Текст книги "Смерть и девушка, которую он любит (ЛП)"

Автор книги: Даринда Джонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

Глава 9
Сторонний наблюдатель

В школе нас встретил Джаред, с трудом пробравшийся сквозь толпу репортеров, которые пытались взять у нас интервью. Сжав мою ладонь, он повел нас сквозь столпотворение, а со всех сторон сыпались вопросы о том, были ли у нас столкновения с призраками.

Редкий гость на публике, Кэмерон подошел к одному из репортеров, с минуту угрожающе понависал над ним, а потом тихо заявил:

– Мы и есть призраки.

Все мигом умолкли.

Едва войдя в старую альма-матер, я поняла, что Бруклин не шутила. Коридоры были наполовину пусты. Учителя выглядели устало и неопрятно. Даже уборщики с подозрением поглядывали на учеников, будто мы вот-вот на них нападем. Да и вообще, атмосфера здесь царила мрачноватая.

Брук потащила Кению в офис администрации за пропуском. Каким-то волшебным образом у Кении все уроки совпадали с моими. Видимо, шериф вчера позвонил мистеру Дэвису и все устроил.

Джаред извинился и куда-то ушел, так что я осталась в приемной и дала себе время поплавать в жалости к себе. Почему-то казалось, что сейчас именно этим и нужно заняться. Так я и сидела, пока не увидела, как Джаред поволок какую-то девушку в нишу между стенами шкафчиков. Я выглянула в коридор. Это была та же девушка, которую я видела вчера. Она стояла на улице и смотрела на нас, когда мы проезжали мимо. Точнее не на нас, а на Джареда.

У нее были светлые волосы и покрасневшие глаза с такими темными кругами под ними, что сами глаза казались в два раза больше.

– Возврата не будет, – предупредил ее Джаред.

Так и не подняв голову, девушка все же взглянула на него из-под ресниц.

– Я понимаю, Азраэль. Просто хочу уйти, пока все не началось.

Девушка была одержима, и дух в ней хотел сбежать с земли, пока не началась война. Значит, дух знал то, чего не знал никто другой. Или видел то, что мы все отказывались видеть.

Джаред взял девушку за подбородок, причем его большая ладонь закрыла ей половину лица. Затем склонил голову набок, как для поцелуя, и прижался к ней губами. Даже зная, что происходит, я все равно внутренне съежилась от этой картины. Однако секунду спустя Джаред слегка отстранился и сделал глубокий вдох. Тьма полилась изо рта девушки прямо в него, пока девушка наконец не избавилась от нежеланного присутствия. Ее глаза тут же закатились, и она рухнула прямо в руки Джареду.

Не дав ей упасть, он подхватил ее и повернулся ко мне. Клянусь, этот чуть ли не рыцарский жест – самое сексуальное, что я в жизни видела.

– Отнесу ее к медсестре, – сказал Джаред и направился по коридору в медпункт.

Я кивнула, уже не испытывая ни малейшего намека на ревность. Он делал свою работу, и от этого казался мне еще благороднее. Когда он свернул в южный коридор, я прислонилась к шкафчикам, едва стоя на ногах от восхищения.

Однако вскоре послышались знакомые шаги – мисс Маллинз шла в свой класс. Во мне будто засияли все молекулы. Мисс Маллинз – моя любимая учительница и, как мы недавно узнали, наблюдатель. То есть человек, призванный наблюдать за Орденом Святости и за мной. Вопрос, кто именно ее призвал?

Я бросилась за ней, и она выдала мне улыбку, от которой растаяли бы и полярные льды. У мисс Маллинз короткие темные волосы и сияющие голубые глаза, из-за чего она выглядит так, будто всегда готова попроказничать.

Слегка не в себе от только что увиденного, я еле слышно проговорила:

– Здравствуйте, мисс Маллинз.

Она поцокала, как будто укоризненно, и крепко меня обняла, а потом, сияя, сказала:

– Ну наконец-то! Рада, что ты вернулась.

– И я рада, что вернулась! – Я прижалась к ней. – Что там насчет другой вашей должности?

– Мне пришлось сообщить, что меня раскрыли. Сюда послали кого-то другого.

– Кого? – спросила я, сгорая от любопытства.

