Текст книги "Изгнанники"

Автор книги: Дэвид Коу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 37 страниц)

– Когда мы с Элайной разговаривали с Тероном, – заявил Джарид, – он предрек, что для разгрома врагов Орден должен измениться. Еще он предостерегал, что если мы будем упорно не желать видеть ничего дальше своих берегов, то обречены на гибель. «Мир стал другим, – привел Джарид слова Магистра, до сих пор отчетливо слыша, как его голос громом отдается в его сознании, – хоть Тобин-Сер и не меняется. Вы очень рискуете, не желая замечать этих изменений». – Он замолчал, прислушиваясь, как нахлынули на него воспоминания о той встрече с Тероном. Какой далекой она казалась. – Мне кажется, Терону бы понравился поступок Орриса. Я даже думаю, что нечто подобное Магистр и имел в виду. Я так и сказал тогда Оррису.

Некоторое время маги молчали, как всегда бывало, когда он или Элайна упоминали о разговоре с Неприкаянным духом Терона. Даже по прошествии пяти лет те две ночи, проведенные в роще, и посох, доставшийся Джариду в знак доброй воли легендарного Магистра, по-прежнему выделяли их среди остальных магов. Джарид никогда не привлекал имя Терона для придания веса своим словам или для упрочения своего положения. Но все же ему было приятно видеть, какой эффект произвело его выступление на Эрланда, Арслана и других магов.

– Никто из нас не сомневается в мудрости Магистра, – начал Эрланд после продолжительного молчания. – Мы также помним, в каком долгу все мы перед тобой и Элайной за то, что вам удалось договориться с ним во время той встречи. Но я отказываюсь признавать, что тогдашние слова Терона могут как-то оправдывать содеянное Оррисом и в данном случае тобой, когда ты позволил ему уйти. Ты нарушил волю Ордена, и на этом основании можешь быть исключен из его состава.

– Насколько я помню, Премудрая, – выкрикнул Транн, – не было никаких официальных дебатов и голосования по поводу того, можно или нет забрать чужеземца в Лон-Сер. Всякие обсуждения закончились прежде, чем кто-то стал действовать. Раз нет ясно выраженной воли Ордена, то нечего и нарушать.

– И мне так помнится, – поддержал Радомил.

– Но это правильно только с формальной точки зрения! – вскинулся Арслан. – Премудрая прекратила дебаты, когда большинство из нас уже ясно дали понять, что мы никогда не согласимся, чтобы чужеземец вышел из тюрьмы!

– Нет, Транн, – вступил Эрланд, с достоинством качая головой. – Тебе не удастся выгородить себя и своих друзей при помощи казуистики. Дело намного серьезней, чем просто нарушение воли Ордена – Эрланд повысил голос, снова обводя глазами зал. – Как я уже сказал, до Орриса дело дойдет, когда он вернется, но есть и другие, о действиях которых нужно говорить здесь и сейчас. Раз Оррис предал нас, то предатели и те, кто ему помогал, пусть даже помощь эта заключалась лишь в том, что, прекрасно понимая его намерения, они не сделали попытки его остановить. Именно так и поступили Баден и Джарид, хотя мне больно это говорить.

– Что ты имеешь в виду, Эрланд? – суровым тоном спросил Транн. – Что Баден и Джарид – предатели?

Магистр погладил серебристую бороду и тяжело вздохнул:

– К сожалению, да

– Да что за нелепица! – взорвался Транн. – Я не знаю никого, кто так же болел бы за судьбу страны!

– Я знал, что ты это скажешь, Транн. Вы с Баденом близкие друзья, так ведь? И мне с трудом верится, что он утаил от тебя такие важные сведения.

– Полагаю, ты и меня подозреваешь, Эрланд,– смертельно побледнев, вмешалась Элайна, но голос ее звучал по-прежнему сильно. – Раз Транн виновен лишь из-за дружбы с Баденом, то меня-то уж точно можно обвинить в чем угодно, раз я замужем за Джаридом.

– Так и есть, – как бы между прочим бросил Эрланд.

