Текст книги "Что за чертовщину я сейчас прочёл (ЛП)"

Автор книги: Дэвид Вонг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

– Что, если это не прекратится? – сказал я. – Вода будет всё прибывать и прибывать, как в тех новостях о наводнениях, где одни крыши домов видно?

– Тогда всё зависит от суммы страховки, я думаю... – произнёс Джон.

– Нет, я имею в виду... Типа, да, я волнуюсь о твоих вещах, но я имею в виду весь город. Что тогда будет? Опустевшие заплесневелые дома. Люди просто уберутся отсюда? Просто забросят это место?

– Незн. Понятия не имею, почему люди всё ещё здесь.

– Почему мы всё ещё здесь?

– Звучит так, будто вы всеми руками за потоп, – сообщила Эми.

– Типа того.

– Если бы ты купил себе новые ботинки, то потоп тут же закончился.

– Я собираюсь в гараж, покопаться там, дабы найти какое-нибудь колдунское оружие. А вы осмотритесь, глядишь, ещё парочку приветов от монстров словите.

Когда Джон ушёл, я заглянул в холодильник; приветов от монстров было не обнаружено, зато я наткнулся на замороженный кусочек пиццы. Я надкусил его и сказал Эми:

– У меня крыша едет или здесь в самом деле духами пахнет? Думаешь, Джон снова завёл подружку?

Эми, будто бы отвечая на диалог в своей голове, сказала:

– Чему бы ты посвятил свой последний день на Земле?

– Эми, я не волнуюсь из-за того, что меня чудище порешает, меня волнует то, что мир может наводниться монстрами. Ты даже представить не можешь как часто нам звонят. Думаю, в этот день я бы просто отключил свой телефон и жил как будто девяностые вернулись.

– Я имею в виду, ну, гипотетически. У тебя осталось только двадцать четыре часа, на что ты их потратишь? Вроде того, когда доктор говорит, что тебе осталось жить только сутки.

– Пожалуй, потрачу день на то, чтобы найти другого доктора. Или постараюсь найти средство излечиться. Всё равно время на попытки останется. В смысле, зачем мне настолько сильно доверять какому-то там врачу? Помнишь Дуча Воглесса из старшей школы? Он теперь живёт в Индианаполисе и работает доктором. А он был той ещё сволотой. Нахуй таких докторов.

– Это просто мысленный эксперимент. Давай представим, что ты смирился с диагнозом и знаешь, что тебе остался только день.

– Меня этот вопрос не смущает, если ты об этом. Ответ в том, что я бы провёл последние двадцать четыре часа, отчаянно сопротивляясь тому, что мне отведено только двадцать четыре часа. Я тебе говорю, если на свете и есть такая штука как судьба, она может себе хуёв за воротник насовать.

Было очевидно, что ответ раздосадовал Эми. Я попытался выкрутиться, сменив тему разговора, но прежде чем я открыл рот, Эми сказала:

– Я думаю, что тебе надо сходить к врачу.

– Что? Ты думаешь, что у меня есть неизлечимая болячка? Что ж, это был странный способ озвучить свои догадки.

– Нет. По поводу лекарств. Для твоего душевного состояния.

– Это точно не лучшее время для такого разговора.

– Это именно то самое время, потому что сейчас ты взбодрился. Ты полон энергии, потому что ты полностью поглощён нашим общим делом. Но как только всё вернётся на круги своя, ты снова уронишь себя на диван, а мне будет казаться, что я общаюсь с грустным бревнышком.

– Эми, я в депрессии не потому, что у меня мозги работают не так, как надо, а потому что у меня нет никакой работы, навыков или образования. Потому что я трачу свою жизнь. Никакие таблетки не помогут мне смириться с этим. Кроме алкоголя, полагаю. Суть в том, что мне не нужен доктор, мне нужна работа. Мне нужна причина вставать по утрам с постели.

– Но именно для этого и нужны лекарства – они помогут тебе встать с дивана, взять себя в руки, найти работу и выйти из бесконечного круга ничегонеделания, потому что ты в депрессии, но ты в депрессии из-за того, что лежишь и ничего не делаешь.

– Давай поговорим об этом позже.

