Текст книги "Смерть и девушка, которую он любит (ЛП)"

Автор книги: Даринда Джонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

И как мне только удается вселять такую ненависть в людей, с которыми я даже не знакома?

Сейчас мы стояли достаточно далеко друг от друга, чтобы я могла убежать. Вот только бегун из меня так себе. Моя свобода долго не протянет. Зато я выиграю драгоценные секунды, чтобы хорошенько покричать. Уж кто-нибудь меня точно услышит.

Уже приготовившись дать деру, я слегка присела для старта, как вдруг из тех же теней, в которых прятался Уэйд, вышла девушка. От нахлынувшей надежды у меня закружилась голова, и я в упор посмотрела на Уэйда, надеясь привлечь его внимание, чтобы он не понял, что мы уже не одни. А потом я увидела, кто к нам присоединился, и у меня упало сердце.

Все-таки Кения с ним заодно. Я разочарованно закрыла глаза. Меня ждет долгая и мучительная смерть.

Нет.

Нет, нет и нет!

Глаза открылись. Если уж мне предстоит умереть, то пусть попотеют.

Неожиданный всплеск адреналина толкнул меня вперед. Я набросилась на Уэйда, застав его врасплох, но он быстро сориентировался и использовал мою же инерцию, чтобы повалить меня на землю и сесть сверху.

– Все-таки ты не слизнячка! – крикнул он под напором собственного адреналина. – Так даже лучше.

Он замахнулся ножом, и вся ситуация стала копией рисунка из записки: Уэйд возвышается надо мной и метит в сердце. А Кения стоит в сторонке и наслаждается представлением.

По крайней мере, именно такие мысли пронеслись у меня в голове в тот момент.

Внезапно послышался резкий звук удара, и Уэйд стал медленно заваливаться прямо на меня. Пока он падал, Кения вывернула ему запястье и забрала нож. Когда Уэйд наконец упал, я глянула поверх его плеча и увидела, что у Кении в руках здоровенная ветка – ею она и вырубила Уэйда.

Во тьме раздался мужской голос:

– Что тут происходит?

Зачем Кении так поступать?!

– Сюда! – крикнула она. – На ученицу напали!

К нам прибежал охранник.

– Что случилось? – спросил он, но ответа ждать не стал – вызвал подмогу и велел по рации диспетчеру звонить в полицию.

Когда он закончил с разговорами, они вместе с Кенией стащили с меня Уэйда.

– Этот парень на тебя напал? – уточнил охранник, помогая мне встать.

В тусклом свете его темная кожа будто светилась, и мне показалось, что никого красивее этого охранника я в жизни не видела. К тому же он оказался невероятно высоким.

– Вы тоже ангел? – спросила я у него.

Кения смерила меня сердитым взглядом.

– Нет, мэм. Давайте-ка вы присядете.

– Похоже, Лоррейн головой ударилась, когда ее повалили на землю, – заметила Кения.

Охранник забрал у нее нож Уэйда и проводил меня к будке охраны, где усадил на бетонный выступ фундамента. Кения присела рядом.

– Издеваешься?! – прошипела она мне, когда охранник ушел проверять Уэйда. – Что это, на хрен, было?!!

– А что? Он же и правда высокий.

– Я не об этом, а о твоем трюке. Ты напала на Уэйда, как циклон с ручками!

– Он хотел меня убить. А я не собиралась сдаваться без боя.

– Вот только смотрела ты в тот момент на меня.

– Я думала, ты тоже хочешь меня убить.

Кения накрыла глаза рукой. С хлопком.

– Ради любви к подливке, Макалистер! Что, по-твоему, я хотела сказать, когда прижала палец к губам?!

– Ну не знаю. Может, ты имела в виду, что хочешь пришить меня по-тихому.

– Я кралась за Уэйдом! – Кения показала «ходьбу» двумя указательными пальцами. Очень понятно и очень забавно, ей-богу. – Тихонько и незаметно. А ты вдруг слетаешь с катушек и изображаешь карате-мельницу. Он же убить тебя мог!

Тут она уже буквально орала на меня. Даже охранник оглянулся, хотя в этот момент связывал Уэйду руки за спиной.

– Не понимаю, – пробормотала я, дрожа еще сильнее, чем раньше. От холода я уже будто онемела, да так, что не чувствовала, как дышу.

