Текст книги "Алмазный трон"

Автор книги: Дэвид Эддингс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 25 страниц)

11

Вскоре после полудня Спархок и его спутники проехали по подвесному мосту и выехали на дорогу в Димос. Небо почти расчистилось, и о непогоде напоминал только порывистый ветер. Дорога из Симмура в Димос была самой оживленной в Элении. То и дело грохотали по ней повозки и экипажи, шли на рынки в Симмур крестьяне с тяжелой поклажей на плечах. Спархок ехал впереди кавалькады и встречные путники расступались, давая ему дорогу. Фарэн снова приобрел свой надменный вид и шел ровной неутомимой рысью.

– У тебя норовистый конь, Спархок, – заметил Долмант, кутаясь в тяжелый черный плащ.

– Он просто пускает пыль в глаза, – сказал Спархок. – Фарэн считает, что так он оказывает глубочайшее впечатление на окружающих.

– Он просто убивает время, дожидаясь, пока ему подвернется случай укусить кого-нибудь, – рассмеялся Келтэн.

– Неужели он так злобен? – простодушно удивился патриарх.

– Такова натура любой хорошей боевой лошади, Ваша Светлость, – объяснил Спархок. – А у Фарэна все это пошло еще дальше.

– А он когда-нибудь кусал тебя?

– Однажды. Но я тогда объяснил ему, что мне бы не хотелось, чтобы впредь он повторял это.

– Объяснил?

– Да, правда не без помощи крепкой палки. Но зато он схватил мою мысль на лету.

– Вряд ли мы сможем сегодня далеко уехать, Спархок, – крикнул Кьюрик из арьергарда их процессии, где он ехал, ведя в поводу двух вьючных лошадей. – Мы слишком поздно выехали. Здесь неподалеку есть одна гостиница, может быть нам стоит остановиться там, как следует выспаться ночью и выехать завтра пораньше?

– Это дельное предложение, Спархок, – поддержал его Келтэн. – Что-то мне не хочется снова спать на голой земле.

– Уговорили, – согласился Спархок и взглянул на Телэна, ехавшего на усталого вида гнедой рядом с небольшой белой лошадкой Сефрении. Мальчик посматривал иногда назад полным тревоги взглядом. – Ты что-то подозрительно тих, Телэн, – сказал Спархок.

– Молодым людям не подобает болтать в присутствии старших, Спархок, – напыщенно ответил мальчик. – Это одно из основных правил, усвоенных мною в школе, куда определил меня Кьюрик. Я стараюсь следовать этим правилам, когда они не приносят мне слишком много неудобств.

– Довольно дерзкий молодой человек, – отметил Долмант.

– Он еще и вороват, Ваша Светлость, – предупредил Келтэн, подмигивая Телэну. – Держитесь от него подальше, если у вас есть при себе что-нибудь ценное.

Долмант строго посмотрел на мальчика.

– Тебя не смущает, что Церковь неодобрительно относится к воровству?

– Да, – вздохнул Телэн, – я знаю. Церковь не справедлива к подобным вещам.

– Приглядывай за своим языком, Телэн! – прикрикнул на него Кьюрик.

– Не могу, Кьюрик. Все время мешает нос.

– Испорченность мальчика вполне объяснима, – рассудительно сказал Долмант. – Вряд ли кто-нибудь серьезно занимался воспитанием его нравственности. – Патриарх вздохнул. – Во многом несчастные дети улицы так же непросвещенны, как и стирики, – сказал он и лукаво улыбнулся Сефрении, ехавшей, держа впереди себя Флейту, укутанную в старый плащ.

– В действительности, Ваша Светлость, – не согласился Телэн, – я регулярно посещаю службы в церкви, особое внимание уделяя проповедям.

– Это удивляет, – сказал патриарх.

– Вовсе нет, – сказал Телэн, – многие воры ходят в церковь. Чаша с пожертвованиями несет в себе массу возможностей.

Ошеломленный патриарх промолчал.

– Взгляните на это с такой точки зрения, Ваша Светлость, – начал Телэн с притворной серьезностью. – Церковь распределяет деньги среди бедных, не так ли?

– Разумеется.

– Но я же один из них. Я просто беру мою долю, когда чаша проходит мимо меня. Это сберегает церкви ее драгоценное время и избавляет ее от необходимости искать меня, чтобы отдать мне деньги. Мне нравится, когда я могу быть кому-то полезным.

