Текст книги "Развод. Проучить предателя (СИ)"

Автор книги: Дарина Королева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

ГЛАВА 59

В офисе тишина – та особенная, комфортная тишина, когда никто не дёргает тебя каждые пять минут, не требует немедленных решений, не задаёт вопросов, на которые ты уже отвечала вчера.

Просто я, стопка документов и чашка горячего зелёного чая.

Откидываюсь в кресле, растирая уставшие глаза.

Сквозь панорамное окно виден город – серебристо-серый, с вкраплениями огней, которые зажигаются одна за другой по мере того, как сгущаются сумерки.

Мысли сами собой возвращаются к прошлой ночи. К Александру, к его рукам, к тому, как он шептал мне на ухо сводящие с ума слова, как мы засыпали в объятиях друг друга и просыпались среди ночи, чтобы вновь и вновь утолять жажду близости. Никогда не думала, что в моём возрасте можно чувствовать себя такой желанной, такой живой.

Невольно улыбаюсь воспоминаниям, и тут же краснею – что, если кто-то из сотрудников зайдёт и увидит свою начальницу с таким мечтательным выражением лица? Что они подумают?

Впрочем, какая теперь разница? Пусть думают что хотят. Я устала жить с оглядкой на чужое мнение.

Телефон пиликает, выдёргивая меня из приятных размышлений.

Новое сообщение. Номер Карины.

Сердце сжимается – мы не виделись уже почти месяц, с того самого дня, когда она обозвала меня "жалкой неудачницей" и "разрушительницей семьи".

Открываю сообщение с замиранием сердца.

"Привет. Ты вечером свободна? Можно я зайду?"

Перечитываю трижды, не веря своим глазам. Что это? Очередная порция обвинений? Или... что-то изменилось?

Пальцы зависают над клавиатурой.

"Да, в 7:00 можешь приходить", – наконец отвечаю, чувствуя, как внутри разрастается тревожное предвкушение.

Что она задумала? Зачем хочет встретиться? Может, ей просто нужны деньги, и она решила сменить тактику? Или Гордей надоумил, подослал с какой-то миссией? Или... неужели она действительно хочет помириться? Последний её звонок мне показался искренним…

Последняя мысль кажется самой невероятной. Карина всегда была "папиной дочкой", повторяла за ним все взгляды, ценности, даже манеру говорить. Даже в юности, когда другие девочки бунтовали против родителей, она бунтовала только против меня.

Впрочем, я тоже изменилась за эти месяцы. Может быть, и ей пришло время увидеть мир по-новому?

Возвращаюсь к документам, но мысли то и дело ускользают. В голове крутятся возможные сценарии предстоящей встречи – от самых радужных до откровенно катастрофических. Поймав себя на том, что перечитываю один и тот же абзац в третий раз, сдаюсь. Сегодня работы уже не будет.

***

Ровно в семь раздаётся звонок в дверь. Делаю глубокий вдох, одёргиваю синий кашемировый кардиган, и иду открывать.

На пороге – Карина.

В своей любимой кожаной куртке, с рюкзаком за плечами и... тортом в руках?

В её глазах что-то такое, чего я не видела уже много лет – растерянность, неуверенность. Совсем как в детстве, когда она разбивала вазу или получала двойку.

– Привет, – говорит она, переминаясь с ноги на ногу. – Я... вот, принесла к чаю.

Протягивает мне коробку с тортом – я узнаю логотип моей любимой кондитерской, той самой, куда мы ходили, когда Карина была маленькой. Сколько лет прошло с тех пор, как мы были так близки?

– Заходи, – отступаю в сторону, пытаясь справиться с внезапным комом в горле. – Как раз поставила чайник.

Она проходит в квартиру, оглядывается с нескрываемым любопытством.

– Уютно у тебя, – говорит после паузы, стягивая куртку. – Так... светло.

– Спасибо, – киваю, забирая у неё торт. – Сама всё выбирала, без дизайнеров и прочего. На кухню?

Идём через гостиную на кухню – просторную, функциональную, с панорамным окном и островом посередине. Моя гордость, моё маленькое царство. Здесь всё именно так, как я хотела.

– Ух ты, – Карина останавливается, разглядывая кофе-машину. – У тебя новая? А где та, старая?

– Осталась в доме, – пожимаю плечами, доставая чашки. – Мне никогда не нравилась та модель, если честно. Гордей выбирал.

