Текст книги "Тень над Вавилоном"

Автор книги: Дэвид Мэйсон (Мейсон)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 40 страниц)

21

Хауард хлопнул дверью телефонной будки и направил «эскорт» обратно в сторону Спин-Бриджа. Десятью минутами позже он свернул к коттеджу Макдоналда, вылез из машины и прошел по короткой дороге, покрытой щебнем, к парадному входу.

Открывший дверь светловолосый мужчина, несмотря на толстый свитер и вельветовые штаны, скрывающие атлетическую фигуру, полностью соответствовал представлениям Хауарда о том, каким должен быть профессиональный охотник на оленей. Его пристальный взгляд встретился со взглядом Хауарда, и мужчины испытующе осмотрели друг друга. Хауарда поразила прозрачность серо-голубых глаз – возникало ощущение, что в них можно смотреть насквозь.

– Мистер Макдоналд? Я – Питер Ханбури. Это я вам звонил. Вы любезны, что встретились со мной.

– Дэнни Макдоналд. Очень приятно. Проходите, мистер Ханбури. – Они пожали друг другу руки, и Дэнни провел гостя в маленькую гостиную. – Присаживайтесь. Вам принести чашку чая?

– Вы будете очень любезны. – Хауард с любопытством осмотрел комнату, когда Макдоналд исчез на кухне.

Обстановка гостиной была незатейливой. Вдоль одной из стен, под окном, протянулся огромный верстак, почти полностью занятый инструментами, банками, бутылками и разрозненными запчастями. Никаких признаков женского присутствия, подумал Хауард. По крайней мере, пока. В стороне от верстака расположились два кресла, пустой столик, телевизор и старый радиотранслятор. В камине дымил уголь. Было ясно, что его только что разожгли – в комнате было холодно. На стенах висели увеличенные фотографии горных пейзажей, в которых Хауард узнал окрестности Глен-Карвейга. Единственный штрих, говоривший о хозяине, заключался в двух забранных в рамки черно-белых фотографиях на каминной полке. На одной из них были мужчина и женщина лет за тридцать и два маленьких мальчика лет шести и восьми, на другой – высоко в горах над долиной те же мальчики, но уже в подростковом возрасте, со счастливым видом улыбались в камеру.

В дверях появился Макдоналд, держа в каждой руке по кружке с чаем.

– Располагайтесь, мистер Ханбури. Пожалуйста, присаживайтесь.

Хауард взял предложенную ему кружку и уселся в кресло.

– Ну что ж, мистер Макдоналд, – начал он. – Как я уже сказал вам по телефону, иногда я сотрудничаю с американским журналом, который читается широкими кругами охотников и любителей оружия в Штатах. В основном я поставляю рассказы и забавные истории о стрельбе, охоте, больших облавах и тому подобном. Похоже, они пользуются успехом. Как бы то ни было, до меня дошли слухи о замечательном выстреле, который вы сделали в этом году, и подумал, что материал может послужить основой для статьи. Я готов заплатить пятьдесят фунтов за то, что вы мне расскажете.

Пока Хауард говорил, Макдоналд оставался невозмутимым, но когда тот закончил, он согласно кивнул:

– Что ж, не вижу в этом ничего плохого. Что конкретно вам хотелось бы узнать?

– Я говорил с Полковником, и он рассказал мне о самой охоте. – Хауард лгал. Он никогда не встречался с Полковником и не был с ним знаком – он беседовал только со Стоунером. – Поэтому, может быть, вы просто поделитесь со мной, как вам удалось сделать этот выстрел. Должен сказать, в его устах это звучало как что-то невероятное, хотя он и не похож на человека, склонного к преувеличениям. Он был искренне потрясен.

– Полковник – приятный джентльмен, – произнес Макдоналд, – да и сам он опытный стрелок. Ему просто чуть-чуть не повезло. Бык шевельнулся, как раз когда он изготовился к стрельбе, пуля прошла чуть сзади, мимо легких, и угодила в брюхо. Животное ускакало с остальными оленями, и не было никакой возможности подстрелить его, пока оно не оказалось в пятистах ярдах от нас.

– Но почему вы все-таки стреляли с такого расстояния, да еще когда бык продолжал двигаться? – Сидя в кресле, Хауард наклонился вперед и пристально взглянул на Макдоналда.

