Текст книги "Легенда (СИ)"

Автор книги: Дед Скрипун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

Этот старик не приходит просто так, он приходит только тогда, когда другие возможности для примирения исчерпаны, и даже пролитая кровь не приводит к миру. Это он остановил последнюю войну богов, а теперь стоит над ним и рассматривает.

– А ведь всего этого могло и не случиться. – Спокойный голос упреком резанул по душе князя Испов. – Тебе всего лишь надо было поверить.

– Что сделано, то сделано. Назад не вернуть. – Жачеж смотрел безучастно в одну точку. Не пристало воину проявлять эмоций. Он готов к суровому приговору и смерти.

– Тебя в очередной раз обманули. – Вышень не судил, он говорил с ним спокойным голосом, словно отчитывал несмышленого мальчишку. – Но тебя трудно обвинять в этом, Чернобог искусен во лжи, не ты первый и не ты последний. Та стрела очень вовремя поразила именно того, кого надо, и я понимаю ход твоих мыслей в тот момент. Убили того, кто был против примирения, убили подло и в спину, устранили, как тебе показалось препятствие на пути к миру, а на самом деле, оборвали переговоры, породив в душе ненависть.

– Зачем ты мне все это говоришь? – Жачеж поднял голову и посмотрел в глаза судье.

– Ты князь, за тобой люди, которые тебе верят, и мы пришли не для того, чтобы с вами сражаться, у нас другая цель. Я хочу, чтобы ты понял. Убивать тебя никто не будет, как и твоих воинов, которые еще сопротивляются. Отдай им приказ сложить оружие. Нам не нужна кровь братьев. Пусть наступит мир.

Это была не просьба, это был приказ, и князь повиновался.

Глава 31 Не обижай, князь

В город они не вошли, хотя Сасруко и приглашал их. Вместо этого встали лагерем на дороге, в небольшом отдалении. Отдали весь провиант, что был, жителям, Тибола, оголодавшим так, что смотреть на них без содроганья было невозможно. Скелеты, обтянутые мумифицированной кожей.

Зайти в город, пусть и усталым, но сытым воинам, это выглядело некрасиво. Это как сытой и разодетой, королевской чете погулять, хвастаясь достатком, по нищенским, голодным трущобам. Не хотелось, чтобы люди, видя их, считали себя ущербными.

Встал вопрос о снабжении. Война за скрижаль вновь не надолго откладывалась. Так как Федограна, по непонятной причине, начали считать вождём объединённых княжеств, то на его плечи взвалился груз непредвиденных забот, который пришлось решать. Почему он стал настолько популярен непонятно, то ли тут дело в пламенной речи, что он произнёс перед двумя противостоящими войсками перед сражением, глубоко запавшее в душу высказанной правдой, то ли сокрушительная победа, в битве, где он был главнокомандующим, то ли волшебные доспехи и меч с божественной силой, толи всё, вместе взятое, но явно не проявленная доблесть, так как ни он не братья на этот раз, непосредственно в сражении не участвовали. Федогран запретил, можно было получить ранения, и их основная цель снова была бы не достигнута. Пришлось даже несколько раз рявкнуть на мечущегося от бездействия Бера, который никак не мог успокоиться, и всё рвался в атаку, и на такого же прыткого шишка, не уступающего ему желанием поучаствовать и отгрызть какому-нибудь бедолаге ухо или нос.

Заботы навалились на бедного парня, лавиной сошедшего с гор селевого потока, также неожиданно и также, неумолимо похоронив собственные планы. Но он нашёл выход, отдав решение местных проблем, на откуп старого, свергнутого и вновь восстановленного князя Нартов Сасруко, и перешедшего на сторону правды князя Испов, оставив за собой лишь координацию действий. Получилось довольно неплохо. Вожди знали свои народы и понимали, что надо делать, а что не надо. Федограну оставалось только следить, чтобы они между собой ни подрались, а они могли, особенно поначалу, до разговора.

Долго они сопротивлялись, но наконец он состоялся, этот разговор переубеждения.

