Текст книги "Развод. Проучить предателя (СИ)"
Автор книги: Дарина Королева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)
ГЛАВА 33
– Вот гад... – прошептала я, листая документы. – Это же чистое мошенничество. Растрата. Уголовная статья.
– Именно! – Яра прищёлкнула пальцами. – У тебя на руках все козыри, детка. Теперь ты можешь не просто разрушить его личную жизнь, ты можешь его уничтожить. Законно, доказательно, без возможности оправдания.
Я задумалась, перебирая документы. Меня не радовала перспектива уничтожать человека, с которым прожила половину жизни. Но с другой стороны... он сам вырыл себе эту яму.
– Слушай, – я вдруг вспомнила, – на днях нашла странные ключи, которые выпали из портфеля Гордея. Не могла понять, откуда они...
Я поднялась и достала металлическую связку – три блестящих ключа с брелоком в виде головы льва. Необычные, явно не от нашей квартиры или офиса.
– Ключи от райского гнёздышка? – Яра подмигнула, рассматривая брелок. – Ну так самое время нанести визит! Устроить небольшой сюрприз голубкам.
– Подожди, – я вернулась к дивану, чувствуя, как в моей голове начал формироваться план. Не просто месть, а стратегия. – Нужно всё сделать правильно. По уму. Во-первых, созвать внеочередное собрание акционеров. У меня контрольный пакет, никто не сможет помешать. Лишить Гордея должности – теперь у нас есть доказательства его махинаций. Предъявить ему иск о возмещении ущерба компании... А если не вернёт – пусть отправляется в тюрьму!
Я говорила, и с каждым словом чувствовала, как ко мне возвращается сила. Не агрессивная, злая энергия мести, а спокойная уверенность человека, который знает, что закон и справедливость на его стороне.
– А потом, – подхватила Яра, – когда всё будет официально оформлено, нагрянем к ним на виллу! Устроим сюрприз! И прихватим с собой его мамочку и любимого пёсика... Пусть получит полный комплект!
– Пусть поживут все вместе, раз он такой заботливый сын и муж, – я почувствовала, как в груди разливается что-то, похожее на удовлетворение. Не злорадство – скорее, чувство восстановленной справедливости. Гордей наконец-то столкнётся с последствиями своих поступков. Впервые за все эти годы.
Я взяла телефон, набирая детектива. Гудки отдавались в ушах, сливаясь с ударами сердца.
– Владимир Викторович? Нужно продолжить наблюдение. Ежедневные отчёты о передвижениях объекта. И ещё, выясните всё возможное про эту виллу: документы, коммуникации, охрана. Всё в деталях. Особенно интересует, используется ли она для деловых встреч или только для... личных развлечений.
Ответ детектива был сдержанным и профессиональным, но мне показалось, что в его голосе проскользнуло одобрение:
– Сделаем, Мирослава Андреевна. Информация будет у вас в течение трёх дней.
Мы с Ярой сидели на балконе допоздна, обсуждая детали плана. Когда мы уже продумывали тексты исков и заявлений, мой телефон завибрировал, высветив на экране имя, от которого сердце забилось чаще.
– Александр? – удивилась я, глядя на экран. После последней тренировки мы не виделись несколько дней. Он был в отъезде на соревнованиях, а я погрузилась в работу с детективом.
– Ответь! – шёпотом скомандовала Яра, подталкивая меня локтем. – Давай-давай!
– Алло?
Почему его звонок так действует на меня? Мы же просто друзья, просто тренер и клиентка...
– Мирослава? Надеюсь, не разбудил, – его глубокий голос, как всегда, заставил сердце пропустить удар. Этот тембр – бархатный, глубокий – действовал на меня как какой-то гипноз. – У меня два билета на премьеру "Двенадцатая ночь", современная постановка в Театре Наций. У моего приятеля с девушкой не получается пойти, а билеты пропадают... – он сделал паузу. – Составишь компанию? Если занята или нет настроения – я пойму, просто подумал...
