Текст книги "Развод. Проучить предателя (СИ)"
Автор книги: Дарина Королева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)
ГЛАВА 44
В офисе меня встречает Станислав с новыми документами.
– Мирослава Андреевна, у нас отличные показатели за квартал! – он помогает мне снять пальто, задерживая руки на плечах чуть дольше, чем нужно. – Вы прекрасно выглядите. Новая причёска?
Рассеянно киваю, хотя причёска та же. С момента моего вступления в должность Станислав проявляет повышенное внимание. Сначала я списывала это на профессиональное рвение, но постепенно замечаю его взгляды, комплименты, случайные прикосновения.
Странно, я никогда не воспринимала его как мужчину. Для меня он был просто правой рукой Гордея, исполнительным заместителем. Но теперь, когда я чаще бываю в офисе, начинаю замечать, что Станислав довольно привлекателен – в своём скромном, интеллигентном стиле.
– Как ваши домашние дела? – спрашивает он, помогая разобрать папки с отчётами. – Гордей Григорьевич всё ещё... не в себе?
– Да, ещё не восстановился, – отвечаю уклончиво. – Врачи говорят, нужно время.
– Вы кажетесь встревоженной, – Станислав смотрит внимательно, будто пытается разглядеть что-то за моей маской делового спокойствия. – Что-то случилось?
Я рассказываю ему про амнезию Гордея, про то, как он забыл последние десять лет, про вчерашнюю паническую атаку.
– Если честно, я в растерянности, – заканчиваю свой рассказ. – Он совсем как прежний Гордей, которого я когда-то любила. Но я не могу забыть того, что он делал все эти годы.
Станислав задумчиво постукивает пальцами по столу. В этом жесте он странно похож на Гордея, хотя внешне они совершенно разные.
– Мирослава Андреевна, – наконец говорит он. – Может, обсудим это за ужином? В более спокойной обстановке? Есть ещё несколько важных рабочих вопросов, которые требуют обсуждения.
Соглашаюсь, хотя какое-то внутреннее чутье подсказывает, что дело не только в рабочих вопросах.
***
Ресторан, который выбрал Станислав, оказывается уютным и немноголюдным. Интимное освещение, негромкая музыка – всё создаёт атмосферу не делового, а скорее романтического ужина.
– Здесь отличная кухня, – Станислав заказывает бутылку красного вина. – И можно спокойно поговорить.
– Итак, какие рабочие вопросы требуют внимания? – спрашиваю, пробуя вино. Терпкое, с нотками чёрной смородины.
– Все рабочие вопросы подождут, – он улыбается, и я отмечаю, что улыбка у него красивая. – Меня больше беспокоит ваша ситуация с Гордеем Григорьевичем.
– Почему это должно вас беспокоить? – приподнимаю бровь.
– Потому что я о вас забочусь, – он смотрит прямо, без привычного заискивания подчиненного. – И потому что я вижу в этом определённую... странность.
– В чём именно?
– В этой амнезии, – Станислав наклоняется ближе. – Она даёт ему отличную возможность изобразить "нового себя", который якобы ничего не знает о махинациях. Это может стать основой для юридической защиты: "Я не помню, что делал, поэтому не могу нести ответственность".
Замираю с бокалом в руке. Такая мысль не приходила мне в голову, но теперь, когда он её озвучил...
– Вы думаете, он притворяется? – сомнения закрадываются в душу. – Но у меня есть и снимки мозга, и заключения врачей. И перелом у него настоящий… Сложно такое инсценировать.
– Не спорю, – кивает. – Но опытный актёр, которым, несомненно, является ваш муж, может симулировать амнезию, даже имея реальные травмы.
В его словах есть логика. И всё же...
– Прошу прощения за прямоту, – снова придвигается ближе, – но, возможно, вам стоит быть осторожнее. Особенно теперь, когда вы взяли его домой.
– Вы считаете, от него может исходить опасность?
– Я... – он запинается, словно взвешивая, стоит ли продолжать. – Я не исключаю этого. Более того, вспомните его постоянные разговоры о конкурентах, о какой-то угрозе.
