Текст книги "Смерть и девушка, которую он любит (ЛП)"

Автор книги: Даринда Джонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

Дом родителей стоял примерно в полукилометре за магазином, у самой кромки деревьев у подножия гор. Даже отсюда я его видела, но мне очень хотелось повидаться с Биллом и Верой Лу Джеймсами – людьми, которые меня вырастили. Родителями моей мамы.

По привычке я не вошла через парадные двери, а обогнула дом и зашла с другого входа. Меня встретила все та же кухонька, в которой я выросла. Справа виднелась маленькая и давно устаревшая гостиная, а слева – лестница наверх, в мою комнату.

Бабушкина кухня ломилась от еды, словно здесь устраивали пикник или большую вечеринку. Вечеринка! Моя, наверное. Понятия не имею, с чего вдруг мне устраивают вечеринку. Может быть, стоит у кого-нибудь спросить.

О нет. Это было бы слишком просто. А небеса меня не прощают, когда мне что-то дается слишком просто.

Я крикнула, есть ли кто дома, но никто не ответил. Пришлось пройти через кухню в магазин, который оказался закрыт. Посреди рабочего дня. На двери висело объявление, написанное черным маркером: «Закрыто. Частная вечеринка».

Любопытненько. Все явно принимают эту вечеринку всерьез.

– Кто там? – послышался женский голос.

Я вернулась в дом. Там была Бетти Джо – лучшая бабушкина подруга.

Я просияла и двинула к ней:

– Здравствуйте, Бетти Джо!

Она развела руки:

– Важный день сегодня, – и подарила мне фирменные мягкокресельные объятия.

Что ж, в смысле объятий я всегда могла на нее рассчитывать.

– И очень странный, – отозвалась я.

Бетти Джо взяла меня за плечи.

– В каком смысле? – В ее глазах читалось беспокойство. – Все же в порядке? Все в силе?

– Ну конечно! – кивнула я, не желая ее волновать, хоть и понятия не имела, о чем вообще речь.

Облегченно вздохнув, Бетти Джо принялась сортировать еду в стопки. Что-то должно было отправиться в холодильник, а что-то – нет.

– Слава богу. День действительно славный. – Улыбка, которой она меня наградила, была полна любви и гордости. – Ты справилась, Лорелея. Ты удивительная девочка!

Я изумленно моргнула. Я ведь ничего не сделала. И мысль об этом снова выплыла на первый план. Я ничегошеньки не сделала, только смотрела, как умирают мои друзья, чтобы потом встретиться с ними в раю, который и не рай вовсе, а просто перевернутая вверх тормашками версия привычного мне мира.

Однако говорить об этом Бетти Джо было никак нельзя. Она казалась такой… благодарной! Так что я кивнула и широко улыбнулась в ответ.

– Вы не знаете, где бабушка и дедушка?

Она огляделась по сторонам:

– Ни сном ни духом. Но держу пари, они вернутся с минуты на минуты. Вообще-то, они наверняка в церкви. Разогревают гриль. Ты же знаешь, как не любит твой дедушка проволочек в подобных делах. Особенно в такой день, как сегодня.

Бетти Джо в прямом смысле слова взвизгнула от восторга и легонько ущипнула меня за щеку.

Чувствуя себя вконец растерянной, я рассмеялась и пробормотала:

– Тогда я поднимусь на минутку наверх.

– Наверх? – Брови Бетти Джо беспокойно сошлись над переносицей.

– Ну, да, если вы не против.

– Нет, конечно. – Она нервно усмехнулась. – Просто ты сто лет наверху не была.

– Серьезно?

– Даже не знаю… А ты иди, иди. – Она стала подгонять меня, махая рукой. – Когда бабушка вернется, я скажу ей, что ты здесь.

– Спасибо, – поблагодарила я, уже поднимаясь по ступенькам.

