Текст книги "Краденая магия. Часть 1 (СИ)"

Автор книги: Денис Кащеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)

ПРОЛОГ

в котором обо мне, собственно, речи и не идет – ну, почти

– Эка ж нас все-таки угораздило, – привычным движением огладив холеную, черную с легкой проседью бороду, в рассеянной задумчивости пророкотал своим раскатистым басом Савва Иосифович Адамов. – Поди ж ты: мир без магии!

– Поверить не могу – мир без магии, – вторил ему, потерянно качая головой, племянник Ефрем, бледный нескладный юноша семнадцати лет от роду, второй месяц как состоявший при дядюшке, купце второй гильдии, в малодоходной, но ответственной должности младшего приказчика. – Рассказать кому – на смех поднимут!

– Ужо я тебе расскажу! – словно очнувшись от полудремы, сурово сдвинул брови Савва Иосифович. – Совсем дурной?!

– Да я ж так… Фигурально выражаясь! – поспешил заверить Ефрем. – Не понимаю, что ли?..

– Дýхи тебя разберут, – буркнул купец – все еще недовольно, но уже не столь грозно.

– Ох, дядюшка, не поминали бы вы всуе сих злыдней бестелесных! – поежился приказчик.

– Поучи тут меня еще! – цыкнул на племянника Савва Иосифович.

– Я что, я ничего… – вовсе уж сжался Ефрем, для верности прикусив язык – дабы снова не сболтнуть чего лишнего.

Умолк и купец, снова погружаясь в тягучую трясину своих невеселых дум.

Планида торговца переменчива. Бывают сделки успешные, случаются менее удачные, иногда и вовсе сработаешь в убыток, но такого сокрушительного удара, как нынче, Савва Иосифович не получал от судьбы давненько. И ничто ведь не предвещало столь лютой напасти! Рутинная деловая поездка в Китай (ну, как рутинная – иному купчине, даже и первой гильдии, ходу в Поднебесную нет, хоть ты в лепешку расшибись, но Адамовы свою тропку туда проторили еще во времена легендарного прадеда Саввы Иосифовича – тоже Саввы, по прозвищу Уйгур). Вот и на сей раз поначалу все шло своим чередом. До Шанхая добрались практически напрямик – в каких-то три портала. По хорошей цене сдали товар надежному перекупщику из местных, достопочтенному Ляо, взамен у него же с немалой скидкой приобрели редкие восточные диковины для перепродажи в России и Европе. Ничего такого уж запрещенного (ну, почти), но возвращаться все же пришлось кружным путем, благоразумно избегая таможенных и карантинных застав. Собственно, как всегда…

Но внезапно все переменилось. Очередной их портал был грубо свернут извне – судя по силе и точности наскока, не иначе, работали удальцы из пресловутого III Отделения, земской полиции такое явно не по плечу. Кого другого на месте Адамова так бы и взяли тепленьким, но Савва Иосифович не лыком шит – заранее предусмотрел путь отхода, даже на такой почти невероятный случай. Вот только проклятущие жандармы – или кто там устроил сию дерзкую засаду – оказались еще расторопнее: тут же схлопнули каравану и новый портал. Здесь уже пришлось импровизировать, дергаться наобум, петлять испуганным зайцем… В итоге, от преследования они кое-как оторвались, но вывалились вместе с товаром в этот странный, невесть откуда взявшийся невозможный мир – мир без магии.

Или, правильнее сказать: мир, в котором не бьет Ключ.

Но нет Ключа – не сработает и магия, каким бы одаренным ты ни был и каким бы запасом маны ни располагал – хоть в целую тысячу мерлинов (столько в наш век ни у кого, конечно, не бывает – ну да речь не о том).

