Текст книги "Алмазный трон"

Автор книги: Дэвид Эддингс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 25 страниц)

22

Севшее солнце окрасило полоску неба над западным горизонтом в цвет ржавчины, бросая на дома и лица людей красновато-коричневый отблеск. В это время Спархок и Сефрения вышли на Главную площадь Дабоура. Левая рука Сефрении безвольно висела на перевязи, а Спархок поддерживал ее с другой стороны.

– Это, должно быть, там, – тихо сказал он, указывая глазами на противоположный конец площади.

Сефрения поплотнее надвинула покрывало на лицо и они двинулись через все еще кишащую народом площадь.

Там и тут, прислонившись к стенам домов, стояли кочевники в черных плащах. Глаза их настороженно ощупывали каждого проходящего мимо.

– Правоверные, – саркастически пробормотал Спархок, – всегда на страже грехов своих соседей.

– Так было всегда, Спархок, – сказала Сефрения тихо. – Вера в собственную непогрешимость – самое распространенное и самое привлекательное качество в людях.

Они прошли мимо шеренги стражей религиозного порядка и вошли в наполненную разнообразными запахами лавку. Аптекарь оказался невысоким круглолицым человечком с застывшей в глазах искоркой страха.

– Не знаю, захочет ли он принять вас, – ответил он на вопрос о докторе Тэньине, – вы же знаете, за ним следят.

– Да, – сказал Спархок. – Мы видели на площади соглядатаев. Но скажите ему, что мы здесь ждем. Моя сестра очень нуждается в его помощи.

Испуганный аптекарь нырнул в дверной проем, ведущий в заднюю часть дома. Через минуту он вернулся.

– Простите, но доктор не берет новых пациентов, – проговорил он.

– Как может врач отказать нуждающемуся в его помощи? – намеренно громко произнес Спархок. – Или в Дабоуре клятва, принесенная им уже ничего не значит? В Киприа более достойные медики. Мой друг доктор Волди никогда бы не отказал больному.

Занавеси на двери раздвинулись и оттуда высунулась голова, украшенная огромным носом, ртом с выступающими зубами и отвислой нижней губой, водянистыми глазами и ушами в размерах не уступающими носу. На обладателе этой головы был надет белый халат.

– Вы сказали Волди? – спросил он высоким гнусавым голосом. – Вы знаете его?

– Конечно, этакий маленький, лысоватый, все время зачесывает волосы с затылка вперед, и очень большого о себе мнения.

– Да, это он, Волди. Ну, ведите сюда вашу сестру, да побыстрее. А то увидит кто-нибудь.

Спархок взял Сефрению за локоть и проводил в заднюю часть дома.

– Кто-нибудь видел, как вы вошли сюда? – нервно спросил носатый медик.

– Само собой, – сказал Спархок, пожав плечами. – Они стоят вокруг всей площади, как стадо стервятников, выглядывая наши грехи.

– Рискованно вести такие речи в Дабоуре, – предупредил Тэньин.

– Может быть. – Спархок огляделся вокруг. Сумрачная комната была набита всяческими склянками, коробочками и книгами. Упрямый шмель жужжал у окошка, бился о стекло, пытаясь выбраться на улицу. У одной из стен стояла низкая деревянная кушетка, в середине комнаты – стол в окружении нескольких стульев. – Ну что ж, может быть, мы приступим к делу, доктор Тэньин? – спросил он.

– Ну, хорошо. Садитесь сюда, – сказал врач Сефрении, – я осмотрю вашу руку.

– Пожалуйста, – сказала Сефрения, – если это доставит вам удовольствие, доктор. – Сефрения села на стул и сняв повязку, обнажила удивительно красивую и юно выглядящую руку.

Тэньин несколько растерянно посмотрел на Спархока.

– Вы, конечно, понимаете, что я не смогу помочь вашей сестре, не осмотрев ее? – нерешительно спросил он.

– Я все прекрасно понимаю, доктор.

Медик глубоко вздохнул и осторожно принялся ощупывать руку Сефрении. Он проверил гибкость суставов кисти, потом аккуратно пробежался пальцами по предплечью и несколько раз согнул руку в локте. Тяжело сглотнув, Тэньин ощупал предплечье и плечо, потом прищурился и сказал:

– Вы и сами прекрасно знаете, что с рукой у вас все в порядке.

