Текст книги "Нечестивый Грааль"

Автор книги: Дэвид Уилсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)

47

Едва рассвело, а Чарли уже пристегивал свой велосипед у кампуса Фордхэмского Линкольн-центра. Бегом припустив ко входу, он успел заметить, что продуктовые тележки по краям тротуара еще не установлены, значит, придется начинать день без привычной стимулирующей порции горячего напитка.

Ничего, можно будет спуститься сюда попозже, когда придет Карлота, а кампус заживет обычной учебной жизнью.

Он вошел в кабинет Романо, достал из поношенного холщового ранца CD-диск и, пока компьютер загружался, не терпеливо вертел его на пальце. У своего приятеля-программиста Чарли раздобыл сложную программу по расшифровке анаграмм; несколько дней он потратил на создание для нее базы данных из латинских слов. Теперь ему не терпелось посмотреть, выдаст ли ему компьютер что-нибудь новенькое на надгробную надпись: «ЕТ IN ARCADIA EGO», которая значилась на полотне Пуссена. До сих пор ему с Карлотой удалось вывести всего один вариант – «ET IN ARCA DEI AGO» («И я действую от имени ковчега Господня»).

Чарли установил программу, импортировал с другого диска базу латинских слов – и ввел фразу. Ожидая результата, он отхлебнул из бутылки вчерашней степлившейся газировки, но не успел проглотить, как на мониторе вслед за придуманной ими анаграммой появилась еще одна: «ITEGO ARCANA DEI». Чарли едва не поперхнулся, сплюнул воду и, пристроившись за письменным столом Романо, поспешно занялся полученным вариантом.

Вскоре, несколько раз перепроверив перевод, он присовокупил новую интерпретацию к прочим, записанным марке ром на раскладной таблице: «I TEGO ARCANA DEI» – «В изгнании храню тайны Господа». С довольной улыбкой Чарли откинулся на спинку кресла. Да, это настоящий прорыв в их исследовании. До сих пор они с Карлотой считали эту надпись своеобразным шифром к деяниям человека, погребенного в могиле, или, в лучшем случае, указанием на неизвестный катарский клад. Новая анаграмма открывала перед ними широкие перспективы. Она вполне могла означать, что сама тайна спрятана у всех на виду – зарыта под камнем, изображенным на картине Пуссена, и находится сейчас во Франции, у Ренн-ле-Шато.

Чарли просмотрел файлы с материалами по Ренн-ле-Шато, а потом поискал в Интернете дополнительную информацию, получив сотни ссылок на сайты про эту затерянную высоко в Пиренеях деревушку. Из них он отобрал заслуживающие наибольшего доверия и отправил почту на «Блэкберри», сообщив Романо о своем открытии. Затем он вспомнил замечание наставника о том, что «меня лучше всего искать по телефону» и что «мое время – только мое», достал мобильник и набрал номер иезуитского епископата в Вене.

48

Феликс опрокинул в себя чашечку эспрессо так, словно это была рюмка виски, и прерывисто вздохнул.

– Вам никогда не обнаружить «Rex Deus». Они очень умело затаились. По всей Европе. Я годы потратил на поиски. Нет, нет, никогда… – Он тряс головой, словно не вполне владел собой. – Я ведь предупреждал вас, предупреждал… Вы теперь слишком близко к ним, слишком… И они пошли на это. Они вас найдут. – Он указал пальцем на Бритт: – И вас больше не будет на свете.

– Может, это никакого «Rex Deus» нет на свете? – вмешался Романо.

– Поверьте мне, профессор – они есть! – Феликса одолел новый приступ конвульсий. Он с усилием кивнул и добавил: – И Le Serpent Rouge тоже существует. Недалеко от Ренн-ле-Шато есть гостиница. Тайна спрятана где-то там. Да-да, тайна. Санта-Мария, Санта-Мария… В ней хранится ключ. Или даже Святой Грааль.

