Текст книги "Нечестивый Грааль"

Автор книги: Дэвид Уилсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)

83

Романо поставил бутылку с вином и бокалы на столик, придвинутый к алебастровой балюстраде. Вид, открывающийся с балкона, захватывал воображение: внизу колыхались вершины деревьев, а вдаль, насколько хватал глаз, простирались горные кряжи. Ближайший пик, увенчанный деревушкой Ренн-ле-Шато, уже окутала темная тень. Необъятная перспектива, состоящая из череды хребтов, растворялась в ту манной дымке, а заходящее солнце окрашивало небосклон нежными цветными мазками.

Бритт сдвинула два кресла поближе друг к другу и заняла одно из них. Священник наполнил бокалы и последовал ее примеру. Они откинулись на спинки, смакуя прекрасное бургундское, и Романо впервые увидел, как с Бритт спало напряжение. В угасающем сумеречном освещении вдруг стала доступной ее сокровенная красота, усиленная мягким сиянием глаз, которого он не замечал раньше. Впечатление было такое, что Бритт совлекла с себя прежний покров муки и недоверия. Она повернулась к нему и спросила:

– Что заставило такого привлекательного мужчину, как вы, стать священником?

Потрясенный подобной бесцеремонностью, Романо сначала хотел осадить спутницу шаблонными рассуждениями о духовном призвании, но потом рассудил, что если он поделится с ней своими истинными переживаниями, то она, вполне возможно, быстрее разговорится на тему ее более чем загадочного стремления в Ренн-ле-Шато.

– Мне не очень приятно признаваться в том, что мое решение принять сан было злонамеренным, если не сказать хуже. Можете считать, что я стал священником, чтобы насолить собственной матери.

Он заметил, как Бритт вздрогнула, но тут же ободряюще улыбнулась, давая понять, что внимательно его слушает.

– Мой отец скончался, когда мне было двенадцать. После него нам с матерью достался значительный капитал. Сколько я себя помню, у нас всегда жила прислуга – супружеская пара, и у них была дочь Марта. На первом курсе колледжа между мной и Мартой возникло чувство, но мы скрывали его, потому что не надеялись, что моя мать отнесется к нему благосклонно. На весенних каникулах мать обо всем узнала – и разошлась не на шутку. Она говорила, что я мог выбрать себе кого-нибудь получше, что Марта гораздо ниже меня по положению… Потом она оставила эту тему. А через неделю семья Марты куда-то пропала. Мать сообщила, что они решили перебраться на Западное побережье и не оставили ей нового адреса. Я был вне себя, пытался разыскать их, но тщетно – они буквально испарились. Я не сомневался, что мать заплатила им за такое бесследное исчезновение, и не мог ей этого простить. Тогда-то мы и сошлись поближе с отцом Метьюсом, он пригласил меня вместе провести летние каникулы в иезуитском центре. В глубине души я понимаю, что на мое решение принять сан немало повлияло желание отомстить матери. Ей хотелось, чтобы я подыскал себе равную по положению женщину, с которой пристойно создать семью. Ну и вот – теперь это никогда не осуществится.

Едва солнце скрылось за отдаленным горным кряжем и их столик стал не виден во мраке ночи, как сзади на стене зажглись два круглых светильника.

– Вы сожалеете, что стали священником?

Романо уловил колебание в ее голосе и, запустив руку в волосы, откинулся на спинку кресла:

– О, бывают моменты, когда мне кажется, что я допустил ужасную ошибку. Я до сих пор помню восхитительное ощущение от объятий Марты. Такой теплоты мне больше никогда не испытать. До сих пор я иногда предпринимаю попытки разыскать ее семью, но до сих пор ничего существенного не обнаружил. Думаю, они вообще уехали из страны. Зато я нашел себя в преподавании и получаю от него огромное удовольствие. Мои студенты и есть моя семья, которой не будет конца. В общем, можно сказать, что я обрел и семью, и Господа.

Повеяло ветерком. Лицо Бритт омрачилось.

– А я все же успела испытать любовь мужа и сына, хоть и ненадолго…

Романо допил бургундское, подлил себе еще из бутылки и добавил вина в бокал Бритт. Он решил, что настал благоприятный момент, чтобы переменить тему.

– Как вы думаете, что случится завтра? Или, скорее, я должен спросить: что бы вам хотелось, чтобы случилось?

На лице Хэймар отразилась решимость:

– Я жажду определенности. Мне нужно некое удовлетворительное доказательство, которое придаст мне веры для окончания книги и убежденности хоть в чем-нибудь, чтобы можно было жить дальше. Признаюсь честно, мне все равно, подтвердится ли существование родословной, или появятся веские доводы против. Тогда я буду рассматривать эту теорию просто как легенду.