Наверху меня ждал такой сюрприз, что я ахнула. Моя чудесная уютная комнатка оказалась заставлена коробками и старой мебелью. Кровать все еще стояла, но была завалена чем попало. Бабушка и дедушка явно использовали эту комнату как склад. Неужели я больше не остаюсь у них ночевать?

От печали в груди что-то болезненно сжалось. Теперь мы практически соседи, но даже в детстве я при каждой возможности оставалась здесь. Мало того, я с нетерпением ждала, когда мама с папой уедут за чем-нибудь из города, чтобы я могла в очередной раз остаться у бабушки с дедушкой. Мы до ночи смотрели фильмы и ели попкорн, хотя родителям никогда об этом не рассказывали. Это был наш секрет.

Подойдя к кровати, я убрала с нее кучу коробок. Одеяло выглядело таким старым, что я взяла его в руки и хорошенько встряхнула, подняв в воздух столб пыли. В тот же миг мной овладела паника. Снова война. Клубы грязи и брызги воды. Повсюду. Горло сжалось. В каждую мысль проникли жуткие образы. Усилием воли я заставила себя успокоиться. Унять бешеный пульс. Расслабить сведенные мышцы.

А потом кое-что заметила. В моих воспоминаниях образы войны накладывались на другие образы, на другие воспоминания, как картинка, которая показывает сразу два изображения в зависимости от того, под каким углом на нее смотришь. Я видела сразу две реальности. Глядя на Глюка и на капающую с его ресниц кровь, я видела себя в доме Табиты, когда она снова и снова рассказывала о предстоящем свидании со студентом из колледжа. Со студентом, который к тому же являлся членом «Каппа Сигма», что бы это ни значило. Но я должна была клятвенно пообещать, что не расскажу об этом родителям Табиты, иначе они взбесятся.

– Это точно, – согласилась с лучшей подругой Эмбер.

Меня рывком вышвырнуло из воспоминаний в реальность. Из воспоминаний, которые только-только появились, но в то же время сидели у меня в голове уже целую вечность. Будто я вела сразу две жизни. Будто я была двумя разными людьми. Я потерла глаза, борясь с усталостью, которая преследовала меня целый день. И борясь с грустью, которая призраком следовала за мной по пятам.

Я легла на кровать, – мою кровать, – на которой спала десять лет.

Как я могла так редко здесь бывать? В месте, которому по важности для меня нет равных?

Веки словно налились свинцом, но я изо всех сил старалась не закрывать глаза. Мне еще нужно вернуться домой и объяснить родителям, почему я так рано ушла из школы. Когда все поймут, что меня нет на шестом уроке, маме и папе позвонят, а я не хотела, чтобы они волновались. Я так долго мечтала, чтобы они снова были рядом! Вдруг я усну, и они исчезнут? Вдруг все это окажется лишь сном?

Глава 14
Пыльные коробки

Даже зловещая вероятность того, что я проснусь и окажется, что мне все приснилось, что родители не вернулись, война не отменилась, а Глюк, Бруклин, Кэмерон и Джаред вовсе не остались в живых, не помешала моим глазам закрыться. Открыла я их, лишь когда услышала доносящиеся снизу голоса. Эти голоса мигом заставили меня проснуться, и я резко села на кровати. Все же я осталась здесь, в этой реальности, в окружении кучи пыльных коробок. Я моргнула, глядя на угасающий за окном свет. Уже поздно, а телефона, чтобы узнать, который час, у меня не было. Родители с ума сойдут от волнения.

Я слезла в кровати и направилась в ванную, чтобы умыться. Пока не вспомнила, что никакой ванной здесь нет. Ванную сделали бабушка с дедушкой специально для меня, когда я училась в пятом классе. Жила я здесь с шести лет и вечно жаловалась, что посреди ночи мне приходится спускаться на первый этаж, чтобы сходить в туалет. Однажды на выходных бабушка повезла меня в Альбукерке купить одежду для школы. Мы даже ночевали в отеле, где были бассейн и джакузи. В те выходные я узнала истинный смысл счастья. А когда мы вернулись, оказалось, что дедушка с несколькими друзьями работали все выходные, чтобы устроить мне ванную. Мою собственную! Конечно, я лишилась большей части встроенного шкафа, но видит бог, оно того стоило.

