Текст книги "S-T-I-K-S. Человек из Пекла. Книга 2. Часть 3 (СИ)"

Автор книги: Денис Тимофеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц)

– Медоед, – повторил парень.

– Опусти уже ствол, – Шмелю и снова Медоеду. – Стрелять же не станем?

Лёгкое движение уголком губ и он ответил:

– Не стоит, согласен.

Расслабились. Хотя, кваз, похоже, и не напрягался. Скала мужик, снова поразился Дима.

– Машина встала? – спросила Анжелика, кивнув на УАЗик.

– Ага.

– Подвезти?

Дима усмехнулся. До Гвардейского, что ли, подвезут?

– Это вряд ли. Слишком уж далеко то место, куда я направляюсь.

– Даже так? Сталкер, значит? – удивилась девушка. – Вообще, тут стаб недалеко. Километров двадцать не доехал. Мы как раз туда и едем.

Стаб? Дима задумался. А надо ли ему в стаб? Собственно, почему нет? Спешить всё равно некуда и "в поле" сколько уже? Отдохнуть нормально, в нормальной постели, в порядок себя привести, наконец, докупить, чего надо. Да и чего греха таить, компания интересная. Особенно Анжелика, почему он не может её ощущать, как остальных?! Очередная загадка, которую очень захотелось разгадать. На девушек, к слову, Медоед уже давно "не заглядывался", как было до Риты. Да, Анжелика, несомненно, красива, но и всё, того острого желания потрахаться не возникало.

– Что за стаб? – спросил Медоед. Девушка с ответом помедлила несколько секунд, снова пристально глядя на него.

– Нормальный, обычный стаб, – ответила она и продолжила задумчиво. – И ты не из местных, получается, если не знаешь, – озвучила очевидное.

– А вы?

– Тоже. Но мы знаем, – в голосе снова проскользнула ирония, правда, уже в гораздо меньшей степени.

Медоед чуть склонил голову набок. Как поступить? Довериться? Сейчас уже точно и не скажешь. Анжелика эта, вроде как, плохого не желает. Ориентироваться на кваза? Так тому и накласть может быть, как она скажет, так и сделает, вон, как пёс цепной, только и ждёт команды.

– Что буду должен?

Зеленоглазая явно удивилась вопросу.

– В смысле..? – затем, видимо, догадалась и заливисто, звонко рассмеялась. А Дима себя идиотом ощутил, перевёл взгляд на Шмеля. И, о Улей, он проявил толику эмоций! Его огромный рот с тонкими бледными губами, совсем немного, но сдвинулся в подобие улыбки. И "смеялся" он не над Медоедом, а что-то вроде "ну да, она такая, просто не обращай внимания". А через мгновение эмоции выровнялись и лицо вновь приобрело вид серого, испещрённого трещинами-морщинами булыжника.

– А что ты можешь предложить? – с уже более явной иронией спросила девушка. Это немного злило, но Дима, похоже, понял, это у неё попросту такая манера общения. По жопе, видимо, давно, не получала. – Споранов добыть мы и сами можем. За соляру заплатишь? Так мы в одну сторону поедем, а "Ослик" десяток таких, как ты, вытянет и не заметит.

Медоед чуть не поперхнулся, уже не обратив внимания на немного высокомерное "таких, как ты". Ослик?! Да вы все прикалываетесь, что ли?! Вспомнился вдруг караван. И Дима прыснул со смеху, не удержался.

– Чего ржёшь-то? – при этом Анжелика прекрасно понимала причину.

– Да вспомнилось… – растянул губы Медоед в широкой улыбке, воспоминания и правда, хорошие. – Караван торговый тут по Стиксу катается. Так их бронесейфы, с дом размером, Ласточкой и Черепашкой называли, третью уже не помню как… а у вас, Ослик, блин…

– Жаба? – вдруг спросила Анжелика, чуть сощурившись. А Дима вспомнил.

– Точно! Только не жаба, а Лягушонок, да.

Девушка улыбнулась, уже без иронии на лице. Красива, всё же, отметил снова Медоед.

– Скрипача, Плаху, значит, знаешь?