Тяжелее всего было с вождём низкорослого, воинственного народа, долгий, и больше похожий на торг. Жачеж был человеком умным и хитрым, и при любой возможности пытался выбить себе и своему княжеству дополнительную выгоду. У него, скорее всего, бы это получилось, ввиду того, что Федогран, хоть он был уже и легендарным героем, и князем, но в силу юного возраста, жизненной неопытности и неискушённости в искусстве дипломатии, готов был согласиться со многими требованиями.

Однако на стороне парня участвовали в разговоре: Вышень, имеющий тысячелетний опыт судейства богов и духов, которого обвести вокруг пальца было невозможно, Вул, расчётливый оборотень, с холодным, прагматичным разумом, который жёстко стоял на своём, и шишок, который не верил ни единому слову, и своими едкими замечаниями, частенько ставил Жачежа в неловкое положение.

С Сасруко дела обстояли намного проще, и в то же время намного сложнее, он, с одной стороны, был неприрекаемым авторитетом для защитников Тибола, а с другой, потерявшим власть князем, сбежавшим и бросившим свой народ. Решить эту дилемму помог Федогран.

Он собрал войско Нартов и в довольно дружелюбной беседе, рассказал о своём пребывании на кромке, о разговоре с Аджу и её последних словах: «Убей его богатырь, и помни старуху».

Рассказ о том, как поступает Чернобог со своими последователями после смерти, поверг всех в шок, а то, что он смог обмануть саму повелительницу болезней, позволило посмотреть на своего князя с другой стороны, и понять, что его обмануть богу лжи было намного проще. Люди поняли и простили. В итоге Сасруко восстановил свои права над всем княжеством, вновь приняв бразды правления, и начал наводить порядок.

Примирить его с Жачежем было непросто, тут и старая, извечная вражда двух княжеств, и недавние обиды, но ставший общим врагом Чернобог, убеждение Федограна и Вышеня, и сравнение их с упёртыми почему-то кастрированными баранами, шишка, сделали своё дело, и два народа и два князя объединились ради одной, общей цели, отложив обиды на «потом».

Ночь… Ночь полной луны. Наверно больше нигде не увидишь такого чуда, как только в горах. Конечно, со мной многие поспорят, что у них, в их краях, всё намного прекраснее. Не буду переубеждать, сам вырос в другой местности. У каждого, в его доме, всё и всегда самое лучшее: и цветы пахнут божественно, и солнце другого цвета, и хлеб ароматнее. Всё так. Все правы, ибо нет ничего прекраснее Родины. Но луна в горах, это всё-таки чудо.

Огромная красавица, в дымке летящих под напором охлаждённого снежными вершинами ветра, бегущих куда-то в неведанную даль, торопящихся облаков, тенями скользящих по таинственным, в сказочном освещении, словно живых, дышащих сказками скал. Тёмные провалы ущелий, наполненные тайной, куда тянется, но не достаёт лунный свет. Загадочная дымка тумана долин, которая рассказывает воображению страшную сказку на ночь. Это завораживает. Не верите мне? Съездите на Кавказ и посмотрите сами, окунитесь с головой, искупайтесь в ощущениях восторга, не пожалеете.

Названые братья сидели на краю тёмного ущелья, смотрели на луну и бегущие облака, и молчали, погружённые в свои мысли. Разговоры не нужны, они бывают подчас лишними, и человеку, и даже кромочнику, иногда нужно побыть с самим собой наедине, подумать, помечтать, вспомнить былое, построить планы на будущее, порой даже неосуществимые. Такие минуты наполнены особенной теплотой, тем более когда рядом, плечом к плечу, сидит и молчит кто-то особенно тебе близкий.

Вул хмурил лоб, наверно думал о предстоящем сражении и просчитывал варианты, оборотень прагматик, и понимает, что их шансы на победу ничтожно малы.

Бер сопел и боролся с накатывающимся на него сном, он живёт в своем мире, где есть только сегодня, и не утруждает себя планами на будущее и воспоминаниями о прошлом.

Илька улыбался, шишок даже в смерти найдёт позитивные моменты, и наверняка умирая над кем ни будь, на прощание, пошутит.

Федогран вспоминал. Отца с матерью. Как они там? Второй, оставшийся в том мире Федогран, наверно доставляет им кучу хлопот? Тот, прошлый, оставшийся в беззаботной юности парень, встречается наверняка с Ленкой, рубиться на компьютере в глупые стрелялки, и мечтает не пойти завтра в школу и подольше поспать. Как это всё мелко, а ведь и он был таким совсем недавно. Если бы не Ягира с Чащуном, то так бы и оставался прожигающим жизнь инфантилом.

