Текст книги "Неучтённый фактор"

Автор книги: Дарья Фельбер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

– Я подумал, что тебе понравится, – заметил он, останавливаясь. – Давай, обувай это твоё приспособление для пыток. Ужин ждёт.

– Опять в хвосте сидеть, – пробурчала я, застёгивая ремешки босоножек. Ещё бы мне не понравилось: эксклюзивнее кощунства и не придумаешь, притащить человеческую меня на событие, куда кроме правителей вообще никого на арбалетный выстрел не подпускали. А если бы дело в моём мире происходило? На Большую восьмёрку в Давос бы отвёз?

– Не в хвосте, – загадочно пообещал Моррин.

Моё место, как ни странно, оказалось не как в прошлые разы, практически на задворках высокопоставленных эльфов, а между Мириэлем и Марой, напротив Мора и того же Пиуса. В ответ на мой озадаченный взгляд, оборотень опустил глаза и легонько коснулся своего перстня. Вот и причина вознесения. И без того приподнятое настроение зашкалило. Ухитрился ведь устроить мне праздник, как и обещал. Но на этом сюрпризы не закончились.

После окончания ужина, когда бал возобновился, рядом возник младший эльфийский принц, с приглашением на танец.

Какое-то время мы молча кружились по залу, а потом он неожиданно выдал:

– Алёна, ты извини меня, пожалуйста.

Я оторопела.

– Мириэль, ты что, с террасы вниз головой навернулся?

– Нет, правда. Я себя повёл недостойно принца, – не успокаивался тот.

– Это когда именно? – уточнила я, отказываясь верить в реальность происходящего.

– Ну… – замялся эльф. – Когда тебя хотел… ну, это… того… Увидел человеческую девушку в штанах, ну и…

– Пошёл на поводу у стереотипов? – сжалилась над ним я, наконец врубившись, что именно он имеет в виду.

– Да, – с облегчением выпалил остроухий. – И у инстинктов тоже. Я же суккуб наполовину. Знаешь, как трудно сдерживаться? А от тебя такая волна исходит…

– Честно – не знаю, – а откуда, скажите на милость? И что за волна в эльфийскую сторону? Я же, вроде как в Моррина влюбилась?

– Захочешь, расскажу. Невесело, – сумрачно заметил полуэльф. – Только, пожалуйста…

– Моррину ничего не рассказывай, – докончила я за него, логически угадав, к чему он ведёт.

Тот согласно покивал. Ну и дела! Я пообещала. В конце концов, я тоже принимала участие в игре, хоть зачинщиком был он.

Вслед за Мириэлем в очередь встал Лориэль и начал примерно так же:

– Алёна, ты прости меня, пожалуйста.

– За инстинкты? – уточнила я.

– Какие инстинкты? Нет, понимаешь… – он замялся. – Мы – эльфы, человеческих женщин не очень уважаем.

– Это почему же? – нахмурилась я.

– Так они сами на шею вешаются, – поделился наболевшим музыкант. – Бери – не хочу. А у тебя же не написано было на лбу, что ты – другая. Вот я и…

– За „Вот и…“ тебе уже попало, – картинка павшего у рояля эльфа встала перед моими глазами.

– А ты всё равно меня прости.

– Прощаю, – иначе не отвертеться от зануды.

Не успела я дух перевести, как рядом начал отираться Пиус в надежде на танец.

– Алёна, ты меня извини…

Я не дослушала.

– Пиус, забудь, Моррину я ничего не расскажу, и всё тебе прощаю. Забота о сыне и всё такое, я же понимаю, – меня разбирал истерический хохот.

Орк облегчённо выдохнул, а тут внезапно рядом возник Зариэль и плавно увёл меня из рыжих лап.

– Вот ещё ты не начинай извиняться, – предупредила я.

– За что? – не понял остроухий. – Я потанцевать с тобой хотел.

Теперь облегчённо выдохнула я.

– Ты не видела Мару? – Моррин как всегда появился бесшумно.

– Последний раз минут десять назад, – пожала я плечами, решив не упоминать, что именно тогда Мара, прикрываясь светской улыбкой, как следует, отдавила Зариэлю ногу и, пока тот, с такой же улыбкой, беззвучно шипел от боли, испарилась в неизвестном направлении. – Ну и презент ты мне сделал. Народ, как подменили.