Во время этого объяснения Долмант в недоумении смотрел на юного философа, а потом внезапно громко рассмеялся.

Через несколько миль путники наткнулись на небольшую группку людей в домотканых стирикских одеждах. Завидев Спархока и остальных, они в страхе кинулись бежать в придорожное поле.

– Чего они так испугались? – озадаченно спросил Телэн.

– Новости быстро распространяются в Стирикуме, – сказала Сефрения. – А за последнее время произошло много такого, что может заставить их бояться.

– А что?

Спархок коротко рассказал ему о том, что произошло в деревне стириков в Арсиуме. Телэн побледнел.

– Какой ужас! – воскликнул он.

– Церковь уже сотни лет борется с такими зверствами, – печально сказал Долмант.

– Я надеюсь, в этой части Арсиума больше не повторится такое, – сказал Спархок. – Я послал нескольких человек разобраться с теми, кто это сделал.

– Вы повесили их? – горячо спросил Телэн.

– Сефрения не позволила нам сделать этого, поэтому мои люди выпороли их прутьями.

– И все?

– Прутья были все в шипах. Эти колючки вырастают очень длинными и прочными в Арсиуме. Я велел своим людям серьезно отнестись к заданию.

– Возможно, это было уже несколько чересчур, – сказал Долмант.

– Порой это вполне подходящая мера, Ваша Светлость. Стирики всегда были друзьями рыцарей Храма, а нам очень не нравится, когда с нашими друзьями обходятся плохо.

Бледное зимнее солнце скрылось за холодным пурпурным облаком, висящим над горизонтом, когда путники подъехали к придорожному постоялому двору. В харчевне их накормили незатейливой пищей: жидкой похлебкой и жирными кусками баранины. Поужинав, они рано отправились на покой. Следующее утро встретило их ясной и холодной погодой. Дорога покрылась корочкой льда, трава побелела от инея. Яркое солнце почти совсем не грело. Лошади несли своих завернувшихся в плащи седоков легким галопом. Дорога пролегала по холмам центральной Элении, через поля, лежащие под паром. Спархок огляделся вокруг. Это были места его и Келтэна детства, и он снова остро переживал чувства возвратившегося домой после долгой разлуки человека. Духовный аскетизм, бывший неотъемлемой частью воспитания Рыцаря Пандиона, обычно заставлял Спархока подавлять свои эмоции, но как он ни старался, кое-что порой трогало его до глубины души. Спустя некоторое время Кьюрик внезапно окликнул едущих впереди.

– Нас догоняет какой-то всадник, – сообщил он.

Спархок натянул поводья и поворотил Фарэна.

– Келтэн! – сказал он резко.

– Понял, – кивнул тот, откидывая плащ, чтобы освободить рукоять меча.

Спархок сделал то же самое, и они вдвоем отъехали шагов на сто назад по дороге, чтобы перехватить приближающегося всадника.

Однако предосторожности на этот раз оказались излишними: это был Берит. На нем был плащ обыкновенного горожанина, руки, держащие поводья покраснели от утреннего холода. Лошадь его была взмылена и исходила паром. Поравнявшись со Спархоком и Келтэном, он остановил усталое животное и, тяжело дыша доложил:

– У меня послание для вас от Лорда Вэниона, сэр Спархок.

– Какое?

– Королевский Совет узаконил статус принца Личеаса.

– Они сделали что?

– Когда короли Талесии, Дэйры и Арсиума сошлись на том, что Личеас не может быть Принцем-Регентом, Энниас созвал Королевский Совет и они объявили Личеаса законнорожденным – первосвященник предъявил документ, подтверждающий, что принцесса Арриса была замужем за герцогом Остэном из Ворденаиса.

– Но это абсурд! – вскипел Спархок.

– Так же считает и лорд Вэнион. Документ выглядит достоверно, а герцог Остэн умер несколько лет назад и некому было опровергнуть свидетельство Энниаса. Граф Лэнды внимательнейшим образом изучил пергамент, но в конце концов даже он был вынужден проголосовать «за».

Спархок выругался.

– Я знал герцога Остэна, – сказал Келтэн. – Он был убежденный холостяк. К тому же он презирал женщин.