Машинально снова огладив любимую бороду, Савва Иосифович коротко окинул невеселым взглядом окрестности. Местное время, похоже, близилось к полудню – слепящее солнце неспешно карабкалось по голубому небосклону в зенит. Погода стояла, вроде бы, летняя – ну да кто ж знает, какой тут у них климат. Купец с племянником сидели на деревянной лавочке на краю тенистого городского сквера. В десятке саженей перед ними, за редкой серо-зеленой стеной чахлого колючего кустарника кипела чужая, варварская жизнь. По покрытой чем-то вроде застывшей горной смолы (кажется, эллины называют такую «асфальтос») дороге сплошным потоком тянулись причудливого вида крытые повозки. Большая их часть нещадно чадила выхлопными трубами – за неимением элементарной магии, аборигены, похоже, поголовно вынуждены были жечь какое-то химическое топливо – но попадались экземпляры и бездымные, не иначе – электрические. Не менее, впрочем, примитивные. Как есть транспорт для черни!

За дорогой поднимались достаточно высокие, в десяток этажей, каменные дома, несколько подкопченные – в такой-то гари! – и архитектурно довольно убогие. По выложенному скучной серой плиткой широкому тротуару вдоль них спешили по своим варварским делам пешеходы, одетые, к слову, не столь уж и экстравагантно – многие из них не привлекли бы к себе особого внимания на улицах Первопрестольной или Петрополиса. Попадались, правда, и сущие оборванцы (в основном, почему-то, молодые женщины) в изодранных в клочья штанах – таких, конечно, в родном Адамову мире в чистый район полиция нипочем бы не пустила.

Сюда, в сквер, прохожие тоже забредали – впрочем, добросовестно обходя по широкой дуге облюбованную купцом и его племянником лавочку. Ни Саввы Иосифовича с Ефремом, ни их скособоченной грузовой платформы с товаром, ни корпящего в ее тени над расчетом координат спасительного портала усача – старшего приказчика Наума Елисеевича – видеть аборигены, конечно же, не могли – взгляды им отводила прочь простейшая магическая техника, она же побуждала ноги шагать стороной.

Простейшая-то она простейшая, но, чтобы сотворить оную без доступа к Ключу, Адамову пришлось запустить руку в товар и, поборов естественную скаредность, расчехлить один из дорогущих китайских артефактов – Слепок духа. Обычное его предназначение было, разумеется, совершенно иным, куда более изысканным, но годился он и на роль этакой импровизированной магической батарейки: дýхи или, как называл их впечатлительный Ефрем, злыдни бестелесные – они же, по сути, сами себе бьющий Ключ. Безумное, конечно, расточительство, все равно что дорогой коньяк из императорских подвалов газированным квасом разводить – ну да делать нечего…

Признаться, сам бы до такого кунштюка Савва Иосифович нипочем не додумался – Наум Елисеевич, светлая головушка, сообразил. На него, Наума, теперь, собственно, была вся их надежда: сумеет старший приказчик открыть портал из сей пропащей дыры – вернется заплутавший караван домой. Ну а коли не сумеет…

Нет уж, прочь подобные мысли к духам в Америку – конечно же, Наум сумеет. Иначе за что ему такие деньжищи ежемесячно платятся, да еще и – невиданное дело – в конце года с прибылей процент капает?

Свое немалое жалование Наум всегда отрабатывал с лихвой – не подведет и теперь! Возвращение, конечно, всяко встанет в копеечку – один Слепок Духа чего стоит! – ну да, как говаривал старый контрабандист Савва Уйгур, если твою проблему можно решить деньгами, то это называется не «проблема», а «расходы»…

Тем временем старший приказчик как раз поднялся из-за грузовой платформы и степенно направился вокруг оной к купцу с племянником.

– Ну? – невольно подавшись вперед, поинтересовался Адамов. Ефрем так и вовсе, не усидев, вскочил в нетерпении на ноги.

– Посчитал я, – сипло сообщил Наум Елисеевич, приблизившись.

– Не томи, – скривился, словно от зубной боли, Савва Иосифович. – Чего насчитал-то?

– Так-то портал открыть можно… – заявил старший приказчик, потеребив пышный ус. Купец шумно выдохнул. Юный Ефрем разве что не взвизгнул от радости. – Можно – теоретически, – продолжил между тем Наум Елисеевич. – Но не имея доступа к Ключу…

– Что за беда – используй Слепок, – пожал плечами Адамов. – Все равно уже расчехлили – теперь его за нормальную цену нипочем не продашь.

– Не хватит Слепка, – терпеливо дождавшись, пока собеседник закончит, покачал головой старший приказчик.

