Текст книги "Падение Иерусалима"

Автор книги: Дерек Картун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)

Глава 16

Майор Савари принял все меры предосторожности. Один из его сотрудников расположился в бистро возле метро Одеон – коротал там время у стойки, попивая анисовый ликер и делая вид, будто он – строительный рабочий. Одет он был соответственно, для пущей достоверности на робе и даже на волосах серела цементная пыль – этот деятель придавал большое значение подобному камуфляжу и посвящал ему много времени и сил. Он не без приятности провел таким образом минут двадцать, когда в бистро появился, наконец, Таверне: выбрал место за столиком напротив бара и заказал пиво, потом извлек из кармана трубку и сунул в рот, но закуривать не стал. Расмию и насчет трубки предупредили. Ей вообще подробно описали человека, с которым надлежало встретиться: маленького роста, лысый, очки в стальной оправе с толстыми стеклами, темный костюм. Войдя, она направилась прямо к нему, села за его столик и, кивнув в знак приветствия, оглядела полупустой зал.

– Выпьете что-нибудь?

– Нет, спасибо.

– Для конспирации…

– Тогда кофе. Черный.

Сотрудник армейской разведки, торчавший у стойки, уронил пачку сигарет и, поднимая ее, постарался незаметно рассмотреть девушку. Но ему удалось увидеть ее лишь в профиль.

Официант принес кофе и исчез. Расмия даже не притронулась к чашке.

– Здесь безопасно?

– Вполне.

– Вы знаете, кто меня прислал?

– Да, мне сказали. Чего вы хотите?

– Хочу пригласить вас на встречу: тот, кто меня прислал, хотел, чтобы она состоялась сегодня же.

– О чем пойдет речь?

– Не знаю.

– Не нравится мне это, вот что я скажу. Зачем надо назначать два свидания – и одного бы хватило. А какая таинственность, скажите пожалуйста! Если бы не майор Савари – это он меня попросил с вами повидаться – я просто отказался бы, и дело с концом.

– Простите, что так получилось, нам приходится соблюдать осторожность.

Таверне не спеша спрятал трубку обратно в карман, отпил немного пива. У него была привычка смотреть на собеседника поверх очков, и это придавало ему вид незадачливого школьного учителя – весь какой-то потертый, неприметный, взгляд не то чтобы уклончивый, но неуверенный, будто слегка вопросительный. И опасливый в то же время.

Они помолчали, Таверне отхлебнул еще пива.

– Ваш приятель знает перекресток Рон Пуан на Елисейских полях? – спросил он.

– Ну конечно.

– Там на одном углу аптека. А за ней как раз стоянка конных экипажей – они катают туристов по бульварам до площади Конкорд. В семь я буду там. Как только увижу вашего приятеля, сяду в коляску, а он пусть присоединится ко мне. Объясните подробно, как он выглядит.

Расмия описала Ханифа и добавила:

– Мне это место таким уж безопасным не кажется.

– Кому лучше знать – мне или вам?

– Конный экипаж в самом центре Парижа…

– Милая барышня, что ж тут необычного?

– Ну, не знаю. Двигается он медленно…

– Зато «хвост» не увяжется: для автомобиля скорость мала, а для пешехода – велика, ему бы пришлось бегом бежать, тут-то мы его и заметим. Идеальное место для конспиративных бесед…

– Прямо у всех на виду… – не сдавалось Расмия.

– Ничего подобного. Кому придет в голову заглядывать в окно кареты? Ну пусть ваш приятель наденет шляпу с широкими полями. На всякий случай.

Наблюдатель, обосновавшийся за стойкой, не уловил ни слова из их беседы. Когда девушка приготовилась встать из-за стола, он, согласно инструкции, поспешил опередить ее и вышел чуть раньше, помешкал у витрины соседнего магазинчика и отправился за ней следом. Но девица, видно, в таких делах поднаторела – не прошло и десяти минут, как сыщик потерял ее из виду.

– Незачем было соглашаться на такие условия, – профессор не скрывал своего неудовольствия. Расмия отмалчивалась. – Лучше надо меня подстраховывать. На какой час ты договорилась?

– На семь вечера.

– Пойдешь туда на полчаса раньше, стань где-нибудь незаметно и проследи, нет ли кого, кто придет вслед за этим Таверне, или, может, раньше его. Если хоть тень сомнения появится – тут же исчезаем, и никаких больше переговоров. Дашь мне знак, и оба уходим. Ясно?