– Очередь видел, – улыбнулся он. – Прочувствовала принадлежность к правящему семейству?

– Да они тебя, как огня, боятся, – заметила я. – А теперь, почему-то, и меня.

Оборотень безразлично махнул рукой.

– Вот ты какой, – укоризненно протянула я. – Ни себе, ни людям. Лишил девушку личной жизни.

Деликатное покашливание за спиной отвлекло нас от пикантной темы.

Давешний „генерал-майор“, похоже служивший Ориэлю посыльным, доложил, что алхимик „видеть желают“. Кого именно, не уточнил, а потому пошли мы оба.

Глава 10

– Ты случайно не знаешь, что ему понадобились? – недоумевающе спросил Моррин, пока мы следовали за нашим проводником по извилистым коридорам.

– Могу только предположить. Но тебе всё равно не понравится, – пробормотала я, прикидывая, как он на мою самодеятельность отреагирует. Ох! Опять подручными предметами кидаться придётся.

– Это для меня не новость, – заметил он. – От каждой твоей выходки у меня седых волос прибавляется, а нервов – наоборот.

– Тогда от этой – окончательно поседеешь, – перед дверью лаборатории пришлось остановиться и объяснить. – Я Ориэля попросила мне с твоим проклятьем помочь.

– И он прямо сразу взял и согласился, – вопреки ожиданиям, оборотень не стал хвататься ни за сердце ни за ремень.

– Ну, – замялась я. – Не сразу. Но, раз зовёт, значит что-то накопал. Ничего другого в голову не приходит.

Мара уже сидела в глубоком кресле, придвинутом к столу, на котором обличающим ворохом возвышались мои записи. При виде нас она вскочила на ноги.

– Мор, ты в курсе?

– Только что. – Моррин в упор взглянул на алхимика. – Надеюсь, о молчании напоминать не требуется?

– Я что, враг себе? – пожал тот плечами. – Ты лучше присядь… А ты что тут делаешь?

Это он меня наконец углядел.

– А никто не говорил, что меня не зовут, – обиделась я. – Могу и уйти.

– Да, ладно, – неожиданно вступился Мор. – Алёна и так со всех сторон в это влезла дальше некуда.

– Вот тут ты прав, – эльф дёрнул ухом, потом взглянул на меня повторно и едва не подпрыгнул. – А ну-ка ручку покажи!

Я попятилась. Он что, заболел?

Остроухий одним шагом оказался рядом и вцепился в моё запястье, разглядывая кольцо.

– М-да. Этот вариант оставим. Тем хуже.

Он взглянул на нахмурившегося оборотня, потом махнул рукой и отошёл.

– Что-нибудь получилось? – я взяла предложенный бокал вина и плюхнулась в кресло: ноги в противоестественно сконструированных босоножках практически отваливались. Это надо Вики Бекхэм быть, чтобы в них всю дорогу разгуливать, как в комнатных тапочках. Сделать, что ли вид, что лодыжку подвернула, и пусть оборотень несёт потом меня через весь замок прямиком в комнату, все эльфы свидетелями будут, что я пала жертвой неравной борьбы с туфлями…

Нет, это уже какая-то навязчивая идея. Мы сюда зачем вообще пришли?

– Получилось, – сумрачно протянул эльф. Интересно, что же такое выплыло наружу, что его так перекосило?

– Как это так, – поинтересовался Мор. – У нас триста лет не получалось, а ты за пару дней догадался?

Алхимик вздохнул и сел за стол.

– Вот знал же, что это не лучшая идея. Теперь всю душу вынут. Тайна это, – тут он посмотрел на лица присутствующих и махнул рукой. – Ну да ладно. Если в вкратце, то одна из наших… помесей при жизни Саурону прислуживала, прежде чем на сторону Арагона переметнулась. А у Саурона такое собрание книг о тёмных искусствах было – не вашему чета. Переметнувшись, она несколько самых редких экземпляров выкрала. Так они у нас оказались. Там я ответ и нашёл. Ума не приложу, откуда твоей ведьме об этом проклятии вообще узнать удалось.

