Текст книги "Меч Юга"

Автор книги: Дэвид Марк Вебер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 40 страниц)

Обычно.

Но теоретические преимущества Роспера были бессмысленны. Рост Базела сводил на нет большинство из них; его сила сводила на нет все остальное. А выемка на тропе была слишком узкой, чтобы Роспер мог от него ускользнуть.

Убийца успел выкрикнуть одно предупреждение, а затем поющая сталь обрушилась на него. Он отчаянно блокировал первый свистящий удар, и его клинок зазвенел, как наковальня. Прозвучала тетива, и он понял, что Чернион был прав, предостерегая его от вспыльчивости.

Он хотел встретиться с Кровавой Рукой; ему не была выгодна эта встреча.

* * *

Стрела Кенходэна пронзила солнечный свет, как шершень, пораженный смертоносной красотой. Оперение заскулило, когда она вошла в горло убийцы, а брат-пес издал один булькающий звук ужаса и рухнул на дно ущелья.

Руки Кенходэна ни разу не дрогнули. Он наложил на тетиву еще одну стрелу.

* * *

Роспер проигрывал. Хуже того, он знал это. Одного прикосновения его отравленной стали было бы достаточно, чтобы убить любого человека, но Базел был градани. Этого было недостаточно, чтобы сделать его невосприимчивым к смертельному токсину, но он, казалось, не беспокоился о такой возможности. Он взмахнул клинком, как мастер фехтования, и отчаянно выставленный меч Роспера зазвенел, когда ему удалось удержать его от своего тела дюжину раз, всегда на толщину ресницы. Пот струился по его лицу, а челюсти сжались, когда он понял, что градани играет с ним. Базел не пытался убить его – не совсем. Вместо этого он держал его в игре, чтобы преградить путь, пока этот смертоносный лучник убивал его людей одного за другим.

Затем клинок градани описал плоскую восьмерку, обломив меч Роспера в трех дюймах от рукояти. Раздробленная сталь со свистом отлетела в сторону, пролетев над мокрой губой с последней вспышкой отраженного заката, и Базел Бахнаксон по-волчьи улыбнулся своему врагу.

– Прощай, Чернион, – сказал он, и его меч описал дугу наотмашь. Голова убийцы слетела с плеч, и Базел, наблюдая, как труп сваливается с седла, нахмурился. Он ожидал большего мастерства владения мечом от лучшего убийцы Норфрессы.

Рядом с ним снова пропел лук Кенходэна, и в ответ раздался крик. Затем наступила тишина, и Базел поднял глаза, когда лучник вышел из тени.

– Шесть, – сказал он категорично. – Все мертвы.

– Хорошо. – Базел подошел к краю и посмотрел вниз. На дне оврага у подножия склона лежали шесть тел, каждое из которых было смертельно ранено одной стрелой. – Отличная работа, – сказал он профессионально.

– Что дальше? – Кенходэн натянул лук, и его голос был очень спокоен.

– Я думаю, нам лучше забрать твои стрелы – и их лошадей. Не то чтобы они нам были нужны, но оставлять их – чистое убийство, и они не виноваты в том, что оказались здесь.

– Верно, ни у одной лошади нет такого плохого вкуса, чтобы добровольно нести убийцу, – сказал Кенходэн, его голос вернулся к норме.

– Кроме как на виселицу, – мрачно согласился Базел. – Разве что на виселицу.

* * *

– Крэйхана улети вместе с их душами! Шарна хлещи их скорпионами! – Вулфра выплевывала проклятия, злобно закрывая свой грамерхейн. – Черт бы побрал этих некомпетентных, неуклюжих!..

Она прогнала эту мысль, и ее ноздри раздулись, когда она глубоко вдохнула. Она потеряла только стоимость их найма, напомнила она себе, – высокую, но не безосновательную. Она даже не предупредила Венсита, потому что ее предыдущие атаки уже сделали это, подумала она и кисло улыбнулась с горьким юмором.

Из этого вышло одно хорошее: убийцы потеряли слишком много людей, чтобы Чернион мог сдаться, независимо от того, платили Гильдии или нет. Не то чтобы у Вулфры даже возникало искушение отказаться; клиенты не обманывали братьев-псов.