– Плаху не знаю, со Скрипачом мало общался, а Кудрявый с парнями, да, с ними, можно сказать, подружились. А что, их караван здесь где-то ходит? – Медоеда вдруг осенило. Если знакомая колонна торговцев проходит здесь, можно тогда с ними снова, до самого Гвардейского доехать! А эти-то тоже, откуда знают?

– Нет. Их маршрут далеко отсюда, – ответила Анжелика. – Но ездить с ними приходилось…

– Едем, – от голоса Шмеля с насыпи дороги поблизости, наверное, обсыпалась и раскрошилась щебёнка.

– Да, точно, едем. Стоим тут, в самом деле, как три тополя. Ну так что? С нами или на одиннадцатом?

Что за одиннадцатый, Дима не понял.

– С вами.

– Запрыгивай. Автомат на предохранитель только поставить не забудь, – могла бы и не говорить конечно, подумал Дима.

– Минуту, заберу кое-что, – щёлкнув предохранителем и забросив оружие за спину, Медоед открыл пассажирскую дверь УАЗика и высыпав из одного пакета содержимое, вложил в него другой, с батончиками шоколада и конфетами.

Анжелика вопросительно взглянула на него. Дима усмехнулся:

– Люблю сладости, – девушка сначала недоверчиво сощурилась, а затем снова улыбнулась уголком рта.

Побросав на заднее сидение свои вещи и автомат, Дима устроился там же и захлопнул тяжёлую дверь.

Внутри машины оказалось на удивление комфортно и просторно. Всяких торчащих и острых углов почти не было, сиденье мягкое. Передние места разделяет широкий центральный тоннель коробки передач, как в некоторых грузовиках. Позади багажное отделение, сейчас почти пустое, а в двух ящиках по бокам, наверняка боеприпасы и еда, подумал Дима, обернувшись обратно. В потолке люк, то есть, можно свободно встать на консоль между сидений и высунувшись… либо пулю получить, либо без головы остаться.

Машину чуть качнуло. Это Шмель уселся на место водителя. Кстати, вместо привычной баранки здесь было нечто вроде прямоугольного штурвала со скруглёнными углами. С появлением кваза, внутри места стало ощутимо меньше. Свой пулемёт с огромной рукояткой он положил между сидений. Открылась задняя дверь и с другой стороны начала усаживаться Анжелика.

– Рюкзак назад кидай. Автомат, вон, крепления есть, – произнесла она. – Трогай, Шмель.

Внутри двигатель слышно оказалось ещё меньше. Шмель переключил передачу и внедорожный чудо-Ослик поехал вперёд.

Некоторое время молчали. Дима ощущал себя не совсем комфортно. Нет, не боялся или что-то в этом роде, неуютно было от ощущения, что его изучают. Анжелика изучает. Словно мышку. Вон, смотрит всё. Бесит.

А девушка и впрямь изучала. Странный этот Медоед, очень странный. Мало того, что не боится ни капли, так ещё и уверенностью сквозит от него, словно ничего не стоит их обоих размазать ровным слоем по асфальту. Вспышка его эта ещё. Сложилось впечатление, словно в тот момент перед ней не человек, а как минимум, рубер какой-нибудь стоял, готовый разорвать всех вокруг. И на неё, при встрече, отреагировал слишком уж… спокойно. Обычно мужики начинали разглядывать сальными взглядами, наверняка, представляя "всякое". Этот же нет, лишь скользнул взглядом, оценив её… как оценивают красиво написанную картину на стене. И было ещё что-то, явное непонимание и озадаченность? Да, пожалуй так. Но почему? Что в ней такого, отчего этот Медоед до сих пор, вон, сидит в задумчивости? И не от недоверия это, что-то другое. Злится ещё.

– Так куда путь держишь? Если не секрет, – спросила Анжелика, решив разрядить уже затянувшееся напряжение.

Медоед взглянул на девушку. Взгляд всё тот же, чуть насмешливый, говорящий словно, я тебя насквозь вижу. И эта её, иногда проскальзывающая высокомерность тоже напрягала. Дима привык, даже с мурами, к простоте, без каких-либо изысков. Точно так же некомфортно ему было общаться с Пушкиным и Линдой в Камелоте. Но с теми понятно, власть, влияние, аристократы херовы, а эта чего из себя строит? И ведь не понять, не "читается".

