Текст книги "Смерть и девушка, которую он любит (ЛП)"
Автор книги: Даринда Джонс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)
Глава 6
Лишний груз
Родителей Кении мы ждали на ученической стоянке. Вокруг низко висевшей луны тускло сиял туманный ореол, и внезапно я поняла, что буду скучать по Мэну. Но больше всего мне будет не хватать Кристал, которая стояла рядом со мной, заламывая руки и наверняка гадая, что же происходит на самом деле. Зуб даю, она уже поняла, что история с прикрытием – полнейшая чушь. Глюк снова рассказывал о том, как в Райли-Свитч, словно стервятники, понаехали репортеры, и как одну женщину арестовали за то, что в поисках сенсации она притворилась ученицей нашей школы. То есть практически работала под прикрытием. Тут-то я и решила, что пора остановить друга.
Мы с Кристал обнялись на прощание. Когда круглое лицо и нос в веснушках уткнулись мне в куртку, соседка пробормотала что-то о билетах и пинцетах. Понятия не имею, что она сказала, но я все равно согласно кивнула.
Путь домой со всеми перелетами и пересадками в Нью-Йорке и Далласе занял двенадцать часов, и все равно это было намного лучше, чем три дня пути в Мэн.
Когда в девять утра мы приземлились в последний раз, нас уже ждали насквозь промокшие бабушка и дедушка.
На эскалаторах мы спустились вниз за багажом и стали ждать, когда заработает багажная карусель, как вдруг послышался женский голос:
– Лорелея!
Обернувшись, я увидела, как ко мне бегут родные.
– Бабушка! – крикнула я и бросилась ей навстречу.
Она крепко-крепко меня обняла, но уже через пару секунд я почувствовала еще больше стискиваний – к нам присоединился дедушка.
Они взяли на себя бремя в моем лице, когда исчезли мои родители. Им пришлось изменить всю свою жизнь, чтобы растить и воспитывать еще одного ребенка, чего они никак не ожидали. Дедушка, отец моей мамы, даже взвалил на себя обязанности моего папы в Ордене. Стал пастором в церкви, где учил последователей тому, что знал, хотя знал и близко не так много, как папа. Именно благодаря папе мне передались гены Арабет. Через всех потомков-мужчин, спустя пятьсот лет. А когда папа пропал, заботиться обо мне пришлось бабушке и дедушке. Они неустанно изучали пророчества и учили людей, как только могли. Не знаю, где бы я была, если бы не они.
Обнимались мы долго-долго. Сколько точно – понятия не имею, но я наконец была дома. Объятия родных для меня и есть дом. Никогда не думала, что могу так сильно по кому-то скучать.
Когда меня наконец отпустили, дедушка заключил мое лицо в морщинистые ладони. Вид у него был жутко уставший. Да и у бабушки не лучше.
– Мы очень по тебе соскучились, звездочка, – сказал дедушка, глядя на меня ясными серыми глазами, в которых блестели слезы. А под глазами красовались темные круги.
– Я тоже страшно соскучилась.
Я глянула за плечо дедушки, увидела Бруклин, и волнение нахлынуло с новой силой. Густые черные волосы были собраны в хвост. В глазах сияла неподдельная радость.
– Брук!
Подруга бросилась ко мне:
– И я соскучилась!
Мы обнимались не меньше минуты. Несмотря на внешний восторг подруги, в глубине ее карих глаз я разглядела печаль и усталость, которых раньше там не было. Но я знаю Брук. Она ни за что не позволит мне расспрашивать ее о таком на глазах у всех.
– Я и забыла, какая ты мелкая, – поддразнила я подругу, хорошо зная, что мы с ней одного роста. Полтора метра с кепкой.
– А я забыла, какая ты плоская.
Я усиленно постаралась изобразить оскорбленный вид, потому что эта тема давно для меня больная. Брук уже расцвела и была похожа на настоящую женщину, которая может похвастать собственным размером лифчика, а мне все еще катастрофически не хватало исключительно женских черт. Печально.
Но вместо того, чтобы рассердиться, я поинтересовалась:
– Сильно на меня злишься?
– Ты и представить себе не можешь! – махнула рукой подруга. – За такое тебе придется расплачиваться долго и нудно.
