Текст книги "Тень над Вавилоном"

Автор книги: Дэвид Мэйсон (Мейсон)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 40 страниц)

49

В конце концов, усталость все же одолела Джона Кируина. Отследив надувную лодку до контейнеровоза и убедившись, что два автомобиля в Ираке действительно остановились переждать дневные часы, он передал дежурство сменщику и отправился в комнату отдыха. Уставший до предела, он свалился на диван и прохрапел десять часов кряду.

Разбуженный запахом кофе и тихим говором сотрудников Национального бюро разведки, входивших и выходивших из комнаты для короткого отдыха, Кируин направился в мужской туалет, чтобы освежиться и привести себя в порядок. Прихватив по пути оттуда чашку кофе, он возвратился в центр управления.

Сменщик встретил его удивленным взглядом.

– О, Джон, привет. Не ожидал, что ты вернешься так скоро.

– Не смог оставаться в стороне, – улыбнулся Кируин. – Как там у нас дела?

Джек Фикс со вздохом поморщился:

– Что касается здания, где, как мы полагаем, залегли эти парни, то тут сообщить вообще нечего. Я-таки надеюсь, что ты прав и они по-прежнему там. Но проблема не в этом. Кто-то там, в верхах, кипятится по поводу этого самолета. Я так полагаю, что в Лэнгли не могут его отыскать.

– Значит, мы засекли его в Баданахе вчера в, э-э, 18.30 по местному времени, не так ли? Все, что необходимо сделать, это поднять записи АВАКСа с того момента и посмотреть, куда он делся. Это займет время, но мы сможем его найти.

– В том-то и дело, Джон. Кто-то там выяснил, что он вылетел из Баданаха в 19.00 по направлению в Табук. – Фиск указал города на карте. – Но он там так и не объявился. Я попробовал разобраться с помощью записей АВАКСа. И конечно же, оказалось, что все это происходило еще до объявления тревоги. Прошлой ночью в воздухе не было ни одного самолета с АВАКСом – все они приземлились в 18.00.

Кируин скривил лицо:

– Ну, и что ты пытался сделать?

– Почти безнадежно, Джон, это действительно так. Самолет мог улететь на сотни миль в любом направлении. У него мог просто отказать двигатель, или он разбился, или с ним могло случиться что-то еще. Он может находиться где угодно. Это все равно, что искать пылинку на футбольном поле, а то и хуже того.

Кируин понимал. Когда он осуществлял отслеживание объектов, которое и привело его к самому контейнеровозу, в каждом случае он, по крайней мере, приблизительно знал, где следует искать. Фиск был прав. Найти «айлендер» они могут лишь по счастливой случайности.

– Есть какие-то гипотезы?

– У меня тут имеется одна прикидка, – ответил Фиск. – Я предположил, что пропал он намеренно. В конце концов, если самолет разбился, то он окажется вне игры и в дальнейшем большого интереса не составит. Основываясь же на предположении, что он по-прежнему цел и невредим, единственным местом, где мы можем его поискать, остается заявленный пилотом маршрут на Табук. Но это все, что я могу предложить.

– Думаю, ты прав. И куда же он мог улететь?

– По моим предположениям, он скрытно вернулся и затаился в какой-то низине прямо в пустыне. Он мог даже перелететь в Ирак.

Кируин задумался. Взвесив все факты, он согласился с Фиском.

– Ты не пробовал использовать Джей-СТАРС?

– Час назад я попросил их разок прочесать вот это место. – Фиск обозначил район на карте – участок пустыни к югу от погранзаставы, выбранный им наугад. – Но потом я занервничал. Если мы будем отвлекать их от наблюдения за этим зданием, машины смогут уехать незамеченными, а мы так ничего и не узнаем. Даже если предположить, что самолет отлетел на какую-то сотню миль, чтобы появился хоть какой-то шанс его обнаружить, потребуется два-три дня непрерывного картографирования с помощью радаров.

