Текст книги "Неучтённый фактор"
Автор книги: Дарья Фельбер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)
Пользуясь отсутствием Зариэля и тем, что старейшины вновь отправились в отключку (конопля по-прежнему цвела), верные подданные решили хорошенько поддать и оккупировали один из залов на втором уровне. Выпивка текла рекой, а на длинных деревянных столах в лучших традициях извивались вполне человеческие танцовщицы.
Принц представил меня тусовке, зачем-то упомянув о рыжих предпочтениях.
Надменные эльфы, вчера даже не удостоившие меня и словом, возбуждённо переглянулись и предложили выпить. Похоже в отсутствие розовых рюш я выглядела старше пятнадцати, и вопрос „детям не наливать“ не поднялся.
Через час я объясняла собутыльникам, что такое абсент. Полынь в этом мире не росла, а потому о „легендарном эльфийском напитке“ никто и слыхом не слыхивал. Вот облом!
После двух-трёх бокалов вина, меня осенило идеей настаивать самогон на конопле. Оскорблённо поджавшие губки светозарные поначалу и слышать о таком кощунстве не хотели. Потом один, самый прогрессивный, всё же согласился пожертвовать любимой флорой во благо науки и убежал, вернувшись через полчаса с бутылкой и набухающей здоровенной шишкой на благородном лбу – Ориэль был недоволен, что его поднимают с постели ради эксперимента.
Настоянная магическим образом на цветах конопли самогонка произвела впечатляющий эффект: у эльфов начисто снесло крышу, зато буйным цветом зацвела фантазия.
Те, кто постарше и поопытнее, материализовали фантомных танцовщиц с такими объёмами, что человеческие их коллеги с позором ретировались. Я тоже поучаствовала, внеся пару конструктивных предложений, на столах появились шесты, и фантомы томно закружились вокруг, медленно сбрасывая с себя одежду. Такое ощущение, что стриптиз с шестом – это общемировое явление.
Я свистела наравне со всеми, потихоньку выдавая синему (в прямом смысле этого слова, потому что под воздействием ТАКОГО количества и качества выпитого все, без исключения, эльфы, почему-то, посинели!) Мириэлю государственный секрет преферанса, а тот, вяло отгоняя вполне реальных фей оленьими рогами и жёлтыми крылышками, настырно круживших над его головой и упорно норовивших забодать, всё порывался узнать, что же я такого нашла в орках. Потому что они рыжие. Потом кто-то пошёл за второй…
Кто-то из остроухих полез на шест… шест тоже оказался иллюзорным, так что начинающий стриптизёр попросту провалился сквозь него и грохнулся на пол по другую сторону стола. Но не сдался, пошатываясь, встал на ноги и что-то пробормотал. После чего вновь полез на стол. Шест, судя по результату, приобрёл некую материальность. Издав победный клич, эльф взмахнул волосами. Вскоре к нему присоединился второй конкурент… потом третий… На люстре повисли штаны и сапог. Музыканты, я думаю, уже давно играли с зажмуренными глазами.
Наутро, бдительно следящий за ходом моих поисков Ориэль очень интересовался – что же это такое вчера было, почему ему всю ночь не давали спать обдолбанные недоумки и почему некоторые „священные“ стебли ощипаны почти налысо.
Однозначного ответа я дать не могла, поскольку щеголяла опухшей физиономией и нежно-салатовым цветом лица, стараясь не выдыхать в его сторону.
– И ещё, Ориэль… – уже по пути назад, в замок, замялась я, являя округлившимся глазам алхимика пушистый беличий хвост. Ну, пошутил кто-то. Узнаю кто – уши оборву.
– Не хочу знать, что ещё мне предстоит в порядок приводить, – ворчал он, избавляя меня от пятой конечности. Хвост возмущённо извивался и был явно против экзорцизма.
За полупустым столом во время ужина я попыталась разговорить задумчивую Мару.
– Чем тебе Зариэль не угодил? Красавчик, правитель, упорный, опять же.
– Да ну его, – подавила невольную улыбку девушка четырёхсот лет отроду. – Как его только правителем избрали? Сто лет балаган разводит.
