Текст книги "Дьявол и Шерлок Холмс. Как совершаются преступления"

Автор книги: Дэвид Гранн

– Глядите! – пригласил меня Стив, высоко поднимая белое ведро и высыпая кильку в аквариум.

Хотя рыбешки были крупнее, чем кальмары, те, размахивая клешнями и пока еще пряча щупальца, набросились на добычу. Они казались какими-то металлическими роботами, только зеленые глаза таращились как у живых существ. Но вот клешни разошлись в стороны, выброшены вперед щупальца – добыча поймана. Рыбешка еще барахтается, но кальмар уже крепко опутал ее сетью щупалец и тащит в клюв. Животики кальмаров окрашивались в ярко-красный цвет, заполняясь рыбьей кровью. Я как зачарованный смотрел в аквариум, представляя себе, как заглатывает свою добычу гигантский кальмар.

Когда кальмары покончили с рыбой, ОʼШи сказал:

– Раз я сумел сохранить в живых этих, гиганты тоже выживут. Просто аквариум понадобится побольше.

И все же Стив беспокоился, как его кальмарчики будут чувствовать себя без него. До сих пор он оставлял их всего на один день, на Рождество, и теперь подробно инструктировал, как их содержать, пока он будет в экспедиции.

– Обращайтесь с ними уважительно, – просил он смотрителя.

Из аквариума мы поехали в университет, откуда Стив тоже должен был забрать вещи для экспедиции. Его кабинет целиком был отдан его «безумной одержимости», как называет охоту на кальмаров сам Стив: повсюду на столах и стенах изображения гигантского кальмара, колоссального кальмара, пятнистого и бородавчатого кальмара. Многие картинки нарисовал сам Стив. Кроме того, не довольствуясь этим, он окружил себя брелоками в виде кальмаров, журналами, комиксами, фильмами – и все про кальмаров. Были и газетные вырезки: «Внимание! Гигантский летучий кальмар нападает на суда у побережья Австралии!» На полу десятками были расставлены стеклянные банки с заспиртованными кальмарами – щупальца прижимаются к прозрачным стенкам, глаза вытаращены – ну прямо как живые.

Многим охотникам на кальмаров требуются годы, чтобы заполучить останки хотя бы одного Architeuthis,но предприимчивый ОʼШи с помощью охотно откликнувшихся на призыв рыбаков стал за семь лет обладателем ста семнадцати (!) трупов.

Изучение такого огромного материала снабдило профессора ценнейшей информацией о гигантском кальмаре. ОʼШи пришел к выводу, что, хотя некоторые особи достигают веса почти в полтонны, типичный экземпляр весит от пятидесяти до ста пятидесяти килограммов, причем самки обычно тяжелее самцов.

Собранная ОʼШи коллекция помогла отчасти разобраться и с рационом питания гигантских кальмаров. Недавно он опубликовал в «Новозеландском зоологическом журнале» статью о «содержимом кишечника» своих образцов: в нем обнаружились более мелкие кальмары и кусочки другого Architeuthis(«признаки каннибализма») ОʼШи препарировал также статолит, то есть костеобразный элемент в органе слуха, который помогает кальмару удерживать равновесие на воде. Статолит постепенно обрастает кальциевыми кольцами, объяснил ОʼШи, и эти кольца помогают судить о возрасте кальмара и темпах его роста, примерно как годичные кольца на пне.

Поначалу Стив собирался резать кальмаров прямо у себя в офисе, но первый же образец так завонял при вскрытии гнилой рыбой и аммонием – это вещество помогает держаться на воде, – что студенты и преподаватели спасались из здания бегством, а любознательному ученому запретили впредь проводить такие эксперименты в почтенных университетских стенах.

– Популярности мне это не прибавило, – признался Стив.

Он перебрал свои банки и нашел ту, которая была ему нужна:

– Ага, вот!

С виду то, что в ней находилось, было похоже на маленькую виноградную гроздь.

– Что это? – спросил я.

– Яйца из яичника гигантского кальмара. У меня ими целый холодильник забит.

