Текст книги "Неучтённый фактор"

Автор книги: Дарья Фельбер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)

Волчица натурально рассмеялась, завалившись на спину, и едва снова меня не уронив.

„Об этих двух с половиной тряпочках все служанки шепчутся. Зачем они? Ни прикрыться, не согреться. У тебя совсем денег нет?“

Я тяжело вздохнула. Этого только мне и не хватало.

– В моём мире нижнее бельё не всегда должно исполнять свою основную функцию. Иногда, чем миниатюрнее и тоньше – тем дороже.

„Не вижу логики“

– Ну, – пришлось пояснять. – Скорее, чтобы снимать интереснее было.

Мара, в общем-то, не очень и удивилась. Не далее, как вчера, я ошарашила её просьбой о бритве, или, на худой конец, очень остром ноже. Поначалу не могла понять смысл, а потом долго сравнивала свои ноги, с идеально гладкой кожей, с заросшими за две недели моими, после чего выдала мне „гарантированное средство“ от излишнего оволосения гномьего производства. На радостях, я перемазалась с ног до головы, едва не лишившись навсегда бровей, а в благодарность живописала все прелести эпиляции, как холодной, так и горячей.

Теперь вот бельё.

Взяв пергамент и перо с чернильницей, свистнутые из библиотеки (там ещё осталось), я, как могла, набросала пару моделей поэротичнее. При виде узкого пояска с жемчужной ниткой вместо положенного остального, Мара поперхнулась.

„Это что ещё за новый вид пытки?“

– Говорю же, нефункционально. Зато для рекламы – в самый раз.

„Не понятно“– волчица раздражённо постукивала хвостом.

– Делают картинку: к примеру – ты, с твоей фигурой, в этом. А я бегу это покупать, потому что хочу так же выглядеть.

„Ты – дура?“– сделала вполне логичный вывод Мара. – „Если на мне это хорошо сидит, то ещё не факт, что на тебе тоже будет смотреться“

– Именно, но на этом люди деньги делают, – вздохнула я, ибо такой дурой и оказалась пару раз. – А почему зеркало отказывается это воплощать?

„Может, потому что мы не носим нижнего белья? А зачем ты такое надела?“

Тут уж задумалась я.

– Знаешь, иногда приятно по улице идти и всем длинный нос в мыслях показывать. Да и не жмёт нигде.

Волчица вдруг подскочила на месте.

„Заболталась я с тобой. Ужин подадут через час“

– Может, я здесь перекушу? – малодушно заныла я.

„Нет уж, спускайся вниз – безжалостно отрезала она. – И, пожалуйста, закажи в зеркале платье“.

Глава 6

За следующие две недели нам вшестером удалось навести подобие порядка в библиотеке. Немало помогли оба оборотня, чисто по мужски, решавшие силовые и времяёмкие задания с помощью магии. Нам оставалось „только“ рассортировать книги и поставить в ряд, а мне – указать, куда именно я их хочу поставить. Поначалу я отнеслась к этой идее скептически, зато потом оценила преимущества колдовства в полной мере, а, попутно, пролистывала кажущиеся близкими по тематике тома, но о путешествиях между мирами информации не нашла. Тот же Мор, кстати, в похвальном порыве „помочь боевому товарищу“, сотворил для меня светляк, заливающий помещение ярким дневным светом, и оба братца от души повеселились, наблюдая за моими попытками загнать его по окончании работы в шкатулку полотенцем. Надо ли добавлять, что от полотенца практически ничего не осталось?

Скучать не приходилось ни секунды. К тому же, Маркин всё-таки показал мне ещё раз их „научный“ кабинет, где они изучали и восстанавливали досмертные записи. Как оказалось, замок перенёсся в Мальву вместе с ними, только вот пергамент очень пострадал, и архив приходилось склеивать практически из пыли.

– Кто же этим занимается? – на учёного Мар не походил ни по характеру, ни по складу ума.

– Мор, конечно, – тот посмотрел на меня, как на недалёкую девчонку. – Он их при жизни с папой составлял, потом один, а потом и тут, пока мёртвая вода не закончилась. Ну и потом, иногда.