– Если скажу, то ему или ей придется отчитываться о том, что его или ее скомпрометировали. И все начнется заново. К тому же я понятия не имею.

Не очень-то разочаровавшись, я решила еще немого поднажать:

– А кто изначально отправил вас сюда? В смысле кто о нас знает? И о том, что происходит?

– Вообще-то, я не должна об этом говорить, но раз уж… – Она помолчала, и мне показалось, что ей стало грустно. – Раз уж все это происходит на самом деле, вряд ли мои слова могут кому-то навредить.

Я подалась еще ближе.

– И?

– Я эмиссар Ватикана.

Огрей она меня арматурой – я бы не так удивилась.

– Ватикана? Того самого, который город Ватикан?

Мисс Маллинз тихо рассмеялась:

– Того самого.

Я моргнула.

– Но зачем?

– Мы веками изучали пророчества потомков Арабет. Когда ты родилась, нам пришлось кого-то отправить к тебе. Выбрали меня. И это была большая честь.

Я была так поражена, что отошла на пару шагов.

– Не понимаю. Если они тоже веками изучали пророчества, то наверняка знают, как предотвратить эту войну. Ну уж точно знают больше, чем мы.

– Знают, конечно.

Я выпрямилась и вопросительно уставилась на мисс Маллинз.

– Ответ на все – ты.

Я мигом поникла.

– Можете ничего больше не говорить. Все зависит от меня, и только я остановлю войну еще до того, как она начнется.

– Именно так.

Тут разочарование зацвело буйным цветом.

– Видите ли, мисс Маллинз, я не знаю как. Не знала вчера и не знаю сегодня.

– Но узнаешь.

– Нет! Ничего я не узнаю! Все… все возлагают на меня огромные надежды, а я понятия не имею, что делать. – От слез запекло в глазах. Если кто и сможет меня понять, то уж точно моя любимая учительница. – Позвоните им, – вдруг сказала я, потому что в голове стал формироваться новый план. – Позвоните и расскажите правду. Скажите, что я круглая дура, которая не знает, что делает, и, если они немедленно что-нибудь не предпримут, мы все умрем.

– Лорелея…

– Прошу вас, мисс Маллинз. Наверняка они знают больше, чем мы. Так пусть скажут мне, как быть!

Она снова меня обняла.

– Мы справимся, Лорелея. Ты сама поймешь, что нужно делать.

Но она ошибалась. Ужасно ошибалась. Так и растворилась в воздухе моя последняя надежда получить какую-нибудь информацию.

– Они хоть знают, кто открыл врата?

– Нет. – Похоже, и мисс Маллинз это ничуть не радовало. – Понятия не имеют.

– Мы тоже. В том-то и беда.

В класс мисс Маллинз я заходила, как в тумане. Да еще и чувствовала себя так, будто меня бросает в крайности. То я уверена, что мы справимся, то опять убеждена, что все мы сгинем с воплями. Короче говоря, я устала, замерзла и проголодалась. Нет, вру. Всего лишь устала. Спустя пол-урока мисс Маллинз врубила видео о разнице между синтезом и делением, а сама увела нас с Бруклин в дальний уголок поговорить. Разумеется, пример остальным ученикам мы подавали не лучший. Ни к каким выводам мы так и не пришли, зато приятно провели время.

После первого урока мы с Бруклин направились в туалет.

Открывая дверь бедром, я бросила через плечо:

– Зуб даю, если мы опоздаем на второй урок, всем будет наплевать.

– Так и есть, уж поверь. Я сейчас почти на все уроки опаздываю. Мир перевернулся вверх тормашками. – Все это подруга говорила, попутно заглядывая под дверцы кабинок, чтобы убедиться, что мы здесь одни. Когда оказалось, что на берегу чисто, она продолжила: – Итак, мы с тобой наконец-то наедине. Видит бог, в последнее время это почти недостижимое дело! – Поставив рюкзак на пол, Брук наградила меня одним из своих «материнских» взглядов. – Что вчера было, когда ты прикоснулась к своему рисунку?

Зря я удивилась, что она заметила мою реакцию.

– Ты же не должна была на меня смотреть!

– Да плевать. Ну так что было?

