Текст книги "Падение Иерусалима"

Автор книги: Дерек Картун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

Эссат рассказал, как ночью Расмия выходила из своей комнаты, – а ведь тогда она явно следила за ним. Но и он тогда следил за нею – за каждым ее шагом. Вот и пригодилось.

– Да, а еще, – спохватился Эссат, – в Дамаске, накануне того дня, когда мне пришлось бежать… Я видел ее с каким-то европейцем…

Они шли рядом, потом расстались – ни слова, ни жеста прощального. Он тогда еще подумал, что они и не знакомы даже…

– Может, это был Беляев?

– Не могу сказать. Лица не видел.

– А общий облик?

– Облик подходит, – Эссат внимательно рассматривал снимок. – Может, и он. Он живет в Дамаске, да?

На утро следующего дня беседа возобновилась. А тем временем листок с планом улиц уже изучали картографы министерства внутренних дел: искали изображенный участок в арабских кварталах Иерусалима и других городов. Шифровальщики «Моссада» пытались разгадать код, хранившийся в сейфе Ханифа, а номера паспортов, предназначенных для террористов, были переданы на все пограничные пункты и, кроме того – под личным присмотром Бен Това – в департамент безопасности Франции, непосредственно Альфреду Бауму.

Все делалось на профессиональном уровне, однако прокола избежать не удалось. В министерстве иностранных дел, согласно заведенному порядку, номера паспортов переслали в «Интерпол» – один бойкий молодой чиновник счел возможным пренебречь указанием Бен Това, что перечень предназначен для сугубо внутреннего пользования.

«Интерпол», следуя в свою очередь правилам, разослал список по тем странам, где действуют организации по борьбе с терроризмом. Попал список таким образом и в министерство внутренних дел Италии – здесь один невысокого ранга чиновник снял с него копию и благополучно передал представителю антиизраильской группировки, с которой давно сотрудничал, – чиновник из МИДа не знал даже его имени. Это был высокий, похожий на студента парень, которого знакомые называли Халедом. Он купил документ за наличные – совсем недорого – и в тот же вечер переправил в Дамаск.

Не преуспел «Моссад» и с теми цифрами, над которыми бились шифровальщики: у них не было в руках ничего, кроме этих беспорядочных цифр, никакой путеводной нити, и они так и не сумели предложить Бен Тову мало-мальски приемлемой версии. Бен Тов ходил как черная туча – того и гляди, изрыгнет молнию.

От картографов он тоже ничего путного не дождался, зато до него дошло замечание начальника отдела: бессмысленное занятие, делать нам, что ли, нечего? Тем не менее заняться разгадкой чертежика специалистам пришлось, поскольку на этот счет поступило личное распоряжение министра.

Глава 26

Французская система тактического ядерного вооружения, в которую входят мобильные плутониевые ракеты типа «земля – земля», развернута главным образом вдоль восточных границ. Установками для запуска служат сверхтяжелые восьмиосные грузовики. Одно такое подразделение находится к востоку от Марселя, в Обани. Это центр ядерных вооруженных сил, здесь же помещается штаб-квартира Иностранного легиона. В нескольких километрах к югу, в Компьене расположена стрелковая часть, чуть западнее – военно-воздушная база, а неподалеку еще и две военно-морские базы: в Ля Сейне и Тулоне. Зачем понадобилось впихивать в этот плотно начиненный оружием регион еще и ядерные установки, понять трудно: разве что на случай нападения Испании, что маловероятно. Скорее уж высшее французское командование имело в виду возможный конфликт с Северной Африкой.

Как бы то ни было, ядерные установки в Обани, а точнее, в пригороде Бургасе, поддерживаются в постоянной боевой готовности. За их состоянием тщательно следят и по очереди отвозят за полсотни километров севернее, в Мейрарг, заменяют ядерное топливо, срок готовности которого вышел, и возвращают на базу. С этой целью раз в месяц двадцатитонный контейнеровоз совершает ночной рейс в сопровождении машины с шестью солдатами из 24-го пехотного полка, расквартированного в Бургасе. Такой рейс занимает чуть больше двух часов. Большая часть маршрута пролегает в горах, и жители окрестных деревень смирились с тем, что время от времени их будит среди ночи тяжкий грохот контейнеровоза. Во всяком случае никого, даже борцов за сохранность окружающей среды, это пока не насторожило.