– Я рада слышать это от вас, – проговорила Сефрения, поднимая с лица покрывало.

– Мадам! – воскликнул носач, – покройте лицо!

– Доктор, давайте всерьез, – сказала она, – мы пришли сюда не затем, чтобы беседовать о руках и ногах.

– Вы шпионы! – изумленно воскликнул Тэньин.

– В некотором смысле да, – спокойно ответила Сефрения. – Но даже у шпионов бывает необходимость проконсультироваться с врачом.

– Извольте покинуть мой дом, – приказал доктор.

– Но мы только что вошли, – сказал Спархок, откидывая капюшон, – начинай сестра, объясни доктору, зачем мы здесь.

– Скажите, Тэньин, – начала Сефрения, – слово «дарестин» что-то для вас значит?

Носатый медик смутился и виновато посмотрел на занавешенный дверной проем за спиной у Сефрении.

– Не скромничайте, доктор, – усмехнулся Спархок. – Всем известно, что вы вылечили родственников короля, отравленных дарестином.

– У вас нет доказательств этого!

– Мне не нужны доказательства, мне нужно лекарство. Наш друг отравлен тем же самым ядом.

– Не существует противоядия от дарестина.

– Так каким же образом королевский брат остался жив?

– Вы работаете на них! – обвинил их доктор. – Хотите подкопаться под меня.

– На кого это – на них? – спросил Спархок.

– На фанатиков, которые следуют Эрашаму. Они хотят доказать, что я занимаюсь колдовством.

– А это так?

Доктор подскочил, как будто обжегся.

– Пожалуйста, перестаньте, – взмолился он. – Вы ставите под угрозу мою жизнь.

– Как вы уже могли заметить, доктор, мы – не рендорцы, – мягко сказала Сефрения. – Магия не пугает нас, она достаточно обычна там, откуда мы пришли.

Тэньин растеряно заморгал.

– Этот наш друг, о котором я говорил, – сказал ему Спархок, – очень дорог нам, и мы готовы пойти на все, чтобы найти противоядие. – В подтверждение своих слов он приоткрыл плащ и оттуда тускло блеснул метал кольчуги и меча.

– Не надо угрожать дорогому, милому брату, – сказала Сефрения. – Я уверена, он расскажет нам о лекарстве. Он же прежде всего целитель.

– Мадам, я не понимаю, о чем вы говорите, – с отчаянием произнес Тэньин. – Нет лекарства от дарестина. Не знаю, где вы слышали эти россказни, но заверяю вас, они полностью лживы – я не использую никакого колдовства в своей практике, – он снова нервно посмотрел на занавешенную дверь.

– Но доктор Волди сказал нам, что вы на самом деле вылечили членов королевской семьи.

– Да, действительно… действительно так, но… яд был не дарестин…

– А какой же?

– Э… хм… поргутта, я полагаю, – сказал доктор, явно придумав это на ходу.

– Тогда почему же король послал за вами, доктор? – настаивала Сефрения, – обычное слабительное могло бы очистить организм от этой поргутты. Даже новичку в медицине известно это. Вряд ли родственники его величества были отравлены таким простым ядом.

– Эээ… ну, хорошо, возможно, это было что-то еще, я не помню точно, я уже забыл.

– Я думаю, дорогой брат, доктору нужно какое-то подтверждение того, что мы те, за кого себя выдаем и что он может нам доверять, – Сефрения посмотрела на несчастного шмеля все еще бьющегося о стекло, в надежде вырваться на волю. – Вас никогда не удивляло, почему вам не приходится видеть шмелей ночью?

– Я никогда не задумывался об этом.

– Ну что ж, а вы попробуйте. – Она зашептала что-то по-стирикски, пальцы ее принялись плести сеть заклинания.

– Что вы делаете?! Прекратите! – воскликнул Тэньин и протянул к Сефрении руки, пытаясь остановить ее, но Спархок преградил ему путь.

– Не прерывайте ее, – сурово сказал рыцарь.

