Текст книги "Неучтённый фактор"

Автор книги: Дарья Фельбер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)

Глава 2

Нет, кажется насчёт специального микроклимата в святых кущах, простите, в районе конопляной делянки я всё-таки не ошиблась. Как моросило тут раньше, так и продолжало моросить сейчас. Не зря я тепло одевалась.

Ориэль с ходу устроил грандиозный разнос встретившей нас страже. На какую тему, я, разумеется не поняла, потому что прошлый переводчик оставила перед своим, прямо скажем, бегством, Маре, а эльф пользовался своим. Лица благородных и наимудрейших наливались краской по мере возрастания степени накала алхимика, и они то и дело косились в мою сторону. Наконец выдохшись, он махнул рукой, судя по интонации, прошипев что-то, судя по интонации, типа „пшли прочь отсель, холопы“, и стражники слаженной трусцой поспешно ретировались. По дороге в замок я поделилась новой, вернее, старой проблемой.

– Ориэль, я кроме „эль да запредель“ вообще ничего не слышу. Дай мне амулет попользоваться.

Алхимик сбился с шага.

– Свой жалко, так сделай мне другой, – не отцеплялась я. – Я отработаю. Сорняки выполю все.

Оказалось, молчит эльф по другой причине.

– Алёна, ты у меня камень с сердца сняла! Я как раз думал, чем мы могли бы тебе это проникновение компенсировать. Какой хочешь – сделаю. Хочешь комбинированный – ещё и читать сможешь одновременно?

Я аж подпрыгнула.

– Ещё бы! Хожу как деревенщина безграмотная. А можно его вот так оформить?

Выслушав мою идею, Ориэль пообещал сделать амулет к завтрашнему утру, да ещё, что-то написав на куске пергамента, объяснил, как пройти к оружейнику.

– Тебе потребуется защита посерьёзней этой одежды, – пояснил он. – Поговори с Аэрлисом. Он в этом разбирается. Зариэля в замке нет, но я распорядился, чтобы для тебя подготовили прежние апартаменты. Дорогу помнишь?

– Это когда ты успел? – подозрительно сощурилась я.

– Перед переносом в твой мир, – чуть виновато улыбнулся старый хитрец.

Я онемела, но быстро взяла себя в руки.

– Провидец, говоришь? Чего ещё я не знаю о своём будущем? Колись немедленно!

– Алёна, неужели ты думаешь, что от неприятных событий есть панацея? – защищаясь, поднял руки алхимик. – А приятные – тем и приятны, что происходят неожиданно и в своё время.

– Объяснись, – не отставала я.

Тот вздохнул.

– К примеру, скажу я несвоевременно тому же Зариэлю, что ему жена ухо прокусит? Так он же никогда не женится!

– Или наоборот, – захихикала я. – Он такой. А какой был смысл…

– Провидение не стоит путать с пророчеством. Я могу понять в какой-то момент, что то или это событие или действие принесёт пользу, но какую, и кому именно – сказать очень трудно. И, предваряя твой следующий вопрос, скажу, что в твоём случае отчётливый позитивный след я мог проследить для вас обоих…

– Хорош позитив! Подземников натравили! – ну вот, нарвалась. За что мне такая радость?

Эльф отвернулся, демонстративно скрестив руки.

Я поняла, что большего от алхимика не дождусь и сердито потопала к оружейнику.

Тот тщательно изучил пергамент, разве что на зуб не попробовал, и провёл меня в арсенал. Мифриловые кольчуги я отмела, примерив одну и узрев своё отражение в отполированном до зеркального блеска щите. Подол самой маленькой болтался где-то в районе коленей, а положенные плечи отвисли до локтей. Ну уж нет. Таким пугалом я на войну не поеду, пусть подземники и побегут от одного моего вида у ведьмы под юбкой прятаться… или от смеха передохнут. От доблестно сияющих рыцарских доспехов я сразу шарахнулась как от чумы: да мне один шлем только и поднять… и возить потом за собой на тележке. Признав мою придирчивость обоснованной, Аэрлис, вздыхая, будто на похоронах любимой бабушки, поманил меня в интригующе-тёмный угол.