Теперь это снова был просто большущий шкаф, почти как сама комната. За окном быстро темнело, но мне не хотелось уходить. Я снова села на кровать, уперлась локтями в колени и подбородком – в ладони. В мысли вернулась двойная картинка моей жизни. Я вспомнила, как играла здесь среди коробок в прятки, но в другой реальности в этой комнате я жила. Образы в голове появлялись и смешивались. Две реальности сливались в одну.

– Чем старше ты становишься, тем сильнее отстраняешься.

Подскочив, я глянула на дверь. Там стоял дедушка. Мой чудесный дедушка с седыми волосами, серыми глазами и терпеливой улыбкой. Он вошел в комнату, а за ним вошла бабушка, чьи ясные голубые глаза смотрели на меня. Ужасно захотелось броситься им в объятия, но я побоялась натворить чего-нибудь. Я оказалась не в раю, а в каком-то параллельном мире, где голова кругом от того, что одна реальность наползает на другую.

– От всего, что знаешь, – продолжал дедушка. – И от всех, кого знаешь.

За ними пришли и мама с папой. Мама села рядом со мной, но я не могла отвести взгляд от бабушки с дедушкой.

– Все началось, когда ты была еще совсем маленькой, – сказала мама. – Ты сказала Кейси, что ненавидишь его.

Кейси. Никогда не привыкну называть Глюка Кейси.

– А когда мы спросили почему, ты сказала, что он все равно умрет. Наверное, отпустив его из своей жизни уже тогда, ты оградила себя от возможной боли, которую принесла бы тебе его потеря. – Мама печально опустила голову. – И с бабушкой и дедушкой ты почти не общаешься, хотя мы живем очень близко. Ты решила, что лучше отстраниться.

Меня с головой захлестнуло чувство вины. Бабушка и дедушка, на которых я, видимо, даже смотреть отказывалась, сейчас смотрели на меня с пониманием, которого я не заслуживала.

– Ты стала дружить только с теми, кто плохо к тебе относился, – добавил папа, когда мама взяла меня за руку.

Я нахмурилась:

– Наверное, поэтому я дружу с Табитой.

– Наверное, – подтвердила бабушка.

Папа присел передо мной:

– Мы не знали, как тебе помочь, звездочка. Ты так переживала о сегодняшнем дне! О том, что всех подведешь.

– Ты перестала есть, – добавила мама, – перестала спать. Вот почему мы все так ждали сегодняшнего дня. Мы знали… нет, надеялись, что все изменится. Что ты… вернешься к нам.

– Простите, – промямлила я, и по щекам полились слезы.

– Нет, солнышко. Нет! – Теперь плакала и мама. – Уже в таком раннем возрасте ты так много видела… Тебе бесконечно снились кошмары. Ты видела, как умирают люди. Тебе не за что просить прощения.

– Я не понимаю, что произошло. Тучи разошлись, и тысячи злых духов проникли в наш мир. А я ничего не сделала, чтобы это остановить. Хотела, старалась, но не смогла.

Дедушка усмехнулся:

– Тебе придется чертовски постараться, чтобы убедить в этом дедушку Мака.

– Мак? Он здесь?!

– Еще как здесь. – В дверях появился Мак. – Я думал, вечеринка в церковной столовой. Почему все тут торчат?

– Мак… – просияла я. Его присутствие всегда действовало на меня, как бальзам – на раны. – Ты здесь!

– Где же еще мне быть? – весело подмигнул он. – А еще я тебе кое-что принес. Кое-что такое, о чем мы с тобой договорились много лет назад.