Зазвонил телефон. Стив не брал трубку, подозрительно глядя на аппарат.

– Что им от меня надо на этот раз? – проворчал он.

Так и не взяв трубку, он полез пинцетом внутрь сосуда, вытащил несколько яиц и разместил их под микроскопом.

– Смелее, приятель, глянь сюда, – позвал он.

Я заглянул в микроскоп и увидел целую сотню яиц, толщиной не более двух миллиметров каждое. ОʼШи собирался поместить эти яйца в подводную камеру в расчете, что запах привлечет гигантских кальмаров и можно будет заснять их на пленку.

Стив уселся за компьютер, несколько минут сосредоточенно печатал, затем выбежал и вернулся с двумя хулахупами.

– Почти собрались, – облегченно вздохнул он.

Телефон опять зазвонил.

– Черт бы его побрал! – ругнулся Стив.

Опять он проигнорировал звонок и продолжал возиться с очередной банкой, где, как мне показалось, намертво слиплись две черные раковины.

– Это клюв гигантского кальмара, – пояснил Стив.

Он разрешил мне провести пальцем по острому краю, который ощутимо царапал кожу. Этот клюв Стив нашел в брюхе спермацетового кита.

Он снова забегал по кабинету, не выпуская из рук хулахупы, складывая при этом в ящик банки с образцами; еще ему понадобились сачок, молоток, веревка, старый кожаный портфель и свернутые в трубку карты.

– Ну вот, почти собрались, – сказал он. – Сейчас перекурю, и двинемся.

Много месяцев Стив прилежно трудился, изучая пути миграции гигантского кальмара, течения и изменения температуры воды по данным метеорологических спутников. Он собирался отправиться на юг, туда, где раньше ловил крошек-кальмаров, но в последний момент изменил план.

– Мы поплывем на север, – объявил он мне, а уже сев в грузовик, добавил: – Забыл вас предупредить – мы можем попасть в циклон.

Стоило первому человеку выйти в море на утлом суденышке, и он вернулся домой с рассказами о невиданных чудищах. В Библии упоминается морской дракон, в «Естественной истории» Плиния – огромный «полип», «блестящий от морской воды и испускающий омерзительную вонь». Писатель-исследователь Ричард Эллис в своем труде 1998 года «Поиски гигантского кальмара» заключил, что эти отрывочные свидетельства складываются в достаточно убедительное представление об огромном морском чудовище, из головы которого устрашающе торчат руки, ноги, рога или хвосты. В «Одиссее» Гомер описывает чудовище Сциллу:

 
Ног двенадцать у Сциллы, и все они тонки и жидки.
Длинных шесть извивается шей на плечах, а на шеях
По голове ужасающей, в пасти у каждой в три ряда
Полные черною смертью обильные, частые зубы…
Из мореходов никто похвалиться не мог бы, что мимо
Он с кораблем невредимо проехал… [9]9
  Пер. В. Вересаева.


[Закрыть]
 

Скандинавские моряки встречали порой хищника с длинными щупальцами, которого они прозвали Кракеном (первоначально так называли пень с торчащими из него корнями). В 1755 году епископ Эрик Людвигсен Понтоппидан включил это животное в «Естественную историю Норвегии». Кракен у него был размером с «плавучий остров» и с рогами длиной с корабельную мачту. Далее епископ пишет: «Очевидно, это не рога, а руки животного, и говорят, что ими он может ухватить самое большое военное судно и утянуть его на дно».

В XVIII веке о «дьявольской рыбе» рассказывают уже и американские китобои. В 1851 году Герман Мелвилл, проработавший три года на китобойном судне, опубликовал своего «Моби Дика», в котором один из персонажей стал свидетелем «удивительнейшего феномена»: «из огромной колыхавшейся массы», из самого ее центра, «распростерлись бесчисленные длинные руки, которые изгибались и извивались, словно змеи в гнезде».