Сефрения подняла палец и выпустила готовое заклинание. К надсадному гулу крыльев насекомого присоединился странный тонкий голосок, напоминающий своим звуком далекий звук флейты, поющий песенку на нечеловеческом языке. Спархок быстро взглянул на пыльное окно. Шмель исчез и на его месте появилась крошечная женская фигурка, прямо как в сказке. Сверкающие волосы каскадом струились по спине между прозрачных быстро трепещущих крылышек. Маленькое тело поражало пропорциональностью сложения, а лицо было так прекрасно, что захватывало дух.

– Вот как шмели думают о себе, – тихо и размеренно объяснила Сефрения. – И возможно, так оно и есть на самом деле – днем обычные насекомые, ночью – чудесные творения.

Тэньин схватился за сердце и повалился на кушетку с расширенными глазами и раскрытым ртом.

– Лети сюда, сестричка, – нараспев произнесла Сефрения, протягивая фее руку.

Фея, напевая свою песенку, облетела вокруг комнаты. Потом она легко опустилась в протянутые ладони Сефрении, все еще трепеща крылышками. Сефрения повернулась к трясущемуся от страха врачу.

– Не правда ли, она прекрасна? Вы можете подержать ее, если захотите, только опасайтесь ее жала, – Сефрения указала на крошечную рапиру в руке феи.

Тэньин отпрянул, пряча руки за спину.

– Как вы это сделали? – спросил он дрожащим голосом.

– А вы не можете этого сделать? Тогда обвинения против вас действительно лживы. Это же очень простое заклинание, просто детское.

– Ну, теперь вы убедились, что у нас не случается приступов дурноты при виде проявлений магии? – спросил Спархок. – С нами вы можете говорить спокойно, не опасаясь быть выданным Эрашаму или его псам.

Тэньин крепко стиснул зубы, продолжая таращиться на фею, все стоящую на руке Сефрении, трепеща крылышками.

– Ну не будьте же так скучны, доктор! – произнесла Сефрения. – Расскажите же нам, как вы вылечили королевского брата, и мы отправимся своей дорогой.

Тэньин потихоньку попятился от нее.

– Боюсь, дорогой брат, мы попросту теряем здесь время. Этот добрый доктор не хочет нам ничего рассказать, – она подняла руку. – Лети, сестричка! – воскликнула Сефрения, и крошечное создание спорхнуло с ее руки. – Ну так мы пойдем, Тэньин, – сказала она.

Спархок попытался возражать, но Сефрения просто взяла его за руку и направилась к двери.

– А что вы собираетесь делать с этим? – завопил Тэньин, указывая на кружащую по комнате фею.

– Что? Да ничего, доктор, ей здесь хорошо. Кормите ее сахаром и поставьте ей маленькое блюдечко воды, а в благодарность она будет петь для вас. Однако не пытайтесь поймать ее, она может рассердиться.

– Но вы не можете оставить ее здесь! – в отчаянии вскричал доктор. – Если ее здесь кто-нибудь увидит, меня сожгут на костре за колдовство.

– Он видит самую суть вещей, – сказала Сефрения Спархоку.

– Ум ученого, – усмехнулся Спархок. – Ну так мы идем?

– Погодите! – крикнул Тэньин.

– Вы хотите сказать нам что-то еще, доктор? – мягко спросила Сефрения.

– Хорошо, хорошо! Но вы должны поклясться, что никому не скажете.

– Конечно, доктор, мы обещаем вам, на наши уста ляжет печать молчания.

Тэньин глубоко вздохнул и подбежал к занавешенной двери, дабы убедиться, что их никто не подслушивает. Потом повернулся, и, отведя их в дальний угол, заговорил шепотом.

– Дарестин так ядовит, что нет никакого естественного, природного противоядия.

– То же сказал нам и Волди, – заметил Спархок.

– Но вы обратили внимание, я сказал – нет природного противоядия? Несколько лет назад, во время своих ученых штудий, я набрел на одну прелюбопытную книгу. Она очень старая, написана еще в доэшандистские времена, когда еще не было всех этих запретов. Оказалось, что древние целители здесь в Рендоре знали и пользовались магией. Иногда это помогало, иногда – нет, но они использовали некоторые удивительные лекарства. Но во всем этом есть одно общее – существуют некоторые предметы, обладающие огромной силой. Старинные целители использовали эти вещи для излечения своих пациентов.