Депо в Мейрарге находится под двойным контролем – армии и комитета по атомной энергии. Находится оно в четырех километрах от старинного городка, над которым на поросшей лесом горе высится замок восемнадцатого столетия. Само депо состоит из двух галерей, проложенных в теле горы, от них ведут две специально построенные дороги, которые выходят на шоссе № 556: оно идет отсюда на юг, пересекает реку Дюранс и дальше – к Эксу. С безопасностью тут все в порядке.

Уходя с работы в шесть вечера, дневная смена оставила загруженный контейнеровоз: двадцать перезаряженных заново боеголовок и комплект детонаторов вместе со вспомогательным оборудованием. Водитель и напарник, которым предстояло везти этот груз, приехали из Мейрарга в Бургас около восьми вечера. У входа в главную галерею их уже ждали шестеро вооруженных солдат в форме. Ребята рассаживались вдоль бортов, обмениваясь шуточками с теми, кто оставался в карауле: отъезжавшим не светило попасть в постель раньше часа, лучше уж на посту стоять, их, по крайней мере, скоро сменят.

Пока дежурный офицер дотошно осматривал груз, шофер и его напарник забрались в кабину контейнеровоза.

– Брось ты нервничать, – сказал напарник. – Куда спешить-то?

– Спешить некуда, верно, только чего он там копается, на нервы только действует, – ответил маленький костлявый шофер. Ему было лет сорок, и чем-то он смахивал на куницу.

Наконец офицер взмахнул рукой: езжайте, мол, и тяжелый грузовик медленно развернулся. Тот же маневр проделала машина с охраной. Фары обеих машин выхватывали из кромешной тьмы стволы больших дубов, растущих вдоль дороги. Водитель закурил, сигарета повисла на губе.

– Часа за два управимся, как думаешь? – напарнику явно хотелось поболтать. Однако шофер в ответ только кивнул.

– Как твоя киска – ждет тебя сегодня?

У водителя в Мейрарге была жена, а в Обани жила подружка – ее супруг, сержант из Иностранного легиона, больше времени проводил в Африке, чем дома.

Шоферу не хотелось обсуждать эту тему: кому какое дело, ждет его подруга или не ждет. По правде сказать они на сегодня договорились, если он запоздает, так раз – будит ее, не в первый раз. Но у него есть еще кое-какие планы – поважнее, чем любовь, и до этих-то планов уж точно никому дела нет. Из-за них он и нервничает, даже напарник заметил. А тот, решив, что приятель сегодня просто не в духе, почел за лучшее больше его не трогать и погрузился в собственные мысли, отметив только про себя, что едут они нынче быстрее обычного: никогда еще скорость в этих рейсах не превышала сорока километров в час.

Охрана двигалась позади, метрах в семидесяти. Ребята сидели вдоль бортов, созерцая пустую дорогу. У каждого автомат через плечо, курок на предохранителе – нет повода для тревоги. Обычный рейс, скукота, измышление начальства. Думали кто о чем – о бабах, о выпивке, о том, что хорошо бы лечь поспать. То и дело на поворотах большой грузовик скрывался на несколько мгновений из виду, но тут же снова появлялся в желтом свете фар. Было душно, одновременный гул двух моторов перекрывал все ночные звуки.

В одном месте шоссе № 556 круто взбирается вверх – примерно в двух километрах от развилки, где вливается в другое, более оживленное. На подъеме несколько крутых поворотов – вот здесь контейнеровоз очередной раз скрылся из глаз, а водитель второй машины вдруг почувствовал сильный толчок и едва не выпустил руль: машину тряхануло, она осела на левый бок, и послышался громкий хор проклятий и шуток. Водитель посигналил едущим впереди, но ответа не последовало.

– Можете ржать сколько хотите, – обратился он к своим беспечным пассажирам, – а колесо придется менять.

Он спрыгнул на дорогу и закричал от боли, наступив на металлическую звезду с острыми краями, их тут были сотни, вся дорога усыпана. Проколотыми оказались две покрышки.

– Вызывай по радио грузовик, – крикнул водитель капралу. – Сообщите – дорога непроходима!