Он протянул мне футболку с надписью, и я прочла вслух:

– «Мои родители штурмовали врата ада, а мне досталась только эта паршивая футболка».

С каждым словом мой голос становился все тише и тише. Я глянула на маму с папой, боясь заговорить о том, что с ними случилось. О том, что я сделала. Как привела их к смерти. То есть к первой смерти.

– Значит, все было по-настоящему? Другая жизнь мне не приснилась? И у меня нет раздвоения личности?

– Ну, тут я тебе ничего точно не скажу. А ты, Билл? – Мак ткнул локтем дедушку, и тот рассмеялся вместе с ним.

Я же скрутила футболку в шарик, всеми силами души желая сжечь свидетельства того, что натворила.

– Вы знаете, что произошло? – спросила я у родителей, боясь взглянуть им в глаза.

– Мы все знаем, – ответила мама. – То есть все, что рассказал дедушка Мак.

Перед тем, как посмотреть на меня, папа смерил Мака мрачным взглядом:

– Он у нас не самый разговорчивый тип, но суть мы уловили.

– Вас так долго не было… – еле-еле выдавила я, чувствуя себя так, будто голос замкнут где-то в груди.

Мама сжала мою ладонь.

– И нам ужасно жаль, звездочка. Мы бы никогда не бросили тебя.

– Вы не понимаете, – ни с того ни с его начала паниковать я. – Был дикий ветер, потом молния расколола небо с тучами, и вас у меня отобрали. Отобрали!

Мама обняла меня, пытаясь, наверное, успокоить нас обеих.

– Этого не было, звездочка. Не было, потому что ты не дала этому случиться.

Я отстранилась, чтобы заглянуть ей в глаза.

– Я ничего не сделала! Только смотрела, как умирают мои друзья и родные! – Скорбь и ужас стали настолько непереносимыми, что казалось, вот-вот вырвутся прямо из моей груди. – Я. Ничего. Не сделала.

Кровать просела – рядом со мной примостился Мак. Он взял мое лицо в ладони, стер слезы большими пальцами и ровным тоном проговорил:

– Позволю себе не согласиться. Ты спасла мир от полнейшего уничтожения.

Я расстроенно вздохнула, но он не стал со мной спорить.

– Помнишь, что мы сделали, пока я был в тюрьме?

– Ты был в тюрьме?! – обалдела бабушка.

– Видимо, да, – усмехнулся Мак, явно желая поддразнить ее, а когда я кивнула, продолжил: – Давай попробуем еще разок. Для меня это будет в новинку, но, если память мне не изменяет, мы уже это делали. Ты сама так говорила.

К этому моменту я уже так запуталась, что согласилась бы на что угодно, лишь бы получить хоть какие-нибудь ответы.

– Давай.

Мак поднял руку и слегка раздвинул пальцы. Мы делали то же самое, когда я навестила его в тюрьме. Только через стекло. Тогда он позволил мне увидеть, почему оказался за решеткой. Он выследил людей, которые пытали его жену, – мою бабушку, – и в конце концов убили ее. Те люди, потомки нефилимов, хотели узнать обо мне. Как меня зовут, как зовут мою маму, где я родилась. Они узнали, что на свет появился последний пророк, и хотели убить меня как можно скорее. Бабушка погибла, потому что защищала меня. Погибла в тот день, когда я родилась. Мак выследил ее мучителей и убил одного за другим в страшной перестрелке, в которой сам получил множество ранений. Он чуть не умер, но все же отыскал свою жену. Конечно, к тому моменту она была мертва. Уже несколько часов. Но он все равно обнимал ее и обещал, что поступит правильно.

Правильным поступком в итоге оказалась тюрьма и взятое с моих родителей обещание никогда не рассказывать мне о нем. О Маке. Он думал, что так будет лучше. Он не хотел, чтобы единственная внучка узнала об ужасах, которые он совершил. Но я все равно о нем узнала, когда впервые поняла, что могу нырять в фотографии. Потом узнала, где он, и пришла к нему в тюрьму за ответами. Там все и случилось: мы прижались ладонями к стеклу, и он все мне показал.