А Таверне тем временем позвонил майору Савари, доложил о состоявшемся свидании и о назначенной встрече. «Пусть там ваши люди понаблюдают».

– Я уже распорядился.

– Вот как! Отлично.

Расмия, появившись в половине седьмого вечера на перекрестке Рон Пуан, сразу же оказалась в людском водовороте – как всегда, тут было полным-полно туристов, да к тому же в этот час целые толпы парижан приезжают сюда на метро и автобусах. Различить среди великого множества людей, расположившихся за столиками кафе на тротуарах, соглядатаев было решительно невозможно. Где-то среди них сидел агент майора Савари, но Расмия этого знать не могла и при появлении профессора успокаивающе кивнула ему со скамейки под платаном, где она с трудом нашла себе место. Девушка заметила и Таверне, пришедшего несколькими минутами раньше, – он осторожно огляделся и подошел к кучеру кареты, стоявшей в очереди первой. На нем была шляпа, бросавшая тень на лицо.

Расмия видела, как они с профессором встретились и сели вместе в карету. Кучер взмахнул кнутом, крикнул что-то, и конный экипаж влился в уличное движение.

Они неспешно двигались по авеню Габриэль, когда профессор закончил объяснять, чего он ждет от Таверне.

– Я так думаю, что вы могли бы продать нам оружие…

– Какого рода оружие вас интересует?

– Скажем, то, что может быть применено в самом крайнем случае. Оружие с низкой отдачей и малого размера. Что-нибудь типа боеголовок к передвижной ракетной установке.

– Атомной ракетной установке?

– Да, именно атомной.

– А для чего вам такое оружие?

– Я пока не хотел бы это обсуждать. Мне надо знать, есть ли смысл продолжать…

Настала долгая пауза, нарушаемая лишь мерным клацаньем копыт по мостовой. Кучер взмахивал то и дело хлыстом, имитируя попытки побудить старушку-лошадь бежать порезвее. Свернули на авеню Мариньи и двинулись в обратном направлении к Елисейским полям.

– Обсудить, конечно, стоит, – произнес, наконец, Таверне. – Но следует обговорить прежде всего условия.

– Средства у нас есть.

– Дело весьма рискованное. Понадобятся большие расходы. Придется привлечь других людей.

– Мы готовы на все – и на риск, и на расходы. Насчет других людей – не знаю. Доверять нельзя никому – это мое убеждение.

– Нет, людям доверять можно, но только если им неизвестно, что и зачем они делают. Это я беру на себя.

– Сколько будет стоить оружие?

Собеседник профессора не ответил на прямой вопрос, он молча смотрел в окно, будто пересчитывая деревья вдоль тротуара. Потом сам спросил:

– А другой путь вы не рассматривали?

– Что вы имеете в виду?

– Если у вас есть контакты в какой-нибудь дружественной стране, располагающей нужным производством, – в Пакистане, допустим, или в Ливии, – то вам проще купить сырье и попросить своих друзей изготовить бомбы. Сегодня существует только одна проблема – обогащение урановой руды. С тех пор как известна технология производства, они практически доступны всем.

– Я бы предпочел купить бомбы.

Таверне будто пропустил эти слова мимо ушей и продолжал:

– Тут, заметьте, любопытная дилемма. Купить обогащенный уран довольно трудно, но путь этот предпочтительнее. Какие правила ни вводи, а сырье все равно тащат. Сами посудите: сто килограммов исчезло в 1966 году на заводе в Пенсильвании и еще одиннадцать килограммов – на другом заводе в тех же краях несколько лет спустя. В сентябре 73-го в Дунрее кто-то украл несколько слитков плутония – это в Англии. Есть и поинтереснее данные: в одном только Оук-Ридже за тридцать семь лет существования этого завода недосчитались восьмисот килограммов обогащенного урана – они сами опубликовали эту цифру в 1982 году.

Он сделал паузу, чтобы посмотреть, какое впечатление произвела его речь на собеседника.

– Восемьсот кило, а? Хватило бы на восемьдесят пять бомб. А вам и нужна-то всего одна!

– Не одна, а две.

