Текст книги "Сууширский фарс 2/3 (СИ)"

Автор книги: Дэш Хаоцки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

Глава II. Плут

Михей старался не шуметь, но Файлэнг всё равно проснулся. Открыл один глаз, сверкнул им на замеревшего мальчишку, недовольно заворчал и откинул одеяло. Сел на кровати, втянул ноздрями воздух.

– Пф-ф! Ты опять от змея! – Файлэнг сморщился и чихнул.

– Тише ты! – зашипел на него Михей. – Это же тайная встреча!

– Кот всё равно не спит.

– Спит. Я поэтому и слинял. Сон у герти глубокий, как кома, – Михей покряхтел, стаскивая с себя майку, охнул, неудачно вывернув руку.

Файлэнг глянул на него крайне неодобрительно.

– Твой учитель – Ньярхайд, а не Фаарха, – сказал он, разглядывая сизые и багровые синяки на спине и боку мальчишки. – Кота очень задевает то, что ты бегаешь к главе Совета.

– Кот мой учитель, это так, – Михей справился с майкой и размышлял, стоит ли снимать штаны. Под ними дело обстояло ещё хуже, а сменить одежду усилием воли уже не представлялось возможным. – Но когда на тебе нет воспитательной ответственности, ты можешь дать больше. У нас с Шу совсем другие… хм-м… уроки.

– Змей снова тебя муштрует для незаконных дел, я уверен. Что вы задумали украсть на этот раз? Древо?

– В прошлый раз мы не крали, а реквизировали, – Михей хитро улыбнулся. – Никто не справился бы лучше меня, а формально я ещё не куратор, так что на Высший совет тень бы не легла. Ну, разве что, самая прозрачная… Постой! Что ты сказал?

– Э-э-э… – Файлэнг досадливо проводил внутренним взглядом остатки сна в сознании. – Глухой что ли? Я сказал, что ваши дела не законны.

– Нет, потом! – Михей слишком шустро для усеянного синяками ученика забрался к нему на кровать. – Украсть Древо?

– Это я к слову… Эй! – Файлэнг нахмурился и быстро отполз от него подальше. – Ты о чём задумался, плут?!

– О том, что украсть Древо – звучит как вызов, – промурлыкал Михей с мечтательным выражением лица. – А ещё о том, что плут – хороший позывной. Как Кэп, например.

Михей не мог уснуть весь остаток ночи. Файлэнг долго ворчал и ругался, требовал выкинуть идею кражи Древа из головы, но потом успокоился, признав бесполезность каких-либо доказательств и требований. Он забрался с головой под одеяло и вскоре сонно засопел. А Михей думал. Нет, не о том, что украсть Древо даже теоретически невозможно. Это же целая система миров! Всё равно, что попытаться спрятать в карман Вселенную, причём не одну. Нет, Михея это волновало в самую последнюю очередь. Раз есть объект, значит – есть куда приложить силу. Всего лишь техническая сторона вопроса. А вот как провернуть всё это под носом у главы Совета так, чтобы при этом не подставить ни его, но Кота – самая трудная часть ещё не созревшего, но уже появившегося в зародыше плана.

Бывает же такое, что в голову забредёт совершенно безумная мысль, и ты, как ни старайся, никак не можешь от неё избавиться. Кажется, у нормальных людей это называется «навязчивая идея». Ну зачем, скажите на милость, кому-то может понадобиться красть Вселенную?! Конечно, есть такие суперзлодеи, которые пытаются захватить или уничтожить миры и звёздные системы, но в их действиях, как ни крути, присутствует смысл. Жажда абсолютной власти, месть или что-то похожее. А Михею зачем? Отличиться? Проверить собственные силы? Второе походило на правду. Да и первое, кстати, тоже. Удача Михея напрямую зависела от его веры в то, что он – лучший во всём, к чему прикладывает усилия. Как только лис начинал сомневаться в себе, на его голову тут же сыпались неприятности. От самых мелких, незначительных, но раздражающих, до крупных и почти глобальных. А как тут поделишься своим везением с другими, с Саа, например, если у самого не всё ладно?