– Ну… Возьми из поклажи еще один, что уж тут… – задумался лишь на секунду Савва Иосифович.

– Двух тоже будет мало, – вздохнул Наум Елисеевич.

– Короче, сколько нужно? – уже предчувствуя неладное, резко спросил купец.

– Тридцать восемь, – выдал старший приказчик.

– Сколько?! – ошалело ахнул Ефрем.

Адамов от схожего нервного вскрика сумел удержаться, но стоило это ему, надо признать, немалых трудов.

– Тридцать восемь полностью заряженных артефактов, – повторил между тем Наум Елисеевич. – Если очень повезет – то тридцать семь. Но с удачей у нас нынче как-то не особо… Так что я бы уверенно закладывался на тридцать восемь, да держал наготове тридцать девятый.

– Но у нас же их всего сорок четыре! – в отчаянии воскликнул Ефрем. – И весь наш свободный капитал – там, в них!

«Если бы только свободный… – чувствуя, как болезненно леденеет где-то во чреве, подумал Савва Иосифович. – Почти четверть – заемный, взятый под немилосердный процент…»

– Если разрядить артефакты, мы полные банкроты! – глухо озвучил порывистый племянник то, что пока не решался произнести вслух сам Адамов.

– Есть другие варианты? – хмуро осведомился купец у Наума Елисеевича.

– Вы меня не первый день знаете, Савва Иосифович, – невозмутимо развел руками старший приказчик. – Были бы – с них бы и начал.

– Добро, – сокрушенно кивнул Адамов. – Вытаскивай нас, Наум.

* * *

– Все готово, Савва Иосифович, – доложил старший приказчик. – Можно отправляться.

– Ну так отправляемся, – с обреченностью отданного на заклание агнца поднялся с жесткой скамьи купец.

– Погодите! – встрял было Ефрем.

– Отправляемся, Наум, – повторил, проигнорировав этот неуместный призыв, Адамов.

– Нет, прошу, выслушайте меня! – не унимался вздорный племянник, цепко хватая купца за широкий рукав.

Так-то паренька можно было понять: весь его скудный собственный капитал, от матушки покойной доставшийся, но до поры под дядиным управлением пребывающий – в тех же обреченных ныне на разрядку китайских артефактах осел…

– Ну, что тебе? – махнув Науму Елисеевичу, чтобы малость погодил, обернулся Савва Иосифович к Ефрему – тем не менее, решительно высвобождая руку из бесцеремонного захвата.

– Нельзя же так просто вернуться с голой за… с пустой мошной! – с мольбой заглядывая в глаза купцу, быстро, но сбивчиво заговорил младший приказчик. – Что-то нужно сделать! Хоть как-то снизить потери!..

– И как же их снизить? – саркастически хмыкнул Адамов.

– А так! Вот вы присмотритесь к здешним обывателям! – судорожно замахал Ефрем обеими руками в направлении пешеходов на улице. – К их аурам! Да тут на каждую дюжину – десяток одаренных сыщется!

– Ну и что с того? Грош цена их одаренности – без Ключа!

– Так это здесь нет Ключа! А в нашем-то мире оный бьет вовсю! И ежели, допустим, захватить отсюда несколько человек – там, дома, можно будет спокойно наложить на них холопские печати и продать – хотя бы и на «бурдюки»…

– А ведь Ефрем дело говорит, – кажется, неожиданно для самого младшего приказчика поддержал его, резко оживившись, Наум Елисеевич. – Я пока расчетами занимался, к местным-то особо не приглядывался, а теперь вот смотрю – у них тут и правда одаренный на одаренном – одна беда, что магии нет! Прихватим, сколько сумеем протащить через портал – даст Ключ, хоть с долгами расплатиться получится.

– Да! – с энтузиазмом гаркнул Ефрем.

– А документы на них ты где возьмешь? – все еще с немалым сомнением покачал головой Савва Иосифович, обращаясь главным образом к Науму Елисеевичу, но исподволь косясь и на племянника. А паренек-то не промах! Даже если и не выгорит его идея – молодец! – Холопы – сие тебе не какие-нибудь артефакты, на них серьезные бумаги нужны!