– Не тяни же, – я нетерпеливо подпрыгнула в кресле.

Как ни смешно это прозвучит, смысл заклятия, наложенного старой ведьмой на главу оборотней был одновременно и прост, и извращённо сложен, а учитывая специфику местного менталитета и особенности кодекса чести оборотней, приравнивающего неблагодарность к опущению ниже уровня дворовой шавки, шансы его снятия стремились практически к нулю.

И время вспять повернётся, только забравшим силу, силу на время и восстановишь, что только пытку смертью продлит…

Надо ли упоминать, что девица, открывшая бочку с мёртвой водой и девица, подлежащая обесчещиванию, предполагалась одна и та же? Я, почему-то, и не особенно удивилась, хотя, пресловутый кодекс так и не почитала. И так было почти всё понятно.

– В чём отягчающие обстоятельства? – моему воспитанному порочным влиянием телевидения воображению тут же начали представляться всякие ужасы, хотя перспектива всё-таки заполучить Моррина в постель обнадёжила… Пить меньше надо!

– Косу отрезать, – убито сообщил эльф. Я чуть не расхохоталась. Но потом припомнила, что в некоторых этносах и вправду обесчещенным девицам резали косы, мазали дёгтем ворота, после чего жертва коварного растлителя навсегда лишалась шансов найти себе мужа не только в своей деревне, но и в близлежащих.

Коварно. Макиавелли бы обрыдался от зависти. Так жизнь помощнику испортить… Я лично бы не смогла, даже без кодекса. Разве что, на договорной основе, попробовать…

– А после всего, девицу убить следует, – светским тоном добавил Ориэль. – Коса и кровь – основные элементы ритуала. Вот так.

Мы, не сговариваясь, залпом опустошили бокалы.

Моррин пододвинул к себе невзрачный фолиант и пробежал глазами по строчкам.

– Я понимаю, Алёна уже член семьи, на роль жертвы не годится и убить просто так её теперь не получится – как ни в чём не бывало, продолжил алхимик, указывая на кольцо на моём пальце. – Придётся другую девицу искать…

По лицу Воррока-старшего промелькнуло выражение крайнего отвращения.

А это что ещё значит?

– Ну и напоследок самое неприятное, – эльф со странной смесью сочувствия и опаски уставился на оборотня. – Ты в каком возрасте сюда попал?

– Двести исполнилось, – пожал тот плечами. – А в чём дело?

– А в том, что искать придётся очень быстро. Вон, на следующей странице сам посмотри.

Моррин немедленно перевернул ветхий лист.

– Что там? – Мара молнией оказалась на ногах и тоже склонилась над фолиантом.

– Как мило, – Мор встал и несколько раз прошёлся по лаборатории. – Теперь буду знать, к чему лиловый появляется. К новостям, которые бы вообще лучше никогда и не слышать.

– В чём дело? – насторожилась я. Брат с сестрой не ответили. Первый продолжал мерять шагами помещение, а вторая молча смотрела в книгу.

– Ему ещё лет сто назад под землю полагалось переселиться, – просветил эльф. – Обратный отсчёт с первого дня пошёл.

– Как такое возможно? – девушка запустила все десять пальцев в волосы, растрепав причёску.

– Чисто теоретически можно предположить, что в Мальве он сильнее, чем до смерти, и срок удвоился. Такое тоже может быть. А может, это побочное действие эликсира. Ты же сам тогда сказал, что-то непонятное происходит, а после всё нормализовалось, – развёл руками алхимик. – Дай, палец тебе порежу, и кровь поизучаю. Самому интересно.

Оборотень без лишних вопросов протянул руку.

– Мор, и впрямь. – Мара отложила книгу и решительно встала. – Тут, как ты сам понимаешь, кодекс, не кодекс, личная жизнь или нет, а что-то делать надо. И никто тебя не осудит. Если Ориэль прав, то лет пятьдесят у нас на поиски есть. По такому случаю можно и против природы пойти… мне так кажется. А с умерщвлением и я могу помочь.

– Мара, ты ещё вина выпей и успокойся, – невежливо огрызнулся оборотень.