– Ничего. Ни единого виденьица, если ты об этом.

– Но что-то же все-таки случилось?

– Ага. Только… даже не знаю. Это была всего лишь какая-то рябь.

Брук примостилась бедром к раковине.

– Рябь? Типа во времени? Как будто ты вот-вот нырнешь в рисунок?

– Не совсем. Да не знаю я! – по-детски прохныкала я. Почему мы вообще об этом говорим?

– Лорелея, ты самый могущественный пророк в родовой линии. Ты вообще в курсе?

– Джаред вчера говорил то же самое. Мои бабушка с дедушкой видели, чтобы это было где-то записано? – спросила я, отчаянно желая сменить тему.

– В куче мест. Странно, кстати, потому что, когда одни пророчества сбываются, другие становятся понятнее. Не знаю, что все это значит, но далеко не один твой предок говорил о том, что ты станешь самой могущественной из них.

– Что-то не чувствую я себя особенно могущественной.

– Я лишь говорю, что тебе стоит снова попробовать. Может быть, тебе все-таки удастся попасть в рисунок. Может, ты потратила на это мало времени.

– Нормально я потратила времени.

– Но может, недостаточно.

– Достаточно.

– И все-таки…

– Фиг с тобой, – раздраженно процедила я и достала альбом. – Хочешь, прямо сейчас попытаюсь?

Мне всего-то хотелось поддеть подругу, но она мигом вцепилась в идею и с энтузиазмом кивнула:

– Еще как хочу.

– Может, нам прямо сейчас, прямо тут, в девчачьем туалете, устроить сеансик?

– Думаешь? – поддела Брук.

Я открыла альбом на нужном рисунке, сняла перчатки и пробурчала:

– Не самая моя лучшая работа.

Бруклин глянула на рисунок.

– Ну, тебе было шесть.

– Тоже верно.

Демонстративно испустив раздраженный вздох, я присела на тумбу и коснулась рисунка кончиками пальцев. Затем сосредоточилась на том, чтобы очистить разум и расслабиться, после чего принялась вглядываться в черты вдруг ставшего расплывчатым лица и внезапно услышала порывы ветра. Он захлестал по моей коже, и под пальцами я ощутила такую же рябь, как в прошлый раз.

Ветер рвал и метал, словно сдавливая меня со всех сторон, и первой моей ясной мыслью была мысль о родителях. Все казалось таким настоящим, что дышать стало трудно. Получилось. Я вернулась в руины, где исчезли папа с мамой. В полном отчаянии я заозиралась по сторонам, надеясь… нет, молясь снова увидеть родителей, но их уже не было. Я вошла в сцену из прошлого слишком поздно. Рядом со мной не было никого, кроме демона. Ростом он был с деревья, а его плечи заслоняли горизонт. Страх сковал меня так сильно и быстро, что я рывком вернулась в реальность.

– Лорелея, – послышался голос Брук будто из-под воды. – Лорелея, это я!

Я оттолкнула ее, подняла руки, чтобы она не подходила, и попятилась. Лишь потом до меня дошло, где я. Оказывается, я сидела в углу женского туалета между стеной и мусорной корзиной.

– Лор, ты как? – От беспокойства глаза подруги превратились в блюдца. – Лор! – Тут она ни с того ни с сего бросилась меня обнимать. – Я уж подумала, у тебя какой-то припадок!

– Что случилось? – недоуменно пробормотала я.

– Ты упала и прочесала по полу до самой стены.

Так вот почему у меня голова раскалывается!

– А еще у тебя глаза закатились, и… и… боже мой!

– Все в порядке, – торопливо заверила я и обняла подругу в ответ.

К нашей компании успела присоединиться Кения, которая сейчас стояла у двери и сверлила меня тревожным взглядом.

– Получилось! – еле слышно выдохнула я. – Я нырнула в рисунок, словно и правда там побывала.

Брук отстранилась, все еще держа меня за плечи.

– Ты попала в рисунок?

Я кивнула:

– Всего на секундочку, но это… это было ужасно. Так по-настоящему! Я все-все вспомнила.

Брук села на пятую точку.

– Малак-Тук. Я опять его видела. Он стоял перед маленькой девочкой.

– Перед тобой, – поправила подруга. – Он стоял перед тобой.