Я улыбнулась, чуточку влюбленная в само ощущение того, что она так близко.
– Я и не сомневаюсь.
Брук взяла меня под руку.
– Ты станешь моей рабыней, и я буду называть тебя… – Она задумчиво глянула вверх. – Да так и буду называть – Рабыней.
– Креативненько.
– Тебе придется скрести мои полы и делать мне маникюр с педикюром каждую неделю.
Я сморщила нос:
– А торг уместен?
– Рабы не торгуются, потому что рабы есть рабы. Но прежде, чем мы начнем… есть парочка парней, с которыми ты, наверное, тоже захочешь поздороваться.
Брук кивнула куда-то в сторону, и да – там действительно была парочка парней. Хотя, конечно, я не могла не заметить, что все головы поворачиваются в их сторону. Сначала мой взгляд остановился на Кэмероне. Светлые волосы, которые всегда были длиной по плечи, подстригли. Теперь они были короткими и слегка колючими на вид. Сам Кэмерон стоял, прислонившись к рекламному щиту с изображением исторических артефактов Нью-Мексико, и выглядел потрясно. Вот только он засунул руки в карманы и наотрез отказывался даже взглянуть на меня.
– Он на нас немного сердится, – объяснила бабушка.
Еще бы! Родные отослали меня посреди ночи бог знает куда одну, без созданного специально для меня защитника. Неудивительно, что упомянутый защитник слегка в бешенстве.
– Ага, мне говорили. – Я осторожно стала подходить к Кэмерону, как любой другой подходил бы к дикому животному. – Ты, случайно, не в курсе, сколько еще будешь на меня злиться? Нам как бы надо мир спасать. И желательно поскорее.
Кристально-голубые глаза так и не удостоили меня взглядом, но Кэмерон все же ответил:
– Дам знать, когда сам узнаю.
– Справедливо. Ну а пока… могу ли я рассчитывать на коротенькие объятия? Ну, знаешь, по старой памяти?
Он пнул себя носком одной ноги в пятку другой.
– Перед отъездом ты никаких объятий не просила. Значит, и сейчас я тебе никаких объятий не должен.
Не успела я возразить, как Кэмерон развернулся и двинул к выходу из здания аэропорта.
Я оглянулась на Глюка:
– Выходит, ты не преувеличивал.
Друг снял с ленты мои пожитки вместе со своими.
– Он еще придет в себя.
– Надеюсь.
Сказала я это Глюку, но в тот момент уже смотрела на второго парня. Он был таким же высоким, как Кэмерон, только в темной версии. Сногсшибательно красивый, как бразильская супермодель. Вот только выглядел он таким же измученным, как и мои родные. По волосам явно плакала стрижка, а скульптурный и сильный подбородок давно истосковался по бритве.
На парне были знакомая белая футболка и джинсы. Руки он сложил на широкой груди. Уголок невероятной красоты губ приподнялся от намека на улыбку, а глаза цвета кофе буквально сияли.
– Он придет в себя, если знает, что для него хорошо, а что плохо.
– Да неужели? – брякнула я и шагнула вперед.
Не хотелось расплываться лужей на глазах у дедушки с бабушкой, но это же Джаред Ковач! Любовь всей моей жизни. А еще ангел смерти, но это уже детали.
– Мне, значит, не предложишь? – поинтересовался он.
– Что именно? Обняться?
Он опустил руки и провел пальцами по тыльной стороне моей ладони. Прикосновение отозвалось во мне, как удар тока: внутри вспыхнуло удовольствие, колени подкосились, сердце помчалось вскачь. Не тратя даром больше ни секунды, я прыгнула в его объятия, и он, конечно же, меня поймал. Потому что он сильный и умеет такое делать, как никто другой.
– Прости, – пробормотала я.
– Тебе не за что передо мной извиняться, Лорелея. Никогда.
– Но ведь я сбежала, и все стало намного хуже!
Все еще крепко держа меня в доброй половине метра над полом, Джаред отстранился и пытливо заглянул мне в глаза. Дедушка положил ладонь ему на спину, а бабушка улыбнулась мне из-за плеча ангела смерти.
– Что-то произошло. – Ужасно не хотелось делиться такими новостями прямо в процессе долгожданной встречи, но я должна была все рассказать. – Все изменилось.
