Текст книги "Развод. Проучить предателя (СИ)"
Автор книги: Дарина Королева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)
ГЛАВА 16
Мира
– Ты видела его лицо? – Александр сжал мою руку, когда мы отъехали от виллы. – Перекосило всего, как от лимона!
– О господи, меня до сих пор трясёт, – я выдохнула и откинулась на кожаное сиденье "Феррари". – Саш, спасибо тебе огромное. Без твоей поддержки я бы не решилась.
– Для чего ещё нужны друзья? – он тепло улыбнулся, не отрывая взгляда от дороги. – Поехали в "Черетто", перекусим и отметим начало восстановления справедливости.
– Ой, да столько всего ещё предстоит сделать! – я нервно теребила ремешок сумки. – Юристы, аудит, совет директоров...
– И всё у тебя получится, – его голос был уверенным, спокойным. – Ты посмотри, как за несколько месяцев освоилась в управлении компанией! Главное, что ты наконец-то вышла из-под его влияния. Остальное – дело техники.
Я искоса взглянула на профиль Александра. Когда он успел стать таким... родным?
Всего несколько месяцев назад он был просто тренером в спортзале, куда я пришла "привести себя в форму", чтобы начать новую жизнь, стать новой версией себя.
А теперь – друг, который верит в меня больше, чем я сама.
Оказалось тренер он не только тела, но и духа.
– Знаешь, – он вдруг стал серьёзным, – ты невероятная женщина, Мира. Умная, сильная... Жаль, что ты сама этого не видела раньше.
В его голосе промелькнуло что-то такое... нежное? Но он тут же перевёл разговор на бизнес-планы.
***
Самолёт набирал высоту. Я смотрела в иллюминатор на тающие внизу облака и не могла поверить – неужели это всё происходит со мной? Летим на Бали... Раньше я только в глянцевых журналах видела эти бирюзовые волны, белоснежные пляжи, экзотические храмы.
– О чём думаешь? – Ярослава протянула мне бокал шампанского. – По лицу вижу – опять себя накручиваешь.
– Не могу поверить, что я правда лечу на Бали. Так спонтанно. Мне это непривычно. Знаешь, Гордей всё обещал: "Вот решим проблемы с бизнесом, вот разберёмся с конкурентами, будем путешествовать..." А в итоге – только обещания.
– Поэтому я и настояла на этой поездке, – подруга подмигнула. – Хватит ждать у моря погоды! Пока этот... – она поморщилась, – будет разгребать последствия твоего эффектного визита, мы как следует отдохнем. Потом со свежими силами возьмешься за компанию.
Я благодарно сжала её руку. Яра всегда умела встряхнуть меня, вытащить из скорлупы. Ещё в интернате она была заводилой, и сейчас не изменилась – яркая, свободная, живущая на полную катушку.
Как же вовремя она вернулась из своего путешествия и оказала мне поддержку в трудную минуту! Помню, как она ворвалась ко мне домой после трёх лет отсутствия – загорелая, с дредами и татуировкой на лодыжке – и застала меня в полном раздрае.
"Хватит рыдать! – заявила она тогда. – Поднимай свою задницу и давай начинай наконец-то жить в кайф, а не ради других!"
Конечно, немного жаль, что я не получила такой поддержки от родной дочери. Даже более того – Карина умудрилась обвинить во всём меня. "Сама виновата! Довела отца своей правильностью!"
Но, знаете... это отрезвляет похлеще ледяного душа. Когда родной ребёнок встаёт на сторону человека, который тебя унижал двадцать лет – это как последняя точка в осознании реальности.
Хотя, Ярослава права – нечего детей втягивать в разборки между супругами. Это зона моей ответственности, и только моей. Я взрослая женщина и должна сама со всем разобраться. В конце концов, может, это и к лучшему – чем меньше эмоциональных привязок, тем легче действовать хладнокровно.