– И где же тогда конец подозрениям? – Показав на сидевшую с ней рядом девушку, Элайна сказала: – Нейса – моя подруга Может, она тоже виновна? Предатель – каждый, кто не согласен с тобой, или он обязательно должен быть одним из наших друзей?

– Я не судья! – огрызнулся Эрланд.

– Ты только что обвинил Джарида и Бадена в измене! – запальчиво выкрикнула девушка.

– Но они сами признались, что помогали Оррису! Я нисколько не сомневаюсь в их виновности! А что касается остальных, то лишь тщательное расследование установит, предатели они или нет!

– Мы не предатели! – перебил Джарид. – Включая Орриса. Как ты не понимаешь? Он хочет спасти, а не погубить Тобин-Сер! – Он обвел глазами зал, как бы ища поддержки. – Может, у него получится, – почти с мольбой произнес он.

– Да он уже потерпел неудачу! – загремел Эрланд. – Сам Баден сказал, что чужеземец сбежал! Он снова на свободе! Чем он поможет Оррису?

Джарид хотел было ответить, но осекся. Говорить было нечего. Есть надежда, что это предприятие окончится успешно, но Эрланд прав – Барам здесь будет ни при чем. Наверное, его освобождение из тюрьмы было ошибкой, хоть ее и не назовешь государственной изменой.

– Магистр Эрланд, – вмешалась Сонель, и голос ее звучал устало, – как ты представляешь себе дальнейшее заседание? Ты только что сделал несколько весьма серьезных заявлений, однако я не вполне согласна с утверждением, что Оррис или кто-то еще предал нашу страну. Но, согласно нашим правилам, ты можешь потребовать официального расследования любого вопроса. Тогда все вещи будут названы своими именами.

– Одного расследования недостаточно! – парировал Эрланд. – Я требую, чтобы Джарида и Бадена официально обвинили в государственной измене!

– Но для такого требования нет никаких оснований! – сжав кулаки, вскочил Транн.

– Они признали, что знали о планах Орриса и даже не подумали остановить его! Джарид заявил, что сам подстрекал его! Это достаточное основание! – Эрланд с вызовом посмотрел на Сонель. – Ты слышала мое требование, Премудрая. Ты сформулируешь обвинение?

– Нет, Эрланд, я этого не сделаю.

–  Но ты обязана!– вышел из себя седовласый Магистр. – Они отпустили врага Тобин-Сера и предали страну!

– Ты не представил достаточных доказательств, чтобы делать подобные заявления! – осадила его Сонель. – И пока ты этого не сделаешь, я не произнесу никакого официального обвинения!

Эрланд немного помолчал. Его обычно румяное лицо сейчас пылало, и он с трудом переводил дыхание.

– Я надеялся, Премудрая, что до этого не дойдет, – наконец произнес он с горечью. – Но, боюсь, ты не в состоянии принять правильное решение. Я требую, чтобы ты сдала полномочия и отдала право вести обсуждение Магистру Тойнан.

– Что? – уставилась на него Сонель, не веря своим ушам.

– Это уж чересчур, Эрланд, – покачал головой Арслан.

– Неужели? – оглянувшись на рыжеволосого мага, спросил Магистр. – Она только что доказала, что не может быть беспристрастной в этом вопросе. И я знаю, почему ей не меньше Бадена хочется, чтобы правда не вышла наружу.

– Да что ты плетешь? – не выдержал Радомил.

Эрланд зло усмехнулся;

– О том, что сделал Оррис, я впервые узнал от Премудрой. Хотелось бы знать, откуда ей это стало известна – Он снова обернулся к Сонель: – Я полагаю, это закономерный вопрос и в процессе детального расследования он наверняка всплывет.

– Теперь понятно, чего ты добиваешься, Эрланд, – с каменным лицом произнес Баден. – Это всего лишь попытка захватить власть. Ты сам знаешь, что Премудрая не совершила ничего предосудительного.

–  Тогда откуда ей это стало известно?– отчеканивая каждое слово, повторил Эрланд и дерзко взглянул на Сонель: – Может, Оррис обсуждал с тобой свои планы или ты обо всем узнала в постели?

Сонель вскочила так резко, что опрокинула стул. Ее лицо побагровело от ярости.

