Текст книги "Женаты по договору (СИ)"
Автор книги: Деметра Фрост
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)
Деметра Фрост
Женаты по договору
Пролог
Тугой корсет утягивает нежный девичий торс слишком сильно – дышать в нем практически невозможно, зато талия выглядит еще тоньше, спина – прямой, а грудь – высокой и пышной.
Но на деле юной невесте это все без надобности. Мираэль и без корсета, шикарного платья и воздушной фаты нежна, мила и хороша. У нее стройная фигура, длинные ноги и нежные изгибы, которые пышные юбки и длинные рукава только прячут. Зато можно вволю полюбоваться очаровательный личиком – еще не лишенном детской пухлости, но уже обещающим стать ликом первой красавицы. Все при нем – и нежные ярко-красные губы, не нуждающиеся в помаде, и невероятно зеленые глаза в обрамлении длинных и пушистых ресниц, и тонкие изгибы темных бровей. Кожа у невесты светлая и гладкая, не тронутая загаром, а волосы – густые и блестящие, цвета созревшей пшеницы. По традиции они заплетены в две тугие косы и уложены в замысловатую прическу. Но распущенные они струились по спине ниже ягодиц и могли с легкостью вызвать зависть самых искушенных жеманниц и первых красоток их края.
Свое отражение в зеркале Мираэль рассматривает без интереса и восторга, хотя порхающие вокруг нее служанки восхищенно охают и бесконечно осыпают комплиментами.
Но что девушке эти приятности? Они не могут затмить печаль и грусть от перспективы выходить замуж за человека, которого ни разу не видела в своей жизни. И который брал ее в жены лишь с одной целью – получить графский титул и доступ к семейному архиву рода Тордуар.
Это была сделка – жестокая, но вполне обычная. Несмотря на титул и наличие замка, граф Тордуар был на грани разорения и полного краха. И единственная дочь стала той прелестной ниточкой, которая могла помочь ему поправить дела.
Ведь Аттавио Дэрташ, этот торгаш и коммерсант, был безумно, просто неприлично богат. И мог с помощью денег добиться практически всего, чего угодно.
Почти – вот ключевое слово.
А аппетиты Аттавио, как гласили слухи, были просто звериными. И неутолимыми.
Мираэль плохо запомнила путь до сеймной часовни – ветхой и потрепанной. Конечно, совместными усилиями ее попытались привести в порядок – убрать вековую пыль и грязь и украсить цветами и некогда драгоценными гобеленами. Но это не сильно исправило ситуацию, скорее наоборот – только подчеркнуло затхлость божьего места и нищету, которая для аристократии, разумеется, была позорной и неприличной.
Но, увы, естественной и привычной.
Едва ли молодая невеста отметила и своего жениха. Встав подле него, она рассеянно мазнула по высокой, затянутой в черное, фигуре, широкому и совершенно не благородному лицу с переломанным носом и колючими черными глазами под хмурыми широкими бровями, да темным волосам с легкой сединой на висках. И равнодушно уставилась на святой лик Изавэля позади священника в церемониальных одеяниях.
– Начинаем! – гулко повелел Аттавио, кивнув.
Начиная брачный обряд, священник заговорил.
Немыслимо сокращая церемонию, уже через несколько минут он произносит главные слова: «Объявляю вас мужем и женой» и Мираэль действительно становится замужней дамой. И окончательно прощается со своей юностью.
Глава 1. Спустя шесть лет
– Черт! Черт! Черт!
Перевополошенно ругаясь, Мира носилась по спальне, пытаясь одновременно и одеться, и причесаться, и собрать в сумку учебники и тетради. И уже в который раз жалуясь на свою рассеянность и нежелание готовиться к рабочему дню накануне.
К сожалению, она прекрасно осознавала все свои недостатки, в том числе и лень посвящать вечер скучным сборам. Вместо этого она предпочитала расслабленно заваливаться на постель с книжкой в руках и погружаться в запретные миры любовных перипетий Анны Ривер – героини одной из самых популярных серий любовных романов современности.