Капрал взялся было за передатчик, но тот глухо молчал. Тогда вместе с солдатами он попытался выровнять машину – ничего из этого не вышло, и он приказал всем отойти на обочину. Вот тут-то и взорвались две ручные гранаты со слезоточивым газом: брошенные кем-то из-за кустов, они легли как раз там, где кучкой стояли люди. Ребята кинулись врассыпную прочь от машины. Некоторые пустились бежать. Капрал, кашляя и задыхаясь, пытался криком вернуть их – не дай Бог со страху кто-то выстрелит. В суматохе без труда скрылись те двое, посеявшие панику, – они свое дело сделали.

Понадобилось целых двадцать минут для того, чтобы солдаты собрались на шоссе, пришли в себя, убрали с дороги колючие звезды и сменили колеса.

А ушедший вперед грузовик, обогнав свою охрану, тоже вскоре остановился: фары осветили гигантский завал, перегородивший узкую дорогу. Водитель заглушил мотор – он сохранял полное спокойствие, на губе все еще болталась сигарета.

– Это что такое? – ахнул напарник. – Где наша охрана?

– Застряла где-то, – водитель, наклонясь к стеклу, пытался рассмотреть что-то впереди. – Похоже, это нарочно нам подстроили…

– Вызывай охрану, скорее!

Передатчик не действовал. И тут в свете фар выросли две фигуры в форме десантников, лица скрыты шлемами – лишь глаза сверкают в прорезях. Дула автоматов зловеще уперлись в дверь кабины.

– Вылезай, руки вверх! Поживее!

– Лучше выйдем, – заторопился водитель. – Застрелят за милую душу.

Из кабины они выскочили по разные стороны, и тут же из-за деревьев появились еще какие-то люди, тоже вооруженные. Приятелям мгновенно скрутили руки.

– Ключи у кого?

– У охраны, – ответил напарник шофера и тут же получил здоровенную оплеуху:

– Пулю захотел? Отвечай, где ключи.

– Говорю, у охраны…

Незнакомцы обратили взоры на водителя:

– А ты что скажешь?

– Он правду говорит, нам ключей не доверяют, такой всегда был порядок.

Их столкнули на обочину, велели лечь лицом на землю и связали ноги. Залепили рты пластырем и оттащили на несколько метров в чащу. Пленникам слышно было, как раскидывали завал, потом запустили мотор. Машина тяжело двинулась, взревели мотоциклы – и все стихло.

Километра через три контейнеровоз свернул с шоссе на дорогу, ведущую в направлении городка Буа де Лигур, и въехал в лесные заросли. Команда приступила к делу. Задние двери были заперты, поперек лежал тяжелый крюк, но минут через пять они со всем этим справились. Внутри, будто гигантские сигары, покоились в узких деревянных ящиках боеголовки, металлическая оболочка тускло отсвечивала в лучах карманных фонариков. Тут же в коробках были и детонаторы.

Угонщики действовали в точности с полученным предписанием. Перенесли то, что было велено взять, в фургон, укрытый тут же под деревьями, – это заняло считанные минуты. Не теряя времени фургон – в кабине его находились двое, – выехал на шоссе, но на развилке направился не в Обань, а в сторону Марселя. Машина со страшным грузом промчалась по тихим пригородам, густо заселенным рабочим окраинам, по городским улицам. Некоторое время петляла в лабиринте припортовых переулков, где селятся проститутки, – водитель не соблюдал правил, не дожидался зеленого на перекрестках и въезжал на улицы с односторонним движением с противоположной стороны: он спешил. Вырвавшись на свободу, фургон пронесся на огромной скорости вдоль Шмен де Литтораль. Слева стеной стояли доки, тянули вверх длинные шеи грузовые краны. Водитель затормозил у ворот, на которых стояла цифра 4.

– Когда эта штука отсюда уплывет? – спросил его тот, что сидел рядом.

– Откуда я знаю? Чем скорее, тем лучше – нам бы только сбыть ее поскорей.

Он посигналил трижды, из будки у ворот вышел сторож.

– От Джо-Джо, – водитель протянул ему конверт.

Сторож все понял: пошел к себе, тут же вернулся со связкой ключей, отомкнул тяжелые металлические ворота и, распахнув их, дал проехать фургону, а после снова закрыл и запер.