Сожалеет ли он о том, что произошло? Нет. Старая жизнь теперь кажется ему на столько пустой, что вызывает отвращение. Только тут, в этом суровом мире, он понял, что такое: «ЖИТЬ», что такое настоящая любовь, что такое долг и честь, и что такое дружба. Он теперь знает, за что можно, не жалея себя любимого, умереть, и он готов к этому.

– Знаете, о чём я подумал. – Зевнул Бер, оборвав молчание. – Завтра, возможно, мы отправимся к Калиновому мосту, в последний путь, а мне почему-то не страшно.

– Ты – и подумал, по-моему, понятия несовместимые. – Хмыкнул шишок, но тут же стал серьёзным. – Неужели и правда завтра всё закончится… Грустно это. Я уже так привык к приключениям, и мысль о том, что подходит всему этому конец, меня приводит в уныние. Было здорово. С вами было весело парни. Прожив много веков, я только с вами понял, что такое: «жить по-настоящему», спасибо за это.

– Завтра… – Сглотнул Вул. – Завтра уже наступило. Время далеко за полночь, и надо бы по-хорошему лечь спать… Но не хочется. Всё думаю: «Как всё пройдёт?». Если мы победим, то боги вернутся, а если нет… – Он замолчал и отвернулся. – А если нет, то мне не хочется дальше жить в таком мире. Насмотрелся уже, как всё будет. Тошнит.

– Это точно. – Вздохнул шишок. – Не хочется. Как подумаю, что кромочников не будет… – Он недоговорил, а лишь вздохнул и махнул рукой, выразив таким образом и сожаление, и огорчение.

– Не. Я всё равно помирать не хочу. Это, конечно, здорово, и интересно узнать: «Что там после смерти?», но я ещё тут не нажился. У меня дома Агли осталась беременная. Да и мамке с тятькой помочь охота, старые они, да и вообще… Деток своих на руках потетёшкать хочу. Квасу холодного, с погреба. Холодца.

– Тебе лишь бы жрать. – Засмеялся шишок. – Хотя от кваса я бы тоже не отказался. А ещё бы лучше Алинкиных блинов, да со сметаной, и взвару горячего, со смородиновым листом. – Он гулко сглотнул. – Так, вдруг охота пожрать стало, что слюна побежала, вот же увалень, соблазнил, аж аппетит разыгрался.

– А мне почему-то кажется, что у нас всё получится. – Заговорил Федогран, не поворачивая головы. – Не может быть, что всё напрасно. Что все зря. Судьба не просто так свела нас вместе и протащила через огромное количество испытаний. Проверяла она. Смотрела. Не сломаемся ли мы, не отступимся ли. Думаю, она на нашей стороне.

– Ещё бы чем Удачу приманить? – Хмыкнул шишок.

– А она тоже с нами. – Улыбнулся Вул. – Вон сколько раз по краю прошли, а живы до сих пор. Думаю, это её заслуга.

– Посмотреть бы. – Вздохнул Бер.

– На кого – Непонимающе оглянулись на него все.

– На судьбу, да удачу, конечно. На кого же еще. Какие они? Красивые наверно девки, хотя гордые да своенравные. – Глянул тот с таким выражением на лице, словно сказал вслух: «Вы что, Дураки? Чего тут непонятного?»

– Да уж. – Засмеялся Бер. – Ты как скажешь так скажешь. Хотя наверно действительно было бы интересно посмотреть. Богов мы видели разных, а вот этих барышень нет, даже не знаем, кто они такие. Говорим о них, да вспоминаем много и часто, а вот не видели ни разу.

– Кривые, косые и хромые. – Заржал шишок. – Иначе, зачем им прятаться…

– Тьфу на тебя, дурак. – Сплюнул Бер. – Сглазишь, и отвернутся от нас, а мне ещё пожить охота.

– Можно подумать, остальные помирать мечтают. – Толкнул его дружески в плечо Илька. – Я вообще ещё не женился, даже невесту не завёл. Поглядываю вон на Руймон, но Ешпора побаиваюсь, крепок больно, как скала, да и хвост её смущает.