– Это как? – меня уже выставили из кабинета и мы вернулись назад в библиотеку, а я всё не могла успокоиться. – Моррин, как можно лапами что-то написать так, чтобы потом ещё и прочесть удалось? Или ты в зубах перо держал? Требую демонстрации.

Воррок-старший, выглядевший намного здоровее, нежели две недели назад, оторвался от изучения какого-то фолианта, найденного лично мной в пыльном углу не далее, как позавчера, и озадаченно уставился на меня своими желтыми глазищами, отбросив назад длинную прядь волос. Хорошо, что я уже успела привыкнуть к его новому облику и не тормозила, как поначалу. Так, клинило иногда, но в приемлимых масштабах.

– Почему лапами? Это ты опять в критику ударилась? Что на этот раз? Почерк не устраивает?

Ну, водился за мной такой грешок. Когда мне надоедала серьёзная мина старшего оборотня, я начинала его всячески доводить.

– К почерку претензий нет, – и впрямь, всерьёз придираться к каллиграфически выписанным рунам было бы вопиющей несправедливостью. – Отсюда вопрос – кто писал?

– Сам он и писал, – вмешался Мар. – Во время лунного затмения Мор мог перевоплотиться на пару дней. Ну, и когда вода была, разумеется.

– Так что? – прищурилась я, – Подожди я чуток с полевыми работами, то подошёл бы как воспитанный человек и нормально объяснил суть проблемы, вместо того, чтобы на дерево загонять?

– Придушил бы я тебя, и дело с концом. С твоей панамкой, – захлопнул книгу оборотень. – Да и сейчас иногда очень хочется, да всё руки не доходят.

– Запиши на бумажке, – посоветовала я. – В твоём возрасте, до склероза – один шаг, и тот неполный.

– А ремнём? – прищурился потенциальный склерозник. – Даже юбку задирать не понадобится.

Население замка, кстати, между делом уже привыкло к моей манере носить обтягивающие брюки, единственное, что удалось отвоевать Маре – это платье за ужином. Тут она стояла насмерть.

– А на шапку? – дежурно отозвалась я.

– Вот-вот. Подумай о платье в таком разрезе. И прилично и наказать проблематично, – упомянутая Мара вплыла в библиотеку и уселась на край письменного стола.

Когда я их видела вот так втроём, становилось особенно заметно, насколько они не люди. Вроде, по антропоморфным признакам заметных отличий и нет, красивы каждый по разному, у меня каждый день эстетический шок случается. Шок проявлялся в виде ощущения хорошего удара под дых при виде Мора (это если без моральной подготовки встретить), а Мару, так я вообще бы на картине запечатлела, будь у меня талант в наличии.

Это на первый взгляд. А по мелочам… Прикус явно нечеловеческий: идеальные, радующие Голливудской белизной, зубы, по первости, шокировали слегка удлиненными резцами на обеих челюстях (на нижней они были чуть покороче), а они их ещё и выпускали по мере необходимости, как и когти. Это выборочной трансформацией называется. Кожа тоже отличалась от моей полным отсутствием какой-либо растительности, кроме как на голове (я в своё время Маркина очень хорошо рассмотрела, пока он передо мной голышом разгуливал), повышенной упругостью, а температура тела по моим прикидкам приближалась градусам этак к сорока одному (для констатации двух последних фактов я нахально облапала Мару, воспользовавшись первым же удобным случаем). И ещё эти их глаза: одинаково жёлтые, с вертикальным зрачком и прямыми волчьими ресницами. И светились в темноте. Мар меня как-то почти до обморока перепугал, когда я вошла в библиотеку, а он там книжку читать изволил. Без света, разумеется.

Я потому себе строго настрого запретила и думать о том, чтобы понравиться одному умнику. Особенно учитывая вторую (или первую?) ипостась. Я, конечно, девушка современная, но не до такой степени. Хотя странно это. Воррок-младший, к примеру, не вызывал у меня вообще никаких эмоций. Да, красавчик, да, брюнет (а я их всегда любила), а вот нет. Смотришь, как на картину в Эрмитаже и всё.