– Добудем документы, – уверенно бросил старший приказчик. – Чухонские или, в крайнем случае, валашские… Знаю одного человечка на Хитровке – недорого возьмет и бумажки такие сделает – само IIIОтделение не подкопается!

– Ну, насчет IIIОтделения – сие ты, Наум, пожалуй, лишку хватил… – протянул Адамов, торопливо соображая. Цена на одаренного холопа в Первопрестольной немалая: спрос на «бурдюки» – живые хранилища маны – со стороны вырождающихся аристократических семейств растет с каждым годом. Сам Савва Иосифович подобного рода товаром до сей поры не торговал, делая основную ставку на китайскую контрабанду, но многие уважаемые купцы такие сделки охотно проворачивали. Власти на сие взирали равнодушно: обращение в холопы свободных подданных Империи было, конечно же, строжайше запрещено, но что до безродных иностранцев, на чело которых наложили печати по законам их государств с надлежащим оформлением всех положенных документов – торговле оными никаких препятствий не чинилось.

Документы, да… Но если Наум говорит, что бумаги добудет…

Два-три проданных холопа – считай, отбили цену одного первоклассного Слепка…

– Сколько мы сможем провести живыми через портал? – приняв решение, уже совсем другим тоном задал Адамов вопрос старшему приказчику.

– Полдюжины – гарантированно, – заявил тот.

– Протащи полную дюжину – и мы спасены.

– Сделаю, что смогу, – склонил голову Наум Елисеевич.

– Приступай, – велел Савва Иосифович.

С улицы в сквер как раз ввалилась шумная компания молодых аборигенов обоего пола. Судя по искрящимся благородным серебром аурам, по меньшей мере пятеро из них были одаренными – пусть сами они об этом пока и не подозревали. Как не догадывались и о том, что последние мгновения их жалкого пребывания в этом нелепом лишенном магии мире неудержимо истекают.

Глава 1

в которой я вспоминаю былое,

а мне демонстрируют магию

– Вот, Ваше сиятельство, извольте взглянуть. Три холопа мужеского полу и две – девицы. Сплошь – чухонцы подлого происхождения. Однако все как один – одаренные, ну да о сем даже и упоминать-то излишне. Вы не смотрите, что сейчас они квелые – первое время после наложения холопских печатей оно завсегда так, да и на уровень маны сие не влияет…

Писклявый, подрагивающий от волнения голос выдернул меня из забытья словно гнутый гвоздь клещами из толстой доски – со скрипом и лязгом. Речь, без сомнения, была русской, но слова звучали причудливо, будто бы с нарочитым акцентом. Если сосредоточиться – то почти все понятно, но именно попытка сконцентрироваться и вырубила мне сознание в прошлый раз. Минуту назад? Вчера? В прошлой жизни?

В голове у меня гудело, как в трансформаторной будке. Веки налились свинцом – без хорошего домкрата нипочем не поднять. Губы пересохли и саднили. Машинально я попытался их облизать – и только тут вспомнил, что языка-то у меня больше и нет.

Потрясение, вызванное этой мыслью, было таково, что глаза мои, миг назад категорически отказывавшиеся приоткрываться, сами собой распахнулись во всю ширь.

Я полусидел-полулежал на лакированном паркетном полу у стены, тяжело привалившись к ней сгорбленной спиной – в каком-то просторном светлом помещении. Подробно рассмотреть здешнюю обстановку, даже и приди мне паче чаяния в голову такая мысль, с моего места было бы затруднительно: почти весь обзор перекрывало высокое кожаное кресло, в котором со скучающим видом восседал тучный мужчина лет пятидесяти в шитом золотом темно-синем одеянии, который я про себя, не задумываясь, обозвал мундиром.

Как-то сразу сделалось ясно, что именно он, этот человек в мундире, и есть только что упомянутое «сиятельство».

Позади кресла, чуть по бокам, стояли еще двое. За правым плечом «сиятельства» – юноша, ну или, скорее, даже мальчишка, лет четырнадцати-пятнадцати, лицом весьма похожий на обладателя мундира, но в плечах ýже раза в два, а в талии – так и во все три. Облачен он был в ослепительно белую сорочку с широкими рукавами и тесные темные брюки.