– Я рад, что вы сами заговорили о вере, – отозвался Романо. – Я верую в догму, которую вы почему-то оспариваете. Впрочем, моя вера зиждется на опыте многих и многих, живших до меня. – Он глотнул еще вина. – Ветхий Завет – средоточие более чем тысячелетней веры и культуры израильтян. Новый Завет возник подобным же образом примерно через столетие после смерти Христа. Большинство книг Старого и Нового Заветов имели сугубо устное хождение до того, как были записаны. К их созданию причастно множество людей: рассказчики, сочинители, обработчики, слушатели, читатели; всех их объединяет одно – вера.

Хэймар с улыбкой покачала головой:

– Для нас обоих не секрет, что вера есть безоговорочное доверие, не подкрепленное реальными доказательствами.

– Смотря что считать реальным доказательством. На протяжении столетия после распятия Иисуса Его ближайшие ученики передавали из уст в уста истории, которые и составили Новый Завет. И эти люди не отрекались от сказанного даже перед лицом страшной смерти. – Романо, поморщившись, искоса взглянул на Бритт: – По-моему, это уже достаточный залог достоверности.

– Вы же знаете, что я вовсе не отрицаю основные христианские ценности. – Бритт неторопливо отпила из бокала. – Для меня главная сложность связана с идеей абсолютного искупления и молитвенными посулами. Есть и другой аспект, который не дает мне покоя с тех пор, как ко мне попал фрагмент Евангелия: могла ли физическая сущность Христа умереть и воскреснуть из мертвых?

– Мне кажется не столь существенным, чем в результате обернется ваше неизвестное Евангелие, поскольку в любом случае оно сводится к тем же основам – к вере.

– Разве не существенно, о чем там говорится? – удивилась Бритт.

– К сожалению, сегодня мы склонны верить всему, что пишут. Y2K,[29]29
  Y2K (Year 2000) – общее название класса ошибок в компьютерных программах, связанных с проблемой датирования.


[Закрыть] глобальное похолодание, а за ним – глобальное потепление, следы йети, оружие массового уничтожения… Марк Твен однажды сказал замечательную вещь: «В жизни я повидал множество неприятностей, и большинство из них так никогда и не случились». Что бы вы ни написали, найдутся те, кто поверит в это, и те, кто нет.

– Но я только хочу рассказать правду!

– Поскольку простые смертные не в состоянии постичь божественную сущность, то вы не можете поделиться любым из своих открытий, кроме как посредством ныне существующих, всем доступных понятий. Что происходит, когда наш разум в бессилии отступает? Это значит, что мы достигли пределов постижения действительности. Здесь нам на помощь приходит вера, она ведет нас дальше. Вывод из всего этого следующий: есть нечто большее и лучшее, чем мы все, вместе взятые. Это Бог.

Бритт неотрывно глядела в лицо священнику.

– Я почти всю жизнь верила и в Бога, и в то, как религия толкует учение Христа. Но когда пришла пора испытаний, моя вера меня не спасла.

Романо заметил, как ее взгляд вновь затуманился от боли и печали.

– Я сочувствую вашим страданиям. Даже к лучшим из людей жизнь не всегда благосклонна. Вы же тем не менее сразу поверили своему призрачному телефонному собеседнику – Вестнику. Разве он предоставил для этого реальные доказательства?

Бритт ответила не сразу, очевидно обдумывая, чем можно поделиться. Поколебавшись, она наконец промолвила:

– Я допускаю, что после смерти сына и мужа я слишком ополчилась на церковь, подвергая сомнению ее основы. Я хваталась за любые конспиративные теории, которые тогда попадались мне под руку. Я знаю, вы сочтете меня сумасшедшей, но я просто хочу, чтобы вы поняли, как я пришла к своим нынешним умозаключениям и в результате оказалась здесь.

– Бритт, ради Бога, я вовсе не собираюсь вас критиковать! Я и сам не знаю, как бы я вел себя в подобной ситуации. Но мы оба что-то упускаем из виду, и я очень сожалею, что ваша безудержная погоня за доказательствами родословной застит вам глаза. Меж тем гибнут люди, на вашу жизнь тоже покушались… Видите, здесь много такого, о чем мы даже не подозреваем.