– По поводу панамки, – чёрт меня дёрнул рассказать анекдот про Красную Шапочку. Помните – бабушка, почему у тебя такие большие уши, и так далее. Так вот. После заключительной фразы „Это не хвост – сказал волк и густо покраснел“ в библиотеке воцарилась тишина, которую пару секунд спустя взорвал грохот опрокинутого кресла. Потом Маркин сдавленно хихикнул и тут же сделал вид, будто закашлялся.

– Оказался бы хвост, не пришлось бы триста лет у бочки с мёртвой водой отираться, – бесстрастно прокомментировала Мара, продолжая индифферентно сидеть на столе.

Я с удивлением воззрилась на сжавшего кулаки Воррока-старшего. Тёмная краска медленно заливала точёные скулы, поднимаясь ко лбу. Жёлтые глаза полыхали очень неприятным светом.

– Кто посмел… – кое-как совладав с собой, он очень спокойно поставил кресло на место.

– Мор, она же не знает, – заступился прокашлявшийся Мар.

– Алёна, не важно, откуда тебе эта история известна, но в моём доме я приказываю её никогда не упоминать.

– Да что случилось? – продолжая сидеть на полу (да, села, да, испугалась) спросила я. – Это всего лишь шутка.

– Шутка?! – прошипел Моррин, сняв выросшими когтями стружку с морёного дуба, из которого был сделан стол.

– Ну да. Анекдот. Вот смотри, есть история про Машу и трёх медведей. Потом садятся трое умников, типа нас, напиваются, и история заканчивается на „Гасите свет и всем спать“.

– Это как? – заинтересовалась Мара, совершенно не впечатлившись вспышкой брата.

Я рассказала, начав с предыстории.

Маркин хихикнул громче.

– А есть анекдоты про Красную Шапочку, – продолжила я.

– Больше предупреждать не буду, – горка стружки на полу заметно увеличилась.

– Там не про хвост, – заверила я и, покопавшись в памяти выудила ещё один.

„Куда? – спросила Красная Шапочка. – В корзинку, что ли? В шапочку?“ – я изобразила, будто полирую ногти.

Несколько мгновений все трое молчали. Первым заржал Мар, за ним – сестра. Уголок губ Моррина дёрнулся вверх. Потом он фыркнул и слегка расслабился. По крайней мере, когти втянул и больше меня не пугал.

За ужином я потребовала ввести меня в курс дела.

С молчаливого согласия старшего брата, роль рассказчицы на себя взяла Мара.

Как много скрывают и недоговаривают сказки.

Давным давно, жило-было приличное племя волков. Охотились себе, исполняя положенную им роль „санитаров леса“ и людей избегали. Вот только проживала в том же лесу умная и злая ведьма с научно-испытательскими наклонностями, и начало что-то странное с добропорядочными волками происходить: как-то – человеческими мозгами обзавелись, детёныши-оборотни народились (представляю, что там поначалу „счастливый“ папаша себе подумал!). Что именно произошло – скрыто под сенью веков, но власть над племенем ведьма имела и широко ею пользовалась: как-то, неугодных убрать, за материалом для жертвоприношений сбегать, ну, и всё в этом духе. И вот, лет семьсот спустя, не взирая на резко возросшую продолжительность жизни и обретение магических способностей, решил тогда очередной вождь племени с ведьмой по-свойски разобраться (надоело, должно быть, мальчиком на побегушках работать). Закономерный итог: ведьму не достал, а сам – сгинул. Старший сын, что характерно, попёрся на войну-джихад, и тоже схлопотал. Думал через праправнучку, Красную Шапочку, ведьму достать.

– А она ему голову заморочила, мёртвой водой опоила, бабка прокляла да убила. А нас всех потом охотники добили. Мар тогда ещё совсем слепой был. И теперь здесь без мёртвой воды Мор силы не имеет, – закончила она. – Бочки все на девицу заговорены, как гномы над этим не бьются, а люди нас за чудовищ держат. Как же, страшные волки-оборотни. А то и пакостят. То девица – не девица, то ещё что.

Я задумчиво побарабанила пальцами по столу.

– Проклятье как-то снять можно?

– Почему, по-твоему, я эту дрянь везде ищу? – спросил до этого угрюмо молчавший Моррин. – Есть разрозненные заметки, да мои воспоминания, только всё равно ничего не ясно.