Нет, она заплатит... и скажет Черниону, что считает контракт закрытым. Если Чернион – или Совет Гильдии – хотели продолжать, это было их делом.

Вулфра улыбнулась еще шире при этой мысли. Это действительно было забавно, в каком-то мрачном смысле. Даже если Венсит преуспеет в своей миссии, с высокой вероятностью ее собственной неприятной кончины, убийцы будут ждать. Это было бы почти так, как если бы они мстили за нее, и баронесса позволила себе невесело усмехнуться при этой мысли.

Теперь, как лучше сформулировать сообщение? В нем должна быть передана необходимая информация с надлежащим выражением соболезнования, но выраженная таким образом, чтобы гарантированно вызвать ярость Черниона.

К счастью, Вулфра из Торфо в прошлом была мастерицей ядовитого пера.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Встречи по пути

– Ну, по крайней мере, Чемалка решила прекратить лить на нас дождь, – сказал Кенходэн. – На данный момент.

Он прислонился к высокому боку Глэмхэндро, пережевывая последний кусок сэндвича с обеда, ради которого они прервались. Последняя струйка пара поднималась от золы хорошо погашенного костра, на котором варился чай, и его голова была запрокинута, когда он смотрел на ветви. Расправа с убийцами Роспера осталась в целом дне пути позади, и он был глубоко рад видеть солнце сквозь эти ветви. Ночь после засады сменилась утром сильным, проливным дождем, еще более отвратительным, чем туманные осадки, которые они пережили ранее, но весенняя погода в Саут-Марче была ничем иным, как переменчивой. Теперь солнечный свет проникал сквозь отверстия в кроне деревьев, освещая лес Хев теплым золотым сиянием, поблескивая на сугробах опавших листьев, все еще блестящих от дождевой воды, и касаясь стволов деревьев мягкой патиной света. Воздух тоже был теплее, чем раньше, и ветерок, колышущий ветви над головой, пах свежестью и чистотой.

Тропа, к сожалению, все еще представляла собой скользкую, грязную щель, любезно предоставленную всей водой, которая упала с неба до того, как солнце соизволило появиться в своем запоздалом виде. Однако, по крайней мере, они оставили овраг позади, и более низкая, вторичная поросль вокруг ручья снова превратилась в высокие стволы зрелого старовозрастного леса. Это оставляло больше места вокруг каждого отдельного дерева и значительно облегчало передвижение по обе стороны тропы, но кроны деревьев также исключали любую возможность появления подлеска или травы. В большинстве случаев это не было бы проблемой, но он и его спутники приобрели еще восемнадцать лошадей, чьи наездники больше не нуждались в их услугах. Убийцы Роспера не ожидали долгого путешествия по большой дороге, вдали от почтовых домиков и конюшен, и они взяли с собой относительно немного зерна для своих лошадей. Как следствие, новые владельцы этих лошадей были вынуждены перевести всех своих недавно объедавшихся коней на сокращенный рацион, и в данных обстоятельствах захваченные животные, уже демонстрирующие физические последствия жесткого использования, вряд ли почувствовали бы улучшение своего состояния.

– Да, – согласился Базел, стоя с дальней стороны Глэмхэндро, чтобы посмотреть на то же самое небо, усеянное ветвями. – И это не так уж далеко, пока мы не выберемся из-за деревьев. Не буду притворяться, что это что-то такое, что кажется мне плохой идеей.

– На самом деле, это кажется мне очень хорошей идеей, – вставил Венсит. Волшебник снова забрался в седло скакуна. Теперь он посмотрел вниз на Кенходэна – и через него на Базела – и мотнул головой вниз по тропе перед ними. – Как только мы выедем из большого леса, мы сможем, по крайней мере, пасти их на обочине дороги. И если память меня не подводит, то тут и там вдоль дороги в Синдор есть люди, которых называют "фермерами". – Он коротко улыбнулся. – Как подразумевал Фрэйденхелм в Коруне, толстый кошелек может пройти долгий путь при правильных обстоятельствах, и я готов вложить деньги в то, чтобы накормить этих коней. Это не их вина, что они попали в плохую компанию.