– Согласен, – промолвил Кируин. – Тут мы рисковать не можем. Итак, остается только попробовать с…

– …KH-11 и KH-12. – Фиск подавил зевок. – Если только, – добавил он, – самолет не взлетит снова и в этом случае его не засечет АВАКС. Надеюсь, ты не против, но я приказал от твоего имени, чтобы теперь АВАКСы несли дежурство круглосуточно.

– Ты абсолютно прав, – успокоил его Кируин. – Что ж, думаю, нам лучше заняться спутниками и посмотреть, не сможем ли мы разглядеть самолет на архивных снимках. Черт возьми, разве не так мы впервые засекли два автомобиля? Нужно использовать вчерашние архивные материалы, скажем, с 18.00 до 23.00 по местному времени. Просматривать что-то более позднее нет никакого смысла – к тому времени двигатели самолета уже остынут и обнаружить его будет слишком трудно. – Он принял решение. – О'кей, было бы также неплохо бросить на это дело команду из младших сотрудников. Это будет самая скучная работа из всего, что когда-либо выпадало на их долю. Придется одну за одной вызвать из памяти компьютера тысячи изображений и с каждым провести сравнительный анализ на присутствие самолета. На то, чтобы все это перелопатить, могут уйти многие дни, и это учитывая, что у нас нет снимков всей территории. Будем надеяться, самолет прервет наши поиски, сдвинувшись с места. Между прочим, – поинтересовался он, – ты не знаешь, где Уолтер?

– Ах да, я как раз хотел тебе сказать, – воскликнул Фиск. – Где-то с час тому назад он сюда залетал. Никогда еще не видел его таким нарядным – парадный костюм, лучший галстук. Сообщил, что его вызвали на внеочередное заседание Совета по национальной безопасности, назначенное на 11.00.

Боже правый, подумал Кируин. Морж – и заседание СНБ! Он, который вечно хаял «погонял», теперь, похоже, сам стал одним их них!

50

В 17.55, пока Палмер заказывал второй бокал прохладительного в холле «Шератона», Харрис находился возле стойки регистратуры, собираясь оформить выписку из отеля – собственную и Салливана, который все еще был наверху, в своем номере. К стойке приблизились два офицера полиции и потребовали временно отлучившегося дежурного администратора. Харрис услышал, как старший из полицейских попросил показать им регистрационную книгу отеля. В обычной ситуации он едва ли обратил бы на это внимание, но, учитывая подозрительные обстоятельства, не позволившие ему связаться сегодня днем с мистером Пейтелом в Момбасе, он проявил повышенную настороженность и навострил уши. Харрис достаточно понимал по-арабски, чтобы разобрать кое-что из того, о чем говорили офицеры, но тревожный звонок в его голове раздался лишь после того, как он уловил слово «Даркон». Затем он увидел, как один из полицейских передал через стойку фотографию и спросил администратора, не встречался ли ему этот человек. Как бы невзначай Харрис пододвинулся поближе, чтобы взглянуть на снимок.

У него упало сердце. На фотографии, хоть и не очень хорошей, можно было вполне узнать Салливана. Харрису как раз хватило времени разобрать написанные арабской вязью первые три буквы имени американца и исключить все сомнения, прежде чем дежурный администратор с сожалением покачал головой и передал фото обратно полицейским.

Харрис быстро соображал. Он поблагодарил Бога, что принял соответствующие предосторожности и зарегистрировал второй номер на имя Денарда, с которым они числились служащими компании «Панарабиан-петролеум», а не «Даркона». Администратор не опознал лицо на фотографии, и это было еще одним благословением свыше. И еще было здорово, подумал Харрис, что он-таки настоял и заставил американца сбрить по приезде усы.

Но тот факт, что они засветились, тем не менее оставался фактом. Расплатившись по обоим счетам и забрав паспорт Денарда и свои документы, он присоединился к Палмеру. Тихим торопливым шепотом он поведал о своих худших подозрениях:

– Крис, у нас неприятности. Полиция разыскивает Салливана – я только что видел, как они предъявили в регистратуру его фотографию. К сожалению, нужно так понимать, что мы тоже находимся в розыске. Я еще вчера заподозрил неладное, когда не смог связаться с нашим партнером в Момбасе, который должен был проследить за холодильным контейнером и снарядить его в обратную дорогу.