– Ты что же, за него совсем не беспокоишься? Мало ли что с ними случиться может. Знаешь же, какие ваши подземники? – лично я волновалась. Хорошо, что хоть полную бутыль мёртвой воды с собой из замка прихватила на всякий случай.
– Переживаю. И даже нервничаю, – спокойно отозвалась она. – Но накручивать себя не собираюсь. Зариэль – очень опытный воин, Мор тоже. Ты не смотри, что он проклят. Особенно теперь, когда воды достаточно. С ними справиться очень и очень нелегко. Уж поверь мне.
– Вот видишь. Есть всё-таки в эльфе что-то положительное.
– Ну есть, – неохотно признала девушка.
– Так дай ему шанс, – не сдавалась я. – Глядишь, увидишь ещё что-нибудь, что тебе понравится.
– Да что там видеть? – досадливо отмахнулась Мара. – Нам, оборотням, не нужно время, чтобы „увидеть“. Достаточно поцелуя, чтобы понять – тот, не тот.
– Тогда в чём дело? – не поняла я. – Эльф, вроде, всегда готов.
– А вдруг не тот? – невесело усмехнулась она. – Лучше пусть так…
Второй раз за три дня на меня взглянула своими грустными глазами вечность.
Моему разуму оказалось сложно переработать философскую концепцию „Отказаться от гипотетического счастья, дабы избежать не менее гипотетического несчастья“, но я честно старалась. Всё равно не спалось. Похмелье вкупе с беспокойством смешались в такой коктейль, что пять чашек крепкого кофе по сравнению – снотворное.
Когда я почти сдалась, память услужливо подбросила в костёр бессонницы эпизод с „экспериментом“ Моррина. Меня-то по какой причине проверке подвергли? Мы вообще к разным биологическим видам относимся, да и за то время, что я провела в компании оборотней, он не проявил ко мне ни малейшего интереса такого рода. Тут я сама себя поправила – по крайней мере я ничего такого не заметила. Кто их, нелюдей, знает? Мара вон уже сто лет в снежную королеву играет. Не подходить же с прямым вопросом: какого помидора, и что получилось? Опять-таки, а вдруг ответит? Проблему с овчаркой ещё никто не отменял, не смотря на то, что от продолжения „эксперимента“ – хоть сейчас буду с собой честной – не смогла и не захотела бы отказаться.
Ну, помечтать-то можно. Я с улыбкой обняла подушку.
Глава 8
Наши герои, как выяснилось, вернулись „со щитом“ этой ночью, изрядно проредив поголовье вредителей леса, и дружно отправились в лазарет на техобслуживание, но уже к обеду собрались за столом, щеголяя живописными повязками на всех конечностях, включая уши. Моррин „блистал“ пятью глубокими царапинами через всё лицо. Впрочем, на завтра они затянулись, а впоследствии и вовсе исчезли. Вот такая регенерация.
А уж довольными все были по самую маковку. Мужики. Что с них взять?
Зато у меня, как камень с сердца свалился, и я исподтишка рассматривала оживлённо обсуждающего с соратниками детали проведённой операции оборотня. Цел, относительно невредим, и то хорошо.
Радость слегка поутихла, после того, как кто-то настучал Зариэлю про позавчерашний дебош.
Ох, и досталось нам, а мне, в частности, аж два раза.
Зариэля возмутил не сам факт попойки: его младший братец, как я поняла, устраивал подобное с завидным постоянством, и не удивлюсь, если и сам правитель регулярно принимал в них участие, а её последствия.
– Музыканты попросили рассчёт, и это не смотря на то, что у каждого семья и дети, весь зал провонял жжёным сахаром, даже лотосы завяли, а столы проще было бы заменить, чем убрать эти палки! Если бы они корни не пустили… – разорялся он, меряя шагами свой кабинет.
– Кто? – не поняла я, и эльф побагровел ещё больше.
– Не кто, а что! И столы, и палки, даром, что железные! Чья была идея? Ни за что не поверю, что Мириэля. Он, конечно, на многое горазд, но такого в Мальве ещё не видели. А этот твой „абсент“?
– У нас во всех книжках эльфы его пьют, – защищалась я. – Между прочим – легендарный эльфийский напиток. Хотела быть вежливой, вот и спросила. А им вдруг понравилось…
– Понравилось… – не успокаивался остроухий. – Знаешь, что мне Ориэль сказал?