– Может, вы зря ищете? Ни в одной из историй она не умирала, а жила долго и счастливо. Хотя, можно в Интернете посмотреть, может, кто и по-другому дописал. Кота же – того… – медленно проговорила я и, понимая, что им ничего не ясно, добавила: – У меня дома есть такая информационная сеть, где почти всё найти можно.

– Чтобы там посмотреть, тебе сначала домой вернуться надо. А чтобы о результатах поисков рассказать – ещё и обратно, – рационально заметил Мор. Кстати, на них тот факт, что их прошлая жизнь, по сути, являлась плодом чьей-то фантазии, особого впечатления и не произвёл. Мар только поворчал, что, мол, попадись ему этот автор в лапы, он бы уж ему показал, как всякие неприятности порядочным нелюдям выдумывать.

Я увяла и с горя привязалась к Моррину с просьбой показать записи о его собственной проблеме: мол, на свежие и незашореные мозги, может, что новое и угляжу. Заработала примерно такой же взгляд, как когда перед ним первый раз в качестве прелюдии к ужину раздеваться начала.

– Не вижу логики в твоих поступках, – озвучил он свои мысли.

– Я и сама себя редко понимаю, не комлексуй, – отмахнулась я. – Ну что, покажешь, или там печать стоит „По прочтении сжечь“?

– Ничего такого там не стоит, – слабо улыбнулся оборотень. – Покажу, если не боишься.

Ох, не знала, на что шла.

Книг о проклятиях насчитывалось до сотни, прибавьте ещё его собственные заметки и предположения. Впрочем, до заметок я добралась дней через пять, решив сначала разобраться с книгами.

Методическая литература обреталась в специально для этого отведённой комнате в подвале.

„Проклятущий“, как я его для себя назвала, кабинет был оборудован столом, парой кресел и странного вида паутинкой, растянутой по всему потолку.

– Это ещё что за декорация? – уточнила я.

Моррин выпустил из ладони небольшой пульсар, заливший помещение ярким солнечным светом.

– Охранное заклинание.

Паутинка мигнула, словно здороваясь.

– Чтобы книги не поразбежались?

– Чтобы проклятье случайно не сработало в процессе его изучения, – без улыбки сказал оборотень.

Я невольно попятилась.

– Не бойся, – он легонько подпихнул меня в сторону стола. – Это только для мага опасно. Ты магической силы напрочь лишена, так что можешь их хоть вслух читать, хоть петь. Максимум, головную боль заработаешь.

Доложу я вам, без надлежащей моральной и научной подготовки такую литературу читать не следует. Всё оказалось настолько непонятно для современного разума, что мне периодически приходилось бегать по замку с раскрытым фолиантом в поисках оборотня для объяснения того или иного выражения, а потом отлавливать Мара или его сестру, чтобы от мигрени избавиться.

Что, кстати, не всегда оказывалось простой задачей.

Я долго ломала голову, куда они деваются, пока однажды не наткнулась на обоих братьев, возвращавшихся в замок.

Мар выглядел так, словно его протащили через все кусты в округе и хорошенько прополоскали во всех лужах (только что закончился ливень, и этого добра хватало), Мор тоже подрастерял свой обычный лоск и обзавёлся солидным бланшем на оба глаза.

– Явление вождей… – поймав челюсть, прокомментировала я. – Хорошо погуляли, мальчики?

– Это не я! – захихикал Маркин, имея в виду фингал братца. – Сосна сама на него упала.

– После того, как ты заклинание в полёте перепутал, – не остался в долгу Мор, пребывающий, судя по всему, в отличном настроении, не взирая на попорченный фасад.

– Это новый метод валить лес? – уточнила я. – Патентируй срочно, пока кто-нибудь такую ценную идею не присвоил.

Оба оборотня переглянулись и синхронно фыркнули.

– Левая восьмёрка у меня хромает, – непонятно пояснил Мар. – Пропустил удар и полетел.

– Так у вас тренировки такие? – догадалась я. – А почему в лесу? Чтобы дров заодно на зиму заготовить?

– На ровном полу не интересно, да и от реальных условий далеко, – пояснил Воррок-младший, стирая грязь со лба.