Это воспоминание было из тех, которые мне не хотелось переживать заново.

Увидев, что я колеблюсь, Мак проговорил:

– Звездочка, история изменилась. Ты все изменила.

Тяжело сглотнув, я прижала ладонь к его ладони.

Почти сразу же перед моим мысленным взором замелькали картинки, пока Мак не повел меня туда, куда хотел. Мы оказались в поле, от края до края засеянном пшеницей. В поле стоял трактор, который чинил мальчик-подросток. Я сразу узнала рыжие волосы и добрые глаза дедушки Мака. Это был он, только совсем еще юным мальчиком. Я завороженно смотрела, как по полю к трактору идет девушка. Это я шла к Маку. В той же одежде, что была на мне вчера, во время войны. Я была грязной с ног до головы. На лицо свисали спутанные волосы. Лоб и щеки были перемазаны грязью, а одежда порвана в нескольких местах.

С гаечным ключом в руках Мак поднял голову и посмотрел на меня.

– Мак, – начала я, мысленно молясь, что он меня послушает.

Да, я молилась. Я вспомнила оглушительный страх, что он убежит и не станет меня слушать, после того как мне с таким трудом удалось сюда попасть. К нему.

И осознание этого катапультировало меня обратно в настоящее, где я задыхалась от переполнявших меня чувств, а все окружающее вихрилось и кружилось, пока не превратилось в обстановку моей старой комнаты. Опустив руку, я дала себе несколько мгновений впитать нахлынувшие сокрушительной войной новые воспоминания. А потом, пораженная до глубины души, посмотрела на Мака и прошептала:

– Я это сделала. Я нырнула в фотографию, которую держал Глюк. На фото был ты.

Мак улыбнулся и кивнул, а мама обняла меня за плечи.

– Твоя мама сфоткала тебя, пока ты не видел, – продолжила я. – На день рождения ей подарили фотоаппарат, и ты стал ее самым первым снимком.

Брови Мака взметнулись вверх:

– Ты все это увидела?!

– Да, но… – Я моргнула, пытаясь что-то уловить в мыслях. – Я не смогла рассмотреть ее за фотоаппаратом. Минуточку… – Тут меня осенило, и я разулыбалась во все зубы. – Ты меня видел! Большинство людей меня не видит, когда я ныряю в фотки.

– Что ж, я не большинство.

Я не сумела сдержаться и тихо рассмеялась:

– Это точно! Ты меня видел. И Джаред меня видит, когда я хожу в кое-какую фотку.

– Уж я тебя точно видел. И позволь тебе сообщить: ты перепугала меня так, что из меня чуть разом все дерьмо не вышло.

Я снова рассмеялась, но на этот раз нервно. Меня бы за такое слово дедушка отчитал на чем свет стоит, но Маку, видимо, это прощалось. И слава богу. Потому что дойди до драки, уверена, что Мак дедушку скрутит в два счета.

– Ты тоже как пророк. У тебя есть способности, а ты мужчина.

Мак кивнул:

– Есть такое дело. Большинство мужчин в нашем роду обладает некоторой сверхчувствительностью, но это и в подметки не годится тому, как одарены наши женщины.

Бабушка села на коробку передо мной:

– Ты все изменила. Изменила будущее. Предотвратила войну.

– Но как? – спросила я, до сих пор не понимая всего.

– В тот день ты мне все рассказала, – ответил Мак и снова поднял руку. – Хочешь посмотреть?

Глубоко вздохнув, я прижала ладонь к его ладони и снова нырнула в прошлое. Мне пришлось несладко, пока я убеждала Мака в том, кто я такая, но в конце концов он все же рос со знанием о пророчествах, о том, что в его роду, еще при его жизни, родится пророк-женщина. Что грядет война. В общем, я не рассказала ему ничего такого, во что он не смог бы поверить, но поверил он все же не сразу.