В последнее время Михею ни то, чтобы не везло, но и не фартило. Личное обаяние давало сбои, договариваться получалось не всегда, нравиться всем и втираться в доверие – так вообще через раз. Михей связывал это с близостью нага. У того с Судьбой и Фортуной были отношения если не родственные, то уж точно дружественные. А Шульга с исчезновением Хранителя переключил всё своё внимание на Михея. Удачливость нага и лиса настолько разнилась, что дело дошло до конфликта интересов. Это как одна звезда, более яркая и более крупная, затмевает своим светом другую: свет-то вроде один и тот же, да и от двух звёзд должно становиться светлее, ан нет. Не становилось. К тому же, Михей чувствовал, что привязывается к главе Совета, а это вообще хуже некуда. Привязанность – это слабость. Если быть честным, то Михей и Хранителя-то отослал от себя подальше больше потому, что испугался проникающей всё глубже в сердце связи. Непонятной, ненормальной связи. Уже даже зависимости.

Поэтому нужно было как-то вернуть себе былую высокую самооценку. И сделать то, на что не способен даже Фаарха. Да вообще никто не способен! Мир внутри лиса огромен, Менкар в своё время не знал границ. Пихай в него всё, что только душе угодно! Но не другие миры же…

Опять же, как впихнуть невпихуемое – это техническая сторона вопроса. Как не обидеть Кота – вопрос куда сложнее. Шу-то поймёт со временем. И простит. Наверное. Он и похвалить может – до сего момента выходки лиса его забавляли. А вот герти – злопамятный и закостеневший в своём представлении о том, что хорошо, а что плохо. Вряд ли он одобрит план украсть Древо, пусть даже самое маленькое и зачахшее. Или даже росток. Или… О! Семя!

Михей соскочил с кровати, покривился, когда перетруженные мышцы протестующе заныли, быстро оделся.

– Ты куда? – сонно спросил Файлэнг из-под одеяла.

– Побегать, освежить голову. Я, кажется, понял, как заполучить Древо, Фай.

– Как?

– Вот смотри, – Михей возбуждённо заходил по комнате. – Мир созревает и отваливается от Древа, так? Падает в Шельйаар и со временем разрушается. Из него прорастает новое Древо. Если ускорить процесс разрушения, собрать высвобожденную распадом энергию, то её хватит на то, чтобы извлечь семя Древа из мира до того, как оно прорастёт! Когда запускается процесс разрушения, в мире обычно уже нет никого, кто мог бы пострадать от внешнего воздействия. Так что я просто приду и возьму то, что мне надо! Круто, да?.. Фай?

Волк спал. Михей разочарованно выдохнул. Как можно заснуть, когда тебя посвящают в такой великий план?! Михей обиженно тряхнул волосами и тихо выскользнул за дверь.

***

Файлэнг проснулся в отличном настроении. Он умылся, причесался, оделся в свой самый строгий чёрный костюм. Покрутился перед зеркалом, удовлетворённо кивнул своему отражению и вышел из комнаты. Сегодня важный день. Иватарн ждал Файлэнга на причале, чтобы отвести в Цитадель кураторов на экзамен. Сам экзамен – чистая формальность, он нужен только для официального вручения кураторского браслета. Одобрение и высокая оценка от учителя у Файлэнга уже есть, независимым экспертом выступил Ньярхайд, который тоже высоко оценил способности ученика. И всё же что-то тревожило волка, что-то противно скребло под рёбрами. Волноваться вроде бы повода не было. Что не так?..

Файлэнг понял причину своей тревоги на причале. Понял и ужаснулся. Остановился в нескольких ярдах от ожидающих его кураторов, размышляя, как поступить. Он вспомнил предрассветный разговор с Михеем о том, что тот собирался украсть Древо. И, судя по тому, что безумного лиса на причале не было, какое-нибудь гипотетическое Древо сейчас было в опасности. Вполне реальной. Ведь Михей – больной на всю голову, и уж если какая бредовая идея поселится в его мозгах, то он обязательно возьмётся воплощать её в жизнь.

Кураторы переглянулись.

– Фай, ты что-то забыл? – спросил Иватарн.

– Я…

Что им сказать? Файлэнг Михея другом не считал, но они уже два года выходили на совместные миссии плечом к плечу. Выдать его сейчас было бы предательством.

– А где Михей? – вместо ответа спросил Файлэнг.

– Должен быть с тобой, – Иватарн озадаченно огляделся. – Вы же с ним в одной комнате живёте. Он не приходил ночевать?