– В принципе, логично, – поразмыслив, признала я. – Кто победил?

Вместо ответа Моррин сочувственно похлопал брата по плечу.

– Занимайся, побольше, малыш.

Мар зарычал, а в его руках неизвестно каким образом оказалась внушительных размеров секира.

– Хватит третировать брата! И отвлекись, пожалуйста от славной победы. Мне твоя голова нужна, – пока они снова не подрались влезла я. – А то моя опять пухнет.

Вот не могла себе представить, что фантазия может быть такой извращённой. Взять проклятие засушивания: проклятый моментально умирал от обезвоживания, потому что когда, несчастный соприкасался с чем-либо, его тело автоматически выбрасывало равный предмету объём жидкости. Страшно? Вот. А там целая стена таким гадостям посвящена оказалась. Я в первую после прочтения ночь спать не могла. А потом ничего, втянулась. Всё-таки фэнтезийная литература здорово психику к таким вот жизненным поворотам подготавливает.

А что Моррин придумал? Это надо же такое вообразить: при целых костях так запутать нервную систему, чтобы при каждом движении в мозг поступало сообщение об их множественных переломах. Правда, проклятие ещё не было доработано, но сама идея впечатлила. А они её ещё и за ужином обсудить решили, после того как я осторожно уточнила, серьёзно ли он это.

– Почему нет? – поднял брови оборотень. – К тому же при создании нового проклятия есть шанс случайно понять, как работает моё собственное.

– А я тебе говорю, просто изменить состав эндофринов ничего не даст, – упёрлась Мара. – Тут что-то на уровне передачи надо делать.

– Которая у эльфов одна, у орков – другая, а у людей вообще третья. Ты как себе эту махину вообще представляешь? – отвлёкшись от притихшей меня, взвился Мор. – Выложился, подождал месяцок, и за вторую четверть взялся? Глядишь, к концу года и допроклял кое-как?

– А чем плохо просто внушение? – „гуманно“ предложил Маркин. – Гипноз на ключевое слово с подменой понятия?

– Такое уже есть. Третья полка слева от двери. Синий том. – Воррок-старший подлил нам вина. – Снимается за полчаса. А я глупостями не занимаюсь. Ты, конечно права, Мара, но с этим уровнем передачи можно голову сломать.

– А если со спинным мозгом что-то сделать?

– А если с головным?

– Нет, всё-таки с передачей что-то делать надо.

Нет, они совсем не люди, и интересы у них соответственные.

Зато как занимательно! Я аж залюбовалась возбуждённо спорящей троицей.

– Может с Рианой проконсультироваться? У неё опыт вскрытий большой, а нервы она уж точно изучила.

– Кого проклинать собираешься? – не выдержала я, послушав медицинско-магическую перебранку ещё пять минут.

– Пока не знаю, – признался оборотень. – Пока только теоретизирую.

– Когда определишься, нашли на жертву герпес, – посоветовала я, проникшись атмосферой злодейских замыслов.

– Это что такое? – одновременно заинтересовались все трое.

Я, как могла, обрисовала проклятущее вирусное заболевание. Насмотрелась на мытарства Наташки, сестры моей старшей.

– Самое гадкое то, что навсегда не вылечишь, а стоит простудиться – зараза тут как тут.

– А у нас такого нет, – задумчиво протянула Мара. – Может, если всё-таки получится у тебя в свой мир вернуться, прихватишь образчик с собой по пути обратно?

Вот для неё моё возвращение, почему-то, даже обсуждению не подлежало. Что даже заражало некоторым энтузиазмом

– Ну уж нет, – решительно отказалась я. – Это самой где-то заразиться придётся, а я не хочу. А в лаборатории, где вирусы исследуют, у меня входа нет. А вообще-то обидно. Я вот недавно один роман читала. Там главная героиня тоже не была магом, а прочла какое-то заклинание вслух – и демона вызвала. Какой мужчина оказался!

– Кто? – не поняла Мара. – Демон? Они же бесполые.

– Как бесполые? – оторопела я.

– От природы, – вмешался Маркин. – Мало того, что бесполые, так ещё и бесплотные.

– Вот так рушатся мечты, – мой тяжёлый вздох вызвал взрыв хохота.