Я не знала, сколько у нас времени, но мы гуляли по пшеничному полю до самого заката, и я рассказывала ему обо всем. О том, как он встретит свою жену и полюбит ее всем сердцем. Обо всем, что будет после – о плохих вещах. Я рассказала все, что помнила, и все, на что хватило времени, пока меня не убили в самом начале войны.

После долгого-долгого разговора мы оглянулись. Мама Мака все еще держала фотоаппарат в руках, словно не прошло ни минуты, хотя казалось, будто прошел не один час. Наверное, время и правда остановилось.

Юный Мак посмотрел на меня так, словно любил давным-давно:

– Это конец времен, но у нас есть сила изменить мир.

Я кивнула:

– Прошу тебя, Мак, умоляю, спаси свою жену и моих родителей. Если даже ты больше ничего в жизни не сделаешь, спаси их! Скажи моему папе, чтобы он не ходил в этот день к руинам.

В этот раз окружающий мир растворялся медленно – мне не хотелось уходить. Мой дедушка Мак в юном возрасте был красивым и сильным, и я передала ему в руки судьбу всего мира. Вернувшись в настоящее, я глянула на него, вопросительно изогнув бровь, и восхищенно спросила:

– Как ты всему этому помешал?

Конечно, я сама рассказала ему, что произойдет, но предотвращать все это пришлось ему. Так как?

– Следовал твоим указаниям, – улыбнулся Мак. – Прибежал домой и как можно быстрее записал. Даты. Имена. События. А когда приходило время, предупреждал людей. Рассказывал им, что может произойти. Не дал маме твоего друга Кэмерона поехать на велосипеде в горы, потому что ты сказала, что эта поездка закончится трагедией.

Мама Кэмерона? Мак ее спас?

– Ходил в поход с бойскаутским отрядом Кейси, когда он был во втором классе. Глаз с него не спускал. Может, так и не дал случиться тому, что с ним должно было произойти.

Я и сама так и не узнала, что там произошло. Во втором классе на весенних каникулах Глюк с отрядом ходил в поход. После того, что там случилось, Глюк сам на себя не был похож. Закрылся, впал в депрессию и стал ненавидеть… нет, скорее бояться Кэмерона. Теперь, наверное, понятно, почему они дружат, в то время как в другой реальности едва выносили друг друга. И все же мне до сих пор до смерти хотелось знать, что тогда произошло.

– Но самое важное, – продолжал Мак, – я остановил людей, которые забрали мою жену.

– Она жива? – поддалась я надежде.

Мак опустил голову:

– Нет, мэм. Нет.

– Но…

Договорить мне не дала бабушка, коснувшись моего колена:

– Несколько лет назад она умерла от рака, но ты была с ней знакома.

– Да, – сказал папа. – Если ты вернешься к своим воспоминаниям, то поймешь, что знала ее.

Я попыталась вспомнить прямо сейчас – не вышло. Что ж, я вспомню. Мое новое прошлое возвращалось ко мне по кусочкам.

– Тем не менее, она с нами каждую минуту, – уверенно заявил Мак без тени печали. – А еще я остановил Дайсона.

– Дайсона?! – офонарела я.

– Звездочка… – Он снова опустил голову. – Прошло немало времени, пока я не понял, что все сказанное тобой – истина. – Он прикусил губу и признался: – Я сделал то, что должен был.

– Ты… ты его убил? – спросила я.

– Да, мэм. Между нами… я так и сделал. Мистер Джейк Дайсон, он же Норман Сайдоу, погиб во время домашнего ограбления пятнадцать лет назад. Я не видел причин оставлять его в живых. К тому времени он уже разрабатывал план. Обзавелся книжкой, которая зовется гримуаром. Знал, как открыть адские врата, призвать демона и уже проводил исследования, чтобы решить, кого именно призвать.