– Вы думаете, в этом что-то есть?
– Я сначала считал это паранойей. Но в последнее время... Некоторые действия на рынке, попытки перехвата наших контрактов... Иногда мне кажется, что его опасения не были беспочвенными. Наша компания занимает лидерское положение, что уже является причиной недовольства конкурентов.
Ужин с деловым разговором незаметно превращается в доверительную беседу. Станислав рассказывает о своих подозрениях, о странных совпадениях, о возможных угрозах.
– Мирослава Андреевна, – вдруг спрашивает он, меняя тему, – а вы сейчас с кем-нибудь общаетесь? В смысле, новые знакомства? Друзья?
– В основном только с тренером из спортзала – Александром, – отвечаю, не задумываясь. – Но он просто хороший парень, дружеское общение.
Что-то меняется во взгляде Станислава. Он незаметно делает заметку в телефоне:
– Александр? А фамилия? Что за спортзал?– спрашивает как бы между прочим.
– Баринов, кажется, тренируюсь в LifeStyle. – пожимаю плечами. – А что?
– Просто интересно, – он улыбается, но в глазах что-то настороженное. – Знаете, в нашей ситуации лучше перепроверять людей. Доверяй, но проверяй, как говорится.
От его слов веет холодком:
– Вы думаете, что... Александр как-то связан со всем этим?
– Я ничего не думаю, – он поднимает руки в примирительном жесте. – Просто предлагаю быть осторожной. В такой ситуации, как у вас, мотив для мести может быть у многих.
Мы продолжаем разговор, но что-то внутри меня насторожилось. Станислав знает слишком много, слишком интересуется. Это забота или... что-то ещё?
В конце вечера он настаивает, что отвезёт меня домой. У подъезда к дому останавливает машину, поворачивается:
– Мирослава Андреевна, я очень за вас беспокоюсь. Обещайте, что будете осторожны. И если что-то покажется подозрительным – сразу звоните мне. В любое время суток.
Он берёт мою руку и подносит к губам. Поцелуй – формальный, вежливый, но в нём чувствуется что-то большее, чем просто деловая галантность.
– Обещаю, – киваю, сама не зная, чего от него ожидать.
Выхожу из машины с тяжёлым сердцем. Сначала Гордей, теперь Станислав. Каждый проявляет внимание, каждый кажется искренним.
Но кому верить?
ГЛАВА 45
Мира
Дом встречает меня непривычной тишиной. Обычно в это время уже слышен бубнеж телевизора из комнаты свекрови или голос Гордея, разговаривающего по телефону. Но сейчас – ни звука.
– Гордей? – зову я, скидывая туфли в прихожей. – Регина Петровна?
Из кухни выглядывает Анна, сиделка:
– Регина Петровна спит, приняла лекарства. А Гордей Григорьевич... – она делает паузу, – его нет дома.
– Как нет? – чувствую, как внутри всё холодеет. – Куда он ушёл?
– Не знаю, – Анна разводит руками. – Сказал, что пройдётся немного, проветрится. Это было часа три назад.
Три часа? Человек с амнезией, который не помнит последних десяти лет, бродит где-то по городу, который за это время изменился до неузнаваемости?
– Он взял телефон? – лихорадочно ищу в сумке свой мобильный.
– Не знаю, – Анна пожимает плечами.
Набираю номер – действительно, звонит где-то в гостиной. Меня накрывает волна тревоги. Что если он заблудился? Что если память совсем отшибло, и он даже не помнит, кто он? Или попал под машину, или...
Пытаюсь себя успокоить. Гордей – взрослый мужчина, не ребёнок. Справится как-нибудь.
Но в памяти всплывает его растерянный взгляд, когда он увидел новый торговый центр на месте старого универмага.
"Когда его успели построить?" – спросил он с искренним удивлением.
Поднимаюсь в свою комнату, переодеваюсь, пытаюсь сосредоточиться на документах, но не могу. Мысли всё время возвращаются к Гордею.