Я во все глаза уставилась на них. Меня они вообще в расчет не принимали в своих размышлениях вслух. С одной стороны это не могло не радовать, а с другой…

И новость крайне неприятная.

– А как девицу умерщвлять полагается? – уточнила я, подставляя бокал к бутылке. – Тоже с особой жестокостью, или так, яду поднести – и готово?

Ориэль пожал плечами, аккуратно ставя наполненную чёрной кровью крохотную колбочку на стол.

– Написано: „пролить кровь её и изжить со свету“. Конкретный метод не приведён.

– То есть, – мои мозги работали на предельной скорости. – Если взять меня, как вариант. Теоретически, достаточно отрезать косу и порезаться ножом, типа, позору не снесла и сама руки на себя наложила? Такое больше соответствует духу всего этого безобразия. А я вернусь домой, и в этом мире меня уже как бы и не будет. Дома короткими волосами никого не удивишь, скажу, что захотела сменить причёску. Как вам такое предложение?

Что, мне какой-то косы и пары капель крови на благое дело жалко?

Лицо Моррина напряглось, но он смолчал и, прекратив наконец создавать сквозняки, вернулся в своё кресло.

– Приготовления много времени не займут, обряд в принципе довольно прост, да и новолуние сегодня, вполне успеваем, ещё пару недель на регенерацию, – что-то просчитывая, пробормотал эльф. – Связь с носителем прервётся… А в обратную сторону после завершения процесс не пойдёт, даже если ты вернёшься в Мальву. Может сработать. Но всё равно пикантную часть опустить не получится, – заметив, что я открыла рот для очередного вопроса, он меня опередил. – Алёна, колдовство – это очень тонкая материя. Физически состав тканей не изменится, хоть ты девица, хоть дважды бабушка, но энергетическая разница – огромна, особенно в первые сутки. Поэтому сжульничать не удастся. Моррин, я задам тебе нескромный вопрос. Алёна, заткни, пожалуйста уши, а лучше вообще выйди на минутку.

Поскольку все выжидательно уставились на меня, пришлось подчиниться и заткнуть уши, не дожидаясь, пока меня выставят за дверь, лишив возможности подслушать. Но разве кто-то сказал, что нельзя оставить щелку?

– У тебя человеческие женщины были? – едва расслышала я.

Воррока-старшего вторично передёрнуло.

– Я что, ненормальный?

У меня едва челюсть не отвалилась. И снова здравствуйте. Ну ни минуты без сюрпризов.

– Эй, полегче! – возмутился Ориэль. – По-твоему, мы тут все ненормальные? Это только у вас отклонения… генетические.

– Очень объективно, – съязвил Моррин. – Я недавно в лесу дикую свинью наблюдал. С вот такенными ушами. Это что?

– Это селекция, называется! – взвился эльф. – А не то, что ты подумал.

Я с трудом сдержалась, чтобы не засмеяться: ту свинью с ушами я тоже видела.

– А если по делу? Она тебе что, совсем не нравится? – вернулся остроухий к предмету обсуждения.

– Да если бы! – хмыкнула Мара. – Я чуть вилку не проглотила.

– Я до тех пор, пока не решился на проверку, себя полным извращенцем чувствовал! – неохотно высказался её братец.

Я припомнила, насколько боязливо поначалу, если это определение вообще к нему было применимо, он проводил сию „проверку“. Герой, уважаю. Я бы ни за что не отважилась первой поцеловать ту гипотетическую овчарку. Значит, по поводу биологической разницы я тоже не ошиблась.

– Успел уже? – поднял брови алхимик. – Повезло?

Я исподтишка взглянула на Моррина.

За исключением „эксперимента“ и скандала из-за рояля он вообще в мою сторону почти никак не дышал. И сегодня тоже. Да, вёл себя мило и галантно, но дистанцию продолжал держать железную. Значит не повезло. Мне.

– Скажем так, с моей головой всё в порядке, – уклончиво отозвался он.

Как это понимать? Нравлюсь я ему или нет, в конце концов?

– А раз так, – вдруг хихикнул алхимик. – Справишься. Не мальчик уже. Разницы особой нет, даже интереснее, я тебе авторитетно заявляю.