– Да, это не так, – согласился Кенходэн, вскакивая в свое седло.

Глэмхэндро фыркнул, как будто его позабавила болтовня двуногого, и тряхнул головой. Он и скакун, казалось, преуспевали, несмотря на урезанный рацион, и рыжеволосый мужчина наклонился вперед в седле, чтобы похлопать большого серого жеребца по плечу.

– Конечно, – продолжил он, – теперь они попали в лучшую компанию.

– Я хотел бы думать, что это так, – сказал Базел, но его голос звучал немного рассеянно. На самом деле, теперь, когда Кенходэн подумал об этом, градани казался немного... отстраненным весь день. Теперь, когда он возвращался к голове их значительно увеличившейся кавалькады, он пристально вглядывался в тропу перед ними, навострив уши, как будто прислушивался к чему-то, чего никто другой не мог услышать.

– С тобой все в порядке, Базел? – спросил Кенходэн.

– А? – Базел встряхнулся и обернулся, чтобы посмотреть через плечо. – Что это? – спросил я. Его уши снова повернулись под более нормальным углом. – Ой! Ну, что касается этого, у меня есть кое-что на уме. Я просто... ожидаю чего-то, как ты, возможно, говоришь.

– Ожидаешь чего-то? Здесь? – Кенходэн оглядел прохладный, свежий, вздыхающий на ветру лес. – Базел, на случай, если ты не заметил, мы все еще застряли посреди леса. И если я не ошибаюсь, последнее "что-то", с чем нам пришлось иметь дело – ты помнишь, убийцы, которые преследовали нас? – занято удобрением тех самых лесов позади нас. Это не совсем приводит меня в восторг от перспективы еще одной непредвиденной встречи. Так что не кажется ли тебе, что если ты "чего-то ожидаешь", было бы неплохо... о, я не знаю, поделиться с нами этим незначительным фактом?

– Что? – Базел ухмыльнулся. – И испортить сюрприз?

– До сих пор большинство "сюрпризов" этой маленькой прогулки Венсита были менее чем приятными, – отметил Кенходэн. – Лично я обнаружил себя большим поклонником скуки.

– Ну, что касается этого, я не из тех, кто стал бы отрицать, что в скуке есть определенная привлекательность, – признал Базел. – Но в этом случае...

Он остановился на полуслове, повернувшись, чтобы еще раз взглянуть на тропу, и конь Венсита поднял голову. Его уши навострились так же резко, как у градани, когда он уставился в том же направлении. Затем он вскинул голову с высоким, каким-то ликующим криком, и почти в то же мгновение Глэмхэндро поднял свою собственную голову с гулким звуком трубы. Вьючные лошади и захваченные в плен кони убийц переводили взгляд с него на скакуна с внезапно обострившейся настороженностью, и Кенходэн моргнул, задаваясь вопросом, что могло случиться со всеми ними.

– Что... – начал он, затем остановился, когда что-то двинулось впереди них.

Ему потребовалось мгновение, чтобы осознать, что он видит... и еще одно, более долгое мгновение, чтобы поверить, что он это видит.

Напарник Венсита по бегу был высотой двадцать ладоней в холке, что было меньше семи футов. Огромный чалый, кроваво-красный на свету, скачущий галопом – не пешком или рысью, а галопом – по узкой, скользкой, коварной тропе к ним, был по меньшей мере на пять ладоней выше него. Кенходэн никогда не представлял себе такого огромного существа в форме лошади, а если бы и представлял, то его воображение, возможно, не смогло бы сравниться с грацией и равновесием реальности, приближающейся к ним в виде неуклонно катящихся брызг грязи.

Он начал что-то говорить Базелу, но градани уже сам пришел в движение. Он помчался вниз по тропе, широко раскинув руки, затем высоко поднял их, чтобы обхватить могучую шею чалого жеребца, и зарылся лицом в жесткую зимнюю шерсть.

– Что ж, понимаю, что он имел в виду, говоря о сюрпризах, – сказал Кенходэн через минуту. – Должен ли я предположить, что это и есть таинственный Уолшарно?