Я замерла, не зная, что ответить. С одной стороны – меня ждёт развод, суды, выяснение отношений... Не самое подходящее время для походов в театр. С другой...
Яра бесцеремонно пихнула меня локтем, активно кивая и даже изображая что-то вроде танца бровями. Её лицо говорило яснее слов: "Ты что, с ума сошла? Конечно соглашайся!"
– С удовольствием, – услышала я свой голос, и удивилась, насколько искренне это прозвучало. – Когда?
– Завтра в семь? – в его интонации послышалось облегчение. Неужели он волновался, что я откажу? – Могу заехать за тобой. Если хочешь, конечно. Или встретимся там.
– Лучше заезжай, – я улыбнулась, хотя он не мог этого видеть. – Так надёжнее. Знаю я себя – опоздаю, если поеду сама.
Мы обсудили детали, и когда я положила трубку, Яра разразилась аплодисментами, словно я только что получила Оскар:
– Ура! Наконец-то! Я уж думала, вы так и будете вокруг да около ходить ещё полгода. Эти ваши намёки, взгляды, случайные прикосновения... Как в старшей школе, честное слово!
– Это просто поход в театр, – я почувствовала, как краснею, будто мне снова шестнадцать. – Ничего особенного. Обычное дружеское времяпрепровождение.
– Знаем-знаем, – она закатила глаза с таким комичным видом, что я не удержалась от смеха. – "Просто театр". А потом "просто ужин", а потом "просто переночевал, потому что было поздно ехать домой"...
– Яра! – я шутливо шлёпнула её по руке, чувствуя, как жар приливает к щекам. – Что за мысли! У меня скоро развод, я в полном раздрае... Не готова я к новым отношениям. Вот совсем!
– И это лучшее время, чтобы начать жить. Ты тренируешься с ним уже почти два месяца. И я вижу, как меняешься – и внешне, и внутренне. Эти тренировки действуют на тебя как какой-то волшебный эликсир. Ты светишься, понимаешь? – она мягко коснулась моей руки. – Ну да ладно, слушай себя. Никто не скажет, что для тебя лучше. Если чувствуешь, что не готова – значит, не готова. Просто помни: жизнь не ждёт. Она проносится мимо, пока мы "готовимся" к ней.
Я невольно улыбнулась, вспоминая свои утренние размышления перед зеркалом. Впервые за много лет я смотрела на своё обнажённое отражение без привычного чувства неловкости и стыда. Тело подтянулось, обрело силу и грацию. Кожа словно светилась изнутри, а глаза... глаза больше не были потухшими, в них появился тот самый огонь, который я считала давно погасшим.
Но дело было не только в физических изменениях – изменилось что-то внутри. Появилась лёгкость, уверенность, радость от собственного существования. Плечи расправились, словно крылья. Дыхание стало глубже, свободнее. Как будто всё это время я находилась под толщей воды, а теперь наконец вынырнула и сделала первый вдох.
– Ты права, – я подняла бокал, чувствуя, как внутри разливается тепло – не от вина, а от чего-то гораздо более глубокого. От осознания, что жизнь продолжается. – За новую жизнь. И за возмездие для тех, кто этого заслуживает.
– За нас! Сильных, независимых и чертовски привлекательных женщин, которые больше не позволят никому помыкать собой!
Ветер трепал волосы, принося с собой запах ночных цветов и обещание перемен.
Перемен к лучшему. Да, я ТАК решила!
Впервые за долгие годы я ждала завтрашнего дня с нетерпением, а не с тревогой.
ГЛАВА 34
Я провела перед зеркалом почти два часа – непривычно долго для той Миры, которая раньше надевала первое попавшееся платье и считала, что дальше макияжа-невидимки мир моды не идёт. Сегодня каждое движение перед зеркалом ощущалось как маленький шаг в сторону новой себя.
