Текст книги "Легенда (СИ)"

Автор книги: Дед Скрипун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

– Вот и хорошо. Вот и правильно. Вече единогласно в своем решении. Надевай венец княже. Долгих тебе лет и достойных наследников на смену. – Трислав поклонился в ноги, коснувшись рукой настила, по древнему обычаю, ошарашенному таким исходом богатырю.

– Вы сдурели! Какой князь! – Вскочил Федогран, я пацан еще, у меня опыта никакого нет. У меня дел других полно! – Затараторил он, отчаянно жестикулируя руками. – Мне уезжать надо, и неизвестно вернусь ли я живым. Отказываюсь!

– Охолонись, княже. Люд тебе свою волю выявил, не по правде это отказываться. Не позорь город. Прими венец. – Вновь поклонился Трислав и вместе с ним склонила головы вся площадь. – Яви милость князь. Прими под руку свою. – Загомонил разношерстый гул голосов.

– Да что же это такое. – Рухнул на кресло Федогран и со злостью напялил себе на голову венец. – Я смогу в этом мире хоть что-нибудь сделать, что хочу, или так и буду чужой воле служить.

– Слава! – Взорвалась криками площадь и в верх полетели шапки. – Слава князю Федограну! Долгих лет! Ему родимому!!

– Ну вы сами этого захотели! – Прошептал богатырь.

– А княжна у нас будет красавица, я ее в прошлом годе видела, еще девчонкой, дюже хороша, как пава ступает, и умом не обижена. Сейчас наверно еще больше расцвела. – Знакомый голос Феклы прорвался сквозь крики, делясь свежими сплетнями с кем-то их подруг.

– Князю слава! Княжне слава! – Выкрикнул кто-то, и был поддержан новым ревом толпы. Дубовый помост вздрогнул и завибрировал:

– Долгие лета!

Глава 18 Реформатор

Все то время, что находится в этом мире Федогран, все это – это сплошная дорога. Дорога с редкими, кратковременными остановками на отдых или лечение от травм и увечий, чтоб снова потом двинуться в путь не заканчивающихся сражений. И нет ему конца.

Вот и сейчас стучат, по тропе копыта, приминая пожухлую траву. Впереди горы. Они уже рядом, кажется, протяни руку и коснёшься заснеженных вершин, попирающих небосвод. Даже воздух изменился, наполнившись новыми ароматами. А там снова бой. Борьба за то, что ценно в этой жизни, зато что, ты любишь.

Новый князь Подгорья с трудом вырвался из своих новых, неожиданно свалившихся на плечи владений. Пришлось сначала вникать и переделывать государственное устройство под себя, подчас ломая сложившиеся устои, веками существовавшие и никак не желающие меняться, конечно же правильные, но насквозь закостеневшие. Надо меняться, без этого не выжить. Мир стремительно становится другим, и остановится на месте означает только смерть.

Ничего не понимающий в законах и правилах княжества парень, первое, что сделал – это создал новую судебную систему. Многие знатоки юриспруденции скажут, что он дилетант и сунулся туда, где ничего не понимает, и конечно же будут правы. Но что ему оставалось? Просидеть всю жизнь разбирая дрязги ругающихся из-за съеденной, сбежавшей козой капусты соседей? Делить наследство, никак не желающих договариваться родственников, или рассматривать синяки неверных жен, а под час и мужей?

Нет уж увольте. Такое положение вещей следовало менять. Так он и поступил, переругавшись со всеми авторитетными людьми в городе, никак не желающими принимать нововведения. В конечном итоге, он плюнул на все эти согласования и рявкнув: «Я сказал», ввел систему судейства, где главным назначил Трислава, как наиболее авторитетного военного, и в помощники ему определил Хлуда, как представителя служителей культа и крестьянства.

Велел в кротчайшие сроки создать свод законов, и систему наказаний, записать все это на бумаге, вернее на бересте, и когда он вернется, если конечно удастся выжить, то утвердит все вышесказанное указом.

Реформировал военную систему, введя что-то вроде казачества. Каждый житель княжества обязан уметь владеть оружием, и встать в строй, когда придет время защищать свои дома.