– Вопрос вполне резонный, мистер Ханбури, – ответил егерь, – но я был достаточно уверен в себе. Стрелять было не так уж и нужно, поскольку животное быстро почувствовало бы себя очень плохо и через короткое время залегло. Но мы смогли бы добраться до него лишь через час, а то и больше, а я не люблю смотреть, как животное страдает без надобности. Попасть в цель было гораздо легче, чем кажется. Этому способствовало несколько обстоятельств. Прежде всего – почти полное отсутствие ветра, а тот, что был, дул нам прямо в лицо. Например, при боковом ветре пять узлов на таком расстоянии до цели мне пришлось бы сделать на него поправку на целый фут. – Макдоналд сделал паузу, оценивая реакцию собеседника. Хауард понимающе кивал, и егерь продолжил: – Во-вторых, не составляло труда определить скорость животного. Олень двигался со скоростью миль семь-восемь в час, а это значит, что, учитывая крутизну склона, его вертикальная скорость была четыре фута в секунду. Пуля пролетает пятьсот ярдов чуть меньше, чем за три четверти секунды, поэтому, чтобы попасть в цель, упреждение должно было быть три фута.

Хауард по-прежнему кивал, и Макдоналд продолжил:

– Затем само расстояние. Обладая опытом, его можно определить достаточно точно, но при оценке на таком расстоянии ошибка плюс-минус пятьдесят ярдов даст отклонение пули по вертикали в целый фут, а то и более. В обычных условиях, если только вам не известна точная цифра, с такой дистанции не может быть уверенности даже в попадании в животное, не говоря уже о том, чтобы застрелить его наверняка.

– Ну и? – поинтересовался Хауард. – Почему вы были так уверены, что вам это удастся?

– Все предельно просто, – ответил Макдоналд. – Животное убегало прямо от нас вверх по склону и подставило свою спину почти целиком. Выстрел в любое место от начала шеи и приблизительно до восьмого позвонка – около одной трети спины – был бы смертельным. Вы понимаете, к чему я клоню? Вертикальное отклонение пули из-за небольшой ошибки при оценке расстояния не было принципиальным. Цель была узкой, но почти трех футов в высоту. Пуля 0,275 калибра, которую я использовал, из винтовки, пристрелянной на двести ярдов, опустится на таком расстоянии на пятьдесят дюймов ниже точки прицеливания – скажем, на четыре фута. Добавьте три фута упреждения на продолжающееся движение оленя, и все, что мне осталось сделать, так это прицелиться в точку в семи футах перед центром мишени. Вот я и прицелился пятью футами выше его головы. Как показало дальнейшее, мои расчеты оказалось верны: пуля угодила в основание шеи, как раз над плечом. Да, выстрел был хорош, но не настолько уж проблематичен. По крайней мере теоретически, – добавил он. – На практике все обстоит совсем по-другому.

Хауард был озадачен.

– Что вы имеете в виду?

– Теория – это все очень здорово, – пояснил Макдоналд, – но вы вряд ли имели бы возможность усесться на склоне с карманным калькулятором и все это рассчитать. Конечно, полезно держать в голове цифры и факты, чтобы знать что к чему. Но спросите любого опытного стрелка, который должен принять моментальное решение о поправках на ветер, расстояние или движение цели, и он ответит, что все дело почти полностью заключается в инстинкте. Либо он у вас есть, либо нет. Если бы Полковник спросил меня в тот момент, на сколько выше головы животного я целюсь, я не смог бы ему ответить. Все это я рассчитал уже позже.

– И все же вы были вполне уверены в себе?

Макдоналд кивнул.

– Ну да, был. – На мгновение он замолчал, разглядывая Хауарда. – Как бы то ни было, но, что касается самого выстрела, – это все. Если только вам что-нибудь не совсем ясно.

Хауард ликовал. Егерь продемонстрировал, что, вне всяких сомнений, обладает и опытом и знаниями.

– Нет, мистер Макдоналд, вы объяснили все очень доступно. Я все хорошо понял.