***
Облака под крылом самолёта напоминали взбитые сливки. Когда-то я любила готовить Гордею десерты со взбитыми сливками... Господи, как же глупо это сейчас звучит! Я вся была как эти взбитые сливки – мягкая, податливая, бесформенная. Позволяла лепить из себя всё, что угодно.
Александр дремал в соседнем кресле. Какой же он другой – сильный, но не подавляющий. Уверенный, но не высокомерный. Когда он говорит "ты можешь", я действительно начинаю верить в свои силы.
А Гордей... Любил ли он меня вообще? Или это с самого начала был хладнокровный расчёт? Двадцать лет притворства – возможно ли такое? Я прикрыла глаза, вспоминая, как умело он играл на моих страхах, моей неуверенности.
"Ты без меня пропадёшь", "Кому ты нужна?", "Я же о тебе забочусь"... Классика манипуляций, а я и не замечала.
– Не спится? – Ярослава, сидевшая через проход, протянула мне бокал шампанского. – О чём думаешь?
– О том, как чуть не потеряла себя, – я сделала глоток. – Знаешь, я даже благодарна его любовнице. Если бы не она, я бы так и продолжала... существовать. Не жить – существовать. Он бы потихоньку отобрал компанию и выкинул меня, как использованную салфетку.
– Лучше поздно, чем никогда, – подруга подмигнула. – Посмотри на себя – похудела, похорошела, глаза горят! А главное – мозги включились.
ГЛАВА 17
– Посмотри на себя – похудела, похорошела, глаза горят! А главное – мозги включились.
Я улыбнулась, вспомнив лицо Гордея на балконе. Да, мозги определённо включились. А ещё включилось самоуважение. Чувство собственного достоинства. Желание жить, а не прислуживать.
Только вот Карина... В горле встал комок. Моя девочка, мой ребёнок – и такая чужая.
Вспоминаю нашу последнюю ссору. Сколько обидных слов от неё услышала…
Гордей сразу сказал, что у Карины будет всё. Сразу заявил, что будет воспитывать дочь по “японской системе”. Детей категорически нельзя ругать и запрещать им что-либо.
Я просто хотела дать Карине всё, чего была лишена сама, а в итоге вырастила копию Гордея – такую же эгоистичную, манипулятивную...
– Эй, я знаю этот взгляд, – Ярослава перебралась в кресло рядом. – Прекрати себя грызть. Дочь выросла, у неё своя жизнь. Теперь твоя очередь жить.
– Ты была права. На первом месте должна быть я сама, потом любимый мужчина, потом ребёнок. А я всю жизнь ставила себя на последнее место. Служила, угождала, прогибалась, помогола другим, обездоленным… А жизнь у меня одна, и она быстро проходит. Хватит. Пора вылезать из своей скорлупы и жить полной жизнью. Как жаль, что время упущено. Как жаль, что я погрязла в быту, в работе, и не видела всего этого.
– Вот это моя сестренка! – Ярослава чокнулась со мной бокалами. – За новую жизнь?
– За новую меня.
– Яра, – я повернулась к подруге, – иногда не верится, как глубоко я попала под его влияние. Помнишь, какой я была в интернате? Боевой, с характером… Это же моя суть.
– Ещё бы! – Ярослава рассмеялась. – Ты же меня от старших девочек защищала. А потом... – она помолчала, подбирая слова, – знаешь, что я думаю? Сытая жизнь с приёмными родителями сделала тебя мягче. В интернате мы были как волчата – зубами за своё место под солнцем. А в твоей новой семье тебя приучили быть "удобной правильной девочкой".
– Я просто боялась их разочаровать, – я вздохнула. – Они дали мне дом, семью... Как тут позволишь себе быть неудобной?