– На Приграничье. Есть там стаб один, туда и… путь держу, – чуть запнулся Медоед, говорить "ехать" и "идти", в данном случае, ему показалось неуместно. Отвёл взгляд от девушки, взглянул в узкое окно-прорезь. Анжелика присвистнула, даже Шмель глянул на него через зеркало заднего вида и в эмоциях проскользнуло удивление.

– Ого! Там же… а в этих краях тогда, как оказался?

– Долгая… очень долгая история… – на парня вдруг накатила тоска. Выгнать сразу её не удалось. Снова взглянул на Анжелику и на секунду показалось, словно она тоже чем-то опечалена, с чего бы? – Я в пути уже больше двух месяцев, так что… даже близко не из этих краёв, – усмехнулся он под конец.

– Придумала, – совершенно не в тему сказала зеленоглазая. – В качестве оплаты, раз уж ты сам хотел, расскажешь что-нибудь интересное. Идёт?

Что-то такое уже было, подумал Дима, вспомнив Историка.

– Знавал я одного человека, тоже историю в оплату просил рассказать.

– Кто? – голос чуть девушки чуть напрягся.

– Историк. Или Блокнот… х… не поймёшь, как его на самом деле звать. Себя, Историком, во всяком случае, называет.

Брови Анжелики подпрыгнули вверх, удивление уже она не скрывала, как и Шмель.

– А его-то ты откуда знаешь? И что, получается, он записал что-то из твоих… рассказов?

И вот тут Дима понял, в какую ловушку попал. Эти двое совсем, совсем не простые рейдеры. Но и он тоже хорош, какого вот, кто за язык тянул брякнуть про этого Историка? Теперь что? Выкручиваться как-то надо.

– Что-то записал… а в чём дело-то? Видел я его один раз всего, посидели, за жизнь поговорили и разошлись.

Некоторое время девушка смотрела на него, что-то про себя решая, произнесла задумчиво:

– Хрень всякую он не записывает. Ты ведь понял, что он долго, очень долго в Улье?

– Лет триста, плюс-минус, так он сказал, так что да, знаю. И всё равно, не пойму в чём проблема.

Анжелика медленно отвернула голову, встретившись взглядом со Шмелём, смотревшим через зеркало, а с лица так и не сходило выражение удивления. Кого же это они встретили? Затем снова посмотрела на Медоеда:

– Почему это знаешь ты, а мы нет?

– Не посчитал нужным сказать вам, значит, – усмехнулся Дима, выделив иронично, как Анжелика до этого, "вам", а сам пытался понять, кто же его неожиданные спутники такие, если, судя по реакции, Историка этого не понаслышке знают. Не вляпался ли он в очередное дерьмо?

– Из Института мы, эмблему на двери не заметил что-ли? Нам такие вещи, по идее, знать надо.

А Медоеда, словно током прошибло! Институт?! Ну пи…ц! Дубина, блин! Голову в Клетке совсем отбили! Как такое забыть можно?! Специально ведь запоминал в Гвардейском все эти эмблемы и знаки разных известных в Улье Организаций!

Ну точно, вляпался..! Дима от досады чуть не взвыл! Ещё и наговорил уже, вон, хрен отцепятся теперь!

Глава 2

Обитаемый Пояс.

Реакция Медоеда на её слова насторожила. Напрягся вдруг, стал «колючим», внешне это почти не отразилось, но взгляд всё равно зацепился за сжавшиеся, на секунду, в ниточку губы, чуть изменившуюся позу. Он не испугался, именно напрягся. Почему? Анжелика не видела повода. Причина в их со Шмелем принадлежности к Институту? У него какие-то проблемы с Организацией? Разыскивают? Девушка чуть подобралась. Нет, она не боялась, «укатать» этого парня у них со Шмелём сил хватит. И не с такими справлялись. Но если его разыскивают… она приготовилась, на случай, если он что-то попробует выкинуть. Шмель готов всегда, наблюдает.

И тут же Медоед успокоился, словно что-то для себя решил.

В это же время Дима лихорадочно думал, что делать. С этой компанией надо разбегаться. Доедут до стаба и до свидания. А затем он успокоился, разом, пришли другие мысли, более рациональные. В сущности, ну Институт, что такого-то? Теперь понятно, откуда они знают и Историка и ребят из каравана. Но его-то самого они не знают и подозревать ни в чём не могут. Не сделал ничего плохого и вообще, к Институту никаким боком. Остаётся только не давать повода и разойтись. Расскажет какую-нибудь историю и всё, раз обещал. И ещё, вот, прямо сейчас, заметил, что эмоциональный фон кваза вдруг "отвердел". Что бы это значило?