Оставив устройство княжеской дружины без изменений, назначив только нового посоветованного Триславом, как наиболее опытного, думающего воина, Пересвета на воеводство, он ввел обязательные тренировки крестьян, которые должны были проводить десятники, чему кстати деревенские жители были рады, почувствовав, что они тоже причастны к защите отечества. Единственное, что категорический запретил новый князь, так это проводить обучение во время посевной и уборочной, чем снова заслужил похвалу и уважение.

Следующее, что изменил Федогран, было образование. Не сказать, что все поголовно в княжестве были безграмотны, нет, но учились писать и считать юные подгоряне дома, передавая знания от отца к сыну, как наследство, и потому неразбериха в грамматике, была страшная, подчас человек с северных владений, не мог прочитать, что написал южанин, хотя все говорили на одном языке.

Федогран приказал написать единый учебник, что-то вроде азбуки и создать во всех подконтрольных городах школы, в которые были обязаны ходить мальцы из всей округи от семи лет. Было установлено трехлетнее образование, где юные подданные, обязаны были учится счету и письму, а также получить религиозное образование и знание истории своего государства. Все это он взвалил на плечи жрецов. Которым, кстати, еще самим надо было научится писать одинаково. Так что работа им предстояла колоссальная.

После смерти Красимира, и возвращения старых порядков и древней веры, в город начали возвращаться духи. Как-то раз, Федогран стал невольным свидетелем беседы домового и шишка. Кромочники вспоминали прошлое, и жаловались друг другу, что молодежь совсем не помнит старых времен, и героев прошлого, почему-то воспринимает их не как реально живших людей, а как придуманных персонажей.

Наш герой вспомнил, что в будущем, даже сказок таких не сохранилось, а все историки утверждали, что сорок тысяч лет назад, люди бегали с каменными топорами и в невыделанных шкурах, а уж про духов и вообще говорить не приходится, так как все уверены, что их не существовало вовсе. Смешно вспоминать, что думали люди будущего о прошлом, видя это прошлое своими глазами.

Решено было вести летопись, и на ряду с записями о настоящем, внести в нее все сохранившиеся воспоминания не только людей, но и жителей кромки. И опять же все это взвалилось на плечи жрецов. Убьют они в конечном итоге Федограна, не выдержав нагрузки, ведь это было еще не все.

Неугомонный князь создал университет. Нет, не такой, каким мы видим в современности. Образовался он на основе изготовления бумаги. Да, да, именно бумаги. Использовать бересту было очень неудобно, из нее не сошьешь книгу, вот и озадачил молодой князь свое окружение, а уж те подтянули к этому процессу духов, и не только городских, но и лесных. Собиралась вся эта спорящая и экспериментирующая братия в доме Хлуда, который в конечном итоге едва не сожгли. Тогда, отдельным указом и была построена отдельная изба за чертой города, гордо названная «Университет».

На этом, в принципе все нововведения и закончились. Лезть в производство и сельское хозяйство, а уж тем более в дела служителей культа, Федогран не стал. Не понимал он в этом ничего. Не был он ни ремесленником, ни жнецом, ни волхвом. Зачем соваться туда, где ничего не понимаешь. И так навводил новшеств выше крыши, скоро люд взбунтуется.

Все это было важно, и было сделано, может быть коряво, но кое-как работало и набирало обороты, и даже злые языки замолкли, видя, что новшества молодого князя приносит результаты.

Не надо было стоять в очереди на прием к князю, в каждом селении появился назначенный судья, к которому можно было обратится, а если уж у него не получалось разобраться, то дело отправлялось на рассмотрение высшему Хлуду. Теперь это так и называлось: «Хлудопроизводство».

Крестьяне с удовольствием занимались воинским искусством, изучая приемы ведения схваток, действия в строю, итогом чего стало заметное уменьшение грабежей на дорогах. Если что-то случалось, мужики объединялись, и вырезали банду. Даже искать долго не приходилось, местность свою тут знали, как-никак, родились и выросли, да и крови не боялись. Не любили тут воровство люто, и татей ненавидели всей душой, уничтожая безжалостно.