– Ладно, две. Не в этом дело – главное, что вам следует знать, – это то, что имеется рынок, где – не без труда, естественно, – можно приобрести обогащенный уран или плутоний. Дорого! Да, очень и очень дорого – но возможно. И риск при этом много меньше, чем при покупке готовых изделий. Купить две бомбы, полностью готовые к использованию, как вы настаиваете… Рискованное это дело, знаете ли. А за риск приходится платить.

– Этот ваш альтернативный путь исключается – нам нужна полная конспирация.

Молчание снова затянулось. Конный экипаж плыл в уличной толчее, медленно продвигаясь вниз по Елисейским полям.

– Мне необходимо быть в курсе относительно ваших целей, – твердо сказал Таверне.

– Я представляю антисионистское движение.

– Где именно?

– В разных местах. Оружие полагаем использовать на территории Израиля.

– Понятно… А можете вы предоставить гарантии, что вы именно тот, за кого себя выдаете, и что собираетесь использовать бомбу именно в Израиле, а не в Париже, скажем, с целью шантажа – ну хоть для захвата заложников?

– Все необходимые гарантии вы получите через майора Савари от Каддафи.

Наступило продолжительное молчание. Таверне не спеша достал свою трубку, потом – так же неторопливо – извлек из другого кармана кисет и принялся набивать трубку табаком, аккуратно утрамбовывая его. Когда он зажег ее, наконец, они были уже почти у цели.

– Сворачивай на Конкорд, – велел он кучеру, и тот в знак согласия взмахнул кнутом. Только теперь Таверне, повернувшись к профессору, взглянул ему в лицо.

– В том случае, если этот ливийский деятель подтвердит сказанное вами и если я, тщательно все обдумав, сочту наше дальнейшее сотрудничество возможным, мне понадобятся пять миллионов американских долларов – половина сразу должна быть положена на мой счет в швейцарский банк, остальное передадите мне после завершения дела.

– Нам бы хотелось получить бомбу не во Франции, это возможно?

– Смотря где.

– В Израиле, например?

– Вполне возможно. В Израиль я направляю морем кое-какие товары – разгрузку производит покупатель.

– Под каким флагом плавает судно?

– Под французским. Израильтяне принимают импортируемые из Франции товары, только если они доставлены французскими или их собственными судами.

– Вы полагаете, это надежно – французское судно? – приподнял бровь Ханиф.

– Его хозяин – мой человек.

– Но команда?

– Проблем не будет. Нам уже случалось доставлять весьма непростые грузы – с этим мы справимся.

Таверне в свое время разыскал в Марселе пароходную компанию, у которой шесть из восьми судов находились на ремонте, а долговые обязательства, выданные правлением компании, оказались в руках некоего Эмилио Лавацци – одного из главарей марсельского преступного мира. Естественно, компания не в состоянии была уплатить по векселям, и – что не менее естественно – как раз получила заманчивое предложение, сулившее избавление от всех бед. Некое общество – в конторе одного юриста на бульваре Насьональ значился адрес этого общества, однако напрасно было бы искать следы какой-либо его деятельности в области грузовых перевозок, равно как и в других – так вот, это странное общество пожелало купить у терпящей бедствие пароходной компании «Круа Вальмер» – транспортное судно общего типа водоизмещением в четыре тысячи тонн. Купленное судно вместе с командой немедленно поступило в распоряжение прежнего владельца с условием, что в течение ближайших двух лет будет перевозить грузы нового хозяина.

Выслушав то, что Таверне счел необходимым рассказать по этому поводу, Ханиф произнес, глядя прямо перед собой:

– Все это хорошо, но цена, которую вы назвали, ни с чем не сообразна. – И тем не менее…

– Миллион долларов в качестве аванса и миллион, когда заказ будет выполнен.

Таверне покачал головой:

– Мы просто время зря теряем. Лучше вам обратиться к кому-нибудь другому.

Жесткий тон этих слов не вязался с нерешительным видом собеседника, однако Ханиф вынужден был принять их всерьез:

– Во всяком случае, на какой бы сумме мы ни сошлись в конце концов, аванс неоправданно велик. Вдруг вы возьмете эти деньги да и скроетесь?

– Вполне возможно. Пусть Савари подтвердит или опровергнет ваши опасения, а уж потом решайте.

– Как я могу подтвердить вам сразу такую огромную сумму? – стоял на своем Ханиф. – Допустим, я получу касательно вас самые лучшие рекомендации – но мало ли что может произойти? Нервный срыв или несчастье какое-нибудь – вы просто не сможете выполнить наш заказ. Что тогда?