– Это чем же? – внезапно заинтересовалась Мара, а про меня и говорить нечего.

– У людей порог чувствительности намного ниже, чем, к примеру, у нас, эльфов. Сходишь, бывало, в деревню, – ностальгически протянул эльф, – А потом вернёшься, поймаешь тут какую-нибудь зайку, лежишь с ней в постели и думаешь, а не бревно ли это?

– А про нас что скажешь? – девушка скептически приподняла бровь, а я едва было себе не выдала. Хохотом. Могу поклясться, она всерьёз задумалась над этой проблемой.

– Ничего не скажу. Не пробовал. Мне моя жизнь ещё дорога, как память, – отрезал остроухий и вновь стал серьёзным. – Теперь думай, как её уговорить. Это и впрямь наилучший вариант. И убивать никого не придётся.

– Знаешь, Мор, – опять вмешалась Мара. – Я конечно понимаю, что после всего того, что ты уже нагородил, эту тему в таком разрезе поднимать несколько неромантично…

– А в чём дело-то? – шевельнул ухом эльф.

Она махнула рукой.

– Ритуал образования ему начать вздумалось.

Я перестала что-либо понимать. Что ему вздумалось?

– Ого! – оторопел эльф. – Так что мы тут тебя вообще уговариваем?

У меня от сердца отлегло. Значит, всё-таки не всё потеряно.

– Во-первых, – возразил Моррин. – Не надо меня уговаривать. Именно учитывая всё вышеперечисленное, меня такой способ решения проблемы не устраивает. А во-вторых, скажи я вот сейчас, мол, пошли проклятие снимать… Пожалей лабораторию, Ориэль.

– Очень мило. А в-третьих, девочка уже одной ногой дома. Ума не приложу, на что ты вообще рассчитываешь? Надо было эльфом родиться. У мы таких сложностей себе не создаём, – резюмировал остроухий и помахал, делая мне знак, что уши можно открыть.

– А вот о третьем я с тобой позже поговорю, – пообещал ему оборотень и наградил таким тяжёлым взглядом, что эльф заметно поёжился.

– А в какой ипостаси надлежит бесчестить? – неожиданно для себя ляпнула я, пребывая в лёгком шоке от циничной практичности старого эльфа. А вообще, подслушанное требовало осмысления. Что за ритуал, и каким боком он со мной связан? А потребовать ответа – значило признаться, что подслушивала. Ох, не умею я интриговать.

Между тем все дружно уткнулись в записи.

– Не указано, – через несколько минут растеряно отозвалась Мара.

Потом трое умников аж побурели. У эльфа даже кончики ушей ярко заалели. М-да, похоже до такого извращения ещё никто не додумывался.

– Алёна, а как ты себе вот это вообще представляешь? – залпом выпив содержимое бокала и долив ещё, осторожно уточнил оборотень. – С другой ипостасью?

– С трудом, – честно ответила я и исподтишка оглядела высокое собрание. Вновь сделав большой глоток вина. Нет, мы так тут все дружно упьёмся, вон, Мара тоже приналегла.

„И соблазнять никого не надо. Встали, да пошли. На месте разберётесь, человек, не человек. Давай, тащи его быстро в койку, а то времени всего ничего осталось. Нам домой пора давно“ – нетрезво икнула та моя сторона, которую я до сих пор не слышала.

Ну что это за приключение такое. Всё не так. Такое ощущение складывается, что мне его сейчас самой уговаривать придётся. Так, один момент. Кто сказал, что я согласна?

Позабыв, что у меня, собственно, ноги болят, я встала и, как раньше Моррин, принялась мерять шагами лабораторию.

Дома и на секунду бы не задумалась, потому что на него ещё с момента явления в библиотеке запала. И целоваться с ним мне тоже понравилось, не взирая на всё ту же овчарку. Блин! Я начала испытывать к незнакомой ведьме некоторую неприязнь. Ну надо же было всё так испортить! На романтическую, ситуация не тянула никак. Теперь, даже при самом лучшем раскладе буду думать, что это он по необходимости.

„С памятью плохо?“ – ни с того ни с сего подключилась рационально мыслящая часть мозга. – „Ты чем подслушивала?“

И правда, что-то я совсем загрузилась.