Дети бежали в школу с желанием, и уходили с неудовольствием. Там уже по собственной инициативе учителей, были добавлены новые уроки такие как: «Дело Мужское» и «Дело Женское», где приглашенные старички делились жизненным опытом с молодежью. Поговаривали, что скоро еще «Дело ратное» введут, но это пока только слухи.

Про университет и говорить нечего, увлеченные люди счастливы сами по себе, им и мотивации не надо, дай только что-нибудь изобрести.

Первая бумага, правда больше похожая на позеленевший обломок древесно-стружечной плиты, была изготовлена уже через две с половиной недели, и никто останавливаться на этом не собирался. Мало того, попутно были изобретены чернила, взамен сажи, а также почему-то прялка.

Получившие такое подспорье женщины княжества, в благодарность, заваливали избу изобретателей пирогами и прочими вкусностями, и частенько судачили на лавочке у дверей, что бы они еще хотели получить себе в руки нового, и полезного.

Привезли Алинку. В Новгор, за ней отправилась с поклоном целая делегация старейшин. Везли княжну как бриллиант, под охраной трех десятков лучших ратников, шести нянек, бабки повитухи, вы же помните, что жена Федограна беременна, и уже срок появления малыша близился, и отправившегося с ними в дорогу, Щербатого, пожелавшим поделится опытом с коллегами по волховскому делу.

Приехавшая Алинка быстро прибрала к рукам все хозяйство княжеского терема, и как-то так получалось, что ни разу не повысив голос, с улыбкой, правила железной рукой. Ее боялись, любили и восхищались все, даже те, кто ни разу не видел.

Вместе с молодой княжной приехали и жены братьев. Поселились все у Федограна, но каждому семейству уже строился отдельный терем, причем лучшими мастерами, иногда в ругани и драке с конкурентами, отстоявшими честь поучаствовать в строительстве.

Жизнь налаживалась неторопливо, как это и положено в этом, не знающем автомобилей, самолетов и интернета, мире, и текла своим чередом.

Несмотря на это Федогран мрачнел с каждым днем. Главное дело, то, ради чего он и появился здесь, не двигалось, надо было уезжать. Чернобог набирал силу, пантеон старых богов умирал, а он застрял, в нежданном – не гаданном княжении, и ни на метр не приблизился к цели почти за месяц.

– Чувствую себя плесенью. – Жаловался он шишку. – Сижу и обрастаю мхом, и скоро придет Чернобог, чтобы ободрать меня, на утепление своего дома, очень уж этот самый мох подходит для таких целей.

– Дурак, ты, и есть дурак. – Хохотнул Илька и гордо выпятил грудь. – Видимо боги специально приставили меня к тебе, чтобы от тупости лечить. Что тут сложного? Бросай тут все, и поехали, а вместо себя женку оставь, у нее получится. Вот сам подумай. – Он заговорщически склонился к самому уху. – Чем отличается княжение от управления бытом в доме? – Он вытянул указательный палец вверх и протянул. – Воот… Ничем. Все те же заготовки на зиму, все те же воспитания домочадцев да деток, все тот же подзатыльник скалкой, чтоб место знали. Все то же самое, а твоя Алинка справляется с этим лучше, чем ты. Вот и ставь ее наместницей, вместо себя. Она справится.

– Точно! – Федогран даже подпрыгнул. – Так и сделаю, только еще кое-что добавлю. – Он принялся мерить пол шагами. – Давай, брат, собирай совет, и Алинку позови. Обсудим все, и указ издам. Нечего тянуть. Ехать надо. Время дорого.

Через час совет собрался. За длинным столом сидели все приглашенные, с коими обычно советовался, ругался и спорил молодой князь.

Само собой братья, честные и верные друзья, которые всегда поддерживали героя. Огромный, постриженный под «горшок», Пересвет, занимающий плечами сразу два места, и вечно пыхтящий красным носом. Стреляющий умными глазами, проникающими в самую душу, важный и гордый собой Трислав. Стоял и не садился, как обычно, до самого конца, облачившийся в белые одеяния жреца, Хлуд. Единственное, что было ново, так это два кресла во главе стола, на одном из которых сидела ничего не понимающая Алина.