Повисает неловкая пауза. Упоминание отца словно запускает какой-то механизм – Карина напрягается, опускает взгляд. А потом вдруг выпаливает:

– Мама, я пришла извиниться.

Замираю с чашкой в руке:

– Что?

– Извиниться, – она поднимает на меня взгляд, и я вижу, что глаза у неё блестят от слёз. – За всё, что я наговорила тебе. За то, как вела себя. За...

Голос прерывается, она сглатывает, пытаясь справиться с эмоциями:

– За то, что годами была такой эгоистичной идиоткой. Ты не заслуживала этого!

Внутри всё переворачивается – от изумления, от неверия, от надежды, которая робко поднимает голову. Ставлю чашку на стол, потому что руки вдруг начинают дрожать.

– Кариш, – давно не называла её детским прозвищем, – что случилось? Почему... почему сейчас?

Она опускается на стул, комкая в руках салфетку.

– Я... многое узнала в последнее время. О папе. О его бизнесе. О том, что он... делал с компанией. С деньгами. – Она поднимает на меня глаза, полные боли. – Это правда? Он правда обманывал тебя все эти годы? Выводил деньги из фирмы? Использовал тебя?

Меньше всего я ожидала такого вопроса.

Думала, она пришла просить денег, мириться из практических соображений – чтобы было, к кому обратиться, если прижмёт.

Но этот вопрос, эта неподдельная боль в глазах… Застали меня врасплох.

– Да, – отвечаю просто. Нет смысла скрывать правду, особенно когда она давно всплыла на поверхность. – Это правда. Наш брак... не был счастливым уже давно. И дело не только в деньгах. Дело в том, что твой отец... он просто перестал меня видеть. Как человека, как личность.

Наливаю нам чай, режу торт – мятный "Наполеон". Пытаюсь собраться с мыслями. Как рассказать дочери о двадцати годах эмоционального и финансового насилия, не очерняя при этом её отца полностью? Это низко втягивать детей в конфликты родителей.

– Я всегда думала, что он... крутой бизнесмен, – Карина принимает от меня чашку. – Успешный, умный, дальновидный. Гордилась им. А оказалось...

– Твой отец – сложный человек. У него есть свои... проблемы.

– Проблемы? – она фыркает с горечью. – То, что он выводил деньги из компании и прятал их на каких-то офшорных счетах – это "проблемы"? То, что всё это время обманывал тебя, изменял, а потом ещё и обвинял во всех своих бедах – это "проблемы"?

– Ну, теперь ты знаешь больше, чем я думала, – вздыхаю, делая глоток чая. – Кто рассказал? Только не говори, что он сам.

ГЛАВА 60

Карина отставляет чашку, смотрит прямо на меня:

– Да, я с ним откровенно поговорила. – она вздыхает. – Он даже не отрицал. Сказал, что "в бизнесе все так делают", что "это просто оптимизация налогов", что я ещё маленькая и не понимаю взрослых вещей.

Узнаю Гордея. Эта его снисходительная манера, это умение перевернуть всё так, чтобы выглядеть правым даже в самых вопиющих ситуациях.

– И что ты ему ответила?

– Ничего, – она поджимает губы. – Просто ушла. А потом... я начала вспоминать. Всё, что ты говорила все эти годы. Все те случаи, когда он отмахивался от тебя, когда обесценивал твои слова, когда выставлял перед гостями дурой. И я поняла, что была точно такой же. Относилась к тебе так же пренебрежительно. Не видела, не ценила.

Карина смотрит на меня с искренней болью.

– Мама, прости меня. Пожалуйста, прости. Я была такой дурой.

Обхожу стол, обнимаю её за плечи. Она вдруг утыкается лицом мне в кардиган, как делала в детстве, когда что-то её расстраивало, и разражается рыданиями.

– Ну-ну, – глажу её по волосам, чувствуя, как к глазам подступают слёзы. – Всё хорошо, девочка моя. Всё хорошо.

– Ничего не хорошо, – всхлипывает она. – Я была ужасной дочерью. А ты пыталась выжить в этом кошмаре все эти годы. И я только усложняла тебе жизнь.

– Послушай, – отстраняюсь, поднимаю её лицо за подбородок. – Ты не виновата. Ты росла в этой атмосфере, видела, как папа относится ко мне, и считала это нормой. Дети впитывают модели поведения родителей. Это естественно.