– Мне кажется ты вообще бояться не умеешь. – Бер недовольно отдёрнул плечо. – И вообще, с тобой серьёзно разговаривать нельзя, одни хихоньки да хахоньки. Трепло ты, а не воин.

– Хватит. – Засмеялся Федогран. – Подерётесь ещё. Пошли лучше в лагерь. У нас впереди тяжёлая драка и надо бы отдохнуть. – Он встал и потянулся, расправив плечи. – Скоро рассвет, а спать совсем не хочется. Но надо. – Он вздохнул и пошел в сторону пылающих в ночи костров, и все последовали молча за ним.

Остатки ночи окончились так, словно и не начинались. Только Федогран закрыл глаза, и вот уже чьи-то руки тормошат за плечо. Начищенный, весь сверкающий как медный самовар, с выглядывающим из поддоспешника воротом белоснежной рубахи, стоял Пересвет.

– Вставай, княже. Пора. Дружина готова. – Воевода выглядел серьёзным, но улыбался.

– К чему готова? – Не понял богатырь.

– Так воевать. – Пояснил тот. – Поснедай с утра, да принимай командование.

– Я вроде никаких распоряжений не давал? – Федогран поднялся. – К чему всё это?

– Не обижай, князь. Тут распоряжения не нужны. Куда ты, туда и мы. Князь на сечу кровавую, и мы за ним, и не по приказу, а по совести. Ты за правое дело стоишь, и мы хотим с тобой. – Нахмурился воевода. – На-ка вот возьми. Ребята постарались. – Он протянул Федограну белоснежную как снег рубаху. – Негоже на смерть в грязном идти, не по-нашему это. Пред богами да предками надо в чистом, не приведи бог предстать. Традиции нам отцами дадены, надо блюсти.

– Спасибо. – Смутился парень. – Совсем замотался, упустил из вида.

– Понимаю. – Улыбнулся Пересвет. – Переодевайся, завтракай, да строй в поход войско. Мы готовы.

В лагере было на удивление тихо. Кто-то чистил амуницию, кто-то расчёсывал гриву коня, кто-то точил меч, но всё это молча.

Неподалёку дымили в предрассветных сумерках потухшими кострами ещё два стана воинов. Нартов и Испов. Там суетились и гремели оружием. К чему-то готовились, но Федогран не обращал на это особого внимания.

Он ел гречневую кашу с маслом, с «дымком», и запивал тёплым, парным молоком. Думать о чём-либо было лень. Будь – что будет. Строить планы сражения глупо, так как он не представляет, кто ему будет противостоять. Так что незачем забивать голову.

– Чего это они, ням-ням засуетились. – Чавкающий на плече шишок проглотил кусок лепёшки, и приставил к глазам ладонь, на манер козырька.

– Какая разница, у них своя жизнь. – Федогран безучастно зачерпнул деревянной ложкой из котелка.

– Как это какая? Они сюда идут. Смотри, как красиво выстроились. – Илька даже перестал жевать и вытянулся во весь рост. – Да оторвись ты от своей крупы, птичка-переросток. Глянь, как идут.

– Я тебя, когда ни будь убью за твой поганый язык. – Огрызнулся парень, но оторвался от каши и посмотрел в ту сторону, в которую указывал маленький брат.

Посмотреть действительно было на что. С двух лагерей, играя искрами восходящего солнца на кольчугах, в лёгком, тающем налёте тумана, громыхая доспехами, шли стройными рядами два войска.

Впереди Нартов на белоснежной кобыле, ехал Сасруко, а Испов на гнедом жеребце, возглавлял Жачеж. Войско быстро приблизилось к лагерю княжеской дружины, и остановилось, выстроившись и замерев по стойке смирно в нескольких метрах от костра стражи. Два горных князя, дружно, словно перед этим натренировавшись, спрыгнули с лошадей и уверенной походкой подошли к вставшему им навстречу Федограну.

– Принимай под свою руку, князь. – Склонили голову оба вождя.

Богатырь непонимающе смотрел на них, не зная, что ответить.

– Зачем. – Только и смог он выдавить из себя, подавив образовавшийся в горле комок чувств.

