Текст книги "Дьявол в Огайо (ЛП)"

Автор книги: Дарья Полатин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

Затем я сосредоточилась на другом веке и сделала то же самое. Успех.

– Теперь растушуем.

Я провела безымянным пальцем по веку, делая небольшие круги. Я также добавила немного теней и выровняла все. Закончив, я восхитилась своей работой. Мэй выглядела красиво: взрослая и сексуальная, но в меру.

Мэй неуверенно смотрела на свое отражение.

– Раньше ты не пользовалась косметикой, – догадалась я. Она отрицательно покачала головой.

– Я тоже. Родители не разрешали мне краситься до двенадцати лет. Мама не хотела, чтобы у нас было искаженное самоощущение, или «восхваление внешней красоты».

– Но Дэни пользуется косметикой.

Меня удивило, что Мэй заметила это, но она была довольно наблюдательна. Она заметила, что за завтраком я иногда ем непрожаренный хлеб и что мой отец всегда сидит по левую сторону стола, поэтому она стала садиться рядом с ним.

– Да, ей еще нет двенадцати, только будет, в следующем месяце, – ответила я. – Но она убедила мою маму разрешить ей, когда она скинула весь свой детский жир, чтобы она могла эпично начать учебный год.

Я вдруг подумала, что у меня даже мыслей не было просить маму разрешить мне краситься раньше времени. Я никогда не задавала вопросов касаемо установленных правил. Просто всегда соглашалась с ними, чтобы сохранить статус-кво.

– Думаю, мне бы даже в голову не пришло идти против правил, – призналась я Мэй.

– И мне, – сказала Мэй. – Но я больше не могла терпеть.

Она задумалась, водя пальцем по гладкому краю раковины.

– Что ты имеешь в виду? – мягко спросила я.

– Раньше я следовала многим правилам. А потом это стало... слишком ...

Мэй замолчала и уставилась на раковину, ковыряя засохшую зубную пасту. Иногда она вот так отключалась, и ее нужно было подтолкнуть, чтобы вернуть к разговору.

– Что ты имеешь в виду, Мэй?

Она резко повернулась ко мне.

– Иногда вещи предназначены для того, чтобы сломать тебя. И они это делают. Но, – добавила она яростно, – ты можешь использовать это. Чтобы стать сильнее.

Наступила тишина, ее слова повисли в воздухе.

– О, дайте мне попробовать! – перебила Дэни, врываясь в ванную комнату.

На ней был розовый велюровый комбинезон, который она носила почти каждый день. Это был ее официальный костюм для репетиций, который, как мне кажется, она увидела на какой-нибудь поп-звезде.

– Мы собираемся – сказала я сестре. Перевод: Убирайся.

– Мне просто нужны мои резинки. Расслабься.

Она потянулась к шкафу и вытащила пачку неоновых колечек.

Принюхавшись, Дэни спросила:

– Это духи Хелен? Ну, точно!

– Она дала их мне, – сказала я в свою защиту. Так и было. Или точнее, она положила их в сумку, которую мама принесла в «Гудвилл», а я их оттуда вытащила.

– У тебя классные глаза, – похвалила Дэни Мэй.

– Спасибо, Амелия, – улыбнувшись, сказала Мэй, а потом поняла, что назвала мою сестру не тем именем.

– Прости, Даниэль.

На лицо Мэй упала тень.

– Ничего страшного, – ответила Дэни, собирая кудри в конский хвост.

– Кто такая Амелия? – спросила я.

Это не было похоже на «Даниэль», так перепутать – это странно.

Мэй взяла расческу и провела ею по волосам цвета воронова крыла.

– Просто знакомая, – тихо ответила она.

– А-ме-е-елия-я-я, – пропела Дэни пели, на мотив «Вестсайдской истории», – Мария.

– Убирайся, – приказала я, пресытившись своей надоедливой сестренкой.

Дэни закатила глаза, и выходя, схватила мой блеск для губ.

– Спасибо, пока-а-а!

– Эй!– окликнула я ее, зная, что это бесполезно. Мне было слышно, как она хихикала в коридоре.

Накрасившись, мы оделись в нашей общей комнате, Мэй переодевалась в туалете. Закончив, мы осмотрели себя в зеркале в полный рост.

