Текст книги "Краденая магия. Часть 1 (СИ)"

Автор книги: Денис Кащеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

Разрешить? Пауку? Заглянуть в мое сердце?

Бред же!

Полный бред!

С другой стороны, пожелай Сергей Казимирович мне навредить – придумал бы, наверное, что-нибудь попроще…

А если этот сердцевед Алибабаич во мне и правда что-то важное углядит? Какой-нибудь астральный отпечаток моего мира – с координатами?

Вряд ли, конечно – но вдруг?

Эх, была не была!

– Согласен! – заявил я.

Словно только этого и ждал, паук Вася стремительно пересек стол и прыгнул мне на грудь.

[1] Неизвестная земля (лат.). В широком смысле: нечто неизведанное, неизвестное

[2] Кто ищет, находит (лат.)

[3] Все люди должны служить (высокий валирийскиий) – часть девиза тайного общества Безликих из эпопеи Дж. Р.Р.Мартина «Песнь Льда и Пламени»

Глава 12

в которой я падаю с кровати

Над Москвой вовсю бушевала верно предсказанная князем еще пару часов назад гроза. В клочья рвали черное ночное небо яркие молнии, выстреливая то поодиночке, то одна за другой почти без пауз – так что картинка за окном начинала моргать, словно дискотечный зал в такт ритмичной музыке: светло – темно – светло – темно… Артиллерийской канонадой наваливался гром. В дребезжащее стекло не стучал и даже не колотил – лупил, как из пожарного брандспойта, ливень – кажется, вперемешку с градом.

С безотчетным восторгом – и некоторой опаской – я взирал на этот разгул стихии, стоя у приотдернутой шторы в спальне. Сорочка моя была наполовину расстегнута – я уже собирался снимать ее перед сном, но вот отвлекся, завороженный разразившейся бурей. Впрочем, глаза себе смотрели, а мысли жили собственной жизнью. И занимал их сейчас не только вопрос, имеется ли на крыше приютившего меня особняка громоотвод, и если он там есть, то какой, обычный или магический. Эта тема, конечно, тоже всплывала – с каждой новой вспышкой и каждым новым раскатом – но параллельно, как бы фоном, в моей голове крутились калейдоскопом события прошедшего вечера.

Час назад, коротко переговорив с кем-то через устройство, которое я смело назвал бы смартфоном, не выгляди оно как серебряный портсигар, Сергей Казимирович переоделся из штатского костюма в свой щегольской мундир и, несколько натужно пожелав нам хорошего вечера, в спешке уехал. Гроза тогда еще только разминалась: едва упали первые капли дождя – крупные, но пока редкие, гром долетал лишь глухими отголосками, а молний и вовсе видно не было – только зарницы в небе сверкали.

А до того состоялся ужин, к которому Морозова вышла в закрытом длинном платье, сразу же добавившем ей минимум пару лет (вчера, во время моей первой вечерней трапезы в доме князя, произошло ровно то же самое, после чего я, собственно, и заподозрил, что моя новая знакомая несколько старше, чем кажется на первый взгляд. Потом, как уже рассказывал, аккуратно спросил – догадка подтвердилась). За столом Огинский был весел, шутил, взахлеб рассказывал какую-то байку о польском восстании, в котором его то ли отец, то ли дед сражался на стороне мятежников. Должно быть, история была донельзя смешной – Надя то и дело, отложив вилку с ножом, заливалась заразительным смехом. Я, признаться, так и не понял, в чем там заключался юмор, но из вежливости тоже улыбался.