Женщина в совете? Такого еще не было даже при старых князьях. Пересвет недовольно хмурился, Хлуд безучастно рассматривал пейзаж в окне, Трислав понимающе хитро улыбался, лишь только братья вели себя, естественно, словно ничего не происходило. Федограна не было. Он задерживался по только ему одному понятным делам. Напряжение росло.

Наконец дверь распахнулась и в зал, быстрым шагом вошел князь. Все почтительно встали, приветствуя правителя, и склонились в ритуальном поклоне коснувшись пальцами пола.

– Садитесь. – Федогран «чмокнул» в щеку жену и плюхнулся рядом с ней в свободное кресло, слева.

Виданное ли дело, посадить по правую руку бабу. Гости выдохнули возмущение и насупились.

– Чего надулись. – Шишок, как всегда, сидящий на плече, и плюющий на этикет, и на то, что не положено, рассмеялся. – Сейчас носами как индюки жечься будите, еще немного, я испугаюсь и убегу.

– Заткнись, малявка. – Буркнул Пересвет и сверкнул глазами на Федограна. – Я уважаю тебя княже, ты знаешь, но бабу на совет… Невместно нам за одним столом сидеть.

– То, что было невместно, станет вместно. Времена меняются. – Нахмурился Федогран. – Я уезжаю!

– Как!!! – Вскочили все.

– Вот так. – Отрезал князь. – И пригласил я вас сюда, чтобы сообщить эту новость, посоветоваться и оставить распоряжения. Сядьте.

– Но как же так. – Умоляюще посмотрел Трислав даже не подумав опустится на лавку. – Только все налаживаться стало…

– Все останется по-старому. Только без меня. – Федогран встал. – Слушай мой указ. – Он провел строгим взглядом по собравшимся. – На время моего отсутствия, править будет княжна Алина. В том моя воля. Слушать ее – как меня. Приеду, с каждого ослушавшегося спрошу по полной.

Вы, будете при ней. Советами мудрыми, деяниями праведными помогать. Спорить и отстаивать свою точку зрения будете, как и прежде, убеждать так же как и меня убеждали – аргументами обоснованными. Но конечное решение, все же за ней, за моей женой и княжной, и выполняться должно беспрекословно. Она отныне наместник мой. На том власть стоит. Любые попытки саботажа, буду считать изменой.

Слушали его стоя, склонив почтительно головы.

– Указ мы услышали, и все сполним согласно воле твоей. – Стрельнул глазами хитрый Хлуд. – Только вот я не понял в чем совета спрашиваешь?

– А вот теперь совет ваш услышать хочу. – Федогран сел и жестом пригласил всех поступить также. – Княжеский титул передается по наследству. У меня, согласно предсказания должен родится сын, наследник и ваш будущий князь. Так вот. Я не хочу, чтобы из него сделали никчемную куклу. Хочу, чтобы он стал воином, как и его отец. Как вы думаете, что для этого нужно?

– Так вернешься и сам воспитаешь. – Нахмурился Пересвет.

– В том-то и беда, что могу не вернуться. Там куда я еду, очень легко голову сложить.

– Так дружину возьми княже! – Выкрикнул Хлуд.

– Нет. Много шума. Мне нужно ехать как можно более незаметнее. Лишние люди не нужны. Я все сказал, спорить бессмысленно. – Махнул он рукой пытающемуся возразить фоеводе. – Ну так что присоветуете? – Обвел он взглядом собравшихся.

– Нашим пацанам, что возможно народятся, то же такое не помешает. – Кивнул Бер.

– Тебя же Яробуд воспитывал? – Не столько спросил, сколько констатировал Трислав. – Ну так вот, у нас есть тут в княжестве его ученик. Послабее, конечно, конюха будет, но то же дядька суровый, и правильный. Ему в воспитание отдай и не вмешивайся. Он воином отрока сделает. А я ему отдельно, еще учителя приставлю, мудреца, есть у меня такой на примете, он ему тупым служакой стать не дозволит.

– Да и я посмотрю за мальцом. – Поддержал Пересвет.