– Фаарха улетел на рассвете, – Кот раздражённо дёрнул щекой. – Прохвост, наверное, побежал его провожать. Мог даже улететь с ним.

– Кот, он тебя любит, – Иватарн ободряюще улыбнулся напарнику. – И щадит твоё самолюбие, как умеет. Предупредил бы.

– О чём? – запыхавшийся Михей свалился, как показалось, с неба.

Файлэнг окинул взглядом причальную мачту. По ней что ли лазил?..

– О том, что если бы ты захотел улететь с Фаархой, сказал бы мне, – холодно отозвался Кот и поджал губы, точно обидевшись на то, чего ещё не случилось, но что могло бы быть.

– Я бы не улетел от тебя, учитель! – Михей расплылся в улыбке, подошёл к нему и мягко коснулся его плеча. Кот машинально отдёрнул руку, отчего Мих заулыбался ещё шире. – Шу другой, он с тобой не сравнится.

– Шу! Тьфу! – Кот фыркнул и отвернулся. – Фамильярность.

Файлэнг уже научился понимать, что «злой вампир» и «злой на лиса вампир» – это два разных Кота. Второй злился как бы понарошку, для видимости. Как сейчас.

– Что ж, – Иватарн хлопнул в ладоши. – Раз уж все нашлись и со всем разобрались, может уже вылетим? Иначе опоздаем на экзамен.

Файлэнг кивнул и подошёл к своему учителю ближе, чтобы они вдвоём смогли переместиться на Гальциону.

«Спасибо, что не сдал», – пришёл от Михея мысленный импульс.

«Сочтёмся», – отозвался Файлэнг.

***

– Как всё прошло? – Кот открыл дверь раньше, чем напарник постучал в его кабинет.

– Фай – куратор, – Иватарн шагнул через порог и обнял его. – Представляешь?

– Очень даже. Давай без нежностей, – Кот раздражённо вывернулся из его рук. – Будешь… э-э-э… у меня только виски.

– Наливай.

На столе стояло два бокала: один наполовину полный, как и бутылка рядом, другой – пустой. Кот ждал Иватарна весь вечер и, наверное, переживал. Он налил виски в пустой бокал до краёв и протянул напарника.

– За твоего второго ученика, – Кот себе доливать не стал.

– Первого, – Иватарн принял бокал из его рук, чуть поднял и улыбнулся. – Ты не был моим учеником.

– Это как посмотреть.

– Не спорь, – Иватарн звякнул своим бокалом о бокал Кота.

Кот хмыкнул и уселся в кресло. Напарник по своему обыкновению примостился рядом на подлокотнике и приобнял его за шею.

– Заметил? – спросил Иватарн, шевельнув пальцами на плече Кота. – Михей пытается тебя приручить.

– Ты о чём?

– Он касается тебя всякий раз, когда льстит или говорит что-то приятное. И ты уже отдёргиваешь руку с запозданием.

– Разве?

– Да-а… – Иватарн понюхал виски, поморщился. Подумал немного и сделал маленький глоток. – А ещё ты рядом с ним чаще улыбаешься.

– Чаще, чем с тобой?

– Намного, – Иватарн отставил недопитый бокал на стол. – Он хорошо на тебя влияет.

Браслет на его руке недовольно пискнул. Куратор глянул на него и вдруг вскочил.

– Что случилось? – Кот поднялся следом.

– Михей! – Иватарн яростно зарычал. – Он снова угоняет Гальциону!

С Михеем они столкнулись в парадной. Иватарн налетел на него, сгрёб за грудки и приподнял над полом.

– Ты! – прорычал куратор и тут же растерянно опустил мальчишку обратно на пол. – Не понял…

– Чего не так? – Михей испуганно заморгал.

– Если он тут, – Кот изогнул бровь, – то кто угоняет корабль?

– Кто угоняет Гальциону?! – эхом повторил Иватарн и снова сжал кулаки на рубашке Михея.

– А я почём знаю?! – Михей зажмурился. – Пусти!

– Говори, паршивец!

– Да не знаю я!

– Давай, я попробую, – Кот мягко высвободил ученика из рук напарника, наклонился к нему, заглянул в лицо. – Открой-ка глазки, лисёнок.

Михей приоткрыл один глаз:

– Ну, Ко-о-от!

– Кто угоняет папин корабль?

– Ну-у-у…

– Ты обещал быть со мной откровенным.

– Так не честно!