– Это не оправдание, – она вытирает слёзы. – Я уже взрослая. Должна была понимать.

– А ты понимаешь сейчас, – улыбаюсь, убирая прядь волос с её лица. – И это главное.

Мы сидим молча, допивая чай.

Тишина уже не напряжённая, а умиротворённая – словно между нами рухнула стена, которую мы обе строили годами.

– Знаешь, – говорит Карина, – я теперь работаю. В маркетинговом агентстве.

– Да? – удивлённо поднимаю брови. – И как тебе?

– Нравится, – она улыбается, впервые за весь вечер. – Виктория помогла устроиться. Сначала, конечно, было трудно. Девять часов на ногах, постоянные совещания, дедлайны... Но теперь... – она гордо выпрямляется. – Теперь у меня уже своя база клиентов. И даже первое повышение.

– Поздравляю, – говорю искренне. – Это замечательно.

– Мама, – она наклоняется ближе, словно собирается поделиться секретом, – я поняла, что мне это нравится. Добиваться чего-то самой, видеть результаты своего труда. Это окрыляет, понимаешь?

Я киваю, узнавая в её словах собственные ощущения тех дней, когда впервые взяла бразды правления компанией в свои руки.

– Понимаю, милая. Очень хорошо понимаю.

– И я подумала... – она немного смущается. – Может, я могла бы... поработать у тебя? В компании? На практике для начала. Я не ищу халявы, не подумай. Просто... хочется учиться у лучших. А ты лучшая, мам. Ты перевернула весь бизнес, вывела его на новый уровень. Об этом даже в отраслевых журналах пишут!

Смотрю на дочь с удивлением и гордостью. Как она изменилась! Та избалованная, эгоцентричная девочка, которая требовала, ни на что не имела мотивации, презирала любой труд... Неужели перебесилась и одумалась?

– Конечно, можешь. Но учти, – говорю строго, – никаких поблажек. Никаких привилегий из-за того, что ты моя дочь. Начнёшь с самых низов, как и все.

– Только так и хочу! – она энергично кивает. – Понимаешь, я осознала, что не хочу быть... как те девчонки из нашей тусовки. Вся их жизнь – это найти бы богатого мужика, сесть ему на шею, свесить ножки и наслаждаться ничегонеделанием. А по факту – просто прожигать жизнь в бесконечных салонах красоты, фитнес-клубах и на шоппинге. Это так... уныло. Так пусто.

– Радует, что ты это поняла, – улыбаюсь. – Но ведь и в другую крайность впадать не стоит. Ухаживать за собой, заниматься спортом, красиво одеваться – в этом нет ничего плохого.

– Нет, конечно, – она качает головой. – Но когда это – единственное содержание твоей жизни? Когда ты существуешь только как красивое приложение к мужчине? Это унизительно. И потом, – она делает паузу, – что будет, когда мужчина решит заменить тебя на более новую модель?

– Тогда остаёшься у разбитого корыта, – киваю, думая о своём опыте. – Без профессии, без собственных денег, без каких-либо навыков, кроме умения тратить чужое состояние.

– Вот именно! – стучит ладонью по столу. – Знаешь, раньше я смотрела на твоих подруг с благотворительного фонда и думала: "Боже, какие зануды! Только и говорят, что о работе, о проектах, о книгах". А теперь я понимаю, что они просто состоявшиеся личности со своими интересами, своим делом. И это восхищает, а не вызывает скуку.

Наблюдаю за Кариной с тихой радостью. Её глаза горят, когда она говорит о работе, о будущем.

– Проблема многих женщин в том, что они считают, главная их ценность – внешность. Не ум, не талант, не доброта, не трудолюбие. Только то, как они выглядят. И если ты красивая – значит, уже выиграла в лотерею. Задача номер один – найти мужчину, который оценит эту красоту и будет за неё платить.

– Да! – Карина энергично кивает. – И это самая большая ловушка. Потому что красота не вечна. И для большинства мужчин, особенно тех, кто видит в женщине только внешность, ты всегда будешь заменяемой. Просто товаром. Сегодня ты в цене, а завтра придёт новая партия – и ты уже никому не нужна.

– Печально, но факт, – соглашаюсь. – Поэтому так важно иметь что-то своё. Профессию, навыки, увлечения, которые приносят радость и удовлетворение независимо от того, есть ли рядом мужчина.