– Да и я от веры отцов отойти не позволю. – кивнул Хлуд.

– Добро. На том и порешим. – Хлопнул ладонью по столу Федогран и повернулся к Алине. – Как парень созреет, так в учебе не перечь. Не куклу себе растить будешь, а будущего князя. Надеюсь на тебя.

– Все исполню княже. – Опустила голову княгиня.

– Перуне, Отче наш! Гремят во Сварге Синей твой Меч и Щит.

Мы, верные дети Твои, слышим Силу Твою несказанную,

Силу Праведную, Родом данную, в Коле Жизни Ты лад оберегаешь, род наш и нас православных всегда защищаешь.

Защити души наши Святыми Перуницами, а теланаши – Огненными Громницами, пусть они нас не трогают, а врагов отгоняют.

Горит в душах наших Огонь Сварожий,

Огонь Веры Праведной, Святой Божий. Посему с Тобой мы всегда едины, в Триглаве Великом объединены, прибудь и пособи нам, в дороге, на призыв наш!

Слава Перуну!

Братья стояли рядом с молящимся Хлудом, держась за луку седла около идола Перуна.

– Ну что же. – Жрец вылил жертвенный мед на алтарь. С богом в сердце и с нашими молитвами благословляю вас на путь дальний, ратный. – Он коснулся пальцами левой руки лба путников по очереди не переставая бормотать молитвы, а правой окуривая их освященным дымом. – Отправляйтесь, во славу Рода.

– По коням. – Выкрикнул Федогран и взлетел в седло Чепрака. Не останавливаясь и не оглядываясь, он вылетел в городские ворота, а за ним еще двое ратников.

Долгие прощания – лишние слезы.

Глава 19 Ацамаз

Горы! Как там у Лермонтова?

– Горные вершины

Спят во тьме ночной;

Тихие долины

Полны свежей мглой…

На сколько же точное описание дал гениальный поэт всего этого великолепия. Как все точно подметил. Читаешь, и погружаешься в этот дивный, суровый и восхитительный одновременно, мир скал, хрустальных ручьев и бурной зелени. Именно так и увидели наши путешественники эти места, поздним вечером, выехав из леса.

Темные силуэты дремлющих, загадочных, величественных гигантов на фоне бездонного, звездного неба с яблоком луны, плывущей в клоках обрывков будоражащих воображение, подсвеченных закатом, словно обрызганных кровью облаков, тусклым фонариком, освещая черные провалы ущелий, выливающих в долины мрака, реки сгущающейся, пахнущей медом и травами, тьмы.

Ночь вступала в свои права. Двигаться дальше было опасно, и не было смысла, острые камни, разбросанные по округе волею могучих гор, могли из темноты повредить копыта лошадей. Друзья остановились, около небольшого ручья решив заночевать.

– Слышите музыку? – Внезапно насторожился Вул, жестом привлекая внимание.

– Что-то сливающееся с журчанием ручья, шумом ветра и шелестом леса? – Кивнул Федогран. – Это где-то там выше. – Махнул парень рукой, указав направление от куда слышались волшебные звуки. – Такое ощущение, что боги спустились с небес и поют.

– Пошли посмотрим. – Бер вгляделся в даль, словно пытаясь рассмотреть заинтересовавший всех источник, проникающей в самую душу музыки.

– Согласен. – Засуетился шишок. – Это так красиво, что я непременно хочу познакомиться с музыкантом, и сказать ему свое спасибо. Ничего подобного раньше не слышал.

Путь не занял много времени. Несколько минут по темной, хрустящей осколками скал земле, несколько раз споткнувшись, братья пришли на место.

Молодой парень, сидел у небольшого, еле тлеющего костерка, на камне, на берегу ручья, и играл на свирели. Если и существует божественная музыка, то она звучит именно так. Юноша был на столько поглощён своим занятием, что заметил гостей, только когда они подошли к нему, практически вплотную. От неожиданности он вздрогнул, резко встал, мгновенно спрятав музыкальный инструмент за пазуху «черкески», и выхватив из-за пояса, сверкнувший лунным светом кинжал.