– А ты что, тоже себе какого демона присмотрела? – оттирая выступившие от смеха слезинки, уточнила девушка. – Блондина?

– Ну что за демон – и блондин? – обиделась я. – Брюнет там жгучий был, а фишка такая оказалась: демон выполняет одно желание, после чего дама поступает в его полное распоряжение.

– Что, в полное? – заинтересовался Мар.

– Угу. Ох, как долго она тянула, прежде чем это желание загадать! – фыркнула я.

– А девица хоть ничего была? – влезла Мара.

– Модель, красавица, умница, почти комсомолка. И совсем даже и не девица.

– Ну, если такая… – размечтался Воррок-младший. – Тогда я согласен немного побыть демоном.

– Ты сначала своё „Наставление…“ до конца прочитай, демон! – расхохотался Моррин.

– А ещё пока никто и не жаловался, – всерьёз обиделся Мар.

– Да кто ж тебя обидеть рискнёт? – присоединилась к старшему брату сестра.

– Знаешь что? – окончательно взбеленился Маркин. – В своей личной жизни порядок наведи сначала! Две пары за четыреста лет, и всё какие-то невразумительные!

– Так то пары, – не смутилась Мара. – А твоё „Наставление…“ я по памяти напишу за день.

– Опаньки! – вклинилась я. – А кто мне тут мозги пудрил про девиц, детей и мужа в двадцать пять?

Маркин притворно смутился.

– Так, если девица… – пояснила за него сестра.

– Средневековье дремучее, – я навесила на лицо траурное выражение и подпёрла рукой подбородок, скопировав картину с Алёнушкой на озере. – За что вы девиц-то так? И что теперь? Блондин мне тут не светит?

– Дался тебе этот блондин! – спелись младший брат с сестрой.

– А в чём дело? – хохот пёр неконтролируемой волной, но пока я справлялась. – Должна же быть мечта у девушки. Ну и ладно. Может, дома какого откопаю… А что это их сиятельство тут нам в себя ушли?

Это я уже Моррину.

В нашей перепалке он участия не принимал. Опять рожа серьёзная. Нарывается… А фингал, кстати, исчез, даже не успев как следует проявиться.

– Что? – он моргнул, поднимая на меня свои невероятные глаза. Так. Поплыла, подруга.

– Адрес, говорю, обратный ты не оставил. У нас тут диспут, а ты в астрал ушёл. Где там тебя искать? – я собой даже загордилась: так быстро себя в руки взять.

– А что блондин? Если уж очень нужен, так найду я тебе эльфа. Уговаривать сама будешь, уж извини.

Настала моя очередь моргать: пять литров ехидства, плюс два – сарказма, и это в одну фразу поместить у него получилось. Талант!

– А что, у вас тут только эльфы блондины? – ещё раз взять себя в руки оказалось несложно. Вот что значит, практика!

– Почему? – ввязалась Мара. – Светловолосые люди тоже есть. Только отмывать и воспитывать тоже сама будешь.

Я припомнила веник на подбородке старосты единственной виденной мною деревни.

Образно выражаясь, вся шерсть встала дыбом.

– Пусть будет эльф.

Хохот родственников сотряс стены.

– Ты бы видела сейчас своё лицо, – простонал Маркин.

– А ты бы видел то, что видела я! – просипела я. – Чем такое, лучше уж и не блондин.

– Мудреешь на глазах, – съехидничала Мара.

Потом меня посетила новая идея, которую я и озвучила за очередным ужином: коль скоро конопля-переходник – растение эльфийское, так, может у них и спросить.

– Зариэль – блондин, – хихикнул Маркин, а Мара неожиданно упёрлась.

– Давайте позовём кого-нибудь другого.

В ответ оба брата напустились на неё с обвинениями, что искомый эльф и так, спасибо ей, полгода в замке не появлялся и вообще, они его не на свидание приглашают, а по делу. Заметно скрипя зубами, она была вынуждена уступить.

Весь следующий день я вновь провела в кабинете Моррина, разбирая ветхие листы пергамента.

Ну и работа! Я теперь поняла, почему эксперты-реставраторы ценятся на вес золота.

– Как успехи? – возникшая в дверях Мара нарушила мою концентрацию, но я была рада передышке.

