Текст книги "Изгнанники"

Автор книги: Дэвид Коу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 37 страниц)

– Надо было убить ее, когда представилась такая возможность, – сквозь зубы пробормотал Доб, уже в который раз упрекая себя. И, как всегда, вынужден был признать, что это всего лишь тщеславие. Пока была такая возможность.Какое бахвальство! Да не было у него никаких шансов против Мелиор И Лакин и быть не могло. Он до сих пор живо помнил, как перепугался, когда она приставила кинжал ему между ног, и то унижение, которое он испытал, когда ему пришлось отпустить ее на глазах своих парней. Знать, что та девица была Мелиор и это она чуть позже прикончила Сэвила, было бальзамом для его уязвленной гордости. Но ничего не меняло в его жизни, которая с той ночи превратилась в сплошной сумбур.

Все это время не прекращалась война с Бовеном. А нынче, похоже, он проиграл. Доб вдруг понял, что Седрик только что спас ему жизнь. Проигравшие битву за власть над кварталом редко выживали, когда приходил новый лорд. Слишком уж опасным местом был Наль, чтобы позволить себе роскошь проявлять милость к побежденным врагам. Едва Бовен узнает о решении Седрика, он подошлет убийц к Добу и его верным людям. Во Втором квартале будущего у Доба нет. Правда, ему не сильно верилось и в светлые перспективы в Четвертом. Даже если удастся убрать Джибба – не такое уж пустячное дело, учитывая его репутацию наиболее отъявленного изгоя во всем доминионе Седрика, – останется по меньшей мере полдюжины других, более законных претендентов на то, чтобы взять Четвертый в свои руки, и вряд ли они будут в восторге от вмешательства чужака. Шансы выжить в такой обстановке были не намного выше, чем во Втором, даже с обещанной Седриком поддержкой.

Седрик должен был прекрасно понимать это; наверняка он осознавал, что появление Доба в Четвертом квартале чревато затяжной полосой волнений и переворотов. Громила лишь пожал плечами. Он не понимал мотивов Седрика, да и какое это имеет значение? Четвертый можно потерять, но если его завоевать, он принесет ему намного больше, чем Второй квартал, хоть это и очень опасно.

К несчастью, здесь оставалось еще одно незаконченное дельце. Доб хотел обсудить его с оверлордом, но побоялся его рассердить. Да и вряд ли оно стоит того, чтобы беспокоить оверлорда. С какой стати его должен интересовать какой-то помешанный в странных лохмотьях, утверждающий, что он бывший изгой и бежал из тюрьмы Тобин-Сера? Добу и в голову не пришло бы доносить эту нелепицу до слуха Седрика, но этот безумец без умолку твердил, что в Брагор-Наль только что проник чародей. Доб, хоть и не верил не единому слову, все же слышал, что Седрика в последние годы очень интересовали колдуны Тобин-Сера. «Да ладно, – подумал Доб, – скажу в следующий раз. Куда спешить-то?»

В спальне послышались возня и шорох простыней, и чуть позже в комнате появилась сонная голая вестра. Спутанные пряди рыжих волос падали ей на спину.

– Так ты идешь в койку или как? – зевая, поинтересовалась она. – Учти, платить все равно придется. Мое время стоит денег, хочешь ты развлекаться или нет. Не сердись, сладенький, но тут у меня твердо: пусть ты даже лорд, все равно плати.

Доб усмехнулся и встал, чувствуя, как в штанах сразу стало тесно.

Вестра зашла сбоку, и положила одну ладонь ему на руку, а другой стала гладить грудь.

– Пойдем же, – мурлыкала она. – Что ты сидишь за этим дурацким столом, со мной ведь намного лучше.

– Надеюсь, – с ухмылкой ответил он, схватил ее за грудь и попытался поцеловать девушку. Она укусила его за губу, и, хихикая, потащила за собой в постель. Он не стал сопротивляться, но на этот раз не забыл выключить экран.

21

Просматривая донесения разведки по Тобин-Серу, я с тоской убеждаюсь, что они безнадежно стары. Жаль, что с отбытием Калбира пришлось приостановить деятельность разведки, но тогда это была необходимая предосторожность. По совести говоря, я был уверен в успехе предприятия. Как оказалось, чересчур уверен.