Кения уселась рядом с Брук. Прозвенел звонок, но мы не обратили на него внимания.

– Брук, – начала я, – разве такое вообще возможно?

– Ну… – Она на секунду задумалась. – Очень даже возможно. Где-то я читала, что одна из дочерей Арабет делала что-то похожее.

– Точно. – Кения закрыла глаза, будто что-то вспоминала. – Мне родители рассказывали. Она рисовала картинки пеплом из определенных трав, которые сама сжигала, а потом могла как бы заглядывать в свои же картинки. – Тут она пару раз моргнула. – Это так круто! Дождаться не могу, когда расскажу обо всем родителям.

– Нет, – внезапно даже для самой себя возразила я. – Пока не надо. Вдруг я не смогу это повторить? Вдруг это ничего не значит?

– Как это ничего? – обалдела Кения. – Лор, это может быть ответом. Ты должна все рассказать родным.

Я прижала к глазам крепко сжатые кулаки. Я устала бояться. Устала чувствовать себя обманщицей. Устала от постоянных убеждений со стороны, что я та, кем не являюсь. Что я сделаю то, чего никогда не могла сделать. Пора, елки-палки, брать себя в руки, и побыстрее.

– Может быть, ты и права, – почти согласилась я. – Но сначала дай мне узнать, что еще я смогу вытащить из рисунка.

– То есть ты собралась опять туда нырнуть? – Глаза Брук снова стали огромными, но теперь от страха. – Ни за какие коврижки. На этот раз нам нужно подкрепление.

***

Созвав войска, мы по пути домой позвонили моим родным.

– Итак, они нас ждут в подвале в церкви.

Этот подвал был штаб-квартирой Ордена Святости. Именно там хранились все архивы – документы и тексты, которые мой отец, его отец, отец его отца и так далее собирали десятилетиями.

– Они не обрадуются, что мы раньше ничего не рассказали, – внезапно разволновалась я.

– Вот, держи. – Кения протянула мне руку. – Сними перчатку и проверь.

– Не хочу я опять это видеть.

– Но если мы и правда нашли ответ, то должно же что-то измениться, верно?

С крайней неохотой я сделала то, о чем она просила. И она оказалась права. Кое-что изменилось. То есть ее смерть по-прежнему была ужасной, и перед смертью Кения испытывала дикий ужас, но на этот раз в видении умерла она здесь, в Райли-Свитч. В тысяче километров от родных. В попытках спастись в одиночку. И даже в свои последние мгновения на земле она старалась меня защитить. Моему отчаянию не было ни конца ни края. И все же эта красивая девушка умрет из-за меня.

Когда я вернулась из видения, в глазах пекло от слез. Стиснув зубы, я отвернулась к окну.

– Ничего не изменилось, – с трудом выдавила я сквозь саднящее горло и прямо-таки ощутила, как Кения разочарована. – Прости. – Ужасно захотелось свернуться в клубок и уснуть лет на тысячу. – Жаль, что у меня не получается получше.

– Шутишь? – фыркнула Кения. – Ты настолько потрясная, что понятия не имеешь! Могла бы я хоть половину того, что можешь ты, я была бы счастлива.

– Наверное, ты считаешь меня неблагодарной.

– Есть такое дело.

– Вот только ты знаешь обо мне всю свою жизнь! – огрызнулась я. – А ты в курсе, как давно я знаю о себе?

Кения изогнула бровь.

– С рождения?

– А вот и нет! То есть да, но я имею в виду не себя саму, а тот факт, что я пророк.

– Ну и как давно ты об этом знаешь?

– Четыре месяца. Причем узнала я обо всем этом только после того, как меня сбил зеленый грузовик и я должна была умереть, но явился ангел смерти и спас меня.

Кения кивнула:

– Да-да, на твоем месте я бы тоже утопала в жалости к себе любимой. – Тут она снова выдала свое любимое нечитабельное выражение лица. – Но ты кое о чем забыла. Видала я этого ангела смерти. Оказывается, он привлекательнее пушки за два бакса. Должно быть, тебе невероятно тяжело!