– Всё понятно, – Ярослава задумчиво покрутила бокал с шампанским, – это как история про циркового слона. В детстве его привязывают тонкой верёвочкой, которую он не может разорвать. И он запоминает этот урок – верёвка сильнее меня. А потом, когда вырастает в огромное могучее животное, его держат на такой же тонкой верёвке. И он даже не пытается её порвать – хотя мог бы одним движением. Потому что выучил свою беспомощность.
– "Синдром выученной беспомощности", – кивнула я. – Читала об этом недавно. Так и со мной было – Гордей просто нашёл уже готовую жертву. Я же привыкла быть удобной, послушной, благодарной...
– "Жена должна", "женщина обязана", – я передразнила интонации Гордея. – И ведь верила! Каждому слову верила. А он просто продолжил то, что начали мои приёмные родители – держал меня на этой невидимой верёвочке страха и благодарности.
Я отпила шампанского:
– Только вот думаю – любил ли он меня вообще? Или это с самого начала был план? Двадцать лет притворяться, играть роль... Возможно ли такое?
– С такими, как он – возможно всё, – Ярослава стала серьёзной. – Помнишь, как в интернате учили – не верь, не бойся, не проси? А ты поверила. Испугалась одиночества. И стала просить крохи внимания.
Я кивнула, глядя на спящего Александра.
В голове вертелся вопрос – а можно ли вообще доверять мужчинам? После двадцати лет жизни с профессиональным манипулятором, как снова научиться верить?
Александр пошевелился во сне, на его губах мелькнула легкая улыбка. Такой сильный и при этом... простой. Никакой фальши, никаких игр. За эти месяцы я ни разу не слышала от него "ты должна" или "женщина обязана". Только "ты можешь", "у тебя получится", "я верю в тебя". Но вдруг у него есть свои скрытые мотивы…
– А Карина? – спросила Ярослава. – Она уже знает? Как отреагирует?
– Думаю… это уже не важно. Я больше не буду прогибаться – ни перед мужем, ни перед дочерью. Да, я её мать. Да, я её люблю. Но она взрослая, сама дала понять, что я ей не авторитет.
– И правильно! – Ярослава сжала мою руку. – Дети – не наша собственность. Я вообще считаю, что самое главное, чему должны научить родители своих детей – это быть самостоятельными. Это самый важный навык для жизни. И чем раньше дети этому научаться, тем лучше им самим.
– Знаешь, – продолжила я, глядя на проплывающие за окном облака, – когда я смотрю на Карину, то вижу отражение своих ошибок. Я так боялась, что она будет чувствовать себя нелюбимой, как я в интернате, что перестаралась в другую сторону. Залюбила до невозможности.
– И что ты решила теперь?
– А теперь... пусть учится жить сама. Без маминых денег, без папиной поддержки. Может, тогда поймёт цену всему. Знаешь, я ведь завидую нашим интернатским детям – они рано познали цену куска хлеба, научились бороться за себя. Они ценят любовь и заботу больше чем те, которые выросли в этой самой заботе и любви, без нужды, без лишений.
– Это точно, – Ярослава усмехнулась. – Помнишь, как мы с тобой первую зарплату за листовки получили? Как гордились, что сами заработали?
– А Карина... она никогда не испытывала этого чувства. Всё готовое, всё на блюдечке. Может, поэтому и относится ко всем, как к обслуге – включая родную мать.
Двадцать лет я ставила всех на первое место – мужа, дочь, свекровь... Но я же хотела как лучше. Хотела заботится о родных, быть доброй и отзывчивой, чтобы им было приятно.
И что получила? Равнодушного мужа-манипулятора, избалованную дочь и нервный срыв в придачу.
– Ну так вот она, новая жизнь! – Ярослава взяла меня за руку, заглянув в глаза. – Теперь ты на первом месте. Потом, может быть, – она многозначительно посмотрела на Александра, – появится достойный мужчина. А потом и всё остальное.
ГЛАВА 18
Гордей
Охренеть! Я до сих пор не могу поверить.