Все же, снова и снова перечитывая данные по Тобин-Серу за последние несколько лет, я постоянно натыкаюсь на одно и то же: эта страна меняется чрезвычайно медленно. И люди, и учреждения нашего восточного соседа, включая и сам Орден, скованы бесчисленными традициями и потому весьма неохотно воспринимают все новое. Пока непонятно, послужит это нам на пользу или нет, когда настанет время дискредитировать Орден, но сейчас меня несколько успокаивает, что сведения нашей разведки, вероятно, не совсем утратили свою ценность даже по прошествии нескольких лет.

Из личного дневника Седрика И Врана,

оверлорда первого доминиона Брагор-Наля.

2-й день 3-й недели, Весна, 3060 год.

Джарид и Элайна никогда еще не пересекали Тобин-Сер с такой быстротой. Меньше полутора месяцев они добирались от своего маленького дома на побережье Южного Шелтера до восточных склонов гор Парне. Завтра они уже будут в Амариде, и сейчас, сидя у небольшого костра и глядя на яркие звезды, Джарид холодел от мысли, что их там ждет. Он по-прежнему не сомневался, что неожиданный вызов Сонель означал, что кто-то узнал о поступке Орриса. И даже догадывался, кем был этот кто-то, хотя, собственно, какая разница. Скоро весь Орден узнает, и насколько бурной будет реакция, трудно даже предсказать.

Он все еще отчетливо помнил, что сказали друзья, с которыми они поддерживали ментальную заставу, когда он наконец объяснил им, почему Оррис больше им не помогает. Элайне и Бадену, само собой, все уже было известно, а Транн отнесся к этой новости с обычной невозмутимостью. Зато остальные в выражениях не стеснялись. Меред просто вышел из себя, узнав, что Джарид, Элайна и Баден даже пальцем не шевельнули, чтобы удержать Орриса и снова водворить Барама в тюрьму.

Одно дело – ослушаться Орден и создать ментальную заставу!– бушевал он так сильно, что даже трудно было разобрать его слова. – Но вызволить Барама – совсем иное! Это уже похоже на государственную измену!

Согласна, – всех поразив, вступила Урсель. – Я очень редко расхожусь с Оррисом во мнениях и считаю его отличным другом. Но сделанное им – просто непростительно!

Даже Радомил потерял обычное спокойствие, а ведь Джарид знал лысого мага уже много лет, поскольку тот служил его родной деревне Аккалии еще до его рождения, и он никогда прежде не видел, чтобы Радомил выходил из себя.

–  О чем он только думал, не понимаю! Так нельзя поступать! И я думаю, что вы, Джарид с Баденом, зря не остановили его.

Большую часть той ночи Джарид с дядей пытались оправдать Орриса в глазах остальных. Магов они так и не убедили, но заставу удалось сохранить. Элайна тогда молчала, и лишь позже, когда они с Джаридом уже лежали в постели, она призналась ему, что тоже осуждает невероятный поступок их друга

– Я очень надеюсь, что у него что-нибудь получится, – запальчиво добавила она, – и, хорошо зная Орриса, я понимаю, что вы с Баденом вряд ли могли остановить его, но, по-моему, он перешел все границы, уведя Барама из тюрьмы.

Джарид промолчал. Все, что сказали Элайна, Меред, Урсель и Радомил, лишь отражало его собственные внутренние сомнения, поэтому спорить было не о чем. Сейчас же, несколько месяцев спустя, пребывая в горах над Амаридом, глядя на звезды и вспоминая ту ночь, он так и не мог побороть страх перед предстоящим Собранием. Если уж близкие друзья Орриса так бурно отнеслись к этому известию, что могут сказать остальные маги и Магистры? В свое время Оррис многих из них настроил против себя грубыми манерами и заносчивостью. Его и раньше-то не сильно жаловали, особенно старые Магистры. Теперь же, похитив Барама, Оррис дал им повод добиться его исключения из Ордена, а то еще чего похуже.

– Ты слушаешь меня или нет? – спросила Элайна, легонько ткнув его локтем.

– Нет, – отозвался Джарид, наклоняясь и целуя ее в макушку. – Прости, пожалуйста. Что ты сказала?