Стараюсь понять, что именно меня беспокоит. То, что с ним что-то случилось? Или то, что я сама не знаю, как к нему относиться?
Раньше всё было просто – он предатель, манипулятор, лжец. Мои чувства к нему были понятны – боль, обида, желание справедливости. Но теперь, когда он смотрит на меня глазами того молодого Гордея, которого я любила...
Звук открывающейся двери прерывает мои размышления. Спускаюсь вниз.
В прихожей – Гордей. Немного растрепанный, с покрасневшими глазами.
– Где ты был?
– Просто пошёл прогуляться, – устало снимает куртку. – Так странно... всё так изменилось в нашем районе. Новый торговый центр, эти высотки на месте старого рынка... Словно в другой город попал.
Делаю шаг ближе, и тут же отшатываюсь – от него явственно пахнет алкоголем.
– Гордей, ты что, пил? Тебе же врач строго запретил алкоголь после травмы!
Он отводит взгляд, проводит рукой по волосам – жест, такой знакомый с юности:
– Да, знаю... Просто... мне нужно было как-то расслабиться. Тяжело всё это, понимаешь? Такое чувство, будто часть жизни прошла мимо меня. – Он смотрит прямо на меня, глаза влажно блестят. – Это правда, Мир? Я действительно забыл десять лет? И... это правда, что я тебе изменил?
– Да, Гордей. Это правда.
Он закрывает лицо руками, плечи опускаются:
– Не могу в это поверить. Как я мог так поступить? С тобой? – голос срывается. – Ты... ты самое лучшее, что было в моей жизни, Мирослава.
Он впервые за много лет называет меня полным именем, без уменьшительных форм. И от этого почему-то становится ещё больнее.
– Какой же я ублюдок, – качает головой. – Что со мной стало? В какого монстра я превратился?
Он поднимает на меня взгляд, и я вижу в нём настоящее отчаяние:
– Я не понимаю… Не могу принять. Себя такого – подонка из будущего. Скажи, почему? Ты же такая... такая удивительная женщина. Умная, красивая. – Он делает шаг ко мне. – Как я мог настолько не ценить то, что имел?
Я молчу. Что я могу сказать? Что власть и деньги меняют людей? Что большинство мужчин не способны хранить верность?
– Самое мучительное то, что я не помню! Я не помню. Не помню свои измены, не помню, как предавал тебя. Но мне так... так стыдно. Будто это был какой-то другой человек, а мне приходится нести ответственность за его поступки.
Он отворачивается, машинально берёт с полки фотографию – нас двоих на фоне океана, счастливых, загорелых. Наш медовый месяц.
– Я всё испортил, да? Непоправимо? – он качает головой. – Некоторые вещи нельзя простить. И не нужно. Ты заслуживаешь лучшего. Всего самого лучшего. А я должен ответить за измену, за свои ошибки перед тобой… Я не буду ничего отрицать, я сделаю всё, что ты мне скажешь. Потому что я тебя очень сильно люблю…
ГЛАВА 46
Он ставит фотографию на место, проводит пальцами по рамке, словно прощаясь:
– Зачем вообще такая жизнь? – произносит он так тихо, что я едва слышу. – Если себя ненавидишь.
Что-то в его тоне заставляет меня похолодеть. Это не манипуляция, не игра на жалость. В его словах – глубина отчаяния человека, который вдруг узнал, что стал тем, кого сам презирает.
Он медленно поворачивается, словно собираясь уйти в свою комнату.
– Гордей, – окликаю его. Не знаю, что сказать…
Он останавливается, но не оборачивается:
– Всё в порядке, Мира. Я всё понимаю.
Делаю шаг вперёд, осторожно прикасаюсь к его плечу. Он вздрагивает, но не отстраняется. Медленно разворачиваю его к себе и обнимаю.
Сначала он стоит неподвижно, как статуя. Потом его руки неуверенно поднимаются, обхватывают меня. И вдруг – его тело содрогается от беззвучных рыданий.
Не знаю, что ему сказать. Но чувствую – ему нужна поддержка.