– Да как ты смеешь? – прошипела она Обведя зал сверкающими от гнева глазами, она с горечью произнесла: – Во что мы превратились? Неужели мы стали настолько подозрительны, что в каждом видим врага и готовы воспользоваться любыми сведениями, чтобы всадить другому нож в спину?

Некоторое время все хранили молчание, и никто не смел поднять глаз на Сонель.

– Эрланд позволил себе лишнее, Премудрая, – сказал Арслан, – но, признаюсь, я разделяю его тревогу. Если тебе было известно о поступке Орриса, мы имеем право знать, откуда и почему ты утаила это от нас? Пока мы не получим ответы на все вопросы, будет лишь справедливо, если Магистр Тойнан пока займет твое место.

Сонель стояла совершенно прямо рядом с опрокинутым стулом, только взгляд ее метался по залу.

– Ну, что ж, – наконец произнесла она, и голос ее звучал напряженно, как будто она изо всех сил сдерживала свои чувства. – Я уступаю место Тойнан. – И, повернувшись к Тойнан, она кивнула.

Тойнан внимательно посмотрела на нее и поднялась с места

– Я не вижу необходимости в дальнейшем обсуждении, – буднично заявила седая женщина – Мы достаточно спорили, теперь надо голосовать. – Она снова бросила взгляд на Сонель: – С твоего позволения, Премудрая, мы решим этот вопрос тайным голосованием.

Сонель с минуту подумала

– Наверное, это лучшее решение, – сказала она и, взяв со стола хрустальный колокольчик, позвонила.

Тут же в Палату Собраний вошли слуги в светло-голубых одеждах и принесли бумагу и грифели.

– Вопрос следующий, – объявила Тойнан, – может ли быть предъявлено официальное обвинение в государственной измене Джариду и Бадену. – И, взглянув на Джарида и его дядю, она сказала: – Вы в голосовании не участвуете.

Все маги вновь заняли свои места, и мертвая тишина повисла над залом, пока они заполняли свои листки и опускали их в одну из двух хрустальных чаш, с которыми слуги обходили стол. Джарид никогда прежде не видел тайного голосования, потому что прежде для него не возникало повода. Он подумал, что это символизирует глубину раскола в Ордене.

Когда все маги проголосовали, слуги отнесли чаши Тойнан, и та начала подсчитывать результаты. Все молчали. Слышался только шелест бумаги в руках Мудрой да шорох птичьих перьев. Элайна взяла Джарида за руку, и они с тревогой переглянулись.

– Ходатайство об обвинении отклоняется, – внезапно объявила Тойнан, подняв взгляд от бумаг. – Двадцать четыре голоса «за» и двадцать девять – «против».

– Кулак бога! – прошептал Эрланд. Оглядев зал, он покачал головой в унынии: – Да ведь это больше чем заговор. Вы забыли клятвы о служении своей земле!

– Это несправедливо, Эрланд, – гневно ответил Меред. – Мы не согласны с тобой, но это не значит, что мы приветствуем поступок Орриса!

Эрланд широко развел руками:

– Но все к тому идет! Если Джарид и Баден не сделали, по вашему мнению, ничего плохого, то, может, и Оррис не виновен? – Он снова обратился к Сонель: – Я настаиваю, чтобы Бадена и Джарида обвинили если не в измене, то, по крайней мере, в нарушении воли Ордена. Это единственный способ докопаться до истины!

– Я уже сказала, что никаких обвинений предъявлено не будет, пока не представлены веские доказательства, – покачала головой Сонель.

– Это окончательное решение? – торжественно спросил Магистр.

– Именно.

– Тогда у меня нет выбора, – вздохнул Эрланд. Он встал, протянул руку, и крупная коричневая сова вспорхнула с места и села к нему на плечо. Он обвел взором зал, и Джариду показалось, что в его глазах застыла неподдельная печаль. – Когда я стал членом Ордена, – очень тихо начал Эрланд, – я поклялся служить народу Тобин-Сера и повиноваться законам, установленным Амаридом. Теперь же я пришел к выводу, что, оставаясь членом Ордена, я не смогу быть верным этой клятве. – И, не сказав больше ни слова, он круто развернулся, взмахнув плащом, и покинул Великий Зал.