– Но ведь это не значит, что хорошие отношения не важны? – она смотрит на меня вопросительно. – Просто они должны быть партнёрскими?

– Именно. – Улыбаюсь, думая об Александре. – Настоящая любовь – это не когда один владеет, а другой подчиняется. Это когда оба видят друг в друге личность, ценят, поддерживают, помогают раскрывать лучшее.

Карина внимательно смотрит на меня, словно видит впервые:

– Ты изменилась, мам. Так... расцвела. Будто стала на десять лет моложе. И дело не только во внешности. Ты словно изменилась изнутри.

Чувствую, как щёки заливает румянец:

– У меня теперь всё хорошо. – Отвечаю просто. – Он... удивительный человек. Заставил меня вновь поверить в себя, в то, что я достойна лучшего.

– Я за тебя рада, – она улыбается, и в этой улыбке нет ни тени фальши или зависти. – Ты заслуживаешь быть счастливой. Всегда заслуживала.

Не выдерживаю – обнимаю её крепко-крепко, вдыхая запах её волос, не в силах сдержать улыбки.

– И ты заслуживаешь, милая. Ты тоже.

Мы сидим на кухне до поздней ночи, болтая обо всём на свете – о работе, о моих планах по развитию компании. О курсах, которые Карина хочет пройти, о книгах, которые впечатлили нас обеих, о путешествиях, которые мы мечтаем совершить.

И внезапно понимаю, что вместо неблагодарного ребёнка передо мной сидит молодая женщина, которой я могу гордиться. Которая, преодолев запрограммированность на потребительское отношение к жизни, выбрала путь роста и самосовершенствования.

Когда мы прощаемся у порога, она вдруг спрашивает:

– А можно мне... иногда заходить? Просто так?

– Конечно, – обнимаю её ещё раз. – Это и твой дом тоже. Всегда.

Закрываю за ней дверь, прислоняюсь к стене, чувствуя, как по щекам текут слёзы – лёгкие, очищающие слёзы счастья.

Я не знаю, кому или чему быть благодарной за эти перемены в моей жизни – судьбе, высшим силам, собственной решимости. Но одно знаю точно.

Начинается новый этап моей жизни.

И я верю, что он будет только лучше, чем предыдущий.

ГЛАВА 61

Гордей

Беру ручку и начинаю подписывать документы. На каждой странице, как гвозди в крышку гроба моей империи. Строил двадцать лет, а разрушил... мгновенно. Взмах ручки – и ещё один актив больше не мой. Ещё одна подпись – и очередная часть бизнеса безвозвратно утеряна.

Но выбора нет. Хотя бы на свободе, хотя бы не за решёткой... А Мира... чёрт с ней, пусть наслаждается победой. Заслужила, умная сука.

И кто бы мог подумать, что всё так обернётся? Хотел просто потрахаться с молодой красоткой, завести ещё пару детей – так модно в моих кругах. У нас там минимум по трое отпрысков у каждого уважающего себя мужчины, жена и обязательно любовница – это своего рода правило в высших кругах. А если ты однолюб, преданный муж, то на тебя смотрят как на белую ворону, неудачника-подкаблучника, который не может себе позволить...

Горько усмехаюсь. Теперь-то я и есть неудачник.

Ещё несколько месяцев назад у меня было всё: компания с миллиардными оборотами, роскошный особняк, коллекция спортивных автомобилей, красивая молодая любовница и покорная, удобная жена. А в итоге потерял всё – деньги, бизнес, репутацию... Даже Жанна послала меня, как только запахло жареным!

«Ты обещал обеспечить меня на всю жизнь! – её визгливый голос до сих пор стоит в ушах. – А что теперь? Ты нищеброд! А я что, должна жить в нищете из-за твоей тупости?!»

Последняя подпись. Дело сделано. Закрываю папку и тупо смотрю в окно моего кабинета... бывшего кабинета.

Вот она – расплата за самоуверенность. За то, что считал жену дурой. За то, что... недооценил.

Моя новая квартира – убогая студия в спальном районе – встречает меня затхлым воздухом и вечным беспорядком. После развода и продажи нашего общего дома, после раздела вырученной суммы, я смог купить только это. Тридцать шесть квадратных метров вместо прежних трёхсот. Тесно, душно, шумно из-за близости к дороге.