– Кто вы?! – В голосе не было страха, только удивление и разочарование от неожиданной помехи своей игре, и так же своей невнимательности, позволившей незнакомцам подойти так близко.

– Друзья. – Бер наплевав на смотрящую в его грудь сталь подошел ближе. – Поиграй еще на своей волшебной дудке. – Попросил он дрогнувшим голосом. – Я много скоморохов слышал, но, чтобы вот так играли… – Он не смог подобрать слов для описания нахлынувших на него чувств. – Пожалуйста, еще немного.

– Второй раз спрашиваю: «Кто вы?» – Парень, игнорировав просьбу, сверкнул отражением костра в карих глазах, обвел вопросом гостей.

– Тебе же сказали: «Друзья». – Хохотнул шишок. Я Илька, тот дурачок, которого ты пытаешься зарезать, Бер, хочу предупредить, что бы потом не было обид, убить его тебе не удастся, а играть на своей дудке разбитыми от соприкосновения с его кулаком губами, будет больно и неудобно. Итак, продолжим дальше по списку: Вот этот злобный оборотень, что хитро сощурился – Вул, вот этот жеребец, что готов лягнуть тебя мощным копытом, и выбить дух за плохое гостеприимство – Чепрак, а тот кто сидит в его седле, и сам заржет сейчас как конь… Гордись – это сам князь Подгорный, богатырь Федогран. Доволен? Теперь сам назовись?

– В Подгорье другой князь правит. – Недоверчиво стрельнул глазами незнакомец, и еще сильнее напрягся. – И духи с оборотнями там не в чести, их там уничтожают. Вы врете.

– От жизни ты отстал. – Скривился шишок в подобии улыбки и разочарования одновременно. – Красимира мы недавно упокоили, он теперь своему Чернобогу, где-то в загробном мире, пятки чешет, ну а кромочники изгнанные, отныне домой возвращаются, их теперь никто не притесняет.

– А здесь вы зачем? Тут тоже таких, как вы не приветствуют. – Не унимался недоверчивый собеседник.

– Вот любопытный. – Илька спрыгнул с плеча Федограна и перебрался на Бера, поближе к новому знакомому и уставился на него немигающими глазами. – Ты сначала скажи сам, кто будешь? Не гостеприимно это заставлять путников столбами стоять, не пригласив их присесть к костру, и не представившись.

– Все изменилось в этом мире. В стране Нартов больше не в чести гостеприимство. – Вздохнул парень и спрятал за пояс кинжал. – Простите мою подозрительность, уважаемые. Я Ацамаз сын Ацы. Проходите к костру, присаживайтесь, но мне нечем вас угостить, последнюю лепешку съел вчера. Я беглец, вне закона, посмевший петь про старых богов, восхваляя Дела. Все, что осталось у меня это волшебная свирель и любовь к красавице Агунду.

– Ну на счет поесть, это запросто, нас так в княжестве снарядили, что и за месяц не пережевать, так что с тебя, скоморох, костер и музыка. Уж больно красиво ты играешь. – Начал распаковывать седельные сумки Бер.

– Я воин, а не скоморох. – Почти обиделся Ацамаз.

– Одно другому не мешает. – Улыбнулся шишок. – У нас Баян и на гуслях, и на мече здорово играет, и заслушаешься, и засмотришься. Садись, подкрепимся, отдохнем, взвару выпьем, о жизни поговорим. Заодно и расскажешь нам, что у вас тут творится.

Мир гор, с момента создания, населяли два народа. Нарты, к которым непосредственно относился и новый знакомый братьев, Ацамаз, любители свежего воздуха и солнышка, живущие на поверхности, и Испы, небольшого роста, бородатые и довольно свирепые люди, предпочитающие темноту и влажный подземный климат, хорошие ремесленники и отважные бойцы. Жили они не сказать, что очень дружно, но вполне по-соседски. В дела друг друга не вмешивались, молились каждый своему богу, торговали, а случалось и дрались, но как-то так повелось, что, и обиды друг на друга не таили и злобу не копили.