– Я понимаю, – сказала Сефрения. – И стирикские целители поступают так же.

– Эта практика была весьма распространена в Тамульской Империи в далеких даресийских землях, но в Эозии она пришла в немилость. Эозийские врачи предпочитают научные методы. Конечно, с одной стороны, они больше заслуживают доверия, да и эленийцы всегда с подозрением относились к магии. Но дарестин настолько сильный яд, что не одно из естественных противоядий на него не действует. Магические предметы – единственный способ лечения.

– А что использовали вы? – спросила Сефрения.

– Это был неграненый самоцвет особого, необычного цвета. Я думаю, что он пришел из Даресии, и тамульские боги наделили его своим могуществом, хотя я и не уверен в этом.

– И где теперь этот самоцвет? – нетерпеливо спросил Спархок.

– Боюсь, что теперь он потерян навсегда. Я должен был растереть его в пудру и смешать с вином, чтобы вылечить королевских родственников.

– Вы идиот! – взорвалась Сефрения. – Кто же так использует магические предметы? Его нужно было просто приложить к телу больного и призвать к его могуществу.

– Я всего лишь врач, мадам, – с достоинством ответил Тэньин. – Я не могу превращать насекомых в фей, или летать, или произносить заклинания. Но я знаю – мой пациент должен принимать лекарство внутрь.

– Вы разрушили камень, который мог вылечить тысячи, для нескольких человек, – воскликнула Сефрения, силясь справиться с овладевшим ею гневом. – А есть еще какие-нибудь такие же предметы?

– Есть еще несколько, – пожал плечами доктор. – К примеру, копье в тамульском императорском дворце, несколько колец в Земохе, да что-то я сомневаюсь, чтоб они были пригодны для лекарства. Ходят слухи, что в Пелозии есть какой-то драгоценный браслет, но слухи есть слухи, сами понимаете. Рассказывают еще об огромной силе меча короля острова Мифриум, но Мифриум поглотила морская пучина еще в незапамятные времена. Говорят, что в Стирикуме есть несколько магических жезлов из дерева.

– Вот это уж точно сказки, – фыркнула Сефрения, – дерево слишком недолговечно для такой силы. Есть что-то еще?

– Ну, разве что самоцвет, венчавший талесийскую корону, но она потеряна еще во времена вторжения земохцев. – Тэньин нахмурился: – Не знаю, поможет ли это вам, но у Эрашама есть какой-то талисман, он утверждает, что это вроде самая могущественная вещь в мире. Сам я его никогда не видел, да и Эрашам немного слабоват на голову, и опять же, вряд ли вам удастся как-нибудь раздобыть у него эту штуку.

– Что ж, спасибо за искренность, – сказала Сефрения, набрасывая покрывало на лицо. – Не бойтесь, мы будем хранить вашу тайну. – Она взглянула на свою руку, – вам бы стоило перевязать меня – это удовлетворит любопытных.

– Чудесная мысль, мадам, – слегка оживился Тэньин и вытащил откуда-то пару гладких дощечек и длинный кусок чистого полотна.

– Хотите дружеский совет, Тэньин? – обратился Спархок к занятому перевязкой доктору.

– Я слушаю вас.

– Так вот. Будь я на вашем месте, я собрал бы пожитки и отправился бы в Зенд. Там вас сможет защитить король. Убирайтесь из Дабоура, пока еще можете покинуть его живым. Здешние люди слишком легко переходят от подозрения к уверенности, а если вашу невиновность докажут после того как вас сожгут на костре, большого облегчения вам это не принесет.

– Но здесь все, что у меня есть…

– Надеюсь, это облегчит ваши страдания на костре.

– Вы думаете, я и правда в такой страшной опасности? – слабеющим голосом спросил Тэньин.

Спархок кивнул.

– Страшнее некуда. Если вы протянете еще неделю в Дабоуре, значит вы большой счастливчик.

Несчастный лекарь весь затрясся, а Сефрения спрятала под плащ перевязанную руку.

– Подождите минутку, – попросил он, когда Спархок и Сефрения направились к двери. – А как же это?… – он указал на фею, порхающую в воздухе около окна.