Вот, это мой размерчик. Лёгкий костюм из заговоренной кожи чёрного цвета пришёлся мне почти впору. Ну, подумаешь, колет слегка жал в талии и был великоват в груди. Не всем же гордо носить четвёртый размер. Я, например, и полуторным довольна. Зато штаны сели идеально. Застёгивалась эта радость под самым подбородком и была оснащена капюшоном.

Пару раз приложив костюмчик плетью, я убедилась в его прочности. И в качестве заговора: стальная бритва на охвостье плети срикошетила, едва не отрезав мне нос.

– С ботинками можно что-нибудь сделать? Металлом носки обить, например? – прицепилась я к оружейнику, убедившись, что орган обоняния остался на своём положенном месте.

К этой идее он отнёсся не в пример положительнее, нежели к перспективе расстаться с коллекционными доспехами из шкуры василиска.

– Отчего нельзя? – Аэрлис присел на корточки, осматривая мои армейские ботинки. – Вот сюда по пластине набить. И на каблук, чтоб уж наверняка. А можно ещё по лезвию вживить, но тогда тебе пешком идти придётся. Лошади у нас не заговорены. А что это? – он углядел рукояти плетей.

Вот в этом отношении эльф вообще не страдал какими-либо предрассудками. Наоборот, его глаза загорелись маниакальным огнём и мы добрый час обсуждали, чем и как бы так натюннинговать моих „подружек“, чтобы нежити мало не показалось.

Оставив оружие и обувь на апргрейд, я поплелась в свой бутон-комнату: как-никак в моём мире стояла глубокая ночь и я вымоталась, как собака.

Однако, лёжа в постели среди моря цветущего жасмина, я поняла, что не усну. Предстоящие приключения и пережитое ранее смешались взрывоопасным коктейлем у меня в голове. А если учесть что в мою последнюю ночь здесь жасмин и цвёл… Интересно, что получилось из оборотня после того, как проклятие было снято? Не дай Бог подобие громилы Маркина!

О чём только думаешь, звезда моя? Ты вообще-то на войну пришла, а не роман крутить.

Кого обманываю?

Не знай я, что мы находимся на пороге войны – ни за что не догадалась бы. В эльфийском замке о предстоящем походе, словно и не слыхал никто. Каждый старательно занимался своим делом: эльфы степенно прогуливались по коридорам, сказочно красивые эльфийки безмятежно поливали цветы, которых, казалось, за последние три месяца, стало ещё больше. Жилплощадь, что ли расширяют?

Моё появление не сочли чем-то из ряда вон выходящим, но и не игнорировали. К новой причёске население дерева-замка вообще отнеслось нейтрально. Но скорее всего свою роль сыграло кольцо Моррина: никто не позволил себе ни малейшего намёка на произошедшие изменения, а пока я вприпрыжку бежала к Ориэлю, знакомых встретилось великое множество. Эльф не разочаровал меня, и через десять минут я щеголяла пирсингом в пупке, рассудив так: нашейный амулет не годится для предстоящего похода, легко потерять, и мешает; кольцо – броско, да и к перстню в пару не каждое сгодится; серьги вообще отрываются вместе с ушами. Скромное колечко, скрытое под одеждой, представлялось мне наименьшим из всех зол, а в довершение всего мы его ещё и сплюснули слегка. Теперь оно ни за что не цеплялось, и я смогла заклеить его пластырем до полного заживления.

Вполне довольная жизнью, я вышла в один из внутренних дворов, где, судя по звукам, располагались конюшни, и наткнулась на поэтично матерящегося музыканта Лориэля. При виде меня он проглотил половину тирады и расплылся в улыбке.

– Алёна? Ты где пропадала? Я тебя после бала искал, кое-что показать хотел, а тебя и след простыл!

Я пожала плечами, отказываясь отвечать, и в свою очередь поинтересовалась:

– А ты что тут ругаешься?

Эльф вновь начал зеленеть от возмущения.

– Эта… кобыла! За что?

– Так это тебе Зариэль говорящую лошадь презентовал? – расхохоталась я.

– Что б ему… самому её не взять? – мужественно сдержал себя Лориэль.

– Душка Зариэль лучше знает, кого и кому, – донеслось сзади из стойла. – Не смей его ругать, недоросль.