– Гад! – только и сказал Палмер. – Ну и что теперь делать?

– Так, давай-ка взглянем на положительные стороны дела. Во-первых, твоя поездка не пропала даром. Босс был прав, настаивая на предосторожностях. Это значит, что мы должны позволить Салливану уехать, я имею в виду – уехать сейчас же. В общем-то, свое он уже отработал – по-настоящему нам от него были нужны лишь документы для Энди. Перегнать потом самолет из страны было бы неплохо, но, возможно, это и не главное. Полагаю, его придется разбить. Таким образом, первое, что я сделаю, – это верну Салливану его документы и отвезу его в аэропорт. Там ему придется испытать судьбу. Но, по крайней мере, ему не известны наши имена. Самый большой вред, который он может нанести в случае своего ареста, это дать описание нашей с Энди внешности: мы – единственные, с кем он знаком.

– О'кей, – засомневался Палмер, – но как нам быть с машинами? Вдруг им известны номера?

– Наверняка, – подтвердил Харрис. – А это значит, что твой стоящий на виду у всех «лендкрузер» может оказаться «горячим». Мы должны считать, что так оно и есть. Вот что я собираюсь сделать. Я отвезу Салливана в аэропорт на такси и возьму там напрокат другой автомобиль – «лендкрузер» того же цвета, если получится. Затем я поставлю его номера на твою машину, чтобы мы могли ею пользоваться и дальше. Я не хочу, чтобы на спидометре прокатного автомобиля был большой пробег – это может привлечь внимание. Во всех случаях, скорее всего, мы его бросим, а это снова выводит их на меня – я собираюсь расплатиться собственной кредитной карточкой. Использовать же твою машину под чужими номерами будет лучше еще и потому, что мы всегда сможем прихватить их с собой, если ее тоже придется оставить.

– Но, если ты просто-напросто поменяешь номера машин местами, то «горячей» станет уже взятая напрокат машина. Какой в этом толк?

– А-а, – протянул Харрис, – на этот счет у меня есть одна мыслишка.

Быстро обрисовав свой план, он забрал у Палмера документы Салливана и направился вверх по лестнице.

Пройдя мимо своей двери, Харрис нырнул в подсобку и осмотрелся вокруг. На полу стояла сумка с инструментами, принадлежащая сантехнику. Открыв ее, он извлек ручную дрель, слесарную ножовку, отвертку и переложил все к себе в портфель. Его взгляд скользнул по обширной поверхности рабочего стола, покрытого тонким листом беловатого пластика. С помощью кухонного ножа Харрис отрезал большой кусок и разломал его на две части, чтобы те поместились в портфель. Затем он вернулся в свой номер, чтобы забрать техасца, который закончил сборы и был готов к отправке. Мужчины спустились в холл с вещами. Обойдя регистратуру стороной, Харрис быстро направил Салливана наружу, чтобы найти такси. Палмер находился позади них, но американец так и остался в неведении по поводу его присутствия.

По пути в аэропорт Харрис сообщил изумленному Салливану, что работы свернуты, но что ему все равно заплатят согласно договоренности. Он передал Салливану клочок бумаги с адресом бельгийскго банка, который, получив соответствующие указания, включая цифровой код, написанный внизу на бумажке, переведет телеграфом девяносто тысяч долларов в любую точку мира.

Харрис решил, что обязан дать жизнерадостному техасцу кое-какие пояснения.

– Вот что, Рей, – зашептал он так, чтобы их не подслушал водитель, – в аэропорту у тебя, возможно, возникнут неприятности. Не высовывайся и не привлекай к себе излишнее внимание. Дело в том, что в отеле на протяжении всего времени ты жил под чужим именем. Я верю, что ты сейчас не пойдешь и не настучишь на меня. Но могут быть неприятности. Ты меня понял?

Рей Салливан скривил лицо.

– Считаю, что за девяносто тысяч баксов какой-то прокол просто обязан был случиться. Не беспокойся, Митч, я буду вести себя тихо, как мышка. Но мне думается, – добавил он сухо, – Митч Хоскинс – это не совсем то имя, которым тебя наградила твоя дражайшая мамочка, не так ли?