Так что делать-то?

„Алёна, я сейчас простужусь!“ – странно-расслабленно поделилась Мара, которая склонив голову наблюдала за моими перемещениями. Я с трудом удержалась от того, чтобы вступить с ней в полемику и, вдоволь набегавшись, плюхнулась назад в кресло.

Алхимик загадочно смотрел на меня, а поймав мой взгляд – согласно полуприкрыл веки. Что же старый (а в этом я не сомневалась) хитрец там себе напровидел?

– Будем надеяться, – неожиданно для меня встрял мой язык. (Что-то в последнее время он всё чаще и чаще выступает автономно от хозяйки. Надо бы как-нибудь его на наличие мозгов проверить. Я собственным ушам не поверила.) – Что старухе вариант с первой ипостасью тоже на ум не пришёл. Иначе, я – пас.

Какое-то время они переваривали услышанное, потом синхронно уставились на вторую высокую договаривающуюся сторону.

Сторона обреталась в кресле напротив. Опять это непонятное выражение лица: типа и да и нет, потому что да… К психиатру ему срочно надо с такими раздвоениями, или как-то самостоятельно с собой разбираться.

Потом Моррин встал и, подойдя ко мне, молча протянул руку. Разобрался, стало быть. А, может, у меня на лбу было написано, что я сейчас сбегу в направлении дома и повторного предложения они со своей шизофренией до конца жизни ждать будут.

„Прямо сейчас и пойдём?“– ехидно уточнила какая-то особо умная часть рассудка.

„А что? Предлагаешь лет двадцать подождать?“ – не менее ехидно возразила вторая.

„Потом всё равно потом сбегу домой, и пусть себе думают, что хотят“– малодушно добавила третья.

„Ну, наконец-то, определились.“ – томно добавила всплывшая минуту назад на волне выпитого и довольно настырная четвёртая.

– Уверен, что обойдёшься без вспомогательной литературы? – я приняла руку и заставила себя подняться на ноги.

– Ты подслушивала, – возмущённо ахнул алхимик, не будучи в курсе наших дежурных перепалок.

– Ни-ни, – заверила я, запоздало осознавая, что только что подписалась сразу на два первых раза: за себя и, в некотором роде, за „пациента“.

За те минуты, что мы топали „ко мне“ я успела перебрать в голове уйму воображаемых побочных факторов, начиная от классического „Душ бы принять“ (нижнего белья на мне так и так не было, я всё постирала и положила к мирским шмоткам, и на эту тему волноваться уже не получилось бы), до „Эх, так и знала. Надо было у Мара книжку на предмет теории отобрать!“ (мало ли, какая там ещё разница, кроме биологической), и упорно отгоняла мысль о состоявшемся гешефте и пресловутой другой ипостаси: уж очень это попахивало извращением.

Уронив плохо слушающимися пальцами щеколду на двери, я остановилась и взялась за шнуровку на корсаже. „Проектируя“ свой вечерний туалет, мне как-то в голову не пришло, что из него ещё и как-то выбираться придётся. Тем более, на публике.

Зачем я это затеяла? Всё, не хочу, не буду – и вперёд домой, пусть себе думает, что хочет. В настоящий момент моя голова прояснилась и на смену сумбурным эмоциям пришло прохладное равнодушие, кстати, уже появлявшееся прежде в сходной ситуации: ни целоваться, ни, тем более, начинать что-либо посерьёзнее не хотелось напрочь. В прошлый раз я так и сбежала, предварительно отправив ухажёра в душ.

Тёплая рука накрыла ледяную мою, притормозив процесс. Я чуть не подпрыгнула.

Моррин отошёл и остановился в центре комнаты, потом прикрыл светящиеся в полумраке глаза и, глубоко вдохнув, запрокинул голову и развёл руки ладонями вверх.

По апартаментам, срывая лепестки с цветов жасмина и погасив свечи (не знаю как, но каждый вечер когда я возвращалась, они горели), пронёсся вихрь. Ослепительный белый свет с утробным рычанием заструился снизу, пробиваясь сквозь паркет, и окутал стройную фигуру в эпицентре нестерпимым сиянием. Я заворожено уставилась на мертвенно-спокойное лицо, терзаемые ветром длинные волосы. Зрелище было настолько околдовывающе-прекрасным и нереальным, что я даже забыла, что собиралась сбежать прямо сейчас. Мор опустил руки и сияние исчезло, а свечи сами собой зажглись снова.