– Ты знаешь, я бы хотел-

Но я уже сумел избежать разговора, поднявшись вверх по лестнице. Я заглянул в главную спальню. У Джона был дорогущий матрас королевских размеров на пружинах, но он держал его на полу, словно не понимая, зачем нужна остальная часть кровати (я, к слову, не знаю ответа на этот вопрос). На стене висел огромный телевизор, предназначенный для просмотра прямо с ложа, и штука эта выглядела так, словно весила сто кило и могла бы расплющить череп Джона, если бы оторвалась со стены.

Постель была убрана, что выглядело очень нетипично.

Я быстро осмотрелся – да, все знаки указывали на женское присутствие. Девичья одежда в шкафу, косметика в ванной. Не то, чтобы это было необычным – необычным был факт сокрытия леди от нас с Эми. Пожалуй, впервые в жизни. Я мог бы сказать, что он решил, будто бы мы не одобрим его выбор – но когда его это останавливало? Он тусовался с Никки с десяток лет, и я очень старался, чтобы она не появилась в этой истории до сих пор. У неё была степень в какой-то бесполезном предмете, а ещё она была из тех, кто смеётся над собственными шутками, когда остальные молчат. Я даже не хочу начинать.

Я осмотрел комнату на предмет привета от потусторонних сил, но не нашёл ничего.

Я спустился вниз в тот же самый момент когда Джон вышел из гаража, держа в руках средневековую булаву с восьмисантиметровыми шипами.

– Ну что, – сказал он, – я нашёл булаву Будды. Ей около двадцати пяти сотен лет, но она должна сгодиться.

– На самом деле я надеялся, что мы построили у тебя в гараже что-то вроде супероружия, покуда были под Соусом. Типа гигантскую монстроубивающую бомбу и всё такое.

– Так, ну у нас ещё есть сера, – начал Джон, – а ещё-

– Ага, резиновые задницы. Кстати, эм, кто у тебя здесь?

– Кто чего?

– Это не моё дело, но я просто хочу сказать, я не против. Я просто, ну ты понимаешь, нормально отнесусь, если ты расскажешь.

– Я не понимаю, к чему ты клонишь.

– Выглядит так, будто с тобой живёт женщина. Её вещички у тебя в шкафу. Ну, если только они не твои, но, опять же, меня это будет волновать до тех пор, пока ты сам не расскажешь.

Джон выглядел растерянным и более чем встревоженным. Он протопал мимо меня вверх по лестнице, держа в руках булаву. Мы пошли за ним следом, наблюдая, как он тщательно исследует женские вещи в шкафу, а затем рассматривает косметику для лица в ванной комнате.

– Этих шмоток раньше здесь не было.

– Что ж, – сказала Эми, – это или новый уровень встраивания в реальность от сикарашек, или у тебя объявился подселенец. Может, какая-то из твоих подружек перебралась сюда, потому что её дом затопило?

– Они бы предупредили меня. Иначе их бы поджарило на входе.

– Слушай, они могли дать тебе знать, пока ты был под Соусом. И ты успел забыть.

Джон приблизился к одежде и сказал:

– Гляньте-ка.

Эми осмотрела одежду и сказала:

– Хмм.

– Чего? – сказал я.

– Эти вещи не принадлежат никому, кого бы мы знали, – ответила она.

– Как ты узнала?

– Потому что я никогда в жизни не видела эту одежду раньше. Я знаю, что носят друзья Джона, Дэвид.

– Ты знаешь?

– Эту чёрную юбку с разрезом до самого бедра? Попробуй представить любую из девушек, которую ты знаешь в этом.

– Ладно, тогда дай мне минутку.

– Не, она права, – сказал Джон. – Это очень странные дела.

– Действительно. С ума сойти, с утра всё шло нормально, и вот теперь опять случилась какая-то хрень.

– Ага. Окей, дай-ка я забегу в ванную, а потом – выдвигаемся. – Он отправился в ванную комнату, где на унитазе стоял курительный девайс в виде совы. Он мог при мне курить траву, но не мет. Какие странные, всё-таки, у людей понятия личных границ.

И как только он скрылся из поля зрения, Эми сказала:

– Правильно ли я поняла, что если ты столкнёшься с ситуацией на грани жизни или смерти, то ты будешь бороться до победного конца, но ты не видишь ничего плохого в том, чтобы медленно тонуть в собственной апатии?

– В моей собственной чего?