– Да ладно, бог с ним. Все важное я оставлю до времени, когда мы снова будем поддерживать ментальную связь. Так хоть я буду знать, что, хочешь не хочешь, ты меня выслушаешь.

Джарид рассмеялся и взял руку Элайны в свою.

– Я думал об Оррисе, – сказал он, помолчав.

– Ты по-прежнему считаешь, что нас собирают из-за него? – бросив быстрый взгляд на лежащие на земле цериллы, спросила она.

– Да. Этой ночью он снова мне приснился. Это седьмой раз с тех пор, как мы вышли из дома.

Элайна затаила дыхание.

– Это было видение?

– Нет. Такой же сон, как и остальные.

– Значит, нельзя сказать уверенно.

– Видимо нет, – согласился он. Она права, раз это обычные сны, нельзя придавать им слишком большого значения. Но хоть их и не назовешь провидческими, Джарид все же хорошо знал себя и свои магические способности, чтобы просто их игнорировать. Будущее Собрание созывают из-за Орриса.

– Как ты думаешь, с ним все хорошо? – тихо спросила Элайна.

– Не знаю, – ответил он. – Хотелось бы верить, но он так далеко, да и что это за страна, в которую он отправился, мы не знаем. – Джарид вздохнул, и девушка склонила голову к нему на плечо. – Но если кто-то и может добраться до Лон-Сера и вернуться, так это Оррис. Никого более смелого и сильного, чем он, я не знаю.

– Это правда, – тихо сказала она. – Надеюсь, там эти качества не окажутся бесполезными.

На следующее утро они открыли глаза, едва только первый луч солнца позолотил небо на востоке, а из леса внизу донеслись ранние птичьи трели. Быстро поднявшись, они перекусили и через полчаса уже были в седле; им предстоял последний перегон в долгом пути до Амарида.

К полудню они въехали в Ястребиный лес и проскакали недалеко от того места, где Джарид установил связь с Ишаллой пять лет назад. Ястреб узнал родные места и теперь парил над их головами, зорко вглядываясь в окрестности, кружа и бросаясь из стороны в сторону, словно он был вне себя от радости.

Джариду было необыкновенно приятно видеть свою птицу такой счастливой, но он не мог разделить ее восторга Нынче ночью образы Орриса и темной, враждебной страны снова преследовали его. К тому же чем ближе к Амариду, тем сильнее становилась его тревога по поводу предстоящего Собрания.

Однако, лишь оказавшись в городе, молодые маги окончательно поняли, насколько серьезно положение. В Амарид они прибыли вскоре после обеда. Небо, такое чистое утром, стало затягиваться облаками, а между домами старой части города дул резкий ветер. Лошадей маги оставили в конюшне у кузнеца, много лет тому назад согласившегося присматривать за их животными в обмен на любую помощь: лечение, заживление ран, а однажды, в одно особенно влажное лето, он даже просил их разжечь огонь. Сами же они направились в харчевню «Гнездо», где всегда останавливались, приезжая в город Первого Мага. В харчевне до боли знакомо пахло жареным мясом, вином и дымом, а за маленьким столиком у двери в одиночестве сидел Транн, немедленно замахавший им руками.

Он с улыбкой обнял их, но его зеленые глаза были серьезны.

– Рад вас обоих видеть, – тепло сказал он, положив руки на плечи Элайны и Джарида. – Застава, конечно, спасает от тоски, но все равно, она не заменяет удовольствия видеть вас.

Джарид согласно кивнул и переглянулся с Элайной. Им-то лучше других известно, какие ограничения накладывает ментальное общение.

– И мы очень рады тебе, Транн, – ответила Элайна. – Рейвлад тоже радуется, – сказала она, посмотрев на светло-коричневого ястреба мага.

Транн задумчиво потрепал перья своей птицы.

– Хорошо, что она еще раз выдержала это путешествие, – с нежностью произнес он. – Она была мне хорошим другом.

Джарид встревоженно посмотрел на него:

– Она больна?

– Да нет. Старая просто. Честно говоря, я и не надеялся, что она доживет до середины лета. – Он тряхнул головой. – Единственная радость от всего этого, что мы с Рейвлад последний раз сможем вместе поприсутствовать на Собрании.