Анжелика, всё это время наблюдавшая за ним, спросила в лоб:

– Почему ты так напрягся, когда узнал, что мы из Института? Не поверю, что эмблему не заметил.

Вот оно что, значит. Дима решал, как ответить, понимая, что от его слов может многое зависеть.

– Многое говорят про вас… слухи, всё такое. Понятно, что не всему верить можно, что-то наверняка бред откровенный… но и не на пустом месте ведь всё это рождается, – усмехнулся Медоед. – Да и не ожидал встретить, вы же большими группами обычно передвигаетесь, нет? А эмблема… вылетело из головы, реально.

Не врёт, вроде, подумала Анжелика, но явно не договаривает. Есть в нём что-то. И не прост, ох не прост он. Обычный иммунный никогда не удостоится, чтобы Историк записал его историю, значит, с Медоедом этим случалось что-то, на самом деле, необычное. И это тоже хорошо бы выяснить.

Она тоже усмехнулась и ответила:

– Да… слухов вокруг организации ходит много, есть такое. Но ничего преступного Институт не делает. Только изучение Улья. Мы вот со Шмелём, к примеру, тоже сталкеры, ищем всякое, интересное. А ты, выходит, наших встречал?

– Пересекался. Лично с ними, правда, не общался. В том стабе, куда я иду, целая группа Институтских работала и бойцы и учёные. С нашими вояками ещё операцию провернули, преступника какого-то завалили в соседнем стабе.

Шмель и Анжелика переглянулись и девушка поинтересовалась:

– Преступника? Что-то я не припомню, чтобы наши в карательных операциях участвовали. Путаешь, наверное?

Медоед пожал плечами, проговорил:

– Так и преступник из ваших был, из Институтских.

Оба тут же пристально посмотрели на Диму, да так, что взгляды физически ощущались.

– И как того преступника звали? – снова спросила девушка.

Дима напряг память. Историю ту он знал не во всех подробностях, а за прошествием столького времени уже и не всё помнил.

– Поль… вроде… нет… Фрак… или…

– Франт? – на этот раз спросил Шмель.

– Во! Точно! Франт, но представлялся Полем. А когда ваши бойцы узнали, не на шутку тогда возбудились.

– Это точная информация? О смерти Франта. И лучше тебе не врать… – пробухтел снова кваз.

Медоед внутренне осклабился, о как проняло их. Точно, значит, Институтские и ко всему прочему не первый год Улей топчут. История с этим Полем-то давняя совсем. Странно только, что за год с лишним в Институте о его убийстве не стало известно. Или конкретно эти двое не знают?

– Лично знаю человека, кто Полю этому, или Франту, вашему, пулю под броник закатил.

– Мог выжить… – пророкотал Шмель, от чего у Димы завибрировало в лёгких.

– Двенадцать и семь и тебе хватило бы, – парировал Медоед. – И человек тот не промахивается. Вообще.

Молчание длилось с минуту. Анжелика всё больше уверялась, что их неожиданный спутник не простой иммунный. А весть про убийство Франта…

– И давно это было? Кто из наших там был? – спросила девушка.

– Имён не знаю, не общался, говорю же. А прошло… да года полтора уже, если не больше… – и Диме снова захотелось стукнуть себя по голове.

Анжелика присвистнула, хмыкнул и кваз.

– Новость хорошая… хорошо, что его убили… – задумчиво произнесла она, думая при этом, явно о чём-то другом. Спросила:

– Это сколько ты уже в Улье, получается? Там и провалился, на Приграничье?

– Больше двух лет. И да, там же провалился, – вынужден был ответить Медоед.

Девушка снова удивлённо дёрнула бровями. Всё интереснее и интереснее. "Больше двух лет", очень… растяжимая формулировка и ведь не лжёт, самое главное. Это кого мы, получается, встретили? А если ему лет… да и пяти-шести хватит, чтобы уже он нас "укатал", рассуждала Анжелика… Бирюк, вон, ещё один Картограф, двадцать семь лет в Улье, так и взвод обученных бойцов "пережуёт", ещё попросит. Не потому ли этот Медоед так в себе уверен? Всё же встретить посреди поля двух рейдеров, один из которых кваз и совсем не испугаться… и если он до этого жил на Приграничье… туда только самые обученные и опытные исследовательские группы ходят… и то, не все возвращаются.