***
Ночью выхожу на веранду, кутаюсь в тёплый плед. Над головой – россыпь звёзд, таких далёких и равнодушных. Вдыхаю прохладный воздух, пытаясь упорядочить мысли.
Гордей уснул – я дала ему снотворное, прописанное врачом. Он выглядел таким потерянным, таким разбитым. И таким... искренним.
Может, я ошибаюсь насчёт него? Может, амнезия действительно вернула того Гордея, которого я когда-то полюбила? И он был не так плох…
Телефон вибрирует в кармане халата. Станислав. В такой поздний час?
– Слушаю…
– Мирослава Андреевна, прошу прощения за поздний звонок, – произносит с волнением. – Но у меня есть информация, которая не может ждать.
– Что случилось?
– Это касается вашего... знакомого. Александра Баринова.
При звуке этого имени что-то внутри меня отзывается теплом. Каким далёким теперь кажется тот вечер в театре, когда мы сидели в кафе и так легко разговаривали.
– Что с ним? – спрашиваю, стараясь сохранить твёрдость в тоне.
– Помните, я говорил, что проверю его? – Станислав делает паузу. – У меня есть информация, которая не совпадает с тем, что вы о нём знаете.
– В каком смысле?
– Он не просто тренер, Мирослава Андреевна. Александр Баринов – успешный бизнесмен, владелец самой большой элитной сети спортивных залов в городе, а также сети магазинов спортивного питания. У него приличное состояние, коллекция спортивных машин. Ferrari, о котором он говорил – это не аренда. Это его собственная машина.
Холодок пробегает по спине:
– Вы уверены?
– Абсолютно. Я проверил все документы, прогнал через наших знакомых в налоговой. Кроме того... – он снова делает паузу, и я почти физически ощущаю, как он подбирает слова, – есть некоторые... слухи о его прошлом. Говорят, он был связан с какой-то бандитской группировкой.
– Это смешно, – я пытаюсь рассмеяться, но выходит неубедительно. – Он... он совсем не похож на бандита.
– Мирослава Андреевна, – голос Станислав становится мягче, заботливее, – я понимаю, что это неприятно слышать. Но в вашей ситуации... Подумайте сами – зачем успешному бизнесмену притворяться простым тренером? Зачем скрывать своё состояние? Не кажется ли вам, что у него могут быть какие-то... мотивы?
– Какие ещё мотивы? – выдавливаю я, хотя в голове уже мелькают ужасные догадки.
– Ну, вы – владелица контрольного пакета акций крупной компании. Богатая женщина. В процессе развода. Уязвимая.
Мне становится трудно дышать. Неужели и Александр – ещё одна ложь в моей жизни? Ещё один человек, который видит во мне не женщину, а средство обогащения?
– Я просто хочу, чтобы вы были осторожны, – тихо говорит Станислав. – Мне не безразлична ваша безопасность.
После разговора долго сижу неподвижно, глядя в темноту сада. Внутри бушует обида, разочарование, злость.
Опять враньё! Кругом одно враньё!
Почему мне попадаются только мужчины, которые лгут?
Сначала Гордей, теперь Александр... Даже мой отец, которого я так боготворила, как оказалось, вёл двойную бухгалтерию и обманывал налоговую.
Телефон снова вибрирует.
Сообщение от Александра – и как раз вовремя, будто он знал о моём разговоре со Станиславом:
«Привет, Мира! Как ты? 🌷 Просто хотел сказать, что скучаю по нашим тренировкам. Куда ты пропала? Всё хорошо? Может, встретимся просто выпить кофе?»
И эта невинная милая открытка с цветком. Какое лицемерие.
Пальцы быстро набирают ответ: «Всё было бы хорошо, если бы мне не врал тот, кому я доверяю».
Его ответ приходит мгновенно:
«Ты о чём?»
«О том, что ты выдаёшь себя не за того, кто ты есть. Мне ложь больше не интересна».
Короткая пауза, затем:
«Мирослава, давай встретимся – поговорим. Всё тебе объясню. Это не то, что ты думаешь».