– Единственная радость? – переспросила Элайна. – А ты знаешь, зачем Сонель нас собрала?

Транн оглянулся по сторонам, и его смуглое лицо посуровело.

– Да, – сказал он и показал на один из столиков в глубине. – Но давайте обсудим это без посторонних.

Троица направилась к одному из столов в дальнем конце сумрачного помещения, но, еще не дойдя до него, они услышали из-за стойки громогласный рев Маймуна, хозяина «Гнезда».

– Маг Джарид! Маг Элайна! – орал он, идя им навстречу с радушной улыбкой на широкой физиономии и протягивая огромные волосатые ручищи. – Как поживают мои любимые пташки-милашки? Пташки-милашки! – с удовольствием повторил он и гулко захохотал над собственной шуткой, в ожидании одобрения поглядывая на Транна. На самом деле каламбур был уже донельзя заезжен.

– Спасибо, Маймун, – ответил Джарид. Несмотря на фамильярное поведение, Маймун ему нравился. А вот Элайна его недолюбливала. Да и Баден тоже. Правда, дядя останавливался в «Гнезде» каждый год, но неуклюжий громогласный хозяин, кажется, с каждым разом нравился ему все меньше.

– Я оставил для вас комнату, – продолжал Маймун, – самую лучшую. – И подмигнул Элайне. Та только сдержанно улыбнулась в ответ. – Магистр Баден тоже остановится с вами?

– Только не в нашей комнате, – ответил Джарид, – но думаю, он тоже здесь поселится.

Хозяин оглушительно расхохотался и так сильно хлопнул Джарида по спине, что тот чуть не упал, а Ишалла испуганно забила крыльями, чтобы удержаться на его плече.

– С твоего разрешения, Маймун, – миролюбиво начал Джарид, когда раскаты хохота смолкли, – мы хотели бы присесть за дальним столиком и обсудить наши личные дела. Можно подать нам обед туда?

Маймун, как всегда готовый угодить магам, энергично кивнул.

– Конечно, маг Джарид. Сию минуту.

Он тут же ушел, а маги направились к свободному столу.

– Эрланд узнал, что Барам исчез, – без предисловий начал Транн, едва они сели.

Элайна на секунду зажмурилась, а Джарид судорожно вздохнул.

– Так я и думал, – сказал он. – Откуда он узнал?

– Он хотел устроить у тюрьмы беспорядки.

– Ясно, – сказала Элайна. – Так чего же он хочет? Исключить Орриса из Ордена?

Транн хмуро посмотрел на нее:

– Если бы только это. – Служанка принесла жареную дичь на блюде, черный хлеб и дымящийся горшок с овощным рагу, и смуглый маг замолчал. Вторая служанка подоспела с тремя кружками амарийского эля. Маги ждали, когда все будет расставлено, и девушки уйдут.

– Значит, Эрланд не просто хочет выгнать Орриса из Ордена? – уточнила Элайна, когда они снова остались одни.

– Он хочет, чтобы Орриса судили за государственную измену, – кивнул Транн.

– Измену?! – вскричал Джарид.

Транн бросил на него суровый взгляд и оглянулся. Маймун и одна из девушек смотрели на них из-за стойки, но больше, кажется, никто не обратил внимания на неожиданную вспышку Джарида.

– Неужели он действительно рассчитывает, что у него получится, – несколько тише продолжил молодой маг. – Пусть Оррис нарушил волю Ордена, но он делает это для блага страны.

– Об этом знаем мы трое, да Баден, да еще несколько магов, – сказал Транн. – Думаю даже, что Сонель тоже так считает, хотя никогда и не признается в этом публично. – Он отхлебнул эля из кружки. – Но совсем другое дело – Эрланд со своими сторонниками и Арслан с другими юнцами. Им важен сам факт, что Оррис освободил явного врага Тобин-Сера. Формально, по закону, это и есть государственная измена.

– Ты хочешь сказать, что Эрланд и Арслан заодно? – подавшись вперед, спросила Элайна.

– Точно не знаю, – пожав плечами, осторожно ответил Транн. – Думаю, это вполне возможно.