Харрис ухмыльнулся и обошел вопрос стороной.

– Если тебя и впрямь задержат, то какое-то время тебе будет весьма жарко. Но все, что тебе нужно делать, – это твердить, что все это время ты безвылазно находился в отеле и даже понятия не имеешь, из-за чего весь сыр-бор. В отеле найдется множество свидетелей, которые тебя опознают и все подтвердят. Единственное, о чем я хотел бы тебя попросить, – опиши меня как можно более расплывчато, если тебя об этом спросят.

– Нет проблем, Митч. Слушай, было приятно с тобой познакомиться. Хотелось бы мне знать, что все это значит, но, подозреваю, вопросов тут лучше не задавать.

Харрис вновь усмехнулся. Ему искренне нравилась непосредственность техасца.

– Это было бы вредно для твоего здоровья, Рей. Но в один прекрасный день ты, возможно, об этом прочитаешь. И, между прочим, если бы я был на твоем месте, то, пожалуй, не стал бы возвращаться в Штаты. Если полицейские разыскивают тебя здесь, то весьма вероятно, что и там ты им тоже понадобишься.

– Ха, настолько паршиво? Но ты не беспокойся. Я в любом случае не планировал возвращаться. Только вот остается вопрос с кое-какими деньгами, которые я задолжал своей сестрице, но, я полагаю, их можно будет ей переслать. Думаю, – Салливан непроизвольно пожевал губу, – я отправлюсь на восток. Всегда мечтал совершить путешествие в Таиланд.

Они подъехали к аэропорту, и Харрис расплатился за такси. Он распрощался с Салливаном, который исчез в направлении билетной кассы. Харрис сразу же прошел к бюро проката фирмы «Авис» и поинтересовался, какие автомобили есть в наличии. Клерк начал быстро перечислять длинный список.

– У вас есть «тойота» модели «лендкрузер»? – перебил его Харрис. – Меня бы она вполне устроила. Но я хочу, чтобы машина была светлого цвета. Темная краска не так хорошо отражает тепло.

Клерк одарил его странным взглядом, но подтвердил, что, конечно же, такая машина у них имеется. Харрис тут же расплатился, использовав свою кредитную карточку.

Войдя в сектор автостоянки, принадлежавший «Авис», он отыскал автомобиль кремового цвета и завел его. Отъехав на небольшое расстояние, до сектора для личного автотранспорта, Харрис нашел свободное место и задом припарковал «лендкрузер», поставив его почти вплотную к бамперу машины из соседнего ряда. Выбравшись наружу и прихватив с собой портфель, он обогнул автомобиль и присел за его задней частью. Скрытый от посторонних взглядов между двумя машинами, он открыл портфель, достал отвертку и отвинтил задний номерной знак.

Вернувшись в машину, Харрис выпилил из пластика прямоугольник под размеры знака. Осторожно, так, чтобы хрупкий материал пластины не треснул, он просверлил в ней два отверстия под винты, также совпадавшие с отверстиями на знаке. Затем, используя маркер с водостойкой черной краской, он изобразил на пластике убедительную копию номера. Закончив, Харрис сравнил обе пластины. Не так и плохо, оценил он про себя собственные труды, копия не выдержит внимательного осмотра, но вполне годится для того, что он задумал. У Харриса мелькнула мысль о том риске, на который они идут, и он даже засомневался, не будет ли все-таки безопасней воспользоваться прокатным автомобилем. Нет, решил он, все верно. Если им придется бросить машину, то его вычислят по фамилии, указанной в договоре о найме. Километраж на спидометре прокатного автомобиля – еще одна проблема. Подмена номеров – единственное решение.

Он снова вылез наружу и прикрепил винтами фальшивый номер взамен настоящего. Затем вывел машину с места стоянки, а потом загнал ее туда же, но капотом вперед, так чтобы не была видна передняя часть автомобиля. После этого он повторил с передним номерным знаком ту же процедуру, что и с задним. Сложив в портфель два настоящих номерных знака и документы на прокатный автомобиль, Харрис запер машину и вернулся к терминалу аэропорта, где поймал такси, которое отвезло его в «Шератон».