Эх, ничегошеньки она не понимает…

***

В церковь мы вошли через заднюю дверь и спустились в подвал по узенькой лесенке. Представить не могу, кому там позвонил дедушка, но гостей была полна коробочка. Кроме бабушки, дедушки и Мака, в подвале нас поджидали шериф и несколько старейших членов Ордена. При первой же возможности прибью Бруклин, ей-богу.

– Что, блин, ты сказала моему дедушке?

– Что у нас чрезвычайная ситуация, код три.

– Что еще за код три?

– Понятия не имею, но внимание я точно привлекла. Он велел нам двигать сюда.

Вот уж не знаю, обожать подругу или тревожиться за ее здоровье.

– Итак, – со всей серьезностью начал дедушка, – что бы ни случилось, вместе мы справимся. Ну и что, собственно, случилось?

Все сидели в импровизированном зале заседаний, где члены Ордены обычно занимаются исследованиями и оживленными обсуждениями деталей транспортировки пророчеств. Мы тоже сели, и я оказалась лицом к лицу с дедушкой.

– Есть кое-что, о чем я вам никогда не рассказывала, – проговорила я, попутно гадая, как воспримут мои новости собравшиеся. Наверняка Мак бы понял, почему я раньше молчала. Ну или я надеялась, что он поймет. – Я могу заглядывать в картинки.

Все продолжали сидеть с пустыми лицами, словно ждали, когда я уже, наконец, перейду к делу.

– То есть в изображения. В фотки, например.

Первой заговорила бабушка:

– Мы не совсем понимаем, что ты имеешь в виду, солнышко.

– Она умеет нырять в фотографии, – сказала за меня Брук. – Смотрит на картинку, сосредоточивается и оказывается прямо в ней. А потом видит, что происходило, когда сделали снимок. Но мы не поэтому приехали.

– Точно, – вставил Глюк. – Лор умеет делать вещи и покруче.

– Она может нырнуть в рисунок, который сама нарисовала, – объяснила Кения с перебором энтузиазма, как по мне.

Мак поскреб щетинистый подбородок и уже собирался было что-то сказать, но Кения продолжила:

– Это прямо как у одной из дочерей Арабет. Она рисовала рисунки пеплом из каких-то трав, которые сама же сжигала, а потом заглядывала в эти рисунки. Помните? Именно так она и получала свои видения.

Бабушка с дедушкой кивнули, как и парочка старейшин.

Наконец слово взял Мак, и не одно:

– Столетиями никто не мог такого повторить. Это невероятный дар.

Как бы там ни было, новости, похоже, присутствующие приняли неплохо.

– Звездочка, – заговорил дедушка, – почему ты нам раньше об этом не сказала?

– Не знаю. Мне казалось, это абсолютно бесполезная способность.

– Это еще не все! – задорно воскликнула Бруклин. Вид у нее тоже был какой-то аж чересчур счастливый. – Ну же, – подбадривающее кивнула она мне, – скажи им.

Я глубоко вздохнула:

– В общем, я решила попробовать вспомнить больше о человеке, который открыл врата в первый раз.

– О Дайсоне, – подсказала бабушка.

Если бы только знание этого имени могло нам помочь! К сожалению, имя нам ничего не дало.

– О Дайсоне, да. Если, конечно, это один и тот же человек. Короче говоря, я попыталась вспомнить, как он выглядел, и нарисовала рисунок.

Глюк достал из моего рюкзака альбом, открыл на нужной странице и протянул дедушке.

– У Бруклин появилась идея, и мы попробовали ее осуществить.

– Именно! – взволнованно поддакнула подруга. – Я подумала, если Лор может нырять в фотки, то, возможно, для этого сгодится любая картинка. Даже рисунок от руки. Ну, вот она и попробовала, только в первый раз не сработало, но я знала, что она чего-то не договаривает, потому что так оно и было, а когда мы сегодня заскочили в школьный туалет, я ей прямо так и сказала. Говорю «знаю, что ты что-то скрываешь», а она такая «ничего подобного», а я такая «еще как скрываешь», а она «ну ладно, может быть, но в рисунок я так и не нырнула», а я ей «тогда попробуй еще разок»…

– Брук пытается сказать, – перебила я, чтобы дать подруге хоть какой-то шанс насытить кровь кислородом, – что убедила меня попытаться еще раз.