На несколько мгновений все застыли. Затем, как по сигналу, одновременно встали еще четыре Магистра, призвали своих птиц и вышли вслед за Эрландом на улицы Амарида.

В Палате по-прежнему царило гробовое молчание. Все словно ждали, что на этом исход не закончится, и думали, кто окажется следующим.

Следующим был Арслан. Какое-то время он катал желваки на щеках, внимательно изучая свои руки, потом встал, взял на плечо большого темного ястреба и нервно оглядел темными карими глазами присутствующих из-под копны рыжих волос.

– Арслан, прошу тебя! – воскликнула Элайна, когда маг направился к двери.

Он остановился, не оглядываясь.

– Прости, Элайна, – тихо ответил он. – Так надо.

– Помнишь, как прошлым летом я тоже хотела уйти, и ты меня удержал? Ты тогда сказал: «Если хотя бы один из нас уйдет, вред будет непоправимым». Разве что-то изменилось? Разве ты не понимаешь, что станет с Орденом, если ты уйдешь?

– Вред уже нанесен. – Он обернулся, и на его лице были тоска и горечь. – Это сделали Оррис, Джарид и Баден. И ты виновата не меньше их. – Он отвел взгляд. – Может, и надо было отпустить тебя тогда.

Он снова пошел к двери, и, прежде, чем он ступил за порог, еще семь магов поднялись и вышли из-за стола. Через несколько минут за ними последовали еще шестеро Магистров, включая Мудрую Тойнан. Всего одиннадцать Магистров и восемь магов покинули Собрание, да и Орден, возможно, тоже. Почти все, кто голосовал «за».

Казалось, молчание длилось вечно, как будто оставшиеся не в силах были осознать, что только что произошло под большим изображением Амарида, украшавшим потолок Великого Зала.

– Что же теперь нам делать? – наконец спросила Урсель, нарушив гнетущую тишину.

Сонель пожала плечами и повернулась к Бадену в ожидании ответа.

Но Баден лишь растерянно посмотрел на всех, покачал головой и прошептал:

– Я не знаю. Просто не знаю.

22

Просматривая сейчас свои записи, я вижу, что часто пользовался словами «Брагор-Наль» и «Лон-Сер» как взаимозаменяемыми. Это может вводить в заблуждение, поскольку есть еще два Наля – Уэрелла и Стиб, – и хотя Брагор самый крупный из них, это не значит, что остальные во всем похожи на него. Однако знания Барама о двух других, а следовательно, и наши знания о них крайне ограничены. Похоже, это прямое следствие особенностей правительственной системы Лон-Сера. Все три Наля соперничают в политике и экономике. Они хранят в секрете друг от друга свои достижения, между ними нет почти никакого культурного и социального обмена. Даже перемещения людей между Налями ограничены и строго контролируются полицией.

Из того, что поведал мне Барам, я могу вывести несколько предварительных заключений. Все три Наля, оставшиеся после так называемого «Объединения» (о котором я неоднократно писал), разделены естественными границами, по большей части горными хребтами. Стиб-Наль, как я узнал, самый маленький из трех и почти не имеет веса. Но Уэрелла-Наль, расположенный к северо-западу от Брагор-Наля и управляемый матриархальной династией, гораздо влиятельнее и постоянно соперничает с Брагор-Налем.

Из пятого раздела «Доклада Магистра Бадена

о допросах чужеземца Барама», представленного

на рассмотрение 1014-го Собрания Ордена.

Весна, 4625 год Богов.

Проследить за ними не составляло труда, даже когда Мелиор сменила громоздкий черный мобиль на маленький и более маневренный белый. К тому же Хранитель и чародей на улицах Наля были все равно что вестры в храме Лона Правда, Мелиор, казалось, не подозревала, что ее преследуют. Она соблюдала некоторую осторожность, но знай она, что у нее на хвосте Лезвие, вела бы себя совсем иначе. Вряд ли она ограничилась бы переменой машин, редкими спусками с Верхней дороги на улицы и петлянием в квадах. Лезвие мог внушить страх кому угодно, даже Мелиор И Лакин.