Вот потому-то, толком не выспавшись и выглядя не самым лучшим образом, девушка снова почти опаздывала к своим нанимателям, которые были «настолько щедры и благородны, что приняли несчастную вдову в качестве учителя для своих маленьких деток».
Мира никогда не говорила, что является вдовой – несмотря ни на что, она не могла вот так взять и умертвить своего вполне себе живого и здравствующего супруга. Но никогда и не отрицала этого факта. Ну, а то, что она носит только черные, чрезмерно закрытые и скромные одеяния… Подобные наряды служили ей своеобразной защитой, ведь благодаря им она выглядела старше и немного, но скрывала свою привлекательную внешность, которая со временем только расцвела.
– Лаура. Дэни. Доброе утро! – чопорно поздоровалась Мира с выскочившими ей навстречу детьми, – Как вам спалось нынче?
– Доброе утро, госпожа Дэрташ! – мирно и спокойно отозвались мальчик и девочка в унисон, хотя, судя по дерганным движениям и слегка безумного блеску в глазах, им не терпелось сообщить своей учительнице что-то этакое, – Все прекрасно, как поживаете сами?
– Благодарю вас за интерес, у меня тоже все хорошо, – Мира позволила себе улыбнуться лишь чуть-чуть – скромно и скупо. Под следящим взглядом вышедшей следом гувернантки она просто не могла сделать большего. По крайней мере, пока. – Готовы ли вы приняться за учебу? Вы позавтракали? А зубы почистили?
– Разумеется, госпожа Дэрташ! – недовольно ответила за детей гувернантка, – Глупо спрашивать очевидные факты.
«Так я и не тебя спрашиваю! – огрызнулась про себя Мира, мысленно показав старой грымзе язык, – А детей!»
– Благодарю, госпожа Люраль, – вслух она проговорила вежливо и строго, – Если это так, тогда позвольте – мы начнем с нашими юными учениками заниматься!
Было видно, что гувернантка очень хотела пренебрежительно фыркнуть. Или сказать что-нибудь колкое и обидное. По каким-то причинам она страшно недолюбливала Миру и всегда ждала удобного момента уколоть ее.
К счастью, желание посидеть и вытянуть ноги, а также выпить чаю с добавлением в него бренди часто перевешивало это стремление, благодаря чему Мира получала то, что и хотела – остаться с детьми наедине, чтобы заняться своими непосредственными обязанностями.
В большом и богатом доме семейства Копш под учебу отпрысков была отведена целая и специально обустроенная для этого дела комната – с партами и меловой доской, большим глобусом и высоким стеллажом под книги. Но далеко не всегда Мира проводила свои уроки именно здесь. Иногда они с юными учениками уходили на задний дворик, или в оранжерею, или в библиотеку. Последняя, кстати, не пользовалась популярностью у домочадцев, поэтому ей было пользоваться и удобно, и выгодно. Спрятавшись за одним из шкафов, можно было устроиться прямо на полу, на мягком и ворсистом ковре, разложить атласы или энциклопедии и вместе с ребятами погружаться в далекие миры и невозможные путешествия. И никто их не видел и не мешал.
Но главное – такие занятия нравились Лауре и Дэни. Они безумно любили, когда, открыв огромную книгу с картой, Мира водила пальчиком по цветными линиям границ и проникновенно, как будто раскрывая тайну государственной важности, рассказывала о той или иной стране, уделяя особое внимания традициям и культурным обычаям.
Но сегодня дети хотели поделиться новостями. Поэтому, устроившись на полу, они наперебой заговорили:
– Через неделю наши родители проводят бал!
– Мама долго спорила и даже кричала, представляешь, Мира?! Оказывается, она уже заказала кучу нарядов и драгоценностей, а папа и не знал!
– И приглашения разослала! И даже барону Терьи!
– И маркизе де`Милар!
– Папа ругался! Громко! Долго!
– И такие слова говорил…
– Тише-тише, дорогие мои! – Мира улыбнулась и подняла вверх ладони в успокоительном жесте, – Что я говорила вам о сплетнях?