– О, простите, – сказала Сефрения. – Я уже и позабыла о ней, – она произнесла несколько стирикских слов и сделала небольшой жест. Через мгновение прежний шмель снова бился об оконное стекло.

Было уже совсем темно, когда они вышли из аптеки на безлюдную площадь.

– Не так уж мы много разузнали, – вздохнув сказал Спархок.

– Но все же, мы знаем больше, чем раньше. По крайней мере, мы знаем, как вылечить Элану. Все, что нам нужно – это раздобыть один из этих магических предметов.

– А ты сможешь определить, если увидишь, обладает ли талисман Эрашама силой?

– Перрейн говорит, что Эрашам каждую ночь проповедует. Пойдем-ка найдем его. Я готова прослушать хоть дюжину проповедей, если это хоть немного приблизит нас к выздоровлению Эланы.

– А как мы сможем забрать у него это?

– Что-нибудь придумаем.

Внезапно дорогу им преградил человек в черном.

– А ну-ка стоять! – скомандовал он.

– Что случилось, приятель? – спросил его Спархок.

– Почему вы не у ног святого Эрашама?

– Мы как раз направляемся туда, – ответил Спархок.

– Весь Дабоур знает, что святой Эрашам проповедует и поучает на заходе солнца. Почему же вы так запаздываете?

– Мы приехали только сегодня и нам нужно было разыскать врача, чтобы он посмотрел поврежденную руку моей сестры.

Фанатик с подозрением покосился на повязку на руке Сефрении.

– Надеюсь, вы были не у этого колдуна Тэньина? – спросил он голосом, полным ненависти.

– Когда у тебя что-то болит, ты не спрашиваешь у него верительных грамот, – сказала Сефрения. – Однако я могу вас заверить, что этот доктор не колдовал. Он просто вправил мне сломанную кость и перевязал, как и сделал бы любой доктор.

– Правоверные не имеют никаких дел с колдунами, – упрямо заявил фанатик.

– Вот что я скажу тебе, приятель, – предложил Спархок, – давай-ка я сломаю тебе руку, и ты сам сможешь сходить к этому доктору и узнать, колдун он или нет.

Человек в черном испуганно попятился.

– Давай, дружище! Это не так уж больно, – продолжал Спархок. – Это не так уж больно, ты, главное, думай о том, как будет доволен Святой Эрашам, узнав о твоем рвении в искоренении колдовства.

– Не скажешь ли ты нам, как нам побыстрее попасть туда, где святой Эрашам говорит перед народом? – прервала его Сефрения. – Наши души жаждут его слова.

– Идите этой дорогой, – обрадовался попытке отвязаться неизвестный, – вы увидите свет от факелов.

– Спасибо, приятель, – поблагодарил Спархок, слегка поклонившись, потом нахмурился: – А почему это ты сам не слушаешь святые слова Эрашама сегодня вечером?

– Я?… Я выполняю священный долг перед святым Эрашамом. Я должен разыскивать тех, кто не пришел на проповедь безо всякой причины и доставлять их на суд.

– А, понятно. Слушай, ты все-таки уверен, что не хочешь дать мне сломать твою руку? Это не займет больше минуты.

Страж святого порядка, ничего не ответив, бросился наутек.

– Тебе обязательно угрожать каждому встречному, Спархок? – спросила Сефрения.

– Он раздражал меня.

– А ты и сам кого угодно можешь раздражать.

Спархок задумался.

– Да, пожалуй… – согласился он. – Но может быть мы пойдем?

Они шли по темным улицам, пока не вышли к шатрам на окраине города. Чуть дальше к югу блеснул оранжевый отблеск факелов. Они отправились на огонь, тихо пробираясь промеж раскиданных тут и там шатров.

Колеблющиеся факела освещали углубление между холмами, нечто в роде естественного амфитеатра. Склоны холмов и дно лощины заполняли собой Эрашамовы последователи, а сам старец стоял на огромном валуне, вросшем в землю на склоне холма. Факелы высвечивали его высокую иссохшую фигуру, длинную седую бороду и кустистые черные брови. Он вещал резким скрипучим голосом, но слова было трудно разобрать из-за отсутствия у святого зубов. Когда Спархок и Сефрения присоединились к толпе, Эрашам был как раз на середине обширного и туманного доказательства того, что Бог даровал его персоне особое свое благорасположение и любовь.