– Да он время тянет! – Иватарн схватился за голову. – Я в ангар готовить катер.

– У вас ещё корабли есть?! – Михей открыл второй глаз и проводил взглядом убегающего куратора.

– Сюрприз, – насмешливо сказал Кот, крепко взял его за шиворот и потащил следом за напарником. – Рассказывай. Ты снова взломал навигатор?

– Нет…

– А что тогда? Мих, я всё равно узнаю.

– Ладно! Отпусти, я сам пойду, – Михей поправил рубашку, когда куратор разжал пальцы, надулся и сказал: – Гальциону угнал я. То есть, не совсем я. Но я. И я верну!

– Да я не сомневаюсь, – Кот усмехнулся. – Научись уже спрашивать разрешения у Ива, он же страшно переживает. Что на этот раз?

– Не могу сказать.

– Мих…

– Кот, не проси! Я расскажу, но не сейчас! Это важно!

– У тебя всё важно.

Михей и Кот подошли к ангару как раз в тот момент, когда из него выплыл серебристый остроносый катер. Иватарн не стал церемониться, и переместил их на борт прямо на ходу. В тесной кабине Михей оказался зажат между кураторами так, что дышать тяжело стало.

– У меня для вас есть срочная информация, – он заёрзал, пытаясь устроиться поудобнее.

– Ну? – рыкнул на него Иватарн.

– Я придумал себе позывной.

Иватарн наклонился вперёд и принялся шёпотом считать с десяти до одного. Кот тихо рассмеялся.

– Я бы пожалел тебя, Ив, но как-то… позлорадствовать хочется, – весело сказал он и склонил голову к ученику. – И какой позывной?

– Плут.

– Идеально!

– Ты лучше скажи, куда нам лететь! – прошипел закончивший отсчёт Иватарн. – Гальциона исчезла с радаров. Исчезла! Со всех! Радаров! А я пять разных маячков на неё установил. Пять! Разных! О которых ты знать не должен!

– Наверное, я запустил программу поиска нового оборудования, – пожал плечами Михей, опасливо косясь на разъярённого куратора. – Корлион чувствителен ко всему инородному же. Но точнее сказать не могу. И куда я лечу, тоже не знаю.

– Как это так?!

– Я угнал Гальциону до того, как решил, куда направлюсь.

– Что это значит?!

Иватарна начало потряхивать, и Кот протянул за головой Михея руку, чтобы положить ладонь напарнику на затылок. Катер был маленьким и не рассчитанным на троих пассажиров в кабине, двигаться лишний раз было чревато ушибами и затёкшими впоследствии конечностями. Прохлада рук герти подействовала успокаивающе, и Иватарн шумно выдохнул.

– Так что это значит?

– Гальциону укр… – Михей запнулся и поправился: – Одолжил мой клон.

Иватарн застонал, а Кот закатил глаза. Серебристый катер покинул пределы мира и растерянно повис в Пустоте.

Глава III. Полигон

Приёмная в Лиге была. Имелся в ней даже секретарь, как полагается. Но пользовались ею только для того, чтобы предложить посетителям подождать в ней, пока их не пригласят куда-нибудь ещё. Например, в личные покои Мирэноя. Секретарь – низкорослое серокожее существо, отдалённо напоминающее человека – указал Саартану на стул, закатил глаза, застыл на пару секунд за стойкой, затем отмер и, не успел Хранитель присесть, объявил:

– Господин Вхэнлеттервэйт скоро будет у себя и просит вас подняться к нему сию минуту. Это вверх по лестнице на предпоследний этаж и прямо по коридору в северную.

– А лифта у вас нет? – полушутя-полусерьёзно спросил Саартан.

– Есть, – серокожий выпучил на Хранителя круглые влажные глаза и растянул губы в подобии улыбки, отчего стал похож на лягушку. – Но у него трафик высокий.

– И?

– И вверх по лестнице на предпоследний этаж прямо по коридору в северную.

Хранитель возвёл очи горе и, в который раз вспоминая, что день явно не задался, поплёлся на самый верх высоченной башни. Пешком. С покоями Мирэноя он не промахнулся. На предпоследнем этаже других попросту не было. Короткий коридор упирался в двустворчатые белоснежные двери из материала, напоминающего кость (а может, и из кости), украшенные барельефом с изображением двулапых драконов с шерстью вместо чешуи. Саартан подивился нелепым созданиям, поудобнее перехватил коробку со звякнувшими в ней пузырьками зелий и постучал. Ему никто не ответил, зато дверь сама собой приоткрылась. Помедлив, Хранитель толкнул створку и вошёл.