– Во-первых, дав обещание, я его держу, – можете справиться у Савари. Во-вторых, нервный срыв мне не грозит, Савари вам и это подтвердит. А что касается непредвиденных обстоятельств – несчастья, как вы изволили выразиться, – то если из-за этого дела у меня возникнут серьезные неприятности, то ваши деньги послужат некоторой компенсацией – потому я и настаиваю на пяти миллионах.

– Не вижу никакой логики.

– А ее и нет, если судить с точки зрения обычной купли-продажи. Но мы же тут не торгуем – просто риск, который я беру на себя, намного превышает риск, которому подвергаетесь вы.

– Миллион сразу и два после.

– Извините, – холодно сказал Таверне. – Я – француз. Вы у себя на Ближнем Востоке привыкли торговаться, а у нас это не принято. Я назвал цену. Устраивает она вас – продолжим разговор. Не устраивает – говорить больше не о чем. Считайте, что приятно провели время, и придется вам поверить мне на слово, что я тут же все забыл.

– Если мы придем к соглашению, то когда вносить аванс?

– Это именно аванс, то есть предварительная оплата, тут не может быть иных толкований. Я вам сообщу название банка и номер моего счета. Как только банк подтверждает поступление названной суммы, я начинаю действовать. Ваш заказ может быть выполнен примерно за месяц – чуть быстрее, или чуть дольше. Вы должны дать мне подробное описание: размеры бомбы, мощность ядерного боеприпаса, тип взрывного устройства и прочее. Я могу добыть для вас, к примеру, атомную боеголовку от нашей ракеты типа «земля-земля». Если вы не в курсе, сообщаю, что ее мощность в полтора раза выше, чем у бомбы, сброшенной на Хиросиму.

– А размер какой?

– Сорок пять сантиметров в диаметре, длина – сто шестьдесят сантиметров. Все точные данные указаны в технических условиях. Весит она примерно пятьдесят килограммов. А понадобятся вам таймеры – чтобы можно было взорвать ее в строго определенное время?

– Понадобятся.

– Буду иметь в виду.

– Если погрузка будет производиться в Марселе, то бомбу могут обнаружить – там обыскивают доки с помощью детекторов, улавливающих радиацию.

– Верно. Этот пункт следует обговорить особо. Мы упакуем бомбы в резиновую оболочку, покрытую специальной краской. Радиация не будет превышать уровень обычного фона, детектором ее не уловишь.

Ханиф помедлил с ответом, потом все же решился:

– Могу я быть уверен, что мы получим именно то, о чем мы сейчас договариваемся?

– Пусть ваш эксперт осмотрит бомбу перед тем как передавать мне оставшуюся сумму. Ее, кстати, следует положить в банк – любой, по вашему выбору, – одновременно с авансом. На предъявителя. И я могу ее получить только тогда, когда мы оба – вы и я – этого захотим, – сказал Таверне и добавил с тонкой улыбкой: – Взаимное доверие в делах, знаете ли, вещь хорошая, реальные деньги в банке весьма ему способствуют.

Экипаж уже приближался к перекрестку Рон Пуан.

– Я должен все обдумать, – произнес Ханиф. – Могу я завтра пополудни снова связаться с вами?

– Я буду в 12:30 в ресторане «Этуаль» на улице Бальзак, это у Елисейских полей, совсем рядом. Займу столик в нижнем зале. Удобное место, там два выхода.

– Скажите кучеру, пусть остановится здесь.

Ханиф вышел, не сказав больше ни слова. Карета благополучно доставила Таверне на стоянку. Он расплатился с возницей, позабыв ответить на его «до свиданья», осторожно оглядевшись, слился с толпой, неспешно двигающейся по Елисейским полям, и вскоре спустился в метро.

Глава 17

Вскоре после того как ливийские боевики начали регулярно совершать акции в Париже – шел 1981 год, в этом городе произошло маленькое событие: в квартире на третьем этаже дома № 16 по улице Ламуре сменился хозяин. Прежняя владелица – одинокая дама преклонных лет – скончалась, и квартиру, тут же, не торгуясь, купил некий Бенуа, юрист, которому случалось время от времени оказывать кое-какие услуги контрразведке. Господин Бенуа приобрел апартаменты вместе со всей обстановкой, избавив таким образом соседей от утомительного зрелища погрузки и разгрузки машин с мебелью. Так что персонал ливийского посольства, которое находится как раз напротив, даже и не заметил ничего. Решение Альфреда Баума не снимать наблюдательный пункт, расположенный чуть дальше по улице, в доме № 24, поддерживало сотрудников посольства в их приятном неведении.