– Что, если я скажу тебе, что ты стал одержим сильнейшим демоном тоски, который высасывает твои жизненные силы? Будешь ли ты с ним бороться? А если я скажу тебе, что он придёт и за мной?

– О чём ты вообще гов-

Мы услышали, как Джон вырвался из ванной. Он заскочил в комнату, тяжело дыша, и пробормотал:

– Дейв, мне срочно нужно увидеть твою жопу.

Я молча смотрел на него долгие сорок секунд

– Зачем.

– Я нашёл заметку. Прямо сейчас. Её написали на моём члене, несмывающимся маркером, кажется. В ней говорится: «Проверь жопу Дейва, на ней написано очень важное сообщение с невероятно ценной информацией».

– Там бы точно не поместилось столько текста.

– Хочешь глянуть? Тебе не нужно наклоняться, ну, потому что шрифт такой огромен-

– Дейв, ты покажешь ему попу? – спросила Эми.

Я, скрежеча зубами, уставился на Джона.

– Ты сделал это. Это Где Моя Тачка, Чувак ситуация, вот же дерьмо.

– Я вообще ничего не помню.

– В этом как раз есть смысл.

– Да чего ты орёшь на меня вместо того, чтобы жопу подставить?

– Стой здесь. Я посмотрю в зеркале.

Минуту спустя я ворвался на кухню.

– Там написано: «Не позволяй им», и ещё буквы Р, А и С и какие-то каракули на другой ягодице. Как будто я очнулся и, заметив, что кто-то рисует на моей жопе, жестко пресек дальнейшие действия.

– Дерьмово, – сказал Джон. – Не позволяй им рас... Раскричаться? Расстроиться? Расстрелять?

– Угадывать бессмысленно, – сказала Эми, – до тех пор, пока мне узнаем, сколько осталось не дописано.

– Ну, сообщение должно было уместиться на человеческой заднице. Расистские высказывания? Рассеянный склероз?

– Рассовать штуки в твою попу? – предложила Эми.

– Чёрт вас дери, мы потратили почти час и даже не приблизились к разгадке.

– Зато у нас есть стооолько ценной информации, полученной за предыдущие восемь тысяч часов, – посудила Эми.

Джон открыл сообщение на телефоне.

– Маркони здесь. Они припарковались у Валмарта, сказали, что туда вода не добралась.

– Повезло им.

– Он сказал, что хочет встретиться с нами.

Я опустил руки.

– Ну конечно же мы пойдём! Кому-нибудь ещё нужно сделать парочку важных дел перед битвой с монстром? Продлить лицензию на отстрел чудищ?

– Если ты хочешь, мы сходим к доктору, – сказала Эми.

ГЛАВА 21: МЫ ВСЕ ДОЛЖНЫ НАУЧИТЬСЯ НА ТРАГИЧНОЙ ОШИБКЕ КУРТА РАССЕЛА

Маркони путешествовал в двух огромных трейлерах: один для него, а второй для съемочной команды. Он был ещё меньше Джона заинтересован в сокрытии личности – на одном из трейлеров было изображено его гигантское лицо. Кажется, это был трейлер съемочной группы, а передвижное средство Маркони было неописуемой чёрно-золотой расцветки. Думаю, что если бы сбрендивший фанат решил порешать Маркони, то он однозначно ошибся бы дверью. Я задумался о том, не случалось ли этого в действительности.

Джон, Эми и я сидели плечом к плечу в тесном маленьком офисе в задней части трейлера, который, как выяснилось, и был местом, где Маркони говорил с нами по скайпу. Стена с наградами была наименее интересной из остальных трёх – те были сплошь увешаны экзотическими артефактами. Я понятия не имел, была ли его коллекция трофеями из домов с паранормальщиной и сайтов чёрных копателей, или же дешёвыми подделками, чтобы выглядеть круче во время эфиров. Если, всё-таки, первое, то я полагал, что некоторые вещицы здесь появились не совсем законным путём, по крайней мере, на моменте вывоза из страны. Я заметил хрустальный череп, золотую чашу и древнее копьё с набалдашником из зазубренного обсидиана. Были здесь и вещи, которые, казалось, попали сюда совершенно случайно: кукла по имени Тряпичная Энн, глиняный бюст Лайонела Ричи, а в углу стояло что-то, напоминающее статуэтку египетского бога, только у неё был невероятно огромный эрегированный член размером с её туловище, который фигурка держала левой рукой.