Палмер неприметно слонялся вокруг автостоянки у отеля, приглядывая за своим автомобилем.

– Никаких признаков интереса к машине, – сообщил он Харрису.

Харрис решил покончить со всеми делами разом. В то время, как Палмер стоял на стреме, он занялся машиной, заменив «горячие» номерные знаки на снятые с прокатного «лендкрузера». Он благодарил Бога за то, что та часть автостоянки, где Палмер приткнул свою машину, лишь едва освещена. Работа заняла минут пять, но оба мужчины вздохнули с облегчением, когда она была завершена. Теперь их «лендкрузер» мог вполне сойти за взятый на прокат. Более внимательное знакомство с техпаспортом открыло бы странное несоответствие цвета машины с указанным в документах – кремовый, а не бежевый, – но после путешествия Палмера ее кузов был достаточно пыльным, чтобы определить его истинный цвет. Оба мужчины вернулись в отель, где наскоро перекусили перед тем, как отправиться в длинную дорогу, чтобы снова присоединиться к Денарду.

Они покинули «Шератон» в 19.25. Харрису стало бы легче на душе, знай он о том, что к тому времени Салливан уже прошел паспортный контроль и ожидал объявления на посадку на рейс авиакомпании «Саудиа» номер SV 384, вылетающий в Бангкок. Самолет отправлялся в 21.10.

Харрис волновался зря. Из-за административного недосмотра саудовская полиция не известила иммиграционные власти, чтобы те задержали Салливана. Эта ошибка, обнаруженная двенадцать часов спустя, стоила места виновному в ней лейтенанту полиции.

Она способствовала и тому, что Рей Салливан вышел чистым из воды.

51

Разговаривая по телефону с борта «Лирджета» с британским посольством в Эр-Риаде, Джонатан Митчелл отдал распоряжение сообщить о возможности прямого соучастия «Даркона» в «контору». Он подчеркнул последнее слово, и сотрудник разведки, который перед этим допрашивал Хьюза, в точности понял, что тот имел в виду. Этот человек немедленно передал по факсу копии предоставленных документов в штаб-квартиру разведывательной службы в Лондон, откуда их быстро переправили коммандеру Джоунзу в Нью-Скотленд-Ярд.

Джоунз прочитал факсы – теперь уже факсы копий факсов, – представленные Хьюзом в качестве доказательства, что он действовал по приказу. Увидев подпись в конце, Джоунз нахмурился. Он знал о Дартингтоне. Тот слыл выдающимся и весьма уважаемым промышленником, и было крайне трудно поверить, что такой человек, как он, мог быть замешан в этом деле. Но свидетельства, лежавшие перед ним, оказались вполне однозначными. Джоунз позвонил своему административному помощнику, и через несколько секунд сержант Майк Арчер появился в дверях.

– Майк, я хочу, чтобы ты связался с главным инспектором Халламом. Скажи ему от моего имени, чтобы его ребята продолжали распутывать эти банковские операции, а для него у меня есть другая работа, которой он должен заняться лично.

Арчер покинул кабинет, а Джоунз продолжал размышлять о последствиях, которые могли возникнуть в результате того, что он собирался предпринять. Да, подумал он, для такой работы Пол Халлам именно тот, кто нужен. Он привык вести следствие среди богатых и сильных мира сего и обладал почти безошибочным нюхом на ложь или полуправду. Он был также исключительно осмотрителен. Что ж, несомненно, этим делом должен заняться именно он. Зазвонил телефон. Это был Халлам, сообщивший, что прибудет через пятнадцать минут.

Пока Джоунз обрисовывал то, что ему было известно, Халлам молча сидел и слушал. По его светлым глазам за стеклами в массивной оправе было невозможно догадаться, о чем он думает. Джоунз передал ему бумаги и закончил инструктаж:

– Пол, будь очень осторожен. Не должно быть никакой утечки. Ни среди его персонала, ни среди кого-то еще. Я не хочу, чтобы меня обвинили в распускании слухов о Дартингтоне или о его компании.