– К какому складу ехать?

– 47 «Д» – это напротив восточной набережной.

Фургон осторожно двинулся дальше, петляя между кранами и рядами приготовленных к погрузке контейнеров. Справа о бетонный берег тяжело плескалась вода, неясно вырисовывались корпуса судов, и от них на слабо освещенной набережной плясали густые тени. Склад 47 «Д» оказался длинным серым строением с воротами из рифленого железа. Как только фургон остановился, из тени навстречу ему шагнул человек.

– Макс, ты?

– Первый раз вас вижу.

– Ладно, постой тут, мы сами откроем.

Приехавшие пошли открывать задние двери своей машины, а в это время с лязгом и грохотом поднялись складские ворота. Всего несколько минут понадобилось, чтобы перенести груз. И тут же фургон отъехал, двинулся по набережной и через те же ворота выехал на шоссе, а вскоре уже затерялся в лабиринте улочек и переулков близ Старого Порта.

В складском помещении один из тех, кто принял груз, открыл ящик со специальными инструментами и принялся за работу – это был тот, кому надлежало провести техническую экспертизу. Через полчаса он закончил, сказал, что все в порядке, и распрощался с остальными двумя, которые в свою очередь занялись делом, – у них при себе оказались паяльник, несколько напильников, резиновый клей и черная краска. Работали, не разгибаясь, до трех ночи. В три один из них, наконец, поднялся и вытер рукавом пот со лба:

– Все, конец! Посигналь этому Али или как его там.

Второй вышел на набережную. Вровень со складом было пришвартовано грузовое судно. Подобрав с земли какую-то железку, он швырнул ее на палубу и тут же посветил карманным фонариком туда, где звякнуло. С корабля что-то крикнули в ответ. Вдвоем с напарником они перенесли ракеты поближе к судну. С грохотом опустились сходни, громко заскрипела лебедка – эти звуки, не различимые в дневной суете порта, сейчас показались оглушительными. Груз подняли на борт, сходни подтянули – и набережная опустела.

О том, что произошло по дороге в Мейрарг, военное начальство в Обани узнало только в половине седьмого утра. Через час новость достигла Парижа: полковник из военного министерства, вхожий к министру в любое время, выслушав дежурного офицера, сразу понял, что похищение двух ракет с ядерными боеголовками вызовет большую тревогу среди политиков и чрезвычайно взволнует общественное мнение. Ровно в девять у министра собралось совещание, а вышеупомянутый полковник, человек умный и энергичный, тем временем уже отдавал распоряжения. Сейчас главное было – не наломать дров. Любой, самый туманный слух – и тут же возникнет комиссия по расследованию и пойдет на штурм стая журналистов, жаждущих сенсации. Он велел своему адъютанту позвонить в Обань:

– Пусть там ничего не делают до получения приказа. Задержать в казарме всех, кто участвовал в рейсе.

– По телексу передать?

– Позвоните по телефону. Военная полиция в Обани пусть осмотрит место происшествия, но гражданских и близко не подпускать. Понятно?

– Вполне.

– Если контрразведка проявит интерес, адресуйте непосредственно ко мне. Значит, все контакты только по телефону – вы запомнили?

Министр, которому позвонили домой и доложили о событии лишь в самых общих чертах, проявил еще большую осторожность. Пока его служебная машина пробиралась из пригорода в центр сквозь обычную утреннюю толчею на улицах, он обдумывал план действий, который в случае удачи позволит удовлетворить общественное мнение, в противном же случае хотя бы поможет лично ему уцелеть на политической арене. Когда машина въехала во двор министерства, он уже знал, как следует поступить.

На экстренном совещании присутствовали всего трое: только сам министр, приближенный к нему полковник и член генштаба, ответственный за ядерное вооружение. Этот последний был генерал, известный своей чрезвычайной щепетильностью в вопросах армейской дисциплины и офицерской чести.

– Пока мы сами не овладеем ситуацией, вмешиваться никому не следует, – сказал министр. – Даже президенту лучше доложить тогда, когда что-то прояснится, – это произойдет сегодня же, конечно. – Все остальные молча согласились. – Главное, чтобы не было утечки. Доложите обо всем подробно, Ален.