Откинула в сторону кремовый костюм – слишком официально. Бордовое платье – слишком вечернее, будто я собираюсь на свидание, а не в театр. Зелёное? Нет, в нём я выгляжу слишком бледной. Утренний душ давно остыл на коже, второй кофе закончился, а за окном день медленно перетекал в вечер, а я все ещё стояла в нерешительности между тремя полуфиналистами.
Я примеряла, снимала, снова примеряла, вертелась перед зеркалом, морщилась, откладывала очередной наряд в сторону, снова доставала, примеряла к другой обуви, другим украшениям. Что-то изменилось во мне – ещё недавно я и представить не могла, что буду так волноваться перед выходом в свет. Раньше все сводилось к одной мысли: "Не вызовет ли этот наряд неодобрение Гордея?" А сегодня впервые за долгое время выбирала одежду, думая: "А что нравится мне самой?"
– Ты что там, платье шьёшь? – Яра заглянула в гардеробную, прислонившись к дверному косяку с чашкой чая в руках. На губах играла лукавая улыбка. – На свидание опоздаешь. Я, конечно, знаю, что женщина должна заставить себя ждать, но не настолько же!
– Это не свидание, – я в сотый раз повторила эту мантру, больше себе, чем ей. – Просто. Поход. В театр. С другом.
Под пристальным взглядом Яры тёмно-бордовый костюм тоже отправился к неудачникам.
– Ага, – она выразительно закатила глаза, попивая чай. – А я вчера видела, как ты перед зеркалом крутилась, репетируя разговор. "Александр, этот спектакль заставил меня задуматься... Ой, мы так часто, занимаясь нашими обычными делами, не замечаем истинной красоты..." – она специально сделала чопорное лицо и манерно растягивала слова.
– Неправда! – возмутилась я, чувствуя, как предательский румянец заливает шею и щёки. – Ничего я не репетировала. Я просто... готовилась обсудить пьесу. Это же "Двенадцатая ночь" Шекспира, нельзя выглядеть необразованной...
– Конечно-конечно, – Яра поставила чашку на комод и решительно подошла к вешалкам, где в полутьме гардеробной после недолгих раскопок отыскала и вытащила тёмно-синее платье-футляр с интересным V-образным вырезом, которое я недавно купила, но ещё ни разу не надевала.
– Вот это, – сказала она тоном, не терпящим возражений. – Элегантно, стильно, подчёркивает фигуру, но не выглядит так, будто ты по нему часами страдала.
Она быстро перебрала полку с обувью:
– И вот эти туфли, – она указала на лодочки цвета слоновой кости с тонким золотым каблуком. – И перестань уже нервничать. Ты идёшь в театр, а не к стоматологу. И ты выглядишь потрясающе. А будешь ещё полчаса мучиться, превратишься в тыкву к моменту его приезда.
Выбор был сделан, и как-то сразу стало легче. Пока Яра колдовала над моей причёской, я поймала себя на мысли, что давно не чувствовала такого волнения и предвкушения. Как будто я снова подросток перед первым свиданием, а не взрослая женщина, прожившая двадцать лет в браке.
Когда в домофон позвонили, я как раз заканчивала с серьгами – маленькими жемчужинами в золотой оправе, наследство от мамы.
Странно, я же действительно иду просто в театр, с другом. Не на первое свидание с незнакомцем. Тогда почему так волнуюсь? Почему ладони стали влажными, а в животе порхают не бабочки даже, а целая стая колибри?
Яра метнулась к домофону:
– Я отвечу! – и уже в трубку промурлыкала: – Да-да, она уже спускается! Ждите её на улице, возле машины.
– Почему ты отправила его на улицу? – я нахмурилась, проверяя макияж в последний раз.
– Потому что твоя свекровь тут сидит, – Яра многозначительно кивнула в сторону комнаты матери Гордея. – Не хочешь же, чтобы она доложила сыночку о твоих "аморальных похождениях"? Ты же знаешь эту старую каргу – она только и ждёт момента, чтобы тебя очернить.