– Только недалекие умом разносят сплетни и радуются им, – заученно проговорила Лаура, но тут же смешно поморщилась, – Но разве это сплетня? Это то, что вчера у нас было!
– А вы подслушали, – больше утвердительно, чем вопросительно заявила девушка, в притворной строгости нахмурив брови, – Как это неблагородно с вашей стороны, уважаемая леди, уважаемый сэр.
– В этом не было необходимости, – фыркнул Дэни, – Их крики слышал весь дом! И, боюсь, даже улица!
– И неужели вам это понравилось?! – артистично распахнула рот и глаза Мира в ужасе.
– Это было смешно, правда, Дэни? – хохотнула Лаура.
– Очень смешно! – кивнул, усмехнувшись, ее брат. – Как в цирке!
– Как это жестоко! – печально вздохнула Мира, карикатурно закатив глаза и прижав к груди ладонь, – Вы такие жестокие, дети!
Подобная актерская игра – совершенно не искусная и потому смешная, вызвала очередной приступ хохота, и Мира, не удержавшись, рассмеялась вместе со своими подопечными.
Она любила этих детей. Иногда – жалела. И пыталась уберечь от жестокости и грязи этого мира, как могла. Ведь в свое время они сами, того не понимая, сделали для нее то же.
Иногда Мира видела сны о своем прошлом. Или же не специально, под влиянием момента, погружалась в не самые приятные воспоминания.
Увы, ни деньги, ни титулы не делают из людей хороших родителей – эти вещи вообще между собой не связаны. Сама Мираэль, являясь по праву рождения графиней Тордуар, не испытала за всю свою жизнь ни капли родительской любви, хотя старалась вызвать хотя бы чувство гордости и удовлетворения за себя. И потому – с раннего детства училась и выполняла все требующееся от нее.
Только это не помешало родному отцу буквально продать ее – продать торгашу и коммерсанту, которому было важно лишь одно – заполучить в свои лапы титул, а с ним – и возможность просочиться в верховную палату.
Да, она стала женой самому богатому в их краях человеку. Подарила ему свое родовое имя в обмен на деньги и решение проблем фамильного особняка, а сама получила…
Полное равнодушие.
Жена Аттавио Дэрташу оказалась просто не нужна. Особенно такая юная. Еще вчера – девчушка в детском платьице.
Однако надо отдать мужчине должное – он сделал Мире крайне заманчивое предложение: жить своей жизнью, пользоваться его деньгами и не мешаться под ногами.
И, конечно, Мираэль мгновенно им воспользовалась! Взяла мужнюю фамилию, все необходимые документы и уехала на бричке куда глаза глядят. Подальше! Ну и пусть – в неизвестность! Зато – туда, где не знали ни имени Дэрташ, ни ее саму!
Благодаря открытому на ее имя счету она смогла без проблем устроиться в небольшом и очаровательном городке, снять себе комнатку и приобрести незамысловатый набор домашнего учителя. И найти место работы. И хотя молодость и красота играли против нее – стараниями горожан слух о ее вдовстве сделали ее предметом жалости и сочувствия. И хотя это было не совсем честно – не отрицая слухи и предположения, Мираэль соглашалась с этим мифом и поддерживала его. К тому же это было несложно.
Черное глухое платье с высоким воротником. Туго заплетенные косы, надежно спрятанные под чопорным чепцом с короткой вуалью. И никакого макияжа.
Подобный облик даже на расстоянии отталкивал и вызывал недоумение. Конечно, особо внимательные могли без проблем отметить тонкий стан и упругую пышную грудь. Легкую поступь и нежнейшие черты лица с безукоризненной кожей, будто у ангела. А скромность и даже некая отрешенность молодой особы наводила мысли об искренности и чистоте, но никак не о распутстве и разгульности. Посему – учительницу по имени Мира Дэрташ знали. Жалели. Уважали. И ничего лишнего по отношению к ней не позволяли.
Как правило. Но бывали, конечно, и исключения.
Взять, к примеру, Лауру и Дэни.