Мэй потянула за рукава темно-бордового вязаного платья, которое я одолжила ей. Платье хорошо сочеталось с ее бледной кожей и темными волосами. На мне было новое/старое платье в морском стиле, которое я обнаружила в глубине шкафа. Я смутно припоминала, как несколько лет назад Хелен отдала его мне, как вещь, переходящую от одного человека к другому. Белое платье было немного тесновато, но я все равно надела его и поправила подол. Оно было достаточно коротким, чтобы выглядеть мило, но достаточно длинным, чтобы не чувствовать себя в нем распутной: золотая середина.

Мы стояли близко друг к другу и смотрели на наше отражение в зеркале. Мэй была чуть выше меня. Я была впечатлена результатами наших сборов. Хорошая работа.

Потом Мэй взглянула на мой вырез.

– Так красиво.

Я потянулась к кулону на цепочке. Золотая половинка сердца приятно согревала мои пальцы.

– Спасибо, это подарок мамы на тринадцатилетие. Другая половинка у нее. Я знаю, что это слишком сентиментально, но мне все равно нравится.

Мэй уставилась на него, на свету сердце блеснуло. Я вспомнила, как Мэй рассказывала о том, что ей запрещали носить украшения.

– Вот, примерь это.

Я расстегнула застежку и протянула ей.

Мэй уставилась на меня.

– Серьезно?

– Да, – заверила я ее.

Осторожно, чтобы не дотрагиваться до плеч или спины Мэй, я обернула цепочку вокруг ее шеи. Она подняла свои темные волосы, и я застегнула ее.

Мэй восхищалась висевшим у нее на груди кулоном, и сияла так, словно ей только что присвоили титул королевы бала.

Она посмотрела на меня в зеркало.

– Спасибо тебе, Джулс.

Я улыбнулась в ответ.

– Да не за что.

Мэй не сводила с меня глаз.

– Ты хорошая подруга.

Глава 17

ИЗ МУЗЫКАЛЬНОГО АВТОМАТА, СТОЯВШЕГО В УГЛУ бара, доносилась кантри-музыка. Воздух был наполнен запахом долгих ночей и пролитого пива. Неоновые вывески и плакаты с рекламой виски были единственным украшением на стенах, обшитых деревянными панелями, если не считать одинокой оленьей головы.

Сюзанна, плотнее запахнув свое тонкое пальто, оглядывала немногочисленную толпу преданных посетителей. Ее глаза следили за вереницей выпивох у бара, пока она не увидела:

Детектив Нельсон.

Его помятый серый костюм – особенность, который он был верен все те годы, что она знала его, Нельсон носил его в любое время года. Она познакомилась с ним после рождения Хелен, когда только начала работать в больнице, где ему поручили вести дела. Теперь, когда мужчине перевалило за пятьдесят, его волосы поседели, и их стало меньше.

Она прошла по липкому полу и скользнула на сиденье рядом с ним. Он повернулся к ней лицом, а потом снова вернулся к пиву.

– Вы не отвечали на мои звонки, – заявила Сюзанна, объясняя свое присутствие здесь.

Нельсон покачал головой, удивляясь упорству Сюзанны.

– Вы никогда не сдаетесь, да?

Он махнул бармену.

– Билл, этой женщине нужно пропустить стаканчик, если не два.

Сюзанна заказала вино, и бармен отправился на поиски бокала: и бутылки, если уж на то пошло.

Сюзанна ковыряла картонную подставку. То, что она сделала – приехала сюда, было не так уж плохо. Однако ей было известно, что Питер, скорее всего, не одобрит, что она выследила детектива в баре в субботу вечером, чтобы поговорить о пациенте.

– Ваше здоровье, – сказал детектив Нельсон, поднимая кружку с пивом, в то время как бармен ставил перед Сюзанной бокал красного вина.

Сюзанна чокнулась с ним бокалом и пригубила вино, чтобы успокоиться. Вино было очень кислым на вкус. Она догадалась, что этот напиток здесь подают крайне редко.

Нельсон сделал большой глоток пива, а потом его водянистые голубые глаза посмотрели на Сюзанну.

– Что привело вас в это прекрасное заведение, доктор Матис?

Сюзанна с трудом начала разговор.

– Я хочу поговорить о девушке из больницы. С порезами на спине.

Нельсон понимающе кивнул, как будто боялся, что она здесь из-за этого.

– Был еще мальчик. Он поступил много лет назад, когда я только начинала работать в больнице. У него были такие же порезы. Он был из Тисдейла, как и Мэй.