Дедушка кивнул:
– Может, в машине все обсудим?
– О’кей. Кстати, чуть не забыла! – Джаред позволил мне сползти по нему на пол, и я, насладившись в процессе каждой секундочкой, повернулась к новичку в нашей команде. – Это Кения.
Кения выступила вперед, вот только от ее бывалой бравады не осталось ни следа. В знак приветствия она скромно кивнула.
– Мы знаем, кто ты, милая, – проговорила бабушка. – Звонила твоя мама и предупредила, что ты к нам присоединишься. Мы очень рады, что на нашей стороне настоящая авантюристка!
Пока они с Кенией пожимали друг другу руки, я решила уточнить:
– Авантюристка? Ну и что это значит?
Усмехнувшись, дедушка тоже пожал Кении руку.
– А она тебе не говорила?
– Нет!
Я смерила новоприбывшую обвиняющим взглядом. Мы провели в дороге двенадцать, блин, часов. Неужто не было времени, чтобы она успела упомянуть о какой-то там авантюристке? Пусть даже я знать не знаю, что это значит.
– Для меня большая честь познакомиться с вами, – сказала Кения Джареду.
Но когда он тоже протянул ей руку, благоговение на ее лице сменилось сомнениями. Не знай я Кению, сказала бы, что она боится. Тем не менее, она ничуть не дрогнула и пожала Джареду руку. И только ее голос превратился в какое-то сиплое подобие шепота, когда она официально поздоровалась:
– Ваше Высочество.
А значит, она прекрасно знала, кто такой Джаред.
Поскольку Джаред архангел, то есть технически принц рая, многие члены Ордена настойчиво обращались к нему «Ваше Высочество». Он честно возражал, но никто особо не прислушивался к его возражениям по этому поводу, поэтому в конце концов ему просто пришлось смириться с решением большинства.
– Рад познакомиться, Кения.
Убрав руку так быстро, как только могла, чтобы при этом не показаться чересчур грубой, Кения нервно откашлялась.
– Не переживай, – сказал Джаред, подавшись ближе к ней. – Если бы я пришел за тобой, то тоже не стал бы торопиться с рукопожатием.
К сожалению, мы все расхохотались. Напряжение было таким осязаемым, что я боялась, бедняжка Кения вот-вот хлопнется в обморок. Едва Джаред упомянул о своей работе, она заметно позеленела. Так что все было как надо.
Бабушка с дедушкой приехали на церковном фургоне, поэтому места хватило всем. Джаред сел посередине, рядом со мной, и взял меня за руку, зная, что мне понадобится поддержка, пока я буду выкладывать новости.
– Вчера меня накрыло целой волной видений. Все изменилось. Вот я вижу, как бампер гнется или ноготь ломается, а уже через секунду… – Я тяжело сглотнула, и Джаред сжал мою руку крепче. – Через секунду уже конец света.
Бабушка искоса глянула на дедушку, и тот задумчиво опустил голову.
– Будет что-то вроде бури, как в тот день, когда исчезли мама с папой, – продолжила я. – Низкие тяжелые тучи, оглушительный ветер, дождь и тьма. Такая тьма, будто ей нет ни конца ни края. Как туман или дым с собственной волей, который идет, куда захочет, и делает, что захочет.
– Демоны? – спросил Глюк.
– Думаю, некоторые и правда демоны, а некоторые – духи, вроде тех, что мы видели раньше. Они захватят землю и поубивают всех и вся. Мой отъезд ничего не решил. Все без толку.
– На самом деле, звездочка, твой отъезд сделал именно то, чего мы хотели. Сберег твою жизнь, пока не пришла тебе пора вернуться.
– Так вы знали? Знали, что я вернусь?
– Ну конечно, знали! – отозвалась Кения. – От судьбы не уйдешь.
– Она права, – встряла Бруклин. Ага, очень кстати.
– Я надеялась, что благодаря моему отъезду все изменится, станет лучше.
– Так и было, – сказала бабушка. – Ты оказалась в безопасности.
– Но вы – нет! – воскликнула я. – Глюк мне рассказал, как вы тут натерпелись. Мне ужасно жаль.
Бабушка ухитрилась до меня дотянуться и сжать мою ладонь.