– С тобой пойдём. – Поднял голову Жачеж. – У меня должок к богу лжи, а я не люблю надолго оставаться должен. То, что тут произошло. – Мотнул он в сторону Тибола. – Гибель наших людей. Это его заслуга, и он должен ответить.

– Вы понимаете, что мы можем и не победить. – Попытался их вразумить Федогран. – Это может быть дорога в один конец.

– Да. – Кивнул. – Сасруко. – Но пусть лучше у своих костров, наши предки встретят героев, а не трусов. Мы идём с тобой. Бери под княжескую руку двух князей. – Он улыбнулся. -Ты великий воин, и мы верим в победу.

– Хорошие слова. – Подошёл Пересвет. – Дружина ждёт приказа, князь. – Склонил он голову.

– Ну что же, раз судьбы не избежать, придётся смириться и идти вперёд. – Федогран дружески хлопнул воеводу по плечу. – Выводи войско и строй рядом с этими орлами. Говорить буду.

– Только не говори мне, что нас забыл. – Беззвучно, как могут ходить только Агад-киши, подошёл к Федограну со спины Даг. – Мы идём с вами.

– А мы и спрашивать не будем. – Появился из ниоткуда Ешпор.

Чепрак нервно всхрапывал под наездником и перебирал копытами пританцовывая. Воин в золотой кольчуге, в странном шлеме, привстал в стременах, звякнув кольцами амуниции, и провёл взглядам по суровым лицам, выстроившихся людей и духов, словно заглянул каждому в душу.

– Братья! – Его голос прозвучал набатом, разорвав тишину. – Ещё вчера мы с некоторыми из вас не знали друг друга. Ещё вчера, стоящие сейчас плечом к плечу, были непримиримыми врагами и проливали кровь в сече. Но сегодня всё изменилось. Мы нашли способ помириться и стоим рядом в одном строю. Нас сплотил общий враг.

Чернобог, обманом и пустыми посулами совратил однажды ваши сердца, но вы нашли силы справиться, вы вернулись на сторону ваших отцов и дедов.

Сегодня мы пойдём в бой, ради нашей с вами Родины, ради памяти предков, ради чести и славы, ради богов, которые ждут нашей помощи.

Мы победим, я это знаю. Конечно, многие из вас не доживут до этого славного мига, но вот что я вам скажу:

«Если выживу, то буду завидовать павшим, потому что они первыми получат благословение и славу от ушедших в Навь предков».

Я горд, что судьба свела меня с такими воинами. Я горд, что поведу в бой такое войско! – Он выхватил из ножен меч и всполох огня как улыбка бога, озарила лицо. – Гойда!!!

– Гойда!!! – Взорвались горы.

Глава 32 Последний бой

Дорога к горе Аргоран была перекрыта. Чёрное войско, в несколько рядов, стояло в узкой, круто поднимающейся вверх и довольно сырой и мрачной лощине, поросшей низким кустарником и как сыр изъеденной норами вездесущих сусликов. Использовать в таких условиях кавалерию было глупо, если только не для того, чтобы её уничтожить, переломав ноги лошадям, и предупреждённый заранее об этом Федогран, велел оставить коней в Тиболе. Воевать придётся пешим порядком, на условиях врага.

Чёрное войско – это не метафора. Это действительность, то, что видели глаза. Чёрные шлемы, черные кольчуги чёрные щиты, даже копья и щиты покрыты чёрной краской, и все испещрено вязью серебряных рун, хвалящих бога лжи. Чернобог не поскупился на мрачную краску и серебро, и теперь это выглядело одновременно и завораживающе, и жутко.

Первый, из двух, основной строй врага напоминал греческую фалангу, монолит щитов и острия многочисленных копий над ними. Пробить такое построение в лоб очень тяжело, тут нужна своя тяжёлая, закованная в сталь, единая, тренированная для ведения подобного боя, стена воинов, танк против танка, но такой не было, никто из союзников так не воевал, а ударить в слабый фланг, где не было прикрытия, не получалось, там мешали скалы. Вражеский полководец с умом использовал рельеф местности, выстроив грамотную оборону.

Внезапно ряды фаланги войска Чернобога расступились и тут же сомкнулись, а в образовавшиеся на короткое время щели выбежали лучники. Они выстроились впереди войска тройной, линией, перед каждой из которых пробежал воин и разлил чёрную тягучую жидкость. На этом всё вновь замерло в молчаливом ожидании.