Сюзанна ждала реакции детектива. Нельсон потягивал из кружки янтарную жидкость, не проявляя ни капли эмоций.

Сюзанна глубоко вздохнула и продолжила:

– Этот город… Мне кажется, это секта. И они совершают преступления насильственного характера против несовершеннолетних.

«ЗЗЗЗТТТ», – завибрировал мобильник Сюзанны на облупившейся лакированной поверхности барной стойки. Сюзанна инстинктивно нажала на кнопку, чтобы заглушить звонок, потом посмотрела на экран.

ПИТЕР.

Сюзанна не знала, зачем он звонит, возможно, просто для того, чтобы поинтересоваться, как у нее дела, но ей не хотелось отвечать на звонок прямо сейчас. Ей нужно сосредоточиться на том, чтобы заставить детектива Нельсона заняться Тисдейлом.

– Мне нужна ваша помощь, чтобы узнать больше о…

– Я могу прервать вас прямо сейчас, – перебил ее Нельсон. – Этот город не в моей юрисдикции, и по этой причине у меня нет доступа к информации.

– Но мы должны выяснить, что там происходит. Мэй подвергалась жестокому обращению, как и другие дети. Кто знает, сколько еще детей проходят через то же самое?

Толстыми пальцами Нельсон пару раз повернул кружку по часовой стрелке.

– Доктор Матис, я занимался этим городом много лет назад, когда появился этот мальчик.

На лице Сюзанны отразилось удивление.

– Эти люди-психи. Они считают себя прямыми потомками дьявола, – предупредил он. – Не хочется иметь с ними ничего общего. Они любят держаться особняком, пусть это так и останется.

– Но моя пациентка... – возразила Сюзанна.

– Люди и раньше сбегали оттуда, но никогда не давали показаний. Они слишком напуганы, чтобы что-то сказать. У города есть какая-то, не знаю, как лучше сказать…. власть над ними. Контроль сознания.

– Контроль сознания…

– Они морочат головы, а потом жертвы просто возвращаются, потому что больше ничего и не знают. И вот… о них снова никто ничего не слышит.

– Классическое сектантское ментальное программирование, – заключила Сюзанна, сделав большой глоток вина и поморщившись от вкуса.

Кантри-песня в музыкальном автомате закончилась, и началась более оптимистичная.

– Кто-то должен что-то предпринять, – решительно заявила Сюзанна. – Мы не можем просто позволить этим людям уйти безнаказанными.

– Я видел, как несколько человек пошли по этой дороге. В прошлом люди пытались выдвинуть против них обвинения. Но это закончилось… не очень хорошо.

Нельсон покачал головой.

– В конце концов, они сами наживают себе неприятности.

– Какие?

– Вам лучше не знать.

Сюзанна согнулась пополам. Она должна заставить его помочь ей. Она наклонилась вперед, понизив голос:

– А что, если мы найдем его?

– Кого?

– Мальчика с вырезанной на спине пентаграммой. Который пришел в больницу много лет назад. Возможно, у него до сих пор остался шрам: это доказательство. Еще у нас есть Мэй. Мы могли бы убедить их дать показания. Что может быть убедительнее этих шрамов!

– Доктор Матис…

– Если вы не можете помочь мне разобраться с происходящим в городе, помогите хотя бы мне разобраться в этом деле. Узнайте его настоящее имя.

Детектив Нельсон не ответил.

– Пожалуйста, – продолжила она. – Вы хотите помогать людям, верно? Вот почему мы делаем то, что делаем.

Нельсон тяжело вздохнул и посмотрел на Сюзанну:

– Доктор Матис, вам нужно заботиться о семье. Сосредоточьтесь на этом.

Он потянулся за пивом, тем самым заканчивая разговор.

«ЗЗЗЗТТТ», – снова загудел телефон Сюзанны. Питер. Сюзанна уставилась на экран телефона, на котором вспыхнуло его имя.

– Думаю, вам лучше ответить, – посоветовал детектив Нельсон.

Сюзанна не стала этого делать. Телефон продолжал звонить, пока не перешел на голосовую почту. Сюзанна не шелохнулась.

– Они так и не поймали вашего отца, не так ли?

Лицо Сюзанны побелело.

– После того, как он приходил за вами? – продолжил он.

Сюзанна залпом осушила свой бокал.

– Нет, – выдавила она, наконец, обретя голос.