Я помотала головой, не уверенная, что горю желанием это услышать.
– Что в жизни он такого бардака не видел! Даже в человечьих борделях!
– Может, пусть тот, кто наколдовал, тот и убирает? – робко вставила я, сжавшись в комок в кресле.
– Так никто ничего вспомнить не может. До сих пор ходят сине-зелёные и воду вёдрами пьют. Ой! – эльф, падая на диван, прижал забинтованное ухо. – Замок на два дня без присмотра оставить нельзя.
Потом помолчал немного, и несколько обиженно добавил:
– И, главное, всё же выпили. Хоть бы мне немного оставили.
– У Ориэля рецепт должен сохраниться, – не подумав, ляпнула я.
Вот уж не думала, что Зариэль может так громко ржать.
От Моррина мне влетело куда больше, хотя я не совсем поняла, с чего он-то завёлся: замок не его, никто не пострадал. Он дождался конца головомойки, устроенной мне Зариэлем, прямо за дверью, сцапал за шиворот, позорно протащил через ползамка в мои апартаменты и даже порывался заколоть именным кинжалом. Простите, оговорилась – выпороть поясным ремнём. Но, после керамической вазы, запущенной в голову, отступил, справедливо опасаясь за эльфийское имущество: не промахнувшись вазой, я уже примеривалась к мраморной статуэтке какого-то эпического героя с характерными ушами, натягивающего тетиву лука, только бы не допустить подобного надругательства. Да ещё и неизвестно по какому поводу. Интересно, что подумали эльфы, слушая вопли: „А ну иди сюда!!!“ и „Отвали, злостный некромант! Я тебе не зомби!“, причём „некромант“ вскоре сменился на „некрофила“, а „… иди сюда…“ эволюционировало в „…да я тебя сейчас… “ сразу после возникновения „некрофила“.
Вволю набегавшись и изрядно помяв одуряюще пахшие лилии – цветы менялись каждый день – мы выпустили пар и расселись по противоположным углам цветка.
– Тебя-то что укусило? – предусмотрительно поставив статуэтку рядом, всё же поинтересовалась я. – Подумаешь, напоила малолеток.
Оборотень выдохнул, запрокинув голову на спинку кресла.
– Ладно бы малолеток… Ты хоть понимаешь, с кем пила? Мириэль – наполовину суккуб, а Риана – вообще маньячка-убийца с научным креном.
Риана? Смутно всплыло воспоминание о присоединившейся уже после полуночи к нашей гоп-компании эльфийке в стильном чёрном брючном костюмчике. Я ещё обсуждала с ней программу „Вскрытие“, а она, хватив нашего самопала, утверждала, будто может убить одним наложением руки на лоб. А вот Мириэль, со своей „экскурсией“… Полусуккуб, говорите?
– Ну и не случилось ничего, – выходит, это он за меня так перепугался задним числом, что едва сам не прибил. – Мириэль мне теперь денег должен – в карты проиграл, а Риана… вроде, и не покушалась. Смеялась только, да истории занятные рассказывала.
Моррин потёр виски и вдруг фыркнул. Я вопросительно подняла бровь.
– Мириэль от своих фей до сих пор избавиться не может. Забодали, как в сезон гона, а как создал – объяснить не может. Мол, сами прилетели, – пояснил он. – Ну и напиток ты изобрела, аж самого попробовать тянет… Как думаешь, Ориэль рецепт так на всю жизнь запомнил, или, всё-таки, записал на память?
Моё внимание немедленно приковал к себе чудом уцелевший бутон в самом дальнем углу апартаментов.
– А орки тут причём? Блондины уже не актуальны? – не отставал Мор, решив, видимо, взять меня измором, простите за тавтологию.
– Да, блондинов столько было, что и не выберешь сразу. Пришлось взять тайм-аут, дабы не продешевить, – не выдержав паузы, в тон отозвалась я. Обидно же: пили все, за коноплёй, после первой, бегали эльфы сами по очереди, а все стрелки – на маленьких. – Это дело серьёзное и спешки не терпит. Не для того себя берегла.