* * *

<Итак, вот ты где!> – с любовной язвительностью произнес тихий голос в мозгу Базела. <Поправь меня, если я ошибаюсь, но думаю, Он сказал, что ты планируешь отправиться прямо из Коруна в Синдор?>

– Да? И, если ты будешь так добр сказать мне, когда в последний раз нам с тобой удавалось делать что-то так, как планировали? – потребовал Базел, протягивая руку, чтобы нежно почесать Уолшарно по щеке.

<Ну, если ты собираешься так к этому относиться!> Уолшарно фыркнул и ласково потрепал градани за уши. <И, хотя я кое-что признаю, я, вероятно, должен отметить, что на этот раз Он был еще менее конкретен, чем обычно, когда я получил приказ о походе.>

– Ну, думаю, это, скорее всего, потому, что у нас здесь то, что ты мог бы назвать деликатной ситуацией, – сказал Базел более трезво, его голос был достаточно тихим, чтобы только Уолшарно мог его услышать, и слегка повернул голову в сторону своих человеческих товарищей. – Скажи мне, этот парень на сером не напомнил тебе кого-нибудь?

Уолшарно поднял голову, заглядывая Базелу через плечо, и навострил уши.

<Теперь, когда ты упомянул об этом, напомнил,> медленно сказал он.

– Да, и сам он так же хорош, как сказал, что он такой же, каким мог бы быть сержант Хоутон после того, как попал в другой мир. Но у него нет ни малейшего представления – или воспоминания – о том, кем и чем он может быть в этом мире. И Венсит опять как стал прежней занозой в заднице из-за своих драгоценных секретов. Тем не менее, Он сам почти сказал мне, что мы должны следовать указаниям Венсита в этом, и я думаю, что Он не был бы так откровенен, если бы это не было чем-то таким, к чему нам лучше отнестись смертельно серьезно, брат.

<Ты имеешь в виду, что думаешь, что это то, чего мы так долго ждали?> Мысленный голос Уолшарно был глубже, чем обычно, медленный и размеренный, и Базел протянул руку, чтобы положить ее на гордую, изогнутую шею.

– Да, – просто сказал он и почувствовал, как один и тот же холодный трепет смешанного предвкушения и страха пронзил их обоих.

<Ну, есть мысль, которая может помешать размышлениям о друзьях,> – сказал Уолшарно через мгновение. <Тем не менее, есть кое-что о защитниках и смерти в постели. И я не могу сказать, что дополнительные десятилетия не были интересными. Что ничего не говорит...> он опустил нос, чтобы толкнуть Базела в плечо достаточно сильно, чтобы градани отлетел на полшага в сторону < о возможности наконец встретиться лицом к лицу с этими ублюдками на юге вместо того, чтобы просто убирать обломки, которые они оставляют после себя.>

– Это так, – согласился Базел с мрачным удовлетворением. – Я только хотел бы, чтобы Керита была здесь и присоединилась к нам.

<Уверен, что она и Вейжон будут присматривать за нами,> мягко сказал ему Уолшарно, затем вскинул голову. <А теперь, я полагаю, мы должны пойти и позволить тебе представить меня.>

* * *

Кенходэн наблюдал, как Базел и огромный чалый обмениваются приветствиями, затем взглянул на Венсита.

– Ты ничего не упомянул о другом скакуне. Что-то, что просто... вылетело у тебя из головы, не так ли?

– Кенходэн, ты слышал, как Базел говорил Фрэйденхелму, что он сам был всадником ветра. Тебе не приходило в голову, что у всадника ветра должен быть конь, прежде чем он стал всадником ветра?

– У меня сложилось впечатление, что Базел был практически всем в какой-то момент своей жизни, – едко ответил Кенходэн. – И я не помню, чтобы кто-нибудь говорил мне, что в настоящее время он был всадником ветра. Конечно, до недавнего времени у меня тоже было впечатление – или, по крайней мере, я предполагаю, что до недавнего времени у меня было такое впечатление; ты понимаешь, у меня, кажется, есть несколько белых пятен в памяти, – что скакуны ненавидели градани с ослепительной страстью. Очевидно, я уже понял, что это не так, по крайней мере, в том, что касается Базела. Но это все равно кажется... странным.