– Не смей извиняться. Мы прекрасно понимали, во что ввязываемся. Естественно, некоторые могли рассердиться.
Она бросила на Кэмерона обвиняющий взгляд, но тот лишь молча отвернулся и безразлично уставился в окно.
Ей-богу, я бы даже посмеялась, если бы все происходящее не было таким серьезным, таким ослепительно настоящим.
– Вы могли пострадать, – пролепетала я.
– Звездочка, – строгим тоном начал дедушка, – сейчас же прекрати из-за нас тревожиться. Мы выбрали то, что на тот момент считали лучшим выходом. А если кто-то не согласен, то только потому, что не любит тебя так же, как мы.
– Да я ее люблю! – вдруг рявкнул до глубины души офонаревший Кэмерон. – Но вы отослали ее черт знает куда без меня. Меня – ее защитника! Я должен был быть рядом с ней.
– Вот поэтому у нас и была Кения, – терпеливо проговорила бабушка.
Тот факт, что мои родные знали о Кении, не должен был меня удивить, но все же удивил.
Кэмерон смерил Кению недоверчивым взглядом:
– Вы вот об этой жертве отбеливателя? Она же просто человек!
Вот оно что! А я-то уж заволновалась.
– А еще, – дерзко вздернула нос Кения, – у меня третий дан[3]3
Дан – в вост. боевых искусствах: разряд мастерства, подтвержденный после получения черного пояса. В разных школах существует до 9 данов. Конкретно в тхэквондо каждый дан отмечается золотыми нашивками на черном поясе.
[Закрыть] в тхэквондо, я мастер спорта по стрельбе и имею право на скрытое ношение оружие в семи штатах, включая этот. Родители меня с пеленок натаскивали. Так что поцелуй меня в задницу.
Мы с Брук ахнули, когда Кения произнесла слово «задница» в присутствии моих родных, особенно учитывая тот факт, что дедушка пастор и все такое, но он и бабушка лишь опустили головы, пряча улыбки.
Кэмерон шагнул ближе к Кении:
– И все равно ты всего лишь человек.
– Который спас твою подопечную от свихнувшегося кретина.
И да, мы снова ахнули. Если Кения продолжит в том же духе, нас точно ждет гипервентиляция.
– А где был в это время ты? – подлила масла в огонь она.
Кэмерон уже совсем навис над ней, и тут между ними втиснулся Глюк:
– Мы все понимаем, Кэмерон. Ты зол. А теперь оставь ее в покое. Она сделала за тебя твою работу. Как минимум, ты можешь ее за это поблагодарить.
Стиснув зубы, Кэмерон все-таки взял себя в руки и улыбнулся Глюку. Вот только улыбка вышла злобной – из тех, что он специально припасает для издевательств над Глюком. Потому что именно этим Ласк любит побаловаться в свободное время.
– Может, вернемся к теме конца света? – вмешалась Брук. – Это же вроде как важно.
С этими словами она взяла Кэмерона за щеки и заставила повернуться к ней. В считанные секунды его гнев испарился. Глядя прямо ей в глаза, Ласк проворчал:
– Ладно, блин. Спасибо.
Благодарное выражение его лица поразило всех, но лично меня чуть ли не в шок поверг томный взгляд Кении в адрес Глюка. Глюка! Значит, он ей нравится. Глюк! Нравится Кении! Напрочь растеряв дар речи, я снова задумалась о том, встречается ли Глюк с Эшли. Если да, то на горизонте может маячить не одна война. Связываться с красотками Сатерн не лучшая идея, даже если у тебя черный пояс.
– Может быть, тебе стоит еще раз заглянуть в будущее, – проговорила Кения, многозначительно глядя на меня. – Вдруг что-то уже изменилось? Мы ведь разобрались с угрозой в Бедфорд-Филдс, которая была катализатором твоих видений. Может быть, мы уже все исправили.
Единственной причиной, почему я не видела смерть тех, кого обнимала, было то, что я использовала всю свою энергию до последней капли, чтобы блокировать видения. Меньше всего на свете мне хотелось видеть смерть родных и лучших друзей. И Джареда. А вдруг и он умрет во всей этой мясорубке? Возможно ли такое? Честно говоря, я не знаю и не горю желанием узнать.
