбивал мне сердце.

– Ну вот, приятель. – Я вошел в комнату, и, как и прошлой ночью, Керриган держала Элиаса на руках.

Она что-то пробормотала ему, протягивая руку за бутылочкой.

Когда я передал ее, она дала ее ему, и мой мальчик сделал глоток.

– Полегче. – Она рассмеялась.

Теперь его глаза были широко открыты, он пристально смотрел на нее. Он уже был под ее чарами.

Да, малыш. Я тоже.

– У него такие выразительные глаза, – сказала она.

– Это правда. Моя мама говорила, что у меня в этом возрасте были такие же глаза.

Керриган сделала такой глубокий вдох, что казалось, будто она наполняет им все свои легкие. Затем она торопливо выдохнула:

– Ладно.

– Что ладно?

– Ладно, я больше не сержусь на тебя.

– Ты злилась на меня, когда я целовал тебя прошлой ночью?

– Да.

– И когда мы смотрели кино?

– Да.

– Но больше нет.

Она покачала головой.

– Нет, но ты ходишь по тонкому льду.

– Тогда я буду вести себя как можно лучше. – Я улыбнулся так широко, что у меня заболели щеки. – Сходи со мной на свидание. Сегодня.

– Я не могу. Сегодня вечеринка в честь девяностолетия моей бабушки. Мы устраиваем большой праздник в общественном центре. Это будет утомительно и эмоционально изматывающе.

– Тогда вечером.

– Сомневаюсь, что я буду хорошей компанией.

Я присел на край кровати.

– Тогда что, если я пойду на вечеринку с тобой в качестве буфера?

Ее глаза расширились.

– В самом деле? Ты бы пошел?

– Конечно. У нас на сегодня нет никаких планов. – Кроме как преследовать ее.

– Я могу сказать, что это будет неловко. Мои родители, сестра и брат знают о тебе. На самом деле, о тебе знает весь город. Наш спор на Первой улице был главной темой слухов почти месяц.

Я нахмурился.

– Твоя семья знает о коттедже? О нас?

Она покачала головой.

– Только моя сестра, и то только потому, что она была там, когда ты приходил ко мне. Но она никогда не спрашивала, а я никогда не рассказывала. Сомневаюсь, что она кому-то что-то рассказывала.

Так что, скорее всего, ее семья просто знала меня как парня, который чуть не разорил ее. Блять.

Но, в конце концов, мне придется встретиться с ними. Вечеринка лучший вариант, потому что на ней будет много народу. Почему бы не покончить с этим поскорее?

– Ладно. Идем.