– Вот-вот, – против обыкновения он даже не разозлился, а плавно поднялся на ноги. – Так дальше и думай. Как с поисками дело обстоит?
Дело обстояло положительно. Я-таки нашла сегодня этот распроклятый саженец, случайно заглянув за бункер, и с трудом опознала в клочке облезлого латекса свою метку. Ориэль, понаблюдав исполняемый мною танец дикарей-рэперов, посоветовал, всё же не уходить прямо сейчас, а остаться на праздник: видите ли, он немного провидец, и остаться надо. А что он там себе напровидел, говорить наотрез отказался. За это я прицепилась к нему с другой просьбой, услышав которую, он постучал костяшками пальцев мне по лбу.
– Алёна, детка, тебе оборотни спасибо не скажут за то, что ты показала мне их документы.
– Ну подумай сам, – не сдавалась я. – Мы всю их библиотеку перерыли, все записи пересмотрели, а всё ерунда какая-то получается. Может, у вас что полезное найдётся.
В общем, я его уговорила, взамен пообещав не проговориться о портале в свой мир Зариэлю. То есть путём наглого шантажа.
– Решили мы задачу, – я уставилась на останки вазы. Даже зная, что в любой момент могу вернуться, уходить не хотелось.
– На бал останешься? – что они все на этом бале помешались?
– А что в нём такого особенного? – переведя взгляд на Воррока-старшего, я обнаружила его совсем рядом, а в его растрепавшейся в процессе ловли меня причёске – поломанную маргаритку. Нет, всё-таки лихо я его вазой приложила. Под моим злорадным взглядом он автоматически провел рукой по волосам и обнаружил последствия воспитательных работ.
– Пристукнула бы тебя Риана, и проблем никаких, – всё ещё не торопясь злиться, Моррин покрутил крохотный цветочек перед глазами.
– Моррин, заведи себе собаку и кастрируй. Вот так проблем не будет, – я ласково погладила гранитного эльфа по луку. В ответ оборотень запустил в меня той самой маргариткой, мстительно попал по носу и оставил наедине со своими мыслями.
От нечего делать, я заказала в зеркале, пробравшись в апартаменты напротив, тёмно-бордовое платье с симпатичным декольте и шейный платок в цвет – украшений, подобных тем, что носила Мара, да и вообще никаких, у меня не было, только амулет-переводчик; а зеркало, в силу каких-то своих закидонов, ювелирные изделия, как и нижнее бельё, материализовывать отказывалось. На эльфийского портного полагаться я наотрез отказалась, о чём и сообщила Зариэлю перед его отъездом на бой с подземниками. Тот нарочито непонимающе похлопал длинными ресницами, но больше безобразия, типа „одежда“, подобного пасторально-розовому, я не получала.
Оправившись от лёгкого головокружения, сопровождавшего каждую смену туалета, я пошла погулять по дереву, ясен пень, заблудилась на десятой же минуте, и забрела, в конце концов, в зал в подвале, впечатляющих размеров. По виду – Большой Оперный Театр, только отмытый до потолка и отреставрированный.
А прямо в центре подмостков красовался – я не поверила глазам – роскошный концертный рояль с поднятым крылом.
Воровато оглядевшись, я быстренько устроилась за инструментом и пробежала пальцами по клавишам. Идеально настроен.
В своё время я закончила музыкальную школу по специальности фортепиано, и мы со старшей сестрой частенько соревновались, выбирая какую-либо мелодию, и автономно подбирали её на пиано. Кто оказывался ближе к оригиналу, выигрывал и имел право загадать какое-либо желание. Проигравший был обязан исполнить желание, вне зависимости, от того, что об этом думали окружающие. Исполнять загаданное полагалось безо всяких симуляций, а на отсутствие фантазии мы с ней обе не жаловались. Так, Наташке в течение двух недель подряд пришлось неустанно и настойчиво ухаживать за самым стеснительным мальчиком в моём классе, отчего тот, скорее всего, начал подумывать, как бы сменить школу. Впоследствии выяснилось, что он вообще активный гей, и в настоящее время возглавляет редакцию одного из специфических журналов, нашёл себя в жизни и полностью счастлив, меняя дружков, как носки (а он за собой следит, стало быть по три дня одну пару не носит). Я, в свою очередь, один раз развлекала всю деревню, разгуливая полную неделю летних каникул в тулупе, военной шапке-ушанке со звёздочкой и валенках по тридцатиградусной жаре. Надетыми на купальник. Попутно объясняя всем и каждому, что таким образом расплачиваюсь за проигрыш, а то меня уже к психиатру отправить собирались.