– Насчет дома 24 они знают, – сказал Баум своему шефу. – Они так надежно прикрыли от наших сотрудников вход в посольство, никакой камерой не снимешь, так их это греет – ну зачем людей разочаровывать? Пусть себе заслоняются от нас, нам-то что?

В новую квартиру потихоньку, ночами занесли кино– и фотоаппаратуру, подслушивающие устройства, и новый наблюдательный пункт начал действовать.

Наутро после того дня, когда состоялся знаменательный разговор в конном экипаже, человека, который заступил на дежурство в самую рань, вывело из состояния задумчивости появление такси под окнами: машина остановилась возле дверей посольства через дорогу. Пассажир, видимо, заплатил водителю заранее, потому что выскочил быстро, пересек, низко склонив голову, тротуар и нажал звонок на двери. Наблюдатель тихонько выругался: гость скрылся слишком быстро, сфотографировать его он не успел, правда, зато рассмотрел в профиль: высокий, худощавый, в ловко сидящем костюме, лет сорока пяти, черные волосы, лицо смуглое. Сильно смахивает на того субъекта, описание которого им всем раздали пару дней назад. Наблюдатель тут же позвонил куда надо.

А профессор Ханиф, не ведая о том, что его засекли, сидел тем временем в помещении посольства, где располагаются телексы, и дежурный оператор уже связал его со штаб-квартирой Каддафи.

«– Человек, рекомендованный вами, предложил то, что требуется. Но может ли он в самом деле все это устроить? Хочу знать ваше мнение.

– Политические мотивы данного лица известны и надежны: мы не раз успешно сотрудничали. Он знает, что в случае провала или предательства мы поставим об этом в известность его соотечественников или примем свои меры.

– Запросил два с половиной миллиона долларов авансом и столько же – после операции.

– Да, деньги он любит.

– Я пытался предложить меньше – не получилось.

– Он неуступчив, зато на него можно положиться. Думаю, игра стоит свеч.

– Но у нас нет таких денег.

– Вы их получите. Сообщите подробности.

– Швейцарский банк. Пока больше ничего не знаю».

Ханиф оборвал бумажную ленту, протянул оператору:

– Сожги это.

Тот бросил рулон в мраморный камин, поджег зажигалкой и дождался, пока бумага сгорела дотла.

– О моем визите никому ни слова, – предупредил его Ханиф. – Передай Рабаху, что я ухожу.

В комнату вошел начальник охраны посольства Рабах. Ханиф спросил:

– Можно отсюда уйти незаметно?

– Проще простого. Во дворе посольская машина – сядьте сзади, пригнитесь получше – вас вывезут.

Наблюдатель из контрразведки за это время получил строжайшую инструкцию – во что бы то ни стало сфотографировать подозрительного гостя. Но все, что ему удалось, – это ничего не значащий снимок черного «фиата» с номером, который был известен давным-давно. А машина, срочно выехавшая с улицы Соссэ, застряла в утренней толчее и появилась на улице Ламуре, когда Ханифа и след простыл.

Злосчастный наблюдатель счел за лучшее доложить обо всем не Альфреду Бауму, как того требовала инструкция, а его заместителю Алламбо, рассчитывая на некоторое снисхождение, однако был выслушан в суровом молчании и обруган идиотом, после чего раздались короткие гудки – Алламбо, швырнув трубку, направился к Бауму.

– Извольте радоваться, этот дурень не успел снять, – объявил он с порога.

Прослушав его рассказ, Баум только вздохнул: – Еще, может быть, какие вести есть?

– Ничего хорошего. Интересно вам, как обстоят дела с этим русским из Дамаска? Помните – товарищ Беляев…

– Выкладывай. Может, отвлечешь от грустных мыслей.

– Похоже, Беляев действует по чьему-то наущению, – высказал предложение Алламбо. – Мои ребята доложили, что он отправился прямиком в Булонский лес. И на следующий день – вчера, то есть, – снова туда двинул, а дождь, между прочим, с самого утра хлестал, так что вряд ли он получил удовольствие от прогулки. Тем более, что свидание не состоялось.