Потом встала, положила на стойку деньги за выпитое и вышла.

Глава 18

ГРОСС – ЭТО ВСЕ, О ЧЕМ Я МОГЛА ДУМАТЬ, делая крошечный глоток пива из красного пластикового стаканчика. Но помимо водки и сомнительного цвета пунша, это было лучшим вариантом на вечеринке. К тому же Себастьян налил их для нас с Мэй, когда мы приехали, так что это, мне показалось, что нужно обязательно принять их. Приятно было его увидеть. Я не была уверена, придет ли он, и слишком нервничала, чтобы спросить его об этом при нашей встрече в «Регале» накануне.

Мы с Мэй стояли на заднем крыльце дома Челси Уифф. Челси была старшеклассницей, с которой я никогда не разговаривала, но она была очень популярна: дом был переполнен. Ходили слухи, что ее родители в Мексике строят дома со своей церковной группой. Поскольку там были все популярные детки, я ожидала увидеть там Хелен, но я слышала, как она сказала маме, что Лэндон пригласил ее на ужин в честь их четырехлетней годовщины. Мистер и миссис Совершенство.

Я была рада, что мама не задавала слишком много вопросов, когда мы спросили у нее разрешения пойти куда-нибудь вечером. Мне показалось, что с ней что-то не так: она просто кивнула, когда я сказала ей, что мы встречаемся с Айзеком, чтобы пойти в кино, и что его тетя за рулем. Она, вероятно, не возражала бы, если бы мы пошли на вечеринку, но я не хотела отвечать на каверзные вопросы, так как был уверена, что там будет алкоголь.

Я не говорила Айзеку о вечеринке. Я хотела сказать, но все время забывала: может быть, даже нарочно. Айзек не любил такие вечеринки, и часть меня думала, что он будет осуждать меня. Ларисса подобрала нас на отцовском внедорожнике "Шевроле". Хотя у большинства из нас были ученические разрешения, это означало, что мы не могли вести машину после полуночи без присмотра. Но отцу Лариссы, очевидно, было все равно, и он все равно позволил ей воспользоваться машиной.

Я посмотрела на Мэй, которая стояла рядом со мной на крыльце так близко, что я могла чувствовать тепло ее тела. Ее стакан пива все еще было полным.

– На вкус как моча, ― пошутила я.

Мэй громко рассмеялась.

– Не то чтобы я когда-нибудь пила мочу, ― уточнила я, ― пахнет как моча.

– Мой брат однажды пил мочу.

– Омерзительно. Почему?

– Он застрял в лесу на всю ночь, и у него кончилась вода. Он почувствовал жажду и сказал, что это был единственный выход.

Я вспомнила, что она упоминала о нескольких братьях.

– Твой старший брат?― спросила я.

Она кивнула.

– Как его зовут?

Настроение Мэй ухудшилось.

– Хаскелл, ― неохотно ответила она.

Потом она затихла, будто спрятавшись в свой собственный мир.

– Мэй!

С другой стороны крыльца появилась Ларисса. На ней был короткий комбинезон, а под ним ― желтый лифчик. Интересно, как она не мерзнет?

– О боже, Трэвис здесь, и мы уже проговорили около часа. Мне нужно с ним поцеловаться, ― заявила Ларисса, сделав большой глоток.

Трэвис был звездой баскетбола, и все болельщицы падали в обморок при виде него. Он был высоким афроамериканцем и красивым, как модель.

Ларисса посмотрела на меня стеклянными глазами.

– Милое платье, Джулс!― она восхищенно похлопала меня по плечу, ― Ты как моряк. Люблю этот стиль.

– Спасибо, ― улыбнулась я. ― Мне нравится твой лифчик.

Джулс! Что за странные вещи ты говоришь. Я так обрадовалась комплименту Лариссы, что просто выпалила эту чушь. Вот дерьмо.

– Хм, спасибо, что заметила, ― пробормотала она и с облегчением двинулась дальше. ― Ребята, давайте зайдем внутрь. Там намного лучше.

Затем она прошептала так громко, что это уже перестало быть шепотом:

– Трэвис внутри!

Ларисса схватила меня за руку и повела сквозь толпу в дом. Я охотно последовала ее примеру. Себастьян тоже был внутри, и мне не удалось поговорить с ним раньше.