– Я так и думал, мистер Ханбури. – Глаза Макдоналда сузились, он тоже наклонился вперед и испытующе посмотрел в лицо Хауарду. – Поэтому теперь вы мне, может быть, скажете, зачем вы здесь находитесь на самом деле? Из вас такой же журналист, как и из меня. Вы не назвали вашего американского журнала, вы не делали никаких пометок, пока я говорил, и оказалось, кроме техники стрельбы, вас больше ничто не интересует. Хороший рассказ – это немного больше, чем технические подробности, вам об этом скажет любой журналист. Сегодня вечером вы преследовали меня на машине, потом вы вернулись в город, чтобы, позвонив мне, приехать сюда снова. Некто, похожий по описанию на вас, остановился в гостинице в Карвейге и задавал вопросы обо мне и моем окружении. Думаю, мистер Ханбури – или мистер Хатчер, или как вас там еще зовут, – вам лучше объясниться.

Пока Макдоналд говорил, Хауард изо всех сил старался оставаться невозмутимым, но больше сдерживаться он уже не мог. На его лице расплылась широченная улыбка.

22

Назвав свое настоящее имя, Хауард сообщил Макдоналду, что хочет сделать тому интересное предложение. Он извинился за свою уловку, и Макдоналд согласно кивнул. Но прежде чем что-либо объяснять, сказал Хауард, он хотел бы установить, осуществимо ли оно в принципе.

Макдоналд был слегка озадачен и заинтригован, но при этом утратил часть своей первоначальной осторожности.

– Значит так, мистер Хауард, отныне, чтобы все было честно. Вы спрашиваете меня, возможно ли теоретически поразить цель диаметром шесть дюймов с расстояния приблизительно тысяча двести ярдов. Так?

– Все верно.

– Отлично. Ну что ж, ответ будет таков: теоретически это возможно. Высококлассная дальнобойная снайперская винтовка с оптическим прицелом и правильно пристрелянная на необходимое расстояние теоретически способна обеспечить разброс менее чем в половину дуговой минуты. Это означает, что на расстоянии ста ярдов ошибка составит меньше чем полдюйма. На расстоянии тысячи двухсот ярдов ошибка будет в двенадцать раз больше, так что серия выстрелов останется внутри круга диаметром шесть дюймов. Но на практике все не так просто. Возьмем хотя бы наиболее очевидное – предполагается, что со стороны самого стрелка ошибок при этом не будет вообще. Никаких дерганий, точное прицеливание, каменное спокойствие. А помимо этого существует еще масса самых разных вещей, которые необходимо будет принять во внимание.

– Например?

– Что ж, для начала предположим, что вы используете крупнокалиберную пулю с очень высокой начальной скоростью и очень высокой устойчивостью. Это значит, что она будет гораздо больше и быстрее стандартной натовской пули калибра 7,62 миллиметра. Как ни крути, вы будете просто вынуждены это сделать. Скорость стандартной натовской пули становится дозвуковой приблизительно через девятьсот ярдов – после этого она летит медленнее звука. Вам, наверно, знакомы проблемы, с которыми столкнулись пилоты при переходе через звуковой барьер, – их самолеты становились неустойчивыми как раз в момент перехода. То же самое и с пулей. Она становится неустойчивой, и точность стрельбы нарушается. Поэтому для стрельбы с таких расстояний вам понадобится очень мощный патрон, пуля которого и через тысячу двести ярдов продолжала бы лететь со сверхзвуковой скоростью.

Но существуют и другие факторы, которые нужно принимать во внимание. Наименее значимые из них – влажность, температура и атмосферное давление. Начав с первого, можно сказать, что на изменения во влажности практически не стоит обращать внимания. Даже очень большие колебания влажности приводят к разбросу менее дюйма. Разница настолько мала, что ею можно почти пренебречь.

А вот температура воздуха имеет гораздо большее значение. Разница всего лишь в один градус Цельсия при стрельбе на тысячу двести ярдов приведет к отклонению пули на целый дюйм. Таким образом, например, если стрелять утром и в полдень, когда разница температур может меняться на десять градусов и более, пуля отклонится на десять дюймов, что превысит размеры шестидюймовой мишени.

– Так много? Я и понятия не имел.

– Боюсь, что так. И я говорю об очень мощном оружии. У пули калибра 7,62 миллиметра, движущейся медленнее и меньших размеров, отклонение будет гораздо большим.

– Черт возьми, я знал, что это влияет на точность, но чтобы до такой степени… – Хауард задумчиво потер подбородок.