Полковник рассказал о происшедшем, не утаив и того, что именно похищено.

– Кто еще об этом знает?

Полковник объяснил и перечислил все меры предосторожности, принятые им на свой страх и риск.

– Министру обороны я сообщу сам, – подытожил беседу военный министр. – Пусть он и проинформирует аппарат президента. А пока, генерал, я бы хотел, чтобы вы лично занялись Обанью. Прежде всего, конечно, следует, подумать, как вернуть похищенное, но и секретность в таком деле не менее важна. Поэтому причастных лиц нельзя выпускать из казармы до наших дальнейших распоряжений.

– Разумеется, господин министр.

– Мне кажется, – сказал полковник, – пытаться совершенно скрыть пропажу – это слишком рискованно для нас. – Ведь если где-то произойдет ядерный взрыв, все всплывет наружу…

– Пожалуй, вы правы, Ален. Но ведь преуменьшить значение происшедшего – это даже в интересах общества, не так ли? К чему людям пугаться раньше времени?

– Две ядерные боеголовки, да еще вместе с детонаторами, – усомнился генерал. – Такое не преуменьшишь…

– А если заявить о пропаже одной боеголовки, не упоминая вообще о детонаторах? Разумеется, если вы сможете гарантировать полное молчание со стороны Обани – можете же вы сослаться на правила о неразглашении военных секретов…

– Могу, конечно. И согласно уставу они должны молчать…

– Отлично. На этом пока расстанемся, господа.

После их ухода министр позвонил своему коллеге, который считается выше его рангом, – министру обороны, и доложил о пропаже, упомянув лишь одну боеголовку и «забыв» начисто о детонаторах.

– Надо поставить в известность контрразведку.

– Разумеется.

– А с полицией как быть?

– Тут же пресса полезет…

– Пусть президент сам решает.

– Вы представляете, что это за проблема, – настоящий политический динамит!

– Динамит давно уже из моды вышел, дорогой коллега. Есть вещи куда пострашнее – вы, наверное, их имеете в виду…

Министр обороны ответил на этот выпад вежливым смехом.

– Президенту это – ох, не понравится!

– Вот единственный непреложный факт во всем этом паршивом деле.

Глава 27

В тот же день и по тому же поводу созвал совещание президент республики. Оно состоялось в Елисейском дворце. Слева от хозяина кабинета за столом уселся невозмутимый Вэллат – начальник канцелярии, а по правую руку тяжело опустился на стул министр внутренних дел – вид у него был такой, будто он готов немедленно перейти от обороны к наступлению и наоборот. За ним поместились Вавр и Баум. Рядом с Вэллатом расположился бедолага Дюпарк – начальник созданной лично президентом группы по борьбе с террористами. Он не отрывал взгляда от поверхности стола, будто видел там нечто весьма интересное. А возле него лысый старый генерал делал какие-то пометки на листке бумаги – левой рукой он так крепко прижимал этот листок к столу, будто полагал, что кто-то только и ждет момента, чтобы выхватить у него эту ценную запись. Военный министр, сославшись на заранее назначенную и неотложную официальную встречу, блистательно отсутствовал.

Собравшиеся готовились к неприятностям и нервничали.

– Что мне тут рассказывают? – президент произнес эти слова так, будто они стоили ему величайших усилий. – Бог весть какие люди украли из наших арсеналов ядерное оружие и тут же скрылись, исчезли, испарились… Ку-ку… – Он провел рукой снизу вверх, показывая, как именно исчезли злоумышленники. – Может быть, я вас неправильно понял, мой генерал, ведь такого быть не может!

Генерал заерзал на стуле.

– Именно так и случилось, господин президент, и мы прилагаем все силы, чтобы найти и вернуть пропажу. Дело поручено военной службе безопасности, они уже действуют. Раскрытие этого преступления – вопрос времени.

– Которое вряд ли наступит, – мрачно заключил президент.

– Я приму все меры. – На реплику Дюпарка никто не отозвался.

– Скажите, генерал, а могут эти люди раздобыть где-нибудь подходящий детонатор?

– Нет, детонаторы для этого вида боеголовок изготавливаются специально. Так что в настоящий момент пустить в ход оружие они не могут.