– Он хотел призвать Малак-Тука, – сказала я.

– В день своей смерти он никого конкретно не называл, но это имя было в его списке.

– Значит, ты не дал ему открыть врата ада. – Я посмотрела на родителей. – Ты их спас.

– Нет, звездочка. Их спасла ты. Как и предсказывали наши предки, ты предотвратила войну.

– Ничего подобного! – в корне не согласилась я. – Не я, а все мы.

Все мои друзья спасли мир. Брук, которая третировала меня, заставляя практиковаться в ныряниях в фотки и оттачивать умения. Джаред, который боролся с демонами, не давая им добраться до меня, чтобы пророчества осуществились. Кэмерон, который защищал меня до последнего, чтобы нужная фотография все-таки оказалась в моих руках. Кения, которая почему-то вернулась за фотками, не значащими в тот момент для нас ровным счетом ничего. И наконец Глюк, который пожертвовал жизнью, чтобы принести одну-единственную фотку, которая смогла изменить мир.

Мы совершили невозможное. Все мы.

Я встряхнула футболку, которую до сих пор сжимала в комок, натянула на себя и уставилась на «предков».

– Вы и не представляете, как долго я об этом мечтала. Не то чтобы я не ценила момент, но что за фигня с вечеринкой?

– А ты не видела? – спросил Мак.

Я покопалась в мозгах.

– Не-а. Понятия не имею.

– Ты же сама мне дату сказала.

– Какую дату?

– Дату войны. Сказала, что если на следующий день, то есть сегодня, мы еще будем живы, то мы справились. Предотвратили войну. А потом настаивала, – добавил он, едва подавляя смех, – вся такая в драной одежде и с перепачканной физиономией, чтобы мы закатили вечеринку отпраздновать это событие. Должен тебе сказать, что в день, когда ты ко мне пришла, ты сама не особо верила, что этот день придет. Ты была растеряна и в полнейшем отчаянии. Но настаивала, что если мы доживем, то обязательно должны отпраздновать. И попросила эту футболку.

С этими словами он ткнул пальцем в мою футболку.

А я сумела только изумленно усмехнуться:

– Думаете, мы и правда справились?

Большие ладони папы легли мне на плечи и встряхнули:

– Лорелея Звездище Макалистер. – Обожаю, когда он так меня называет! – Мы здесь, и мы живы благодаря тебе.

– И моим друзьям, – вставила я.

– И твоим друзьям. Пора завязывать с нервами.

Мама кивнула и прижала меня к себе:

– И никаких больше кошмаров.

– Кошмары? О войне?

Она кивнула.

– То есть даже когда война, по идее, сорвана, мне все равно снились кошмары?

– Мы думаем, это потому, что ты снова и снова переживала свою вторую жизнь, – сказала мама.

Бабушка высморкалась в платок.

– Ты очень сильна, Лорелея. Твои способности превзошли все наши ожидания. Эту свою другую жизнь ты видела с самого детства.

– Поначалу мы ничего не понимали, – проговорил папа. – И, что бы мы ни делали, ничего не помогало. Поэтому стали просто ждать.

– Все ради этого дня, – добавил дедушка.

Мак легонько дернул меня за локон:

– Ради этого удивительного, чудесного дня, – и уже начал вставать, но остановился и оглянулся на меня. – И ради еды, конечно. Вкусная еда – это всегда плюс. – Тут он взял меня за руки и помог встать.

– Мне очень жаль по поводу бабушки Оливии, – сказала я, искренне соболезнуя Маку, потерявшему жену. – Если бы я только знала!.. Мне очень хотелось бы познакомиться с ней поближе.

– Мне бы тоже этого очень хотелось, звездочка. Но я знаю точно: она тобой гордилась. И ты никогда об этом не забывай.