– Еще бы! – закатила глаза Кения. – Только посмотри на себя. Святой ежик!

С этими словами она убежала в будку охраны и вернулась с одеялом и чашкой воды. Наверное, воды. Укутав меня одеялом, Кения всучила мне чашку и снова села рядом. В чашке оказался кофе. Обжигающе горячий кофе, который на вкус был как сам рай.

Ладно, вру. На вкус он был как моторное масло, но все равно как рай.

– Вечно с тобой проблемы, – раздраженно процедила Кения.

Отреагировать я не успела – к нам подошел охранник, к школе подтянулись копы с сиренами и мигалками, по газону к нам уже спешил второй охранник…

Вот тебе и улизнула незаметно.

Глава 5
Любовь и ненависть

Бог знает сколько я просидела в машине скорой помощи, укутанная в найденное Кенией одеяло. Сама она сидела рядом со мной и ждала появления родителей.

– Не понимаю, – начала я, глядя, как полиция допрашивает директора.

Вид у директора был крайне недовольный, что и понятно: случившееся станет не лучшей рекламой для заведения.

– Чего конкретно ты не понимаешь? – уточнила Кения.

– Ты же меня ненавидишь.

– Ничего подобного, Макалистер. – Она принялась играть с ногтями, на которых в свете мигалок поблескивал черный лак. – Я не знала, как еще тебя защитить.

– Защитить? – нахмурилась я. – Откуда, кстати, ты знаешь, как меня зовут?

Один уголок губ Кении приподнялся, отчего на ее щеке появилась ямочка.

– Я знаю, кто ты. Мои родители – члены Ордена. – На мое явное удивление она лишь ухмыльнулась. – Я знала, кто ты такая, едва ты появилась. Мы тебя уже несколько дней ждали.

– Мы? – переспросила я.

– Я, Уэйд и еще парочка людей. Мы понятия не имели, что мне придется защищать тебя именно от Уэйда. Хотя он всегда был болваном.

Уэйд сидел в наручниках в другой скорой. Придя в себя, он был так зол, что я до глубины души поразилась. Знать не знала, что человек может так покраснеть. Этот парень страшно хотел моей смерти. В этом не оставалось ни малейших сомнений.

А еще у меня была Кения.

– И ты решила устроить мне травлю? – вконец обалдела я. – Угрожать мне при каждом удобном случае?

– Я объявила тебя своей. – Кения приподняла и опустила одно плечо, будто не сделала ничего экстраординарного. – Пока ты моя, никто не посмел бы тебя беспокоить. Я думала, этого хватит, чтобы не подпускать к тебе акул. В старших классах, особенно в интернате, может быть ой как нелегко. И все же я представить не могла, что Уэйд окажется еще большим кретином, чем обычно. Его, кстати, зовут Пол, а он всех заставляет звать его Уэйдом, хотя это даже не среднее его имя.

– Это я и сама поняла, когда он сказал о своих родителях. Но ты… – Я чуть не задохнулась от возмущения. – Ты все знала!

Нисколько не смущаясь под моим праведным гневом, Кения как ни в чем не бывало кивнула. Интересно, родители Пола хоть в курсе, что его все называют Уэйдом? Веля мне найти их сына, ни о каком втором имени они не упоминали.

Теперь я не знала, что сказать Кении. Я ее поблагодарила? Она мне все-таки жизнь спасла. Хотя и угрозами не брезговала и довела меня до того, что при одном ее появления у меня дергался глаз.

– Пожалуйста, – сказала она, и ямочка появилась вновь.

– Ага, спасибо, – пробормотала я как можно искреннее.

Кения заливисто рассмеялась, а потом беспокойно нахмурилась:

– Что ты видела?

Я отвела взгляд.

– В смысле?

– Сегодня утром. Ты побежала в туалет, где тебя вырвало. У тебя было видение, да? – Я не ответила, поэтому Кения повторила: – Что ты видела?

Я даже вздохнуть не успела, как ко мне устремились воспоминания о том видении. Точнее – о смерти Кении. В глазах запекло от эмоций.

– Ничего, – хрипло проговорила я, откашлялась и промямлила: – Ничего я не видела.

Она подвинулась так, чтобы сидеть лицом ко мне.