Мэй шла за нами по пятам, пока мы шли через кухню, лавируя среди моря пьяных подростков. Худенькая девочка из нашего класса ― кажется, ее звали Софи ― помахала Мэй, и та помахала в ответ. Я не знала, что они знакомы, но была рада, что Мэй с кем-то подружилась.

– Эй, неудачник! ― Ларисса заметила Джейсона.

Он опрокинул желе-шот (прим.: алкогольные шоты в виде желе) с хорошенькой первокурсницей с глазами лани у холодильника. И действительно, на нем была сетчатая майка и баскетбольные шорты. Первокурсница сжимала бицепс Джейсона.

– Даже не надейся, ― протянула Ларисса девушке, ― У него крошечный член!

Джейсон погрозил Лариссе пальцем, а стоящие рядом захихикали. Мы прошли в гостиную. Я оглядела толпу, состоящую, в основном, из старшеклассников. Все выглядели взрослее, чем я. Или, по крайней мере, мне так казалось. Я надеялась, что макияж и одобренный Лариссой наряд немного состарят меня, чтобы я не выглядела на пятнадцать.

Нас с Айзеком никогда не приглашали на вечеринки. По крайней мере, не на самые крутые. Нас забавляло, какие поверхностные люди ходят на такие мероприятия, но теперь, когда я была здесь и веселилась в электрическом гуле толпы, мне это действительно нравилось. Я чувствовала прилив энергии, будучи частью всего этого.

– Джулс!― услышала я знакомый голос. Это был Себастьян, стоявший рядом с Зиком. Он помахал нам рукой.

Вместо очков на Себастьяне были контактные линзы, а на футболке ― фотография Джеймса Дина.

– «Бунтарь без причины» (прим.: фильм 1955 года), ― заметила я, когда мы приблизились.

– Большой его поклонник, ― ответил он.

– Он великолепен. Хотя «К востоку от Эдема» ― мой любимый.

– Мой тоже! – усмехнулся Себастьян.

Я не могла не улыбнуться в ответ.

– Вы, леди, выглядите сногсшибательно, ― вставил Зик.

На нем снова была та самая почтальонка (прим.: фуражка почтальона как модный аксессуар), которую я хотела взять и развернуть задом наперед или вообще снять эту чертову штуку.

– Красивый кулон, ― восхищенно сказал Себастьян Мэй.

– Спасибо, ― ответила она. ― Это Джулс.

Я восприняла как комплимент то, что Себастьяну понравилось мое украшение, даже несмотря на то, что оно было на Мэй.

– Ну что, ребята, наслаждаетесь выходными?― болтал Зик без умолку.

– Вчера вечером мы ходили на хоккей на траве, ― сказала Мэй.

Папа притащил нас на одну из игр Хелен.

– Моей сестры, ― объяснила я Себастьяну.

Я поняла, что улыбаюсь больше, чем того требует ситуация. Успокойся, Джулс.

– А ты, Себастьян? Чем ты занимался в эти выходные? ― спросила я с легкой небрежностью.

– У меня хорошие выходные: побегал с отцом, отредактировал несколько статей, встретился с другом из Филадельфии. Как дела с «Людьми, которых ты не знаешь»? Когда я смогу увидеть портреты? ― спросил он, переводя взгляд на Мэй.

– Мы еще не сделали этого, ― призналась я.

Я собиралась сфотографировать Мэй, но все откладывала.

– О, ― сказал он удивленно.

– Скоро закончу, ― заверила я его.

Мэй взглянула на Себастьяна и отвернулась. Похоже, она не хотела делать их так же сильно, как и я.

– Джейсон умер для меня!― объявила Ларисса, появившись и нарушив наш общественный порядок, ― Он подошел ко мне сзади и попытался залить мне в рот водку.

– Еще рюмку водки, ― пояснила Джесси Эррера, следуя за Лариссой.

Джесси была одета в свой фирменный топ на бретельках, который удобно демонстрировал ее довольно большие сиськи.

– Я даже не думаю, что он целился в твой рот, ― добавила Кристина Симковиц, нанося блеск для губ, к которому она была так пристрастна.

– Как бы то ни было, он облил меня водкой.

Ларисса протянула к нам свою грудь в качестве доказательства.

– Хочешь, я его ударю?― предложил Зик, явно шутя.

Я не думала, что он сможет побить эту махину. Он не мог тягаться с качком Джейсоном.

– Да, врежь ему по лицу, и я щелкну в «Снэпчат» его большой черный фингал.