Я благодарно кивнула – Яра, как всегда, оказалась предусмотрительнее меня. Последний взгляд в зеркало: высокий пучок, открывающий шею, лёгкий макияж, элегантное платье... Я осталась полностью довольна своим образом.
– Не заставляй мужика ждать, – подмигнула Яра, протягивая мне клатч. – И не забудь выключить телефон во время спектакля!
Я сделала глубокий вдох и вышла из дома. Прошла по дорожке через ухоженный участок, и вот уже калитка распахнулась перед исходящим вечером.
Александр стоял возле чёрного кроссовера, высокий и подтянутый, в тёмно-сером костюме, который сидел на нём безупречно. Никогда бы не подумала, что человек, которого я знала в футболках и спортивных штанах, может так преобразиться! Костюм подчёркивал широкие плечи и узкую талию, а белоснежная рубашка оттеняла загорелую кожу. Увидев меня, он отлип от машины и двинулся навстречу, держа в руках небольшой букет белых фрезий.
Когда наши взгляды встретились, его глаза расширились, а на лице появилась улыбка – искренняя, тёплая.
– Ты... восхитительна, – он запнулся, глядя на меня с таким неподдельным восторгом, что внутри всё затрепетало. Ни следа оценивающего взгляда, которым обычно смотрел Гордей, прикидывая, достаточно ли презентабельно выглядит его жена.
Только чистое, ничем не замутнённое восхищение.
– Ты тоже неплохо выглядишь, – я улыбнулась, принимая букет и вдыхая нежный аромат фрезий. – Для тренера, конечно.
– Эй, это что, стереотип? – он шутливо нахмурился, придерживая дверцу машины. – Что тренеры не умеют одеваться? Мы что, по-твоему, только в спортивных штанах и рассекаем?
– Именно, – я засмеялась, чувствуя, как нервное напряжение отпускает. С ним легко, с ним можно быть собой. – Только футболки да спортивные штаны. Всё остальное – маскировка.
– Раскрыла мою тайну, – он притворно вздохнул, закрывая за мной дверцу и обходя машину. – Теперь придётся тебя ликвидировать. После спектакля, конечно. Не пропадать же билетам.
Мы рассмеялись, и это был смех совершенно особенного рода – лёгкий, непринуждённый, будто мы знали друг друга много лет. А ведь и правда – за это время тренировок Александр узнал обо мне больше, чем многие так называемые "подруги", с которыми я общалась годами.
– Готова к культурному вечеру?
– Более чем, – я расправила плечи, ощущая внутри какой-то детский восторг. – Я так давно не была в театре! Представляешь, последний раз видела живой спектакль года три назад.
– Ну держись, – он подмигнул, выруливая на дорогу. – Сегодня наверстаем!
***
Театр Наций сиял огнями, собирая публику на премьеру современной постановки «Двенадцатой ночи». Я не была здесь много лет – Гордей считал современные интерпретации классики «претенциозной чушью» и предпочитал традиционные постановки в Большом или Малом. Мы припарковались неподалёку, и пока шли ко входу, Александр рассказывал о спектакле.
– Ты знаешь, что "Двенадцатая ночь" на самом деле глубокая метафора о масках, которые мы носим в обществе? – его глаза загорелись энтузиазмом, и я поймала себя на мысли, что никогда не видела, чтобы мужчина так воодушевлялся, говоря о культуре. – Многие фокусируются на комедийной стороне, но это лишь оболочка.
– Я читала пьесу в университете, – кивнула я. – Но всегда воспринимала её как романтическую комедию с переодеваниями и недоразумениями.
– Это лишь поверхностный слой, – он покачал головой. – На самом деле, это история о том, как мы прячемся за социальными ролями. Это удивительно актуально – сколько из нас носят маски, которые становятся тюрьмой?