– Трудно поверить, будто воры, действовавшие столь ловко, упустили из виду важнейшую, даже, я бы сказал, решающую деталь, – это произнес Вэллат своим глухим, утробным голосом.

– Может, детонаторы были в той же упаковке? – предположил президент.

– Думаю, нет, – в голосе генерала не было уверенности. – Во всяком случае, мне доложили, что все детонаторы на месте.

– Значит, следует ожидать, что они предпримут попытку их украсть.

– Мы примем…

– …все необходимые меры. Да-да, конечно, – об этих мерах мне все время твердят. Откровенно говоря, это уже приелось, – президент повернулся к министру внутренних дел. – Гастон, это дело не должно попасть в газеты!

– Сделаю все, что смогу.

– Конечно, достоин сожаления сам факт, что похищено ядерное оружие, но если он станет достоянием широкой публики, то придется пожалеть во много раз больше. Политические последствия подобных слухов намного превысят значение самой кражи и причинят неисчислимый вред всей мировой политике.

Наступило молчание. Президенту с его места не было видно, зато другие заметили, что при этих словах Баум улыбнулся с таким ироническим выражением, как будто политические процессы вовсе и не заслуживают серьезного к себе отношения.

Генерал, которому не случалось прежде присутствовать на подобных совещаниях, высунулся вперед, пренебрегая показаниями невидимого светофора, о котором знали все остальные:

– Главное – как можно скорее вернуть похищенное, – брякнул он. – А то скажут, что мы, мол, нерасторопны. – Он сделал паузу, рассчитывая, видимо, на наибольший эффект. – А уж армию-то никак нельзя обвинить в нерасторопности.

– Да где уж там – особенно если дело касается хранения оружия!

– При чем тут армия? – завелся старый вояка. – Инцидент произошел во время транспортировки – ответственность должен взять на себя господин Вавр, здесь присутствующий, а заодно и комитет по атомной энергии.

– А вы руки умываете?

– Нет, нет, господин президент, я просто…

Кулак президента с грохотом опустился на стол:

– Да вы что, не понимаете, что ли, что случилось? Болтаете тут всякую чушь насчет возвращения пропажи – да черт с ней! Думать надо, как сделать так, чтобы слухи не поползли! Вы представляете, с чем столкнется французское правительство на ассамблее ООН? Какую выгоду для себя извлекут американцы? А русские! Что русские скажут – об этом вы задумались хоть на минуту?

Снова наступило молчание, поскольку ни один из присутствовавших не мог вообразить, что скажут русские.

– А скажут они вот что. Не было никакой кражи, это, мол, просто с нашей стороны маневр, чтобы передать атомное оружие в чьи-то руки, а уж чьи именно – это они сами придумают, у них не заржавеет. Можете не сомневаться – раструбят новость на весь мир. – Президент передохнул и продолжал снова, так же громко: – А уж чего и вовсе не избежать, так это истерики Израиля. Вот подарочек!

– С прессой я улажу, – заторопился министр.

– И немедленно – прямо сейчас этим займитесь.

– Я бы хотел, чтобы расследование поручили нам, господин президент, – сказал Вавр мягко. – Контрразведка умеет хранить секреты.

– Тем, кто принимал участие в рейсе, лучше всего сказать, что украденное оружие уже нашли, – высказался министр. – Пусть выкинут всю эту историю из головы.

– Контрразведка берется за дело. Дюпарк оказывает ей посильную помощь. Армии тут делать нечего, генерал, как и полиции – разве что Вавру понадобятся какие-нибудь данные. – Президент вздохнул, перевел свой тяжелый взгляд на Вавра и Баума, и оба толстяка, на чьи головы свалилась малоприятная работа, невольно подтянулись на своих стульях. – Может, господа, вы нам уже сейчас назовете похитителей, а?

Вавр и Баум в унисон отрицательно покачали головами.

– Не хотелось бы, господин президент, – спокойно ответил Вавр. – Есть кое-какие соображения, но, не имея доказательств, боюсь ввести вас в заблуждение.

– Арабы, итальянцы? Может, немцы эти безумные?

– Не хочу зря говорить.

– Отчитываться вы должны каждый день, – президент снял очки, что послужило сигналом к окончанию беседы.