Все поменялось, когда старые боги перестали интересоваться делами людей, и пришел Чернобог, хитростью и коварством посадивший на трон Испов Жачежа, по прозвищу «Хитрая, седая борода». Этот злобный коротышка собрал огромное войско, вывел его из пещер, и пошел войной на нас. Все бы ничего, не первый раз народы сражаются между собой, но и среди Нартов оказался ставленник Чернобога. Зовут его Архон. Этот негодяй, хитростью и коварством, ложью и подкупом, собрал недовольных, и подняв мятеж, захватил власть. Слава богам, старый правитель, доблестный Сасруко, успел спастись, и скрылся в крепости Тибол.

Два войска, Нарты и Испы, сошлись в кровавой, но несуразной сече. Как можно убивать друг друга, во славу одного бога, пусть и любителя крови? Только обманом. Хитрые, новые вожди в самые трудные места, туда, где выжить не было практически никакого шанса, ставили сомневающихся в новой вере, и в конечном счете, поклонники старых богов, поубивали друг друга, и причем сделали это с верой, что поступают правильно. И тут же правители подняли белые флаги переговоров.

На этом война прекратилась, и наступил мир. Но какой… Новые законы восхваляли рабство и ложь. Жадность стала главной добродетелью, золото заменило совесть, а единственное место, где еще сохранились старые устои чести и справедливой правды, город Тибол, обложили осадой. Взять его невозможно, он стоит на скале, и окружен неприступной крепостной стеной. Вот и морят голодом и жаждой непокорных жителей.

Ацамаз пытался своей музыкой нести правду людям, но его схватили, и приговорили к сожжению на жертвенном костре. Только чудом удалось избежать смерти. Его суженая, теперь уже бывшая, выкрала у Архона ключ от темницы и выпустила парня, она сохранила свою любовь к воину-музыканту, несмотря на то, что стала невестой нового правителя, шантажом смерти родителей, заставившего девушку дать согласие стать его женой.

Ацамаз потерял все, и дом, и невесту, и поддержку старых богов, которые всегда ему благоволили, но в последнее время не посещали этот мир. Никто не хотел иметь с ним дело, все боялись. Пробиться в Тибол и с честью умереть, защищая истину и то, во что он верил, не было возможности, город обложен плотным кольцом осады. Так и скитается теперь в одиночестве, проклиная свою судьбу, и страдая от безысходности парень, строя несбыточные планы и мечтая умереть.

– Да… – Кинул ветку в костер Федогран. – Куда бы не приходила новая вера, везде обман, подлость, ложь и кровь. Рабство как основа процветания и счастья одних, построенное на страданье и крови других. Противно все это. – Он поморщился и задумался. – Мы можем как-то тебе помочь? – Вопрос в тишине ночи заставил плечи Ацамаза вздрогнуть.

– Спасибо. – Глаза парня полыхнули надеждой, но тут же погасли. – Вас мало, и вы чужаки в этих землях. Вы только погибните ничего не сумев сделать. Лучше уходите назад, туда, где еще пока чтут старых богов.

– Ну насчет того, что нас мало, и мы ничего не сделаем, ты ошибаешься. – Хмыкнул шишок и гордо выпятил грудь. – Думаю многие удивились бы услышав твои выводы. Нет, конечно, освобождать от осады город, мы не станем, не самоубийцы, а вот как насчет твоей невесты?..

– Ее невозможно освободить, и в первую очередь потому, что она сама никуда не пойдет. Родителей Агунду держат в заложниках. – Вздохнул парень, и слеза обреченности блеснула в уголках глаз. – Да и сам я на такое не пойду, нельзя построить свое счастье на страданиях, а уж тем более на смерти других.

– Значит вытащим бабку с дедом, а потом твою невесту. – Бер оторвал зубами кусок мяса от куриной грудки, и запил квасом из фляги. – Только надо выяснить, где их прячут.

– Вы серьезно, хотите помочь? – В глазах Ацамаза вновь загорелась надежда.

– Ты знаешь где их держат? – Шишок не стал отвечать на вопрос, словно не слышал. – Ну или хотя бы догадываешься?