Он уже начинал жалеть, что не принял предложения Стоунера и не съездил в Бизли посмотреть, как стреляют снайперы.

– К несчастью, это только начало, – продолжил Макдоналд. – Перейдем к атмосферному давлению. Оно зависит как от погоды, так и от высоты. Как вы понимаете, эти параметры взаимосвязаны. Чем больше высота, тем меньше давление – на этом принципе основана работа большинства альтиметров. С высотой все просто – ее можно узнать по карте и вычислить влияние по таблице. Грубо говоря, разница в высоте на сто футов, или в два миллибара атмосферного давления, при стрельбе с расстояния в тысячу двести ярдов вызовет отклонение точки попадания пули на один дюйм. Колебания давления из-за погодных условий часто достигают тридцати миллибар и больше, и нужно иметь хорошую карту, чтобы определить высоту с точностью до ста футов. Чем больше высота, тем меньше давление и разреженнее атмосфера, отсюда сопротивление воздуха становится меньше, и пуля не так быстро теряет скорость. Таким образом, сила тяжести окажет на пулю меньшее влияние, и та поразит цель выше, чем это произошло бы при меньшем барометрическом давлении и меньшей высоте. Вы успеваете следить за тем, что я говорю?

– Да, пожалуй. – Хауард был потрясен.

Ему стало очевидно, что Макдоналд не только прекрасно разбирается в предмете, но и помнит все данные и цифры наизусть.

– Отлично. Таким образом, теоретически, если винтовка была пристреляна холодным днем, скажем, при температуре десять градусов Цельсия на стрельбище в южной части Англии, где высота над уровнем моря триста футов, вы не можете ожидать, что она поведет себя точно так же и здесь, в горах, в теплый день. При стрельбе с тысячи двухсот ярдов на высоте тысяча пятьсот футов и температуре двадцать градусов пуля уйдет где-то на два-три фута выше вашей шестидюймовой цели, то есть – в молоко. Конечно, при стрельбе на меньшие расстояния и поправки на эти факторы гораздо меньше, а ближе трехсот ярдов в любых обстоятельствах ими всеми можно пренебречь. Но даже в этом случае я говорю о специально разработанной снайперской пуле с исключительно высокой начальной скоростью. С натовским оружием промахи были бы много больше. Теперь-то вы начинаете понимать, как легко промахнуться мимо шестидюймовой цели?

– Да, начинаю. – Хауард ощутил легкое беспокойство. Вопрос оказался гораздо сложнее, чем он ожидал.

– Но это еще не все, – произнес Макдоналд. – Вы слышали что-нибудь об эффекте Магнуса?

– Нет. Это что-то связанное с вращением Земли?

Макдоналд рассмеялся.

– Нет. К счастью, в отношении легкого оружия об этом беспокоиться не надо. Эффект Магнуса имеет отношение к вращению пули. Нарезка в стволе винтовки придает пуле вращение, которое обеспечивает ее устойчивость в полете. Обычно вращение правостороннее – другими словами, по часовой стрелке. В этом случае пуля стремится уйти вправо. К счастью, отклонение на определенном расстоянии является постоянным и вполне предсказуемым. Для тех пуль, о которых я веду речь, девиация из-за эффекта Магнуса на расстоянии тысяча двести ярдов составит около двух угловых минут. Это будет двадцать четыре дюйма – только-то и всего. Так что для компенсации вам придется целиться двумя футами левее.

– Я и понятия об этом не имел, – нахмурившись, признался Хауард. – А как насчет выстрела сверху вниз?

– Тут разница много меньше, чем вам казалось бы, – ответил Макдоналд. – О каком перепаде высот идет речь?

– Ну, скажем так, исходный рубеж выше на двести футов. Довольно-таки намного, не так ли?

– Согласен, с виду – намного. Но не для таких расстояний, как наше. Это не очень трудно подсчитать. Сейчас посмотрим… – Макдоналд на мгновение задумался, затем кивнул. – Верно. Это составит угол градуса два-три. Результат будет таков, что через тысячу двести ярдов пуля уйдет вверх дюймов на шесть. Я мог бы вычислить это точно, но разница будет не настолько велика, как могло бы показаться.

– И то легче, – пробормотал Хауард.