Еда, к слову, была отменной. Начали с горы румяных пирожков – с грибами, с капустой и с чем-то еще, мною не опознанным, но очень вкусным. По-хорошему, уже одними ими вполне можно было насытиться, но, уже зная, что это только закуска, я особо не усердствовал – и не прогадал. Потому как затем прилетел (в буквальном смысле слова прилетел – магия же!) суп из раков, а на смену ему – нежная жареная телятина. И все это великолепие шло под легкое, душистое красное вино. Так-то я к алкоголю особой склонности не питаю – ну, могу с друзьями пива бутылочку выпить, но без фанатизма. Вино так вообще не люблю. Раньше не любил. Как видно, это я просто хороших сортов до сих пор не пробовал – тут мне прям вот зашло. Однако, зная, как оно бывает с непривычки (имелся печальный опыт ночевки в обнимку с унитазом – что уж тут скрывать, дело прошлое), злоупотреблять я не стал, ограничившись парой бокалов за весь ужин, и захмелевшим себя совсем не чувствовал. Последнее, конечно, ни фига не показатель – но тем не менее.

Надя, насколько я заметил, на вино тоже не особо налегала – ну, может, бокал осилила, так что большая часть стоявшей на столе литровой бутыли досталась Огинскому, чем тот и не преминул воспользоваться.

Но, прежде, еще до ужина, в мое сердце заглянул паук.

На самом деле, конечно, не настоящий паук – дух-фамильяр. Когда Вася прыгнул на меня со стола в кабинете полковника, я уже приготовился ощутить всю мерзость прикосновения его ломаных мохнатых лапок и внутренне весь сжался – но не почувствовал вообще ничего. Фамильяр оказался невесом. И бесплотен – когда я, кривясь, осмелился до него дотронуться, мой палец, не встретив преграды, прошел через золотое тельце насквозь.

«Не надо так делать!» – отчетливо прозвучавший в тот же миг прямо в голове сердитый голос заставил меня вздрогнуть.

– Как – так? – растерянно спросил я.

«Перстами тыкать. Отвлекает!»

– Простите, – пробормотал я под насмешливую улыбку Сергея Казимировича.

– Можете не отвечать ему вслух, сударь – достаточно подумать, – заметил полковник.

– Он что, читает мои мысли? – нахмурился я.

– Разумеется, – кивнул князь.

«Сие побочный эффект – достаточно неприятный, кстати», – в свою очередь беззвучно буркнул фамильяр.

– Но… Блин! Мало ли, о чем я подумаю!

«Вот именно!»

– Учитесь контролировать свои помыслы, сударь, – хмыкнул Сергей Казимирович. – Поверьте: пригодится!

«И для начала потрудитесь перестать именовать меня “этой дрянью”. Сие бестактно и несправедливо!»

– Хорошо, я постараюсь, – обескураженно пробормотал я – все еще вслух.

«“Зараза” – тоже не лучший вариант!»

– Это я не о вас… Это я вообще…

«Мне лучше знать!»

Ну и так далее, в том же духе. В смысле, с тем же духом.

В какой-то момент это «обращенное внутрь себя» общение с фамильяром мне даже стало казаться забавным, но, так или иначе, длилось оно недолго – не прошло и трех минут, как, закончив свои дела, Вася с меня спрыгнул – вернулся на стол, и по нему – на плечо к хозяину.

– Ну, нашли что-нибудь? – осторожно осведомился я.

«Паук» не ответил.

– Пока ничего существенного, – пришел ему на помощь Огинский. – Но нужно все тщательно проанализировать – тогда, возможно, у нас с Васей появятся дополнительный вопросы.

– Что ж, всегда к вашим услугам, господин полковник, – склонил голову я. – И к вашим тоже, – добавил с улыбкой, переведя взгляд на фамильяра.

– Буду иметь это в виду, сударь, – кивнул мне князь.

«Паук» снова промолчал. И кто-то тут еще рассуждал о бестактности!..

* * *

От воспоминаний меня оторвал робкий, но настойчивый стук в дверь спальни. Да, все верно – одновременно и робкий, и настойчивый. Не знаю, как такое возможно, но два этих слова пришли мне на ум разом. Прям магия какая-то!