Шок на лице бабушки сменился надеждой.

– И?

– И получилось. – Ощутив укол неуверенности, я опустила голову. – Я снова оказалась там. В тот самый день.

Чтобы привлечь к себе внимание, дедушка коснулся моего колена.

– То есть ты вернулась в тот день через свой рисунок?

– Да. И приятным это не назовешь.

– Она головой ушиблась, – брякнула Брук, сведя мое едва ли не смертельно опасное сотрясение мозга к банальному ушибу. – И это было страшно. Мне даже показалось, что у нее какой-то припадок.

Уж не знаю зачем, Мак рванул в архив. Судя по звукам, он там хорошенько покопался, а потом вернулся со стопкой старых бумаг, перевязанных кожаным шнурком.

– Нашел. Тут дочь Арабет рассказывает, как жгла травы, а потом рисовала пеплом. Если память мне не изменяет, она входила в некий транс. Поначалу ее родственники… Ага, вот оно. – Он быстренько прочел абзац, а потом пересказал его нам своими словами: – Поначалу ее родственники думали, что у нее припадки, пока не поняли, что она предвидит будущее. И ее предвидения шли через рисунки. – Мак взглянул на меня. – Ты делаешь то же самое.

В его глазах сияла гордость, а меня разрывало между двумя крайностями. С одной стороны, было приятно осознавать, что я умею делать что-то особенное, но с другой, я переживала, вдруг сейчас все дружно поверят, что мы получили долгожданный ответ.

Бабушка прижала обе ладони к сердцу:

– Вот он – ответ, которого мы так долго ждали!

Так и знала.

– Но если никакой это не ответ? – слабым голосом возразила я.

– Тогда я тебя обездвижу и сниму, блин, скальп! – рявкнула Кения, и все удивленно воззрились на нее. – А что? – огрызнулась она. – Ей давно пора взять себя в руки. Это ее предназначение. И именно это она и сделает. А она тут сидит, понимаете ли, и переживает, что всех нас подведет. Хорош уже!

– Издеваешься?! – тут же взбеленилась я. – Ты хоть представляешь, что случится, если я и правда всех вас подведу? Миру конец! Все умрут! Уж извините, если я ощущаю некоторое давление!

Усмехнувшись, Кения подалась вперед, пока мы не оказались нос к носу.

– Будь у меня такой дар, я бы не вела себя, как кролик, который ждет, когда его приготовят на ужин.

– Да неужели? И что бы ты делала? Как бы поступила, если бы все зависело от тебя?

– Я бы сражалась. До последнего вздоха я бы сражалась за тех, кого люблю. Не убегала бы и не пряталась под камнем, сыпля жалобами направо и налево. И не сходила бы с ума каждый раз, когда мне на блюдечке с голубой каемочкой преподносят дар, за который большинство людей готовы убить.

В глазах помутнело от слез. Пусть мне ужасно не хотелось этого признавать, но Кения права. Все это время я вела себя, как хрестоматийная тряпка.

– А ты только и делаешь, что жалуешься на свои видения и на то, какие они ужасные.

– Хватит уже, я все поняла.

– Ходишь вся из себя такая бедненькая, «пожалейте меня»!

– Я сказала, хватит, – процедила я, опять чувствуя прилив гнева.

– Жалкое зрелище! Ты понятия не имеешь, как тебе повезло уметь то, что умеешь ты. Знаю, ты потеряла родителей, и я все понимаю, но в этом твоей вины нет. Они погибли, защищая тебя. Защищая всех нас! А ты только и делаешь, что ноешь. Прекрати уже вести себя так, будто миру…

Мое терпение лопнуло. Я бросилась вперед. Пусть даже в компании с ножом, но Кения Слейтер отведает на вкус бетон, хочет она того или нет. К сожалению, она метров на десять выше меня и бог знает на сколько килограммов тяжелее. Поэтому, когда я в нее врезалась, получилось так, будто я ее обняла. Пусть и агрессивно. Зато она удивилась.

– Звездочка! – ахнула бабушка, когда мне все-таки удалось сбить Кению с ног. – Сомневаюсь, что это подобающее поведение.