Маркони предложил нам бутылку воды, Джон и я отказались, а Эми, как обычно, согласилась. Должно быть, ей нравилось получать бесплатные вещи. Когда Маркони вернулся с бутылкой воды, он кивнул в сторону фигурки с членом и сообщил:

– Я подумал, что он придётся вам по душе. Это египетское божество Мин, пользующееся популярностью в четвёртом веке до нашей эры, бог плодородия. Существовало поверие, что во время коронации нового фараона, он должен был мастурбировать перед толпой, дабы доказать, что его способности к плодородию такие же, как у Мина. Если вы хоть раз смотрели ежегодное послание президента к Конгрессу, то можете заметить, что ритуал не особенно изменился.

Он сел за стол.

– Похоже, слухи в социальных сетях сосредоточены на белой крылатой сущности, что крадёт детей из домов и строит из их костей гигантское гнездо где-то в заброшенных местах города.

– Да, – сказал я, – мы случайно запустили этот слух. Но вы должны признать, что это легче объяснить, нежели правду.

– И вы уверены, что в этом слухе нет и толики правды?

– Я... я думаю, что да? Чёрт, я понятия не имею. Я вообще не понимаю, что вокруг творится.

– Но существует ли эта сущность? Моя команда сообщила, что видео с Ютуба – качественный фейк.

– Оно живое, – сказал Джон, – мы видели его собственными глазами. Очень близко. Но я не думаю, что оно ест детей или что-то в этом роде.

– У детишек мало мяса, – подтвердил я.

– Тогда это послужит отличным сюжетом для следующего эпизода. Ситуация не изменилась с момента нашего последнего разговора? Две личинки пропали, десять других могут объявиться в любой момент?

– Насколько мы знаем, всё так. И Эми не хочет их убивать, потому что они выглядят как дети.

Эми взглянула на Маркони и сказала:

– Вы сможете выстрелить в лицо ребёнку, если кому-то другому покажется, что он на самом деле – монстр?

Маркони нацепил на нос тонкие очки для чтения и сказал:

– Мы с вами живём в жестоком мире, мисс Салливан. Посмотрите: видите дуб на стоянке? Это дерево – убийца, оно могло бы совершить геноцид, если бы захотело. Эти листочки служат двум целям – сохранять солнечный свет для питания дерева, и преграждать дорогу свету вниз. Его высота – это результат конкуренции. Расти выше других растений, вставай между ними и солнцем. Заставляй их голодать. Когда вы прогуливаетесь по безмятежному лесу, на самом деле вы идёте в центре битвы – которая, впрочем, слишком медленная и неслышная, вы не замечаете атаки и контратаки, не видите всю беспощадность боя. Вам нравится запах свежескошенной травы? То, что вы чувствуете, это химический крик о бедствии, выпущенный каждой травинкой в момент, когда её срезают. Такова суть природы во вселенной, в которой мы живём. Таким образом, если другой вид выбирает сходство с человеческим, конечный выбор падает только на вас.

– В точку, – сказал я.

– Тем не менее, – продолжил Маркони, – нам очень легко впасть в ошибочные суждения, которыми легко оперируют каждый агрессивный фанатик и коррумпированный полицейский в мире. В идею, что мы сталкиваемся только с двумя выборами – жестоким насилием или трусливым бездействием. Реальная жизнь преподносит нам множество промежуточных вариантов. Что до меня, то я руководствуюсь единственным правилом – не действовать по невежеству.

– Что ж, пожалуй, я больше никогда не вылезу из кровати.

– Если держать это в голове, – сказал Маркони, – то нам необходим правильный метод для того, чтобы разглядеть маскировку рабочего роя, не становясь заложником невероятно опасных субстанций. У меня есть метод, который бы я хотел протестировать, но мне необходим образец.

– Это типа вопросов, которые задавали человекоподобным роботам в Бегущем По Лезвию?

– Тест Войта-Кампфа, – сказала Эми.

– Я помню всю речь Рутгера Хауэра, если это поможет. Что касается образца, то вы можете попробовать привести сюда девочку Ноллов, если родители пойдут навстречу.

Маркони пожал плечами, стараясь выглядеть ненапряжно.