Лорд тут же бросается мне навстречу, опрокидывая журнальный столик. Грохот, звон разбитого стекла.

– Чтоб тебя! – рычу, отпихивая пса. – Опять всё крушишь?!

Собака обиженно скулит, забивается в угол. Я вздыхаю, опускаясь на скрипцчий диван. Не виноват он, конечно. Он – крупный пёс, ему нужен простор, а не эта конура. Он привык к большому дому, к саду, где можно носиться часами.

– Прости, дружище, – протягиваю руку, и Лорд осторожно приближается, виляя хвостом. – Просто день паршивый. Очень паршивый.

Глажу его по голове, зарываясь пальцами в густую шерсть. Хорошо хоть он остался со мной. Единственное живое существо, которое меня любит.

Мой телефон вибрирует. Сообщение от Виктора, старого приятеля:

“Гордей, прости, но с должностью не выйдет. Совет директоров против. История с твоим увольнением наделала много шума. Может, через годик-другой, когда всё уляжется…”

Бросаю телефон на диван. Очередной «дружбан», который отвернулся, как только запахло проблемами. А ведь сколько вместе выпили, сколько баб сняли в своё время! Сколько обещаний было, «если что, всегда обращайся – выручу!»...

Усмехаюсь. Жизнь умеет преподносить уроки. И чем выше задирал нос, тем больнее падать.

У меня есть опыт управления компанией, я рассчитывал, что меня должны взять на хорошую должность топ-менеджера. Думал, найду какое-нибудь пристанище, тем более дружбанов полно – пристроят.

А на деле вот уже третий месяц перебиваюсь работой менеджера в супермаркете. «Гордей Станиславович, у нас жалоба на кассу номер четыре!» – до сих пор не могу привыкнуть, что обращаются ко мне. Бейджик, форменная рубашка, графики, отчёты... и зарплата, на которую раньше я не купил бы себе даже приличный галстук.

Ирония в том, что всего-то и нужно было не быть таким жадным, не воровать из компании, не обманывать жену. И всё было бы по-прежнему – власть, деньги, статус...

Но и это не самое ужасное.

– Гордеюшка! – раздаётся истеричный возглас мамы из комнаты. – Ты не поверишь, что эта тварь сделала! Машка, сиделка моя новая. У меня пропали сережки! Золотые, с аметистами! Это она, больше некому!

Закрываю глаза, массируя виски. Только этого не хватало.

После нашего с Мирой развода мама поругалась с Анной, своей прежней сиделкой, и наняла новую – смазливую девицу с рекомендательными письмами, которые, как выяснилось позже, были поддельными. Эта «сиделка» оказалась мошенницей и развела мою мать на продажу квартиры, убедив её, что может помочь с выгодным вложением денег. В результате мама лишилась жилья и теперь живёт со мной в этой крошечной студии, превращая мою жизнь в настоящий ад.

– Мама, ты же сама мне говорила, что отдала эти серьги в ломбард ещё месяц назад, – устало отвечаю, наблюдая, как она направляется к холодильнику.

– Я? Такое говорила? – она поворачивается ко мне с широко раскрытыми глазами. – Гордеюшка, тебе показалось! У меня с памятью всё в порядке!

Я вздыхаю. Конечно, с памятью у неё всё в порядке. И с ногами тоже. Я не раз видел, как она, думая, что одна, прекрасно ходит без коляски, которую использует в моём присутствии. Всё это – её манипуляции, которые она оттачивала десятилетиями.

– Кстати, Гордеюшка, – она открывает холодильник, недовольно цокая языком при виде его почти пустого содержимого, – ты Карине звонил?

При упоминании дочери что-то сжимается внутри. Ещё одна потеря – хотя и не такая очевидная, как остальные.

– Звонил вчера, – отвечаю, отводя взгляд. – Она занята. Работает, учится.

– Странно, – мама захлопывает холодильник. – Раньше у неё всегда было время для папочки. Даже когда она с друзьями гуляла, всегда брала трубку, если ты звонил.

Да, раньше. До того, как Карина узнала о подробностях моих «махинаций». О том, как я обкрадывал компанию её матери, как изменял, как притворялся больным... Дочь тогда посмотрела на меня так, словно впервые увидела. И с тех пор – отдалилась.