– Какая тайна? – спросила Бритт. – И что вы понимаете под Святым Граалем?

– Нет, нет… Я услышал это на исповеди.

– Послушайте, – склонился к нему Романо. – Это ведь не игрушки. Погибли люди, достойные люди, а у вас в руках сведения, которые могут спасти других от смерти. Любая информация пригодится полиции, чтобы выйти на след преступника.

– Отец, вы сами священник. Да, вы священник… Исповедь неприкосновенна. Нет-нет, ни за что… Я не буду нарушать клятву. Все, что я услышал, я унесу с собой в могилу. Вот-вот, в могилу…

Романо кивнул на Бритт:

– Вы хотите, чтобы тот неизвестный снова совершил на нее покушение?

Феликс беспокойно звенел ложечкой о пустую чашку, избегая смотреть на них обоих.

– Тайна, которую мне открыли, не поможет. Их так просто не найти. Никогда их не отыщут. Профессор Хэймар, вы должны скрыться. Они идут по вашему следу.

– Давайте все же поручим полиции решать этот вопрос, – настаивал Романо. – Один из покойных священников был мне вместо родного отца.

Феликс с явным подозрением уставился на Романо, разинув рот:

– А кто был ваш настоящий отец?

Романо подобный вопрос показался неуместным – но, может быть, он послужит отгадкой личности Феликса и его тайн?

– Моего отца звали Грегорио Романо. Он умер, когда мне было двенадцать лет. Священник Тэд Метьюс, его близкий друг, стал моим наставником. Он и побудил меня вступить в орден иезуитов. А теперь не назовете ли и вы нам свою фамилию?

Феликс смотрел на Романо так, словно мог видеть сквозь него.

– А откуда он был родом? Чем занимался?

– Он американец, как и я. Мой отец был банкиром и являлся представителем Европейской банковской группы. Незадолго до смерти он учредил в Штатах ее финансовое подразделение. – Выдерживая неотрывный взгляд собеседника, Романо напомнил: – Теперь ваша очередь, Феликс.

Тот резко поднялся:

– Я и так рассказал вам больше, чем следует. Слишком, слишком много…

Он рывком отодвинул стул и выбежал из кафе. Романо сунул руку в карман и вытащил горстку обменянных в аэропорту евро.

– Не упускайте его! Я заплачу и догоню вас.

Хэймар поспешила к выходу и стала оглядывать узкий проулок в обоих направлениях. Отчаявшись разобрать сумму, накорябанную официантом на чеке, Романо оставил на столе горку монет и кинулся вслед за Бритт. Она стояла на углу и, вертя головой, осматривала соседнюю улочку. Увидев своего спутника, она пожала плечами:

– Я не успела заметить, куда он делся. Когда я выбежала на перекресток, его уже и след простыл. Увы!..

– На самом деле это я должен оправдываться, – успокоил ее Романо. – Я понятия не имею, что мы сделали бы, если бы догнали его. Думаю, венцы меня не погладили бы по головке за приставание на улице к пожилому человеку.

Бритт закусила губы, будто подавляя улыбку:

– Пожалуй, вы правы. Но у меня осталось еще столько вопросов к Феликсу…

– Простите, но я должен высказать свое мнение, – покачал головой Романо. – Я не стал бы слишком доверять его словам. У этого человека серьезные психические нарушения. Думаю даже, что он нуждается в помощи специалистов. Я, конечно, не психиатр, но, по-моему, у него начинается шизофрения или какое-то другое психическое заболевание. – Он взглянул на часы: – Пойдемте в иезуитский епископат. Мой приятель, наверное, уже вернулся из университета – может, он подскажет нам, кто такой этот Феликс.

Бритт тоже посмотрела на часы – и переменилась в лице. Романо вдруг открылась ее хрупкость и незащищенность перед чем-то неведомым и ужасным, над чем она не властна.

– Что с вами? – испугался Романо.