Он так долго жил с этой кличкой, что уже никто не помнил его настоящего имени. Оно и к лучшему: прозвище ему нравилось, а если учесть, чем он зарабатывал на жизнь, то и подходило как нельзя кстати, даже несмотря на то что он предпочитал пользоваться не ножом, а громадным ручным лучеметом. Сейчас в его черных волосах уже пробивалась седина, и недавно ребята стали называть его Серебряным Лезвием. Сначала он решил, что это признак неуважения, и запретил им так его называть. Хуже нет для наемного убийцы, если люди будут знать, что он стареет. Но вскоре он понял, что это скорее знак отличия, дань его невероятной способности выжить в профессии, которая вовсе не способствовала долголетию. Серебряное Лезвие. В конце концов он заключил, что достоин такого отличия – ведь он ветеран. А его успех основан на одном простеньком правиле: никогда не берись за работу, которую не сможешь выполнить.

Но теперешнее дело было опасным. Когда Седрик сообщил, кто будет третьим, Лезвие захотел было отказаться от заказа. Связаться с гилдринами и колдуном – это уже не сахар, слишком много непредвиденного риска Он не слишком-то верил в байки о пророческих снах и волшебстве. Скорее был убежден, что многовековые притеснения гилдринов основываются на чистейших домыслах и предрассудках. Пока что ему не приходилось сталкиваться с прорицателями, и вопрос, есть у них сверхъестественные способности или нет, не слишком-то его волновал. Однако это вовсе не означало, что он жаждет иметь с ними дело. Но ему нужно убить не только Хранителя и тобин-серского чародея, но и самого лучшего уличного бойца из всех лордов Седрика. Заказ стал слишком уж трудоемким. Оверлорду придется выложить за него немалые деньги.

Он обнаружил их уже на следующее утро после ночного разговора с Седриком. Переговорив с оверлордом, Лезвие сразу же разослал своих людей следить за квартирой Мелиор, конторой Седрика, тренировочным центром и, поразмыслив, отправил еще нескольких к квартире командира ее телохранителей, Джибба. Оказалось, что именно здесь Мелиор, Хранитель и чародей и провели ночь. Узнав об этом, Лезвие сообразил, что Джибб может присоединиться к ним, что еще больше усложнит задачу. Но позже соглядатай донес, что рано утром они вышли из квартиры втроем, без телохранителя. Люди Лезвия сели им на хвост и последовали за ними на Верхнюю, где Лезвие с восьмью головорезами в двух мобилях и перехватил их через пару часов.

Мелиор чуть было не оторвалась от них, когда пересела в другой мобиль, но Лезвие за долгое время так поднаторел в преследованиях, что такая простая уловка не могла сбить его со следа. Вскоре он снова обнаружил ее и теперь держался на достаточном расстоянии, чтобы не спугнуть, но в то же время успеть быстро среагировать, если она обнаружит погоню.

Все это было уже почти два часа назад.

– Как мы это провернем, Лезвие? – спросил Ульбин по рации, до неузнаваемости изменявшей его низкий голос.

Лезвие слегка поразмыслил.

– Похоже, я понял смысл ее перемещений, – наконец сказал он. – Она двигается на северо-запад по Верхней где-то в течение часа…

– А потом низом четыре-пять квадов на восток,– перебил Ульбин, договорив за командира. – Я тоже заметил. Любопытный образец нестандартного запутывания следов. – (Лезвие живо представил, как Ульбин от удовольствия прищурился, оценив хитрость Мелиор. Они с Ульбином долго проработали вместе.) – Прихватим их внизу?

Лезвие снова взвесил все возможности. В другой раз это не имело бы значения. На Верхней несчастные случаи происходят каждый день, было бы несложно покончить с ними здесь, не вызывая особых подозрений. Но Седрик ясно дал понять, что все должно быть выполнено чисто и тихо. А платит – он.

– Да, именно внизу, – ответил будущий лорд. – Раз она проезжает четыре-пять квадов, прижмем их посреди третьего. Устроим обычную ловушку и нападем. Ты стой в засаде, а я их загоню.

– Неплохо, – отозвался Ульбин. Лезвие представил, как он снова удовлетворенно жмурится, как всегда, когда план ему нравится или работа выполнена удачно. – Чем будем их кончать – лучеметами?