– Слышит лучше кошки, к тому же, – едва не плача пожаловался мне эльф. – А уж стерва какая! Это у неё Зариэль сейчас душка, а позавчера кривоглазым пнём безмозглым был.

– Ещё бы не пень, – немедленно отозвалась кобыла. – Привёл ко мне в стойло чучело неполноценное. Сводники-недоучки!

Я опустилась на землю, сгибаясь от хохота.

– Какое чучело?! – простонал музыкант. – Одного из лучших жеребцов ей доставили, а она…

– Мне виднее, – безапелляционно заявило животное. – Это вы только на то и смотрите, чтобы баба была, а остальное…

– Нет, я её сейчас лично пристукну! – подорвался красный остроухий.

– Да подожди ты с радикальными мерами, – кое-как справившись с собой, я пошла к стойлу. – Девица, как-никак. Ей капризничать по должности положено.

– Вот и я о том же, – кобыле было явно скучно одной, и она активно поддерживала разговор даже через закрытую дверь. – А они тащат что попало.

При виде меня она приветственно махнула хвостом.

– А, это ты, двуногое недоразумение. Объясни хоть ты этим мужланам, что так такие дела не делаются. Привели, поставили перед мордой – и давай им, размножайся. А что от одного жеребята хромые пойдут, а от другого – вообще толку не будет, потому что мерин это… только с хозяйством…

– А что сразу так было не сказать? – донеслось со двора: оставшись в одиночестве, эльф тоже заскучал. – А то копытами размахалась, стойло снесла, и верещит, как оглашенная.

– А меня спросили? Нет, чтобы по культурному, Милена, красавица, нравится тебе вот это чучело, или какие свои пожелания будут? А они меня привязать вздумали и уроду на поругание отдать без согласия.

– Так тебя Милена зовут? – Лориэль осторожно заглянул в стойло.

– Видела? – немедленно ощетинилось милое животное. – Даже познакомиться не подумали. Вот ты бы что делала?

– В глаз бы дала, – не подумав, ляпнула я, а потом призадумалась. Ну и бред! Если бы я была кобылой? Такую задачку передо мной поставили впервые.

– Так кого к тебе привести-то? – мирно спросил эльф, видимо признав претензии обоснованными.

– А нет тут такого, – не долго думая сообщила лошадь. – В первый вечер – учуяла пару таких жеребчиков! Думала, освоюсь, и познакомимся, а они…

Она натурально пустила слезу.

– Оркская пара стояла в соседнем стойле, – задумчиво протянул Лориэль.

Острые гнедые ушки тут же насторожились.

Оставив их разбираться между собой, я навестила оружейника.

Что он из моих плетей сотворил!!!

Для начала заменил деревянные рукояти на эбонитовые, с удобными углублениями для пальцев, присобачил под большие кнопку, при нажатии на которую вокруг костяшек со щелчком сомкнулись вожделенные кастеты с сантиметровыми серебряными шипами. Так что, я теперь могла кое-кому и морду эффективно начистить. В сыромятную кожу этот маньяк вшил серебряный же, но удивительно гибкий стержень, промежуточный шнур заменил на прочную и тонкую стальную нить, а вот утяжеляющие лезвия оставил без изменения, лишь заточив в волос, и похвалил работу мастера. Ко всему он ещё сделал к ним подобие портупеи, чтобы я могла носить их у бёдер и снабдил защитными перчатками.

– Ты точно умеешь ими пользоваться? – запоздало поинтересовался Аэрлис, наблюдая как я примериваюсь к изрядно потяжелевшим плетям.

– Предлагаешь повысить моё образование? – я не стала жаловаться на вес, резонно предполагая, что вскоре и так накачаюсь.

Тот покачал головой.

– У нас такое оружие не распространено. Разве что, вампиры чем-то похожим пользуются.

– Почему я ни одного не видела? – ну интересно же. О вампирах при мне до сих пор никто не упоминал.

– Они тут не живут. Им слишком жарко. Вот на самом севере, за землями Ворроков им самая погодка, – просветил меня эльф.

– Да сама на карте посмотришь, – вмешался новый голос. Мириэль, младший брат правителя и полусуккуб стоял на пороге кузницы. – Через час мы выезжаем. Зариэль голубя прислал.