На небольшом пригорке, открывающем более-менее приемлемый вид, так как смотреть приходилось снизу вверх на поле боя, за выстроенным в боевые порядки войском, Федогран созвал совет из князей и вождей. Нужно было принимать какие-то решения, но он пока не понимал, что можно предпринять в сложившейся ситуации.

– Я растопчу их. – Даг пылал яростью и искрил гневом в глазах. Ненависть заслонила собой такого рассудительного до этого вождя Агач-киши, и он импульсивно размахивал руками, готовый сам броситься в атаку. – Моих воинов не напугать каким-то там строем и копьями, они смелы и сильны. Мамонтам не страшны норы сусликов, они не хлипкие кони, и ноги не переломают. Пошли нас вперёд.

– Нет. – Сказал как отрезал Федогран. – Если бы я хотел всех нас убить, то так бы и сделал.

– Почему? Ты не веришь в доблесть моих воинов? – Удивился Даг ещё сильнее рассвирепев.

– Да потому что вы даже до вражеского строя не дойдёте. Видишь ту чёрно-жёлтую гадость, что там разлили. – Он поднял руку, указав на строй лучников. – Это нефть. Её подожгут, а от неё стрелы. Твои мамонты боятся огня. Они к нему не приучены. Ты понимаешь, что дальше произойдёт? Раненое, напуганное животное запаникует, перестанет слушаться, и броситься бежать, явно не вперёд, где огонь, а назад, прямо на нас, превратившись из союзников во врагов. Мы проиграем сражение даже его не начав.

– Прикроемся щитами и пойдём вперёд. – Предложил Жачеж как-то неуверенно. – Мои воины готовы.

– А дальше что? – Вновь возразил Федогран. – Упрёмся в стену копий, размахивая бесполезно мечами? Нет, тут нужна такая же фаланга, тут надо грубой силой продавливать.

– Ну так у тебя есть такая. – Загадочно улыбнулся Вышень. – Чего тут думать.

– Где? – Не понял парень, но потом, как искра проскочила, он вдруг вспомнил, о чём говорил с ним судья при встрече. – Точно! Греки! – Я открою врата.

Пространство распахнулось, разорвавшись громким хлопком. Стал виден терем воеводы, а где-то там, за углом и его бывший дом. Жаль, но там уже нет Алинки, она теперь княгиня княжества Подгорного, и ждет его в Слави с победой. Могли бы свидится, но оно и к лучшему. Зачем лишние слёзы.

В Новгоре поднялась суета, забегали люди. Федограна, как и говорил Вышень, ждали. Первым из терема выбежал князь Сослав, уже в кольчуге и оружный, за ним воевода Митрох, а следом Камал, пришёл степняк на выручку, откликнулся, не оставил в беде.

Захрипели кони, застучали копыта, и гонцы сорвались с мест. Сейчас в распахнутых вратах станет тесно от воинов. Придёт подмога.

Чернобог не стал ждать, пока союзники придут на помощь и сам пошёл в атаку. Фаланга дрогнула и тронулась вперёд, чеканя шаг. Впереди лучники.

Вот и первая ошибка. От обороны воевать проще. Луки Нартов и Испов запели смертью, сметая легко защищенных воинов поддержки. При движении меткость падает, а воинам Чернобога пришлось стрелять на ходу, в то же время подставляясь под ливень стрел. Не имея щитов и прочных доспехов, они буквально все полегли в первые же минуты сражения. Но это не остановило врага и фаланга, колыхаясь и перешагивая через трупы, всё так же неумолимо двигалась вперёд.

Федогран улыбнулся. Сейчас они совершат ещё одну ошибку, надо только подождать.

Войска Новгора первыми вышли из врат.

– Совсем недавно хотел взять молодого, перспективного парня в дружину новиком, а теперь сам встаю под его руку. Лихой ты князь. Боги и удача на твоей стороне. Рад, что судьба свела нас. Принимай командование. – Улыбнулся Сослав.

– Рад видеть и тебя, княже. Вставай по правую руку. Побудете в резерве. – Поклонился почтительно Федогран.