Моим любимым детищем была „Постель из роз“ Бон Джови (именно ему я была обязана подозрением на психическую неполноценность, отчего, в конце концов и из принципа, я его добила, проникшись сама), и, воодушевлённо размяв пальцы, я взяла пару пробных аккордов, мурлыкая под нос выученную за месяцы прослушиваний наизусть песню. Наташка, кстати, злорадно посмеявшись, показала пару фотографий, сделанных „мыльницей“. Шпионка доморощенная. Ну да ладно. Я потом тоже отыгралась, и теперь компромата друг на дружку у нас обеих хватало. Не Вики-Лейк, конечно, но всё равно нервы щекочет.
На момент „мечтаний о фильме, который не снимут обо мне после моей смерти…“ к нам с роялем присоединился один из эльфов, с которым мы пили накануне.
– Мне не знакома эта музыка, – сообщил он, облокотившись об инструмент.
Ещё бы она была тебе знакома, – недовольно подумала я. Большущий же замок, а покоя нигде нет.
Эльф некоторое время понаблюдал, послушал, потом куда-то убежал, почти немедленно вернувшись с листком пергамента. Решив ничему не удивляться, я продолжила играть. Что-то очень быстро записав, эльф уточнил:
– Что это за язык?
Вздохнув, я сняла руки с клавиатуры.
– Это один из языков моего мира. Кот-привратник иногда на нём разговаривает.
Парень радостно подпрыгнул и вновь куда-то умотылял, прибежав назад с амулетом, идентичным моему, и группой поддержки в лице ещё пары высокорожденных. Их лица были мне тоже смутно знакомы. Судя по тому, как они меня поприветствовали, расплывшись в улыбках – товарищи по пьянке.
Попросив меня снова напеть мотив, он покрутил настройки, вслушался и заржал, как конь.
– Это по какому поводу? – нахмурилась я.
– Он бы её ещё в малинник завалил, – продолжал давиться от смеха эльф. – Тоже романтично.
– Имелось в виду ложе из лепестков роз, неуч, – уточнила я.
– Ладно, дай я попробую. Меня Лориэль зовут, – нахал вытеснил меня из-за инструмента. Двое других сгрудились вокруг. Я притащила для себя бархатный пуфик и, распихав „лучезарных“, умостилась на нём.
– Ты пой, а я подыграю. Общую тему я понял, – Лориэль встряхнул кистями рук. – Партитуру в процессе допишем.
Должна признать, мои усилия показались жалкими по сравнению с эльфийским классом. Под конец нахальный остроухий даже начал подпевать.
„Выбираешь блондина?“ – хихикнула незаметно подкравшаяся Мара и улеглась неподалёку, щуря жёлтые глазищи.
Народу в „театре“ вообще прибавилось: похоже мы умудрились переполошить половину замка. Хорошо ещё, что не поздно было, а то бы и перебудили… А потом бы опять влетело по первое число. Мне, так точно, и я даже знаю от кого.
– Ну что? Попробуем начисто? – после продолжительной дискуссии и, скрепя сердце, согласившись с моими поправками, Лориэль поставил законченную партитуру на пюпитр.
– Ну давай, – я откашлялась.
Хоть на МТВ нас выпускай.
Под конец эльф подпустил спецэффектов, поместив нас обоих в столб ослепительного белого света, закрутил вокруг спираль розового тумана и заставил пойти сверкающий серебром снег. Клипмейкеры застрелились бы от зависти.
Допевая, Лориэль с победной улыбкой начал недвусмысленно склоняться к моим губам. За что был бит по лбу партитурой.
– Это ещё что за последнее слово в соблазнении непорочных дев? – под хохот зрителей в партере возвысила я голос. А акустика-то в зале – ого-го! Наверное, наш диалог в самых дальних углах было слышно. – Сколько раз повторять надо: рыжих люблю!