– Мозги закипают, – честно призналась я.

– Отвлекись ненадолго, – на её губах играла таинственная улыбка.

– На что?

– Мы одну книгу нашли… Очень интересную. Как раз по теме придётся.

– В смысле, вы её нашли? – ввязавшись в очередной спринтерский забег по коридорам, я уже привычно разговаривала на бегу, умудряясь не сбить дыхание.

– Видел её последним Маркин двести лет назад, сунул куда-то, и всё. С концами. А тут ты залежи разобрала, а книга-то вот она. За остальные завалилась к стене, – пояснила девушка. – А мне стало интересно, что ты скажешь?

А мне стало интересно, а не берут ли меня на слабо: книга была серая, обложка кожаная, а название – многообещающее. „Ритуальные убийства и некромантия в эльфийской культуре“, не больше и не меньше.

Тщательно скрывая злорадство, Мара оставила нас наедине.

Не могла же она знать, что всяческие морговые истории я перед сном периодически читаю и по телеку смотрю (раньше двух ночи их не транслируют).

Выбрав на полу местечко посолнечнее, я удобно устроилась там и открыла фолиант.

Час прошёл незаметно.

Перенапевав все известные мне песни „Nightwish“, я переключилась на „Evanecence“.

Потом, отлежав все локти перевернулась на спину, держа книгу одной рукой, а другой попробовала воспроизвести рекомендованные автором движения, чтобы вскрыть шейную артерию так, чтобы не облиться кровью с ног до головы, наполнить положенную чашу, да ещё и чтобы осталась возможность закрыть рану и сэкономить жертву на завтрашние нужды. Мало ли?

Получалось не очень. Следовало изящным росчерком скальпеля сделать полукружный надрез на коже, а потом, точным ударом взрезать артерию, не повредив при этом противоположную стенку сосуда, после чего, придерживая скальпелем разрез открытым, выпустить нужное количество крови и закрыть рану. То ли руки у меня кривые, то ли практика нужна.

И концентрация тоже.

А её легко нарушить.

В этом я убедилась немедленно: в коридоре послышался звук шагов и гневный голос Моррина, распекающий брата и сестру.

– Вы чем думали, прежде чем ей такие книги давать?! Вот теперь сами и будете её из-под стола доставать и ночью от кошмаров спасать тоже. Дежурство я вам по-очереди организую!

Оригинальная троица ворвалась в библиотеку, огляделась по сторонам (повышенное внимание досталось именно столу. Уж и не знаю, с чего Мор решил, что я там прятаться буду) и, обнаружив меня на полу в состоянии полного душевного равновесия, резко притормозила.

– Видал? – первым опомнился Маркин. – Она тут роман читает, песенки поёт, а ты нам голову грозишься оторвать!

– Но я была готова поклясться, что… – Мара бросила на меня виноватый взгляд.

Я оборвала мурлыканье и обозрела оборотней снизу вверх.

Правильно догадывалась. Именно на слабо меня и брали. Потом замучила совесть и побежали каяться старшему братцу. Вон, какой злющий стоит. Ответственный.

– Одного не могу понять, – реванш нужен. Реванш. – Вот тут написано, что при проведении надреза нужна предельная концентрация внимания, но шумоснимающие заклинания употреблять не рекомендуется, потому что магическое поле меняется. Почему тогда затычки для ушей не сделать? И шума не слышно, и колдовать не надо.

Надо было видеть их лица. Отыгралась! За всё! На год вперёд. Нет, на два!

– М-мм, Алёна, – наконец неуверенно позвал Мар. – А давай я перекрашусь и начну за тобой ухаживать? Ты же хотела демона-блондина?

У меня аж книга из рук выпала.

– „Девочка эмо сидела на трубе и мечтала о смерти. „Газпром“. Мечты сбываются“ – ошарашенно процитировала я.

– Что? – не понял оборотень.

– Я это к тому, что в тот день, когда ты это сделаешь, я начну читать исключительно эльфийские романы. Чем больше соплей, тем лучше. Читать… Нет, декламировать буду вслух, громко, с выражением, и до тех пор, пока ты не одумаешься.

Странный звук заставил нас посмотреть в сторону Воррока-старшего.