– Я привёл с собой всех воинов, каких только смог собрать в столь короткий срок. – К богатырю подбежал Тессий, и обнял друга. – Жду приказа.

– И я рад тебя видеть, дружище. –Федогран похлопал героя по спине. – Строй своих и встречай врага в лоб, свяжи боем, дай мне время для манёвра. Я понимаю, что вас мало, но прошу, продержитесь. Надо медленно отступать. Это очень важно.

– Сделаем. – Улыбнулся Тессий, и собрался уже было уйти, но остановился и обернулся. – Вот ещё что… – Если вдруг, не удастся больше свидится… Спасибо тебе. Ты помог мне стать счастливым. Спасибо за Ариадну. – Он хотел ещё что-то добавить, но лишь махнул рукой и убежал.

Фаланга Греков против такой же, сошлись грохотом смерти, ударивших в щиты, ломающихся копий, криками боли и остановились, пытаясь продавить друг друга, смять, сдвинуть неумолимым катком дальше, вперёд, маршируя по своим и чужим трупам. Жуткое зрелище упирающихся до разрыва мышц, с раскрытыми в ненависти, вопящими славу и милость к богам, воинов.

– Мне что делать? – Камал подошел и склонил голову. – На лошадях тут воевать не получится.

– Следи за подкреплениями врага, встань прямо за спинами фаланги, и если те выдвинуться засыпь их стрелами, длинные степные луки будут весьма кстати. – Федогран говорил, а сам не сводил глаз с поля боя, где греки медленно отодвигались под напором назад. В фаланге врага больше воинов, а значит сильнее давление, и она не уступает в выучке союзникам, а в таком сражении всё это имеет главную роль.

– Силы у нас, конечно, уже не те, но на кое-что ещё способны. – Рядом встали Чащун и Ягира. – Гордись, пацан, под твоей рукой сами духи жизни и смерти стоят. Внукам потом похвастаешься, как самим Чащуном командовал. – Невесело улыбнулся дед и выпустил облако дыма.

Федогран улыбнулся и склонил голову, приветствуя стариков:

– Рад, что вы с нами. Ждите, ваше время ещё не пришло. Что-то мне подсказывает, что ваши таланты понадобятся позже.

Всё пора. Враг постепенно теснит союзную фалангу, но богатырь и не надеялся на победу, ему надо было выиграть время, и заманить врага, заставить его действовать по своим правилам. Греки сделали своё дело. Сейчас им будет легче.

– Твой выход, Даг. Видишь, они вышли из ущелья и открыли правый фланг. Седлай мамонтов и бей туда, пройдись по тылам, ударь в спину, только не увлекайся, не дай себе завязнуть, Чернобог кинет в бой резерв попытавшись зажать тебя в клещи. Как только увидишь, с его стороны движение уходи под прикрытие дружины Подгорного княжества. – Скомандовал богатырь вождю Агач-киши и повернулся к Пересвету. – А ты, веди воинов вслед за мамонтами и закрепись, встав клином между фалангой и другими войсками врага. Твоя задача держать оборону, пока мы не разберёмся тут. – Воевода ударил себя кулаком в грудь и убежал.

– Жачеж. – Повернулся к горным князьям богатырь. – Иди с Пересветом, там будет жарко, а ты Сасруко, ставь своих за спинами Греков, сейчас враг дрогнет, их строй посыплется, появятся бреши. Врывайтесь в них и режьте всех. Нам надо успеть покончить с Чернобоговской фалангой, пока дружина будет держать клин обороны.

– Нам, тоже задачу ставь Князь. – Улыбнулась подошедшая Мирина, королева амазонок, а за её спиной растянув губы радостью и не сводя глаз с шишка, стоял Крепыш.

– Рад видеть тебя королева и твоего спутника. – Федогран склонил голову. – Поддержки со степняками воинов лукам.

– А я что делать буду? Я стрелы пускать не умею, не моё это, мне бы к врагу поближе. – Нахмурился Минотавр.

– Пошли дружище, я покажу, где пожарче будет. – Мгновенно перескочил ему на плечо Илька. – Вместе повоюем. – Он вдруг сконфузился и повернулся к Федограну. – Ты же не против, княже.