– И как там, на фронтире обитаемых земель? – спросила она, меняя тему. Медоед собирался уже ответить, но Анжелика его вдруг остановила:

– Нет, потом… извини. В смысле… – это что с тобой Энжи?! Чего разволновалась-то?! Да будь он хватом даже, что такого, будь осторожнее и всё. Повода к конфликту нет. – Ты обещал историю, не забыл? В стабе и расскажешь. В баре. Пива нам поставишь со Шмелём ещё, окей?

Дима чуть не засмеялся в голос. Перемены на лице девушки после его ответа очень уж чётко обозначили напряжённый мыслительный процесс. И он примерно понимал, о чём может думать девушка.

– Без проблем, – легко ответил Медоед и уже сам спросил:

– А вы чем занимаетесь? Если не секрет.

Анжелика несколько секунд раздумывала, что ответить. Ей стал интересен этот парень, вернее, то, что он может знать ещё. Но сам он этого не расскажет. Действовать "в лоб" не выйдет, уже поняла при встрече и это тоже странно, тот же Шмель никогда не замечал её воздействия. И она решила действовать тоньше. Да, времени это займёт больше, но результат будет. Заодно и посмотрит на его реакцию. И одним из "условий" такого "непрямого" воздействия – правда и искренность. Дозированно, естественно. Произнесла:

– Мы занимаемся картографированием Улья. Плохо, что Картографов немного… очень уж редкий Дар.

Теперь удивлённо вскинул брови Дима. Составлять Карту Улья?! Ого! И она Картограф? Почему именно она? Ну не может Шмель быть Картографом! Охранник, силовое обеспечение, да, но не Картограф. Рожей не вышел, в конце концов, усмехнулся про себя парень.

– Это… это, очень полезное дело… – только и смог ответить Медоед. А ещё у него завертелась мысль о Несторе. Наверняка ведь, много где были, да и по-любому, Институт этот контактировал со стариком. Спросить? Пожалуй нет… и так уже выболтал много. Спросил о другом:

– И вдвоём катаетесь? Не боитесь?

– Мы из Института. Эмблема, как бы это не звучало странно и удивительно, во многом помогает. Но мы и сами не лыком шиты. Бывают стычки, не без этого, но редко.

– А заражённые? Ослик-то ваш, – Дима улыбнулся. – Рычит, вон, на всю округу, да и вообще…

Кваз и девушка переглянулись, а Медоед понял, что не всё так просто и вряд ли получит полноценный ответ. Так и вышло.

– Случаются и с ними стычки. Но… как видишь, Улей бережёт, – ответила девушка и продолжать тему Дима не стал, у каждого свои тайны. У самого, вон, их, как тараканов в дурной голове.

Дальше разговор сам собой утих, Анжелика задумалась о чём-то своём, Шмель, вообще, говорил крайне редко.

Так и доехали до стаба. Оказался он очень похож на Гвардейский. Расположен посреди поля, вокруг раскинулись лесополосы и дороги. Поселение окружено высокой бетонной стеной, капониры даже есть. И ещё, торчала высоченная дымовая труба, на вершине которой имелась оборудованная огневая точка и наблюдательный пункт. Дима даже вперед подался, чтобы разглядеть через узкие лобовые окна.

– Стаб называется Завод, – начала Анжелика. – Население, примерно, восемьсот человек. Законы есть. Нормально, в общем. Не раз тут проездом бывали.

Дима в ответ только угукнул, продолжая разглядывать приближающееся поселение.

– Гостиница, магазины, бары… бордель, – последнее слово она произнесла с явной брезгливостью. – В общем, всё как у людей, хоть и маленькое поселение…

Медоед снова угукнул, будто и не обратив внимания на слова девушки. Причём, как она про себя отметила, на "бордель" реакции совсем никакой не проявилось.