– Да? – отвернулся я от окна. – Войдите!

– Володя, ты не спишь?

Дверь приоткрылась, и внутрь проскользнула Надя. Давешнее вечернее платье она успела сменить на напоминающий пижаму светло-зеленый брючный костюмчик – легкий, где нужно – свободный, где нужно – обтягивающий и подчеркивающий изгибы фигуры. И почему-то мне сразу подумалось, что под ним у девушки ничего не надето. Не знаю, с чего я это взял. Снова магия, наверное.

Удобная вообще это штука – магия! В любой непонятной ситуации вали все на нее – не прогадаешь!

– Не сплю… – мотнув головой, чтобы отогнать прочь пикантные мыслишки (телепата Васи тут, конечно, не было, но мало ли что?), я торопливо принялся застегивать сорочку.

– Прости, если помешала, – проговорила Морозова. – Можно я войду?

– Уже вошла, – усмехнулся я.

– Да, точно, – смущенно улыбнулась девушка. – Я хотела спросить: можно я тут, у тебя, немного посижу? – пряча глаза, добавила она.

– Хм… Можно, конечно, – не без удивления ответил я.

С этим дозволением Надя быстро пересекла комнату и присела на уголок еще нерасстеленной кровати.

– Понимаешь… – на миг подняв на меня глаза, но тут же снова опустив их в пол, произнесла она. – Сергей Казимирович уехал… А я… А я жутко боюсь грозы!

– А чего ее бояться? – покончив наконец с непослушной застежкой, я приблизился к нежданной гостье и, затаив дыхание – словно боясь спугнуть – сел рядом. – Ну, гроза…

В голове у меня бешеным ураганом мелькали мысли – попытайся тот же Вася за ними успеть, наверное, удавился бы от бессилия на собственной паутине. Если бы, конечно, был настоящим пауком и умел ее плести.

Ночь. Ладно, поздний вечер. В доме никого, если не считать кухарки Глафиры, но та, как мне говорили, на второй этаж никогда не поднимается. И в этот час девушка приходит в комнату к парню. Который, кстати, вполне мог уже лежать в постели. Да так бы оно и было, не засмотрись я ненароком на бурю за окном! Приходит, одетая… ну, не сказать, чтобы совсем уж смело, но и далеко не строго. А строго она может – это мы за ужином видели. А тут: ну, пижама, не пижама, но нечто весьма игривое.

И как свой визит объясняет? Заявляет, что боится грозы! Ага, чародейку, умеющую всякие магические штуки вытворять, гром небесный напугал!

А еще сходу напоминает – вдруг кто случайно подзабыл – что хозяин особняка в отъезде.

И сразу на кровати пристраивается, хотя, вон, в комнате целых три стула!

Так что конкретно, как говорится, она может иметь в виду?

– Как это, чего бояться? – передернула между тем плечиками Надя. – А чудовища?

– Какие еще чудовища? – моя рука, уже двинувшаяся было, чтобы приобнять гостью, замерла в воздухе. Как-то чудовища – это уже немного перебор, нет?

– Что значит какие? Из астрала.

– Дýхи, что ли? – догадался я, чуть не добавив: «А я тут как раз с одним сегодня познакомился, Васей зовут!», но вовремя вспомнил, что князь просил о фамильяре не болтать.

– Ну да, они тоже духи, – кивнула Морозова. – Все забываю, что ты не здешний, – виновато заметила она затем. – Чудовища для обычных духов – ну, это как животные для нас. Неразумные твари. Но очень злобные. И когда случается сильная гроза – вот как сегодня – иногда происходит астральный пробой, и они, чудовища, вываливаются в наш мир. Когда я маленькая была, старший брат часто меня пугал: «Слышишь, гром? У-у-у! Чудовища идут!» Я смеялась – нисколечко не страшно было, он же рядом. Брат, в смысле. А потом в первый раз попала под пробой – мне лет семь было. Чудом спаслась… – девушка зябко поежилась, и я, почти машинально, все-таки позволил своей руке опуститься на ее плечо. Уклониться или отодвинуться Надя не пыталась.