– Держи, – Кения протянула мне руку, предлагая увидеть, ждет ли ее до сих пор будущее, полное отчаяния, страха и смертей.
Я вздрогнула и отодвинулась подальше, потому что уже видела повтор в аэропорту в Нью-Йорке, когда Кения спала. Я едва коснулась ее руки, едва открыла разум для видения, как ужас врезался мне в грудь так резко и болезненно, что я отдернула руку, будто бы обожглась. Повторять такое мне уж точно не хотелось.
– Ничего мы не исправили. Я уже заглядывала. Ничего не изменилось. – Я сложила руки на груди. – Нужно узнать, кто откроет врата. И кто открыл их впервые, когда мне было шесть. Один и тот же человек или нет. – Я посмотрела на бабушку с дедушкой. – Вы узнали, кто такой Дайсон?
На меня уже охотились нефилимы. Точнее эта была группка людей, сильно не дотягивающих до Кэмерона. И хотя они веками смешивали свою ДНК с обычными людьми, все равно оставались намного сильнее простых смертных. В тот раз мы их победили, но лидер этой группы успел мне назвать имя того, кто послал их за мной. Дайсон.
– Мы обязаны его найти. Если не дадим ему снова открыть врата, то, возможно, весь этот кошмар закончится.
– В теории, – возразил дедушка. – Вильянуэва занимается этим вплотную, но Дайсонов, как оказалось, пруд пруди.
Вильянуэва – наш шериф и, по совместительству, член Ордена. Иметь в команде окружного шерифа, как оказалось, очень кстати, особенно – когда приходится объяснять необъяснимое.
Я кивнула:
– Хорошо, что мы ищем в нужном направлении. – По крайней мере я на это надеялась. – Я пыталась вспомнить хоть что-то о Дайсоне, но все зря. Даже нарисовать его пробовала.
Я вытащила альбом и показала всем свои рисунки. Точнее наброски мужчины с короткими светлыми растрепанными волосами и в голубой рубашке, заляпанной его собственной кровью. А все потому, что именно такой образ остался в моей памяти, после того как я, точнее мы с Малак-Туком, пырнули его палкой. Вокруг летали листья, когда человек с огромными от ужаса глазами отползал подальше. Он призвал демона для себя, хотел быть одержимым, контролировать его, но, видимо, у правой руки Люцифера были другие планы. Когда я вдохнула Малак-Тука, когда он вселился в меня, человек разозлился.
Поняв, что от моих рисунков нет никакой пользы, я захлопнула альбом. Вряд ли в моих полудетских набросках на основе воспоминаний со времен шести лет хоть кто-нибудь узнает этого человека.
– Мы должны его найти. Очень может быть, наш единственный шанс предотвратить войну – выяснить, кто этот человек.
– И не дать ему завершить начатое, – добавил Глюк.
Дедушка завел фургон, и мы поехали в Райли-Свитч. Путь от аэропорта занимает чуть больше часа, а значит, у меня было чуть больше часа, чтобы побыть с Джаредом.
Я придвинулась поближе к нему и чуть-чуть поерзала, пока не нашла идеально удобную позу. Он рассмеялся и куснул меня за ухо.
– Ты просто обязана мне все рассказать. В подробностях! – заявила Бруклин, старательно избегая смотреть на Кэмерона.
Но я была уверена, что при случае они найдут время хорошенько поцеловаться.
– Хочу знать о Мэне все. И об учениках. И о том, что такое интернат. Как-то это совсем не по-нашему.
– Это точно, – улыбнулась я. – Совсем не по-нашему.
– Не так, как у нас в школе? – уточнила Брук с намеком на улыбку.
– Вообще не так. – Тут я задумалась и покосилась на Кению. – И в то же время очень похоже.
Брук понимающе кивнула.
– Тренировки не забросила?
Я закатила глаза:
– Нет, мамочка.
Брук мне проходу не давала, требуя, чтобы я оттачивала свои видения и навыки ныряний в фотки. Вспомнив одну из таких тренировок, я полезла в свою сумку, нашла фотку со времен пятого класса и для проформы помахала ею перед лицом Брук.
– Статуэтку миссис Брэдшоу взяла ты.
– Чего?!
– Ты ее взяла, а наказали весь класс.
Подруга высокомерно фыркнула:
– Ничего я не брала.