– Скорее всего у Иныжи. Жуткая, тупая тварь. Пользуется силой нового бога напрямую, видимо у них какая-то связь. Мало того, что дом его обнесен высоким частоколом без входа, и как попасть внутрь непонятно, так еще его день и ночь охраняют Обыры.

– Что еще за гадость? Не слышал о таких? Расскажи. – Заинтересовался Вул, подсев поближе.

– Иныжи, это великан, уродливый как сама смерть, а Обыры, это восставшие мертвецы, частенько оборачивающиеся в кошек, и сосущие кровь.

– Упыри, что ли? – Зевнул медведь.

– Наверно. – Пожал плечами новый знакомый. – Я не знаю, кто такие упыри, но если и они пьют кровь, то да.

– Зато мы знаем. – Усмехнулся шишок. – Встречались. Им это не понравилось. Расскажешь, как тот домик найти? Я сбегаю, да посмотрю, как там и что.

– Тебя поймают. Ты на крысу похож, а у Обыров это любимое лакомство. – Вздохнул сокрушенно Ацамаз. – Нюх у них особенный, нечеловеческий, и даже не звериный, он скорее божественный.

– Ну вот почему меня всегда с грызунами сравнивают? – Обиделся Илька. – Я же ни капельки не похож. Ничего общего нет.

– Прости. – Смутился Ацамаз. – Тут виной ни твой облик, а размер.

– Ладно… Рассказывай дорогу. Я в ваших местах еще не бывал. Я – не я, буду, если меня какие-то там Обыры поймают.

– Ты там поаккуратнее брат. – Бер зевнул и растянулся на траве положив кулак под голову.

– Вы так спокойны, словно он на прогулку идет. – Удивлению нового знакомого не было предела.

– А. – Махнул рукой медведь. – Ничего с ним не сделается. Этого маленького живчика изловить не может никто, кроме меня.

– Тогда случайно вышло. – Взвинтился Илька. – Я вас с Федограном заслушался, и не ожидал, что ты меня схватишь. И вообще. – Насупился он. – Это некрасиво старое вспоминать и бахвалиться.

– Ладно… – Примирительно улыбнулся Бер. – Я, ведь тебя похвалил, ловкость твою, ну подумаешь – я лучший, а ты второй… И чего обиделся? Ведь это правда. Иди уже, дай поспать.

Шишок только возмущенно фыркнул и ничего не ответил, что было для него нехарактерно, махнул рукой и растворился в тьме.

Выспаться путешественникам не удалось, и виной тут не чье-то вмешательство, ночь прошла спокойно, виной переживания. Как бы шишок не излучал своим видом уверенность, но задание было действительно сложным.

Если Иныжи, по словам Ацамаза, был неповоротлив и глуповат, то вот охраняющие его дом Обыры, отличались завидной ловкостью и умом, а если еще добавить к этим качествам, навыки кошки, такие как: развитые слух и обоняние, да еще и возможности сверхъестественного существа, то опасаться действительно было чего.

Только медведь беззаботно храпел, оглашая округу богатырскими звуками. Но у того нервы, как корабельные канаты, которыми швартуют суда. Не порвать, ни завибрировать заставить невозможно.

Рассвет выдался сырым и холодным. Догоревший костер уже не грел, поддерживать огонь не стали, зачем привлекать ненужное внимание во враждебной местности, привыкшим к походной жизни людям необязателен лишний комфорт. Скатившееся с гор облако наполнило туманом долину, словно залив округу молоком.

Шишок вынырнул, как всегда, неожиданно и беззвучно. Вид у него был ужасным. Залитое кровью из разорванного уха лицо, вырванный из спины клок шерсти и бешеные, испуганные глаза, которые, однако, быстро поменяли свое выражение на решительно – озорное.

– Ну я вам скажу эти Обыры… – Он закачал головой. – Это что-то жуткое. Едва меня не разорвали на множество маленьких шишинят. Едва утек. И как только учуяли заразы. Тут без колдовства не обошлось. Точно говорю. Заговор на частокол наложен, сторожевая сеть скорее всего.

– Да сядь ты. Неугомонный. Дай раны Ягировским зельем смажу. – Бер пытался казаться спокойным, но руки затряслись, выдавая волнение.