– У вас что-то случилось? – спросил Долмант, подъезжая к ним вместе с Сефренией, Кьюриком и Телэном.

– Королевский Совет признал Личеаса законнорожденным, – объяснил Келтэн. – Энниас представил бумагу, где говорится, что принцесса Арриса была замужем.

– Странно, – сказал Долмант.

– И как к стати, – добавила Сефрения.

– А может документ быть фальшивым? – спросил Долмант.

– Очень просто, Ваша Светлость, – сказал Телэн. – Я знаю в Симмуре одного человека, который может, если вы захотите, предоставить вам ничем не отличающийся от настоящего документ, удостоверяющий, что у Архипрелата Кливониса девять жен, одна из которых – троллиха, а еще одна – великанша-людоедка.

– Что там не говори, это случилось, – сказал Спархок хмуро. – И это продвигает Личеаса на шаг ближе к трону.

– Когда это произошло, Берит? – спросил Кьюрик.

– Вчера поздно ночью.

Кьюрик задумчиво поскреб бороду.

– Арриса содержится в монастыре в Димосе. Если Энниас недавно придумал свою новую хитрость, она, наверно, не знает еще, что она жена.

– Вдова, – поправил его Берит.

– Ну, пусть будет вдова. Арриса блудила со всем Симмуром, и была очень горда тем, что делала это по своей воле, никогда не побывав у алтаря, простите, Ваша Светлость. Я думаю нетрудно будет заставить ее подписать бумагу о том, что она никогда не была замужем. Поможет ли такой ход замутить воду первосвященнику?

– Где ты нашел такого человека, Спархок? – воскликнул Келтэн. – Это же просто сокровище!

Спархок что-то торопливо обдумывал.

– Законнорожденный, незаконнорожденный – это все дела мирские, связанные с правами наследования и так далее, а вот церемония бракосочетания является религиозным актом, так ведь, Ваша Светлость?

– Да.

– Если удастся получить бумагу, о которой говорил Кьюрик, сможет ли Церковь предоставить документ о ее незамужестве?

Долмант помолчал.

– Я боюсь, это было бы в высшей степени странно…

– Но это возможно? – с ударением спросил Спархок.

– Вероятно да.

– Тогда Церковь может приказать Энниасу забрать назад свой подозрительный документ?

– Несомненно.

Спархок повернулся к Келтэну.

– Кто унаследовал владения и титул герцога Остэна? – спросил он.

– Его племянник. Полнейший, к стати, осел. Он так сильно потрясен своей герцогской короной, что спускает деньги гораздо быстрее чем они приходят к нему.

– Как ты думаешь, что он скажет, если узнает, что лишен наследства и все его владения и титул переходят к Личеасу?

– Я думаю, крику будет на всю Талесию.

Улыбка тронула губы Спархока.

– Я знаю одного честного судью в Ворденаисе, это дело будет как раз для него. Если герцог подаст в суд и заведет тяжбу по этому вопросу, предоставив бумагу, подтверждающее его положение, дело будет решено в его пользу?

– У суда просто не будет выбора, – ухмыльнулся Келтэн.

– А разве это не способ?

Слушая этот разговор Долмант заговорщически улыбался, но вдруг его лицо приняло благочестиво-серьезное выражение.

– Давайте-ка поторопимся в Димос, дорогие друзья, – предложил он. – Я чувствую себя обязанным как можно быстрее исповедовать некую грешницу.

– Я всегда думал, что воры – самые изворотливые люди в мире, – сказал Телэн. – Но по сравнению со знатью и священниками мы – просто недоучки-любители.

– Интересно, как Платим разрешил бы подобную ситуацию? – поинтересовался Келтэн, когда они вновь тронулись в путь.

– Он бы просто зарезал Личеаса, – пожал плечами Телэн. – Ведь мертвые бастарды не могут наследовать трон?

Келтэн рассмеялся.

– В этом есть очарование непосредственности, которое мне очень по душе.

– Но нельзя решать мировые проблемы посредством убийства, Келтэн, – неодобрительно проговорил Долмант.

– Почему, Ваша Светлость? Я не говорил об убийстве. Рыцари Храма являются солдатами Бога, и если Бог повелевает им убить кого-то, это акт веры, а не убийство. Ведь может быть такое, что Церковь по Божьей воле поручит мне и Спархоку расправиться с Личеасом, Энниасом и Оттом заодно?