Я сощурилась и снова помахала перед ней фоткой:
– Я там была и все видела. Она тебя разозлила, потому что не пустила тебя в туалет. Ты ж там была еще на перемене! Вот ты и стащила ее статуэтку дракона, пока она фоткала других учеников.
Бруклин явно хотела выдать тираду оправданий, открывала и закрывала рот несколько раз, но в итоге призналась:
– Я вернула дракона на следующий же день. Хватит тебе, наверное, практиковаться. А то мало ли – перетрудишься да еще мозговую мышцу потянешь… – Убедительности ради она потыкала себя пальцем в висок.
– Так я и думала, – отозвалась я, изо всех сил стараясь выглядеть крутой, как обычно это получается у Кении.
К сожалению, Кения все это слышала и видела. И прямо сейчас смотрела на меня с нечитабельным выражением лица.
– Чего надо? – в унисон спросили мы с Брук.
Глава 7
Бетти и мягкое кресло
После долгого-долгого отсутствия я наконец-то возвращалась в Райли-Свитч и чувствовала, как к горлу подступает ком. Меня охватила теплая ностальгия, когда за окнами фургона проплывали знакомые деревья, школа и маленькие магазинчики на Мэйн-стрит. Но все мигом испарилось, едва мы въехали на площадь. Глюк не соврал. В городе было просто-напросто нашествие всевозможных СМИ.
Вокруг здания суда расположились десятки новостных фургонов, которых, будто гравитацией, притягивало к отелю «Путник» – одной из главных достопримечательностей нашего городка. Люди божились, что там живут призраки, поэтому к нам регулярно наезжала публика от охотников за привидениями до писателей в надежде хоть одним глазком взглянуть на женщину в белом. Одна беда: фургоны с разных телеканалов и вообще такое количество приезжих – как бельмо на глазу в малюсеньком городишке. Тут до меня дошло, какая же я эгоистка. Естественно, миру хочется узнать, что за странности у нас творятся. А всевозможные признаки апокалипсиса, который я якобы должна предотвратить, только разогрели интерес. И заодно усилили по всем параметрам стресс, который и так давно тек по моим венам.
А потом я увидела их. Разбросанные по толпе фотографирующих все подряд туристов и молящихся в унисон почитателей конца света стояли люди, чуть-чуть отличавшиеся от остальных. То есть стояли они прямо посреди хаоса, но все же как будто в стороне от всего. Проезжая мимо них, я замечала пустые, отстраненные взгляды. Блондинка лет тридцати. Пожилой мужчина с седой бородой. Совсем юная девушка, не старше меня, с темными кругами под покрасневшими глазами и оскалом вместо улыбки. Завидев наш фургон, они тут же поворачивали головы и смотрели прямо на нас. Нет – на Джареда. Это были одержимые, о которых рассказывал Глюк.
С офонаревшим видом я посмотрела на друга, но он был занят – глядел на одержимых сияющими глазами, будто обещая им, что их мучения скоро закончатся.
Еще чуть-чуть – и мы остановились перед нашим магазином. Наконец-то я дома! Мы живем в задней части здания, а моя комната находится наверху. Никогда не думала, что так обрадуюсь старому магазинчику. И все же при виде дома я слегка опешила. Почти все витрины оказались разбиты и заколочены досками или залеплены скотчем. Кто-то разрисовал один из углов, но не рисунками, а угрозами, прямыми обвинениями. Во весь угол красовалось слово «Предатель».
Чтобы не смотреть на свидетельства того, что по моей вине приходится переживать бабушке с дедушкой, я отвернулась и почувствовала, как внутри разгорается ярость. Как смеют эти люди так относиться к моим родным после всего, что они сделали для церкви и города?! В голове молниеносно пронеслась мысль – так быстро, что я едва ее заметила, прежде чем тут же отмести. Зачем мне спасать таких людей? Зачем рисковать жизнью ради тех, кто так ужасно обходится с бабушкой и дедушкой?
Однако так думать нельзя. Даже тошнота подкатила. Я не имею права осуждать, иначе буду не лучше тех, кто так безжалостен к моим родным.