– По-моему, я передумала… – честно предупредила я, когда он вернулся. – Во всяком случае, сейчас мне так кажется.

Вместо того, чтобы справедливо возмутиться, он поинтересовался.

– Неужели боишься? Меня?

– Есть немного, – неожиданно для себя призналась я. – Но не тебя.

В золотисто-жёлтых глазах засветился тёплый огонёк, а на красиво очерченных губах появилась улыбка, от которой отстранённое оцепенение почувствовало себя неудобно.

– У нас есть всё время этого мира. Доверься мне.

Сонно пробормотав нечто вроде „Вот ещё разок для надёжности…“, Мор провалился в сон, разметав тёмные волосы по подушке. Я выждала пару минут, осторожно выползла из-под руки, могильным камнем придавившей меня к перине, трусливо, на цыпочках, прокралась к двери, прихватив собранный вчера мешок и, бросив прощальный взгляд на спящего оборотня, выскользнула в коридор, торопливо одевшись уже снаружи. Только бы никто мимо пройти не вздумал. Круче, чем демонята, выйдет.

Несмотря на то, что за прошедшие сутки подремать мне удалось хорошо, если час, энергия пузырьками шампанского играла во всём теле, и я вприпрыжку неслась по коридору, изо всех сил уговаривая себя не начинать впадать в депрессию.

Доносились звуки музыки и звон бокалов, мимо пару раз пробежала прислуга, таща оплетённые бутыли. Ну и горазды праздновать эти эльфы! Вторая ночь пошла! При виде меня, в старых „трениках“ и заляпанной куртке, один из них даже споткнулся, но не выронил из тренированных рук спиртное. Профессионал, уважаю.

Дверь в лабораторию была приоткрыта и до меня донёсся негромкий разговор.

– Что-то они задерживаются. Я беспокоюсь за девочку, – это Мара. Ой, а я так надеялась её не встретить.

Ориэль зашёлся смехом.

– Мара, детка, они, по моим расчетам, ещё и к делу толком не приступили. Если я хоть что-то понимаю, то раньше завтрашнего вечера мы их не увидим. Или у твоего братца какие-то проблемы?

Я кашлянула, привлекая к себе внимание. Собеседники выглядели так, будто и впрямь прошло не более часа со времени нашего с Моррином в высшей степени романтического ухода. Даже вина в бутылке не слишком убавилось.

При виде меня эльф подавился собственным смехом.

– А где второй? Алёна, не говори, что ты его пристукнула и оставила лежать за углом. На то, чтобы закопать, времени бы точно не хватило.

Я с любопытством воззрилась на всезнающе улыбающуюся Мару. Интересно, что происходит?

– Мор остановил время, Ориэль, – непонятно объяснила она.

– О! – не менее непонятно отреагировал тот. – Ну всё. Поздравляю.

– Где тут жертвенный кинжал? – пытаясь не смущаться так сильно, я воинственно потрясла наспех заплетённой косой. Не слишком длинной, должна признаться.

Ориэль осторожно извлёк из продолговатого ящика выглядящий ужасно древним нож, весь расписанный рунами, и протянул его мне.

Я безжалостно полоснула косу у затылка, вдобавок здорово порезавшись и едва не сняв с себя скальп. Подбежавшая на мой вскрик Мара принялась заговаривать глубокий порез.

– Пользуйтесь, – окровавленная коса выглядела устрашающе, зато очень правдоподобно. – Так, меня обезглавили, теперь пошли хоронить.

Остановив кровотечение, девушка окинула взглядом мой прикид.

– Ты с Моррином попрощалась?

Я хмыкнула.

– Не хотела будить, – уши всё равно предательски покраснели.

– И правильно сделала, – она провела рукой по воротнику моей куртки, убирая потёки крови. – Зная моего братца… Никуда бы он тебя не отпустил, и плевать ему на проклятье. А так…

Я невольно улыбнулась, припомнив, что меня и так несколько раз „не отпустили“, причём в довольно категорической форме, мол, их величество – слишком ценный объект, чтобы относиться к его расколдовыванию спустя рукава.