На публике, конечно, они вели себя хорошо и прилично, отлично вымуштрованные сначала своей гувернаткой, потом – самой Мирой.
Но наедине…
В отсутствии свидетелей…
О, это было настоящее приключение!
Каждый день!
Каждый урок!
Самое настоящее и неповторимое приключение!
С отпрысками Копш Мираэль могла позволить себе и посмеяться, и пошутить, и побегать, и потанцевать.
И даже устроить какую-нибудь тихую и, в целом, неопасную диверсию.
А почему, собственно, и нет?
Будучи ребенком, Мира всегда вела себя тихо и примерно. Не дай Бог-творец вызвать недовольство гувернантки, которая обязательно доложит отцу, а тот, вызвав дочь на короткий разговор, кратко и емко выскажет свое недовольство и посмотрит так, будто та Родину продала. И этого было достаточно, чтобы отбить всяческое желание шалить.
Лишь с возрастом Мираэль поняла, что уже одно существование у графа отпрыска женского пола, а не мужского, было разочарованием – что бы она не делала, что бы не говорила и как бы не выглядела. И хотя женщина вполне могла стать наследницей (хотя что там можно было наследовать? полуразрушенный особняк, да истощенные земли с ветхими деревеньками и истощенными крестьянами?), вряд ли графа можно было посчитать приверженцем современных веяний. А потому – зависшему в средневековых устоях.
И потому – сейчас Мира с удовольствием восполняла пробелы в длинном списке детских проказ. Но, будучи взрослой, контролировала их уровень и умело шифровала и скрывала, заметая следы.
Поэтому для всех, даже для гувернантки, они просто занимались уроками и ответственно грызли гранит науки. И не вызывали и капли сомнений в компетенции молодой учительницы.
* * *
За обедом, пользуясь обычным отсутствием взрослых (чета Копш были приглашены на обед к партнерам, а гувернантка, явно переборщив «не совсем чаем», прилегла в своей комнате), Лаура снова подняла тему званного вечера.
– Мама сказала, что я должна буду надеть длинное платье и сделать прическу. А Дэни – камзол и рубашку с кружевами. Я видела такую! Это же ужас!
– Ничего ужасного, – мягко улыбнулась Мира, машинально протянув руку, чтобы поправить салфетку на коленях мальчика, – Всего лишь одежда на выход. И она должна соответствовать случаю.
– Но она отличается от нашей обычной одежды! – возмутился Дэни.
– Конечно, – серьезно кивнула девушка, – Ведь она взрослая. Совсем скоро вы будете носить такую каждый день.
– Кошмар!
– Да-да! Никаких коротких штанишек и рукавов, юбочек и тонких платьицев. Сплошной официоз.
– Кринолин и корсет! – в ужасе выпалила Лаура, смешно округлив глаза. Мира не удержалась и негромко рассмеялась.
– А еще – вот это! – девочка двусмысленно повела пальцами в районе груди, – У мамы почему-то всегда очень низкие вороты и вот тут все топорщиться и поднимается!
– Это называется декольте. И об этом лучше не говорить за столом, Лаура! Это неприлично! Рядом с тобой сидит твой брат!
– Но я в курсе! – поморщился мальчик, – И мне это тоже не нравится! Будто тыквы запихали под сорочку…
– Вот у тебя всегда все прикрыто, разве не так? – продолжила Лаура, неприлично ткнув вилкой в сторону Миры, на что девушка демонстративно возмутилась – нахмурила брови, поджала губы и вскинула подбородок. Но в итоге не удержалась и хмыкнула.
Ее «вдовье» платье действительно было очень закрытым и скромным – с наглухо застегнутым воротничок под самый подбородок и только тонкая, почти незаметная вышивка да небольшая камея на черном бархатном шнурке украшали его. Все очень прилично – даже чрезмерно – и чопорно.
Но девушке было так комфортно. И она совершенно не скучала по более изысканным нарядам – светлым, роскошным и дорогим, обнажающим, согласно моде, не только шею и ключицы, но и аппетитную ложбинку приподнятых с помощью корсета грудей, которая так и притягивала к себе мужские взгляды.