– А где сейчас твой брат? – зачем-то спросил я.

– Константин погиб, – тихо проговорила она. – Нет, не при том пробое, позже, через год где-то. Но тоже из-за чудовищ. И мама с папой вместе с ним…

– Извини, – только и сумел пробормотать я.

– Ничего страшного, это было уже давно… Меня тогда Сергей Казимирович спас. В последний момент успел. Они же – IIIОтделение и земская полиция – каждую грозу патрулируют город. Куда, думаешь, он сейчас уехал? Как раз в дозор. Снова кого-то спасать…

– Понятно… – пробормотал я.

За окном громыхнуло – как-то особенно звонко – и Морозова судорожно прижалась ко мне.

– Все будет хорошо, – прошептал ей я, обнимая девушку и второй рукой.

Что-то произошло, переключилось: теперь происходящее воспринималось мной совершенно иначе, нежели еще минуту назад. Сейчас возле меня будто бы сидела сестренка Юлька, маленькая и перепуганная. В детстве, лет до восьми, она тоже жутко боялась грозы – теперь, правда, перестала. Кажется. Ну, или научилась прятать свой страх. А раньше, бывало, вот так же прибегала ко мне, вся дрожа. В пижамке с цветочками или в ночной рубашечке. «Ну, давай бояться вместе!» – встречал я ее фразой из детского мультика, и, приникнув друг к другу, мы сидели, слушали дождь и наперегонки ойкали под гром.

– Давай бояться вместе, – сказал я уже Наде.

– Нет, – слегка дернула она внезапно головой. Но выскользнуть из-под моих рук по-прежнему не пыталась. – Кто-то один бояться не должен. Иначе чудовища сразу почувствуют легкую добычу и точно придут.

– Ну, как скажешь, – не стал спорить я.

– Ты не думай, – одними губами, почти без звука, произнесла девушка. – Я обычно так себя не веду… Просто сегодня… Словно чувствую беду. Как будто совсем рядом она. То ли мимо пройдет, то ли нагрянет… Сергей Казимирович всегда учил подобными ощущениями не пренебрегать…

– Ему виднее, наверное, – не зная толком, что на это сказать, пробормотал я. – Но что ж, тогда будем надеяться, что стороной пройдет твоя беда…

– Хорошо бы…

Кажется, девушка начала еще что-то говорить, но тут слова ее смел оглушительный грохот. Это был не почти привычный уже гром за окном – рвануло где-то внизу, на первом этаже. Пол спальни подпрыгнул, кровать, уподобившись норовистому коню, встала на дыбы, безжалостно сбросив с себя нас с Морозовой.

Едва раскат стих, послышался протяжный, выворачивающий душу наизнанку вой – его я услышал уже лежа ничком на полу.

Ничего не понимая, кое-как я поднялся на четвереньки. А вот Надя уже была на ногах. И от былой робости в ее облике не осталось и следа. В секции каратэ, которую одно время посещал, я немало повидал изготовившихся для поединка бойцов, сдержанных и решительных, с холодным, слегка прищуренным взглядом разве что не убийцы – сейчас передо мной стоял один из таких.

– Проклятье, так я и знала! – невесело, но абсолютно спокойно проговорила девушка. Голос ее был тверд – хоть стены им круши. Те, что не разрушил взрыв. – Это пробой. Они внизу. Сиди здесь и не вздумай высовываться! – отрывисто бросила она мне и метнулась к выходу из спальни.

Разумеется, приказа я не послушался – и с низкого старта кинулся за ней следом.