Ох и оперативно собираются эльфы на войну! Не прошло и часа, как отряд остроухих коммандос, набранный из боеспособного населения Цветочного Города и его окрестностей стоял готовым к походу на супостата. Я едва закончила паковать седельные сумки, бессовестно заграбастав все баночки и горшочки стоявшие рядом с водопадом и честно нетронутую бутыль с мёртвой водой, прихваченную в прошлый раз для Моррина.

Для похода мне выделили флегматичную мышастую кобылу, которой, судя по её виду, было пофигу, стоять в стойле или топать к чёрту на кулички. Топать предстояло целый день, и к вечеру мы должны были доехать до первой точки, где мне с Мириэлем полагалось перенестись к месту сходки правителей телепортом, а остальным – добираться туда же своим ходом, заночевав в лесу.

Как мы поехали – любо-дорого посмотреть: в две колонны, все преисполненные осознания важности возложенной на нас миссии, по такому случаю эльфы даже отказались от традиционных фанфар, скупо переговариваясь на ходу. Материализовавшийся прямо на дороге дуб с котом, или кота с дубом – как кому больше нравится – остроухие молча объехали, проигнорировав напутственную речь, с коей кот к ним собирался обратиться. Одна лишь я притормозила рядом с, на глазах начавшим впадать в депрессию, пушистым и возложила на одно из звеньев цепи купленную в той же Москве здоровенную мышь из беличьего меха с пищалкой, что слегка утешило страдальца. Во всяком случае возбуждённое урчание, пищание и звон металла я прослушивала на протяжении следующих десяти минут, пока не отъехала на порядочное расстояние.

Некоторые очень логично спросят, за каким лешим я потащила с собой на войну игрушку для кота. Очень просто: я сама с ней спала. Но очень уж кота жалко стало.

Наш отъезд прошёл бы гладко, если бы не всёслышащая Милена.

Когда все уже сидели в сёдлах, раздался ужасающий треск, ругань конюхов и истошное ржание, и вслед нам выломилась возбуждённая кобылица.

Она остановилась поперёк дороги и, не обращая внимания на синхронно вытаращенные глаза всего отряда, поинтересовалась, почему-то у Мириэля:

– С орками встречаться будете?

Пребывая в трансе от такой наглости, он утвердительно кивнул.

– Тогда я с вами, – безапелляционно заявила она. – Слезай со своего одра дефективного. На мне поедешь, красавчик.

Надо было слышать КАК она это сказала! Покраснели даже кони, не говоря уж об эльфах. На Мириэля было жалко смотреть.

– Ну что время тянешь, или мне себя самой седлать прикажешь? – тут же сменила тон лошадь.

Эльф наконец взял себя в руки и раздельно произнёс:

– Ты… с… нами… не… пойдёшь.

– Ещё как пойду, – задорно отозвалась Милена. – Ты ведь знаешь, что у твоего коня колено больное?

– Как больное? – всполошился эльф. Безвинно продиагностированный конь окосел. – Проверяли же вот только час назад.

– А через неделю охромеет, – безразлично протянула она, незаметно ни для кого, кроме меня метко пнув конкурента в то самое колено. Конь стоически смолчал, уж больно длинные у неё были ресницы.

– Откуда знаешь? – не поверил остроухий.

– Тут кто лошадь – ты, или я? – вопросом на вопрос ответила настырная зверюга, выразительно поглядывая на жеребца. Тот покорно припал на левую ногу. Она закатила глаза: пинок пришёлся на правую.

Мириэль заколебался, а я ржала так, что чуть не свалилась со спины собственного транспорта.

– Имей в виду, – наконец решился эльф. – Начнёшь скандалить…

– Для тебя – всё, что угодно, милый, – похлопала кобыла длинными ресницами. Мириэль покраснел повторно, но мужественно продолжил:

– Привяжу к первому же дереву и заберу только на обратном пути.

Этот клоун непарнокопытный немедленно вытянулся по стойке смирно.

– Буду молчать, как рыба, честное лошадиное.

– Лошадь, которая молчит как рыба? – сдавленно прошептал кто-то за моей спиной. – Это что?