Стою посреди своего бывшего кабинета, среди разбросанных бумаг, и пытаюсь осознать, как всё пошло по пизде.
А началось всё ещё там, на вилле. Не успела Мира укатить со своим хером на "Феррари", как мама решила тут же "поговорить по душам" с Жанной.
– Шлюха крашеная! – через пару минут их знакомства мать уже во всю орала, размахивая своей тростью. – Развратница! Не смей мне хамить! Не для такой выдры я сыночка растила, дрянь!
– Сама ты старая карга! – Жанна, вместо того чтобы промолчать, полезла в бой. – Я не сиделка, чтобы прислуживать!
Я и опомниться не успел, как мать огрела её тростью по заднице.
Жанна завизжала, Лорд с лаем кинулся на неё – видимо, решил, что на его хозяйку напали. В итоге собака порвала любимый пеньюар Жанны, а мать расцарапала силиконовый шедевр, в который я вбухал столько денег.
– Всё! – Жанна заперлась в ванной. – Пошёл ты нахер со своей психованной мамашей! Я на такое не подписывалась!
Мне пришлось возвращаться домой с мамой и псом. Блядь, как же всё херово! Лорд в машине обслюнявил всё сиденье, мать причитала всю дорогу, что её никто не любит… Мозг уже тогда начал плавиться.
А утром... Твою мать, это утро я не забуду никогда!
Опаздывал на встречу с адвокатом, а этот чёртов пёс сожрал мои любимые оксфорды от Berluti! Штука баксов на помойку!.
Пока метался по дому в поисках других туфель, мать завела свою шарманку:
– Сыночек, ты меня бросаешь! Ради этой шалавы бросаешь! А я больная, старая... – она картинно схватилась за сердце. – У меня давление подскочило! Съезди в аптеку, срочно!
– Мама, у тебя полная тумбочка лекарств! Я тебе сейчас принесу...
– Так они же просроченные! – она замахала руками. – Мне нужны свежие! И валидол кончился! И...
– Некогда мне! – я в сердцах пнул изжёванный ботинок. – Ты не понимаешь? Я всё могу потерять! Мира с её юристами всё отберут! И окажемся мы с тобой на улице! Будешь уже не в элитном пансионате жить, а в государственном доме для престарелых! Где тараканы по стенам и каша на воде!
Мать замерла с открытым ртом. В её глазах мелькнул настоящий ужас.
– В... в государственном? – голос упал до шёпота.
– Да! Где шесть человек в палате и еда – помои!
Эффект был мгновенным. Мать тут же "забыла" про своё давление и принялась суетливо помогать мне собираться:
– Вот, сыночек, вот твои чёрные туфли! И галстук свежий! И валидол... валидол подождёт! – мать суетилась вокруг меня, как наседка. – Ты главное с этой стервой разберись! Тварь неблагодарная! – её голос сорвался на визг. – Ты столько для неё сделал! Из грязи в князи её вытащил! А она, шалава, к другому мужику переметнулась! К красивому! Видела я его – здоровый такой, накачанный... – она поджала губы. – Ты уж прости, сыночек, но тебе в спортзал надо, животик-то...
– Мама! Хватит! – я в бешенстве хлопнул дверцей шкафа.
– Ой, а помнишь, как она готовить не умела? – мать не унималась. – Я её учила-учила... А теперь вон какая стала – прям фифа! В Шанели разгуливает! На курорты летает! А мы тут с тобой…
– А может, этой твоей... этой... – она поджала губы, – Мирославе цветов купить? Или торт? Я же помню, она любила "Птичье молоко"...
– Мама! – я чуть не взвыл. – Какие, нахрен, цветы?! Ты видела её? Эту акулу в костюме от Шанель уже не купишь тортиком!
– Но я могу с ней поговорить! – мать воодушевилась. – Напомнить, как я её жалела... Как заботилась...