– А если я перекрашусь? – не сдавался эльф, пытаясь чмокнуть меня в плечо. Упорный попался, зараза.
– А если я тебе голову сейчас оторву? – поинтересовался злой как чёрт Моррин, сдёрнув остроухого со стула за шиворот, да так и продолжил держать на весу безо всяких усилий. И когда только подкрался?
– Блондина выбираешь? – оборотень весьма неласково обозревал меня, стоящую на четвереньках на пуфике – так было удобнее наблюдать за эльфийскими пальцами, выдающими безупречные арпеджио.
Я оглянулась в поисках Мары, но та куда-то исчезла. Как не вовремя.
– Тебе вот этот нравится? – Мор ткнул эльфа мне под нос.
– Я не это имел в виду! – верещал Лориэль, судорожно дёргая конечностями.
– Этот – уже не нравится, – путаясь в длинном платье, я кое-как сползла на пол. – Ты его помял.
Хохот в зале перешёл в коллективную истерику.
Я отодвинула подвешенного, вплотную подошла к оборотню и тихо, но угрожающе прошипела:
– Если тебе так не терпится устроить ещё один скандал на пустом месте, давай, по крайней мере, обойдёмся без зрителей.
Мой оппонент молча разжал кулак, эльф битой тушкой упал на пол, не посмев даже ойкнуть, а упал он, задев и опрокинув многострадальный пуфик. Круто развернувшись на каблуках, Моррин широким шагом направился к выходу, здорово напоминая летучую мышь-переростка в своём развевающемся длинном одеянии. Под дружные аплодисменты, я демонстративно поклонилась и побежала следом.
Вот, я тебе сейчас!
В гробовом молчании мы дотопали до наших дверей и синхронно повернулись каждый к своей. Решив, что два раза за один день подвергать мои апартаменты вандализму – это перебор, я последовала за оборотнем. Мара, успевшая перевоплотиться и одеться, прижалась к стене, давая нам дорогу.
Подбоченившись, как пресловутая украинская жинка, я начала первой, игнорируя опасный блеск в глазах Воррока-старшего.
– Что на этот раз? Ни суккубов, ни маньяков, по-моему в зале не было. Объясни мне глупой, что тебе сделал этот эльф? Подумаешь, приставать начал! Это у них вообще нормально, насколько я поняла, и всё было под контролем. В случае чего я бы ему сама уши оборвала. И почему я не могу развлечься в весёлой компании перед уходом домой? Мы ведь ничего не испортили, никаких правил не нарушали, народу музыка даже понравилась, слышал, как подпевали в конце? Что вообще происходит? В своём замке вроде как адекватный был, а тут разом крыша поехала! Или это у тебя нормальное состояние – на людей бросаться, а дома ты просто грамотно шифровался? Тогда срочно лечись, а то окружающие мозги вывихнут от попыток увидеть в твоём поведении хоть какую-то логику. Одно – не так, второе – тоже не так… А собой-то ты доволен? Или тоже – всё криво?
– А ты хочешь меня понять? – молча слушавший до этого оборотень шагнул ко мне.
– Если такое вообще возможно, – я в упор взглянула на него. Вместо ответа Моррин начал расстёгивать ворот своего пасторского одеяния.
– Моррин, подумай, – подала голос Мара.
– Сколько лет прикажешь думать? – справившись с рядом пуговиц из чернёного серебра, он обнажил торс, располосованный уродливым старым шрамом, который, начинаясь у ключиц, пересекал живот и исчезал за поясом брюк из оленьей кожи.
– Она же человек, – не отставала сестра.
– А что, есть какая-то разница? – отмахнулся Моррин и перевёл взгляд на меня. Я попятилась, припомнив, чем закончился предыдущий „эксперимент“. А теперь что будет, если он, вон, раздеваться начал?
Как оказалось, испугалась я рано, и на этом стриптиз закончился, а для демонстрации своего психологического портрета ему понадобилось совсем немного: поймав мою руку, Мор приложил её к груди напротив сердца.
– Смотри.
Я посмотрела.