Обдумывая все, что услышал, Джарид рассеянно ковырял вилкой в тарелке. Если Эрланд, предводитель старых Магистров, и Арслан, наиболее заметный среди молодых магов, объединятся против Орриса, тому грозит нешуточная опасность.

– Транн, ты чего-то не договариваешь? – пристально глядя на смуглокожего мага, спросила Элайна.

С минуту Транн колебался.

– Опять же, я ни в чем не уверен, – наконец, сказал он. – Я лишь знаю о том, какие слухи ходят в Великом Зале.

– Что за слухи? – не отступала Элайна.

– По-видимому, Эрланд считает, что Оррис был только одним из действующих лиц большого заговора. Он упомянул имя Бадена, как будто тот знал о планах Орриса еще до его ухода, и намекнул еще кое на кого, включая и нас троих.

Не веря своим ушам, Джарид смотрел на друга. Пять лет назад Бадена, Транна и Орриса уже судили перед лицом Ордена по ложному обвинению. Но тогда все было иначе. Их обвинитель, Сартол, сам был предателем, и этот его ход был частью хитроумного плана завоевания лидерства в Ордене и захвата власти над Тобин-Сером при помощи Созывающего Камня.

Сейчас же, Джарид был убежден, никаких коварных происков и в помине не было. Нет причин предполагать, что Оррис предал страну. Старый Магистр, очевидно, и вправду боялся заговора. Но тогда это еще страшнее.

– Ну так что будем делать? – пригладив рукой темные волосы, спросила Элайна звенящим от волнения голосом.

– Трудно сказать, – откликнулся Транн. – Эрланду не терпится открыть Собрание, и он пытается склонить Сонель открыть заседания немедленно. Однако Премудрая настояла, что она объявит Собрание открытым, когда соберется не меньше трех четвертей всех членов Ордена. Пожалуй, через неделю мы узнаем, что задумал Эрланд.

Джарид отставил тарелку. Есть почему-то расхотелось.

– Ты что-нибудь слышал от Бадена? – спросил он Транна.

– Ничего. Надеюсь, он скоро прибудет.

– Я тоже. Я связался с ним перед отъездом из Южного Шелтера. Он был несколько озабочен предстоящим путешествием, похоже, что доставшаяся ему лошадь его не слишком-то вдохновляла.

Транн хихикнул:

– Эти животные его никогда не вдохновляют. – Он отщипнул кусочек хлеба и отправил в рот. – Полагаю, Баден знает, как мы будем защищаться против нападок Эрланда. Очень на это надеюсь, так как сам-то я в таких вещах не силен. А пока, думаю, надо внимательно следить за своими словами, даже в разговорах с теми магами, которым мы доверяем.

Элайна и Джарид кивнули в знак согласия. Продолжая смотреть на Транна, девушка взяла мужа за руку, словно ища поддержки:

– Ты уже разговаривал с Урсель, Мередом и Радо-милом?

– Только с Урсель. Меред и Радомил никогда… особенно не приветствовали поступок Орриса. Вряд ли будет разумно с ними это обсуждать.

Джарид задумчиво покачал головой и тихо сказал:

– Оррис не предатель. То, что он совершил – пример безграничной храбрости.

– Но это не значит, что он прав, – ответил Транн, тоже понизив голос.

Джарид отшатнулся, как будто тот его ударил.

– Что, и ты его осуждаешь?

– Я не знаю, что и думать, Джарид. С тех самых пор, как ты рассказал мне, меня одолевают сомнения. – Он хотел что-то добавить, но сам себя оборвал: – Не знаю.

Джарид не ответил – что тут говорить, – и остаток обеда прошел в молчании.

Баден прибыл в Амарид спустя три дня и, едва встретив их в «Гнезде», тут же сообщил о поразительном общении с Оррисом.

– Он и вправду нашел гилдринов? – несказанно удивившись, переспросил Транн, когда Баден замолчал.

– А кто такие гилдрины? – озадаченно посмотрел на них обоих Джарид.

Дядя нахмурился и перевел взгляд на Элайну, в чьих глазах тоже застыло недоумение.

– Да вы что, не читали мой доклад? – повысив голос, спросил Магистр.

Джарид с Элайной переглянулись, стараясь не рассмеяться.