Глава 13

в которой я оказываюсь не в том месте не в то время

Как я ни спешил, к моменту, когда оказался у выхода из спальни, Морозова успела выскочить за дверь и захлопнуть ее перед моим носом. Хуже того, металлический крючок, служивший изнутри запором и находившийся в поднятом положении, то ли от удара, то ли по волшебству, сорвался с удерживавшей его скобки и защелкнулся. Сколь бы символическим ни был этот засовчик, пока я понял, в чем дело, пока сорвал его, пока распахнул дверь и выбежал наконец наружу, прошли какие-то секунды, и в проходной комнате, соседней с моей спальней, девушки уже не оказалось.

Тут я, признаться, малость затупил. Можно было или рвануть прямо – через арку в коридорчик, ведущий к лестнице на первый этаж, или сунуться в дверь направо – в помещение, заочно известное мне под вычурным названием «будуар», за которым, как я знал, располагалась Надина спальня. Сам не знаю почему, я выбрал второй вариант. Вынеся плечом дверь – та не была заперта, просто плотно прикрыта – влетел в промежуточную комнату, неожиданно оказавшуюся слегка уменьшенной копией рабочего кабинета князя. Сразу поняв, что никакой Морозовой здесь нет, я пулей пронесся через этот кабинет-будуар и вломился в девичьи покои.

В итоге воспитанницы Сергея Казимировича не обнаружилось и там, но я все же потерял пару мгновений, озираясь, и лишь тогда осознал, что свернул не туда. Выругавшись, со всех ног бросился назад – навстречу вновь раздавшемуся с первого этажа нечеловечески-истошному вою.

Морозову я застал у лестницы. Опершись животом на перила балюстрады и слегка перегнувшись через них, девушка напряженно смотрела вниз, на невидимые мне из коридора ступени. Руки ее были приподняты и полусогнуты в локтях, быстрые тонкие пальцы, стремительно мельтеша, складывались то в одну, то в другую хитрую фигуру. Пару раз промелькнул знакомый мне по дневному уроку кукиш…

«Да это же магический удар! – осенило меня. – Не иначе, Надя кого-то от души лупцует!»

Кого именно, я разглядел, лишь подбежав: с первого этажа вверх по лестнице, беззвучно шевеля огромными зазубренными жвалами – скрещивая их и снова разводя в стороны – ползла гигантская, почти трехметровая серая многоножка. Двигалась она неровно, то дергаясь, то вдруг замирая, то вовсе откатываясь на три-четыре ступени назад – стараниями Морозовой, надо полагать – но, в целом, так или иначе, неуклонно приближаясь.

– Какого… Духа… Ты… Приперся? – заметив меня краем глаза, отрывисто бросила воспитанница Сергея Казимировича. Пальцами она при этом работать не прекращала. – Я-же-сказала-сидеть-и-не-высовываться? – выдала Надя уже скороговоркой.

– Я… Я это… – забормотал я, очумело глядя на жуткое чудовище на лестнице. – Помочь хотел!

– И как? Как помочь?! Ты же пока не умеешь ни духа!

Прозвучало это в ее устах довольно обидно, но зато морально меня встряхнуло, заставив наконец оторвать ошалелый взгляд от наползавшей уродины-многоножки. Торопливо оглядевшись, я заметил неподалеку от себя, у стены, выстроившиеся в ряд стулья с пухлыми сиденьями и мягкими спинками, мухой метнулся к ним, обеими руками схватил крайний, поднял над головой и, в два скачка вернувшись к балюстраде, швырнул его в серую тварь. Увы, чудовище моих стараний не оценило – и даже не заметило: экзотический снаряд пролетел сквозь него, как свет полночной звезды через сиреневый туман, глухо ударился о мраморные ступени и, кувыркаясь, запрыгал по ним вниз. К слову, не раскололся, не сломался – крепкая у князя мебель, однако!

– Ерундой не занимайся! – яростно прошипела рядом Морозова. – Стулом, даже гамбсовской работы, их не остановишь!