Ну и не такой уж он и худой, скорее, просто в кости тонкий, типа тех же эльфов. Под горячей гладкой кожей просматривалась очень даже рельефная мускулатура. Как раз в моём вкусе, но мы это уже проходили. На что ещё посмотреть?
Оборотень глубоко вдохнул и мою ладонь охватил странный холод.
Я недоумевающе поморгала и беспросветная тьма накрыла весь мир.
Я проваливалась сквозь ничто, словно Алиса в кроличью нору, только вот пустых банок от варенья и полок не наблюдалось. Так же внезапно падение закончилось, я ощутила почву под ногами и огляделась.
Выжженная пустыня вокруг меня. Просто какая-то атомная зима и снег падает. Нет, это не снег, а вулканическая пыль. В тёмном небе со страшной скоростью несутся чёрные облака. И что я здесь должна увидеть?
Порыв ветра едва не сбил с ног то, что являлось мной в этой нереальности. Я отчётливо осознавала раздвоение: вот, я стою тут, как мишень для ветра, а вот – напротив Мора в эльфийском замке.
Обозрев безжизненный ландшафт – уж коль скоро я попала на экскурсию в его личный Апокалипсис, то всё осмотреть надо – я заметила всполох света на горизонте и зашагала в ту сторону, по щиколотки увязая в пепле. Чем ближе я подходила, тем становилось теплее. Казалось, целью моего путешествия являлась горячая духовка.
Впереди повисло мерцающее марево раскалённого воздуха. Кажется, я добрела, наконец, до источника.
Ну и ну! Я остановилась на краю огромного кратера, дно которого устилали мощные побеги буйно разросшегося кустарника с крупными, с моих два кулака, пульсирующими бутонами, поразмыслив, съехала по каменному склону и подошла поближе. Два или три из них уже раскрылись ярко-алыми зеркальными звёздами и исходили волнами жара.
Помедлив, я попыталась раздвинуть шипастые заросли и посмотреть поближе на это чудо. Колючки оказались на диво агрессивными и разодрали мне в кровь руки и плечи. Горячий ветер набрал такую силу, что пришлось и второй рукой опереться на Моррина. Гладкая кожа, под которой ровно билось сердце, казалась теперь ледяной, по сравнению с моей ладонью. Один из бутонов с лёгким хлопком раскрылся испещрёнными непонятными – по причине отсутствия читустройства – рунами, лепестками и волна раскалённого воздуха едва опалила мне ресницы.
– Мор, она уже дымится, – донёсся до меня встревоженный голос Мары.
– Мне это тоже хорошо заметно. Она не даёт закрыться, – не менее встревожено отозвался оборотень.
Ещё бы. Сам пустил козла в свой огород. Я покрепче вцепилась в него, прижавшись всем телом и практически обняв за шею здесь, и наклонилась пониже, изучая самый настоящий аленький цветочек там. До чего красивое зеркало! Если бы не эти руны, то и макияж вполне можно навести. В мозгу давно звенел тревожный звоночек, а тут звук усилился до децибел пожарной сирены: остальные бутоны запульсировали ещё активнее и один за другим начали открываться. Окружающая меня сюрреальность схлопнулась мгновением раньше, чем я успела изжариться на месте.
Сильные руки помогли мне удержаться на ногах и я согнулась, заходясь кашлем. Лёгкие были забиты гарью, а от лица, похоже, вообще ничего не осталось. „Ожёг третьей степени“– очень уместно, а, главное, оптимистично пронеслось в голове.
– Насмотрелась? – голос Моррина был далёк от сочувственного, но поддерживал он меня очень бережно.
Кое-как откашлявшись, я выпрямилась. И, не решаясь открыть глаза, ощупала лицо. Кто-то взял меня за подбородок, отведя мои пальцы.
– Очень плохо? – даже губы запеклись и с трудом слушались.
– Переживёшь, – лаконично ответил оборотень. – Зачем ты полезла в самое пекло? Если бы мне не удалось закрыться, испепелило бы, как бабочку. Мара, иди сюда, это по твоей части.
Мой подбородок передали по эстафете. Прохладные пальцы легонько пробежали по обожжённым местам, и ощущение корки на лице пропало.
– Попробуй открыть глаза, – попросила Мара.
Я с опаской поморгала.