– А ты в курсе, что снилась мне с самого детства?

Я смерила ее мрачным взглядом, чувствуя, как по коже ползет колючая неловкость. Не хватало мне только очередного зачарованного обожателя, верящего, что я спасу мир.

– Мне было пять, когда родители рассказали о тебе. Я, конечно, мало что понимала, но уже тогда знала, что ты особенная. Даже если ты сама еще не знала. Или до сих пор не знаешь.

Я уже открыла было рот, чтобы сообщить Кении, как сильно она ошибается, как вдруг сиреной в ночи прогремело мое имя:

– Лоррейн!!!

В скорую лазерной боеголовкой влетела Кристал и навалилась на меня с объятиями. Я почувствовала себя тряпичной куклой в лапах пумы, но объятия все равно были приятными. Прошло не меньше минуты, после чего я все же рассмеялась.

Отстранившись, Кристал смерила меня взглядом и, распахнув глаза, спросила:

– Это все-таки был он? Уэйд подсунул записку?

– Да, Кристал. А еще меня на самом деле зовут Лорелея.

– На самом деле? Зачем ты выдаешь мне свое настоящее имя?! А как же программа защиты свидетелей?

– Защита свидетелей? – саркастично переспросила Кения.

– Прости. Защита свидетелей не имеет ко мне никакого отношения.

Кристал ахнула, осознав что-то свое.

– Ты под прикрытием?

– Ну, не совсем…

– Да, – перебила Кения, хлопнув меня по спине, – она под прикрытием. И мы не должны никому об этом говорить. Идет?

Кристал тут же кивнула и уставилась на Кению так, словно видела впервые.

– А ты тоже под прикрытием?

– Да, – с трудом скрывая улыбку, ответила Кения. – На самом деле меня зовут Китнисс Эвердин[1]1
  Главная героиня серии книг С. Коллинз «Голодные игры».


[Закрыть].

Накрыв рот обеими ладонями, Кристал издала звук, очень похожий на скрип колеса для хомяка, а потом выпалила:

– Это лучший день в моей жизни! За исключением попытки Уэйда тебя убить, конечно. Это было совсем не круто.

– Спасибо, – отозвалась я, едва сдерживая улыбку, вот только Кристал было уже не до меня.

Она смотрела куда-то сквозь двери скорой. Мы с Кенией подались поближе узнать, на что же пялится моя соседка. К нам кто-то шел, и у этого кого-то был чересчур знакомый силуэт. И чересчур знакомая походка. Ко мне шагал мой самый давний в мире друг, и от одного его вида сердце замерло.

С явно написанным на лице облегчением, приправленным здоровой дозой веселья, он остановился прямо передо мной:

– Без неприятностей ты никак не можешь, да?

– Глюк! – прошептала я и буквально набросилась на него, едва не повалив на землю.

Он обнял меня и рассмеялся. Я тоже смеялась. Почти. Скорее я хныкала, как брошенная на выпускном барышня.

Глюк – один из моих лучших друзей в Райли-Свитч.

Спустя целую вечность кто-то из медиков притащил спасательские «челюсти» и нагло отодрал меня от Глюка. Хорошо, что к этому моменту я уже достаточно пришла в себя, чтобы спросить:

– Что ты тут делаешь?

– За тобой приехал.

Стереть с лица улыбку я бы не смогла, даже если бы он мне заплатил.

– Класс. Я готова вернуться домой.

Глюк выше меня всего на семь с половиной сантиметров, но сейчас казалось, будто он надо мной капитально возвышается. Короткие черные волосы и медного оттенка индейская кожа сияли под тусклым светом ламп в потолке скорой. Впрочем, не менее ярко сияли и зеленые глаза – неоспоримое доказательство того, что мама Глюка настоящая ирландка. В общем, Глюк – умопомрачительная этническая смесь. Я и забыла, какой он красивый. А может, никогда и не знала, потому что не обращала внимания. Зато сейчас уж точно обратила. Он был похож на ангела. На ангела очень низкого роста, который к тому же с нашей последней встречи заметно похудел. А еще он выглядел уставшим, хотя старательно пытался скрыть это за широкой улыбкой.

– Макалистер.