Я удивлённо посмотрела на него. Этот человек, которого я знала как тренера, внезапно заговорил как театральный критик. Откуда столько знаний у того, кто, казалось бы, должен разбираться только в протеинах и кардионагрузках? Я уже привыкла, что он многое знает о бизнесе, управлении и экономике, но вот анализ пьес Шекспира – как это всё уживается в одном человеке?
– Не ожидала от тебя таких глубоких литературных познаний, – призналась я, когда мы заняли свои места в зале.
– Думала, я только о белках и углеводах могу говорить? – он насмешливо приподнял бровь.
– Ну, откуда пошёл стереотип, что качки тупые? – выпалила я, не подумав, и тут же осеклась...
– Оттуда же, откуда и стереотип, что красивые женщины не могут быть умными. Из страха и непонимания. Людям проще навешивать ярлыки, чем признавать, что человек может быть многогранным. Как Виола в пьесе – она и нежная девушка, и храбрый паж одновременно.
– Ах, вот оно что! – я рассмеялась. – Прости за предубеждение.
– Прощу, если поделишься своими мыслями о пьесе после спектакля. Особенно интересно, что ты скажешь о том, как режиссёр интерпретировал тему двойственности и поиска истинного «я».
Свет в зале погас, и мы погрузились в мир спектакля – яркий, динамичный, с элементами современной хореографии и неожиданными музыкальными решениями.
История о переодеваниях, запутанных чувствах и самопознании захватила меня с первых минут. И где-то на середине первого акта я осознала, что вижу в пьесе своё отражение – женщину, которая годами носила навязанную маску и только сейчас начинает обретать свою истинную сущность.
ГЛАВА 35
Вечер окутал город мягким бархатом, огни фонарей отражались золотом на влажном асфальте.
После театра мы вышли на улицу, и каким-то безмолвным взаимным решением не спешили прощаться.
– Не хочешь прогуляться? – Александр повернулся ко мне, а не к машине. В его вопросе слышалась нерешительность, совершенно не свойственная этому человеку с его всегдашней непоколебимой уверенностью.
Я кивнула, чувствуя, как внутри разливается странное тепло. Не жар, не лихорадка – именно тепло, как от глотка горячего чая в промозглый день. Успокаивающее. Правильное.
– С удовольствием.
Мы брели по вечерним улицам, говорили о спектакле, и я поймала себя на мысли, что никогда, ни с кем не обсуждала искусство так легко, так свободно. С Гордеем любой разговор о культуре превращался в экзамен, где я оказывалась неподготовленной ученицей. «Ты совершенно не понимаешь подтекст», «Режиссёр вложил совсем другой смысл», «Как можно быть такой поверхностной?» – его фразы врезались в память, отравляли любое удовольствие от искусства.
А с Александром... С ним я вдруг почувствовала, что мои мысли имеют ценность.
– Это удивительно, – я остановилась у витрины какого-то закрытого магазина, глядя не на выставленные товары, а на отражение наших силуэтов в стекле, – как по-разному можно воспринимать одно и то же произведение. Когда-то в студенчестве я видела постановку «Двенадцатой ночи» в другом театре, и она казалась мне просто милой комедией. А сегодня... – я замолчала, подбирая слова.
– Сегодня ты увидела в ней историю освобождения? – Александр стоял так близко, что я ощущала тепло его тела, но не чувствовала дискомфорта от этой близости. Наоборот, было что-то успокаивающее в его присутствии.
– Да, – я удивлённо посмотрела на него. – Как ты догадался?
– По твоим глазам, – он улыбнулся. – Во время сцены, когда Виола сбрасывает мужское платье и предстаёт сама собой – в твоих глазах было такое узнавание. Словно ты увидела себя на сцене.
Меня поразила эта наблюдательность. Он смотрел... действительно смотрел. Не скользил взглядом, не оценивал, не искал изъяны, просто видел меня настоящую.