– Ты имеешь в виду, более странно, чем тот факт, что Базел – защитник Томанака, женат на деве войны и держит таверну в Белхэйдане? – весело спросил Венсит, и Кенходэн фыркнул.

– Замечание принято, – признал он.

– На самом деле, – сказал Венсит более серьезно, его собственные горящие глаза наблюдали за Базелом и Уолшарно, – у скакунов и градани всегда было гораздо больше общего, чем кто-либо из них осознавал. То же самое, что делает скакунов такими сильными, придает им такую скорость и выносливость, позволяет градани так быстро исцеляться и дает Базелу выносливость, позволяющую загнать любую другую когда-либо рожденную лошадь. Они оба напрямую связаны с энергией, которая связывает вселенную воедино, Кенходэн. Они опираются на это, и это поддерживает их так, как никто другой не может сравниться. Базел был прав в том, что убийцы используют отравленную сталь, но если ее недостаточно, чтобы убить градани мгновенно, он обычно не просто выживет, но и полностью восстановится. То же самое верно и для скакунов, что говорит о некоторых интересных вещах о том, что Чернион, по-видимому, использовал на этом парне, – он похлопал скакуна по шее, – в Коруне.

– Понятно, – медленно произнес Кенходэн, переваривая свежую информацию, и Венсит усмехнулся. Рыжеволосый мужчина пристально посмотрел на него, и волшебник улыбнулся.

– Ты начинаешь понимать, – сказал он. – Например, Уолшарно уже перевалило за сто лет, как и его сестре Гейрфрессе. И нет, скакуны обычно не живут так долго. Несмотря на это, Уолшарно не выглядит особенно дряхлым, ты не находишь?

– Ну, я бы так его не назвал. – Кенходэн, нахмурившись, посмотрел на изящного и мощного чалого скакуна, вспоминая разговор с Брандарком. – Это то же самое, что относится к Лиане?

– Это определенно похоже на правду, не так ли? И сразу же, я не могу припомнить другого случая, когда когда-либо происходило что-то подобное "тому же самому". Что, учитывая тот факт, что Уолшарно также является защитником Томанака, заставляет задуматься.

– Подожди минутку. – Кенходэн быстро оглянулся на Венсита. – Уолшарно – защитник Томанака?!

– Конечно, да, – невинно сказал Венсит, затем снова засмеялся громче над выражением лица Кенходэна. – Это имеет смысл, не так ли? – продолжал он, когда Базел и Уолшарно направились обратно по тропе к ним. – Базел – первый защитник градани с Падения. Кто еще мог бы составить пару с первым в истории защитником среди скакунов?

* * *

– Кенходэн, будь известен Уолшарно, моему брату по ветру, – сказал Базел с непривычной официальностью. – Он спас мне жизнь раз или три, и я полагаю, что, по правде говоря, я тоже спасал его раз или два.

Уолшарно слегка соприкоснулся носами с черным жеребцом. Теперь он повернул голову, чтобы посмотреть на Кенходэна огромными, умными золотистыми глазами, и слегка кивнул.

– Доброе утро, милорд защитник, – сказал Кенходэн и увидел, как уши Уолшарно дернулись в том, что определенно выглядело как веселье, когда жеребец бросил слегка обвиняющий взгляд на Венсита. – Да, – продолжал Кенходэн, – кто-то все-таки нашел время – наконец-то – заполнить еще несколько пробелов. – Он бросил на Базела свой собственный взгляд, значительно более пристальный, чем у Уолшарно. – Я не могу себе представить, почему ему потребовалось так много времени.

– Ну, что касается этого, я думаю, что на самом деле это никогда не всплывало, – невозмутимо ответил Базел. – Если уж на то пошло, я надеялся встретиться с ним не так далеко от Коруна и представить его там. – Он пожал плечами. – Тем не менее, как мы только что указали друг другу, планы – это вещь, которая кажется немного... эластичной, когда речь идет о таких, как Венсит из Рума.

– Не отвлекайся от своих собственных прегрешений, Базел, – ответил Венсит. – И если уж на то пошло, ты не можешь справедливо винить меня за братьев-псов.