Я повернулась туда, куда жестом показывала Кения. Оказывается, в этом бедламе появились Хэмптоны, которые как раз разговаривали с сыном. Судя по виду, сердца их были разбиты. С Уэйдом они говорили до тех пор, пока какой-то полицейский не отвел его к патрульной машине и не усадил на заднее сиденье. Я прямо-таки видела яд в каждой черте Уэйда. Родителей он явно и не думал жалеть и источал враждебность каждым резким движением. Я даже успела обрадоваться, что не принимала участия в этом жутком разговоре.

Через пару секунд Хэмптоны посмотрели на меня с печалью и сожалением. Но они ни в чем не виноваты. Кения права: их сын болван. Иногда против природы не попрешь. Они хорошие родители. В этом я ничуть не сомневалась, потому что каждый из Хэмптонов просто лучился добротой.

Было ясно: они хотят извиниться, но не знают, что сказать. Я подошла к ним и обняла их обоих, хотя и не знала, хотят ли они этого. И все же они обняли меня в ответ, да так крепко, что я до глубины души поразилась. Несмотря на все произошедшее, они все еще оставались высокого обо мне мнения.

– Поверить не могу, что ты проделал такой путь! – сказала я Глюку, когда вернулась. – Как там все? Как бабушка и дедушка? Бруклин? Кэмерон? – Тут я опустила голову. – Джаред?

– Твои родные меня сюда не посылали, если ты об этом.

– Не поняла.

– Мы с Бруклин… ну… мы слегка пошпионили. Покопались в почте у вас в магазине и нашли счет на эту школу. А как только узнали, куда тебя сплавили, я сразу же сел в самолет. К сожалению, два билета мы не осилили. И ничего не сказали ни Кэмерону, ни Джареду. Кэмерон мигом рванул бы сюда, потому что все еще крайне серьезно относится к своей роли. Ну а Джаред… – Глюк отвел взгляд. – Даже не знаю, что сделал бы Джаред.

– Счет, говоришь, нашли? Я думала… думала, они мне как-то выбили стипендию.

– Не-а. Наверняка, чтобы отправить тебя сюда, им пришлось заложить магазин. Местечко не из дешевеньких.

Класс. Мне опять солгали. А ведь дедушка, на секундочку, пастор!

– Значит, вам не говорили, где я?

Я прямо-таки почувствовала, как Глюк внутренне ощетинился. Его возмущал тот факт, что ему ничего не сказали, и я его прекрасно понимала. Я бы на его месте тоже чувствовала себя преданной и брошенной.

– Нет. Нам никто ничего не говорил. Джаред велел нам не лезть, сказал, ты вернешься домой, когда придет время, а Кэмерон… – Глюк прикусил изнутри щеку и лишь потом продолжил: – Кэмерон долго злился на твоих бабушку с дедушкой. Да и сейчас злится. Даже не знаю, что бы он натворил, не будет рядом его отца в тот момент, когда Кэмерон все узнал. В жизни не видел его таким злющим.

Кэмерон – такая же часть всей этой кутерьмы с пророчествами, как и я, только с другого угла. Его в буквальном смысле специально создали. Судя по всему, когда ангелы на небесах узнали, что вот-вот на свет родится пророк, которому суждено предотвратить войну, они послали одного из собратьев на землю к женщине, маме Кэмерона, чтобы сотворить для пророка защитника. У ангела и мамы Ласка были, как сказал бы мой дедушка, отношения, а через девять месяцев появился малыш-нефилим. И, поскольку Кэмерон наполовину ангел, он намного сильнее и быстрее обычного человека. А к роли защитника относится очень серьезно. Именно поэтому, когда в город по мою душу явился Джаред, Кэмерон и не думал отсиживаться в сторонке. Они так подрались, что чуть не разнесли весь Райли-Свитч. Впрочем, даже сейчас между ними порой искрит враждебность, хотя цели у них очень похожи.

– Видела я, как злится Кэмерон, – сказала я, вспомнив их первую с Джаредом драку. Тогда я испытала чистый ужас вперемешку с восхищением.

– Настолько злым ты его точно не видела. Он просто пыхтел от злости. Я думал, он весь магазин перевернет с ног на голову, пока будет тебя искать.

А я-то думала, что чувствовать себя еще хуже уже невозможно.

– Ну так как дела у бабушки с дедушкой?

Глюк очень-очень долго выдыхал из легких воздух – явно тянул время.