Внезапно будто что-то ударило ее в плечо – девушку развернуло, перекосив, она отступила на шаг от перил, но тут же поспешно вернулась назад – я даже толком испугаться за нее не успел.

– Стоило попытаться… – убедившись, что с Надей все более-менее в порядке, обронил я – упрямо не желая признавать за собой очередную глупость.

– Не стоило!

Ну, не стоило, так не стоило…

Ладно, тогда пойдем другим путем. Старательно сложив пальцы в фигу – для верности на обеих руках сразу – я выставил получившиеся кукиши в направлении многоножки. Как там говорила моя строгая наставница? «Бей не рукой – сердцем!» Тогда, правда, у меня не вышло ни фига с этой фигой. Но, может, потому и не вышло, что не очень было нужно? А вот сейчас – самое время, по-моему! Ну, давай же, магия, приди! Сердце, бей! Фига – фигачь!..

Ничего не произошло. Нет, многоножку как раз чем-то неслабо приложило, заставив серую тварь свернуться кольцом и, завертевшись, сползти вниз по лестнице на добрый метр, но, очевидно, было это исключительно Надиной заслугой – случись иначе, я бы ведь, наверное, хоть что-то да почувствовал? Ну, отток маны там? Или отдачу от удара, не знаю… Однако, кроме разочарования от очередного фиаско, никаких ощущений у меня не зародилось, ни в сердце, ни в руках – нигде.

– Сгинь уже, а?! – как видно, утратив остатки терпения, совсем уже бесцеремонно рявкнула на меня Морозова. – Еще и тебя закрывать мне никакой маны не хватит!

– Возьми мою! – я с готовностью протянул девушке руку.

Воспитанница Сергея Казимировича даже было качнулась в мою сторону, но тут же снова отпрянула.

– А Зеркало сдерживать ты уже научился?!

А, ну да, Зеркало…

Тем временем, многоножка внизу, вроде бы, оправилась, распрямилась и снова поперла на нас. Но на этот раз ползи ей довелось недолго: Надя решительно выбросила вперед правую руку в жесте, который в других обстоятельствах (и в другом мире) наверняка сочли бы непристойным, и с кончика ногтя ее выставленного среднего пальца сорвался и неспешно, как-то даже вальяжно поплыл навстречу чудовищу огненный шарик. Сперва совсем небольшой, может, с вишенку, но по мере продвижения заметно увеличивавшийся – в метре от девушки он вырос до размеров яблока, а в «морду» многоножки ткнулся, будучи и вовсе с хороший арбуз. Серая тварь неуклюже попятилась и попыталась сдать в сторону, но, проявив несвойственную ему доселе прыткость, пылающий мяч ловко вильнул следом, нагнал гадину и коснулся ее скрещенных жвал. А затем вдруг перетек на них, будто покрыв горящей пленкой. Та стремительно перекинулась на голову чудовища… За каких-то пару секунд вся передняя часть многоножки из серой сделалась оранжево-белой, переливчатой, с алыми и голубыми проблесками. А потом ослепительно вспыхнула, вынудив меня непроизвольно зажмуриться.

Снова глаза я распахнул практически сразу – как оказалось, чтобы узреть лишь оставшуюся от твари заднюю, все еще серую половину. Наверное, по инерции та сделала последний конвульсивный рывок в нашу сторону, зримо бледнея – и, не приблизившись и на полметра, без остатка растворилась в воздухе.

Девушка рядом со мной устало перевела дыхание.

– Э… А сразу так нельзя было – фаерболом в рожу? – само собой вырвалось у меня.

Черт, мне бы магию так творить, как языком треплю – не задумываясь и без тормозов!

– А защиту расшатать? – продолжая пялиться на опустевшую лестницу, буркнула Морозова. – И вообще, это был не фаербол, а колобок! Фаербол быстро летит, толком отследить не успеваешь, а этот едва катится, но зато силу по ходу набирает…

– Ну, колобок – так колобок, главное, докатился, голубок – и сработало, – пробормотал я.