– О, разве не могу? – Базел сердито посмотрел на волшебника. – Я помню, как Фрэйденхелм сказал, что Чернион охотился на тебя, а не на меня, Венсит! Да, и это не первое единственное слово, которое он должен был сказать о молодом Кенходэне.

– Только не говори мне, что ты действительно собираешься применить к этому логику, – парировал Венсит.

– Ну, если бы на меня надавили, мне пришлось бы признать, что это не столько логика, сколько градани, который доходит своим умом, – признал Базел. – Нет, но то, что я был вынужден брать на себя довольно много вещей, чего большинство градани не делают на протяжении многих лет. Большинство из них, как я теперь думаю об этом, из-за отношений с тобой.

– Ну вот, опять ты за свое! – выругался Венсит. – Это действительно очень утомительно с твоей стороны. Тем более, что теперь, когда Уолшарно присоединился к нам, у нас есть кто-то, кто может перевести и назвать нам имя милорда скакуна.

– Да, так мы и делаем, – сказал Базел гораздо серьезнее, – и на самом деле он уже хотел поделиться этим со мной. Венсит, Кенходэн – будьте известны Бирчалке из табуна Стоун-Вэлли.

Черный жеребец – Бирчалка – поднял голову в знак согласия на представление, и Кенходэн и Венсит оба официально поклонились ему с седла. Кенходэн прокрутил это имя в своих мыслях и нашел его подходящим, поскольку оно означало "Черная молния", что, безусловно, соответствовало тому, что он видел о скакуне до сих пор.

– Погибшим братом Бирчалки был Тейрсэл Лансбирер, – продолжил Базел более мрачно, и глаза Венсита сузились. – Да, – печально кивнул Базел. – Он был одним из внучатых племянников сэра Келтиса, и это после того, как принес свою клятву Балтару. Я рад, что мы можем рассказать барону Чардану, как Чернион уже заплатил за кровь молодого Тейрсэла. Я бы предпочел не видеть его и его кровную вражду со всей Гильдией убийц, и ты знаешь, что это именно то, что он сделал бы, когда услышал.

– Без сомнения, – мрачно сказал Венсит, наклоняясь вперед в седле, чтобы положить ладонь на плечо Бирчалки. – Я знаю, что никто никогда не сможет заменить твоего брата ветра, Бирчалка, но я благодарю тебя от всего сердца за твою готовность сопровождать меня в этом путешествии.

Черный жеребец повернул голову, оглядываясь на волшебника, затем фыркнул и кивнул, явно соглашаясь со словами Венсита.

– И если Уолшарно здесь, – продолжил Венсит через мгновение, поворачиваясь обратно к Базелу и Уолшарно, – могу я спросить, где Гейрфресса?

– Что касается этого, я не сомневаюсь, что она уже добралась до Белхэйдана или скоро доберется, – сказал Базел. – Уолшарно рассказывает о том, как он вытащил себя и ее на дорогу обратно с Равнины Ветров примерно в то же время, когда утонувшую крысу выбросило на берег в пивной "Железного топора", а за ней тащился самый старый обманщик с дурной репутацией, какого я когда-либо знал. Уолшарно, однако, хотел уйти первым. У нее самой было несколько дел, о которых нужно было позаботиться в Хиллгарде.

Венсит усмехнулся, но Кенходэн поджал губы в беззвучном присвисте, размышляя о невероятном расстоянии, которое Уолшарно преодолел с той ночи. Это, безусловно, наглядно продемонстрировало все легенды о скорости и выносливости скакунов!

– Ну, теперь, когда он здесь, я полагаю, нам следует вернуться к пути, – сказал Венсит, как будто совершение таких монументальных путешествий было обычным делом. Которые, подумал Кенходэн через мгновение, весьма вероятно, предназначались Венситу из Рума.

– Позвольте мне просто пристегнуть седло, – ответил Базел. – У Уолшарно твердые представления о том, как лучше всего разместить задницу всадника ветра, и поскольку Чернион был так добр, что подарил нам столь много седел, думаю, что так и должно быть после того, как я придумаю что-то, что сработает.

* * *

<Есть что-то... странное в Глэмхэндро, брат,> – сказал Уолшарно.