Я застыл с ботинком в руке:
– Заботилась? Ты её тиранила двадцать лет! Довела до нервного срыва! Палкой своей гоняла!
– Ну... – мать замялась, – я же любя! Для её же блага! Чтобы хорошей женой была...
Тут Лорд решил внести свою лепту – схватил мой галстук и помчался с ним по коридору.
– Стоять! – заорал я, но пёс только радостно вильнул хвостом, снося вазу с тумбочки.
– А может Мирославе …
Я резко развернулся, не в силах терпеть этот дурдом:
– Ещё слово про Миру – и поедешь в государственный дом прямо сегодня! Поняла?
Мать прикусила язык. Только глазами захлопала испуганно и часто-часто закивала головой.
***
Офис адвоката встретил меня кондиционированной прохладой. Наконец-то тишина! После маминого концерта уши звенели.
– Гордей Григорьевич, – Михаил, мой адвокат, выглядел непривычно напряжённым. – Тут такое дело... Ваша супруга подала на развод.
– Ну подала и подала, – я плюхнулся в кресло. – Составишь всё как обычно – ей дом, мне бизнес… Надо заставить её продать мне её акции. Может пугануть её.
– Если бы всё было так просто, – он достал внушительную папку. – Она требует раздел ВСЕГО совместно нажитого имущества. Включая вашу виллу на Рублёвке.
Я поперхнулся водой:
– Какую ещё виллу?
– Ту самую, которую вы оформили на подставное лицо, – он постучал ручкой по документам. – У неё очень хороший юрист. Они раскопали все ваши активы – и виллу, и счета в офшорах, и машины на подставных лиц...
– Но это невозможно! Я же всё...
– А ещё, – он явно оставил "десерт" напоследок, – она инициирует внеочередное собрание акционеров. Хочет снять вас с должности управляющего. Думаю, она не сдастся так просто. И чем же вы ее так разозлили?
Перед глазами поплыли красные пятна:
– Она не посмеет! Без меня компания...
– Уже посмела. И знаете что? У неё очень хорошие шансы. Контрольный пакет акций всё ещё у неё.
ГЛАВА 19
– Она инициирует внеочередное собрание акционеров. Хочет снять вас с должности управляющего. Думаю, она не сдастся так просто. И чем же вы ее так разозлили?
Перед глазами поплыли красные пятна:
– Она не посмеет! Без меня компания...
– Уже посмела. И знаете что? У неё очень хорошие шансы. Контрольный пакет акций всё ещё у неё.
Я вылетел из офиса, как ошпаренный. В машине гнал под 180, чудом не попал в аварию. Главный офис компании... Сейчас я им покажу! Оставил их на пару месяцев, дебилы, бля!
Но в приёмной меня ждал новый сюрприз.
Станислав, мой зам, как ни в чём не бывало докладывал:
– Я ввёл Мирославу Андреевну в курс всех текущих дел. Она схватывает на лету!
– Ты что, идиот? – я схватил его за грудки. – Какой, нахуй, курс дел?
– Как какой? – он спокойно отцепил мои руки. – Она владелица контрольного пакета. Сказала, что вы на пенсию собрались – здоровье не то...
Я смёл со стола всё, что там стояло. Хрустальная пепельница разлетелась вдребезги.
Станислав тихо вышел, оставив меня наедине с моей яростью.
Двадцать лет! Двадцать лет я строил эту империю! Подмял под себя рынок, выдавил конкурентов, создал схемы... Дрессировал Миру, чтобы не мешалась. Еле получилось внушить ей, что у неё ничего не выйдет с управлением компанией. Чего только стоил тот случай с подставной проверкой, после которой она передумала играть в бизнесвумен. Всё зря?!!
И всё из-за чего? Из-за того, что захотелось потрахать молодое тело? Тупую силиконовую бабу… Из-за минутной слабости могу потерять всё, к чему шёл столько лет!
Вот это я дебил! Как же я мог так проколоться.