Хэймар встала, оперлась на балюстраду и устремила взгляд на огненное зарево у самого горизонта. Помолчав, она обернулась к Романо:

– Чем больше я погружалась в историю рыцарей-храмовников, тем яснее мне становилось, что существует прямая связь между храмом Соломона, раскопками тамплиеров, быстрым ростом благосостояния и могущества их ордена и, наконец, осадой Монсегюра, который расположен не так далеко на запад от этого места. Многие исследователи убеждены, что тамплиеры нашли под храмом и сокровища, и Святой Грааль. Я считаю, что сама святыня в конце концов попала в руки катаров, которым приписывали обладание опасными для Римской церкви тайнами. Во время одного из папских крестовых походов катары в осажденном Монсегюре попросили у крестоносцев милости провести в крепости последнюю ночь, после чего поклялись добровольно сдаться на казнь. Те подумали, что они собираются совершить какой-то предсмертный обряд, но под покровом ночи четыре человека спустились вниз по голой скале, унося с собой и катарские загадки, и Святой Грааль. Их путь вполне мог пролегать через местность неподалеку от Ренн-ле-Шато, и где-то тут они спрятали то, что спасли из Монсегюра, – возможно, в могиле, изображенной на полотне Пуссена, – пока аббат Беранже Соньер не обнаружил тайник. – Она перевела дух и снова глотнула вина. – Даже ваши ассистенты додумались до искомой анаграммы: «В изгнании храню тайны Господа». Чем бы ни был Святой Грааль, он может поведать нам правду об Иисусе Христе. Я думаю, Вестник причастен к «Rex Deus», поскольку он имеет доступ к неизвестному Евангелию от Иакова. И он обещал мне показать сам Святой Грааль.

Романо подался к ней и нетерпеливо спросил:

– Так вы поэтому ему поверили?

– Нет, на это у меня есть другая, более личная причина. Вестник – мой родной брат.

Романо прерывисто вздохнул. Такого поворота он нисколько не ожидал.

– Но… вас же удочерили! Вы даже не знаете, кто ваши настоящие родители. Какой же он вам брат?

– Мы с ним двойняшки. Нас разлучили при рождении.

– И кто он?

– Не знаю. Мы ни разу с ним не виделись. Я даже не знаю его имени. И то, что у меня есть брат, тоже было мне неизвестно, пока Вестник не прислал мне фрагмент манускрипта и пробирку с прядью волос для сравнения ДНК.

Романо поймал себя на том, что смотрит на нее, разинув рот:

– И что, анализ подтвердил, что это ваш брат?

– Да, мы разнояйцевые близнецы. Я отдавала свои и его волосы на экспертизу. Вот почему я уверена, что он принадлежит к «Rex Deus»: у него нашли дефектный ген – тот же, что у всех коханим, который вызывает мутацию с огромной долей вероятности. Исключение составляет всего одна тысячная процента. Если даже мой брат не член «Rex Deus», я, безусловно, могу поручиться, что, по крайней мере, он из числа потомков великих жрецов Иерусалимского храма.

– Почему же тогда он не откроет вам, кто он на самом деле? Чего он добивается?

– Он сказал, что пытается исправить чудовищную ошибку, а я помогаю ему на пути к истине. Вообще, Вестник говорил очень уклончиво; все, чего я добилась от него, – то, что мне нужно приехать сюда и тогда он предоставит мне полный текст Евангелия от Иакова и раскроет тайну Святого Грааля. Это случится завтра, еще до заката солнца.

– Но откуда вы знаете, не причастен ли он к смерти священников? Вы же понятия не имеете, кто он сейчас и чем он занимался всю свою жизнь!

Лицо Бритт приняло отстраненное выражение. Она глядела поверх плеча Романо на объятые мраком горы, над которыми тлел пурпурный отсвет, словно искала у неба божественного наставничества.

– Наверное, вы опять сочтете меня безумной, но когда я разговариваю с Вестником, между нами возникает особое взаимопонимание, ощущение, будто мы с ним находимся на одной волне. Наверное, потому что мы – единоутробные близнецы. Я ему верю. – Она встала, склонилась к Романо и поцеловала его в щеку. – Спасибо, что остались со мной. Давайте встретимся в восемь за завтраком. – В балконных дверях Бритт обернулась к священнику и улыбнулась: – Как бы там ни получилось, завтра все станет известно.

84

– Агент Катлер, вас спрашивают из Бюро.

Вытянув через стол ручищу, Курт Браун передал Катлеру трубку, а сам вновь принялся за бутерброд с Wiener schnitzel.[30]30
  Шницель по-венски (нем.).


[Закрыть] Всю ночь они вместе разбирали дело Филипа Армана, поэтому принесенная помощником Брауна снедь оказалась весьма кстати.