– Есть хоть какой-нибудь смысл в его речах? – озадаченно спросила Сефрения Спархока, разматывая с руки Тэньинову повязку.

– Я что-то не могу его обнаружить, – прошептал он в ответ.

– Неужели эленийский бог и правда поощряет такую тарабарщину?

– Ну не поражать же ему Эрашама молнией.

– Может, мы подойдем поближе?

– Боюсь, мы не сможем протолкаться.

Эрашам тем временем оседлал своего любимого конька – принялся обличать Церковь. По его словам выходило, что эленийская Церковь, к которой раньше принадлежал и он сам, была проклята Всевышним за то, что не признала в нем, святом Эрашаме, рупор божественного провидения на земле.

– Но нечестивцы будут наказаны! – выкрикивал он своим беззубым ртом, брызгая слюной. – Еще немного терпения, дети мои, и я подниму мой священный талисман и поведу вас войной против них! Они пошлют против нас своих проклятых Рыцарей Храма, но не бойтесь! Могущество моего талисмана согнет их перед нами, как траву на ветру! – Он что-то поднял над головой в стиснутом кулаке. – Дух святого Эшанда сам дал это мне!

– Ну что? – шепотом спросил у Сефрении Спархок.

– Слишком далеко, – прошептала она, – я ничего не могу понять. Нужно подойти поближе, а то даже не видно, что он там держит.

Внезапно Эрашам заговорил приглушенно-таинственным голосом:

– Голос Бога открыл мне, дети мои, что даже сейчас свет истинной веры распространился в полях и лесах севера. Простые люди там, наши братья и сестры, устали от гнета церкви, и они присоединяются к нашей священной войне против нее.

– Это Мартэл сказал ему, – проворчал Спархок, – и если он думает, что Мартэл – это голос божий, то он еще более сумасшедший, чем я думал. – Он поднялся на носки и взглянул поверх голов. Недалеко от того места, откуда вещал Эрашам, был раскинут шатер, огороженный крепким высоким частоколом. – Давай-ка обойдем толпу, – предложил он, – по-моему я обнаружил, где обитает святой старец.

Они медленно протолкались из толпы на чистое место. Эрашам продолжал что-то выкрикивать, но слова невозможно было разобрать за гулом толпы. Спархок и Сефрения поспешили в обход толпы к огороженному темному шатру. Когда до палатки осталось шагов двадцать, Спархок остановился, дотронувшись до руки Сефрении – у входа внутрь частокола стояло человек двадцать вооруженных людей.

– Надо подождать, пока он закончит, – прошептал Спархок.

– Может быть, ты все же объяснишь мне, что задумал? Я же уже столько раз говорила тебе о своей нелюбви к сюрпризам.

– Я хочу нанести Эрашаму визит в его жилище. Если и правда этот талисман обладает могуществом, то вряд ли стоит пытаться отнять его посредине толпы.

– И как ты собираешься это сделать?

– Попробую к нему подольститься.

– Тебе не кажется, что это слишком опасно? И грубовато?

– Грубовато, конечно, – хмыкнул Спархок, – но с сумасшедшими не до тонкостей.

Голос Эрашама перешел на визгливые выкрики, после каждого из которых толпа принималась орать и всячески выражать свое одобрение. В конце концов Эрашам одарил всех своим благословением, и толпа начала расползаться. Окруженный кучкой особо ревностных, святой старец медленно отправился к шатру. Спархок и Сефрения передвинулись так, чтобы оказаться на его пути.

– А ну, отойди! – прикрикнул на них один из ревностных.

– Прошу прощения, уважаемый господин, – произнес Спархок громко, так, чтобы его слова мог услышать Эрашам, – но я принес послание для святого Эрашама от короля Дэйры. Его величество шлет приветствие настоящему главе эленийской церкви.

Сефрения приглушенно фыркнула.

– Святому Эрашаму не нужны никакие послания. Отойди в сторону!