Классика жанра.
"Это не то, что ты думаешь" – фраза из арсенала каждого лжеца.
Александр уже набирает мой номер, но я сбрасываю звонок.
Без колебаний нажимаю на иконку блокировки контакта.
Хватит. Больше никаких обманщиков в моей жизни.
Звёзды над головой холодно мерцают, равнодушные к человеческим драмам.
Забавно, как легко я поверила, что наконец-то встретила честного, искреннего мужчину.
Встаю, запахиваю плед плотнее. Холодный ночной воздух больше не приносит облегчения – только пробирает до костей.
Как и осознание того, что в этом мире, кажется, нельзя верить никому.
ГЛАВА 47
Мира
День выдался тяжёлым – совещание за совещанием, бесконечные звонки, груда документов на подпись. К шести вечера голова гудит, а глаза отказываются фокусироваться на цифрах. С облегчением закрываю ноутбук, накидываю плащ и направляюсь к выходу из офиса.
– Мирослава Андреевна, – Станислав нагоняет меня у лифта, – могу я вас подвезти? По дороге обсудим ситуацию с поставщиками из Краснодара.
– Спасибо, Станислав, – киваю с благодарностью. – Не откажусь.
В лифте мы молчим, и я ловлю себя на мысли, как странно изменились наши отношения за последние недели. Ещё недавно он был просто подчинённым – вежливым, безликим, исполнительным. Теперь между нами что-то вроде дружбы. Или чего-то большего с его стороны? Его забота, его постоянное внимание... Иногда мне кажется, что он слишком настойчив. Но я в замешательстве – как знать, кому можно доверять?
Стеклянные двери офисного здания разъезжаются перед нами, и я замираю. Возле входа, прислонившись к серебристому BMW, стоит Александр.
Станислав мгновенно напрягается – я буквально чувствую, как каменеют его плечи. Лицо приобретает грозное выражение, взгляд становится тяжёлым.
Александр отрывается от машины, делает шаг нам навстречу. В руках – не букет, не подарок, просто папка с какими-то документами. А в глазах решимость.
– Мирослава, – произносит спокойно, но я улавливаю внутреннее напряжение. – Мне нужно с тобой поговорить.
– У Мирославы Андреевны плотный график, – Станислав делает полшага вперёд, словно закрывая меня собой. – Она спешит. И, насколько я знаю, она не горит желанием с вами общаться.
– Я спрашиваю не вас, – Александр даже не смотрит на Станислава, его взгляд прикован ко мне. – Мира, пожалуйста. Десять минут твоего времени. Ты выслушаешь меня и сама решишь, стоит ли продолжать общение. Я не буду настаивать.
Что-то в его глазах заставляет меня колебаться. И всё же...
– Зачем, Александр? – спрашиваю с усталостью. – Чтобы ты рассказал мне ещё какую-нибудь красивую историю?
– Чтобы рассказать правду, – делает ещё один шаг, и пристально смотрит мне в глаза. – Всю правду, без прикрас. Клянусь, после этого я уйду и не побеспокою тебя, если ты того захочешь.
Смотрю на него долгим взглядом, пытаясь понять – стоит ли рисковать и снова открывать себя потенциальной боли? С другой стороны, что я теряю? Десять минут?
Да и что-то внутри никак не хочет принимать тот факт, что Александр мог относиться ко мне с тайными мотивами. Или мне очень хочется, чтобы это было не так.
Слишком редко я встречала в жизни искренность, чтобы так легко от неё отказываться. Когда Александр смотрел на меня на наших тренировках, когда говорил о книгах в кафе после театра, когда молча сидел рядом на пляже Бали... во всём этом было что-то настоящее, что не подделаешь.
Или я просто хочу в это верить?
Двадцать лет веры в искренность Гордея не сделали его искренним. Может, проблема во мне – слепо верю, не замечаю очевидного?
И всё же... правда никогда не откроется, если я не дам ей шанс.
– Хорошо, – киваю, чувствуя, как Станислав напрягается рядом ещё сильнее. – Десять минут.