Тогда же выдающийся датский зоолог Иоанн Иапетус Смит Стеенструп решил разобраться с этой легендой. Он изучил накопившиеся сведения, и его более всего заинтересовало сообщение о странном животном, пойманном в середине XVI века в Орезундском проливе. Зверя в засушенном виде доставили королю Дании, чтобы он подивился «редчайшему чуду». Сохранился рисунок «морского монаха» (неизвестное животное прозвали так потому, что его гладкая голова напоминала монашескую тонзуру) – на этом рисунке «чудо» весьма смахивает на гигантского кальмара.

В лекции 1854 года Стеенструп заявил, что и «морской монах», и «кракен» являются «цефалоподами» – этот греческий термин означает «головоногое» и относится к животным, у которых «ноги» (то есть щупальца) растут из головы. Стеенструп предъявил изумленной аудитории банку с челюстями гигантского кальмара – по его словам, челюсти были извлечены из существа, найденного мертвым у берегов Исландии. Стеенструп дал существу имя Architeuthis(«царь кальмаров») и таким образом, как пишет Эллис, ознаменовал «официальный переход гигантского кальмара из царства вымысла в научную литературу».

Когда-то моряки в своих россказнях преувеличивали, расписывая, как ужасен гигантский кальмар; теперь же научное сообщество перегибало палку в другую сторону: дескать, никаких надежных свидетельств о существовании этой твари не имеется.

Большинство ученых все еще оспаривало находку Стеенструпа, когда в ноябре 1861 года экипаж французского парохода «Алектрон» посреди Атлантики чуть не натолкнулся на «кракена». Капитан решил поймать чудовище и приказал своим матросам открыть по нему огонь из мушкетов. Но пули, казалось, не причиняли животному вреда; в него метнули гарпуны, но те отскочили от гладкой кожи. Наконец удалось захлестнуть петлей хвост, но, когда морское чудище начали поднимать на борт, веревка впилась в бескостное тело и под его собственной тяжестью прорезала его насквозь. Морякам достался только обрывок хвоста, который и был отправлен вместе с подробным отчетом во Французскую академию наук. Именно этим отчетом вдохновился Жюль Верн, описывая страшную битву с гигантским кальмаром.

Однако для классификации неведомого существа и определения ему места в животном царстве обрывка хвоста было явно недостаточно. Французский зоолог Артур Манжен вообще принял гниющий хвост за морское растение и призывал «разумных людей, в особенности ученых, не заносить в свои анналы повествования о сверхъестественных чудовищах, существование которых противоречит великим законам гармонии и равновесия, коими единственно управляется живая природа».

Ученые сомневались в теории Стеенструпа, пока в 1873 году некий рыбак не приметил у берегов Ньюфаундленда какое-то существо и не подцепил его багром. Существо было еще живо и попыталось в свою очередь схватить рыбака, но тот ударил его топором. С годами история все украшалась и уснащалась подробностями, пока не превратилась в легенду, но один факт остался бесспорным: рыбак привез на берег щупальце гигантского кальмара длиной ровно пять с половиной метров. Щупальце выставили на всеобщее обозрение в музее Святого Иоанна (Ньюфаундленд), и тут уж скептическое научное сообщество вынуждено было признать реальность «кракена».

Вернемся, однако, в настоящее: на Новую Зеландию надвигается циклон с дождями и ветром, а Стив ОʼШи стоит у себя во дворе рядом с яхтой, которая пока что лежит в трейлере. Признаться, я представлял себе лодочку покрупнее, а эта – едва ли шесть метров в длину и два в ширину с подвесным мотором. Ни тебе кухни, ни гальюна, да и спать практически негде – каютка на носу больше подходит под кладовку для метлы.

– Полагал, на американской яхте в море отправимся? – усмехается Стив при виде моей растерянности.

Он подумывал взять напрокат судно, какое обычно используют в охоте на кальмара, нанять профессиональный экипаж, то есть снарядить настоящую научную экспедицию – так обычно и поступают охотники за кальмарами из Японии, Америки и Европы, в такой экспедиции и сам ОʼШи добыл своих детенышей кальмаров. Однако обошлось бы это удовольствие в миллионы долларов, а Стив вынужден оплачивать свои изыскания за счет частных пожертвований – к примеру, его спонсирует канал «Дискавери». Скромные же сбережения семьи уже практически полностью ушли на это дорогостоящее хобби. Потому-то, кстати, Стив не может купить себе слуховой аппарат, да и на многое другое денег не хватает.