– Уложим их лучеметами, а потом закидаем взрывчаткой, – ответил Лезвие.

– «Хлопушкой»? – удивленно спросил Ульбин.– А на кой?

– Так надо. Не хочу неожиданностей. И чем меньше от них останется, тем лучше. Пусть ПСБ несколько дней попотеет, выясняя, кто это был, а уж потом займется розысками тех, кто их прикончил.

Ульбин и ребята в его мобиле дружно рассмеялись.

– Слушай, Лезвие, ты собираешься пришить Мелиор И Лакин. Все сразу поймут, что это ты. Ведь ты – единственный наемник, который в таком деле не сдрейфит.

– Тем более надо обо всем позаботиться, – невольно улыбнувшись, ответил Лезвие. Чем дольше они будут выяснять, что это Мелиор, тем дольше не всплывут наши имена.

– Не пойму, чего ты суетишься, – ответил Ульбин, – это только укрепит легенду о твоем всемогуществе. К тому же мы сможем заломить за это дельце любую цену. – В мобиле Ульбина послышался слитный рокот голосов.

– Может и так, – ответил Лезвие, – но Седрик хочет, чтобы все было тихо.

Ребята Ульбина сразу замолкли. Эти парни хорошо знали свое дело, но все они боялись оверлорда На их месте Лезвие тоже боялся бы. Но он обязан не испытывать страха ни перед кем, даже перед Седриком. Такая уж у него работа, да и живет он в таком месте. Вполне вероятно, что в скором будущем кому-нибудь захочется убрать Седрика, и заказ получит он. Негоже лучшему наемному убийце Брагор-Наля бояться потенциальной жертвы.

Мобиль Мелиор начал постепенно перестраиваться в крайний правый ряд. Через несколько квадов будет спуск, а она едет по Верхней уже почти час. Значит, там и порулит вниз.

Лезвие почувствовал, что его пульс слегка участился, как всегда перед близким убийством. Волнение не ослабляло его готовности, наоборот, лишь обостряло чутье и ясность сознания, на которые в подобные моменты он полагался всецело.

– Не спускать с нее глаз, – велел он своим людям.– Теперь уже скоро.

Из окна мобиля Гвилим смотрел на проносящиеся мимо здания Наля и далекие горы, кожей ощущая отчужденное молчание, установившееся между Мелиор и Оррисом. Разочарование и безнадежность росли. Он по-прежнему был уверен, что в чародее – последняя надежда положить конец гонениям на его народ. А в последние несколько дней уверился, что эта женщина тоже сыграет какую-то роль в будущем гилдринов. Какую, он даже не представлял, но давно научился уже доверять в подобных случаях своей интуиции. Однако, каким бы образом эти двое ни принесли освобождение гилдринам, в которое Гвилим верил всей душой и ради которого оставил свою прежнюю жизнь и любимую женщину, ничего не получится, если раздор между ними не прекратится.

Но, к глубочайшему разочарованию Хранителя, все говорило за то, что это вряд ли произойдет. Едва ему начинало казаться, что чародей и лорд вот-вот придут к согласию, как случалось нечто вновь возводившее между ними стену. Прошлой ночью, когда Мелиор, сидя в мо-биле, рассказала им о плане завоевания Тобин-Сера и ее участии в нем, Гвилим был убежден, что теперь между ними не осталось секретов. Если после подобных откровений эта парочка найдет общий язык, думал он, ничто в будущем уже не испортит их отношений.

Но он ошибся и понял это, едва они переступили порог дома телохранителя и увидели, кто был этот Джибб, о котором она говорила. Оррис тут же узнал в нем одного из нападавших, его темные глаза сверкнули гневом, он тут же направил в грудь здоровенного детины свой посох с угрожающе переливавшимся кристаллом. Похоже, и ястреб его узнал, судя по резкому крику, который издала птица, когда увидела Джибба.