Кваз начал сбрасывать скорость, приближаясь к бетонной "змейке". И их уже ждала группа охраны, заранее заметили, с вышки наверняка. И наверняка, машину Института здесь знали, так как напряжения в эмоциях встречающих бойцов не ощущалось, рутинная процедура. И снова Дима задался вопросом, почему эмпатия не работает именно на девушке, украдкой взглянув на неё.

"Ослик", наконец, остановился, не доехав до группы встречающих метров десяти. Анжелика и Шмель засобирались наружу, следом выбрался и Дима. Оружие брать не стал, только то, что на нём, ножи да пистолет. Среди бойцов произошло оживление, не ожидали, видимо, троих. Вышел старший, с красной повязкой на рукаве. Бандана на бритой голове, пельмени поломанных ушей забавно и не одинаково торчат в разные стороны. Борода лопатой, глаза почти чёрные, брови густые и едва не срастались на переносице. Сам невысокий, но коренастый и крепкий. Одет в камуфляжный, пятнистый костюм и лёгкий бронежилет под разгрузкой. На ногах кроссовки. Жилистые руки держит на автомате, привычный "семьдесят четвёртый". Остальные бойцы одеты примерно так же, различия только в деталях. Внешне были и чернявые с бородами и бритые светловолосые, лица суровые, "боевые", взгляды цепкие.

– Здорова, Шмель. Анжелика, – кивнул на Диму.

– Медоед, – сказал Дима.

Боец снова перевёл взгляд на кваза и девушку.

– Недалеко тут подобрали, – начала Анжелика. – Машина сломалась, вот и подкинули.

– Ясно, – снова перевел взгляд на парня. – Я Буян. Очки сними.

Говорил бородатый с лёгким акцентом. На Малине таких "кавказцами" называли и часто недолюбливали. Называли и по-другому, более обидно, но Диме это было по боку, он-то "местный", вся эта национальная рознь и связанные с этим проблемы его не трогали. Люди и люди, кровь у всех красная и мрут в пастях тварей или от выстрела одинаково.

Очки снять пришлось. Тут уже не поспоришь. Снял, протолкнув дужку в карман разгрузки. Анжелика с любопытством взглянула на него. И явно снова удивилась. Конечно, такой цвет глаз бывает у людей крайне редко.

– Ага… – Буян тоже удивился, но вида внешне не подал. – Ты, значит, к ментату. За воротами сразу направо, увидишь. Покажете, в общем, – это уже адресовалось спутникам Медоеда. Девушка кивнула. – Ну всё, едьте.

Пока миновали «змейку» и ждали, когда откроется створка ворот, Анжелика кратко пояснила, где в стабе что находится. В итоге, договорились, что попросту дождутся его и вместе поедут в гостиницу.

Проверка у ментата много времени не заняла. На каверзный для Димы вопрос про муров, ответил уверенно "нет". С мурами его больше ничего не связывало.

Минут через десять Медоед уже устраивался на сиденье в «Ослике». Шмель не спеша повёл в сторону ещё одних ворот с территории «шлюза», огороженного прямоугольного пространства, куда все въезжающие и входящие попадали сразу после основных ворот.

Створки начали открываться и Диме почему-то показалось, что его ждут очередные перемены. И скоро.

***

Уже заселяясь в гостиницу, Медоед поймал себя на мысли, что желание побыстрее покинуть этот стаб, желательно ещё чтобы эти двое Институтских сразу не просекли, поблёкло. Пока ехали по широкой улице, Дима пребывал в размышлениях, прикидывая различные варианты. И по всему выходило, что не так уж и страшен чёрт, как его малевали. По крайней мере, эти двое, Анжелика и Шмель, уж точно, его не препарируют и потроха по пробиркам не рассуют. Да, наговорил уже многое… а кстати, почему? Что двигало тобой, Дима, когда ты про того же Франта рассказывал? Выпендриться решил или что?

– Приехали, – голос Анжелики вырвал из раздумий. Медоед чуть вздрогнул, посмотрел на девушку. Всё тот же немного насмешливый взгляд, но уже с другими нотками, теперь больше изучающий и даже дружелюбный, говорящий, мол, всё нормально. – Предлагаю часам… к семи вечера, встретиться вон в том, напротив, баре. Там еду хорошо готовят. При гостинице так себе повар. М?

Больше четырёх часов ещё, подумал парень, пойдёт, и согласно кивнул.