– Катись уже тоже, голубок! – удостоив наконец меня взглядом – пусть и исподлобья – сердито бросила Надя.

– Так все же хорошо закончилось… – растерялся я от такого оборота.

– Закончилось? – хмыкнула воспитанница Сергея Казимировича. – Да ничего еще и не начиналось толком – а я уже почти сотню мерлинов слила!

Как бы в подтверждение ее слов, снизу донесся уже знакомый мне адский вой. Мы с девушкой синхронно обернулись к лестнице – и в этот момент в грудь мне будто засадили бейсбольной битой. Тут же добавили и вовсе бревном от тарана, отшвырнув от балюстрады, как котенка. Разметав ряд стульев, словно кегли, я впечатался в стену, сперва – плечом, и тут же – всей спиной. Хорошо хоть голову в последний момент успел пригнуть!

Судорожно хватая ртом воздух – дыхание было сбито еще тем, первым ударом «биты» – я поспешил подняться на ноги. Как ни странно, это мне удалось. Поискал глазами Морозову… Но вместо девушки взгляд мой наткнулся на новое чудовище – черную волосатую обезьяну, несмотря на кривые и короткие нижние конечности, ростом аккурат с меня. Словно из катапульты выпущенная, она выскочила с лестницы, еще в прыжке по-быстрому огляделась и, без рассусоливаний кинулась на меня. На автомате я выбросил вперед кулак, чтобы встретить врага правым прямым в массивную челюсть. Безрезультатно, кончено же – рука не встретила преграды: передо мной снова был бесплотный дух.

– Да чтоб тебя!.. – взревел я, лишь чудом сумев не провалиться вслед за собственным кулаком и вернуть руку обратным движением – как учили когда-то в секции.

Обезьяна зверски оскалилась, продемонстрировав клыки длиной с мой палец, и широко замахнулась в ответ своей мохнатой лапищей.

«Интересно, раз я не могу ее ударить – как она сумеет?!» – мелькнула шальная мысль у меня в голове, но машинально я все же поднял левый локоть, закрывая голову.

Тварь сумела. Еще как сумела. Затрещина, наотмашь отвешенная мне чудовищем (импровизированный блок был походя сметен), отправила меня в новый полет – кубарем по полу. Обезьяна будто бы и сама удивилась, что так легко сумела сбить противника с ног. Секунду-другую она не двигалась, провожая меня недоуменным взглядом узко посаженых глаз-угольков. Этого времени мне с лихвой хватило, чтобы докатиться почти до входа в зеленую гостиную – но, увы, не на то, чтобы хоть мало-мальски очухаться. Перекувырнувшись в последний раз, я так и остался лежать – на спине, запрокинув голову. Чудовище же, напротив, подобралось, сигануло ко мне и, разинув пасть, самым недвусмысленным образом примерилось клыками к моему горлу. Вскинутая рука – все, на что меня хватило – конечно же, не могла послужить твари никаким препятствием…

Но этого и не потребовалось. В миг, когда я уже готов был проститься с жизнью, обезьяна вдруг замерла, не закончив начатого движения – в неестественной, совершенно неустойчивой позе. Секунду так простояла, потом задрожала и расплылась, подобно потерявшему резкость изображению. А затем и вовсе исчезла, развеявшись, как дым на ветру.

Вышло так, конечно, не само по себе: за канувшей в небытие клыкастой тварью проступила фигура Морозовой. Надина «пижама» была разодрана на левом плече, рукав болтался буквально на паре ниток. Обнажившуюся острую ключицу рассекал бордовый рубец.

– Я же по-человечески просила: уйди прочь! – даже не сердито уже – скорее с горечью – воскликнула девушка. – Ну не могу я разорваться, защищаясь за двоих!