– А тебе они что говорят?

– Что все супер.

– Ого! Никогда не думал, что они могут так нагло врать.

Само собой, я понимала, что родные приукрашивают правду, но не знала, насколько сильно.

– Что ты имеешь в виду? Что происходит?

Кения чуть-чуть выпрямилась, изучая Глюка фирменным взглядом с намеком на убийственную угрозу.

– Все плохо, Лор, – поник друг. – Намного хуже, чем было.

Я встревоженно подскочила.

– То есть как это? Я же уехала. Все должно было наладиться!

– Черта с два. Похоже, уйма призраков, духов или как их там так и горит желанием дезертировать до начала войны. То есть до того, как зло прорвется на землю. Джареда, кстати, цитирую.

Я почувствовала, как с ног до головы напряглась Кения, хотя на ее лице не дрогнул ни единый мускул.

– Они делают то же самое, что и призрак Ноа – мальчик, который к нам приходил. Ищут Джареда. Хотят свалить из нашего мира, но сами не могут. Вот и совершают самоубийства руками Джареда. А он едва успевает сдерживать бесконечный поток духов, отчего вокруг всякие волнения. Народ толпами уезжает из города. Эшли и Сидни тоже уехали. Отец затолкал их в машину и увез куда подальше.

Перед моим отъездом из Райли-Свитч казалось, что Глюк с Эшли вот-вот сойдутся, поэтому мне очень хотелось узнать, как теперь с этим обстоят дела, но время было явно не подходящее.

– Мне очень жаль, Глюк.

– Люди не знают, что и думать. Поэтому паникуют на всю катушку.

Я так крепко зажмурилась, что перед глазами заплясали звезды.

– Бабушка и дедушка ничего такого не рассказывали.

– Неудивительно. Они хотят, чтобы ты была как можно дальше от всего этого бедлама. Особенно сейчас, когда понаехали репортеры.

– Какие еще репортеры?

– Сама представь, что бывает, когда в замшелом городишке сплошь и рядом происходит нечто странное и необъяснимое. Рыбный день для СМИ! Fox News и CNN даже отправили туда свои новостные бригады. Называют все это началом конца. Мы становимся знаменитыми, вот только город разваливается на части. Людей бежит все больше, и все чаще в их семьях встречаются одержимые призраками, которые хотят только смыться с земли, но без Джареда никак не могут.

– Даже представить не могу, – ошалело пробормотала я.

– И это еще не самое худшее. Со всей страны в город стекаются люди, которые верят в Вознесение[2]2
  В религиях означает взятие человека (при жизни в теле) в обитель Бога.


[Закрыть]. Чтобы их, естественно, забрали, когда придет время.

– Никакое это не Вознесение, – буркнула я. – Это пародия, разыгранная одним-единственным безумцем.

Глюк широко мне улыбнулся:

– Целиком и полностью согласен. Твоим родным приходится несладко, но они на удивление хорошо держатся, учитывая, что против них ополчился весь город.

Я выпрямилась:

– В смысле? Почему?

– Они же тебя отослали, – пожал плечами друг. – Многим членам Ордена это не понравилось. Они сочли это предательством со стороны твоих бабушки и дедушки. Говорят, их лишили последней надежды. Твоих родных гнобят, запугивают и даже нападают на них.

Словно сами по себе, мои руки взметнулись ко рту.

– Нападают? Как?!

– Не физически, конечно, зато словесно. А еще магазин разграбили. Машины забросали яйцами и прокололи шины. Половина членов Ордена уехала из города, а те, что остались, считают своим долгом систематически наказывать твоих родных, чтобы дать им понять, как они разозлили людей.

– Боже мой! Это ужасно несправедливо, Глюк!

Он обнял меня одной рукой.

– Знаю. Но даже посреди всего этого кошмара они так и не выдали никому, где ты находишься.

– Да что же там творится? Вторая мировая? Их нацисты, что ли, пытают?

Друг задумчиво пожал плечами:

– Неплохое сравнение.

На меня нахлынуло такое тяжелое чувство вины, что кости затрещали. Я еще раз попыталась дозвониться до родных – без толку.

– Почему они не отвечают? – спросила я, начиная паниковать.

– Не знаю. Может, еще что-то приключилось.