– Как насчет идей, Альфред? – Вавр и Баум шагали по улице Фобур Сент-Оноре к себе в контору.

– Идеи-то есть, Жорж, только я тоже не хотел бы вводить начальство в заблуждение, голову ему морочить.

– Ты этому своему Жалю взбучку хорошую дал?

– Сегодня утром.

– Ну и что он говорит?

– Считает, что раз вся процедура шла по правилам, документы в порядке, подписи на месте, охрана была в полном составе, то и обсуждать нечего. Я ему говорю: ну да, все организовано блестяще, только как быть с этим пустячком – что боеголовку сперли? Отвечает, что это, конечно, прискорбно, но он ни при чем. И в толк не возьмет, почему так вышло.

– Господи, и много у нас таких уродов?

– Хватает. Я этим делом сам займусь.

– Есть хоть какие-то нити?

– Да. Но пока молчу. Воры знали, что именно, когда и по какой дороге повезут. Приглядимся повнимательнее ко всем, кто участвовал в перевозке.

– Думаешь, это «Шатила»?

В молчании они пересекли площадь Бово – из ворот президентского дворца как раз выезжала машина министра внутренних дел, часовые взяли под козырек.

– «Шатила» или кто другой – но наш старый приятель Вэллат высказал дельное замечание.

– Насчет детонатора?

– Ну да. Я думаю, никто впредь на них не покусится.

– Конечно, потому что у них уже есть.

– Для армейских соврать – раз плюнуть. Они только одно и умеют защищать – собственную честь, как они ее понимают. Хоть всемирный потоп разразись – они только о чести думают.

В самом дурном настроении приятели разошлись по своим кабинетам. Баум прежде всего позвонил Бен Тову – разговор получился мучительным, а ведь он еще ничего не сказал о детонаторах. Потом связался с Обанью, предупредил, что скоро явится.

На столе у него накопилась целая гора бумаг. Он просмотрел их и в самом низу обнаружил вчерашний отчет Леона – ему было поручено наблюдать за советником сирийского посольства по имени Мустафа Келу.

«…следовал за субъектом до дома № 14 по улице Ламартин. Он вошел в дом, поднялся лифтом на третий этаж – здесь две квартиры, одну из которых занимает Клод Савари, вторая пуста. Вышел примерно через сорок минут. На улице Ламартин затерялся в толпе – был час пик, много народу и машин».

Баум долго сидел над этим листком, вперив неподвижный взгляд в пустую серую стену напротив, пытаясь увязать прочитанное с тем, что уже знал, и все вместе – с делом, которым предстояло заняться. Оторвал его от раздумий телефонный звонок.

– Господин Баум, это Ковач. – У говорившего был восточноевропейский акцент, слова он произносил тщательно, в глуховатом голосе странным образом сочетались угодливость и наглость.

– Чем могу служить?

– Хотелось бы повидаться, господин Баум. Посидеть вдвоем, вспомнить старое доброе время, общих друзей… – В слащавой речи даже реверанс прозвучал.

– Хотите от меня что-то получить?

– Вообще-то да.

– Кафе «Ротонда», приду к семи.

– Прекрасно. Надеюсь, вы окажете мне честь быть моим гостем, – поужинаем вместе.

– Вы очень любезны.

– Это для меня большое удовольствие.

Однако вечером, за накрытым столом Ковач предпочел не распространяться насчет старых добрых времен, а развлекал гостя анекдотами и сплетнями. Только когда подали бренди, он придвинулся к Бауму и доверительно коснулся его руки. Лицо его при этом стало серьезным, голос прозвучал деловито:

– Есть любопытная информация.

– О чем это?

– Интересует вас тактическое ядерное оружие – а именно то, что пропало в Обани?

– Впервые слышу.

– Понятно. Не хотите, чтобы я знал, что вы знаете, тем не менее, я продолжу…

– Сделайте милость. Всегда любопытно послушать, о чем люди говорят.

– Насколько я в курсе, господин Баум, то, что похищено в Обани, морем уйдет из Марселя.

– Когда?

– Не знаю – в такие подробности меня не посвятили. Но уверен, что очень скоро. Может быть даже, что уже ушло.

– Кто вам сказал?