– Том, Божий промысел можно исключить, – доложил Донахью. – Вскрытие всех трех тел показало, что причиной смерти явился быстродействующий яд, смешанный со змеиным.

– Вот черт…

– Да, тут дело нечисто. Священники перед смертью некоторое время находились в коме, но медэксперты утверждают, что все стигматы нанесены уже после летального исхода. Таким образом, убийца вынужден был ждать полной остановки сердца и только потом прокалывал трупам запястья, ступни и бока. Раны нанесены заостренным металлическим предметом, чем-то вроде гвоздя.

– Как был введен яд? – спросил Катлер.

– Первым двум жертвам его подмешали в вино и виски, а священника из Нью-Орлеана оглушили «Тэйзером», а потом сделали инъекцию. Наши аналитики считают, что мы имеем дело с серийным убийцей, который вершит ритуальную вендетту против церкви или иезуитов.

– Брайан, утром я лечу во Францию: хочу успеть перехватить Бриттани Хэймар и отца Романо. Бывший священник, о котором они оба справлялись накануне, вчера застрелен здесь, в Вене.

– Это они убили его?

– Киллера мы взяли. К сожалению, детектив Браун вынужден был его устранить: когда мы приехали к отелю, где жила Хэймар, он как раз целился в нее и в Романо. Его зовут Филип Арман, он француз. Я сейчас набираю для тебя сообщение, скоро отправлю все подробности. Этот тип летал в Нью-Йорк незадолго до того, как погибли священники. Он легко мог прикончить Метьюса. Проверь, пожалуйста, не смотался ли он за это время и в Нью-Орлеан, чтобы расправиться заодно и Синклером.

– Этот Арман тоже священник? – поинтересовался Донахью.

– Нет. А что?

– Вскрытие показало, что у каждой жертвы на лбу и на ладонях маслом начертан крест. И это не просто масло, а церковный елей, используемый в католическом обряде миропомазания. Раньше этот ритуал назывался также соборованием и применялся для исцеления больных. Из всего этого следует, что убийца или священник, или когда-то был им.

– Я извещу Интерпол, – ответил Катлер. – Пока у нас по Арману лишь предварительные сведения. Между прочим, не удалось найти достаточных улик, что он был в Испании, когда скончался первый священник. Если все же это он постарался и удастся доказать его связь с нью-орлеанским случаем, то Филип Арман почти наверняка наш клиент. А когда я нагоню Хэймар и Романо и получу от них разъяснения, возможно, эта серия убийств предстанет перед нами в новом свете.

– Да, продолжения пока не последовало.

– Ну, не спеши радоваться, – возразил Катлер. – Вчера в местном епископате не смогли доискаться еще одного священника-иезуита.

85

Едва Хэймар добралась до своей комнаты, как ее глаза наполнились слезами и ее начали одолевать рыдания. Она присела на край постели, повесив голову и сотрясаясь всем телом. Бритт сама не понимала, что с ней происходит. Романо прав: погибли люди, кто-то пытался убить ее, а может, и его тоже. Во что она его втянула?

На старших курсах в Гарварде Хэймар работала с картотекой, открывавшей доступ к проповедям и апокрифам, найденным в 1945 году близ Наг-Хаммади. Все они были написаны в первые столетия от Рождества Христова – бесчисленные гностические тексты, предоставляющие богатую пищу для раздумий, поскольку были нацелены на поиск сокровенных знаний. Многое из сказанного там существенно расширяло границы общеизвестных истин. Был ли у Иисуса брат-близнец по имени Иуда Фома? Можно ли считать непорочное зачатие и воскресение из мертвых недоразумением по легковерию? Произведения содержали обширные ссылки, каждая из которых была весьма неоднозначной, глубоко символичной и служила поводом для самых разнообразных интерпретаций. Потратив годы на их изучение, Бритт в результате не приобрела ничего, кроме сомнений и мысленного разброда.

А потом она потеряла Тайлера и Алена, и все ее существование словно наполнилось и пропиталось ядом. Ее охватило ужасное одиночество. Затем от Вестника пришли фрагмент Евангелия и пробирка – вместе с признанием, что он ее брат. Когда Бритт получила результаты экспертизы ДНК и радиоуглеродного анализа, у нее будто бы спала пелена с глаз и она начала видеть то, что другие не замечали. Порой ей даже казалось, что смерть Тайлера составляет часть божественного замысла, чтобы повернуть ее к поиску истины, так долго утаиваемой от всех главами ортодоксальной церкви.