Ночь застала их все еще в нескольких милях от границ леса Хев, и отблески костра отбрасывали золотые и черные тени на стволы высоких деревьев. Вьючные лошади и верховые животные, которые служили убийцам, были расставлены в линию между двумя из этих деревьев, но Уолшарно, Бирчалка и Глэмхэндро дружной кучкой стояли на краю света от костра, сверкая глазами в мерцающем ликовании пламени.

<И видно ли это сейчас?> Базел ответил со своего места у костра. Кенходэн нес нынешнюю вахту на некотором расстоянии от пламени, чтобы не нарушать ночное зрение, и ловкие пальцы градани чинили слабое место на недоуздке одной из вьючных лошадей, пока он курил свою трубку. <Так, почему ты думаешь, что это может не застать меня врасплох?>

<Вероятно, потому, что на самом деле ты немного умнее, чем тебе хотелось бы казаться людям.>

Базел хихикнул, и Бирчалка фыркнул в ответ на его смех. Черный не мог говорить напрямую с Базелом так, как это мог Уолшарно, но впервые после убийства своего наездника он мог, по крайней мере, с кем-то общаться, а скакуны разделяли многие качества "младших кузенов". Они были существами табуна, привыкшими – на самом деле, они нуждались в этом – делиться потоком мыслей от разума к разуму со своими собратьями.

<Ну, что касается этого,> ответил Базел, <учитывая, что и Венсит, и он сам сказали нам, что молодой Кенходэн немного больше, чем может показаться на первый взгляд, я бы не очень удивился, если бы что-то после того, как он сел на коня, могло бы быть немного большим, чем кажется.>

<Я бы тоже, но я должен признать, что чувствовал бы себя более комфортно, если бы точно знал, как вообще Глэмхэндро стал доступен для любого, кто мог бы направить его к Кенходэну.>

Базел оторвался от своей работы с кожей, бросил взгляд через плечо в сторону Уолшарно и навострил уши. Как он сказал Кенходэну в Коруне, не было ничего неслыханного в том, что родословные скакунов пересекались с родословными низших лошадей, но это случалось очень, очень редко, и это не было тем, что скакуны часто обсуждали, даже со своими наездниками. Все скакуны защищали своих меньших собратьев, а боевые кони сотойи были самыми умными лошадьми в мире, но они все равно не были равны скакунам. Самые умные из них были эквивалентом очень, очень молодых жеребят по сравнению с любым скакуном, а скакуны спаривались на всю жизнь. Насколько Базел знал, ни один скакун никогда не вступал в половую связь с кем-либо, кроме другого скакуна, и такого рода случайные забавы, которые могли привести к побочному рождению боевого коня, были чем-то, что табуны скакунов решительно не одобряли.

<Предполагаю, что есть причина, раз вы находите это загадкой?> – спросил градани через мгновение, и Уолшарно и Бирчалка оба кивнули.

<Бирчалка заметил это задолго до того, как я тебя догнал>, – ответил чалый. <Очевидно, что в нем течет кровь скакунов, но никто из нас никогда не видел – или не слышал – случая, когда это сработало бы таким образом. Его связь с полем волшебства так же сильна, как и моя, брат, и это неслыханно ни для одного из младших кузенов, даже с кровью скакуна. И к тому же он намного умнее любого младшего кузена, которого я когда-либо встречал. У многих из них великие сердца и присущая им мудрость, но это совсем другое дело. И мне, и Бирчалке ясно, что он тоже может слышать нас, когда мы говорим с ним.>

<Я думаю, как ты говоришь, это больше, чем просто его реакция на твое табунное чувство?>

<Это именно то, что я говорю,> подтвердил Уолшарно, и Базел задумчиво затянулся трубкой, обдумывая эту информацию.