– Один приятель.

– Я бы хотел задать вам сугубо технический вопрос.

Ковач предостерегающе поднял руку, ногти у него были тщательно наманикюрены:

– Не стоит – пожалуйста, не надо. Я пришел поговорить с вами, поскольку наши общие друзья решили, что эта беседа обоюдно полезна. Никто не заинтересован в ядерной катастрофе, правда ведь? Разве что какой-нибудь безумец. Итак, груз отправится из Марселя, пункт назначения – Израиль. Вот и все, что я знаю. Можете распорядиться этими сведениями, как вам угодно, при условии, что никто не узнает, от кого они получены.

– Вы не против, если я вас покину? – спросил Баум. – Многое можно успеть еще сегодня.

– Согласен с вами.

– Благодарю за прекрасный ужин. – Баум залпом допил свой бренди и чуть ли не бегом устремился к выходу. Добравшись на такси до работы, он позвонил сначала в Марсель, потом домой Бен Тову.

– Неприятные новости, приятель.

– Что ж делать – выкладывай!

– Оружие, по нашему мнению, будет отправлено морем из Марселя. Все наши попытки…

– Да ясно, не трать время. Какое судно? Под чьим флагом?

– Ничего пока не знаю, но сам лично этим занимаюсь. Сделаю все возможное.

– Я тебе верю.

– По крайней мере тебе теперь есть чем заняться: проверяйте все суда, приходящие из Марселя.

– Они могут сделать заход в другой порт и прийти оттуда – тогда ничего мы не найдем. Они могут подойти к любому берегу и переправить груз на лодке. А то зайти в Ларнаку или любой ближний порт и доставить бомбу самолетом. Черт их знает, что они придумают…

– Ты прав – но за кораблями из Марселя все же последи.

– Само собой.

– Вот что еще – информацию я получил от платного агента.

– Думаешь, в их группе есть чужой?

– Есть кормушка, где меня прикармливают время от времени такими сведениями, которые хозяева кормушки считает нужным мне сообщить. Отсюда я и узнал насчет Марселя – стало быть, эти люди знают о делах группы больше, чем мы с тобой. Странно, правда?

Бен Тов ответил не сразу:

– Спасибо, это очень важно – то, что ты сказал. Будь уверен – сохраню все в тайне. Провокацией тут не пахнет, как думаешь?

– Нет, это не провокация.

– А может, американцы задали нам загадку?

– Не они – это точно.

– Ну ладно… – Бен Тов снова помедлил, видимо, обдумывая следующий вопрос, но вместо этого сказал «шалом» и повесил трубку.

Совещание комитета обороны в Иерусалиме было ничуть не приятнее для его участников чем то, что состоялось накануне в Елисейском дворце в Париже. Мемуне, услышав от Бен Това новость, погрузился в долгие и тягостные размышления относительно того, следует ли предавать ее гласности. С одной стороны – сколько беспокойства, сколько он услышит злобных и яростных выпадов в свой адрес – и все, возможно, зря, поскольку еще не установлено, что именно «Шатила» учинила весь этот переполох. Французы и сами могут найти вора – лучше, пожалуй, не высовываться пока с этой новостью. С другой стороны – что, если и впрямь «Шатила» раздобыла ядерное оружие? Французы проворонили, и атомная бомба того и глади окажется в Иерусалиме? Тут уж не сошлешься, что счел новость незначительной – дескать, всего-навсего пустые хлопоты, ложная тревога, о которой комитету обороны лучше не докладывать… Мемуне отлично знал политиков, которые сразу начнут кричать, что если бы им вовремя сказали, то они бы сумели принять меры и все бы обошлось отличнейшим образом. Так что, пожалуй, лучше уж чуточку забежать вперед, чем отстать. Лучше отделаться легким испугом и начальственной выволочкой в случае, если тревога действительно ложная, чем расхлебывать жуткую кашу, которая заварится, если дело обернется плохо. Все утро он прикидывал так и эдак, кляня свою несчастную судьбу и тот факт, что заседание комитета назначено именно на сегодня. Единственное, что он сумел придумать, чтобы хоть отчасти отвести от себя удар, – это пригласить на совещание Бен Това. Гнев начальства падет не на него одного – это справедливо.