Он так и стоял в дверях, прикрыв лицо узкой рукой с массивным серебряным перстнем на пальце и беззвучно хохотал.

– А жаль, – мигом сориентировался оборотень-младший, понимая, что нахлобучка откладывается. – Я-то думал, что только Риана такое читать может, и не позеленеть. А тут такое полезное для клана приобретение.

– А Мара на что? – подозревая, что в покое почитать мне больше не удастся, я неохотно встала. Не валяться же у них под ногами?

– Меня тоже не надолго хватает, – смущённо улыбаясь протянула девушка. – Мир?

– А мы что, ссорились? – не поняла я. – Я ещё спасибо сказать хотела и книгу с собой взять, перед сном почитать.

– Вот уж нет, – отрезал Моррин. – Отдай.

– Взамен на пилку для ногтей, – немедленно начала я торг. – Я видела, она у тебя есть.

Правда. Я сначала глазам не поверила, когда он, настрогав стружки со своего стола достал из ниоткуда изящную пилочку и принялся наводить порядок на когтях.

С другой стороны, чему удивляться? Так за собой следить, как эта троица – не каждому дано. Мара никогда не появлялась с утра с неуложенными волосами, Мар тоннами закупал всевозможные крема и духи, а подтянутого даже в полумёртвом состоянии Моррина вообще было себе невозможно представить в тапочках или тех же „трениках“. Он бы скорее удавился.

Постепенно я начала понимать, почему их величество так реагировал на мои подколки на тему блох.

– Она алмазная. Раз – и нет твоего ногтя, – предупредил Мор, ошарашенно помолчав.

– А у меня акрил, – отозвалась я, пряча останки некогда ухоженного „френча“, на который я разорилась по случаю выпускного. – Отросли, а поддерживать негде. Раз – и ноготь сорвала. Остаётся только спилить, потому что ножницы не берут, а обгрызть – гордость не позволяет.

– Покажи! – подскочил Мар.

– Фигу! – руки демонстративно отправились в задние карманы джинсов. – Не красиво.

– Хочешь пилку – покажи, – упёрся Моррин. – Научный интерес. Чем можно так укрепить человеческие ногти, чтобы их ножницы не брали.

Пришлось извлекать одну руку, что поприличнее выглядела.

Рука пошла по кругу. Такое ощущение, что за всё то время, что я провела в замке ни один из них на мои ногти и не посмотрел. А я-то комплексовала…

– Странное соединение, – резюмировал Воррок-старший, судя по виду с трудом удерживаясь от того, чтобы попробовать ноготь на зуб. Маньяк! – Не органика – точно.

– Химия в кубе, – я наконец отобрала конечность. – Сохнет при ультрафиолетовом излучении.

Мара выпустила один коготь и сравнила.

– Наши всё равно твёрже, – прозвучал вердикт.

– Вот тебе твоя пилка, – искомый предмет материализовался в руке оборотня.

– А тебе вот твоя книга, – просияв, я немедленно всучила ему фолиант. – Отдам вечером.

Ногти пилить долго не пришлось: пилка и впрямь была рассчитана на платину.

Кое-как приведя ногти в порядок, я залегла в бадью, предавшись размышлениям. Мар – нахал, вломился в незапертую дверь и уселся рядом.

„Ну давай я тебе спинку потру. Может, передумаешь по поводу личного демона?“.

– Мар, брысь! – я тут же занырнула до подбородка.

„Нет, я серьёзно! – в противовес словам он ощутимо давился от смеха. Вот, чудо мстительное! – Будет у меня свой человек. Знаешь, какя редкость?“

– Изыди, нечисть! – я швырнула в него тяжёлой щёткой для волос. Следом полетела мокрая мочалка, за ней – деревянная табуретка. Которой едва не прибило Воррока-старшего, который как раз тоже открывал дверь. Что за проходной двор они из моей комнаты устроили?

– Ты что тут забыл? А ну, пошли! – он схватил братца за пушистое ухо и выволок вон под жалобный визг воспитуемого. – Алёна, Зариэль сегодня к ужину будет. Никаких этих твоих „джинсов“.

Ещё один на мою голову. Как будто Мары не хватает.