– Осуждаешь?

– С чего бы это? – девушка внезапно крепко меня обняла. – Всё ведь произошло так, как должно… Ты, главное, возвращайся поскорее… И вот ещё. Какое из них у тебя получится продать?

Она протянула на открытой ладони несколько перстней. Я вопросительно уставилась на неё. Она мне что, заплатить хочет?!

– Ну… вон то, интересное, с жемчугом поищи, – смущаясь пояснила та. – И роман. Про демона.

Ах, вот, в чём дело.

Я осмотрела драгоценности. Единственным, что я могла продать и не загреметь за решётку, было кольцо с изумрудом: моя прабабка письменно завещала мне „перстенёк с зелёным камушком, дедом моим дареное“, которое я благополучно посеяла в детстве, играя с подругами в принцесс (мне почему-то всегда доставалась роль принцев). Но завещание-то осталось.

– И мне бутылку вашего шикарного самогона, – цинично вставил алхимик. – Все пятна выводит. Так, девушки, ещё наговоритесь, а время уходит. Мара, иди своего братца будить, если, конечно получится. А я пока Алёну провожу, чтобы убедиться, что всё в порядке и приготовлю необходимое. И Мириэля найти надо. И как-то уговорить поучаствовать в поглощении энергии. Чувстую, выброс будет…

– Скажи ему, что я ему за это долг в преферанс прощу, – посоветовала я.

– Какие у тебя ещё козыри в рукаве припрятаны? – покачал эльф головой? – Так и сделаю. Идём, Алёна.

– Не представляю, как это сделать, но попытаюсь, – девушка встала на ноги. – В крайнем случае, так притащу.

Мы вышли к делянке. Ориэль освещал нам дорогу пульсирующим светляком.

– Вот, набей, – он вручил мне крохотную трубочку из кости. – И, на всякий случай, возьми с собой пару листьев.

– А ты брал? – сосредоточенно уминая листок конопли в несоразмерно маленькое отверстие, поинтересовалась я.

– Брал, – раздражённо отозвался эльф. – Два раза обошлось, а в третий – на трое суток в КПЗ загремел за хранение и без документов.

Он непроизвольно потёр спину.

– Хорошо, мужик один с понятием оказался. Сказал, что я его племянник и на поруки взял. Мир твоему праху, Матвей Васильевич. Вот кто покурить горазд был. Целый кисет моей травы за два часа, и хоть бы что. У меня уже мозги в чехарду играли, а он всё про то, как они Берлин брали, рассказывал.

Я хихикнула: во время Второй Мировой мой дед вообще сражался на Украине и Берлина даже в глаза не видел.

– Да, дед мой это дело уважал.

– Так привет Елене Николаевне от Андрея передавай, – обрадовался алхимик. – Тоже душевная женщина. Такой настой для отбитых почек сварила!

– Передам, – улыбнулась я и, взяв зажжённую спичку, осторожно затянулась. На третьей затяжке содержимое трубки закончилось.

С опаской прислушавшись к себе и не установив каких-либо отклонений от нормы, я шагнула в глубины бункера.

Вот коридор, по которому до сих пор сигали сквозняки, вот дыра в подвал. Я спустилась вниз на всякий случай и прогулялась по бетонному полу. Запомнившийся запах древности исчез. Вот, где точка стыка. Вернувшись к лестнице, я обнаружила всю драму о Фродо и неверной Галадриэли на прежнем месте. Ни с того ни с сего где-то в районе лопаток возникло ощущение тяжёлого, чужого взгляда, наполненного ненавистью и злобой.

Я белочкой взлетела по лестнице и самокритично подумала:

„Вот, накурилась“, и пошла на серый свет дождливого дня.

Жуткое ощущение не проходило, и я даже пару раз оглянулась. Один раз мне почудились два сине-зелёных огонька, горящие из чёрного провала подвала. Однако, при повторном оглядывании они исчезли.

„Вот, накурилась“– ещё раз подумала я и, осторожно пряча хрупкую трубку в карман, шагнула в родной лес.