– Ничего. – Она слегка нахмурилась. – Понимаю, Феликс очень похож на чокнутого – возможно, оттого, что он не на шутку увлечен исследованием нетрадиционных теорий. То, что он однажды услышал на исповеди, потрясло его до глубины души, но это не значит, что он помешался. Скажу только, что почти все предоставленные им материалы впоследствии подтверждались моими изысканиями. На собрание общества Соньера он притащил два портфеля, набитых подробными рукописными заметками со множеством цитат. Пусть Феликс немного не в себе, но когда речь заходит о «Rex Deus» или о Le Serpent Rouge, он оставит позади любого эксперта.

Романо стало жаль Бритт: она готова цепляться за что угодно ради доказательства своей более чем спорной теории. Впрочем, ее пытались убить – это тоже нельзя сбрасывать со счетов.

– Можно поступить и по-другому, – предложил священник. – Мой приятель, отец Мюллер, много времени посвятил некоторым маргинальным теориям от христианства. Возможно, вам было бы полезно пообщаться с ним, он смог бы подкинуть кое-какие интересные идеи для ваших изысканий… К тому же не исключено, что он что-нибудь вспомнит и о Феликсе – или как бы там его ни звали. Стоит только описать внешность…

Бритт снова посмотрела на часы:

– В таком случае будьте добры, разузнайте у отца Мюллера о Феликсе и попросите его выделить для меня немного времени. Я вспомнила, что мне нужно кое-что уладить в отеле. Давайте встретимся внизу в два и там договоримся насчет дальнейшего плана действий.

Романо проводил ее до гостиницы, а затем отправился в епископат, по пути размышляя о Бритт и о происшествии с Феликсом. Он уже предостаточно наслушался разных небылиц и безумных предположений относительно христианства и теперь ломал голову, почему такая образованная женщина, преподаватель – и попалась на крючок подобных безрассудств? Складывалось впечатление, будто она хватается за все, что попадается под руку… Чем больше Романо анализировал точку зрения профессора Хэймар, тем яснее становилось ему, насколько сильно она отдалилась от исторически выверенных христианских ценностей. Или, наоборот, сам он в наивности своей многое упустил из виду?

Романо вспомнил рассуждения Феликса об иезуитах и их связи с «Rex Deus» и с родословной. Упоминал коротышка и о тамплиерах. Священник не мог отделаться от неприятного ощущения, будто он проглядел нечто существенное… почти намеренно проглядел.

49

Когда Романо вернулся в епископат, регистраторша вновь разулыбалась:

– Отец Романо, надеюсь, ваша важная встреча прошла успешно?

– Спасибо, все прошло… как запланировано.

– Джозеф!

Священник с коротко остриженной бородкой и в очках в черной пластиковой полуоправе – вылощенная копия Робина Уильямса – уже спешил навстречу Романо. Он заключил друга в медвежьи объятия.

– Я слышал про Тэда. Молился о вас обоих. – Он отступил, разглядывая гостя и все еще держа его за плечи: – Давненько не виделись. Каким ветром тебя занесло в Вену?

– Спасибо за участие, Хайнц. А я, кажется, пока не смирился со смертью Тэда. Наверное, потому и приехал.

Мюллер заинтересованно посмотрел на Романо, словно ожидая разъяснений, а затем провел его по коридору в один из кабинетов, сказав, что там они смогут спокойно поговорить.

Кабинетом оказалось небольшое, скудно освещенное помещение, оформленное в истинно австрийской манере: высокий потолок, лаковый паркет и аскетическая обстановка. Романо очень кратко пересказал Мюллеру странные события последних дней, а тот слушал и морщился, когда друг описывал ему стигматы на теле Тэда. Но стоило Джозефу заговорить о карлике Феликсе, как его приятель не удержался от стона пополам со смехом:

– Вернее всего, что ваш Феликс не кто иной, как Феликс Конрад, бывший сельский пастор. Он сумасшедший – verükt, как говорят у нас в Австрии.

– Что тебе о нем известно?