– Но ведь еще есть украшения – кольца, браслеты, ожерелья, сережки, – проговорила Мира ласково, – Разве тебе не хочется надеть подобную роскошь, Лаура?
– А смысл? – пожала плечами девочка, отправляя в рот очередную ложку жидкого и совершенно пресного супа – опять же, подчиняясь модным тенденциям, чета Копш пристально следили за здоровым, лишенным богатого вкусового разнообразия, рационом. – Быть ходячей лавкой украшений? Для чего?
«Чтобы продемонстрировать богатство и похвастаться», – подумала Мира. Но вслух сказала совсем иное:
– В этом нет ничего особенного или крамольного. Почему бы не украсить себя, как то полагает обычай? Да еще если и финансы позволяют!
– Но ведь ты так не делаешь! – снова перевела стрелки девочка.
– Так я просто учительница. Я, конечно, не бедствую, но излишками денег не обладаю.
Тут Мираэль, конечно, немного покривила душой. Благодаря открытому Аттавио Дэрташем, ныне графом Тордуаром, счету у нее были весьма и весьма хорошее обеспечение и стабильная финансовая поддержка. И все же она обращалась к ней только в крайнем случае.
Например, когда только-только обосновалась в этом городке и решила не только снять комнатку в приличном доходном доме, но и полностью обновить гардероб для, так сказать, создания образа любящей скромность и уединенность учительницы.
Или когда просто не могла пройти мимо беды одной из своих соседок – мадам Артанье, вынужденно после роскошной жизни прозябать в полном одиночестве в доходном доме, потому что ее единственный сын проиграл все их состояние в карты и трусливо сбежал за моря, чтобы избежать преследование кредиторов. Чтобы оплатить хотя бы часть долгов, женщина продала все свое оставшееся имущество, все свои наряды и сокровища и поселилась в маленькой – еще меньше, чем у Миры, комнатке под самой крышей. И в итоге заболела. Сердобольная девушка оплатила ей врача и пребывание в больнице, наняла мастера, который привел ее спальню в божеский вид во время ее отсутствия и, разумеется, накупила теплой и качественной одежды, чтобы та, не дай бог, снова не простудилась на сквозняке.
– А ты будешь на этом вечере? Ты ведь не оставишь нас со всеми этими людьми? – вдруг спросил Дэни.
Мира качнула головой из стороны в сторону.
– Нет, дети. Я же просто ваш учитель. Мне там нечего делать.
Вот только тем же днем, когда Мира уже попрощалась с детьми и собралась отбыть домой, Заира Копш неожиданно появилась в холле и властным движением приказала девушке задержаться, а детей – удалиться прочь.
– Нам надо поговорить, госпожа Дэрташ.
Вокруг и около она ходить не стала. Дождалась, когда Лаура и Дэни уйдут, и сразу же заявила:
– В эту пятницу мы проводим званный вечер, Мира. И мы с супругом хотим, чтобы вы присутствовали на нем.
Глава 2. Оглядываясь в прошлое
Непонимающе склонив голову набок, Мира недоуменно уставилась на хозяйку. Той, разумеется, проницательный и глубокий взгляд колдовских зеленых глаз не понравился, и женщина инстинктивно отвела свои в сторону.
В целом, Заира Копш была равнодушна к молодой учительнице. Несколько дней пристального наблюдения, а также отчеты гувернантки давно убедили ее в том, что Мираэль была не возрасту умна и скромна, а это были не те черты, что могли привлечь ее супруга. Более того – эта особа всегда избегала ненужного общества своих работодателей, полностью увлеченная только своими прямыми обязанностями.
Не разочаровала ее учительница и на этот раз.
– Уверена, мое присутствие на рауте будет лишним, – мягко и аккуратно проговорила та, разомкнув свои по-детски пухлые, но алые и чувственные, как у взрослой женщины, губы.
– Однако моя свекровь считает иначе, – немного дерганно заявила Заира Копш, – Понимаете, она немного… заносчива. И считает, что показать учительницу своих внуков будет отличным способом продемонстрировать и наше благосостояние, и наше рвение дать детям самое лучшее образование.