– Даже отвечать не стоит, – гремел Баден, – может, тогда вы его внимательно прочтете. – Посмотрев на Транна, он увидел, что тот отвернулся и хихикает. – Спасибо, ты мне очень помог, – сердито сказал ему Баден и, повернувшись к юным магам, начал: – Из истории Проклятия Терона вам должно быть известно, что после его смерти небольшая группа сподвижников Терона покинула Орден.

– Это ведь из-за них Амарид создал ментальную заставу, верно? – перебил Джарид.

– Да, – кивнул Баден. – Возглавлял ушедших человек по имени Гилдри.

– Точно, – прошептала Элайна. Еще с детских лет, став потом ученицей Сартола, она изучала историю Проклятия Терона и Законов Амарида. Отчасти поэтому ее и включили в состав экспедиции в Рощу Терона. – Как же я забыла?

– Потомки и последователи Гилдри по-прежнему живут в Лон-Сере, – продолжал Баден.– По словам Барама, многие называют их Прорицателями, значит, они обладают Даром прозрения, хотя и растеряли остальные способности.

– Так они помогают Оррису? – спросил Джарид.

Баден лишь развел руками:

– Насколько это возможно. Они не понимают нашего языка, а Оррис не знает их наречия. К тому же гилдринов долгие века преследовали, так что они не имеют в Брагор-Нале никакого влияния. Зато они предоставляют ему пищу и кров, а это уже немало.

Элайна тряхнула головой, отбрасывая волосы с лица.

– Как ты считаешь, этот человек, о котором он спрашивал, опасен?

– Седрик? Думаю, да. Я не помню, чтобы слышал его имя, но у меня дурное предчувствие.

– Похоже, у Орриса тоже, – заметил Транн, – иначе он не наладил бы с тобою связь.

– Может быть, ты прав, но он все равно собирался встретиться с Седриком. – Магистр нервно потер подбородок.

– Ну что ж, мы ничем не можем помочь Оррису в Лон-Сере, – подытожил Транн. – Надо помочь ему разобраться с неприятностями здесь.

Следующие три дня, ожидая, когда соберутся остальные маги, Джарид, Элайна, Транн и Баден большую часть времени проводили в Великом Зале, обсуждая с другими приближающееся Собрание и стараясь разузнать мнение магов. По вечерам, собираясь в «Гнезде» за ужином и элем, они рассказывали друг другу все, что смогли узнать.

Однако Джарид вскоре понял, что его совершенно не волнует, что думают другие. Все равно ничто не повлияет на его поведение на Собрании. Он не станет ни лгать, ни скрывать свою точку зрения ради того, чтобы выгородить себя; он не будет отрицать, что виделся с Оррисом накануне его ухода, а также, что в некоторой степени оправдывает его действия. Оррис это заслужил; они все были обязаны ему, но, похоже, понимали это только он да Баден.

Действительно, чем больше другие маги видели в поступке Орриса измену, тем больше Джарид оправдывал его. Не раз в течение этих трех предшествовавших Собранию дней он вступал в споры с магами, защищая Орриса с гораздо большей горячностью, чем сам от себя ожидал, учитывая, что еще недавно и у него были определенные сомнения. Отстаивая своего друга перед оппонентами, он как бы спорил с той частью самого себя, которая до сих пор не находила тому оправдания.

На третий день Сонель наконец объявила, что Собрание начнется на следующее утро. Ночью Джарид и Элайна сидели в постели в «Гнезде» и размышляли, что может случиться завтра, и Элайна с беспокойством сказала, что его растущая воинственность может иметь плохие последствия.

– Если ты и дальше будешь им противоречить,– сказала она с досадой и тревогой, – они накинутся на тебя не меньше, чем на Орриса!

– Возможно, – спокойно согласился Джарид, – но ведь кто-то должен защитить его. А иначе все сойдет им слишком легко.

– Сойдет слишком легко? – сощурилась Элайна. – Не поняла.