По левую же сторону от «сиятельства» расположилась девушка. Высокая – на добрых полголовы выше мальчишки. Обладательница толстенной иссиня-черной косы, небрежно перекинутой через плечо и опускавшейся почти до пояса длинного, в пол, изумрудно-зеленого платья. С виду – где-то моя ровесница.

Да, я же не рассказал. Лет мне семнадцать. По крайней мере, было именно семнадцать, когда в скверике к нашей компании подрулил тот стремный тип с усами на пол-лица: не хотите ли, мол, отправиться в чудесный мир, где царит магия, прыгают по веткам благородные эльфы, в небе летают огнедышащие драконы и все такое. Хотя нет, про эльфов и драконов это уже кто-то из наших задвинул в ответ – чисто поржать, а мужик только про магию втулял. Причем с этаким, вроде как, нарочитым акцентом говорил, будто под иностранца косил – с тех пор я только такую речь и слышу… Но тогда это скорее смешно звучало, и уж точно не страшно. Мы, понятно, решили, что идет какая-то рекламная акция, стали прикалываться… А ему зачем-то от нас непременно прямое согласие требовалось – Антоха еще съязвил, что там за каждое полученное «да» оплата идет, не иначе. Первой Дашка согласилась, потом Кир. Антоха мне такой: а ты что, Вовка? Ну и я сдуру ляпнул: хочу, типа. Подумал, купон какой дадут или промокод… Этот, с усами, подвел нас к лавочке, а потом: бах! И темнота.

А когда тьма отступила… Черт, лучше б она не развеивалась вовсе. Про вырезанный язык я даже не сразу понял. Сначала тупо поднес к глазам руку – а там всего четыре пальца. Мизинца как не бывало. Вторую поднял – то же самое. Аккуратные такие срезики, совсем зажившие уже. Это сколько же времени прошло?! Хотел было выругаться в сердцах – хрен там, ни слова не выдавилось, одно лишь утробное мычание. Тут только сунул руку в рот – а там пусто. И ведь ни боли, ничего такого – только голова гудит, в ушах шумит, и глаза упорно закрываются… Ну и ни сесть, ни встать – тело как избитое. Опять же, ничего не болит – просто не работает. То ли на шок такая реакция, то ли еще на что…

У остальных наших – то же самое все оказалось. Антоху я, правда, больше не видел, но Кира, Санька, Дашку и Светку поначалу со мной вместе держали – так вот, они вляпались в точно такое же дерьмо. Мизинцы, язык – все как по единому трафарету… А еще у каждого на лбу – клеймо выжжено. Что-то наподобие китайских иероглифов: 奴隷. Или японских, а может, корейских каких-нибудь – я в них не разбираюсь. Или это вообще не иероглифы, а руны, например. Понятия не имею. Но зрительная память у меня отличная, и этот рисунок я теперь на всю жизнь запомнил, ночью разбуди – изображу!

А у меня на лбу был такой же, судя по всему. В зеркало на себя полюбоваться случая мне пока не представилось, но черточки шрама прекрасно прощупывались.

Такие вот дела…

Окунувшись в воспоминания, я не заметил, как веки мои снова сами собой сомкнулись, а сознание уже привычно затуманилось, беспомощно отрешаясь от этого вот всего. В себя меня привел голос мужчины в кресле:

– Напомни-ка, любезнейший, как тебя звать-величать? Ефимкой, что ли?

– Ефремом, Ваше сиятельство, – последовал писклявый ответ. – Ефремом Абрамычем…

С усилием распахнув глаза, я наконец заметил говорящего: перед креслом «сиятельства», чуть в стороне, слева, переминался с ноги на ногу белый как мел юноша в темно-сером костюме-тройке, висевшем на нем, словно мешок на огородном пугале. Этого субчика видеть мне уже доводилось – в редкие промежутки возвращения в сознание. Судя по всему, это именно он привез нас сюда.