Но теперь стали умирать священники, в нее саму дважды стреляли – сначала в Нью-Йорке, а потом повторили попытку в Вене. Несмотря на все это, отец Джозеф Романо как будто бы верил в ее чистосердечие – по крайней мере, не пытался уличить в ереси. Она пока не могла сказать, зачем ей сдался этот долговязый иезуит, у которого к копне темных волос имелись впридачу бородка и пушистые усы. Тем не менее от мысли о том, что она втянула его в какую-то опасную авантюру, у Хэймар кровь стыла в жилах. Что, если ее брат действительно повинен в смерти священников? Опять Романо оказывался прав: она понятия не имела, чем занимается ее пресловутый родственник и чему он посвятил свою жизнь.

Бритт заползла в постель, устроившись меж прохладными простынями, и вытерла кулаками глаза. Понемногу она успокоилась и погрузилась в печальные сны, которые давно стали для нее привычными.

86

Тусклый голубоватый свет, таинственно фосфоресцируя, заливал гостиничный номер. Романо оторвал голову от подушки и прищурился на будильник, стоящий рядом на тумбочке. На экране мерцали синие цифры: пятнадцать минут шестого. Священник просыпался уже в четвертый раз; возможно, он так толком и не заснул – просто всю ночь медленно дрейфовал между сном и явью. Мысли метались от Бритт и ее таинственного брата-близнеца к странным теориям о Христовой родословной, к отцу Тэду и человеку со шрамом. Что все это означает? Чушь какая-то… Ему никак не удавалось собрать разрозненные куски воедино.

Романо включил ночник и сел на краю постели, затем вытащил «Блэкберри» и собрался отправить Чарли и Карлоте сообщение, но увидел, что нет сигнала. Тогда он встал, натянул тренировочные шорты и футболку и вышел на балкон. Ни в одном номере не было света, горели только белые лампы-шары между широкими балконными дверьми, ведущими к комнатам, и мерцал на горизонте неясный сероватый предутренний отблеск. Прохладный горный воздух приятно бодрил. Вдали, в направлении Ренн-ле-Шато и близлежащей долины Ренн-ле-Бэн, сияли редкие огоньки.

Священник решил сделать пробежку вниз по петляющей горной дороге до прибрежной деревушки, отстоящей от гостиницы на несколько километров. Он вернулся в комнату, надел кроссовки и запихнул в задний карман несколько евро и паспорт. В гостинице все было тихо, и, спустившись на первый этаж к рецепции, священник так никого и не встретил. Он заметил, что на стенде не хватает только ключа Бритт, и очень удивился: получалось, что они действительно единственные постояльцы в этом трактире. Он задался вопросом, не загадочный ли брат Бритт содержит гостиницу.

Конюшня и загоны окутывала тишина. В легком утреннем тумане священник побежал по гравиевой дорожке, в конце которой стоял припаркованный черный фургон. Романо заглянул внутрь – на водительском сиденье никого не было. Еле заметная тропинка круто спускалась в лес, среди которого выделялось непонятное сооружение, вблизи оказавшееся охот ничьей вышкой.

Сбегая вниз по узкой горной тропе, Романо размышлял о том, какие могут быть последствия, если для теории Бритт найдутся весомые основания. Он понимал, что многое будет зависеть от подлинности и содержания неизвестного Евангелия от Иакова, а также от тех сведений, что собирается предоставить Вестник. Впрочем, все это могло относиться к области заговора, инспирированного недоброжелателями Иисуса. Священника раздирало на части стремление, с одной стороны, выяснить, кто и зачем убил отца Тэда, а с другой – позаботиться, пусть и бессознательно, о благополучии церкви или, может, даже о самой Бритт Хэймар. Ему не давала покоя ее безотчетная уверенность в своем брате-близнеце, которого она ни разу не видела и который вполне мог оказаться фиктивным.

Чем ниже Романо спускался в долину Ренн-ле-Бэн, тем больше рассеивался туман, а пейзаж становился все живописнее. Склоны холмов вблизи деревни, приютившейся на берегу одного из пиренейских потоков, радовали сочной зеленью. На повороте дороги священник резко остановился: под откосом в скальном углублении темнело похожее на пещеру отверстие. Над ним нависала скала, по ее поверхности стекала вода. Прямо от входа ручеек убегал дальше, не видимый среди травяных зарослей и переплетшейся лозы.

Романо взглянул вверх, где вокруг вершины с Ренн-ле-Шато еще клубился туман. Ему подумалось, сколько таких пещер, должно быть, рассеяно по всему горному массиву в окрестностях поместья аббата Соньера. А бездонные подземные лабиринты некогда хранили – а то и сейчас хранят – немало тайн.