Сука... Какая же ты сука, Мира! Эта её улыбочка, этот костюм от Шанель, этот качок на "Феррари"... Когда ты успела стать такой, а?
Я рухнул в кресло, тупо глядя в окно. А ведь я реально её недооценил! Всё думал – тихая, послушная, вечно в своих платьях приличной скромницы ... "Может не стоит, Гордей?", "Я боюсь, Гордей"... Тьфу!
А она... Вот это преображение! Из серой мышки в хищную кошку. Яркая блондинка, осанка как у королевы. Оказывается, у неё такие длинные ноги! А я и не замечал, она всегда предпочитала длину миди…
Даже взгляд другой – раньше вечно в пол смотрела, а тут... Прямо насквозь прожигает! И улыбка эта её новая – как у акулы перед атакой.
Никогда бы не подумал, что моя "ведическая жена" с её вечными борщами и пирожками может... так!
Откуда это всё взялось? И главное – когда? Пока я развлекался с Жанной, она, значит время не теряла… Ох, моя ошибка, что оставил её без присмотра!
Но как она узнала про мою “командировку”? Еще и разыгрывала по телефону, как скучает, волнуется… Развела как лоха. А сама компанию оприходовала в этот момент. Неужели сама додумалась? Или помог кто?
Станислав? Но он простой как угол дома – я специально такого себе зама подобрал, чтобы был исполнительный, но без двойного дна. Нет, не похоже.
Качок? Какое-то у него знакомое лицо, надо бы его пробить и узнать о нём побольше.
Чёртов спортзал! Вот я сразу был против её идеи туда записываться – нечего женам слишком красивым быть, это прерогатива любовниц. А то фигуру подкачают и возомнят себе, что готовы мир покорять.
Небось, пока я этому мудаку фитнес оплачивал, он мою жену обрабатывал! И ведь как тонко – сначала тренировки, потом в трусы, гад, полез! А потом и на имущество моё позарится!
Блин, а она реально похудела. Как так быстро удалось? И эта новая стрижка ей идёт, и макияж... Стоп! О чём я вообще думаю?!
В кармане снова звякнул телефон. Уведомление из банка:
"Ваша карта заблокирована".
Что за...
Она добралась до корпоративных счетов!
А ведь я сам её всему научил. Сам показывал, как строить схемы, как прятать активы... Думал – дурочка, всё равно не поймёт. А она, значит, всё это время...
В приёмной снова какой-то шум. Распахнул дверь – курьер с доставкой. Большая коробка.
– От Мирославы Андреевны, – пацан протянул планшет для подписи.
Внутри – увесистая папка с документами и записка, написанная её идеальным почерком:
«Дорогой, раз уж ты собрался на пенсию, я возьму управление на себя. Подпиши документы по-хорошему. По-плохому выйдет дороже. Тебе ещё ребеночка от Жанны поднимать.»
ГЛАВА 20
«Дорогой, раз уж ты собрался на пенсию, я возьму управление на себя. Подпиши документы по-хорошему. По-плохому выйдет дороже. Тебе ещё ребеночка от Жанны поднимать.»
Я рухнул в кресло. Откуда она знает?! Про беременность? Этого не может быть... У неё что, везде свои люди? Или детективов наняла?
В голове крутилось:
"По-плохому выйдет дороже".
Это моя Мира? Та самая, которая боялась слово поперёк сказать? Которая в обморок падала на деловых переговорах?
Взял первый документ из папки – и похолодел.
Полный аудит всех операций за последние пять лет. Все мои схемы, все подставные фирмы, все откаты... Да с этим можно не то что должности лишиться – сесть лет на десять!
В бешенстве хватаю телефон, набираю Жанну. После пятого гудка она всё-таки берёт трубку:
– Это ты всё рассказала Мире про беременность? – рычу я в трубку.