– Ни в коем случае.

Келтэн вздохнул.

– Это было просто предположение.

– А кто такой Отт? – с любопытством спросил Телэн.

– Где ты вырос, мальчик? – спросил его Берит.

– На улице.

– Даже на улице ты должен был слышать об императоре Земоха.

– А где он, этот Земох?

– Если бы ты остался в школе, куда я тебя определил, ты бы знал это, – проворчал Кьюрик.

– Школа надоела мне, Кьюрик. Они там потратили целые месяцы, обучая меня письму. А после того, как я научился писать мое имя, мне, по-моему не нужно все остальное.

– Вот поэтому ты и не знаешь, где находится Земох и почему Отт может оказаться тем, от кого ты примешь смерть.

– Почему это кто-то, кого я даже не знаю, хочет убить меня?

– Потому что ты – элениец.

– Каждый человек – элениец, если он, конечно, не стирик.

– Этого мальчика еще учить и учить, – заметил Келтэн. – Кому-нибудь следовало заняться им.

– Если вы позволите, мои Лорды, – сказал Берит, тщательно подбирая слова, «Из-за присутствия патриарха» – подумал Спархок, – я мог бы заняться этим, ведь ваши умы сейчас заняты важнейшими государственными делами. Я знаю историю не больше, чем любой другой послушник, но, смею надеяться, что моих познаний достанет, чтобы преподать этому мальчишке простейшие и всем известные вещи.

– Люблю слушать, как говорит этот молодой человек, – сообщил Келтэн, – церемонность его речи заставляет меня замирать от восторга.

– Мальчишке? – возмущенно воскликнул Телэн.

Берит, не поведя бровью, внезапным толчком выбил Телэна из седла.

– Ваш первый урок, молодой человек, это обучение уважению к своему учителю. Запомните, вы никогда не должны подвергать сомнению его слова.

Телэн вскочил, отплевываясь от дорожной пыли. В его кулаке блеснул маленький кинжал. Берит склонился в седле и отвесил ему солидную оплеуху.

– Как тебе нравится подобный способ обучения? – спросил у Спархока Келтэн.

– Теперь садись на лошадь, – твердо сказал Берит. – И будь внимателен. Я буду время от времени проверять тебя. Для тебя будет лучше, если твои ответы будут верными.

– Ты что, собираешься позволить ему делать это? – в ужасе воззвал Телэн к своему отцу.

Кьюрик ухмыльнулся.

– Это несправедливо, – пожаловался Телэн, взбираясь в седло. Он вытер свой кровоточащий нос. – Ты видишь, что ты сделал? – обвинил он Берита.

– Сохраняй присутствие духа, – посоветовал ему Берит. – И не разговаривай без разрешения.

– Еще чего? – скептически отозвался Телэн.

Берит угрожающе поднял руку.

– Хорошо, хорошо, – торопливо согласился Телэн. – Начинай, я весь внимание.

– Меня всегда радует жажда познания у молодежи, – мягко сказал Долмант.

Так по дороге в Димос началось обучение Телэна. Сначала он был угрюм и погружен в себя, но через пару часов рассказ Берита начал захватывать его.

– Могу я спросить? – в конце концов спросил он.

– Конечно, – ответил Берит.

– Ты вот сказал, что тогда не было никаких королевств, а только герцогства, княжества и прочее.

Берит кивнул.

– Тогда как этот Абрих из Дэйры смог завоевать всю страну? Разве другие Лорды не сражались с ним?

– У Абриха в срединной Дэйре были железные копи и его войско было вооружено стальными доспехами, а у людей, которые сражались с ним, была только бронза, а то и только кремень.

– А, ну тогда совсем другое дело.

– Когда он стал властителем всей Дэйры, он обратил свой взор на юг, туда, где сейчас находится Эления. Ему потребовалось не так уж много времени, чтобы завоевать весь этот край. Затем Абрих двинулся в Арсиум, и там повторилось тоже самое. После этого его помыслы обратились на центральную Эозию: Камморию, Лэморканд и Пелозию.

– Он что, завоевал всю Эозию?

– Нет. Как раз в это время в Рендоре поднялась эшандистская ересь. И Церковь склонила Абриха заняться ее подавлением.