– Господи… И им приходится все это переживать из-за меня?!

Из моего горла вырвалось горькое рыдание, и Глюк прижал меня покрепче к себе.

– Не из-за тебя, а ради тебя, Лор. Большая разница.

– Я должна вернуться.

– Я не поэтому приехал, – поспешно заверил меня он. – Мы не сердимся. То есть Кэмерон, конечно, да, но у него свои причины. А мы с Брук всего лишь хотели убедиться, что с тобой все путем. Вот и скинулись на билет. Я выиграл в «камень-ножницы-бумага».

Я заглянула ему в глаза:

– Ты всегда в эту игру выигрываешь.

Лицо Глюка озарилось обезоруживающей улыбкой:

– Да, но она об этом не знает. Или делает вид, что не знает.

Я опять его обняла:

– Я ужасно по тебе скучала!

– Так бывает, когда девушек силой вырывают из моей жизни. Сам диву даюсь.

Тут я то ли рассмеялась, то ли всхлипнула, и Глюк добавил:

– Я тоже по тебе скучал.

– Мне нужно вернуться домой.

– Сомневаюсь, Лор. Думаю, твои родные были правы. Лучше тебе и дальше прятаться.

– Нет. Ты не понимаешь. – Я оглянулась на Кению. – Ты была права. У меня было видение. Точнее десятки видений. – Вздохнув, я сжала руку Глюка. – Уехать сюда было ошибкой. Мы все умрем. Миру придет конец, Глюк. Я это видела.

– Я тебе столько хороших новостей привез! Думал, ты ответишь тем же.

– Извини, но это правда. Я должна вернуться. Должна надеть штанишки большой девочки и встать лицом к лицу со всем, что здесь творится.

Глюк посмотрел куда-то сквозь меня и добрых несколько минут молчал.

В конце концов Кения поднялась и стала жать на кнопки в сотовом.

– Сейчас родителям позвоню. Я еду с вами.

Я тут же подскочила:

– Нет, Кения. Оставайся здесь, с родными. С дядей и тетей.

Она смерила меня гневным взглядом:

– Зачем? Чтобы умереть вместе с ними? Чтобы провести свои последние минуты на земле, сжимаясь от страха и заливаясь слезами?

Я печально поджала губы. Именно так она и умрет.

Видимо, прочитав все это по моему лицу, Кения выронила телефон. В ее глазах заблестели непролитые слезы. Но уже через пару секунд она взяла себя в руки, подняла телефон и приложила к уху.

– Мам, мне нужны три билета до Нью-Мексико. Уехать надо сегодня же.

– Кения, – еле слышно проговорила я, – нет. Ты должна быть рядом с ними.

– И зачем же? На тот случай, если ты облажаешься?

Я кивнула.

– Мам, погоди. – Кения шагнула ко мне с угрожающим видом. – Если ты вдруг не знаешь пророчества вдоль и поперек, как знаю их я, то вот тебе новости, Макалистер. – Она ткнула меня пальцем в грудь. Сильно. – Ты не облажаешься. Ты нас спасешь. Всех нас. И когда это произойдет, я хочу быть рядом. Хочу увидеть все собственными глазами.

Ее вера меня доконала. Она понятия не имеет, насколько я не способна сделать то, чего она от меня ждет.

– Да, мам. Да, три билета на самолет до Альбукерке. – Кения смерила меня решительным взглядом. – Я еду с ней. Чтобы бороться вместе с ней. – Дав маме всю нужную информацию о нас для покупки билетов, Кения повесила трубку. – Через два часа мои родители заберут нас и отвезут в аэропорт. Они хотят с тобой познакомиться. – Она присела рядом со мной. – Многие думают, что мы приверженцы культа, жалкая группка помешанных на апокалипсисе. Но это не так. Мы всего лишь люди, которые верят в торжество добра над злом.

– И все равно ты должна остаться с семьей, Кения.

– Если я умру, Макалистер, если нам всем суждено умереть, то очень скоро я и так буду рядом с родными. Но этого, уж прости, не произойдет. – С этими словами она мне подмигнула, и сквозь ее ресницы просочилась слезинка. Стерев ее с щеки, Кения глубоко вздохнула. – Пора паковать вещички.

Мне не хватило духу сказать ей, что мои уже упакованы.