Видя, с какой враждебностью мужчины сверлят друг друга взглядами, и слыша, как умоляюще звучит голос Мелиор, что-то объясняющей Оррису, Гвилим раздумывал, кто из двоих его спутников больший глупец. Выслушав незадолго до того признание Мелиор, Оррис должен был понять, что она доверяла людям, покушавшимся на него. Но в то же время Мелиор, которой так нелегко было добиться доверия чародея, могла бы догадаться не приводить его в дом Джибба, по крайней мере пока. В ту секунду Гвилим едва не решил все бросить. Эта парочка неисправима. Но все же они ему необходимы, так же как и он им. Поэтому он решил сделать первый шаг к примирению. Он подошел к Джиббу и дружески протянул ему руку.

После мгновенного колебания и быстрого взгляда в сторону Мелиор Джибб пожал его руку и улыбнулся. Оррис очень неохотно последовал примеру Гвилима, но остаток вечера не разговаривал с Мелиор, за исключением коротких просьб передать что-нибудь Гвилиму. После того как они покинули квартиру Джибба и переменили мобили, напряженность между ними не спала Хранитель понял, что они направляются к далеким горам, неясно вырисовывавшимся на севере сквозь ржавую дымку. Каким-то образом Оррис с Мелиор умудрились договориться об этом, но с тех пор они молчали, предоставив Гвилиму, сидевшему в одиночестве на заднем сиденье, развлекаться разглядыванием проносящегося за окном пейзажа.

– Куда мы едем? – решил наконец поинтересоваться Хранитель, несмотря на то что знал ответ, чтобы хоть как-то нарушить молчание.

Оррис оглянулся и выжидательно посмотрел на Мелиор. Она что-то сказала на его языке, а потом бросила на Гвилима быстрый взгляд через плечо.

– Оррис пришел сюда – я имею в виду в Лон-Сер, – чтобы предстать перед Советом Правителей и убедить их воздержаться от новых нападений на его землю, – начала она. – Я объяснила ему, что набеги на Тобин-Сер совершались по приказу Седрика, без ведома Совета. Я даже не уверена, что Дарелл о них знал.

– Дарелл? – переспросил Гвилим.

– Дарелл – это Правитель Брагор-Наля.

– Ясно. Продолжай, пожалуйста.

– Ну вот, я сказала об этом Оррису, но он, похоже, не слишком проникся. Он считает, что раз Совет – высшая власть в Лон-Сере, Правители могут заставить Седрика не нападать на Тобин-Сер.

– А разве он не прав?

– Может, в какой-нибудь идеальной стране так и есть, – досадливо поморщилась она, – но политическая обстановка в Совете не так проста.

– Извини, пожалуйста, – грустно улыбнувшись, сказал Гвилим, – но эта самая политическая обстановка понятна мне не лучше, чем Оррису.

Она вздохнула и провела рукой по золотистым локонам.

– Я знаю, – ответила она, стараясь говорить без раздражения,– что в Совет входят Правители всех трех Налей. Это тебе известно? – Гвилим кивнул, и она продолжала: – Формально каждый из них имеет один голос в решении вопросов, но на деле у Брагор-Наля всегда два голоса – свой и Стиб-Наля, а у Уэреллы – только один.

– Как так? – не понял Гвилим.

– Это долгая история, так сложилось еще со времен Объединения. Проще сказать, Правители Стиб-Наля уже несколько веков уступают свои голоса в Совете в обмен на независимость. Стиб слишком мал и слаб, чтобы отважиться нам противоречить, поэтому он всегда принимает сторону Брагор-Наля.

– Это значит, – перебил Хранитель, – что если Дареллу известно о деятельности Седрика, Совет не сделает ничего, чтобы остановить его.

– Совершенно верно, – кивнула Мелиор. – Но даже если Дарелл сейчас и не знает, то скоро догадается, что за этим делом стоит Седрик, и все равно не станет ему мешать.

– А как он догадается?

Она грустно улыбнулась:

– Этот план – мы назвали его «Операция» – слишком в его стиле. Любой, кто знает оверлорда так же хорошо, как Дарелл, немедленно поймет, кто за ним стоит. К тому же в Лон-Сере слишком мало людей, у кого достанет средств и наглости для подобного предприятия.