Ларисса прицеливалась в Зика, ее слова сливались воедино. Она оглядела комнату.

– Эта вечеринка заканчивается. Мы должны взорвать это место.

– Ты уже это сделала, ― пошутила Кристина, и Джесси хихикнула.

Ларисса перевела дух.

– У меня есть идея! Почему бы нам не сделать фотосессию? – выдал Себастьян.

Мой желудок сделал сальто.

– Сегодня вечером?― заартачилась я.

– Какую фотосессию? ― спросила Джесси. ― Кто-то должен меня сфотографировать, я сегодня выгляжу супер мило.

Кристина закатила глаза.

– Ты уже запостила восемь селфи.

– Мэй... для «Регаля», ― объяснил Себастьян. ― Джулс пишет о ней статью.

– Да-а-а!― воскликнула Ларисса, ― Ты выглядишь так мило, Мэй. Твои волосы слишком блестящие. Почему мои не такие блестящие? ― она задумалась. ― Я пробовала касторовое масло и все такое.

– Не думаю, что это хорошая идея.

Я посмотрела на Мэй, пытаясь понять, что она об этом думает. Я не хотела ставить ее в неловкое положение. Я также не хотела оказаться на ее месте. При мысли о том, что люди будут наблюдать за съемкой, я начала нервничать. Фотография была моим личным делом.

– У тебя есть фотоаппарат?― поинтересовался Себастьян.

– Я пользовалась телефоном, ― объяснила я, ― Мой старый «Никон» сломался, и я жду «Canon 5D Mark III» на Рождество.

Себастьян выглядел разочарованным, поэтому я попыталась исправить ситуацию:

– К тому же я обычно не беру с собой фотоаппарат на вечеринки.

– Давай сделаем это, ― вмешалась Мэй.

Я удивленно повернулась к ней. Мэй, похоже, не любила, когда на нее обращали внимание, но, возможно, два глотка пива придали ей смелости.

– Потрясающе! – просиял Себастьян.

– Трэвис и еще несколько человек собираются на кладбище, ― сообщила нам Джесси. ― Очевидно, городские надгробия выкапывают, чтобы их перенести, и кто-то сказал, что вы сможете увидеть гробы.

– Фу! ― воскликнула Ларисса. ― Подожди, Трэвис уходит?

Джесси кивнула.

– Кладбище ― отличное место для фотосессии, ― задумчиво произнес Себастьян.

– Мы уходим, ― объявила Ларисса.

Она схватила Мэй за руку и повела ее к двери, за ней последовали Джесси и Кристина. Мэй оглянулась на меня. Мы обе пожали плечами. Значит, мы собираемся делать ее портрет на кладбище.

– Мы идем?― сказал Себастьян, предлагая руку.

Я посмотрела на него, хотя меньше всего мне хотелось сейчас идти на кладбище и фотографировать Мэй, не могла отказаться от общения с Себастьяном.

Я взяла его под руку.

– Не возражаю, ― ответила я, будто была Скарлетт О'Хара из «Унесенных ветром», а он лихим Рэттом Батлером.

Знала, что мое лицо выдает, как я счастлива, когда мы вышли из вечеринки рука об руку, но мне было все равно.

Мы забрались во внедорожник Лариссы и направились к кладбищу. Себастьян взял у Лариссы ключи, настаивая, что поведет машину. Он был совершенно трезв и объяснил, что от выпивки у него болит голова, поэтому редко пьет.

Мы с Мэй втиснулись на заднее сиденье, и это было прекрасно, потому что Ларисса говорила так громко, что почти кричала. Джесси и Кристина стояли рядом с ней, чтобы принять на себя последствия. Я напомнила себе, что никогда не выпью водки, да и вообще какие-либо шоты.

Я посмотрела на левую ладонь Мэй, лежащую на ее костлявом колене. На ладони у нее было маленькое, покрытое шрамами пятнышко. Я заметила, что у нее тоже была такое же и на другой ладони.

– Что случилось с твоей рукой? ― тихо спросила я.

Мэй быстро опустила рукава на ладони.

– Я упала, ― просто ответила она, затем отвернулась и посмотрела в окно.

На обе руки? Было странно иметь шрам в одном и том же месте на обеих ладонях. Но она явно не хотела говорить об этом, поэтому я не стала настаивать.

Добравшись до кладбища, мы гуськом вышли из машины. Трэвис уже был там, окруженный группой друзей-спортсменов.