Заселялся первым, ждать кваза и девушку не стал. Им ещё своего "Ослика" в стойло за гостиницей загонять.

Сам отель без изысков. Вообще, весь стаб такой. Как Дима понял, поселение выросло "на основе" давно провалившегося завода. Цеха переделали в жилые и не очень, помещения, что-то достроили. На этом всё, чистая функциональность.

Номер представлял собой клетушку метра три на четыре с кроватью, комодом, столом и небольшим шкафом. Стены крашеные, на полу линолеум. Существовать, приходить ночевать, пойдёт, но не жить. Санузел общий. Имелись и бани, две штуки, одну из которых Дима и решил занять, время позволяло, как и финансы.

***

В это же время Анжелика и Шмель обсуждали их неожиданного спутника. Номера у них были сняты, дня четыре уже здесь по округе мотаются. Сейчас сидели у Шмеля в комнате. Анжелика расположилась за столом и что-то попутно записывала или зарисовывала в большом блокноте.

– Что думаешь на счёт этого Медоеда?

Кваз сидел на кровати, сбросив уже, наконец, тяжеленный бронежилет и оставшись в одной майке, плотно обтягивающей переразвитое, некрасивое тело.

– Он необычный.

– Это я и сама поняла. Причём, необычный во всём.

– Так от меня ты что услышать хочешь, если сама лучше меня всё знаешь? – немного раздражённо пробухтел Шмель.

– Мнение твоё услышать хочу. Что думаешь про него и что нам с ним дальше делать.

Кваз насупился, его лицо сделалось ещё уродливее. Он вообще, говорить не любил и если приходилось, то старался отделаться минимумом слов.

– Опасен он. Я бы на твоём месте не лез больше к нему. Довезли и хватит.

– И всё?

Где-то в районе груди Шмеля родился рокочущий звук, должный означать, наверное, обречённый вздох. Не отстанет же.

– Ну а что ещё? Я таких, как он, не видел. Не знаю… он как… как хищник. И знает много. Много не договаривает, но не лжёт. Опасен он, говорю же.

– Вечно из тебя ничего не вытянуть, Шмель. Дальше с ним как быть? Чуйка мне подсказывает, что не стоит его отпускать.

Кваз снова раздражённо выдохнул.

– И как же ты, скажи мне, собралась его не отпускать?

– Ты не понял меня. Я о том говорю, что нам надо с ним дальше ехать.

– Это ты так сказала, а не я не понял, Энж. А ты не забыла, КУДА он направляется? На Запад! На Приграничье! И я не хочу туда ехать. И тебе не советую.

Анжелика фыркнула.

– Боишься?

Лицо кваза перекосило от возмущения. Девушка еле заметно усмехнулась. Шмель же продолжил:

– Да! Представь себе. Боюсь! Ты сама прекрасно знаешь, КАК там и сколько групп не возвращается с тех направлений! Отчётов десятки, если не сотни. И сейчас собираешься сунуться туда вдвоём?

– Втроём.

– А с чего ты решила, что ему нужны попутчики? И вообще, чем он так тебя зацепил? Он опасен, повторяю!

Девушка ненадолго задумалась. А ведь правда, чем этот Медоед её так привлёк? Своей странностью и тем, что реагирует на неё не как все мужики? Глазами? Шрамом на лице? Тоже, кстати, странно, видно, что старый, а не рассосался. Своими знаниями, загадочностью? Тем, что она не смогла прямо на него воздействовать? Чем?

Она снова посмотрела на Шмеля.

– Надо сделать так, чтобы ему потребовались попутчики. И ничем он меня не зацепил. Чисто научный интерес. Тем более мне Дар развивать необходимо. А здесь мы уже всё облазили на двести кэмэ во все стороны. Карт фронтира у Института мало, к тому же.

– Когда ты так говоришь, значит, точно, зацепило, – Шмель усмехнулся, похоже это было больше на раскат грома. – И не надо мне интересом своим научным, тем более, интересом Института, уши забивать. Это я так говорить могу, я же их продукт, не ты.

Анжелика поморщилась.

– Не говори так…

– А как? Без Института я не стал бы тем, кто я сейчас. И я этим доволен. Но я не доволен, что ты вдруг захотела сунуться к чёрту в логово. Тем более, в компании этого Медоеда. Мы его не знаем даже.