– Либо я в скором времени отыщу гигантского кальмара, либо обанкрочусь, – признался он мне.

И в этом еще одно преимущество уникального плана Стива ОʼШи (что признают даже его конкуренты): в отличие от охоты на взрослую особь гигантского кальмара, он не требует таких затрат. Юные кальмарчики плавают на мелководье, и нет надобности опускаться за ними в субмарине; не требуется также и внушительное судно, чтобы разместить на нем соответствующих размеров аквариум.

К декабрю Стив принял окончательное решение: ему достаточно его маленькой рыбацкой лодочки. Экипаж он сократил до трех человек – сам ОʼШи, я и студент-биолог Питер Конвей, симпатичный тридцатидвухлетний парень, который никогда еще не ходил в подобные экспедиции. Он все больше помалкивал да знай себе сворачивал самодельные папироски.

– Немного побаиваюсь высоких волн, – признался он мне по секрету.

Поскольку взрослые кальмары заходят в этот регион лишь ненадолго, только чтобы здесь совокупиться и отложить яйца, дожидаться окончания циклона ОʼШи не стал. Нужно было ловить момент, и мы поехали к северу на грузовике, таща за собой прицеп с лодкой.

Несколько часов езды, и волшебные пейзажи Новой Зеландии – длинные белые пляжи, холмы и разбросанные на них овечьи фермы – растворились во тьме: надвигалась буря. Трейлер раскачивался на ветру; я, впрочем, назвал бы это не ветром, а ураганом. По радио передавали новости: река в тех местах, по которым мы проезжали, уже вышла из берегов, жители эвакуируются. Вызваны команды спасателей, в нескольких городах, даже в Окленде, отключено электричество.

Полиция советовала водителям прекратить движение, но мы упорно двигались на север, проезжая города с удивительными туземными названиями – Те-Као, Те-Хапуа, – пока наконец не добрались, уже далеко за полдень, до маленького деревянного домика. Здесь нам предстояло провести остаток дня, а к ночи ОʼШи собирался спустить лодку на воду – в это время кальмары поднимаются на поверхность кормиться.

В домике не было отопления и телефонной связи и пахло так, будто никто сюда не заглядывал годами.

– Не слишком комфортно, верно? – слегка извиняющимся тоном сказал Стив, смахивая с кухонного стола муравьев.

Пока мы с Конвеем распаковывали сумки, он уже разложил на полу свое оборудование и принялся собирать какую-то довольно странную конструкцию: начал с круглой фанерки размером с дорожный знак и проделал дрелью дырки по ее периметру. Продернул в эти отверстия шнур и соединил все это с тонкого плетения сачком такого размера, что в него, пожалуй, мог бы поместиться он сам.

Мы с Конвеем уже завалились спать, а он все еще мастерил свое устройство. Проснувшись утром, я застал его в той же позиции.

– Все нормально, – пропыхтел он.

Рядом с ним горела свеча, на ее пламени Стив раскалял нож и острым лезвием прорезал отверстия в боковой части своего сачка. Видимо, эта долгая кропотливая работа навеяла на Стива ностальгические воспоминания, и он решил рассказать мне, почему у него возник интерес к гигантскому кальмару.

– Не то чтобы я мечтал об этом с малолетства, – заговорил он. – Мне было лет пять, когда родители развелись и меня отправили жить к бабушке. Друзей у меня, можно сказать, не было, я был такой… как бы неправильный – очкарик, больное сердце, артрит. Я целыми днями только и делал, что бродил по пляжу да собирал ракушки. Тысячи их набрал. А лет с тринадцати-четырнадцати уже выходил в море – обычно удавалось пристроиться на какое-нибудь суденышко. Каждое лето старался отыскать какую-нибудь диковинку. И вот однажды стою я на палубе, матросы поднимают сеть, а в ней – раковина. А я уже знал, какая это редкость – таких во всем Новозеландском регионе максимум два экземпляра. Ну, я и заорал, да так, что на палубу выскочил капитан и обругал меня: что, мол, за вопли, когда люди работают. Но я даже внимания не обратил, так обрадовался, что завладел этим сокровищем.