Нас? Я покосился еще левее. Копируя мою скрюченную позу, у стены притулилась незнакомая мне девушка с пышной копной растрепанных русых волос, косой челкой спадавших на лоб и почти закрывавших безобразное клеймо – все то же, 奴隷. Дальше за ней сжалась, обхватив руками колени и втянув голову в плечи, еще одна бедолага, худенькая коротко стриженная шатенка. Тоже заклейменная и тоже не из наших.

Медленно, чтобы не позволить голове закружиться и снова не провалиться в забытье, я перевел взгляд направо. Там сидели, затравленно озираясь, двое дюжих парней, пожалуй, чуть постарше меня. Ни разу не Кир и не Санек, хотя клейма такие же.

Больше в комнате, похоже, никого не было.

– А что же Савва Иосифович лично не пожелал товар представить? Нет ли в том неуважения, а, Ефрем? – раздался тем временем из кресла очередной вопрос. Отчество Абрамыча было проигнорировано – не иначе, демонстративно, а вот я почему-то решил для себя впредь величать торговца именно так.

– Помилуйте, Ваше сиятельство, как можно! – разве что ужом не извиваясь, заверещал тот. – Дядюшка мой недужен, а дела – они промедления не терпят, сами понимаете! Посему здесь я, к вашим услугам… Мы к вам с полнейшим почтением, как положено – в знак чего имеем удовольствие предложить скидку в шестую часть цены – на весь сегодняшний товар!

– Уважение деньгами не меряется! – зыркнув на Абрамыча, коротко проговорила – будто сплюнула – из-за спинки кресла девица с косой.

– У них, торгашей, наоборот – только оными все и меряется, – хмыкнул, обернувшись к ней, «сиятельство». – Ладно, Ефрем, – снова перевел он взгляд на продавца. – Представь свой товар, поглядим.

– С кого изволите начать, Ваше сиятельство? – засуетился Абрамыч – метнулся было в мою сторону, вдруг передумал и, застыв на полушаге, снова повернулся лицом к покупателям, затем зачем-то попятился… – Может, с девиц? – кивнул он на моих соседок слева. – Или с мужеского пола? – последовал широкий жест в сторону меня и двух других парней.

Как это ни покажется странным, только в этот самый момент я и понял, что является для вертлявого Абрамыча товаром. Вернее, кто.

С другой стороны, пожалуй, ничего странного: не в силах удержать в гудящей голове более одной мысли за раз, до сих пор я просто не успел задаться этим вопросом – пока ответ на него не пришел сам собой. Так, значит, я и есть – «холоп мужеского полу»? Это на меня сегодня скидка в шестую часть цены?

Хотя, собственно, чему удивляться? Не на экскурсию же меня сюда привезли, клейменного и с вырванным языком! И без мизинцев. Пальцы-то мои им, гадам, зачем понадобились? С полной пятерней, небось, дороже бы пошел, нет?

В голове у меня все опять начало путаться, и ответ «сиятельства» на вопрос Абрамыча я прослушал. Однако, судя по всему, дам все же решили галантно пропустить вперед – когда я снова сумел сосредоточиться на происходящем вокруг, русоволосая девушка уже шла к креслу «сиятельства» – словно кукла или зомби какая, механически переставляя негнущиеся ноги, руки же безвольно уронив.

Почему-то мне явственно представилась картина, как сейчас с нее сорвут одежду – ну, разве не так положено делать при продаже рабов? – но на бесформенный светло-зеленый балахон, служивший русоволосой подобием короткого платья, покушаться пока никто не спешил.

– Отличный выйдет «бурдюк», Ваше сиятельство, – принялся нахваливать свой товар Абрамыч. – Сто мерлинов маны, не меньше! И всего за шестьдесят золотых империалов! С учетом скидки это будет каких-то пятьдесят империалов – смешная цена за подобное сокровище…

– Сто мерлинов, говоришь? – как-то нехорошо прищурилась из-за спинки кресла «сиятельства» девица с черной косой. – А если я проверю?

– Ну, да, сто мерлинов… – будто споткнувшись на ровном месте, смешался торговец. – Проверить… Конечно, молодая графиня, проверить – сие ваше право… Законное право… Но стоит ли так себя утруждать… Обычно ж не проверяют такое…

Молодая графиня? Что ж, так тебя, милочка, и окрестим до поры.