Ларисса подошла к нему и начала бесстыдно флиртовать. У мальчиков была бутылка текилы. Я видела, как Джесси сделала большой глоток и передала его Кристине.

– Там хорошее освещение, Джулс.

Себастьян указал на большой мавзолей, где полная луна отражалась от известняка.

Он последовал за мной и Мэй. Я поняла, что его взгляд через мое плечо определенно заставляет меня нервничать, таким путем хороших кадров не выйдет.

– Я поняла, ― заверила я его. ― Мы догоним вас через несколько минут.

Мы с Мэй пошли по влажной траве к мавзолею. Пока мы поднимались по небольшому склону между надгробиями, я старалась не смотреть на гравюры. Меня всегда пугало то, что имена людей были выставлены в футах над их разлагающимися трупами.

Интересно, потеряла ли Мэй кого-нибудь из близких?

– Ты часто так делаешь? ― спросила Мэй, когда мы подошли к каменному строению.

– Ты про фотосессии и тусовки на кладбищах? Никогда. И я даже не хожу на вечеринки, ― призналась я.

Откуда-то с холма донесся взрыв смеха. Я оглянулась через плечо и увидела Лариссу, сидящую на надгробии, обхватив ногами Трэвиса.

– Зато весело, ― сказала Мэй, ― Мне нравится быть с людьми.

– Я тоже, ― согласилась я. ― Весело быть частью толпы.

– Хорошей толпы, ― пояснила она, ― Это действительно отличается от того, как я росла, но мне нравится здесь.

– Ты супер храбрая, такая отважная, пробуешь новые вещи.

Это был комплимент для Мэй, но также отражало то, что я думала о себе в последнее время: бросая вызов самой себе, чтобы быть более уверенной и открытой в школе, со всем этим новым вниманием.

– Да, именно так, ― Мэй кивнула, понимая это. ― Я веду себя очень храбро.

Мы подошли к Мавзолею, и Мэй улыбнулась мне.

Казалось, это длилось целую вечность.

Двигаясь дальше, я вытащила свой телефон в поисках лучшего освещения. Это была моя первая колонка, поэтому я хотела сделать снимок правильно. Я вдруг разозлилась на себя за то, что так долго ждала, чтобы сделать портрет Мэй. Ночь ― не самое легкое время для фотосъемки, особенно на камеру телефона. Если использовать вспышку, фото будет размыто, поэтому я хотела попытаться получить достаточно света без нее. К счастью, луна была полной.

– Почему бы тебе не встать здесь, ― предложила я, указывая туда, где лунный свет был ярче всего.

Мэй подошла и посмотрела на меня без улыбки. Она выглядела как человек на одном из тех старинных портретов, где все выглядели так, будто кто-то только что умер.

Я должна была заставить ее расслабиться.

– Почему бы тебе не попробовать… встряхнуть волосами.

– Моими волосами?

– Да, только потряси головой.

Она неумело сделала это.

– И руками, ― добавила я. ― Просто поверни их немного, постарайся расслабиться.

Я видела, как фотограф использовал эту технику на модели в каком-то дурацком реалити-шоу, но она сработала.

Теперь обе немного расслабились, и я приготовилась снимать. Через экран лицо Мэй почти светилось в лунном свете.

– Опустишь подбородок?

Она сделала. Я щелкнула и посмотрела на то, что получилось. Даже не стараясь, Мэй выглядела как модель: как будто фильтр удалил все недостатки с ее лица, хотя я и не использовала его.

Я продолжала фотографировать, в то время как мы пробовали разные позы:

– Положишь руку на бедро? Да, это здорово. Теперь откинешься немного назад?

Мэй повернулась к камню, но тут же отпрянула. Я совсем забыла о ране на ее спине. Прошло несколько недель, и я думал, что она заживвеи, но, возможно, ее шрамы все еще болят.

– Прости, ― быстро извинилась я.

– Все в порядке, ― заверила она меня, резко выдохнув.

Затем она повернулась другим боком, улыбнулась в камеру.

– Ты такая настоящая, ― похвалила я ее.

Я сделала еще несколько снимков.

– Ты выглядела счастливой, ― сказала Мэй.

– Что ты имеешь в виду?

– Когда он разговаривал с тобой. Себастьян.

Я остановилась, рассматривая последние снимки на телефоне. Я надеялась, что Мэй не заметила моего увлечения Себастьяном, но безуспешно, так как ее разум, казалось, впитывал каждую деталь.