– Я слышал об эшандистах, – Сказал Телэн, – но никогда не понимал толком, во что они верят.

– Эшанд восставал против церковной иерархии.

– А что это такое?

– Курия состоит из первосвященников, патриархов и Архипрелата. Эшанд полагал, что простые священники должны сами решать все дела своей паствы, а Курия должна быть распущена.

– Теперь понятно, почему Церковь так невзлюбила эшандистов.

– Так вот, Абрих собрал огромную армию в западной и центральной Эозии и двинул ее на Рендор. Он считал, что действует по воле Божьей, и когда вассальные графы и герцоги попросили у него стальные доспехи, чтобы, по их словам, лучше воевать с еретиками, он не подумал о возможном предательстве, и дал свое согласие. Было несколько сражений, а потом империя Абриха распалась. Получив долгожданные стальные доспехи, знать Запада не захотела больше платить податей Абриху. Эления и Арсиум объявили себя независимыми, Каммория, Лэморканд и Пелозия объединились в сильные королевства, а сам Абрих погиб в битве с эшандистами в южной Каммории.

– А какое это все имеет отношение к Земоху?

– Все в свое время.

Телэн взглянул на Кьюрика.

– Ты знаешь, это очень интересная история. Почему ее не рассказывали в той школе, куда ты меня отправил?

– Возможно, потому, что ты не задержался там и не дождался, когда они это сделают.

– Может, и так.

– Кстати, далеко еще до Димоса? – спросил Келтэн, щурясь на послеполуденное солнце.

– Лиг двенадцать, – ответил Кьюрик.

– До ночи нам ни за что не проделать этот путь. Есть где-нибудь недалеко какая-нибудь таверна или постоялый двор.

– Здесь есть деревня, а в ней постоялый двор. – Как ты относишься к такой идее, Спархок? – спросил Келтэн.

– Что ж, думаю, стоит остановиться. Не нам, не нашим лошадям не будет ничего хорошего от скачки в холодную ночь.

Когда солнце начало клониться к закату, они поднялись на гребень огромного холма, возвышающегося над деревней. Селение было небольшое и состояло из маленьких каменных домиков, крытых тростником, тесно жмущихся друг к другу. Постоялый двор, стоявший на дальнем краю деревни, был едва ли больше обычного кабачка. Постоялым двором его делали лишь несколько комнат для гостей на втором этаже. Однако ужин, поданный здесь, был гораздо лучше, чем в месте прошлого ночлега.

– В Димосе мы отправимся в главный Замок? – спросил Келтэн, когда компания ужинала в низкой закопченной обеденной зале.

Спархок немного подумал.

– За ним наверно следят, – сказал он. – То, что мы сопровождаем патриарха, оправдывает наше появление в Димосе, но мне не хотелось бы, чтобы кто-нибудь видел меня и Его Светлость, когда мы отправимся поговорить с Аррисой. Если Энниас хоть что-то заподозрит, он сделает все, чтобы нам помешать. Кьюрик, у тебя в доме найдется свободная комната?

– Да. Мансарда и сеновал.

– Отлично. Тогда мы, пожалуй, навестим тебя в твоем доме.

– Эслада будет очень рада, – сказал Кьюрик, но глаза его беспокойно забегали. – Можно мне с тобой поговорить наедине, Спархок?

Спархок вылез из-за стола и отошел с Кьюриком в дальний угол комнаты.

– Надеюсь, ты не всерьез говорил насчет того, чтобы оставить Телэна с Эсладой?

– Нет, – ответил Спархок. – Я совсем не хочу, чтобы Эслада расстраивалась из-за твоего давнего неблагоразумия. А у Телэна несдержанный язык – он может сболтнуть лишнее.

– А что тогда ты с ним собираешься делать?

– Я еще не решил. Берит присматривает за ним пока.

Кьюрик улыбнулся.

– Это, наверно, первый раз в жизни Телэн наткнулся на человека, который не стал терпеть его язык. Этот урок, может быть, важнее, чем все знания по истории, которые он приобрел.

– Я тоже так подумал, – сказал Спархок, глядя на послушника, уважительно разговаривающего с Сефренией. – Из Берита может получиться хороший пандионец. У него есть характер и ум, и он хорошо держал себя в той схватке в Арсиуме.