– Все понятно, сэр. Я что-нибудь придумаю, чтобы обойтись без его людей. – Он поднялся и, взглянув на часы, вышел. Время как раз перевалило за четыре часа дня.

Через тринадцать минут Халлам прибыл в центральный офис «Даркона» и в 4.20 оказался у дверей Дороти Уэбстер. Он постучал и, не ожидая ответа, вошел внутрь. Миссис Уэбстер была поражена и начала было протестовать, но он оборвал ее, предъявив свое служебное удостоверение:

– Главный инспектор Пол Халлам, мадам, Лондонская сыскная полиция. Будьте любезны, мне хотелось бы знать, не могу ли я немедленно встретиться с сэром Питером Дартингтоном?

Миссис Уэбстер была слишком растеряна, чтобы собраться с мыслями. Скажите на милость, как этот полицейский мог проникнуть сюда таким образом, что ее не оповестили? Не задумываясь, она тут же выдала свою стандартную фразу:

– Офицер, боюсь, что это невозможно, если встреча не назначена. Могу я узнать, по какому вы делу?

Халлам про себя дал быструю оценку стоявшей перед ним леди средних лет. Та заняла оборонительную позицию, но это было вполне естественно – он застал ее абсолютно врасплох.

– Могу я спросить вас, мадам, как долго вы здесь работаете?

Дороти Уэбстер заморгала от неожиданного вопроса, затем распрямилась во весь рост и гордо заявила:

– Я работаю личным секретарем сэра Питера вот уже двадцать пять лет.

Все верно, подумал Халлам. Он оказался прав. Отношение этой женщины к своей работе можно было охарактеризовать одним словом – преданность. Сейчас она будет крайне сдержанной и осторожной. Как бы он ее ни упрашивал – все будет без толку. Единственное, что теперь остается, это наплести ей историю, которую она не отважится никому рассказать – в особенности своему боссу.

– Простите, мадам, но это очень, э-э, личное дело, касающееся некой молодой леди. Боюсь, крайне важно, чтобы я переговорил с сэром Питером безотлагательно. – Халлам намеренно принял несвойственный ему смущенный вид. Он потупил обычно твердый взгляд, а когда снова поднял глаза, увидел на лице Дороти Уэбстер, в какой шок он ее поверг. Щеки Дороти Уэбстер стали пунцовыми, а губы застыли в безмолвном «о!». Халлам посмотрел на нее с извиняющимся видом и сделал движение к дверям, ведущим в личный кабинет Дартингтона. – Теперь вы не возражаете, если я туда зайду?

Дороти Уэбстер пришла в себя.

– В этом нет никакого смысла, офицер. Сэра Питера сегодня в офисе не будет.

Наступил черед Халлама быть застигнутым врасплох, но он продолжал давить:

– Простите, вы не подскажете, где я мог бы сегодня его застать?

Дороти Уэбстер не сдавалась без борьбы. Как этот человек только посмел, думала она, прийти сюда и заявлять о ее шефе такие вещи, произнести которые не поворачивался язык?

– Офицер, боюсь, что это невозможно. Сэр Питер оставил недвусмысленное распоряжение, чтобы я не раскрывала его местопребывания ни при каких обстоятельствах.

– Боюсь, вынужден настоять, мадам. – Светлые глаза Халлама на мгновение встретились со взглядом миссис Уэбстер, затем он понизил голос и заговорил доверительным тоном: – Не для протокола, вы же понимаете, мы считаем, что предъявленное обвинение является ложным. Нам хотелось бы прояснить это дело как можно скорее. Таким образом мы смогли бы избежать нежелательной огласки.

Дороти Уэбстер сломалась. Перспектива публичного скандала была немыслимой. Конечно же, сэр Питер сможет все прояснить. Совершенно очевидно, что произошла какая-то нелепая ошибка. Она уселась за стол и начала писать адрес. Не произнеся ни слова, она отдала листок бумаги Халламу.

Ох, черт, подумал Халлам, когда прочитал адрес. Эти хреновы Багамы!