– Господин Вхэнтер… Вхэнтлер… Господин Мирэной?

Саартана раздражало, что все в Суушире обращаются друг к другу на вы и зовут господами. В сочетании с непроизносимой фамилией это звучало вычурно. Спасало лишь то, что можно было легко сочетать «господин» с именем и даже с прозвищем.

– Есть кто? – Саартан огляделся.

Апартаменты Мирэноя выглядели богато для простого лиговского офицера. Правда, Хранитель понятия не имел, какая в Лиге воинская система и есть ли она вообще. Вполне могло быть, что звания и титулы присуждались бессистемно. Учитывая, что Лигой правит Тёмный Владыка… Но брат Лэуорда без сомнений привык к роскоши: об этом говорило всё, начиная от мебели и кончая шпалерами с гербами на стенах.

Так и не дождавшись ответа, Саартан поставил коробку с зельями на ближайший столик, прошёлся по комнате и остановился перед гобеленом с замысловатым вензелем и всё теми же белыми мохнатыми недодраконами по бокам. Заложил руки за спину, разглядывая герб.

– Это нелекреанская виверна. Символ королевского дома Вхэнлеттервэйт.

Саартан вздрогнул и обомлел. Замёрз разом, парализованный с головы до ног, словно его превратили в лёд колдовством. Сердце Хранителя подпрыгнуло в груди, гулко упало куда-то в пятки и беспомощно затрепыхалось там, замирая. Этот голос он помнил. Низковатый, бархатный, чуть печальный и самую малость надменный.

– Раз, два, три, четыре, пять. Вышел зайчик погулять… Глупый кролик…

Как она вошла так тихо? И подошла совсем близко…

– Вы к Мирэною?

– Да… – выдавил из себя Саартан.

«Да» получилось хриплым и неуверенным. Хранитель не оборачивался, застыл с заложенными за спину руками, прямой, как палка. По его напряжённой спине поползли мурашки, когда эльфийка обошла его и заглянула ему в лицо.

– Что с вами? – спросила Септемберель. – Вам плохо?

– Да… нет…

– Воды?

Хранитель совладал с собой, кивнул, отворачиваясь и пряча глаза. Янтарный цвет глаз Дафтраана уже полностью сменился на красный, менкарский ободок занял своё законное место вокруг радужки. Но Саартан отвернулся не потому, что боялся, как бы эльфийка его не узнала. Он просто не знал, что делать. Всё это время Хранитель думал о Септемберель, неоднократно прокручивал в голове разные сценарии их встречи, но… всё вышло как-то неожиданно. Идя в Лигу, он совсем забыл, что вампиршей… нет, вампирессой. Что вампирессой занимается брат Лэуорда.

Септемберель отошла. Саартан облегчённо вздохнул. Медленно повернулся, взглянул исподтишка на склонившуюся над столиком эльфийку. Строгое элегантное платье в неброских тонах, изящные украшения под серебро (вряд ли это было оно) с прозрачными камнями, аккуратно собранные в сложную косу длинные волосы. Движения плавные, аристократичные и… живые. Вампиресса казалась живой! То есть, она и была живой, но… Румянца на щеках раньше точно не было!

Саартан метнул взгляд в пол, когда Септемберель снова подошла к нему и протянула высокий стакан с водой.

– Здесь слишком душно, – сочувственно произнесла она.

В комнату, на ходу одёргивая рукава сорочки, быстрым шагом вошёл Мирэной. В отличие от вампирессы, которой полагалось быть бледной и нервной, но какой она не была, брат Лэуорда выглядел больным. Глубоко запавшие глаза, тени под скулами, нездоровый сероватый цвет кожи, усталый взгляд, дёрганные движения. Саартан прищурился, заметив лёгкий шарф на его шее. Она пьёт его?! Очень на то похоже…

– Вы от госпожи целительницы? – спросил Мирэной.

Он подошёл к Септемберель, поцеловал её в щёку и что-то шепнул на ухо. Та улыбнулась, опустила ресницы, кивком попрощалась с Хранителем и вышла из комнаты. Хранитель так и не услышал её шагов.