Пока переседлали животных, пока то, пока сё – прошёл добрый час.

Мириэль некоторое время морщился, но, к середине дня оттаял и, уже не стесняясь, вовсю болтал со своим новым транспортом. Парочка подобралась что надо. По-моему, ему даже понравился ехидный попутчик, по крайней мере, когда ближе к вечеру Милена заявила, что его прошлого коня просто с дороги убрать надо было, а что там у него с коленом – ей не ведомо, но что не сделаешь ради приличного потомства, эльф даже не возмутился, а понимающе хихикнул.

В любом случае, протрясясь безо всякого удовольствия верхом весь день, мы разбили лагерь на идиллической поляне, только что не снабжённой улыбчивой девушкой-рецепционисткой и табличкой „Зарезервировано для эльфов“.

Все занялись своими делами: кто-то развёл огонь, кто-то кашеварил, кто-то проверял оружие, а кое-то – хилый – как я, завалился животом в мох, от всего сердца сочувствуя отбитой пятой точке. Кто-то милосердный принёс мне миску с едой. Кое-как отлежавшись и проглотив принесённое, даже не почувствовав вкуса, я извлекла из седельной сумки флягу с мёртвой водой и принялась экспериментировать, то нюхая подозрительную жидкость, то капая ею на носок ботинка или камень. На что угодно поспорю – это девяностопятипроцентный спирт. Не вовремя выскочивший из-под земли, супостат внёс некоторое оживление в мои научные изыскания, получив добрых сто грамм прямо в оскаленную морду, и – для верности – булыжником по черепу. По правде говоря, за булыжник он спасибо мне сказать должен был (но не успел): отвратительная физиономия моментально поплыла, шипя и пузырясь, аки у легендарного графа Дракулы (кстати, как он там – на севере, не мёрзнет?) после душа из святой воды.

Что же у этого ликвида за химический состав такой? Хорошо, что я не успела продегустировать, а ведь уже совсем было собралась.

Мой визг переполошил весь лагерь, начавший взрываться фонтанами земли, словно во время ковровой бомбардировки.

Огромное спасибо тебе, добрый и изобретательный дядя оружейник: мои верные „подружки“ не оставляли подземникам ни одного шанса приблизиться к камню, на коем я держала оборону, со свистом рассекая всё на своём пути. Но радовалась я недолго: что там было на счёт накачаться? Мышцы протестовали против таких нагрузок. Скрипя зубами, я отмахивалась от наседавших со всех сторон тварей, пока руки в конце концов не сдались. В ход пошли окованные сталью ботинки, а когда один особо умный урод таки подобрался ко мне на расстояние вытянутой руки – и кастеты. Другой сам себе навредил, неосмотрительно попытавшись закусить моим каблуком, в результате сломал зубы и словил тем же каблуком в лоб, после чего уже больше не встал. Хорошо хоть, что наученная горьким опытом отшибания боков в родном лесу, я прочно обосновалась на валуне и слазить ни за что не желала, и подземники не имели шансов подбить меня снизу. Силы мало-помалу окончательно улетучивались, и я мысленно поздравила себя с не совсем уж бесславной кончиной, а ещё с тем, что всё-таки прозорливо успела расстаться с девственностью. Вот было бы безобразие: мало того, что противник гадостный и уложить успела всего ничего, так и в девицах ещё. Уйдя в себя, я как-то не сразу сообразила, что вот уже минуту подряд методично размазываю по камню чью-то гадкую физиономию, а сменять её на боевом посту никто не спешит.

Так же внезапно, как началась, атака захлебнулась.

Мы ошалело переглянулись, причём на мне, по-прежнему возвышавшейся на валуне, сошлись взгляды всего отряда. Я почувствовала себя переходящим знаменем.

Вокруг каждого – это мне сверху хорошо видно было – громоздился дурно пахнущий вал, у кого пошире, у кого повыше. Сравнив, я преисполнилась законной гордостью: мой личный был и широк и высок, во всяком случае эльфам пришлось скрепя сердце, расчистить проход своими мечами, чтобы меня оттуда вытащить.