– О, это долгая история… Я расскажу вкратце, а подискутировать о его завиральных идеях мы сможем потом с профессором Хэймар. Ко всему, что он успел ей нарассказать, надо относиться с изрядной долей иронии.

– О чем я ей и говорил. Надеюсь, Бритт прислушается к твоему мудрому совету и впредь будет должным образом оценивать мои старания.

– Конрад всегда слыл большим оригиналом, даже когда был священником. Унаследовав от родителей дом и значительное по размеру имение, он оставил служение и на короткой ноге сошелся со всякого рода маргиналами и конспираторами, которых отыскивал по всей Европе. Поговаривали, что он принял исповедь у своего дядюшки, тоже священника, и оттуда, дескать, все пошло-поехало. От себя лично могу добавить, что Конрад очень вольно трактует обет нестяжания. Все свое время он посвящает разъездам по Европе в погоне за всякой белибердой, которую измышляют современные щелкоперы. Ваш Феликс – просто чудак или, если угодно, фантазер.

– Он живет здесь, в Вене?

– В Хитцинге. Скорее всего, на Глориеттегассе. Шикарное местечко, что и говорить. Во времена Марии Терезии знать выезжала туда на лето. Это по ту сторону знаменитой аркады Глориетте, на холме за Шенбруннским дворцом.

Зазвонил телефон. Мюллер снял трубку, что-то сказал по-немецки и взглянул на друга:

– Джозеф, тебя спрашивает твой ассистент. Сейчас переключат звонок. – Улыбнувшись, он протянул Романо трубку: – Да, у тебя не обленишься! В Штатах едва-едва утро.

Чарли первым делом напомнил Романо, что «Блэкберри» после приземления нужно держать все время включенным, а также что аппарат установлен на виброрежим, поэтому никто, кроме него самого, не может знать о получении электронной почты и о телефонных звонках. Пока Чарли рассказывал о новой полученной анаграмме, Джозеф достал «Блэкберри» из кармана пиджака и принял сообщение. Удостоверившись, что его пространное письмо дошло в целости и сохранности, Чарли сообщил, что этим утром Карлота собирается встретиться с одной из студенток Бритт, которая якобы знает какой-то сногсшибательный секрет, объясняющий, отчего профессор Хэймар придерживается столь радикальных убеждений. Чарли пообещал: как только Карлота прибудет в офис, они тут же известят его о результате.

Распрощавшись с помощником, Романо передал трубку Мюллеру:

– Спасибо. Один из моих ассистентов только что отчитал меня: я не позаботился включить его электронную штуковину, чтобы днем и ночью принимать от него депеши.

– Что бы мы делали без современных технологий!

– Наверное, меньше бы нервничали, – обронил Романо, просматривая сообщение.

Его внимание привлекла выжимка из материалов интернет-поиска по Ренн-ле-Шато, посвященная местному приходскому священнику, Беранже Соньеру, который сумел скопить значительное состояние и возвести в этой уединенной горной деревушке множество непонятных строений.

– Можно мне как-нибудь распечатать письмо?

Мюллер что-то черкнул на листе бумаги и протянул Романо:

– Перешли его на мой адрес – и я тебе распечатаю.

Он присел за компьютерный стол и открыл почту, ожидая прихода сообщения.

– Мне пора на встречу с Бритт, – сказал Романо. – Давай увидимся сегодня днем, но попозже. Не сомневаюсь, что ты не в пример мне подкован для обсуждения с Бритт ее изысканий. Ты же и предупредишь ее насчет Конрада.

Мюллер подал другу готовую распечатку:

– В самом деле, мне бы очень хотелось познакомиться с ней. Все-таки не каждый день представляется возможность убедить автора «Подложного Иисуса» пересмотреть концепцию целой книги.

– Поверь, ты поставил себе задачу не из легких.

Романо просмотрел распечатку и заметил, что в ней тоже постоянно упоминается Ренн-ле-Шато. Неужели, подумал он, шумиха вокруг затерянной во французских Пиренеях деревушки теперь приобретет совершенно иную наполненность?