– От… неё, да, – Саартан залпом осушил стакан с водой, громко прочистил горло. Что это могло показаться здесь, среди роскоши и королевских регалий, неприличным, он не озаботился. – Зелья. Она просила их отнести и забрать оплату. Ещё уточнить о Славише Вега. Чем, точнее кем здесь кормят вампиров?

Вопрос Хранитель непроизвольно задал язвительным тоном, каким обычно разговаривал с Дейрдре. С прозвучавшим в нём вызовом. И в сочетании с брошенным на шарф Мирэноя многозначительным взглядом. Мирэной заметно помрачнел, но на провокацию не отреагировал.

– Славиш не совсем вампир, – сказал он немного рассеянно. – Кровь ему нужна только для того, чтобы пользоваться силой и не стареть. В остальном Вега всеядный. В полном смысле этого слова. Хоть кирпичами его кормите. Но где можно поохотиться, я вам покажу. Вы же – дракон, господин Саартан?

– А это тут причём?

– Вам не нужно время от времени разминать крылья и держать рефлексы в тонусе?

– Эм… не думал об этом.

– Так вот подумайте. А раз уж вы знакомы с Вегой, я объединю вас в один отряд.

– Отряд? Из двух чел… из двоих бойцов? И вообще, боевой отряд?

– Нет, как в детском лагере. Будете ходить за ручку и присматривать друг за другом.

Хранитель замолчал и встретился взглядом с холодными глазами Мирэноя, в которых не было ни намёка на шутку.

– А если я откажусь? – после паузы спросил Саартан, начиная злиться.

– Лига перестанет платить за вас Дейрдре. И вы лишитесь её протектората.

– Чьего? Лиги или целительницы?

Мирэной не ответил. Сказал вместо этого:

– Я направлю к вам… вожатого. Будь готовы отправиться на полигон сразу по его прибытию. У меня к вам всё, господин Саартан, можете быть свободны.

Хранитель яростно раздул ноздри и сжал кулаки. Да этот мальчишка издевается над ним! И не скрывает этого! Мирэной окинул его бесцветным взглядом, задержался им на сжатых кулаках и вопросительно поднял бровь:

– Хотите что-то добавить?

– Нет, – процедил Саартан, еле сдерживаясь, чтобы не врезать этому белобрысому офицеру по наглой аристократической физиономии. – Всего… доброго.

– И вам, – Мирэной вежливо и холодно улыбнулся. – Оплату за зелья занесёт Мицу.

В дом целительницы Саартан вернулся в отвратительном настроении. Бросил с порога вышедшей ему навстречу Дейрдре что-то вроде: «Отцепитесь от меня все, видеть вас не могу!», только в более грубой форме и сразу свернул в подземный переход. Споткнулся о порожек на входе, пнул его со всей дури. Больно ушиб палец на ноге, зашипел от злости, облокотился на стену и ткнулся в неё лбом. Да что за день такой?! Сперва целительница со своим упырём, потом проклятая Лига с её высоким трафиком лифта, высокомерный брат Лэуорда… Септемберель, которая пьёт его. Хрен с ним, с Мирэноем, его не жалко. Но когда добровольно отдаёшь свою кровь – это очень интимный процесс. Хранитель помнил, как замерзали его вены под клыками, и как вместе с этим смертоносным морозом растекалось по телу блаженство. Боль и удовольствие, замешанные на крови… замешанные на том, что один дарит часть себя, а второй принимает и благодарит, растворяя, пусть и ненадолго, в чувстве абсолютного счастья. Эйфория, сладкая смерть, которую желаешь всей душой, как говорил Михей.

– И он проникает в неё всё глубже с каждой отданной каплей крови, – пробормотал Саартан.

– Кто?

Дейрдре стояла за спиной, невинная, как ангел. Да что же они все подкрадываются-то?! Нужно перестать постоянно витать в собственных мыслях…

– Я же сказал, что никого видеть не хочу, – Саартан устало потёрся лбом о шершавую стену.

– Я слышала, – целительница подошла почти вплотную.

Одна в тёмном переходе с очень злым драконом. Бесстрашная женщина. Когда-нибудь Альбер может и не успеть прийти ей на помощь…

– И что не понятного? – хмуро спросил Саартан.

– Ты мне не отдал деньги за зелья.