Про то, как мне было плохо, рассказывать не буду, как и описывать, в каком виде мы с Мириэлем, поддерживая друг друга, заявились в шатёр правителей, телепортировавшись после того, как я опорожнила желудок; достаточно сказать, что Маркин, снявший с моих волос какой-то ошмёток, без слов протянул флягу и посмотрел на нас с нескрываемым уважением, равно, как и Зариэль, который одобрительно похлопал не менее живописно декорированного брата по плечу, после чего пошёл мыть руки.

Вообще, всё высокое собрание так и подскочило при виде нас, как будто их что-то ужалило. Наверное, всё-таки мы слегка опоздали… Или ждали одного только младшего принца. По крайней мере Моррин и Мар. Вот для них моё появление стало сюрпризом. Оба заморгали, потом первый отбросил кресло и, на ходу прошипев в сторону довольно улыбавшегося правителя эльфов что-то насквозь непечатное, устремился к незваной галлюцинации, не заботясь о чистоте своего привычно-пасторского балахона. Очень, кстати вовремя: меня шатало после телепортации, Мириэль уже отошёл, а Маркин ещё не добежал. Так что к Мору я и привалилась, слишком измотанная, чтобы начинать волноваться, как планировала.

– У кого тут съехала крыша? – требовательно спросил он (что за бесстыдный плагиат?!), задержавшись взглядом на перемазанных зеленоватой слизью, заменявшей подземникам кровь, плетях, которые я так и несла – распущенными и на плече, а сейчас – уронила на землю: уж больно неподъёмными они казались, равно как и седельные сумки, уже лежащие у моих ног.

– Сейчас съедет у меня, если я всё это с себя не смою, – я отхлебнула из фляжки Мара, с трудом попав горлышком в собственный рот и вытерла лицо дрожащими руками, предварительно брезгливо стянув перчатки.

– Ну, Зариэль! Я тебе шею сверну, – пообещал оборотень.

– Ну и зря, – недопоняв, встрял Мириэль и совсем по-мальчишески завёлся: – Видел бы ты, как она их плетями. Раз, подземник – пополам, два, второй – пополам! Только близко к ней подходить не надо. Голову снесёт.

Выражение пылающих жёлтых обратившихся ко мне глаз слегка смягчилось.

– Почему-то я не удивлён. Река рядом, пойдём, сумасшедший человек. – Мор осторожно стёр что-то с моей брови, и мы пошли. Точнее, он практически дотащил меня до реки, помог отчистить доспехи и оружие и, бдительно следя за водой, дал возможность смыть пот и отвратительную слизь. Зря я боялась с ним снова встретиться. Наверное. По крайней мере выяснять что, да почему, у полутрупа мудрый Моррин не стал. С другой стороны, всё же вроде бы было оговорено: сделала дело и ушла домой, так что и нечего себя накручивать.

Когда меня, завёрнутую в одеяло, проэскортировали обратно, Мириэль уже закончил свой доклад, а меня ждала здоровенная кружка с травяным отваром. Я едва удержала её обеими, одинаково трясущимися, руками.

Эльфа отправили на ночлег к эльфам, а меня в свой шатёр оборотень отвёл лично, дабы „куда-нибудь ещё не сбежала по дороге“. Я только пальцем у виска покрутила, специально поддержав для этого жеста одну руку другой.

Кстати, это был первый и предпоследний раз, когда он вообще упомянул моё бегство из ещё неостывшей постели. Вот что значит пятьсот лет прожить! Устрой я нечто подобное кому помоложе, да поглупее, мне наверняка уже всю плешь бы проели и всё испортили. А этот умник начисто перечеркнул самую возможность неприятного объяснения, изобразив нечто вроде благопристойного супружеского поцелуя на ночь в лоб, как будто это и не я слиняла не прощаясь на три с половиной месяца, и пошёл по своим делам, демонстративно не заметив мои округлившиеся глаза. Может, я чего-то не понимаю?

Проклятие тут, проклятие там, а он не слишком и изменился. Ни в размерах (слава тебе Господи), ни, судя по всему, по характеру.

Сон навалился внезапно, и я даже не стала противиться, чувствуя себя выжатым досуха носком.

Никогда не думала, и даже не мечтала пополнить ряды феминисток, считая их лозунги о женской независимости слегка надуманными.