Стив прожег очередную дыру в сачке, и по комнате распространился едкий запах дыма.

– Ну вот, закончил я университет и защитил диссертацию по морской биологии. Устроился на работу в Государственный институт исследований воды и атмосферы. А в 1996 году мне позвонили и вдруг спрашивают: мол, у Веллингтона рыбак выловил гигантского кальмара, и не хочу ли я его взять себе? Мне их еще никогда не доводилось видеть, так что я опрометью помчался на мол. Черт побери, никогда бы не подумал, что бывают существа такой величины! Он даже в машину не влез! Я одолжил прицеп, привязал его и повез, а щупальца свисали со всех сторон. Ну, скоро об этом пронюхали газетчики, мне стали звонить, задавать всякие вопросы, но я ничего не знал о гигантских кальмарах и не мог найти о них никакой толковой информации, одна сплошная чушь. Наконец я понял, что про этих зверюг вообще никто ничего не знает. Это была одна из загадок океана. И вот с тех пор я изо всех сил пытаюсь ее разгадать. – Он замолчал, как бы слегка устыдившись своего пыла, потом деловито продолжал: – Так, а теперь нам понадобятся бутылки из-под колы.

Стив привез с собой несколько пустых литровых пластиковых бутылок. Он разрезал их пополам и запихнул горлом в проделанные отверстия, раструбом наружу. Затем специальным пистолетом намертво приклеил их.

– Теперь финал, – объявил Стив.

Он оплел один из хулахупов сеткой и напоследок запихал на дно сачка маленький стеклянный контейнер. Усевшись на стул, Стив поднял свое изделие над головой. Длиной оно получилось около двух метров, а по форме напоминало цилиндр с круглым деревянным дном; по бокам свисала сеть с воткнутыми в нее горлышками бутылок, а в самом низу болталась стеклянная банка.

– Как вам, ребята? – спросил ОʼШи меня и Конвея.

– Что это? – удивленно пробормотал я.

– Ловушка для гигантского кальмара.

ОʼШи принялся в азарте тыкать пальцами в бутылочные горлышки. Детеныши кальмара, объяснял он, заплывут в них, попадутся в сеть и упадут прямиком в стеклянную банку.

Это странное изделие было, оказывается, продумано во всех подробностях: тончайшая сеть не причинит вреда животным, круглая доска из фанеры удержит сеть в вертикальным положении, а горлышки от бутылок из-под кока-колы как раз подходящего диаметра, чтобы детеныши могли заплыть в них.

– Выглядит диковато, согласен, но как раз то, что надо, – сказал Стив и добавил: – Ученый из меня не вышел, но этим изобретением я горжусь.

Остаток дня Стив мастерил вторую ловушку, а затем мы отправились на охоту. Шторм сместился в сторону моря, погода была неустойчивая, то и дело налетали сильные порывы ветра и гнали высокие волны. Пришло известие о гибели двух серфингистов.

– Сначала на разведку, – сказал ОʼШи.

Перед закатом мы отправились высматривать место, где можно было бы спустить лодку на воду. Наконец остановились на длинной косе, окруженной вулканическими скалами.

– Годится, – решил Стив.

Он отвел трейлер подальше от берега, и мы спустили лодку на воду. Холодало, но Стив оставался босиком, в коротко обрезанных джинсах и рубашке.

– Вперед! – скомандовал он и включил двигатель.

Радара у нас не было, но Стив установил навигационную систему с небольшим мерцающим экраном, на котором обозначалось местоположение берега и глубина моря под нами. Только этим навигатором мы и могли руководствоваться в кромешной тьме.

– Рыбацкие лодки в такую погоду вряд ли отважутся выйти, – повысил голос Стив, перекрикивая рев двигателя. – Но не пропустите танкер, эти несутся на всех парах. – В слабом свете наш шкипер, прищурившись, вглядывался в один из буйков, отмечавших безопасный проход по каналу. – Какого он цвета? – спросил он меня.