Мы рухнули на пол, и да, как законченная девчонка, я вцепилась сопернице в волосы и сгребла в кулаки целые пряди, намереваясь хорошенько приложить ее затылком о бетон. Вот только не учла одного маленького факта: Кения умеет драться. Мало того, она по самые уши натаскана во всяких боевых искусствах, а я дралась один раз в жизни. С девочкой размером как раз с меня – с Бруклин. Мы подрались в третьем классе, и, как бы противно ни было мне признавать, она надрала мне зад.

– Билл! – взвизгнула бабушка. – Сделай что-нибудь! Нельзя же так!

Довольно быстро я поняла, что шансов у меня – ноль. Случилось это, в частности, тогда, когда Кения без особых усилий оказалась сверху и прижала меня лицом к полу, завернув мне за спину мою же руку. Однако у меня все же был козырь – ярость. Тот факт, что Кения всю жизнь хотела быть на моем месте и обладать моими «дарами», не давал ей права говорить о том, каково быть мной. Но что важнее, это не давало ей права говорить о моих родителях и рассуждать об их поступках.

Я и без нее все это прекрасно знаю. В конце концов, я была в тот день с ними.

– Ну же, Билл!

Не знаю как, но я выбралась из-под Кении и сжала ее ногами, пока мне снова не удалось вцепиться ей в голову все с той же целью – шарахнуть о бетонный пол. Будучи буквально в полушаге от цели, я вдруг взмыла в воздух. Вокруг моей талии оказалась чья-то рука, которая подняла меня и прижала к мощной груди.

– Завязывай, Рокки[5]5
  Рокки Бальбоа – персонаж серии фильмов «Рокки», профессиональный боксёр, тренер и предприниматель. Создатель и исполнитель роли – Сильвестр Сталлоне.


[Закрыть], – послышался веселый голос Джареда.

Вот только адреналин во мне тек со скоростью света. Уже в воздухе я снова замахнулась, пытаясь все-таки добраться до Кении, а через секунду свободной рукой Джаред обвил обе мои, напрочь лишив возможности пошевелиться. У моего уха оказались теплые чувственные губы.

– Хочешь, чтобы тебя отшлепали, юная леди?

Представив, как ангел смерти нагибает меня через колено, я застыла. Адреналин вспыхнул заново, только в другом смысле.

Боже.

Ты.

Мой.

В ту самую секунду я решила, что БДСМ – мое все.

Джаред усмехнулся мне в затылок.

– А вот это было волнительно! – воскликнула Бруклин с красневшимся, видимо, от волнения лицом. – Тебе удалось за себя постоять!

– Правда? – удивилась я, заодно испытав совершенно нежданную вспышку гордости, пока Джаред опускал меня на пол.

– Еще бы! Совсем не так, как когда я надрала тебе зад. В тот раз мне и самой тебя жалко было.

– Ага, как же! Ты меня исподтишка ударила.

– Чувиха, я ж предупреждала, что уделаю тебя.

– Это да, но я решила, что ты всего лишь задираешься. И подумать не могла, что ты сдержишь слово.

Кения встала, отряхнулась и повернулась ко мне. В этот момент ее грудь раздувалась от того, чего я и в помине не ожидала. От гордости!

– Уже лучше, – лукаво усмехнулась новая соседка. – Намного лучше.

Клянусь, мне эту барышню никогда не понять.

– Раз уж показательный бой окончен, – проговорил Мак, явно сдерживая улыбку, – можно нам узнать поподробнее о твоем новом таланте?

Я осмотрела присутствующих – родных, членов Ордена, самых лучших в мире друзей – и чуть не сгорела от стыда.

– Извините…

– Даже не думай! – опять надела маску агрессии Кения. – Не смей опять прятаться в своей норе!

– Да о чем ты талдычишь? – раздраженно спросила я.

– Ты только что отожгла, подружка. – Она треснула меня тыльной стороной ладони по плечу. – Насладись моментом.

– Необязательно надо мной насмехаться при каждом удобном случае.

– Да я серьезно! Девушка, которая только что высунула нос и попыталась надрать мне зад, – это настоящая ты. Правда, глубоко-глубоко внутри. Но тебе придется быть именно такой, чтобы мы справились со всей этой неразберихой. Так что выше нос, Бальбоа!