«Покичиться, – презрительно подумала Мира, – Выставить на всеобщее обозрение, как какую-то заморскую зверушку!»
– Несомненно, это большая честь. Но позвольте все же отказаться, – мягко, но в то же время строго проговорила девушка, – Мне будет крайне неловко.
– Не надо стесняться, Мира, – раздраженно отмахнулась Заира, – Вы молодая и весьма воспитанная леди, которая явно умеет вести себя в обществе, а значит, никаких проблем не вызовете. Да и разве вам самой не хочется побывать на светском мероприятии?
– В качестве учительницы? Прошу простить меня – но это будет не больше, чем обычный фарс. И вряд ли будет оценен по достоинству вашими сиятельными гостями.
– Нет, госпожа Дэрташ. Это не обсуждается, – немного повысив голос, раздраженно проговорила женщина, – Будьте любезны и не разочаровывайте нас. Будьте здесь в пятницу в пять часов. И не опаздывайте! А до этого момента спокойно занимайтесь с детьми. И… дайте им, что ли, пару уроков танцев и этикета, чтобы они не опозорились.
Мира решила пропустить это замечание мимо ушей – несмотря на то, что обычно для таких уроков нанимался специальные учителя, она взяла эту обязанность на себя, ведь прекрасно разбиралась не только в точных и гуманитарных дисциплинах.
Больше всего, конечно, ее укололо пренебрежительное отношение к детям, хотя давно привыкла к подобному.
Опозорить? Вот что Заиру беспокоит больше всего? Не комфорт и уют своих детей, не их здоровье и настроение, а только факт им примерного поведения в общественном месте?
Как это было похоже на ее собственного отца!
И как же она ненавидела эту черту во взрослых людях, испорченных денежными и социальными вопросами!
– Как вам будет угодно, – покорно произнесла Мира, кивнув, – Позвольте откланяться.
– Да-да, Мира. Можете идти!
И она пошла.
Домой, в свою небольшую, но уютную и с любовью обставленную комнатку с небольшой кухонькой и отгороженной ширмой лоханью, которая служила ей ванной.
По дороге девушка зашла в лавку, чтобы купить мяса, сыра и хлеба на сегодняшний и завтрашний вечер, немного прошлась по улицам, на которых расторопные фонарщики уже зажигали свет в красивых стеклянных колпаках и по которым, наслаждаясь вечерней прогулкой, неспешно шествовали парочки или торопливо спешили домой обычные прохожие.
Все, как всегда. Только темнеть из-за осенней поры начинало гораздо раньше, чем летом. И потому возникало ощущение, что работала Мира не полдня, согласно договору, а больше.
Было ли это проблемой?
Для Мираэль – нет, не было. Ей нравилось то, чем она занималась.
Не нравилась только чрезмерная заносчивость четы Копш, этих обыкновенных, просто очень удачно разбогатевших торговцев, которые, как и многие другие подобные им из-за своего состояния приписывали себя к высшему свету.
Опять же – ничего ужасного в том, чтобы получить возможность жить богато и с комфортом, юная графиня не видела. Деньги открывают многие двери и предоставляют огромные возможности. Невзирая на свое происхождение, можно получить образование, выписывать книги, путешествовать, посещать семинары и лекции выдающихся людей… Заниматься благотворительностью, помогать другим, спасать жизни…
Вот только все ли пользуются своим состоянием ради благого дела? Или хотя бы ради своего собственного саморазвития? Развития своей личности и своего интеллекта?
Уже за это Мираэль была благодарна своему ненастоящему, по сути, мужу. Да, прожженный торгаш и циник до мозга костей, Аттавио Дэрташ даже после свадьбы предпочел не видеть своей новоиспеченной супруги – слишком уж молода и нежна она была на его вкус. Но он не запретил ей читать и выходить из дома. Позволил совершенно свободно распоряжаться своим содержанием и нанимать репетиторов и закупать даже самые дорогие и редкие книжные экземпляры. Не таскал на светские рауты, хотя порой, конечно, ее присутствие было необходимо. Но и тогда Аттавио отлучался для решения каких-то деловых разговоров, а ее саму передавал под ответственность сопровождающих – своего секретаря Рико Монро или партнера по бирже Антуана Ломели. Компания, конечно, приятная и не в пример того же Аттавио услужливая и внимательная, но в подобные моменты девушка чувствовала себя…
Плохо она себя чувствовала.