Он сам приобрел чувство табуна – способность табунного жеребца чувствовать сердца, умы, здоровье и местоположение членов своего табуна – когда исцелил выживших из стада Уорм-Спрингс после нападения на него Крэйханы. Оно все еще было у него, хотя из тех скакунов Уорм-Спрингс, к которым он прикасался много лет назад, осталась только Гейрфресса, и он знал, что у Уолшарно оно тоже было. Если бы они не сблизились, если бы Уолшарно не стал еще одним защитником Томанака, он, вероятно, сам со временем стал бы табунным жеребцом. Однако, в отличие от Уолшарно, табунное чутье Базела касалось скакунов из Уорм-Спрингс, поэтому он не был удивлен тем фактом, что Уолшарно мог видеть Глэмхэндро глубже, чем он сам.

<Ты знаешь табунного жеребца – или кого-то, кто мог бы быть им при других обстоятельствах,> Уолшарно позволил себе мысленно усмехнуться <может заставить младших братьев понять его, когда он должен. Но это не то взаимопонимание, которое есть у скакунов друг с другом или у нас с тобой друг с другом, брат. Оно... менее хорошо сформировано. Едва ли не больше вопроса навязывания своей воли младшему кузену, скорее командования, чем общения.>

Базел кивнул, понимая разницу, которую пытался определить Уолшарно.

<Ну, в случае с Глэмхэндро все не так. На самом деле, я не уверен, что смог бы навязать ему свою волю, даже если бы попытался. Он действительно слышит мои мысли – мои слова. Я уверен в этом, даже несмотря на то, что он не может ответить. И он понимает их гораздо яснее, чем даже самый мудрый из младших кузенов понимает тебя, двуногий.>

Уши Базела наполовину прижались от серьезного тона Уолшарно. И это была отрезвляющая мысль, признался себе градани. Он знал, насколько умны боевые кони сотойи, он видел, как глубоко и полно они пришли к пониманию и установлению связи со своими собственными многолетними наездниками. Уолшарно знал это даже лучше, чем Базел, поэтому, когда он сказал, что понимание Глэмхэндро превосходит этот уровень понимания, он точно знал, что говорил.

<И есть еще кое-что,> – теперь уже тихо сказал Уолшарно. <Он связан узами с Кенходэном.>

Уши Базела от удивления встали торчком, а Уолшарно покачал головой и тряхнул гривой в знак согласия.

<Я не знаю, осознал ли это Кенходэн,> продолжил чалый жеребец, <но это очевидно для меня и Бирчалки. На самом деле, Бирчалка говорит, что он понял, что они связаны, в тот момент, когда впервые увидел их обоих.>

Торчащие уши Базела медленно прижались к голове. Что-то в голосе Уолшарно подсказало ему, что слова жеребца значат больше, чем казалось.

<Да, это так, брат,> подтвердил Уолшарно. <Они уже были связаны узами. Знает это Кенходэн или нет, но он и Глэмхэндро были связаны еще до того, как вы, трое двуногих, вошли в конюшню Фрэйденхелма. Так что я очень сильно склонен полагать, что ты несколько преуменьшил ситуацию, когда предположил, что его "направили" в сторону Глэмхэндро. И это, как мог бы сказать Брандарк, заставляет меня яростно задуматься о том, насколько неуместны такие слова, как "совпадение", когда кто-то слишком близко подходит к Венситу из Рума.>

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Секреты Синдора

Трое усталых всадников въехали в Синдор, когда день переходил в вечер.

Брови приподнялись, когда они проезжали мимо, потому что они вели восемнадцать лошадей без всадников. Очевидно, произошло что-то нехорошее, но только отважная душа остановила бы запятнанную путешествиями троицу, чтобы выяснить, что именно. Последние выходные были сухими, и их покрыло песком, но пыль не могла скрыть личности всадника с огненными глазами на черном скакуне или возвышающегося градани на еще более крупном чалом, и хотя горстка этих свидетелей, возможно, имела неосторожность совать нос в дела Базела Бахнаксона, никто из них вообще не хотел иметь ничего общего с Венситом из Рума.

Кенходэн обратил на это любопытное внимание, изучая впечатляющие стены города и мрачные зубчатые стены. Существовало два Синдора – один внутри стен и один, растущий за их пределами, – но город сохранил новые сооружения подальше от главной защитной стены, и началось расширение нынешних укреплений. Такой проект был ужасно дорогим; тот факт, что город предложил потратить так много, подчеркивал как его собственное богатство, так и вероятность неприятностей.