50

Бритт и Романо сидели у входа в отель «Роял» в летнем кафе под красно-белым полосатым навесом, наслаждаясь кофе и свежими круассанами, которые священник купил заранее на углу в кондитерской «Аида», пока ждал Бритт внизу за столиком. Он уже успел обратиться к гостиничному регистратору и найти адрес Феликса в телефонном справочнике. Протянув Бритт распечатку сообщения от Чарли, Романо пояснил:

– Вот это довольно интересно. Анаграмму Чарли получил с помощью новой программы.

Хэймар внимательно прочитала письмо, время от времени одобрительно кивая.

– В моем манускрипте тоже упоминается эта анаграмма и само место. Вероятно, «тайны Господа» – то же самое, что Грааль, или San Graal, родословная Христа. Вполне возможно, Беранже Соньер раскопал захоронение и нашел Грааль, что и явилось причиной его обогащения.

– Почему же вы не рассказали об этой анаграмме, когда мы обсуждали картину Пуссена у меня в кабинете?

– Это не имело отношения к тогдашней беседе. Мы ведь ни разу не рассматривали мою теорию с точки зрения тождества «Мария Магдалина – Грааль».

– Святой Грааль, или просто Грааль, – пожалуй, я не слишком сведущ в этом вопросе. – Романо искоса взглянул на Бритт. – Просветите меня, если вам не трудно.

– Что касается этимологии Святого Грааля, то ученых можно поделить на несколько школ. Ряд его исследователей проводят параллель со словами sangraal и gradales, что в провансальском соответствует значениям «чаша», «тарелка» или «миска». Другие предлагают разбивать слово sangraal на две части после буквы g, что даст sang raal. На старофранцузском это выражение обозначает «королевская кровь». Моя теория строится на том, что в действительности Святой Грааль – это Мария Магдалина, которая увезла королевскую кровь в своем лоне в Южную Францию. Таким образом, Святой Грааль, или прах Марии Магдалины, спрятан где-то в окрестностях Ренн-ле-Шато.

– Этим перечень тайн, по всей видимости, не исчерпывается?

– Я решила, что сама дам истолкование мифу этого захоронения. Кто знает, может, именно мне доведется обнаружить легендарный Святой Грааль.

– Вы шутите?

– Я уже заказала билет на утренний самолет во Францию.

– Там до вас уже наверняка побывали полчища охотников за сокровищами. За столько лет они успели прочесать всю местность вдоль и поперек.

– Но они-то искали чашу или какие-нибудь рукописи, а меня интересует то, что преспокойно лежит незамеченным у всех под носом. – Глаза у Бритт взволнованно заблестели: – Кости на кладбище!

– Но ведь нет никакой возможности проверить, есть ли там кости Марии Магдалины!

– Я уже над этим размышляла, – Бритт дожевала оставшийся бутерброд и воодушевленно улыбнулась: – Можно отдать кости на радиоуглеродный анализ и выяснить, датируются ли они эпохой Христа. К тому же помните, Феликс говорил о гостинице неподалеку от Ренн-ле-Шато? Он утверждал, что там следует искать разгадку тайны родословной и Святого Грааля и местечка Святая Мария.

– Я рад, что вы сами завели об этом разговор, – сказал Романо. – Может быть, теперь вы и сами откажетесь от своей затеи. Хайнц уверяет, что фамилия Феликса – Конрад. Он бывший священник, унаследовавший значительное состояние. Теперь он тратит все время на то, что носится по Европе как угорелый и водит компанию с теоретиками заговора. У меня есть его адрес – мы можем его навестить. Когда он поймет, что его личность для нас больше не тайна, то, пожалуй, поумерит свою скрытность. Вы можете поделиться с ним своими предположениями и сразу получить на них отклик.

Бритт залпом допила кофе, промокнула губы салфеткой и встала:

– Отлично. Идемте!