– Если все сложится, это будет мой «бурдюк», и я должна точно знать его емкость, – холодно усмехнулась молодая графиня, неспешно выступая из-за кресла, подходя к русоволосой и аккуратно, почти ласково беря ту за руку – левой за правую.

– Что будешь творить? – спросил оставшийся стоять возле «сиятельства», но с любопытством вытянувший шею мальчишка – кажется, впервые за все время подав голос.

– Портал открою, куда еще столько маны в закрытом помещении безопасно слить? – передернув плечиками, ответила молодая графиня. – Если там, конечно, и впрямь сто мерлинов.

– А сумеешь? – хитро подмигнул мальчишка. – Портал-то? Это ж пятый ранг минимум!

– Обижаешь, братец. Ну что, я приступаю? – снова обернулась она к Абрамычу.

– Воля ваша, – с несчастным видом торопливо закивал тот.

– Что ж… – девица торжественно подняла правую руку – левой она по-прежнему стискивала ладонь русоволосой – и ловко сложила пальцы в замысловатую комбинацию. – Вуаля!

Секунда – и в паре шагов от нее прямо в воздухе возник мерцающий серебристый прямоугольник метра в два вышиной и метр шириной.

Ну да, магия, вас предупреждали…

– Ха! – прыснул внезапно мальчишка. – И это ты называешь порталом? Але, сестренка, а сопряжение где?

Сестренка? Брат и сестра, что ли? Хотя мне то что до того…

– Сейчас… – сосредоточенно сдвинула изогнутые черные брови молодая графиня.

Через серебристый прямоугольник будто пробежала волна, и по его контуру начала появляться золотая рамка – сперва снизу, затем по бокам и, наконец, замкнулась сверху.

– Ну вот, – просветлев лицом, самодовольно улыбнулась молодая графиня. – Получите и распишитесь. Сейчас начну понемногу углублять… – рамка из золотой сделалась зеленой, затем постепенно начала алеть. – Никто не желает прогуляться короткой дорогой в старый сад? Как раз дотуда дотянулась…

Невольно засмотревшись на творящиеся с магическим прямоугольником метаморфозы, что молодую графиню, что выставленную на продажу девицу из вида я благополучно упустил и повернулся к ним снова, лишь заметив, как вдруг в ужасе распахнулись глаза Абрамыча – и проследив его ошалелый взгляд. Впрочем, что касается высокородной покупательницы, то с ней ничего особенного не происходило (если, конечно, не считать особенным создание этого самого «портала»), а вот с русоволосой явно творилось нечто неладное. Левая ее кисть, за которую так и держалась «молодая графиня», словно обуглилась, и густая чернота теперь стремительно ползла вверх, к локтю. Дальше начинался рукав уже упоминавшегося мной балахона, но, судя по всему, у его края процесс вовсе не затих, продолжившись под одеждой. Еще пара секунд, и рот русоволосой распахнулся в беззвучном крике, глаза закатились… В следующий миг она вспыхнула факелом – и почти тут же осыпалась на пол серым пеплом.

Прямоугольник портала дрогнул и исчез. Помедлив, молодая графиня опустила правую руку – с видом скорее разочарованным, нежели испуганным. Пламя, в момент спалившее русоволосую, судя по всему, не причинило дотошной покупательнице ни малейшего вреда. Да никто за нее тут, похоже, и не переживал – тот же «сиятельство» в своем кресле даже бровью не повел.

– Кхм, – выразительно кашлянул за его спиной мальчишка – не то одобрительно, не то издевательски.

– Но… Как же теперь? – пролепетал, обретя наконец дар речи, Абрамыч.

– Шестьдесят три, – презрительно бросила ему молодая графиня.

– Что, простите? – непонимающе захлопал глазами торговец.

– Шестьдесят три мерлина – это все, что у нее имелось. И близко не сто. Так что сами виноваты – я взяла ровно столько, сколько было заявлено. И вот результат, – носком туфли она брезгливо ткнула в кучку праха на паркете. – Проверка провалена, этой сделки не будет. Давайте, кто там у вас следующий на очереди?

Слева от меня, на полу у стены, забилась в конвульсиях, жалобно подвывая, стриженая шатенка.