– Он дрался пешим. Нужно посмотреть, каков он с копьем.

Следующее утро опять было холодным, и от лошадей валил пар, клубясь в морозном воздухе. Проехав с милю, Берит возобновил свой урок.

– Расскажи-ка мне для начала то, что ты выучил вчера, – сказал он Телэну.

Хотя Телэн был укутан в старый серый плащ Кьюрика, он все равно дрожал от холода, но несмотря на это довольно многословно пересказал Бериту все услышанное. Как показалось Спархоку, мальчик повторил все слово в слово.

– У тебя очень хорошая память, Телэн, – похвалил его Берит.

– Это просто сноровка, – непривычно скромно объяснил Телэн. – Мне приходилось выполнять кое-какие поручения Платима, и я научился, как лучше запоминать нужные мне сведения.

– А кто этот Платим?

– Самый искусный вор в Симмуре, по крайней мере был, до того как растолстел.

– Ты водишь дружбу с ворами?

– Я сам вор, Берит. Это древняя и почетная профессия.

– Вряд ли почетная.

– Это как посмотреть. Но что же было после того, как убили короля Абриха?

– Война с эшандистами зашла в тупик. Налеты эшандистов продолжались по всему побережью внутреннего моря. Но умы властителей по обеим сторонам Внутреннего моря и Арсианского пролива были заняты совсем другим. Эшанд умер, а его последователи были не столь рьяны. Курия в Чиреллосе подстрекала знать на продолжение войны, но их гораздо больше интересовала политика, чем теология.

– И долго все это продолжалось?

– Около трех столетий.

– Тогда серьезно относились к войнам. Постой, а где же были тогда Рыцари Храма?

– Мы как раз подошли к этому. Когда стало ясно, что знать потеряла всякую охоту к войне с эшандистами, Курия собралась в Чиреллосе, чтобы найти какое-то решение. В конце концов сошлись на том, что надо создать Воинствующие Ордена, для продолжения борьбы. Рыцари четырех Орденов обучались боевому искусству гораздо лучше, чем обычные воины, и в добавок посвящались в секреты Стирикума.

– Что за секреты Стирикума?

– Магия.

– Так и сказал бы сразу.

– Я и сказал. Будь внимательнее, Телэн.

– И что, Рыцари Храма выиграли войну?

– Они завоевали весь Рендор, и эшандисты в конце концов сдались. В начальную эпоху своего существования Воинствующие Ордена были довольно честолюбивы и начали делить Рендор на четыре части, герцогства. Но неожиданно пришла гораздо более страшная опасность с востока.

– Земох, – предположил Телэн.

– Точно. На несчастный Лэморканд без всякого предупреждения…

– Спархок! – резко крикнул Келтэн, – взгляни туда! – он указал на вершину близлежащего холма. Дюжина вооруженных всадников галопом неслась по направлению к ним через заросли папоротника-орляка. Спархок и Келтэн обнажили мечи и двинули коней навстречу опасности. Мгновение спустя к ним присоединился Кьюрик, потрясая булавой, которую он обычно возил привязанной к седлу. С другой стороны оказался Берит с тяжелым боевым топором в руках.

Двое пандионцев вклинились в самую гущу нападающих. Двумя взмахами меча Спархок свалил двоих, и еще одного сразил Келтэн, нанеся врагу несколько ударов, прежде чем тот успел опомниться. Здоровенный детина на вороной лошади попытался заехать к ним сбоку, но упал, с головой, размозженной булавой Кьюрика. Спархок и Келтэн оказались со всех сторон окружены атакующими, и их тяжелые мечи неистово взлетали и опускались, круша врагов, а снаружи в уже поредевший ряд всадников врубился своим тяжелым топором Берит. Те не смогли долго выдержать такого напора и несколько мгновений спустя выжившие пустились в бегство.

– Что, вернее кто это был? – спросил тяжело дыша Кьюрик.

– Позвольте мне догнать одного из них и расспросить, мой Лорд, – сказал Берит.

– Нет, – ответил Спархок.

На лице Берита еще отражалась ярость боя.

– Послушник не может вызываться идти добровольцем, – строго сказал Кьюрик, – по крайней мере до того, как он научится отлично владеть всеми видами оружия.