– Где именно он был?

– Да в одном и том же месте, в западной части леса, у большого пруда. Мы там сегодня с утра установили пост, чтобы не сопровождать его через весь город.

– Отлично. Только пусть ребята не забывают, зачем их послали в лес, а то расслабятся и пропустят самое интересное.

– Я их на этот счет проинструктировал.

– Сколько их там?

– Пеших два парня с двумя девушками и две машины – еще четверо. – Хорошо бы они хоть пару снимков сделали, если он все-таки встретится с кем-нибудь. Этот русский может вывести нас на что-нибудь любопытное…

По дороге в свой кабинет Алламбо размышлял о том, с чего это КГБ понадобился сотрудник из Сирии и зачем его сюда вызвали; в Париже этого добра и так полным-полно.

Ханиф, придя в условленное место, застал Таверне за столиком в нижнем зале ресторана, перед ним стоял наполовину пустой фужер. За обедом оба молчали и только когда подали, наконец, сыр, Ханиф счел уместным приступить к делу:

– Мне трудно раздобыть сразу такую сумму – пока в моем распоряжении всего полтора миллиона.

– Тогда останемся каждый при своем.

– Может, вы согласитесь получить оставшуюся половину не сразу, а через несколько месяцев после того, как выполните заказ?

Таверне внимательно изучал качество камамбера в своей тарелке.

– Боюсь, я не смогу изменить своих требований, – сказал он, покачивая головой. – Видите ли, за килограмм обогащенного урана вы заплатили бы десять миллионов. Такие сделки совершаются довольно часто – стало быть, существует рынок и рыночные цены. Посудите сами: пять миллионов за две готовые бомбы – это, выходит, сущие пустяки.

– Не понимаю, почему готовые бомбы дешевле урана, если его к тому же легче достать, чем бомбы?

– А это просто. – Таверне, наконец, решился и, подцепив сыр на вилку, съел его с видимым удовольствием. – Я, естественно, должен заплатить за бомбы и за их транспортировку – но это не Бог весть какие расходы, и в сделке участвуют двое-трое. Если же вы покупаете уран, то он проходит через многие руки и каждый в этой цепочке подвергается риску, а потому и требует соответствующего вознаграждения. Как видите – тут нет никакого противоречия.

– Как я смогу убедиться, что доставленные вами бомбы пригодны к действию?

– Пусть их примет ваш собственный эксперт прямо в порту. Я представлю ему всю техническую документацию. Как только он закончит экспертизу и сообщит свои выводы, мы с вами посылаем общий телекс в ваш банк, и вторая половина суммы переводится на мой счет.

Принесли кофе. В ресторане понемногу становилось людно, и Таверне, сидевший лицом к залу, то и дело обводил его глазами.

– Я неплохо разбираюсь в вашем бизнесе, – сказал Ханиф. – Знаю многих торговцев оружием. Но о вас ничего и никогда не слышал.

– Я не торговец оружием.

– Но мне нужно знать о вас хоть что-нибудь.

– Вас может заинтересовать только одна деталь моей биографии, потому что только она и имеет значение в данном случае: мой родной брат занимает очень высокий пост. Вот и все.

– А ваши политические взгляды?

– У меня их нет. Я бизнесмен.

– А как этот ваш брат смотрит, скажем, на проблемы стран Ближнего Востока?

– Он разделяет ваши взгляды и потому готов участвовать в данном предприятии. В этом смысле он действует так же, как майор Савари. Кроме того, он, естественно, получит и свою часть от ваших миллионов. В конце концов, больше всех рискует он.

– Вы жесткий делец, – высказал свое мнение Ханиф.

– Да ведь я никого не принуждаю. Может, в другом месте купите дешевле…

– Считайте, что мы договорились.

Таверне вынул из кармана листок бумаги:

– Это название банка и номер счета. Как только они меня известят, что деньги получены, начинаю действовать.

– Но как вас найти?

– Тут номер телефона. Позвоните – и мы встретимся здесь. Условимся только о времени.

– Хорошо.

– Не стоит выходить отсюда вместе, – Таверне поднялся, протянул Ханифу руку. Пожимая ее, Ханиф удивился про себя, какая она потная и вялая. Через несколько минут ушел из ресторана и он, его путь лежал по Елисейским полям к Триумфальной арке.