– Какую ещё беременность? – говорит презрительно. – Нет никакой беременности! Я уже решила эту проблему. Знаешь, котик, – она противно хихикает, – мне не нужен нищий старый импотент с геморроем. Я думала, ты богатый успешный бизнесмен, а ты... – она делает паузу, – жалкий подкаблучник, которого жена размазала как таракана. Нечего мне было врать! Между нами всё кончено!
Я швыряю телефон об стену. Он разлетается вдребезги, как моя грёбаная жизнь.
Сажусь в кресло, обхватив голову руками. Что теперь? Домой, где мать с её истериками? На виллу, которую скоро заберёт Мира?
А ведь я реально её недооценил. Думал – тихоня, забитая дурочка... А она... Чёрт! Как она изменилась! Эта осанка, эта уверенность…
В папке с документами что-то ещё. Открываю – и матерюсь в голос. Фотографии моей виллы, подробный отчёт о том, сколько я на неё потратил. Все счета, все переводы через подставные фирмы... И заключение оценщика:
"Рыночная стоимость объекта – 4,5 миллиона долларов".
А под этим – список всех моих автомобилей, записанных на подставных лиц. "Майбах", "Бентли", коллекционный "Феррари"... Твою мать, она что, и до них доберётся?
И везде – везде! – её аккуратные пометки на полях. Ссылки на законы, номера статей, выписки из решений судов по аналогичным делам... Где она нашла таких юристов?
Последняя страница – самая убийственная. Заявление в налоговую о проведении внеплановой проверки. С приложением всех документов о "сером" обнале за последние три года.
Сука... Какая же ты умная сука, Мира! А я-то думал – читает свои дамские романы, возится с благотворительностью, спасает бездомных щенков... Как же я просчитался! Из послушной жены превратилась в акулу бизнеса. Как такое возможно? Да, уж перегнул я палку. И слишком расслабился. Прокололся на интрижке.
Теперь у меня нет выбора... Нужно соглашаться на её требования и разводиться на её условиях. Всё равно как кость в горле: раздел дома, вилла, машины, часть акций – но это лучше, чем вообще всё потерять. На свободе в бедности всё-таки лучше, чем за решёткой. С моими-то связями и "серыми" схемами... Она ведь и правда может упечь меня надолго.
А она сейчас, наверное, нежится на Бали...
Перед глазами против воли встаёт картинка: белоснежный песок, бирюзовый океан, Мира в купальнике на шезлонге, рядом этот её качок с идеальным прессом... Небось наслаждаются жизнью, потягивают коктейли и смеются надо мной. "Бедный Гордей, остался со своей психованной мамашей и слюнявым псом!"
И ведь не поспоришь – реально остался у разбитого корыта.
Дома ждёт мать с её бесконечными претензиями: "Сыночек, ты меня бросил! Ты меня не любишь! Эта твоя шлюха..." И так по кругу, без остановки. Плюс Лорд, который, кажется, окончательно спятил – теперь метит территорию прямо в доме. А ещё эти чёртовы таблетки, без которых я даже в туалет сходить не могу... Кишечник совсем расстроился на фоне стресса. Каждый поход в сортир – как пытка.
Но стоп... А может, не всё потеряно? Я же знаю все её слабые места, все болевые точки. Она же меня любит – двадцать лет любила! Не может такое чувство просто взять и исчезнуть. Ишь как старалась меня зацепить – и костюмчик, и причёска, и любовника молодого подобрала...
Да, точно! Нужно попытаться её вернуть. Она же всегда велась на мои уловки, верила безоговорочно. Надо просто найти правильные слова, разыграть правильную карту... Она ведь внутри всё та же – уязвимая девочка-сирота, которая отчаянно хочет, чтобы её любили. Которая готова на всё, лишь бы угодить.
Это не может не сработать. Главное – правильно разыграть партию. Немного манипуляций, капелька жалости, щепотка обещаний... И птичка сама вернётся в клетку.