– Мирослава Андреевна, – Станислав понижает голос, наклоняясь ко мне, – вы уверены? После всего, что мы узнали...
Поворачиваюсь к нему:
– Всё в порядке, Станислав. Это просто разговор.
– Я буду неподалёку, – он бросает тяжёлый взгляд на Александра. – На связи. Один звонок, и я рядом.
Александр предлагает небольшое кафе через дорогу – тихое, почти пустое в это время дня. Мы устраиваемся за столиком в углу, подальше от окон. Он заказывает чай – себе и мне. Знает мои предпочтения. И это почему-то раздражает ещё больше.
– Итак, – складываю руки на груди, – я слушаю.
Он глубоко вздыхает, словно собираясь нырнуть в ледяную воду:
– Ты права, я солгал тебе. Точнее, не договорил. – Его пальцы слегка постукивают по столу. – Я действительно бизнесмен. У меня сеть фитнес-клубов и магазинов спортивного питания. И да, у меня есть состояние.
– И ты решил это скрывать, потому что...? – приподнимаю бровь.
– Потому что хотел, чтобы меня воспринимали как человека, а не как кошелёк с ногами, – его улыбка выходит кривоватой. – Звучит банально, да?
– Звучит как оправдание, – пожимаю плечами. – Или как проверка. А я не люблю, когда меня проверяют.
Он качает головой:
– Это не проверка. Это... защита.
Официант приносит чай. Пауза затягивается.
– Пять лет назад я развёлся, – наконец нарушает молчание. – Точнее, моя жена подала на развод, когда встретила мужчину, состояние которого в три раза превышало моё.
Он усмехается, но в этой усмешке нет весёлости, только застарелая боль.
– Мы прожили вместе тринадцать лет. У нас сын – Костя, ему сейчас десять. После развода бывшая жена увезла его в Данию, вышла там замуж. Теперь она всячески препятствует нашим встречам, шантажирует – то ей денег мало отправляю, то подарки не те. А сын растёт с мыслью, что отец его мудак.
– Мне жаль, – говорю искренне, потому что по его лицу вижу – это не выдумка. – Но при чём тут я?
– Я понял, что самое болезненное в разводе, – словно не слышит моего вопроса, – не сам развод. Не дележка имущества, хотя это был тот ещё ад. А осознание того, что тринадцать лет своей жизни я провёл с человеком, который никогда по-настоящему меня не любил. Для которого я был лишь... удачным приобретением.
Его слова отзываются во мне болезненным эхом – так созвучны моим собственным мыслям о браке с Гордеем.
– После развода я с головой ушёл в работу. Расширял бизнес, открывал новые направления. Много тренировался – когда выкладываешься физически до изнеможения, меньше времени остаётся на мысли и воспоминания. – Он делает глоток чая. – Были отношения – короткие, поверхностные. Ни с кем не хотелось ничего серьёзного. Я не верил, что меня могут полюбить просто так, за то, какой я есть.
Его взгляд встречается с моим – прямой, открытый, без тени лукавства. Что-то в этой незащищенной честности заставляет меня внутренне вздрогнуть:
– А потом в зал пришла ты. Испуганная, неуверенная в себе, но с таким внутренним огнём, с такой силой, которую ты сама в себе не видела. И я... просто хотел быть рядом. Помочь тебе раскрыться, стать той, кем ты всегда должна была быть…
– Так я была для тебя благотворительным проектом? – не могу удержаться от сарказма.
– Нет, – он качает головой. – Ты была для меня откровением. Женщиной, с которой легко и просто. Которая не оценивает мой счёт в банке, не интересуется маркой моей машины. Которая видит мою суть. И ей не важно, что я, допустим, простой тренер.
Он делает паузу, словно решаясь на что-то:
– И я влюбился, Мира. С первого дня, с первой тренировки. Но ты была замужем, хоть и несчастлива в браке. У тебя было столько проблем, столько боли... Я не хотел добавлять к этому ещё и своё внезапное признание. Поэтому предложил дружбу.