Гвилим задумался, а Мелиор тем временем начала перестраиваться к правому краю дороги. Похоже, она готовилась снова спуститься вниз, в квады. Гвилим плохо понимал, к чему эти петляния переулками, но Мелиор объяснила, что так отрядам безопасности будет трудней их найти. Поскольку Хранитель был наслышан о Службе Безопасности от людей из Сети, он не стал спорить.

– А ты рассказала Оррису все, что сейчас говорила мне? – спросил Гвилим, возвращаясь к разговору.

– Да, еще вчера, когда мы ехали к Джиббу.

– И что, ты его убедила?

– Похоже.

– Тогда, – усмехнулся Гвилим, – я возвращаюсь к первоначальному вопросу: куда мы едем?

Мелиор тихонько хохотнула – она была необыкновенно красива, когда смеялась:

– Мы едем в Уэрелла-Наль и попытаемся там встретиться с Правительницей Шивонн. Если нам удастся ее убедить, что предприятие Седрика может повредить ее Налю, возможно, она найдет какой-нибудь способ помешать ему.

– Ты думаешь, на это можно рассчитывать?

– Не знаю, – честно призналась она. – Это чистой воды авантюра. Но после вчерашней ночи здесь нам лучше не задерживаться.

По спине у Гвилима поползли мурашки, он вдруг почувствовал опасность.

– Ты думаешь, Седрик собирается что-то предпринять, – произнес он без вопросительной интонации.

– Я бы удивилась, если б было иначе, – ответила она с заметным напряжением в голосе. – Оррис – живая угроза всему, что важно для Седрика. К тому же оверлорд знает, что не сможет подчинить его. Поэтому убить – единственный способ остановить Орриса.

Гвилим кивнул, словно понял все, о чем она ему толковала. Отчасти он действительно понял, и это его испугало. Его мир, оставшийся в Даалмаре, не имел ничего общего с царившими в Нале насилием и жестокостью. Но он так долго пробыл в страшной дали от дома, что существовавшие здесь порядки стали казаться ему в чем-то логичными. Он вдруг почувствовал себя испачканным нечистотами и с тоской подумал о прозрачных холодных источниках в горах недалеко от его поселка.

Мелиор свернула на одну из дорог, спускавшихся с Верхней в сумятицу и шум квадов. Там она быстро повернула в ближайший переулок и снова запетляла по узким улочкам.

Кудесник что-то сказал ей, и она несколько секунд не сводила с него недоуменного взгляда. Потом покачала головой и что-то резко ответила. Оррис сердито повторил ту же фразу, и Мелиор снова отрицательно тряхнула головой.

– В чем дело? – устало спросил Гвилим, уже не в силах выносить их перебранки.

– Он хочет, чтобы я остановилась, потому что птице, видите ли, надо охотиться, – обернувшись к Гвилиму, бросила Мелиор таким тоном, словно думала, что Оррис тронулся.

– Но она должна есть, так же как и мы, – возразил Хранитель.

– У нас нет времени! – вспылила женщина. – Это может подождать.

– Ему лучше знать, когда ей питаться, – ответил Гвилим, стараясь казаться рассудительным, несмотря на то что разделял тревогу Мелиор и предпочел бы не делать остановки. – Я мало знаю о магии Тобин-Сера, но похоже, что Волшебная Сила исходит от ястреба. И если он ослабеет от голода, возможно, сила чародея тоже уменьшится. А она может нам пригодиться.

Мелиор выругалась и, резко дав по тормозам, остановила мобиль.

– У нас нет времени, – раздраженно бормотала она, пока Оррис вылезал из машины и отпускал птицу.

Несколько минут все молчали. Гвилим тоже вышел и встал рядом с чародеем, а Мелиор осталась на своем месте, что-то приговаривая себе под нос и время от времени бросая на Орриса испепеляющие взгляды. Анизир вернулась через несколько минут, зажав в когтях голубя. Опустившись на груду покореженного металла неподалеку, она с торопливой жадностью разорвала тушку. Закончив, отерла острый клюв о перья и перелетела на плечо Орриса.

Гвилим снова занял свое место, а Оррис, садясь, сказал что-то Мелиор с самодовольным выражением на бородатом лице. Она промолчала, но, пока чародей еще даже не успел захлопнуть дверь, так резко рванула мобиль вперед, что его отбросило назад, словно куклу.