Некомфортно.
Этакой собачонкой на выгуле, которую завели в угоду моде, а не потому, что испытывают хоть чуточку теплых чувств.
Поэтому в какой-то момент Мира, страшно тушуясь и трясясь, как осенний лист на ветру, набралась смелости, чтобы попросить супруга отпустить ее. Неважно куда, неважно зачем. Просто – отпустить.
И к ее удивлению – Аттавио сделал это! Равнодушно обвел взглядом, нехотя оторвавшись от своих бесконечных бумаг и писем, устало потер широкую переносицу и совершенно беспристрастным голосом коротко и емко напомнил ей о правилах приличий.
Никаких скандалов. Никакого явного разврата.
Если хочет заводить любовников – пусть. Но тайных.
Никаких противоправных действий. И привлекающего внимания поведения.
Хочет жить отдельно – пусть. Он не против. И он даже увеличит размер ее содержания, чтобы супружница ни в чем не нуждалась.
На радостях Мира чуть не бросилась супругу на шею. Но не сделала этого, так как, несмотря на полгода странного, но брака, они едва ли разговаривали друг с другом дольше минуты. Да, жили в одном доме. Но ночевали в разных спальнях. И даже ели в разное время. И порой не виделись неделями.
Что уж говорить о супружеских отношениях?
И нет, Мираэль не завела себе ни любовника, ни мало-мальски близких приятелей. Зато вволю наслаждалась той свободой, к которой всегда стремилась.
Свободой выбора. Свободой передвижения. Свободой своих занятий и увлечений.
Много ли ей надо для счастья?
На самом деле, нет.
Роскошь, в которую она окунулась благодаря Аттавио и жизни в его доме, не успела стать столь необходимой. И потому Мира не видела проблемы в том, чтобы носить скромные одежды и не менять наряды и украшения каждый день. Не было проблемы и в жизни в маленькой комнате доходного дома, и в работе простой учительницы.
Наоборот. Ей нравилось не быть знатной дамой. Потому и представлялась фамилией мужа (сам он после брака получил и титул, и право пользоваться фамилией Тордуар), а так как в Фэрдере никто не знал о купце Аттавио Дэрташе, это ни разу не вызвало ни одного неудобного вопроса.
* * *
В заботах и привычных делах время бежит незаметно, быстро и неумолимо.
Следуя указанию Заиры, Мираэль действительно напомнила ее детям и правила поведения в светском обществе, провела небольшой экзамен на знание столового этикета и, разумеется, пригласила знакомого музыканта, под аккомпанемент которого они вспомнили ранее изученные танцы. Поэтому она не сомневалась – несмотря на юный и нежный возраст, ее подопечные не ударят в грязь лицом и покажут отличный пример воспитанных и образованных для своего возраста ребят.
Накануне званого вечера появился соблазн изменить своему чопорному и мрачному платью, и Мира с легким чувством трепета и ностальгии достала свое единственное нарядное платье.
Чтобы просто полюбоваться. И как бы невзначай погрузиться в воспоминания.
Как и положено юной графской дочери, она с малых лет присутствовала на вечерах светского общества. Это было скучно и неинтересно. Обычно аристократы хвастались своими детьми, будто соревнуясь – у кого ребенок красивей, у кого образованней, у кого самый выдающийся талант в музицировании. Из-за бедности своего рода Мираэль могла продемонстрировать только необыкновенную и нежную, доставшуюся от почившей матери, красоту да спокойный нрав. Ну и еще отличную память – благодаря любви к книгам и поэзии она отлично декламировала даже самые большие и сложные стихотворения. А вот играть на музыкальных инструментах и хорошо танцевать она не умела – у отца просто не было денег для найма специальных учителей. Все это пришло позже, и не без помощи неизвестного благодетеля. Лишь в 15 лет, перед первым в своей жизни балом невест, в их особняк прибыли учителя музыки и танцев, которые в срочном порядке стали ее обучать. Лишь бы не опозорила честь и достоинство графского рода. Но что танцы? Что музицирование? Она все равно появилась на балу в скромном и старомодном платье, перешитом из старого наряда матери. И только ленивый не насмехался за ее спиной из-за нищеты и неприглядности.