– Конечно. Но, если вы не против, я бы хотел провести тестирование прямо сейчас, чтобы составить окончательное впечатление о том, как проходит процесс. Вы все будете присутствовать. Мне нужно сделать несколько контрольных замеров перед контактом с образцом. Вас не застанет врасплох батарея неудобных вопросов, просто камеры и пара моих друзей на том конце.

Никто не шевельнулся. Мы просто молча сверлили Маркони взглядами.

– Это не займёт больше пары минут.

Я повернулся к Джону:

– Маркони считает, что мы двойники.

Эми, которая выглядела самой обеспокоенной, сказала:

– Это, к слову, тоже часть теста. Увидеть, решимся ли мы на это.

– На самом деле, ваша реакция уже что-то значит, – сообщил Маркони.– Не будь вы людьми, скорее всего, вы бы уже начали вести себя крайне агрессивно. И, как видите, я не принял для подобного исхода никаких мер предосторожности.

Но, всё-таки, мы уже довольно долго колебались.

– Окей, – сказал Джон, – но если мы уж взялись, то давайте по-нормальному. Я не хочу дерьма в стиле Курта Рассела в Нечто, когда все оказались связанными в одном помещении, а дальше начался пиздец. Заходим по одному, запираем дверь, остальные снаружи готовятся бежать.

– Это именно то, – сказал я, – что может предложить улей роящихся монстров, умеющих меняться.

– Это мы ещё посмотрим, – ответил Джон и повернулся к Маркони, – полагаю, что для такого дела нам придётся остаться, в чём мать родила?

* * *

Мы не разделись. Джон вызвался идти первым. Маркони принялся устанавливать на столе множество типов различных камер и указал на своё кресло.

– В подобных ситуациях, – сообщил Маркони, – у меня был определённый успех со слоями восприятия реальности. Вы упоминали ранее, что Мики Пайтона было видно в камуфляже даже через камеры наблюдения снаружи мотеля. Но любое живое существо имеет свои лимиты возможностей. И сейчас перед вами четыре разных девайса – цифровое видео, тепловизор, ультрафиолет и датчик, извлечённый из 3D-видеоигры, который сканирует помещение и находит объёмные объекты. Чем-то похож на сонар. Изображения с камер видят десятки людей на сервисах обмена сообщениями, они наблюдают за видео и записывают, что видят. Они не могут читать сообщения друг друга, так что групповое влияние исключается.

– Моя гипотеза заключается в том, что мы наблюдаем за маскировкой, которая работает для наблюдателя, но, как говорится, нельзя обмануть всех и сразу. Поэтому задача состоит в том, чтобы предоставить организму слишком много наблюдателей с разных концов земного шара, что он, в конце концов, потеряет маскировку. И имитировать кого-то другого перед тремя людьми, когда сотни незнакомцев отправляют обратную связь – это было бы слишком. По крайней мере, я надеюсь на это.

Джон сел за стол, а Маркони перебрался в тесную гостиную, где продолжил следить за ним через экран ноутбука в режиме реального времени. Он жестом попросил меня закрыть дверь в его офис.

Я повстречался взглядом с Джоном и сказал:

– Просто хочу, чтобы ты знал, если ты – выдуманная личность, запечатлённая у меня в сознании, то вся моя жизнь приобретёт куда больший смысл.

– Я подумал о том же.

Я запер его – дверь выглядела довольно прочной – и мы втроем устроились на крошечном неудобном диванчике, уставившись в ноутбук Маркони. От мужчины пахло одеколоном и дорогим трубочным табаком. Обратная связь включилась и

фонтан рвоты обрушился на диванчик.

Я поймал себя на том, что задержал дыхание.

Экран ноутбука был разделён на квадраты – по одному на каждый тип камеры. Мы не видели изображения с камеры – мы видели лишь строчки текста обратной связи, появляющейся на экране. И в этом была идея.

Цифровое видео:

Вижу чувака в кресле, длинные волосы, симпатичный, но в том плане, что я хочу ударить его по лицу.

Ультрафиолет:

Мужчина сидит в кресле, выглядит, будто ширнулся.

Сонар:

Мужчина или высокая плоскогрудая девушка, ничего странного, только если здесь никто не должен сидеть в принципе.

Тепловизор:

Выглядит как высокий худощавый мужчина, проверю область таза СРАНЬ ГОСПОДНЯ ДА У НЕГО ЖЕ СТОИТ.