Дома нас уже ждали несколько старых друзей и членов Ордена. В честь нашего приезда они устроили едва ли не вечеринку, и прямо сейчас Бетти Джо, лучшая бабушкина подруга, доставала столовые приборы. Увидев, как мы входим в жилые помещения через магазин, она застыла, и на ее круглом лице я отчетливо прочитала облегчение, радость и нечто очень похожее на надежду. Пришлось постараться, чтобы эта надежда не пришибла меня к полу. В конце концов, Бетти Джо член Ордена. Как и все мы, она прекрасно знает, что должно случиться. Знает обо всех пророчествах, которые упоминают обо мне. А еще она верит.
Стиснув зубы, я очень захотела поверить вместе с ней. Особенно когда она бросилась ко мне и заключила в мягкие объятия. Обниматься с Бетти Джо все равно что обниматься с супермягким креслом – тепло и уютно.
– Мы ужасно по тебе соскучились! – сказала она, взяв меня за плечи. – Твоя бабушка места себе не находила.
– Будет тебе, Бетти Джо! – вставила бабушка тоном, в котором только мы с Бетти Джо – люди, которые знают ее лучше других – сумели расслышать угрожающие нотки. – Все со мной было в порядке.
В глазах бабушкиной подруги мелькнуло то, что я назвала бы не иначе, как чистейшим ужасом, и я чуть не рассмеялась вслух. Бабушка врала и не краснела. Надо будет потом хорошенько ее потретировать по этому поводу.
– Ну конечно, в полном порядке, – пробормотала Бетти Джо и подмигнула мне, а я не сдержалась на этот раз и громко хихикнула.
К компании успел присоединиться и шериф Вильянуэва, который прошел через магазин с упаковкой льда в одной руке и формой для выпечки – в другой.
– Миссис Чавес велела засунуть это в духовку.
Договорив, он смерил меня изучающим взглядом, бросил ношу на барную стойку и крепко меня обнял. Раньше я никогда не обнималась с шерифом, но если кто и был частью нашей семьи, то уж точно он. Когда нам была нужна его помощь, он оказался рядом.
– Рад тебя видеть, детеныш.
Я благодарно ему улыбнулась:
– Спасибо, что не отвернулись от них.
Он беззаботно пожал плечами:
– Иначе и быть не может.
В конце концов мы пошли туда, откуда слышался гул голосов. Несколько наших ближайших друзей жарили на гриле котлеты для гамбургеров и обсуждали странности, которых навидались за последние дни. Причем каждый норовил переплюнуть по части странностей другого.
В общем, барбекю было в самом разгаре, и людей, на удивление, оказалось не так уж мало. Многие из присутствующих подходили меня обнять, благодаря чему возвращение домой было очень приятным. Но некоторые и не думали ко мне приближаться. Явно злились на меня не меньше, чем на бабушку с дедушкой, и от этого разозлилась я. Так и подмывало от души их отделать, врубить на всю катушку свой новый трюк под названием «циклон с ручками», вот только он и в первый раз не особенно удался. Должен же быть и у меня предел унижений!
Познакомившись с некоторыми гостями, Кения сообразила себе кое-что из еды на тарелку и подошла ко мне:
– Кажется, некоторые прихожане твоего дедушки не слишком им довольны.
На меня вновь нахлынула обида.
– Никто из них не имеет права диктовать нам, что делать! Это наша жизнь. Моя жизнь!
Пожав плечами, Кения хрустнула чипсиной.
– Не можешь же ты всерьез на них за такое сердиться.
У Бруклин отвисла челюсть.
– Как это не может? Очень даже может! Это они не могут рассказывать Лор и ее родным, что делать и как проживать их собственные жизни!
– Ты должна понять, – настаивала Кения, – они верят в тебя. Верят, что ты спасешь их от того, что вот-вот случится. А когда ты уехала, они почувствовали себя брошенными на произвол судьбы. Попробуй посмотреть на все с их точки зрения.
– Раз так, то их точка зрения дурацкая, – заявила Брук, стащив с тарелки Кении пару чипсов. – Они знать не знают, через что прошла Лорелея.
Кения смерила Бруклин таким взглядом, будто собиралась уличить ее в хищении особо крупных размеров. Напряжение между ними в тот момент было хоть ножом режь. Все же Кения взяла себя в руки и весомо проговорила:
– Истинные герои не ждут признания. Они делают то, что должны, и играют с теми картами, которые раздала им судьба.