– Я знаю, что он без причины плохого делать не станет, нормальный он, – возразила Анжелика.

– Это ты знаешь. А я не знаю. Не могу, как ты… – он взмахнул своей лапищей, изобразив что-то неопределённое. – Моё дело не дать тебе влезть в авантюру какую-нибудь. Вот и не даю. Пытаюсь, во всяком случае.

– А ещё ты должен меня охранять. Даже если я в авантюру всё-таки влезу.

Шмель шумно выдохнул, махнул рукой.

– Делай, как считаешь нужным… не умею тебя переубеждать.

– И не надо. Я ведь всегда права оказываюсь.

– До этого момента, Энжи… – вздохнул поднявшийся на ноги кваз. В комнате сразу стало тесно. – Кошки скребут на душе, понимаешь? Что-то не то с этим парнем.

– Вот и выясним.

Шмель снова выдохнул.

– Я сказал, ты услышала. Потом не говори, что я не предупреждал. Я в душ.

– Ага, – коротко ответила Анжелика, снова уткнувшись в блокнот. Какое-то предчувствие и у неё возникло, но понять к лучшему или нет, она не могла. Так… Медоед направился в сторону бань. Девушка чуть поджала губы. Комната кваза выходила во внутренний двор, как раз, на эти самые бани. Встала у окна за занавеской. Но ни через пять, ни через двадцать пять минут, больше никого не появилось. И это тоже странно, мужики, обычно, сразу шлюх в бани тащат… Анжелика снова про себя выругалась. Да что с тобой?! Уже и подглядывать начала!

***

После бани Медоед ощущал себя заново родившимся. Отмылся, побрился, вернее, цирюльника вызвал, не пожадничал, «шиканул», так сказать.

Перед помывкой успел перекусить в здешнем баре, еда и правда, оказалась так себе. А сейчас есть хотелось уже неимоверно. До встречи со странной парочкой оставалось ещё с полчаса, так что Дима уже собирался. Планировал прийти пораньше, успеть поесть.

Из головы никак не выходили мысли об Анжелике. Кто она такая? Вернее, что с ней не так? Почему он её не ощущает? Дима уже привык к эмпатии, к общению с людьми через эту призму восприятия и для него стало настоящим шоком, что нашёлся человек, которого он не ощущает. Медоед словно ослеп, такое чувство возникало при общении с этой девушкой. Словно между ними какая-то стена стоит.

Может, предложить им на Запад вместе рвануть? Она Картограф, должно, наверное, заинтересовать. А он за это время разберётся, что не так с эмпатией. Да и что уж скрывать, надоело, обрыдло уже в одиночку путешествовать. С другой стороны, они Институтские. А ему с этой организацией не очень-то и по пути. С ещё одной стороны, а почему его должны где-то запирать, резать на куски и изучать под микроскопом? Могут, конечно, наверное, но живой он куда полезнее. В конце-концов, если что-то "не то" почувствует, вспомнился тот момент при встрече, обезвредить их он сможет в любой момент…

Мотнул головой. Какой, нахрен, Институт? Всё дело в ней, в Анжелике и особенно, в её тайне. Ладно, решил про себя Дима, поговорим, а там видно станет.

***

Бар, где договорились встретиться, оказался неожиданно большим, столов, наверное, на пятьдесят. Приземистое, узкое здание вытянуто в длину. Посетителей немного, человек, может, двадцать и все расселись по залу так, что казалось и вовсе нет никого. Длинная барная стойка практически делила помещение надвое. Не очень удобно, подумал Медоед. С другой стороны, не всё ли равно? Прикинув, что придёт и кваз, выбрал столик на четверых.

Официантка, размалёваная, некрасивая девушка, приняла заказ и ушла очень удивлённой. Дима есть хотел очень сильно. Только-только принесли заказ, только-только Медоед расправился с первой тарелкой, появились Шмель с Анжеликой и сразу направились в его сторону, будто знали, где именно он занял место.

– Ничё ты поесть! – удивилась девушка, увидев количество еды на столе и с лёгким прищуром взглянула на Медоеда.

– Что?

– Нет, ничего… – как-то поспешно ответила она, усаживаясь рядом. Шмель уже уселся, заняв всю противоположную сторону стола.

Тут же подскочила та же официантка и они сделали заказ.