– Подожди-ка, Иккад, – пробормотал Эрашам на удивление слабым голосом. – Мы хотим выслушать послание от нашего брата из Дэйры. В последний раз Бог говорил мне о том, что это случится.

– Святейший Эрашам! – с глубоким поклоном начал Спархок. – Его величество король Дэйры Облер уже стар, а со старостью обычно приходит и мудрость.

– Это верно, – согласился Эрашам, поглаживая свою длинную седую бороду.

– Его Величество долго размышлял над учением Божественного Эшанда, – продолжал Спархок, – он также наблюдает и за вашими успехами. Он считает, что деятельность церкви пришла в упадок, и все священники лживы и продажны.

– В точности мои слова, – восторженно воскликнул Эрашам. – Я сам говорил это сотни раз.

– Его Величество говорит, что вы источник его мыслей, Святой Эрашам.

– Хорошо, очень хорошо.

– Его Величество полагает, что пришло время для очищения Церкви от скверны, и что Богом для этого избранны именно вы.

– Да, да. Ты слышал сегодня мою проповедь? – спросил старик. – Я говорил о том же самом.

– Конечно, – ответил Спархок. – И я удивлялся, насколько близки были слова Его Величества к тому, что говорили сегодня вы. Знайте, однако, святейший, Его Величество собирается оказать вам помощь большую, чем просто приветствие и уважение. Но об этом я не могу говорить открыто, при всех, – он с подозрением оглядел еще не рассосавшуюся толпу вокруг шатра. – В таком огромном сборище могут оказаться лазутчики, и тогда мои слова будут переданы в Чиреллос, и Церковь помешает Его Величеству в выполнении его планов.

– Весьма осмотрительно, молодой человек, – пытаясь выглядеть мудро и рассудительно, произнес Эрашам. – Пойдемте в мой шатер, и ты мне полностью передашь все, что велел брат мой Облер.

Растолкав охранников, Спархок прорвался к Эрашаму, чтобы предложить святому старцу опереться на его руку.

– Святейший, – льстиво сказал Спархок. – Ничто не отвратит меня от службы вам. Как сказал святой Эшанд – молодые и сильные должны помогать умудренным старцам.

– Как верно ты говоришь, сын мой.

Они прошли сквозь нечто вроде ворот в частоколе и вошли в шатер. Внутри обстановка оказалась гораздо роскошнее, чем казалось с внешней стороны. Золотой масляный светильник освещал шатер, а песчаный пол устилали драгоценные костры. Шелковые занавеси отделяли заднюю часть шатра, и оттуда доносились смешки нескольких мальчиков.

– Садись, сын мой, и чувствуй себя спокойно, – пригласил Эрашам, – сам утопая в куче бархатных подушек. – Давай немного освежимся, а потом ты расскажешь мне все. – Он громко хлопнул в ладони, и из-за одной из шелковых занавесей появился стройный мальчик с большими миндалевидными глазами. – Принеси нам свежей дыни, Сабуд, – сказал Эрашам.

– Как прикажешь, святейший. – Мальчик поклонился и снова скрылся за занавесом.

Эрашам откинулся на своих подушках.

– Я совершенно не удивлен теми известиями, которые принес ты о растущей симпатии к нам в Дэйре. До меня дошло, что такие чувства – не редкость в королевствах севера. Подобное послание мне доставили совсем недавно, – он задумчиво помолчал. – Мне кажется, может по подсказке самого Всевышнего, что ты и другой посланец должны знать друг друга, – Эрашам повернулся к занавеси в плохо освещенном углу шатра. – Выйди, мой друг и советчик и взгляни в лицо этому знатному визитеру из Дэйры, и скажи не знаешь ли ты его?

Тень за занавесом нерешительно поколебалась и в круге света показалась фигура человека в плаще с надвинутом на лицо капюшоном. Ростом он был лишь немногим меньше Спархока и у него были тяжелые широкие плечи воина. Человек поднял руку и откинул с лица капюшон, открыв темные глаза и копну белоснежных волос. Вспоминая потом этот момент, Спархок удивлялся тому, что смог сдержаться и не вынуть меч.

– Да, святейший Эрашам, – сказал Мартэл низким гулким голосом, – Спархок и я знаем друг друга уже долгое время.