– Так вот оно что! – обалдела я так, что челюсть отвисла до пола. – Ты думаешь, я жажду признания? Я никогда о таком не просила! И никогда не хотела быть каким-то там пророком, который должен предотвратить эту идиотскую войну. Я ничего не жду. И уж точно не жду, чтобы меня по головке погладили!
Губы Кении тронул намек на улыбку.
– А еще истинные герои не ищут путей для обретения героического статуса. Он сам падает им на голову. Так же, как в твоем случае.
С этими словами она подмигнула мне и куда-то ушла, а мы с Брук остались стоять на месте, как сучкѝ на бревне.
– Вот ведь отстойная барышня! – возмутилась подруга. – Какая-то она слишком спокойная. Слишком логично у нее все.
– Именно! И когда это логичность касалась хоть чего-то, что мы делаем?
– Вот и я о том же.
Ужин выдался отличный. Кухня ломилась от еды, включая бабушкин знаменитый зеленый чили, потрясную запеканку из спаржи Бетти Джо и рулеты тамалес, приготовленные миссис Чавес. За раз в тот вечер я съела больше, чем за все время в Мэне. Если не считать морепродуктов, само собой. Их я съела точно не меньше собственного веса.
Бруклин с Глюком хотели знать все в мельчайших подробностях. Пока мы сидели у костра на пластиковых стульях и заливались апельсиновой газировкой, я закармливала друзей фактами о Мэне. В частности, объясняла прикол с одеждой:
– У них там без десяти слоев никак. Или утепляйся, или помирай медленной и мучительной смертью.
Друзья с пониманием кивали. Но разве могут они на самом деле понять всю глубину моего почти обморозительного опыта?
И все же в некотором смысле в Мэне было даже классно. По Кристал я точно буду сильно скучать.
Когда солнце уже почти село, я с самым беззаботным на свете видом подошла к Кэмерону, который уже поел и сейчас занимался тем, что осматривал окрестности. А еще не сказал мне и десяти слов.
– Привет, – начала я, глотнув апельсиновой газировки и прислонившись к стене рядом с ним.
Он удостоил меня коротким взглядом и снова нахмурился в адрес земли под ногами. Видимо, земля сама напросилась.
– Классная прическа. Тебе идет.
И это была чистая правда. Да и вообще, Кэмерон красивый парень, даже если хмурится, как сейчас.
Однако в ответ я не получила ровным счетом ничего. Даже вшивенького кивка в знак того, что он вообще меня услышал, не получила.
– Если это поможет, я искренне прошу прощения. – Поскольку Кэмерон так и не ответил, я продолжила: – Понимаешь, я думала, что, если уеду, все изменится. Прекратится. И, может, война так и не начнется.
– Мне, по-твоему, не наплевать на какую-то войну? – как будто оскорбился Кэмерон. – Я здесь не для того, чтобы сражаться на войне, Лорелея, а для того, чтобы беречь тебя. Или ты уже забыла, для чего меня изначально создали? Я должен был поехать с тобой.
Я удивленно моргнула:
– Если бы я заставила тебя поехать со мной, что было бы с Бруклин? Твоя девушка – моя лучшая подруга. Но ты об этом постоянно забываешь.
– Она не моя девушка.
По пути домой я, конечно, заметила между ними странную тишину. Брук умеет скрывать и недоговаривать, но тут уже явно что-то не то.
– Что случилось? – спросила я, но потом решила перефразировать вопрос и смерила Ласка гневным взглядом: – Что ты учудил?
Он тут же выпрямился:
– Я?! Это она у нас пыхтит, как чайник.
Я уставилась на него с открытым ртом. Во-первых, «пыхтит, как чайник» я слышала только от бабушки с дедушкой. А во-вторых…
– Ты умудрился взбесить Брук? Как?
– Она утверждает, что у меня нет права злиться. На тебя. – Последние слова он произнес намеренно с нажимом и подался ближе: – Но у меня есть на это все права.
Вот оно что… Мой побег посреди ночи явно причинил больше вреда, чем пользы.
– Она это переживет, – промямлила я. – Мне очень жаль. Меньше всего на свете я хотела, чтобы вы расстались.
Может быть, в этом и крылась причина его злости.