– Я и так хорошо владею им, Кьюрик, – горячо запротестовал Берит.

– Это не ты хорошо владеешь им, а плохо владеют эти люди, – охладил его пыл Кьюрик. – Ты слишком широко размахиваешься, Берит, и остаешься открытым для ответного удара. Когда мы приедем в мой дом в Димосе, я дам, пожалуй, тебе несколько уроков.

– Спархок! – крикнула Сефрения, остававшаяся у подножия холма.

Спархок поворотил Фарэна и увидел, как из придорожных кустов по направлению к Сефрении, Долманту и Телэну бегут пятеро человек в грубых одеждах стириков. Он выругался и пришпорил коня. Быстро стало ясно, что им нужна именно Сефрения и Флейта. Однако с виду хрупкая женщина не была вовсе беззащитной: один из стириков упал на землю и, пронзительно крича, принялся кататься по земле, держась за живот. Другой упал на колени, прижимая скрюченные от боли пальцы к глазам. Оставшиеся отпрянули назад, увидев подоспевшего Спархока. Сверкнул меч и один из них упал, обезглавленный, а клинок тем временем уже вошел в грудь второго. Последний попытался убежать, но рассвирепевший в бою Фарэн сбил его с ног и буквально втоптал в землю своими стальными копытами.

– Там, – кратко сказала Сефрения, указывая на вершину холма. Незнакомец в сером плаще с капюшоном, надвинутом на лицо, наблюдал за всем происходящим, сидя верхом на бледно-серой лошади. Сефрения спешно принялась творить какое-то заклинание, но незнакомец повернул коня и скрылся за гребнем холма.

– Кто они были? – спросил подъехавший к ним Келтэн.

– Наемники, – ответил Спархок. – Ты и сам мог бы понять. По их вооружению хотя бы.

– А тот, на холме, вероятно предводитель? – предположил Долмант.

Сефрения кивнула.

– Это был стирик?

– Возможно, но может и нет. Я узнаю ощущение, исходящее от него. Однажды нечто подобное уже пыталось напасть на маленькую девочку, но было отброшено. Сейчас оно использовало гораздо более прямой способ. – Лицо Сефрении стало серьезным и озабоченным.

– Спархок, – сказала она, – надо быстрее ехать в Димос. Здесь, на открытых местах, становится слишком опасно.

– Мы могли бы допросить раненых, – отозвался Спархок. – Может, они знают что-нибудь об этом загадочном стирике, который так интересуется тобой и Флейтой.

– Они вряд ли смогут что-нибудь сказать тебе. Если на холме было то, что я думаю, они даже ничего не вспомнят об этом.

– Хорошо, тогда едем.

День клонился к вечеру, когда утомленные путники добрались до обширной фермы Кьюрика, расположенной у самых стен Димоса. Земли были ухоженные, а постройки аккуратные – было видно, что хозяин относится к ферме серьезно, обращая внимание на каждую мелочь. Большой жилой дом был построен из тесаных бревен, подогнанных друг к другу так, что не видно было щелей. На склоне холма за домом стояли дворовые постройки и амбары и двухэтажная конюшня – на втором этаже располагался сеновал – внушительных размеров. Большой огород с аккуратными грядками окружал крепкий забор. Коричневый с белым теленок стоял у него, задумчиво глядя на увядающую морковную ботву и тронутые морозом побуревшие кабачки.

Два крепких высоких юноши примерно тех же лет, что и Берит, кололи дрова во дворе, а двое других, постарше, чинили крышу конюшни. Одежда их была сшита из грубой домотканой материи.

Кьюрик слез с седла и подошел к тем двоим, что были во дворе.

– Когда вы последний раз точили эти топоры? – сердито поинтересовался он.

– Отец! – удивленно воскликнул один из юношей, и, бросив свой топор грубовато обнял Кьюрика.

Другой крикнул что-то своим братьям на крыше, и те скатились с крыши двухэтажной конюшни, ни сколько не заботясь о возможном увечье.

Заслышав шум, из дома торопливо вышла Эслада – полная женщина в сером домотканом платье и белом переднике. Волосы на висках у нее были тронуты сединой, но ямочки на щеках делали ее лицо совсем молодым. Она заключила Кьюрика в объятья, и на некоторое время Кьюрик исчез за спинами домочадцев. Спархок наблюдал эту сцену с затаенной грустью.