– Зеленый, – удивленно ответил я. – Разве ты сам не видишь?

– Я не только подслеповат, но еще и дальтоник, – пожал плечами Стив.

Накрапывал дождь, гладкая до того поверхность канала подернулась рябью. Лодка взлетала на гребни пока еще невысоких волн, алюминиевый корпус ощутимо вибрировал.

– Разгулялась погода? – робко спросил Конвей.

– Она крепче, чем кажется, – сказал ОʼШи, но не о погоде, а о своей лодке. Кивнул в сторону койки на носу: – Под подушками надувные жилеты. Сейчас их надевать не обязательно, однако знать, где они, не помешает.

Солнце скрылось за горизонтом. Вскоре совсем стемнело и слышались лишь удары волн в борта лодки. Я все-таки натянул спасательный жилет.

У Стива уже было намечено местечко для охоты, и он вел нас прямо к нему, всматриваясь в мерцающие точки на экране навигационной системы.

– Куда мы направляемся? – спросил я.

– Туда, – ответил он, указывая вдаль.

Я присмотрелся и сквозь ветровое стекло увидел что-то нависшее над поверхностью воды, похожее на нос корабля. Когда мы приблизились, я понял, что это большая скала. Открылись и другие скалы – сотни огромных валунов, задравших вершины к небу.

Мы шли между этими скалами по проливу шириной около двенадцати метров. ОʼШи на максимальной скорости вел лодку вперед. Возле скал лодка начала дрожать, волны вздымались уже на три-пять метров, нос взлетал и падал, лодка плясала на воде как безумная.

– Держись, приятель, – то ли кому-то из нас, то ли самому себе сказал ОʼШи. – Большая идет.

Лодка взлетела, на миг мне показалось, что мы висим в воздухе. Затем лодка рухнула вниз, в нее врезалась другая волна, и мы понеслись обратно кормой вперед. По палубе разлетелись сэндвичи с арахисовым маслом и джемом, которые мы прихватили с собой на ужин.

– Главное, чтобы бортом не развернуло, – предупредил ОʼШи.

Течение влекло нас прямо на скалы, я слышал, как о них с грохотом разбиваются волны. У меня был фонарь, я посветил перед собой и уперся взглядом в шестиметровую волну. Обернулся и увидел, что другая, не меньше, догоняет нас сзади.

– В Нью-Йорке вы такого не видывали, – поддразнил ОʼШи.

Меня, однако, больше беспокоило, может ли он еще управлять лодкой. Но Стив ловко проскочил в зазор между валунами и опытной рукой направил лодочку в залив, где было поспокойнее. Местечко и впрямь отличное.

Мы бросили якорь. Стив схватил свои самодельные сети и воткнул в них несколько светящихся палочек.

– Кальмары идут на свет, – пояснил он.

Привязав свинцовые грузила, он опустил сети в воду. Свет палочек понемногу тускнел, ловушки для кальмаров опускались на дно.

– Ну, посмотрим, что у нас там, внизу, – сказал Стив.

Океан покрывает три четверти поверхности нашей планеты. Один только Тихий превосходит размерами все континенты, вместе взятые. Подводный мир и вовсе недостижим для человека. Из века в век ученые мечтали о возможности заглянуть в его глубины. Охотники за жемчугом погружаются всего лишь на тридцать метров, и до XIX века большинство специалистов думали, что в глубине, где царит холод, где почти нет света и очень велико давление, жизни попросту не существует.

В 1872 году правительство и Королевское общество Великобритании снарядили первую полномасштабную океаническую экспедицию, оборудовав семидесятипятиметровое военное судно под плавучую лабораторию. Корвет его величества «Челленджер» с пятью океанографами на борту бороздил океан три с половиной года, экипаж постоянно забрасывал сети и глубоководные ловушки, процеживая воду в поисках новых объектов. Для матросов эта работа была тяжелой и скучной, двое из них сошли с ума, еще двое утонули, а один покончил с собой. Но ученые были в восторге: им удалось обнаружить без малого пять тысяч новых видов существ и доказать, как писал впоследствии Уайвилл Томсон, глава научного отдела экспедиции, что жизнь «существует и на самом дне океана».