Она вообще сильно изменилась с тех пор, как начала работать. Раньше была папиной дочкой, а теперь... Теперь она больше общается с Мирославой, переняла её взгляды.

«Женщина в современном мире должна уметь зарабатывать сама, быть независимой, как мама», – с какой гордостью она произносила эти слова при нашей последней встрече.

«Как мама» – вот что ударило больнее всего.

Теперь для Карины кумир – её мать, которая «прям расцвела после развода».

ГЛАВА 62

Наша встреча на дне рождения дочери – отдельная история. Карина настояла, чтобы мы оба присутствовали.

«Я взрослая, и хочу, чтобы мои родители вели себя как взрослые люди», – заявила она.

И вот я стою в углу модного лофт-ресторана, выпивая виски, когда вижу, как она входит.

Мира.

Нет, не Мира – Мирослава.

Уверенная в себе женщина, а не та задавленная домохозяйка, которую я привык видеть рядом.

Она потрясающе выглядит – я едва не раздавил стакан в руке. Стильная стрижка, безупречный макияж, облегающее красное платье, подчёркивающее фигуру. А фигура – идеальная! Никак не ожидал, что в её возрасте можно так преобразиться.

Но дело даже не в фигуре. Она... светится изнутри. В каждом её движении – грация и уверенность. Она легко общается с другими гостями, смеётся, держится так естественно. И рядом с ней – её тренер, Александр.

Высокий, спортивный, с ненавистной улыбкой.

Его рука лежит на её талии – собственническим, но не подавляющим жестом. И в том, как она чуть склоняется к нему, слушая, что он говорит, – такая близость, такое понимание...

Меня пронзает дикая, всепоглощающая ревность. Я представляю, как они кувыркаются в постели, как она стонет, выкрикивая его имя. Как она отдаётся ему так, как никогда не отдавалась мне. По крайней мере, в последние годы.

Боже, какой же я был дурак, что не рассмотрел её потенциал! Не только как женщины, но и как руководителя. По словам Карины (единственный источник информации о жизни компании), дела завода пошли резко в гору, как только Мира выявила вредителя – Станислава.

– Прикинь, пап, – Карина с воодушевлением рассказывала мне, – мама теперь ведёт дела по-своему. Оказывается, можно не прогибаться под других, а по-честному зарабатывать! И представляешь, она ещё и расширяется – открывает филиал безалкогольных напитков!

Разговор с дочерью так и стоит в ушах:

– У мамы всё так хорошо получается! – её глаза сияли. – Она даже меня взяла в маркетинговый отдел, на полставки. Говорит, хочет, чтобы я с низов начала, всё сама изучила.

– А как же твои вечеринки? – я старался скрыть горечь в голосе. – Твои друзья? Те, с кем ты постоянно зависала?

– Пап, это всё такая ерунда! Я теперь поняла, что настоящее удовольствие – это когда ты чего-то добиваешься сама. Без чьей-то помощи.

В её словах явно читался упрёк в мой адрес. Да, я баловал её, давал деньги, не спрашивая, на что она их тратит. Думал, делаю ей добро, а на самом деле...

***

Дождь за окном усиливается, барабаня по стеклу, как пулеметная очередь. Я сижу в полутьме, уставившись в одну точку. Что же пошло не так? Где я свернул не туда?

Когда-то, давным-давно, я действительно любил Миру. Когда-то её застенчивая улыбка, её доверчивый взгляд были для меня всем. Она верила в меня, восхищалась мной. А я... я привык к этому. Стал принимать как должное. И постепенно начал презирать её за эту безграничную преданность.

Забавно, но теперь, когда я потерял её, я снова чувствую это – любовь. Только теперь она смешана с горечью, с осознанием упущенного, с пониманием, что ничего уже не вернуть.

Иногда, в особенно паршивые дни, я фантазирую, как судьба даст мне второй шанс. Как мы с Мирой снова будем вместе, но уже на равных. Как я буду ценить её, уважать. Как мы вместе будем управлять компанией, растить внуков...

Но это лишь фантазии. В реальности я слышал, что её бизнес процветает, что они с Александром планируют пожениться, что у Карины теперь замечательные отношения с матерью.

А я? У меня остались только воспоминания, продавленный диван, невыносимая мать, собака, которой тесно в этой конуре, и работа, которую я презираю.

Жизнь умеет преподносить уроки. И мой урок – особенно жестокий.

Но, видимо, я его заслужил.