– Видишь что-нибудь? – Мор с беспокойством рассматривал меня, склонив голову.
– Тебя я вижу, зануду и скандалиста. К моему большому сожалению, – беззлобно огрызнулась я, размышляя, что же, собственно, мне понять полагалось. Если, что у его величества взрывоопасный темперамент, то это и так для меня давно уже не секрет.
Он облегчённо выдохнул.
– Не хочу знать, что подумают эльфы, увидев тебя в таком виде.
Я осмотрела останки некогда роскошного, а ныне годного только печные трубы чистить платья. Сквозь многочисленные прорехи и прожжённые дыры живописно проглядывали глубокие царапины.
– Самое то они подумают: ты меня теми розами и отходил, – даже чувство юмора вернулось.
– На другом месте бы отметины остались, – усмехнулся оборотень.
– А покажешь ещё раз? – прицепилась я. – Красиво же. Обещаю так близко не подходить и ничего руками не трогать.
– Сначала себя в порядок приведи, – выдавила из себя Мара. – Пойдём в твою комнату, а то завтра на бал в парандже пойдёшь. А с тобой, – она повернулась к брату. – У меня серьёзный разговор будет. Нельзя же вот так…
Моррин с непроницаемым видом устроился в кресле и о чём-то задумался.
– Вы ещё по-китайски начните говорить, – вмешалась я.
– Ладно, пошли лечиться, – вздохнула девушка.
Свой вопрос я не успела задать: угроза похода на бал в парандже оказалась весомее.
Всю ночь я провела в компании примочек и припарок. Что за чудо эта их природная медицина! Последствия моего неуёмного любопытства улетучивались на глазах. Не вылежав в постели и до полудня, я понеслась к алхимику.
– Если так пойдёт дальше, я начну запирать дверь, – предупредил меня Ориэль. – Человек, дай мне немного времени. К вечеру, думаю, смогу что-нибудь сказать. Или утром. В общем, сам позову, – и выставил меня за дверь.
От скуки я побродила по замку, неожиданно обнаружив в себе новый талант, путаться у всех под ногами, и была облита клюквенным пуншем – эльфы в преддверии праздника носились по коридорам как подстреленные. Потом меня поймала Мара с требованием придумать для неё туфли на вечер: видите ли, они у меня лучше получаются.
Я поочерёдно показала ей в зеркале пар десять, прежде чем её вкус оказался удовлетворён. Зашедший по каким-то своим делам Мор понаблюдал за этим цирком и посоветовал заодно уж и костыли у оружейника попрочнее заказать, мол в этом ни один нормальный нечеловек ходить не сможет, не переломав сразу обе ноги, после чего был с позором изгнан посредством подушек, а я ещё и к табуретке примерилась.
Потом Мара потянула меня в эльфийские термы.
Этот объект заслуживает отдельного описания.
Представьте себе внушительных размеров помещение под обманчиво открытым небом. Никакой мебели, даже коврика какого завалящего, молью побитого. Вместо этого – луг. Трава – коровы обольются слюной, едва заслышав рассказ о ней, а травники – удавятся в самом начале списка всего, произраставшего на этом лугу. В нескольких местах – формы правильного круга заросли какого-то кустарника с толстыми, мясистыми листьями, а из их центра периодически вырывается гейзер, подозрительно отдающий серой. Так вот. Гейзер бьёт в потолок-небо, ошпаривает листья кустарника, зеленоватый пар несётся горячей стеной во все стороны, заставляя травы раскрываться и добавлять свои выпарки. А во всём этом прохлаждаемся (вернее, варимся) мы. Благо, у меня была солидная практика с баней у бабушки, иначе бы скопытилась в течение первых десяти минут. А эльфийкам – хоть бы хны! Валяются себе на травке, блаженствуют.
– Ничего себе, сауна… – кое-как получилось прошипеть в сторону Мары, беспечно раскинувшейся на земле. – Так и лапти откинуть недолго.
– Что такое „Лапти?“ Не кипеши, сестрёнка, – окончательно добила она меня, на удивление правильно употребив русскую идиому. – Намажь лучше вот той грязью волосы, а вон тем синим лопухом натрись перед следующим извержением. Ощущения – незабываемые.