С этой экспедиции океанография превратилась в самостоятельную науку, однако тогда же выявились два обстоятельства, которые еще надолго задержали ее развитие: технология была слишком примитивна, а расходы – непомерными. Но даже если ученым удавалось получить финансирование, изучать морских животных они могли лишь тогда, когда матросы вытаскивали их на палубу. С тем же успехом инопланетяне могли бы изучать наши трупы и пытаться себе представить, какими мы были при жизни.

В 30-е годы XX века два богатых американца, Чарльз Уильям Биб и Отис Бартон, потратили свои личные двенадцать тысяч долларов на создание полого стального шара с двумя кварцевыми окнами. Свое изделие они назвали «батисфера» от греческого слова, означающего «глубина».

Шар диаметром полтора метра прикрепили кабелем к кораблю. Все понимали: если кабель оборвется, люди, которые находятся в батисфере, погибнут.

В 1934 году возле Бермудских островов Биб и Бартон погрузились на глубину сто пятьдесят метров, потом еще на триста метров, потом еще глубже. Вода со страшной силой давила на стальной шар, когда они остановились на глубине ровно три тысячи двадцать восемь футов (более километра). Так глубоко никто еще никогда не забирался. Глядя в кварцевое «окошко», Биб заметил какое-то существо длиной более шести метров. В своей автобиографии «Полмили под водой» он писал: «Что бы это ни было, оно появилось неожиданно и так же быстро исчезло, никаких подробностей я не разглядел, кроме того, что это было, несомненно, живое существо».

В 1960 году флот Соединенных Штатов направил команду ученых с целью изучения Марианской впадины, самого глубокого провала в океанском дне в западной части Тихого океана (эта впадина в семь раз глубже Большого каньона). Океанографы сравнивали эту экспедицию с высадкой на Луну, однако от этого проекта вскоре пришлось отказаться: шла холодная война, а подобные исследования не имели оборонного значения.

В одной недавно опубликованной работе было подсчитано: океан остается неисследованным на 95 процентов. Предполагается, что в морях обитают до десяти миллионов разновидностей живых существ, из которых нам известно менее половины. К 1960-м годам гигантский кальмар стал для океанографов символом всего того, что им поныне неведомо о морской стихии.

Тогда же, в 1960-е годы, Фредерик Алдрич, морской биолог из Калифорнии, создал первую «команду кальмара». Он распространял на Ньюфаундленде плакаты и листовки с изображением гигантского кальмара и надписью, словно из вестерна: «Разыскивается живым или мертвым». В одной из своих охотничьих экспедиций Алдрич просидел четыре дня в подводной ловушке рядом с приманкой в виде сырого тунца, но это предприятие, как и многие другие его затеи, не увенчалось успехом.

В 1990-е годы, когда уже множество азартных людей подключилось к этой охоте, Клайд Ропер придумал другой ход: пусть то единственное животное, о котором точно известно, что оно охотится на Architeuthis,отыщет гигантского кальмара. Вместе со своей командой он выходил в воды нескольких океанов от Северной Атлантики до юга Тихого в надувных каяках, оснащенных специальными камерами для подводной съемки, и обследовал трупы спермацетовых китов. К величайшему разочарованию Ропера, камеры не запечатлели ни единого кальмара. В 1999 году Ропер, уже в возрасте шестидесяти шести лет, перенес сложную операцию на сосудах и обещал своим близким больше не отправляться в такие экспедиции и даже не пытаться собирать на них средства. Мне он, однако, сказал: «Еще разок я бы вышел в море».

Соперничество между конкурирующими командами охотников на кальмаров обострялось. Ксандер Паумгартен, журналист, поддержавший «Вояж-2000» Жана Мишеля Кусто, сына Жака Кусто, говорил мне:

– Эти ребята сражаются не на жизнь, а на смерть. Многие из них друг друга смертельно ненавидят.