Над лестницей за ее спиной бесшумно вспорхнуло нечто наподобие летучей мыши. С мотороллер величиной – это если не учитывать кожистых перепончатых крыльев.

– Сзади! – крикнул я.

– Да, вижу…

Даже не оборачиваясь к твари, Надя сложила пальцы колечком. Будто вдруг потеряв в воздухе опору, чудовище камнем рухнуло вниз и, еще не коснувшись пола, исчезло – должно быть, это оказался совсем слабенький дух, хватило одного удара. А с виду-то и не скажешь… Но с лестницы всяко уже пер новый незваный гость. Мне даже сперва показалось, что сразу несколько гостей, но нет: один, просто трехголовый. Пес, не пес… Пусть для простоты будет псом!

Этого врага Морозовой пришлось встречать лицом к лицу.

– Уйди наконец! – уже спиной ко мне свозь сжатые от напряжения зубы процедила девушка. Хотелось бы думать, что это она чудовищу – но нет, гнали по-прежнему меня.

– А как же ты? – выговорил я, с трудом приподнимаясь с пола.

– Я справлюсь… Если не буду отвлекаться… Пойми, ты только мешаешь! Сильно мешаешь!.. Уйди… Спрячься в кабинете Сергея Казимировича … – отступить и в самом деле можно было лишь туда, через зеленую гостиную – путь к спальням отрезала атакующая тварь. – Мимо меня они не пройдут, ручаюсь!..

Средняя из голов пса разинула зубастую пасть и внезапно плюнула в Морозову огнем. Девушка отмахнулась обеими руками. Не долетев до нас, пламя разорвалось на отдельные язычки-червячки, просыпавшиеся на пол. Паркет задымился.

– Пожалуйста, уходи! – коротким жестом погасив едва не начавшийся пожар, уже буквально взмолилась Надя.

– Лучше давай вместе убираться! – упорствовал я, сумев наконец встать прямо. – Оторвемся и… Выпрыгнем в окно! – осенило меня. – Высоко, конечно, но…

– Нельзя! – отрезала Морозова. – Здесь мне стены помогают. А на улице меня сразу сомнут!

– Но…

Бросить девушку одну сражаться с духами все еще казалось мне худшей из возможных идей.

Я снова сложил из пальцев кукиш и попытался ударить чудовище проклятой магией – с прежним нулевым результатом. Да, Надя была абсолютно права, толку от меня в этой битве никакого…

Тем временем пес у лестницы лишился одной из голов – ее словно невидимым мечом срубило. Две оставшиеся, словно в отместку, дружно дыхнули огнем. Пламя Морозова снова остановила – почти: искры все же опалили ей штанину, заставив охнуть и припасть на правое колено. Однако развить успех чудовищу не удалось: ответным ударом девушка снесла псу еще одну голову – бывшую среднюю – и снова поднялась во весь рост.

– Дух тебе в рот! Уйди, или погубишь нас обоих!

Если бы дело исчерпывалось моей бесполезностью в бою, думаю, я бы так и не послушался. Но все было куда хуже: если верить Наде, я ей реально мешал. Вынуждал тратить драгоценную ману на мою защиту. То есть, по сути, играл на стороне чудовищ…

Нет, я не ищу отмазок. Наоборот, оправдываться стоит за то, что я не свалил сразу. Теперь же я поступил так, как обязан был сделать с самого начала: в досаде сжав кулаки, бочком, шажок за шажком отступил в зеленую гостиную, почему-то показавшуюся мне с порога какой-то уж слишком пустой и просторной.

Дверь за мной, судя по всему, захлопнула Морозова – сам я этого точно не делал. Но машинально оглянулся на громкий звук за спиной, а когда снова обернулся, разом понял, что именно смутило меня в комнате: в центре ее отсутствовал стоявший здесь ранее стол. На его месте в полу зияла двухметровая дыра, через которую снизу в гостиную деловито лезло нечто бурое и рогатое.