Хранитель резко развернулся. Дейрдре отшатнулась, но тут же встала в свою боевую позу, подбоченившись и выставив подбородок, точно собираясь отстаивать в споре свои интересы.

– Что, серьёзно? – Саартан вскинул брови.

– Отдать зелья – забрать оплату. Всё просто. Но если честно, мне нужен был предлог, чтобы узнать, что тебя так расстроило.

Вид у Дейрдре снова стал невинным.

– Вот только в душу ко мне лезть не нужно! – Саартан поморщился.

Отвернулся от целительницы и зашагал по тоннелю в сторону гостиницы.

– Душевная рана – та же рана, – сказала ему в спину Дейрдре. – Её надо лечить.

– И всем постояльцам вы оказываете психологические услуги? – не останавливаясь, спросил Саартан.

– Да. Раненые в душу умирают чаще самых тяжелобольных. Потому что перестают бороться. Никакими зельями их не отпоить, случись что в бою. А дохлые пациенты портят репутацию.

Саартан всё-таки остановился. Обернулся на Дейрдре. В последнее время он перестал понимать разницу между шуткой, издёвкой и правдой. Вот сейчас что было?.. Целительница воспользовалась замешательством и догнала его.

– Так что случилось-то? – спросила она и всё с тем же невинным выражением лица добавила: – И где деньги?

***

Узнав, что деньги принесёт некий Мицу, Дейрдре ужасно обрадовалась.

– Он такой хороший мальчик! – сказала она Саартану и Славишу, сидящим за одним столом друг напротив друга, разливая им чай. – Жалко, что некромант. Лига совсем его испортила!

Целительница наклонилась к Хранителю и доверительно шепнула ему на ухо:

– А Мирэноя я сама недолюбливаю. Не обращай на него внимания. Положение обязывает его нос задирать.

– Но ведь у Лорда выше статус, – Саартан подозрительно понюхал чай в своей кружке, поймал укоризненный взгляд Дейрдре и притворился, что наслаждается ароматом. – А он тактичный, дипломатичный. Как сказал один мой знакомый, с ним приятно иметь дело. Они точно братья?

– Они… – целительница замялась. – Славиш, тебе сколько сахара?

– Пять, – Славиш осветился улыбкой.

– Пя-ать? Ложечек?

– Ага. Кружка большая же.

Хранитель пронаблюдал, как хозяйка дома скрупулёзно стряхивает сахар с ложечки, чтобы не было горки, усмехнулся. Нет, целительница не была жадной. Она была практичной. И умудрялась одарить своей заботой и соответствующим уходом всех своих постояльцев и пациентов.

– Что не так с братьями, госпожа целительница? – переспросил Саартан. – Мирэной – внебрачный сын Лорда, и тот выдаёт его за брата?

– Что значит, внебрачный?! – возмутилась Дейрдре. – Намекаешь, что Лорд ходил налево, будучи женатым на мне?

– Сколько ему лет? Веков? Без обид, но вы же понимаете, что женщин до вас у него могло быть до черта и ещё вагончик.

Целительница хмыкнула и уселась за стол с краю. Высыпала в блюдечко извлечённые откуда-то из подола фартука печеньки и конфетки, подвинула это блюдечко в центр стола. Славиш, не дожидаясь разрешения, сгрёб себе сразу целую горсть сладостей и принялся громко ими хрустеть, поглядывая на своих собеседников.

– Мне приятно думать, что я у него – единственная, – сказала Дейрдре, меланхолично макая печеньку в чай. – Не разрушай мои иллюзии своим прагматизмом. Мне в них хорошо. А Мирэной… там всё сложно. Однажды…

Целительница собралась рассказывать историю, и Саартан со Славишем, не сговариваясь, подняли свои чашки с чаем и откинулись на спинки стульев, устраиваясь поудобнее. Дейрдре глянула на них, вздохнула:

– Мальчишки никогда не вырастают… Ладно. Так вот. Лорд, точнее – Лэуорд, очень старый джинн. Он давно живёт в Суушире и в своё время много странствовал по миру. Учился тому, сему. Джинны же, они любят учиться. Их миссия – собрать все возможные знания о мире, овладеть всеми ремёслами, выучить все языки и повадки разумных существ. И стать лучшими во всём, Мастерами над Мастерами…

– Это же офигеть как долго! – воскликнул Славиш.