А в 17 она стала уже замужней дамой. Причем дамой богатой. Вот тут-то у нее и появились и роскошные наряды из самой дорогой парчи и кружев, и безумно дорогие и красивые драгоценности, и обувь от самого известного салона, услугами которого не гнушались пользоваться не только придворные, но и члены королевской семьи.
Завидовали ли ей? Несомненно. Но насмешки никуда не делись. Ведь это смешно и абсурдно – графский титул был обменян на деньги. Увы, Мира еще не выросла к этому времени окончательно и не обзавелась достаточным количеством опыта, чтобы пропускать подколки и не очень хорошо завуалированные оскорбления на эту тему.
И потому ей было и обидно, и стыдно. И только воспитание и природное чувство гордости не позволяли расплакаться от тоски у всех на виду и продолжали поддерживать веру в себя: она ничем не хуже. И не заслуживает всех этих сплетен.
В памяти девушки особое место занимал один особо роскошный наряд. Оно было богатым и кричаще ярким – но при этом совершенно не вульгарным. И кто только подбирал его для нее?
Сшитое из золотой парчи, оно было густо усеяно жемчугом и бриллиантами. Тугой и плотный лиф украшали замысловатые и искусные кружева из шелка, а многочисленные нижние юбки из батиста шуршали там мягко и нежно, что напоминали шелест накатывающих на берег морских волн. Низкое декольте обнажало не только плечи и часть груди, но и спину, демонстрируя изящные и точеные формы. Открытые из-за разрезов рукава спускались аккуратными складками и походили на крылья диковинной птицы, когда как длинный шлейф – ее же хвост.
В вечер, когда Мира надела ее, секретарь Аттавио передал ей от своего хозяина еще и драгоценнейший гарнитур – тяжелое и массивное, но при этом совершенно не громоздкое золотое ожерелье с бриллиантами и длинные серьги ему в комплект. Самый лучший цирюльник города уложил волосы графини не в прическу, а в самое настоящее произведение искусства и украсил золотом и шпильками с теми же бриллиантами.
На том балу Мираэль Тордуар, несомненно, была самой роскошной и прекрасной женщиной среди всех прочих.
Но и тогда новоиспеченный граф почти не обратил на нее внимание. Лишь кивнул удовлетворенно, вывел в общий зал после оглашения и привычно оставив в одиночестве, занявшись сугубо мужскими делами.
Наверное, именно в тот день поползли слухи иного толка: несмотря на молодость и красоту графини ее муж равнодушен к ней и это явно неспроста. Может, она фригидна? Или за красивой оберткой прячется злая и глупая интриганка, которая доводит своего благоверного до белого каления одним своим видом? А, может, Аттавио того – вообще не интересуется женским полом, имея иные вкусы?
Увы, у супруга Миры была женщина. И далеко не одна. Среди тех же аристократок, причем порой замужних.
Но Аттавио никогда не демонстрировал своих любовниц. И никогда не ставил любовные отношения и увлечения выше своих дел. Поэтому казалось, что этот человек не видит ничего, кроме своей работы и новых обязанностей и возможностей, пришедших вместе с титулом.
Но Мираэль знала о существовании любовниц. Пару раз даже видела – нет, не самый процесс, а, скорее, его эпилог. Чаще всего женщины сами появлялись в их доме, а потом как можно незаметнее исчезали, не привлекая к себе внимания. А иногда Аттавио появлялся дома утром после некоторого отсутствия. И пребывал в удовлетворенном и потому – невероятно хорошем расположении духа.