Ну что тут поделаешь с маленьким наглецом, хорошо субординацию, какую-то сохранил, спросив хотя и запоздало, но разрешения, что для него уже является подвигом.

– Я как раз бочонок с мёдом прихватил. Выпьем потом, победу отпразднуем. – Крепыш подбросил на ладони приличную, булькающую ёмкость, он настолько светился радостью, встретив друга, что, казалось, вот-вот вспыхнет.

– Я и сейчас хлебнуть не против, но времени нет. – Засмеялся Илька. Пошли ближе к фаланге, там сейчас самое веселье начнётся.

С воем мамонтов, и жуткими, похожими на птичий клёкот боевыми криками, Агач-киши втоптали в землю правый фланг вражеской фаланги, они не признавали железа и использовали в качестве оружия дубины. Страшные, похожие на обезьян, покрытые кровью и ошмётками плоти, они навели такую панику, что строй Чернобога, рассыпался на фрагменты, и по кровавой каше, в которую превратилась земля, пошли в бой пешие воины Федограна.

Пересвет, при поддержке Жачежа, вклинился между фалангой врага и возможными подкреплениями, встав глухой стеной, а воины Сасруко, врубились в распавшийся строй лживого бога, превратив сражение в резню.

Чернобог, видя такое, кинул вперёд резерв. Чёрная лавина вражеских мечников потекла с горы, пытаясь смять клин, и спасти фалангу, но им навстречу взлетел рой стрел степняков и Амазонок, буквально выкашивая их сотнями. Трупы покатились вниз, впереди войска, но фанатизм и вера в своего бога, не позволили остановить атаку.

Грохот ударившихся щитов, лязг железа, вопли смерти и ярости, перемешались в жуткой картине сражения. Ни одна из сторон не побеждала, но и не сдавалась. Умирали, но стояли на месте. Одни за свою землю и свободу, другие за навязанные идеалы лжи.

– Выводи своих, князь. – Федогран подозвал Сослава. – Сомните их. Заставьте бежать.

– Я с ними. – Сверкнул злостью в глазах Бер.

– Нет! – Отрезал богатырь. – Наша война ещё впереди. Не суетись и жди.

Дружина Уйшгорода, стала той каплей, которая круто поменяла обстановку. Свежие воины буквально проторили дорогу в рядах врага, не останавливаясь, прошли за спины и развернувшись ударили. Но враг, зажатый с двух сторон, не впал в панику, а занял оборону, прикрывшись щитами.

Они стояли насмерть, гибли, но не сдавались. Обманутые своим богом, в том, что после смерти будут наслаждаться эфемерным счастьем, воины умирали с улыбкой на губах. Федограну их было жаль. Какое разочарование ждёт души искренне поверивших, когда, вместо блаженства, их просто сожрут.

Сегодня Чернобог переполнился энергией. Столь сильным он ещё никогда не был. Тут, прямо за спиной скрижаль Рода, тут и огромное количество столь вкусных смертей дураков, которых удалось пустыми обещаниями перетащить на свою сторону. Теперь можно не бояться какого-то там легендарного богатыря. Что он может сделать без поддержки своих полудохлых богов. Дурак, а ведь ему предлагали вернуться назад, и даже, возможно, выполнили бы обещание.

Сегодня старому миру наступит конец. Он окончательно победит, уничтожив эту занозу, Федограна, на поле боя. Древние боги умрут от истощения. Духи сгинут, перестав представлять угрозу.

Только Чернобог знает, что любой Кромочник может стать небожителем, если в него поверят люди и начнут молиться. Это знание пришло неожиданно.

Он сам стал таким из простого упыря, обманув вначале всего лишь маленькое селение рыбаков на севере, которое поверило и поставило ему первого идола. Других к этому знанию он не допустит. Такого больше не повториться. Он уничтожит всех конкурентов. Он один будет владеть этим миром, до скончания веков.

А пока надо кинуть в бой ещё резервы. Больше смертей – больше поток вкусной силы. Кромочников не жалко, они потенциальная угроза, их надо постепенно уничтожать, и пусть это сделает враг. Чужими руками творить нужные ему дела всегда приятнее. Разве можно назвать злом, то, что приносит удовольствие?

–Упыри! Вот теперь будет действительно тяжело. – Нахмурился Федогран.