Саартан через стол кинул в него конфетой и шикнул. Славиш ловко поймал конфету и послал Хранителю ослепительную улыбку.

– Они терпеливые, – ответила Дейрдре. – В отличие от некоторых.

– Продолжайте, госпожа целительница, – вежливо попросил Саартан.

– Хм… На чём я остановилась? Ах, Мастерами над Мастерами. Да. Так вот. В мирах джинны рождаются почти нормальными людьми, с нормальным набором эмоций. Обычно они учатся эти эмоции контролировать, но Лэуорд поступил кардинальнее: он от них избавился. Вынул из себя всё то, что мешало ему познавать мир абстрагировано, и воплотил в Мирэное. Мирэной – часть Лорда, но сам по себе он – человек, воздушный маг, генерал Лиги и наследный принц Нелекреана.

– Охренеть! – не удержался Славиш.

– Да уж, – поддержал его Саартан. – Не удивительно, что он такой… какой есть. А госпожа Септемберель?

– А что госпожа Септемберель? – откликнулась довольная произведённым впечатлением целительница.

– Кто она?

– Она его жена. Высокородная эльфийка, очень эффектная женщина.

Саартан уронил печеньку в чай. Жена? Сердце Хранителя больно сжалось. Жена… А что ты хотел? Ей две тысячи лет, она действительная эффектная, высокородная и безумно красивая. Думал, Септемберель будет ждать какого-то задрипанного недофизика-недодракона, которого она и видеть-то видела пару раз в жизни. В камере. В состоянии безумия. Когда есть генералы и наследные принцы вокруг.

– Что с тобой? – Дейрдре по привычке потянулась пощупать его лоб.

– У него, кажется, сердечный приступ, – сказал Славиш. Указал на своё ухо и объяснил: – Я слышу, точнее, теперь не слышу его пульс.

– Сердце остановилось?! – целительница вскочила со стула и кинулась к Хранителю.

– Это… – Саартан, морщась, попытался отстраниться от рук Дейрдре. – Особенности организма. Я сегодня перенервничал.

– Дай посмотрю! – Дейрдре цепко схватила его за запястье. – Тебе лечь надо!

– Пусть тут остаётся, – Славиш кивнул в сторону своей спальни. – Я всё равно ночью не сплю.

– Ну-ка подсоби! – целительница поднырнула Хранителю под руку.

– Да всё нормально! – Саартан зыркнул на тотчас возникшего рядом с ним Вегу – Я сам могу идти!

– Не спорь!

Саартан шумно, с прирыком, выдохнул и сдался.

Неспящий по ночам вампир и так и не сумевший заснуть дракон проболтали до рассвета. Этот Вега оказался неплохим парнем. Болтливым, немного шизанутым и не сомневающимся в своей крутости, – этим он сильно напоминал Хранителю Михея – но единственным, кто казался Саартану нормальным здесь, в Суушире. Да, у вампира есть особняк. Да, он торгует оружием. Да, он наёмник, причём – охотник на нечисть. И да, как и сказал Мирэной, он не совсем вампир. Но это было Саартану ближе, чем проглоченные хаимы, избавляющиеся от эмоций джинны и кармические воплощения одного конкретного нага.

– Наш мир захватили мирты, – рассказывал Славиш. – Бестелесные, мы их называли, призраки. Когда они пришли, то были дружелюбными. Но ты же знаешь людей? Им всё чуждое – угроза. Началась расовая нетерпимость, война на уничтожение. Мирты узнали, что такое агрессия, а они очень быстро учатся. Что твои джинны. Ну и начали вселяться в людей. И хрен ты мирта от человека теперь отличишь, тут нюх нужен. И люди, эти безмозглые расисты вспомнили о вампирах.

– Герти? – спросил Саартан, подкладывая подушку под лопатки.

– Кто?

– Вампиры как раса – это герти. Нет?

– Да я как-то историей семьи не интересовался, – Славиш почесал лоб. – Может и герти. Но у нас вампиров называют кровами. У кого-то губы отморозило, и он слово «кровь» выговорить не смог. Знакомишься такой: привет, я – кров. Как-то по-дурацкому звучит, да?

– Скорее всего, твой с отмороженными губами не успел договорить. Что-то вроде: «Бегите! Там кров…ососы!».

Вега рассмеялся. Искренне и заразительно. Так, что Саартан тоже улыбнулся.