Романо почувствовал внутреннее удовлетворение от того, что ему, кажется, удалось вывести Бритт на верный путь. Она вот-вот поймет, что до сих пор витала в облаках. Если, конечно, этот Феликс не шарлатан, рано или поздно он сознается, что единственная причина, по которой он не желает разглашать свои «тайны», – та, что их нет и в помине. Точнее, что они существуют только в его больном воображении.

51

Филип Арман попросил таксиста высадить его у парадного входа в Шенбруннский дворец. В Вену он приехал поездом, поскольку вез с собой в сумке пистолет. Наниматель постарался: обеспечил его любимой маркой – «Глок-17» со сменным стволом и глушителем – и без обиняков пояснил, что время поджимает: Филипу некогда будет смотаться в Европу или в Штаты, где в крупных городах в сейфах хранится достаточно «пушек».

Он расплатился с шофером и затесался в толпу туристов, роящуюся у входа в крупнейшую из венских достопримечательностей. Как только такси, взяв нового пассажира, устремилось прочь, Арман сразу углубился в дворцовый парк и направился оттуда на Максинг-штрассе. Он прекрасно знал маршрут и надеялся, что его первая мишень сейчас дома или по крайней мере в городе. Времени оставалось мало.

Он свернул на Глориеттегассе и там едва не прошел мимо жилища Феликса Конрада. Внушительный особняк прятался в глубине, за ажурной зубчатой оградой. Главные ворота были приоткрыты, но ярко-желтая табличка по-немецки запрещала посетителям парковаться на подъездной аллее. В этот час дня здесь не было заметно ни машин, ни пешеходов. Филип чуть не поддался искушению немедля войти в дом и покончить с первым заказом, но, приметив над дверью видеокамеру, не стал торопиться – такой вариант он не просчитывал. Он решил покрутиться по близлежащим улицам и разведать обстановку на случай непредвиденных ситуаций и вынужденного бегства.

В прошлый раз, когда Филип приезжал в Вену, у Конрада еще не было установлено видеонаблюдение. Тогда он без труда проник в дом, пока хозяин отлучался в город, и сфотографировал бесчисленные стопы исписанных от руки листков, которые коротышка заботливо складывал на полки своей библиотеки. Армана удивило, что записи велись то на немецком, то на французском, то на английском: малый, по всему видно, хорошо образован и литературно плодовит.

Филип вспомнил, что сегодня его неприятно задела еще одна деталь – что-то насчет соседней улицы. Он свернул за угол и вышел на Вайдлихгассе, пролегавшую за особняком Конрада. Вдоль длинной высокой стены каменной кладки то же были установлены видеокамеры, а вход в имение преграждали по бокам две караулки. Арман перешел на другую сторону тротуара и убедился, что в обеих будках есть сторожа. Тут он понял, в чем дело, и решил, что лишний шум ему совершенно ни к чему: к дому Конрада с тыла примыкало американское посольство.

Арман принял решение вернуться к особняку и посмотреть, дома ли сейчас старичок и один ли он у себя. Если нет, это создало бы ненужные осложнения, поскольку Филипу совершенно незачем было светиться в таком фешенебельном месте. Он ничуть не сомневался, что сюда время от времени заворачивают полицейские патрули. Следовало также вычислить, есть ли в доме другая сигнализация, кроме камер, затем пробраться внутрь и там затаиться.

Приближаясь к особняку, Арман ощутил, как учащается сердцебиение. Немного не доходя, он застегнул куртку на все пуговицы и перекинул через голову лямку мягкой кожаной сумки, расположив ее спереди. Убедившись, что быстро достать пистолет с глушителем не составит труда, он вынул из сумки шерстяную шапочку с небольшим козырьком, металлическую нагрудную визитку и объемистый конверт. Приколов визитку к куртке над нагрудным карманом, Арман натянул шапочку так, чтобы не был виден шрам, и направился к дому.