– Я попробую объяснить, хотя и не уверен, что получится. Поступок Орриса – это реакция на бездеятельность Ордена, так ведь? – (Она согласно кивнула). – Тогда позволить им обвинить его в измене – значит потакать этому благодушному ничегонеделанию. Мы все в ответе за то, что Барам оказался в нашей стране. Мы все в ответе за то, что не разгадали гнусный план Сартола с самого начала; мы все в ответе, что чужеземцы нанесли нашей земле такой урон. И все из-за нашей бездеятельности. А Оррис пытается извлечь из этого положения хоть какую-то пользу. Он надеется, используя Барама, подхлестнуть руководителей Лон-Сера к позитивным действиям. Если Эрланд и все остальные признают Орриса виновным в измене, то снимут с себя всякую ответственность и по-прежнему будут вести себя так, словно Орден ни в чем не виноват. А единственного решительного человека – Орриса – покарают. – Помолчав, он добавил: – Он мой друг. Я не могу им этого позволить. И я не хочу, чтобы они прикрывали свою леность и трусость.

Элайна долго смотрела на него, а потом нагнулась и нежно поцеловала в губы.

– Это еще за что? – спросил Джарид, бегло улыбнувшись.

– За твою страстность, за твою верность и за способность видеть вещи на новый лад.

– Это означает, что ты со мною согласна?

– Это означает, что я люблю тебя, – ответила она, обвив его руками, – и я изо всех сил буду защищать тебя, даже если и не согласна с тобой.

На следующее утро их разбудил звон колоколов Великого Зала. Транн и Баден уже ждали их внизу, и вчетвером они поспешили в Палату Собраний. Друзья прибыли в числе последних, и, едва они успели занять свои места, Сонель объявила Собрание открытым. Никаких церемоний и помпы не было, она сообщила, что заседание открывается, и сразу же пригласила Эрланда выступить перед Орденом.

– Мы собрались здесь по твоему требованию, Магистр, – обратилась она к нему. – Полагаю, ты объяснишь, по какой причине.

– Благодарю тебя, Премудрая, – начал седовласый маг, встав со своего стула и проведя рукой по аккуратной белой бороде. – Я глубоко сожалею, что мне пришлось обратиться с требованием, о котором упомянула Премудрая. Я бы предпочел сидеть дома, ухаживать за своим садиком и тихо служить жителям деревень в окрестностях Ястребиного леса. Но я узнал о событии, чреватом столь грозными последствиями, что мне представилось необходимым привлечь к нему всеобщее внимание. – Он помолчал немного. – Чужеземец исчез, и у меня есть основания полагать, что его освободил один из наших товарищей.

Если Эрланд ожидал бурной реакции присутствующих, то, должно быть, он был разочарован, потому что в ответ раздалось лишь несколько приглушенных реплик. Новость уже успела устареть.

– Эрланд, как ты узнал, что именно Оррис увел Барама? – спросил один из магов помоложе.

– Мы отправились довольно большой группой к тюрьме, чтобы выразить наше недовольство излишней терпимостью, проявленной к этому хладнокровному убийце.

– Вот как он ухаживает за своим садиком, – наклонилась к Джариду Элайна. Он едва слышно хохотнул, а потом вновь обратил все внимание на Эрланда.

– Однако, когда мы туда прибыли, стража сообщила, что чужеземец переведен в Великий Зал, с тем чтобы Премудрая лично могла продолжить допросы. По словам стражников, увел его Оррис. – Эрланд обвел сидящих темно-синими глазами. – Я предполагаю, что он забрал узника в Лон-Сер, несмотря на то что уважаемое Собрание вполне ясно отвергло эту возможность. Правда, это всего лишь моя догадка – Его взгляд обратился к Бадену. – Думаю, кое-кто из присутствующих в этом зале может сказать нам, правда ли это.

Джарид понял, что его время пришло. Если он не заговорит первым, Баден примет всю вину на себя. Этого нельзя допустить. Ведь Баден тоже осуждал план Орриса, по крайней мере в начале.

– Да, Эрланд, – согласился Баден, поднявшись и принимая вызов старика. – Я знаю, куда Оррис повел чужеземца.

– Баден, не надо! – вмешался Джарид.

– Все в порядке, Джарид, – успокоил его дядя. – Я знаю, где находится Оррис, потому что не так давно он связался со мною через церилл.