– Сожалеешь, Спархок? – мягко спросила Сефрения.

– Немного, – признался он.

– Тебе надо было слушаться меня, когда ты был моложе, дорогой мой.

– Я занимаюсь слишком опасным делом, чтобы обзаводиться женой и детьми, Сефрения, – вздохнул Спархок.

– Когда придет время, тебя это не будет заботить.

– Боюсь, это время совсем прошло.

– Посмотрим, – загадочно улыбнулась Сефрения.

– У нас гости, Эслада, – объявил между тем Кьюрик своей жене.

Эслада уголком фартука вытерла затуманившиеся слезами радости глаза и направилась к тому месту, где Спархок и остальные все еще сидели верхом на лошадях.

– Добро пожаловать в наш дом, – приветствовала она их. Она присела перед Спархоком и Келтэном в реверансе. Эслада знала обоих еще когда они были мальчиками. – Мои Лорды, – торжественно проговорила она и рассмеялась. – А ну слезайте, вы двое! И одарите меня наконец поцелуем.

Снова как в детстве, чувствуя себя неуклюжими мальчишками, они соскочили с лошадей и обняли женщину.

– Ты хорошо выглядишь, Эслада, – сказал Спархок, пытаясь снова обрести свое достоинство.

– Спасибо, мой господин, – насмешливо ответила Эслада, вновь приседая в легком реверансе. Эслада знала их слишком давно, чтобы придавать значение всяким правилам. Она похлопала по своим обширным бедрам, – я толстею, Спархок. Наверно, из-за того, что все время пробую то, что готовлю. Но ведь должна я убедиться, что получается действительно вкусно. А это невозможно, пока не попробуешь. – Затем она повернулась к Сефрении, – Дорогая, дорогая Сефрения, это было так давно…

– Слишком давно, Эслада, – ответила Сефрения, спешиваясь и обнимая ее. Потом Сефрения что-то сказала по-стирикски Флейте, и та застенчиво подошла к Эсладе и поцеловала ее ладони.

– Какой чудесный ребенок, – восхитилась Эслада и лукаво взглянула на Сефрению, – ты бы могла сообщить мне, моя дорогая. Я очень хорошая повитуха. И очень жаль, что ты не пригласила меня.

Сефрения удивленно посмотрела на нее и рассмеялась.

– Это не совсем то, Эслада. Между девочкой и мной существует родство, но совсем не такое.

Эслада повернулась к Долманту.

– Слезайте же наконец с лошади, Ваша Светлость, – улыбнулась она патриарху. – Церковь позволит нам одно объятие? Строгое и целомудренное, конечно. Слезайте, у меня для вас есть сюрприз. Я только что вынула из печи ваши любимые булочки, помните? Они еще совсем горячие.

Глаза Долманта заблестели и он торопливо слез с лошади. Эслада обняла его за шею и звонко поцеловала в щеку.

– Ты знаешь, он венчал нас с Кьюриком, – сказала она Сефрении.

– Да, дорогая, ведь я была там.

– Я так плохо помню саму церемонию, – покраснела Эслада. – У меня на уме было другое в этот день, – улыбнулась она Кьюрику.

Спархок сдержал усмешку, увидев как покраснело лицо его оруженосца.

Эслада вопросительно взглянула на Берита и Телэна.

– Тот крепкий парень – это Берит, послушник Ордена Пандиона, – объяснил Кьюрик.

– Добро пожаловать, Берит.

– А мальчик мой эээ… ученик, – пробормотал Кьюрик. – Я обучаю его на оруженосца.

Эслада оглядела мальчика.

– Его одежда – совершеннейший позор, Кьюрик, – критически сказала она, – что ж ты не мог найти ему что-нибудь поприличней?

– Он лишь недавно присоединился к нам, Эслада, – не слишком вразумительно пояснил Кьюрик.

Эслада пристально взглянула на Телэна.

– Знаешь, Кьюрик, он очень похож на тебя в его возрасте.

Кьюрик нервно откашлялся.

– Совпадение, – пробормотал он.

Эслада улыбнулась Сефрении.

– Можешь ты поверить, Сефрения, я присмотрела себе Кьюрика, когда мне было всего шесть лет. Мне пришлось ждать целых десять, прежде чем я получила его.