– Погодите радоваться, – прервал его Макдоналд, – дальше будет хуже. Есть еще два фактора, и оба много важней остальных. Из-за них происходят огромные отклонения, и именно они по-настоящему имеют значение. Я упоминал их, рассказывая о выстреле в оленя. Расстояние и ветер. Достаточно лишь слегка напутать хотя бы с одним из них, и все пойдет насмарку. Я приведу вам пример, по-прежнему подразумевая, что мы пользуемся нашим сверхмощным оружием. Конечно, расстояние обычно не является проблемой, поскольку подобная стрельба ведется на стрельбище, где вы знаете расстояние до мишени с точностью до ярда. Но это серьезный вопрос, если оно не известно вам точно – я подразумеваю, именно точно. Возьмем наше расстояние в тысячу двести ярдов и предположим, что при оценке вы ошиблись на сотню ярдов. В действительности для открытой местности это весьма аккуратная прикидка. Предположим, вы думаете, что до цели тысяча триста ярдов. Также предположим, что вы оценили скорость ветра в десять узлов справа налево, а на самом деле где-то между вами и целью ветер вытворяет что-то совсем другое, что на таком расстоянии не только возможно, но и происходит в действительности, особенно на неровной местности. Такое возможно даже на гладкой местности. Это можно наблюдать на море: в погожий на первый взгляд день отдельные порывы ветра вызывают рябь на поверхности ограниченных участков воды. Но, скажем, вы ошиблись при оценке скорости ветра в среднем на пять миль в час – не такая и большая ошибка для расстояния вроде нашего. Знаете, насколько вы при этом промахнетесь мимо вышей шестидюймовой мишени?

– Да уж скажите, – мрачно попросил Хауард.

– Пуля пройдет футах в шести выше и футах в четырех в стороне от цели. Вот насколько. Теперь вам ясно, что я имел в виду?

– О Боже, – простонал Хауард. – Я понятия не имел, что все настолько плохо.

– Конечно же, проблема не является неразрешимой, – сказал Макдоналд, – а для стрелков по мишеням она в действительности намного проще. Как я уже говорил, они знают расстояние до цели с точностью до последнего ярда. Кроме того, вдоль всего стрельбища устанавливаются флажки, указывающие на то, что происходит с ветром. И конечно же, спортсменам даются пристрелочные выстрелы, чтобы они могли проверить, верны ли их оценки. Обычно они делают один-два пробных выстрела непосредственно перед началом зачетных стрельб.

– Ладно, – вымолвил Хауард, – давайте конкретней. Допустим, мы знаем высоту с точностью до ста футов, мы можем измерить атмосферное давление, температуру и влажность и на основании этих…

– Секундочку, – прервал его Макдоналд. – Потребуется время, чтобы рассчитать все по таблицам и формулам. Возможно, на это уйдет минут двадцать.

– От силы пять.

– Бесполезно, если только вы не обсчитаете все возможные варианты заранее. А на это потребуется уже несколько дней. Но, как бы то ни было, вы не упомянули о расстоянии и ветре.

– Возможно, нам и удастся установить один или два флажка. Не больше. Что же касается расстояния, то тут я не знаю. Допустим, мы сможем определить его с точностью до пятидесяти ярдов. Что вы на это скажете?

– Такая оценка была бы весьма точной. Я вот не знаю… – Макдоналд глубоко задумался. – Может быть, для ветра нам удастся использовать «эффект миража», если только день окажется жарким…

– «Эффект миража»? – перебил его Хауард. – Что вы имеете в виду?

– Вы должны знать, что такое мираж. При таких больших расстояниях, как наше, любое тело, поднимающееся от земли между огневым рубежом и мишенью, слегка возмущает воздух и вызывает мерцающий эффект. Мишень как бы плавает, перемещаясь вверх и вниз. Может исчезнуть из виду ее нижняя часть. Конечно же, если день очень жаркий, то попасть в цель будет почти невозможно, но если эффект незначителен, то можно наблюдать, как мерцание смещается по ветру. Это очень удобно при оценке его скорости.

– О! – На мгновение Хауард засомневался.

А не будет ли, когда дойдет до дела, настолько жарко, что из-за миражей попасть в цель станет невозможно?

– Как бы то ни было, – продолжал Макдоналд, – ради интереса предположим, что вы точно определили дистанцию и удачно прикинули скорость ветра. Как насчет пробных?