– Есть одно место неподалёку, – Александр кивнул куда-то в сторону. – Маленькое кафе, почти секретное. Там делают потрясающий травяной чай с бергамотом и имбирём. И пирожные – настоящее волшебство. Составишь компанию?
Я колебалась лишь долю секунды. С детства меня учили: приличные женщины не соглашаются на спонтанные предложения от малознакомых мужчин. Хорошие девочки сразу едут домой. Но ведь я уже не та «хорошая девочка», верно? Я женщина, которая заново знакомится с собой.
– А пошли! – я чуть приподняла уголки губ, наслаждаясь этим маленьким актом неповиновения всем правилам, которые меня сковывали двадцать лет.
***
Кафе оказалось идеальным – маленькое, уютное, с приглушённым светом и негромкой музыкой. Книжные полки вдоль стен, мягкие кресла, стены, увешанные чёрно-белыми фотографиями старой Москвы. Здесь не было вычурности, показной роскоши – только искренний уют.
Мы сидели в углу, подальше от других посетителей, над столиком парил аромат чая, смешанный с запахом свежей выпечки. Разговор тёк легко, без усилий – как река, нашедшая своё русло.
Не помню, в какой момент я начала всё рассказывать.
Слова лились потоком. О Гордее, о предательстве, о том, как медленно, по капле он вытравливал из меня всё живое, всё настоящее. О детективе, о доказательствах измены, о вилле и молоденькой любовнице. О том, как планирую восстановить справедливость.
Александр слушал. Просто слушал, не перебивая, не давая советов, не осуждая. В его взгляде читалось понимание без жалости – редкое сочетание.
Когда я закончила, почувствовала странное облегчение – словно тяжёлый груз, который несла годами, вдруг стал немного легче.
– Тяжелее всего осознавать … – я провела пальцем по краю чашки, наблюдая, как поверхность чая покрывается мелкой рябью. – Не саму измену. А осознание того, что половина твоей жизни, двадцать лет, была построена на лжи. На игре, в которой я даже не подозревала, что участвую.
Александр задумчиво смотрел на меня, его пальцы едва заметно постукивали по столу – не от нетерпения, скорее, в такт каким-то внутренним мыслям.
– В чём разница между тобой и большинством людей, переживших предательство? – спросил он вдруг.
– В чём же?
– Ты смогла увидеть в случившемся не только боль, но и возможность. Не каждый на это способен. Многие либо ломаются, либо ожесточаются. А ты... – он мягко улыбнулся, – расцветаешь. Становишься лучшей версией себя. И это не месть – это трансформация во благо себе, а не на зло бывшему.
Эти слова коснулись чего-то глубоко внутри. Не пустой комплимент, не попытка утешить – констатация факта, который я сама начинала осознавать.
Да, я меняюсь. Становлюсь той, кем всегда должна была быть.
– Спасибо, – тихо сказала я. – За то, что видишь это.
Мы помолчали, но это не было тяжёлое, неловкое молчание. Скорее, паузы между музыкальными фразами, необходимые, чтобы мелодия звучала правильно.
– Ты собираешься поехать на эту виллу? – неожиданно спросил Александр.
– Да. Хочу посмотреть ему в глаза, когда он поймёт, что игра окончена.
– Одна?
Я задумалась. Изначально планировала взять с собой Яру, но теперь, прокрутив в голове все возможные сценарии...
– Не знаю. Яра хочет поехать со мной, но...
– Можно предложить? – Александр подался вперёд, его взгляд стал сосредоточенным, как во время тренировок, когда он анализировал мои движения. – Я мог бы поехать с тобой. Так было бы... безопаснее.
Я удивлённо посмотрела на него. Зачем ему это? Зачем погружаться в чужие семейные дрязги?
– И эффектнее, – добавил он с хитрой улыбкой. – Могу даже арендовать Ferrari на день. У меня, конечно, всего лишь обычный Volkswagen, но для такого случая... Думаю, человеку вроде Гордея это добавит перца. Маленькая психологическая деталь.