– Он тоже выглядел счастливым, ― добавила Мэй, ― когда говорил с тобой.

– Правда? ― спросила я слишком быстро.

Мэй кивнула.

– Он тебе нравится, ― сказала она.

Она дразнит меня? Или просто спросил? Я не могла точно сказать.

– Мне… неважно. Я имею в виду, он милый, ― попыталась пойти на попятную я.

Не знаю почему, но мне было стыдно признаться ей в своей любви. Почему я превращаю это в нечто грандиозное? Любить кого-то ― не преступление.

Я попыталась сменить тему.

– Лунный свет подчеркивает твои скулы.

Мэй долго смотрела на луну. Она не ответила. Она помолчала, продолжая смотреть наверх.

– Давай сделаем еще несколько снимков, и дело с концом, ― сказала я.

Она повернулась ко мне, и я сделала еще несколько снимков. Она выглядела практически идеально в каждом кадре; я знала, что у нас будет из чего выбрать. Я снова переключилась на камеру.

Внезапно Мэй резко повернула голову.

– Что это было?

Теперь она смотрела на опушку леса, словно олень, почуявший запах хищника.

Я посмотрела на безмолвные деревья.

– Я ничего не слышала.

Мэй продолжала смотреть мимо ряда надгробий на деревья.

– Может, это ветер, ― предположила я, пытаясь избавить ее от беспокойства.

Мэй повернулась ко мне. Кажется, она не думала, что это ветер.

– Извини, я нервничаю в полнолуние, ― объяснила она.

– Ты что, оборотень или что-то в этом роде?― пошутила я.

– Нет, ― ответила она без иронии. ― Там, откуда я родом, полнолуние было чем-то большим.

– Как это?

– Это просто ... нечто особенное. Как праздник.

– Круто, ― сказала я.

Я подняла телефон и сделала еще несколько снимков. Сквозь экран я видела, как она снова обратила внимание на луну, будто та тянула ее магнитом. Ее бледная кожа светилась.

Сделала несколько снимков, желая запечатлеть яркий румянец на ее щеках.

Затем через экран я увидела, как губы Мэй зашевелились. Я не могла разобрать, что она говорит.

– Я царствую над тобой, говорит Повелитель Земли… ― пробормотала она.

Я опустила телефон и смотрела, как она продолжала чуть громче.

– ...В силе, которая правит и тем, что над нами, и тем, что под нами, в чьих руках солнце ― сверкающий меч, а луна ― пронзительный огонь…

Казалось, она была в трансе, произнося эти слова или что-то в этом роде, не отрывая взгляда от луны.

– Мэй?― окликнула я.

Но она не подала виду, что слышала меня.

– ...Который примеряет ваши одежды среди моих одежд и связывает вас, как ладони моей руки, и освещает ваше одеяние адским светом, ― продолжала она, говоря все громче и громче.

О чем, черт возьми, она говорит?

Потом ее затрясло. Я шагнула к ней, не зная, что делать. Все ее тело содрогалось, будто у нее был приступ или что-то в этом роде. Паника пробежала по моему телу. Я не хотела, чтобы с ней случилось что-нибудь плохое, особенно в мое дежурство.

– Мэй! – позвала я ее, пытаясь заставить прийти в себя.

Ее руки размахивали так сильно, что я не могла дотянуться до нее, даже если бы попыталась. Она повысила голос:

– Могут ли услышать крылья крыльев твой голос знамения?

Святое дерьмо, это было странно. О чем она говорит?

– Помогите! – крикнула я ребятам.

Несколько пьяных голов оторвались от своего веселья. Себастьян бросился к нам.

– ...Которых я приготовил как чаши для свадьбы или как цветы, услаждающие чертоги похоти!

Мэй неудержимо трясло. Ее тело, казалось, потеряло способность оставаться в вертикальном положении. Она прислонилась к скале мавзолея и тяжело опустилась на нее. Интересно, больно ли ей?

– Сильнее твоих ног лишь голый камень. Сильнее твоего голоса лишь множество ветров, ― почти кричала она.

– Эпилепсия? ― спросил Себастьян, появившись на сцене.

Остальные последовали за ним.

– Не знаю, ― запаниковала я. ― Ее просто начало трясти.

– Ибо ты стал созданием, которого не существует, кроме как в уме Всемогущего явления Сатаны!