– Что вы имеете в виду?

– Сколько пристрелочных выстрелов сможет сделать стрелок, прежде чем поразить эту вашу шестидюймовую мишень?

– Он не сможет их сделать.

– Вы хотите сказать, ни одного вообще!

– Верно.

– Мистер Хауард, – снисходительно усмехнулся Макдоналд и покачал головой, – могу вам сказать прямо, что в подобных условиях, при малейшем ветерке и лишь приблизительно известном расстоянии, даже лучший стрелок в мире не имел бы ни малейшего шанса поразить цель первым выстрелом. Дай Бог, чтобы с первого раза он попал в мишень диаметром шесть футов, не говоря уже о шести дюймах. Я не преувеличиваю. Говорю вам честно – не выгорит. С помощью действительно опытного корректировщика, работающего рядом с ним и использующего специальную подзорную трубу, сделав необходимые поправки, он сможет поразить цель со второй, третьей или четвертой попытки. Но чтоб с первого раза? Никаких шансов!

– Не могли бы мы как-то решить проблему с определением расстояния?

– Ну что ж, если бы у нас был высокоточный дальномер – могли бы. Вы похожи на военного, в армии есть что-либо подобное? Лазерные прицелы? Помнится, я где-то о них слышал.

– Первые образцы были предназначены для танков, – ответил Хауард. – Они очень тяжелые, и я не думаю, чтобы они могли попасть в руки гражданских лиц. На сегодня существует несколько модификаций и меньших размеров, но они предназначены только для подразделений специального назначения. – Мысленно он прокрутил варианты. Вероятно, через свои связи в Корабельной диверсионной службе он бы и смог достать этот прибор, но просить об этом он бы не отважился. Хауард понимал, что Дартингтон поступал правильно, настаивая на том, чтобы исключить любые контакты со спецслужбами. – Для данного конкретного дела я не смогу вам его достать. Думаю, от этой мысли придется отказаться. Нет ли еще каких-то способов?

– Ну, если рядом с мишенью расположен предмет, высота которого вам точно известна, то с помощью проградуированного бинокля можно узнать его угловые размеры и довольно правильно определить расстояние до цели. Обычно пользуются средним ростом человека. Правда, ошибка в росте на один дюйм приведет к ошибке в определении расстояния ни мало ни много на двадцать ярдов. А чтобы достаточно точно определить такое расстояние, как у вас, понадобится что-то гораздо больше человека. Я сказал бы, что вы все равно столкнетесь с ошибкой ярдов в шестьдесят, а то и больше. На таком удалении от огневого рубежа пуля будет опускаться почти на дюйм, пролетая каждый лишний ярд дистанции. Ошибки на каких-то шесть ярдов – не говоря уж о шестидесяти – вполне достаточно, чтобы промахнуться.

– А нельзя ли как-то еще…

– Погодите, у меня есть идея. Можно воспользоваться оптическим дальномером. Они великоваты, но достаточно точны – вероятная ошибка на таком расстоянии не превышает двух-трех ярдов. Работают на принципе разделения изображения. Вы засекаете вертикальный объект и, изменяя настройку, совмещаете его верхнюю и нижнюю границы так, чтобы вертикальная линия не нарушалась. Затем считываете значение расстояния по шкале. Да, это годится. Мне надо было подумать о них раньше.

– Их не очень трудно раздобыть?

– Один такой есть у моего дяди. Это старый морской инструмент, привезенный его отцом с войны. Я часто играл с ним, когда был помоложе. Это большая, тяжелая, неуклюжая штуковина, и хотя она и древняя, но работает. Или, по крайней мере, работала. Возможно, она у него еще сохранилась.

– Хорошо, – облегченно сказал Хауард. – Теперь как у нас насчет ветра, в случае если не удастся использовать флажки?

– Какое-то устройство для определения скорости ветра вам обязательно понадобится. Лучше всего тут подошел бы хороший метеорологический анемометр. Желательно даже несколько. Знаете, такие штуковины с тремя небольшими чашечками наверху, которые вращаются, если дует ветер. Вам придется расположить их вдоль траектории полета пули и к каждому приставить человека, который считывал бы показания скорости ветра и докладывал бы их вам по радио. Для этого можно взять небольшие переносные радиотелефоны. Так будет намного точнее, чем с флажками.