И так далее. Почти триста сообщений на всех частях экрана выглядели одинаково, за исключением парочки зануд («Этот докторский сертификат, кажется, выдан не аккредитованным учебным заведением»). Маркони, Эми и я читали сообщения вслух, дабы убедиться, что мы видим один и тот же текст.

Мы решили, что на этом тест окончен. Я вытянул голову в проём и сказал:

– Всё чисто, но машина показала, что у тебя герпес. А ещё Маркони хочет протестировать тебя на наркотики.

Эми была следующей и, странно, но я совсем не волновался за неё. Мне было неважно, что мне скажут – они всё равно оказались бы неправы. А ещё они могут мне сказать, что вселенной не существует. Но Эми – константа, она – единственная причина, по которой я всё ещё в деле. И если она не реальна то ничто не реально и моя жизнь не реальна и я не реален и ничего в принципе уже не важно. И если она окажется монстром, то я привезу её домой, обниму её и мы будем монстрами вместе.

Мы заперли её и Джон занял своё место на узком диванчике. Он понаблюдал за появляющимися сообщениями, а затем произнёс:

– Маркони, твои фанаты, похоже, какие-то хуилы.

Тем не менее, мы с тревогой ждали откровений.

Цифровое видео:

Рыжая девушка в очках, симпатичные глазки, но тело так себе. Она без руки?

Ультрафиолет:

Выглядит как девушка с плохой осанкой. У неё что, только она рука?

Тепловизор:

Выглядит как хорошенькая девица, ничего странного, одну руку не видно по какой-то причине, она окунула её в холодную воду?

Сонар:

Вижу девушку, сидит со скрещёнными ногами, может быть, милая, но для этого нужна полная цветопередача.

И затем то, что должно было непременно случиться:

Стой, это та, о которой я думаю?

Я выпустил воздух из лёгких.

Наступила моя очередь занять кресло.

Четыре электронных глаза смотрели на меня. Маркони спросил меня, нужно ли мне что-нибудь, и я сказал, что нет, что на самом деле было одним из моих величайших обманов. Он внёс изменения в одну из камер – зрители попросили более широкий вид заднего плана, а затем Джон покинул комнату.

Эми, однако, закрыла дверь с моей стороны и села на диван напротив меня.

– Куча фанатов Маркони хотят завладеть твоим номером телефона, – сказал я.

– Я выгляжу так, будто спала на свалке. Очень здорово, что они не могут меня понюхать.

– Честно говоря, это очень умная идея, я могу понять, к чему ведёт Маркони, но не понимаю, почему-

– ОХ, БЛЯДЬ!

Из соседней комнаты. Джон, не Маркони.

Эми подпрыгнула, но уходить не торопилась.

– Что? – спросил я.

С противоположной стороны двери Маркони сказал:

– Один момент, пожалуйста.

– Я не чудовищная личинка, – сказал я.

Джон, судя по всему, привалился к двери и сказал:

– Камеры показали не это. Он сменил настройку, и...

– Что они показали?

– Пожалуйста, сохраняйте спокойствие, – сказал Маркони.

– Что они показали?

– Оно с тобой в одной комнате.

Теперь пришла моя очередь подпрыгнуть, уронив кресло.

– Что? Где? Ты видишь это?

Я посмотрел на Эми.

Этого не может быть.

– Они сказали, что это та штука, ну, снеговик.

– Где? – спросил я.

Я обернулся и увидел грязное бетонное чудовище. На его груди было написано МИСТЕР СОСУЛЯ.

Я уже видел его раньше?

отрывки воспоминаний принялись всплывать в моём сознании, десятки противоречивых историй об этом бетонном снеговике, покрытым слоем птичьего дерьма, но ни одна из них не имела никакого смысла.

Нечто начало расплываться, нарисованный рот начал шевелиться, из него вырвались звуки воплей. Тонкие детские голоса в полной панике – десятки детей, зовущих своих матерей, умоляющих о пощаде, стонущих от боли.

Его рот открылся ещё шире и звуки стали громче, наполнив комнату, вибрируя в моём черепе. А затем снеговик взорвался полчищем всполошенных и разъярённых сикарашек. Эми закричала. Затем щёлкнул замок и дверь открылась – вошёл Джон, тем самым нарушив весь задуманный ход дел.

Я судорожно хватал существ руками, отчаянно стремясь отыскать личинку. Они продолжали изменяться передо мной, создавая образы, людей.