Но сейчас во мне всё кипело от возмущения, и, подсунь кто-нибудь вступительную анкету – заполнила бы не колеблясь.

Утро началось вполне безобидно. Я открыла глаза на рассвете, вернее выпучила их от нарастающей боли в мышцах рук. Молочная кислота образовывалась с впечатляющей скоростью. Покрутив ноющей шеей и убедившись, что в шатре лежу одна, я, охая, начала разминать окаменевшие предплечья, тихо поминая подземников, ведьму, и отдельно – тот треклятый пень: весь левый бок посинел и ныл похуже больного зуба. Сделав четыре с половиной отжимания – больше чем могли, но меньше, чем хотели – и со скрежетом погнувшись во все стороны, мы с моим телом в конце концов пришли к общему знаменателю и, одевшись, пошли на поиски оборотней на предмет „волчьей травки“. Прямо снаружи мы обнаружили Воррока-старшего с букетом.

Я протёрла глаза, поверяя, не сплю ли ещё часом. Приглядевшись получше, получилось идентифицировать гербарий, как сбор той самой травки. Наверное, моё оханье было слышно в самых отдалённых уголках лагеря. Я почти прослезилась от счастья, обрадовавшись больше, чем, если бы он и вправду припёрся к моей двери с охапкой орхидей. Отобрав лекарство, я использовала оное по назначению, и через час чувствовала себя почти прилично.

Здоровье это счастье, и, лучась от последнего, я поскакала наружу, где произошла сцена „те же, но без букета“, а счастье закончилось через ровно три секунды, в течение коих Моррин сообщил, что немедленно отправляет меня в замок телепортом, и мне надлежит в темпе собирать вещи.

– Ты в своём уме? – ошарашено помолчав, поинтересовалась я.

– Не будем обсуждать состояние моего ума, равно, как и твоего, – непреклонно отозвался оборотень. – А у эльфов, судя по всему, его отродясь не было. Притащить тебя сюда!

Ну что такое? Переспали разок-другой, но это же не повод. Раскомандовался тут! Раньше таких привычек я за ним не замечала.

– Никто меня никуда не тащил, – я сделала шажок в сторону. – Это, между прочим, ещё и моё дело теперь. Одна из этих тварей двух людей в моём мире сожрала. Мне что, надо было на Камчатку сбежать от неприятностей? Нет уж.

– Ты что, не понимаешь? – он сделал попытку поймать меня за шиворот, но я, извернувшись, проскользнула под карающей дланью. – Боги! Даже Мара сильнее и опытнее тебя, а осталась в замке. Алёна, иди добровольно, или я запихну тебя в портал силой.

– Рискни здоровьем, – обозлилась я. Блин, лучше бы и не снимали это проклятье! Характер совершенно испортился.

На нас начали с интересом коситься окружающие.

Силой и скоростью мне с оборотнем не тягаться, но это и не мои методы. Моррин изловил меня за пару секунд, позорно заломил руки за спину и уже было вознамерился исполнить обещанное. Ха-ха. Мои модернизированные ботинки были при мне, и я от души лягнула его в голень каблуком о который ломались зубы супостатов. Зашипев от боли и неожиданности, он выпустил мои локти.

Ещё бы! Я старалась.

– Вот только ещё раз попробуй, – я отпрыгнула в сторону, потирая предплечье. Это не руки, а тиски какие-то. Точно будет синяк. А ещё и рёбра мои многострадальные задел.

На диво быстро отшипевшись, он выпрямился.

– Добавлю по второй, – предупредила я при виде выражения его лица. – Подумай сам…

Вторая попытка воззвать к мужскому разуму закончилась тем же: оборотень прыгает на одной ноге, уже другой, я – обхожу его по кругу, продолжая подсчитывать синяки. На наши выкрутасы сбежался полюбоваться весь лагерь. Ну ни скандала без зрителей! По-моему, эльфы даже тотализатор устроили.

Третья попытка привела к частичному стриптизу: Моррин ухватил меня за шиворот расстёгнутого „камуфляжа“, предусмотрительно держа ноги в безопасности, я ужом выпуталась из рукавов, и куртка осталась у него в руке. В собравшейся толпе благодарных зрителей раздались слабые аплодисменты.