– Отлично! – воскликнул Хауард. – Мой приятель – специалист по электронике. Я уверен, что он сможет достать два-три анемометра такого типа, которые сами будут передавать по радио данные о скорости ветра прямо на пульт. Мы не сможем приставить к ним людей – придется снимать показания дистанционно.

– Что значит, вы не сможете приставить к ним людей? Почему нет?

– Мистер Макдоналд, прежде чем я отвечу на этот вопрос, я хотел бы узнать одно-единственное. При наличии дальномера, анемометров, заранее составленных таблиц для температуры и так далее вы смогли бы попасть в такую мишень с первого выстрела?

На какое-то мгновение Макдоналд задумался, затем с любопытством искоса взглянул на Хауарда и осторожно ответил:

– Да, мистер Хауард, думаю, что у меня есть все шансы. Я не могу вам гарантировать это – тут никто бы не смог, – но если погода окажется не слишком паршивой, то это вполне возможно. Сильный или порывистый ветер или проливной дождь, скрадывающий мишень, здорово осложнили бы дело. – Макдоналд в упор посмотрел на Хауарда и подался вперед. – Полагаю, во всем этом есть какой-то смысл. Может быть, вы с кем-то заключили пари, что подобное осуществимо, и преодолели такую массу сложностей, дабы отыскать и проверить меня? Но я догадываюсь, что это имеет какое-то отношение к тому парню из Бизли, который не перестает мне писать, пытаясь залучить в свою стрелковую команду. Ну что, я прав?

Лицо Хауарда оставалось бесстрастным.

– Что ж, – продолжал Макдоналд, – я не прочь поучаствовать в этом споре, если вы оплатите мои расходы: на самом деле, думаю, что принял бы подобный вызов даже с удовольствием. Конечно, мне будет необходимо иметь возможность оговорить марку винтовки и тип боеприпасов. Но, – предостерег он твердо, – если вашей главной целью является привлечь меня к регулярному участию в командных стрельбах, можете забыть об этом раз и навсегда – меня это не интересует. Я проявил терпение, мистер Хауард. Пожалуйста, теперь ваш черед объяснять. Что все это значит и что это за мистическая шестидюймовая мишень, в которую вы хотите, чтобы я попал?

Продолжая удерживать взгляд Макдоналда, Хауард мягко ответил:

– Все немного не так, мистер Макдоналд. Это не спор и не пари. Я вполне серьезен. На самом деле я предельно серьезен. Мишенью будет человек.

– ЧТО?! – Макдоналд моментально вскочил на ноги с широко раскрытыми от недоверия глазами. Постепенно багровея от возмущения, он стал тыкать в Хауарда пальцем и, едва сдерживая голос, потребовал: – Ну, вы, сумасшедший, сию же минуту назовите мне хотя бы одну вескую причину, почему бы мне не обратиться прямиком в полицию и не заявить о том, что вы только что тут сказали?

Голос Хауарда оставался ровным и тихим:

– Мишенью будет Саддам Хуссейн.

Кровь неожиданно отхлынула от лица Макдоналда, и, приоткрыв рот от шока, он быстро сел обратно. Хауард внимательно наблюдал, как противоречивые чувства, казалось, вот-вот раздерут Макдоналда на части. Лицо юноши представляло собой открытую книгу: в эти несколько секунд Хауард разглядел в характере егеря больше, чем за всю предыдущую часовую беседу. Мало-помалу серо-голубые глаза Макдоналда сменили цвет на пронзительно яркий голубой. Хауард вряд ли мог припомнить столь пристальный и тяжелый взгляд. Когда раздался голос егеря, он был чуть громче шепота:

– Скажите мне, что вы не шутите. Скажите!

– Я предельно серьезен, мистер Макдоналд. Это не шутка. И вы это знаете. Вы знаете, и я думаю, что есть три веских причины, почему вы не пойдете в полицию. – Взгляд Хауарда намеренно скользнул на фотографии.

Макдоналд увидел, куда тот был направлен, его пальцы сжали подлокотники кресла, на руках и на лбу выступили вены. Его голос поднялся до тихого шипения, и он процедил сквозь сжатые зубы:

– Ах ты ублюдок. Недоделанный ублюдок. Ты же ведь знал, верно? Да. Я сделаю это. Я это сделаю!