Рой превратился в лицо – моё лицо в версии Нимфа. Я шлёпнул по нему, схватив одну из сикарашек – она превратилась в мой собственный смеющийся рот – и рассыпалась в моих руках. Нет, они не обманут меня. Не сейчас.

Они расползлись, а затем срослись снова. Сейчас я видел перед собой лицо матери, которое практически не помнил. Я разбил его своим кулаком. Насекомые гудели и смеялись, и плакали голосами из моего прошлого, воспоминания быстро пролетали через моё сознание. Я слышал Джима и Арни, ТиДжея и Хоуп, Дженнифер и Крисси, Тодда и Роберта. Я слышал лай Молли. Я слышал, как они имитировали Эми, заставляли её плакать и умолять, говорить такие вещи, из-за которых мне казалось, что я сделал с ней что-то плохое.

Я слышал Джона и, кажется, это был настоящий Джон, говорящий «эй, это у тебя за спин-» в тот самый момент, когда личинка обрушилась на меня сзади, прижав меня к полу, а сикарашки разбежались в стороны.

Я перевернулся и увидел круглую пасть червя с острыми жвалами. Существо сглотнуло, издав звук, похожий на пьяный поцелуй на заднем сидении автомобиля. Я старался сопротивляться изо всех, не позволяя личинке приблизиться к одной стороне моего лица, прикрывая ухо. Нижние жвала были уже близко и...

Чудовищный взрыв боли.

А затем вся боль исчезла.

Ощущения сменились обволакивающим теплом, нет, не тем теплом, когда вы держите в руках мешок свежеприготовленных какашек, а тепло, похожее на объятие, которым вы делитесь в постели зимой.

А затем случилась страннейшая вещь.

Центр вселенной просто... сместился.

В тот момент я больше не был главным действующим лицом своей же истории. Эта штука, что прицепилась ко мне, теперь была важна только она. Она не ненавидела меня, она не чувствовала ненависти вообще. Она была голодная, холодная и испуганная. И она нашла во мне пищу, тепло и безопасность. Она совсем не хотела причинять мне вред, она отчаянно нуждалась в том, чтобы держать меня в безопасности, заботиться о кормильце. Она ничего не желала так сильно, чем подарить нам спасение, вместе, во вселенной. которая просто желала, чтобы мы умерли в одиночестве и забытье. В этот момент существо больше не боялось, потому что здесь был я, я был тем самым камнем, за который оно хваталось. Кажется, это был первый раз в жизни, когда я действительно гордился собой.

Но затем существо отпрянуло, словно поражённое током. Оно отцепилось само, свернувшись и укатившись на пол рядом со мной. Я подумал, что это Джон или Маркони атаковали ее, но она сделала это сама. Она обнаружила, что я не её отец, что я – яд. Что я ничего не могу предложить взамен.

Она заплакала от отчаяния.

Нет, погодите. Это был я.

Я потянулся к ней, но меня вытащили из комнаты. Сикарашки снова действовали сообща, занимая своё место вокруг личинки, превращаясь во что-то новое. Затем я упал по ту сторону двери, и Джон немедленно захлопнул её, заперев замок. Эми присела рядом со мной на колени, спросив, в порядке ли я, рассматривая моё лицо.

Из-за двери послышался знакомый визг личинки. Лицо Маркони приобрело особое выражение, что заставило меня спросить:

– Что вы слышите?

– Мальчика...

– Это может быть Мики, – сказала Эми, – умоляет выпустить его оттуда.

Был момент, когда я заметил, как сомнения начинают проступать во взгляде Маркони, как сикарашки начинают овладевать им. Мы быстро вывели его из трейлера, захлопнув дверь, и отвели на достаточное от машины расстояние. Мы просто молча стояли на парковке у Воллмарта, слушая, как дождь отбивает марш на наших затылках. Мы старались привести наше дыхание в норму.

– Ну, – начал Джон, – теперь это автобус Мики. Означает ли это, что он захватит ваше шоу?

– Мы получили много важной информации, – ответил Маркони. – Например, Соевый Соус не даёт вам достаточно способностей к обнаружению этих сущностей. И, что более важно, рабочие могут имитировать неодушевленные объекты.

– Ну, мы уже были в курсе, если по правде, – сказал Джон. – Первый трюк, которого мы удостоились – он превратился в мой телефон. Извините, кажется, я забыл об этом рассказать.