Недоуменная тишина, последовавшая за этим сообщением, взорвалась бурей выкриков и вопросов. Конечно, подумал Джарид, только так и можно избежать обвинений в заговоре. Он посмотрел на Эрланда – старый Магистр не шелохнулся. Эрланд растерянно смотрел на Бадена, и видно было, что он совершенно не ожидал такого оборота. Очевидно, на это Баден и рассчитывал.

– А с какой стати он связался с тобой? – наконец, резким тоном спросил Эрланд, и в Палате Собраний установилась мертвая тишина. Все взоры обратились к Бадену.

– Он собирался встретиться в Лон-Сере с человеком, который, как он подозревает, имеет отношение к организации набегов на нашу страну, – объяснил худощавый Магистр. – Он хотел узнать, знакомо ли мне его имя из разговоров с Барамом.

– И что же, знакомо?

– К сожалению, нет.

– Итак, – презрительно фыркнул Эрланд, – Оррис распространяет свое сознание через море, чтобы задать тебе вопрос, на который ты не можешь ответить, и ты надеешься, что мы поверим, что именно по этой причине ты оказался посвященным в планы Орриса? – На его лице появился угрожающий оскал. – Что-то слабо верится.

Глаза Бадена гневно сверкнули, но голос прозвучал поразительно ровно.

– Ты намекал, что кто-то в этом зале может знать, куда Оррис увел чужеземца. Я всего лишь рассказал, что мне известно от самого Орриса. Что до всего остального, мне нет дела, веришь ты мне или нет.

– Когда ты с ним разговаривал, чужеземец по-прежнему был с ним? – спросил Арслан.

Баден замялся, но лишь на мгновение.

– Нет. Правда, он не рассказывал, что произошло, но я так понял, что Барам улизнул от него, едва они попали в Лон-Сер.

– Кулак бога! – рявкнул Арслан. – Так, значит, он теперь не только на свободе, но и у себя дома! – Он с силой хлопнул ладонью по столу. – Оррис за это заплатит!

Еще несколько магов возмущенно роптали.

– До Орриса дело дойдет в свое время! – выкрикнул Эрланд, перекрывая нараставший гомон. – Но здесь есть и другие, кто в не меньшей степени заслуживает наказания! – Он развернулся к Бадену и ткнул пальцем в его сторону. – Начнем с тебя, Баден! – Он снова усмехнулся, и глаза его победоносно заблестели. – Я упустил одну существенную деталь в рассказе о посещении тюрьмы, – сказал он, обводя глазами зал и возвысив голос так, чтобы все его слышали. – Один из стражников крайне удивился, что я не слышал об исчезновении чужеземца. Похоже, на следующий день после похищения Оррисом Барама Баден приходил в тюрьму. И по словам охранника, Магистр утверждал, что ему известно о приказе перевести чужеземца в Великий Зал. – Он снова посмотрел на Бадена, и все присутствующие также воззрились на сухопарого Магистра. – Может, стражник солгал, а, Баден? – насмешливо поинтересовался Эрланд.

Баден глубоко вздохнул и покачал головой.

– Нет, – тихо ответил он. – Я действительно сказал ему, что мне известно о переводе.

– Я знаю, зачем ты солгал! – выкрикнул Джарид, вскакивая на ноги. – Баден солгал стражнику, покрывая Орриса. Он ничего не знал о его намерениях.

– А тебе-то откуда это известно? – недоверчиво спросил Арслан.

– Потому что именно я рассказал Бадену о том, что совершил Оррис.

Арслан вскочил с места:

–  Ты знал?

– Да. Я разговаривал с Оррисом незадолго до того, как он ушел.

– Ты попытался его остановить? – спросил Эрланд.

– Нет. Я заявил, что поддерживаю его.

– Что?! – в один голос закричали Арслан и Эрланд. Многие другие маги тоже повскакали со своих стульев и стали выкрикивать оскорбления в адрес Джарида, называя его предателем и еще того хуже. Джарид взглянул на Элайну, смотревшую на него с унынием в темных глазах.

– Зачем ты это сделал, Джарид? – негромко спросила Сонель, и ропот немедленно смолк.

Джарид чувствовал, что все буквально буравят его взглядами, но сам он смотрел только на Премудрую. В ее взгляде был живейший интерес, а на губах – тень улыбки, словно она заранее знала, что он ответит.