Охотники, рассказывал мне Ропер, теперь работают втайне друг от друга. ОʼШи, впрочем, делился результатами своих исследований с теми из коллег, кого он считал «джентльменами», но отказывался общаться с «каннибалами».

– Это паршивые люди, – говорил он. – Они с удовольствием подставят тебе ножку, лишь бы поспеть к цели первыми.

В январе, перед тем как отправиться в экспедицию с ОʼШи, я побывал в море вместе с одним из главных его конкурентов, Брюсом Робисоном. В отличие от других охотников, Робисон обзавелся двумя подводными роботами, которые передают отличную картинку и быстро передвигаются под водой. Этими роботами снабдил Робисона его наниматель, Исследовательский институт аквариума залива Монтеррей, который был основан в 1987 году миллиардером Дэвидом Паккардом, сделавшим себе состояние на новых технологиях. Институт, расположенный в двухстах километрах к югу от Сан-Франциско, располагает годовым бюджетом в тридцать миллионов долларов. Я принял участие в экспедиции, во время которой Робисон собирался погрузить робота ценой десять миллионов долларов в Монтеррейский каньон, глубочайшую подводную складку у берегов Соединенных Штатов.

Робисон именует себя и своих друзей «оппортунистами», потому что снимают они отнюдь не только кальмаров. («Если упорно разыскивать один-единственный вид, разочарование неизбежно», – говорил он.) Однако кальмар был тем не менее «гвоздем программы», и потому «охотники» собирались провести неделю в тех местах, где в 1980 году Робисон однажды чуть было не поймал взрослую особь Architeuthis.Тогда он был ближе к успеху, чем кто-либо из его коллег. Вместе с помощниками они тралили сеть на глубине без малого шестьсот метров. Перед тем как поднять ее на поверхность, Робисон наглухо захлопнул ее стальные «челюсти», и они сомкнулись на щупальце гигантского кальмара. Никто этого, разумеется, не знал, и, пока сеть тащили, щупальце оторвалось, и в ловушке остался лишь его обрывок длиной примерно три с половиной метра.

– Поднимаем сеть, и с нее свисает эта здоровенная штука, – вспоминал Робисон. – А присоски все еще пытаются что-то схватить.

Эта находка позволила точнее понять, на какой глубине водится кальмар.

– Раньше-то их искали у самого дна, – пояснял Робисон.

Обрывок щупальца Робисон препарировал и провел ряд анализов. На основании плотности ткани и высокого содержания белка он пришел к выводу, что гигантский кальмар «должен отлично плавать». Робисон даже попробовал на вкус сырое, упругое, как резина, мясо.

– Как же не попробовать? – удивлялся он и сообщил: – Оказалось горькое.

Когда я приехал в институт, Робисон и его экипаж уже были на борту парусника «Вестерн Флайер». Это славное имя дано было кораблю в честь рыболовецкого судна, на котором Джон Стейнбек ходил в море в 1940 году, написав затем «Судовой журнал моря Кортеса».

Этот «Вестерн Флайер» выглядел необычно: трехпалубный, тридцать пять метров в длину и какой-то прямоугольный, словно огромный ящик на двух понтонах – понтоны тянулись вдоль обоих бортов, удерживая «Вестерн Флайер» при любом волнении моря.

В научной команде насчитывалось более двадцати человек: морские биологи, химики, компьютерщики, инженеры. К моему удивлению, ни одного из них я не застал на палубе, когда явился на борт, но, когда открыл дверь в какое-то техническое помещение, меня оглушили и голоса людей, и грохот машин. В центре этого помещения, окруженный людьми в наушниках, громоздился аппарат дистанционного управления (ROV). Эта махина размером с «фольксваген» и весом четыре тонны свисала на канате лебедки. Поначалу я не мог ничего рассмотреть, кроме проводов, переплетенных, будто корни тропических лиан. Спереди – во всяком случае, я решил считать это передом – торчали два здоровенных прожектора, которые можно было вращать и направлять под разными углами. Машину накрывал чехол с надписью по-испански – одно только слово: Tiburón,(«Акула»).