– Да, это было бы очень полезно, пожалуй. Знание, что не только человек или животное могли бы оказаться этими существами, но в буквальном смысле вся окружающая нас среда. Любой объект во вселенной. Последствия этого находятся за пределами моего понимания.

– Ха, помните, что когда-то это было просто делом о пропавшей девочке? – спросила Эми.

Я чувствовал, что на лице в местах, где меня укусила личинка, образовались шишки. Они чесались, но безболезненно. Это короткое чувство привязанности... Я чувствовал себя грязным просто думая об этом. И я не знал, почему.

– Мне просто интересно, – сказал я, – Маркони, откуда, по вашему мнению, вы привезли бетонного снеговика?

– Это должен быть одержимый артефакт из причудливой поствоенной кофейни-мороженого в Вермонте. Я хорошо помню это дело, владелицей была сварливая шотландка, которую звали... – он замолчал. – Её лицо расплывается каждый раз, когда я думаю о ней. Невероятно.

– Всего одно слово. Ну и херня, что нам теперь делать?

Джон обернулся и сказал:

– НОН здесь.

* * *

Агенты приехали на парковку перед заброшенным Воллмартом на чёрном седане. Агентша, которую я знал, как Таскер, вышла из машины, разглядывая трейлеры Маркони, и сказала:

– Итак, когда я сказала вам идти домой и избегать любых утечек этого дела...

Она была в компании своего недавно умершего партнера Гибсона, который теперь ходил с тростью и испытывал некоторые жизненные затруднения.

– О, я вижу, вы поправились, – сказал Джон.

– Отъебись, – прошипел агент.

Послышался глухой удар и Эми подскочила – в одном из задних окон трейлера появилось лицо Мики. Он плакал и стучал по стеклу.

– Спасите! Этот старый дяденька затащил меня в свой автобус и заставлял смотреть кукольные представления с его пипиркой!

– Эй, у нас есть образец личинки. Что-нибудь ещё? – сказал я.

– Мы уже готовы его извлечь, – сказала Таскер, – фургон на подходе.

– Как вы? Как вы узнали-

– Вы должны пройти с нами. У нас назначена встреча.

– Я приглашён? – поинтересовался Маркони.

– Нет, мы не собираемся участвовать в вашем реалити-шоу, доктор. – Она повернулась ко мне. – Нам нужен план действий, и вы поедете с нами, чтобы помочь и не препятствовать нам. У нас с вами одна и та же цель. Нет ничего, мешающего нам работать вместе.

– Кроме, пожалуй, факта, что вы нас можете пристрелить на месте, – отозвался Джон.

– Общество – ничто кроме людей, которые объединяются друг с другом вместо того, чтобы убивать друг друга. Вам стоит лишь внимательно послушать нас, и вы поймёте, что мы здесь не для того, чтобы играть в плохих парней.

ГЛАВА 22: ГЕРОИ СОГЛАШАЮТСЯ ПОМОЧЬ УБИТЬ С ДЕСЯТОК ДЕТИШЕК

Я наделся, что мы поедем в одном из НОНовских фургонов – меня разрывало желание увидеть их внутреннее устройство – но, к сожалению, ездить на них было разрешено только сотрудникам НОНа, поэтому нам предложили ехать следом к месту назначения. Неудивительно, но мы снова приехали к этому складу, который теперь звался ЫЪОЪЫ НИИ & СПОРТЗАЛ.

Я не был уверен, к какой именно оккультной херне мне готовиться, когда мы зайдём внутрь здания, что было у НОНа вроде главного штаба, но в итоге я остался немного разочарованным. Внутри меня ожидал типичный офисный опенспейс вроде тех, что были в центрах телефонной поддержки – огромное помещение, заставленное столами с пластиковыми перегородками. Позади пустующей стойки информации виднелись конференц-залы со стеклянными стенами. Правая стена была заставлена торговыми автоматами, а рядышком с ними примостился тот самый чёрный гроб, который мы уже видели на парковке – дверной проём, ведущий... хрен знает куда. Человек в оранжевом комбинезоне подошёл к нему и открыл дверь. По ту сторону двери виднелся зеленеющий лужок в солнечный летний день. Парень допил кофе из пластикового стаканчика и швырнул его в проём, а затем закрыл дверь.