Дубль четвёртый лишил меня и второй, спортивной куртки. К счастью, на „молнии“. Эльфы свистели, не скрываясь.

– Прекращай театр, – я стратегически нырнула в шатёр, рассерженный Мор – следом. – Я никуда не уйду. Ну подумай, я ведь тоже – цель этих страшил. Так разве не лучше мне среди вооружённых воинов находиться? В замке почти только женщины, если я не ошибаюсь, остались. Пусть и сильные. Что, предлагаешь и их риску подвергать, чтоб тебе спокойнее было?

Моррин наконец-то припомнил, что он, вообще-то, ещё и волшебник, сделал какой-то странный жест правой рукой, и меня словно заморозило на месте.

– Ну, вот и управились, – мерзавец принялся натягивать на меня одежду.

– Это ведь и моё дело, – не опуская взгляд, тихо проговорила я: язык он мне не успокоил.

– Дело? – прошипел оборотень. – Это вообще не женское дело.

– И сражаться я теперь умею. Надо – покажу, – пусть хоть треснет, а ни в какой замок я не пойду, а засунет в портал парализованной – потом очень пожалеет.

Он лишь отмахнулся, не прекращая своего чёрного дела, сопряжённого со многими трудностями: мои руки так и застряли в положении „сейчас дам гаду в глаз“, и натянуть на них рукава было нелёгкой задачей.

– Даже если ты меня силой в замок отправишь, я всё равно сбегу, – предупредила я, едва не плача от злости. – Пойду одна, утону в болоте и останусь на твоей совести занудным призраком. Уж поверь – покоя от меня не будет.

Он запустил в волосы обе пятерни и взвыл.

– Да пойми ты, что это не шуточки! Тебя одну всем отрядом потом защищать.

– Не придётся! – взвыла я ничуть не хуже. – Немедленно сними с меня эту дрянь наколдованную, покажу тебе, как меня всем отрядом защищать придётся. Как бы сам на дерево не залез! Свинство какое!

– А ну, давай, – окончательно взбеленился Моррин и снял блок. – Поймаю честно, без магии – выпорю, и в портал сама пойдёшь без писка.

Дозастегнув куртку, я схватила плети и ломанулась вслед за ним из палатки.

Толпа и не подумала рассосаться, прозорливо ожидая продолжения концерта, а при виде красной от злости меня и разъярённого оборотня живенько образовала правильный круг. Ставки делали в открытую. Три к восьми, причём три – на Моррина, а восемь – на меня.

Я выдохнула, пытаясь успокоиться и охладить голову. Как бы не покалечить его в запале, и самой не убиться.

Рукояти легли мне в руки едва ли не с осязаемым восторгом. Не теряя времени даром, я начала двигаться, заодно и разминаясь и напряжённо размышляя. По какому месту его бы приложить? Замах – и оборотень легко ушёл от пробного удара, оказавшись слева. Ещё замах… Как он справа-то оказался? Да ещё на ходу ремень расстёгивает с гадкой ухмылочкой. И впрямь выпорет на глазах всего лагеря.

Мысль о порке меня основательно встряхнула и я прекратила шутки. Плети взвились двумя гадюками, заставив уже подобравшегося ко мне оборотня сдать назад, и насмешливо зашипели, вспарывая воздух и глумливо приглашая подойти поближе. Фигу доберёшься, не пожертвовав конечностями.

Поначалу он просто нападал с обеих сторон, двигаясь с немыслимой скоростью. Но, руки у меня тоже оказалось две, а скорость движения кончика плети превышает звуковую. Тут ему ничего не обломилось. Тогда он начал менять тактику, стараясь запутать, а ремень уже снял и намотал на руку, покрутив ею издали. Удар, отскок… Ой, он же снизу подбирается! Вот тебе! Взметнулась пыль с того места, где долю секунды назад находился оборотень. Едва убереглась.

Под восторженные вопли я перешла в нападение, бессистемно меняя высоту замаха, и втайне целясь под колено. Достану – похромает чуток, а Маркин потом подлечит. Вздумал мне тут заклинаниями окоченения в девицу беззащитную пулять, сексист недопроклятый.