Текст книги "Двадцать два несчастья 3 (СИ)"

Автор книги: Данияр Сугралинов

Соавторы: А. Фонд
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 16 страниц)

Глава 24

Покосившись на табличку у кабинета, я увидел, как ее зовут: «Судья А. А. Филиппова».

Тем временем судья А. А. Филиппова замерла на месте, и на ее лице промелькнуло что-то между растерянностью и недоверием. Брови дрогнули, поползли вверх, губы приоткрылись, словно она хотела что-то сказать, но слова застряли где-то в горле. Секунду, может, две она стояла неподвижно, переваривая услышанное, а потом ее щеки вспыхнули нездоровым румянцем.

– Что вы себе позволяете⁈ – рассержено воскликнула она. – Это будет расценено как попытка давления на суд!

– Суд закончился пять минут назад. А я все-таки врач и потому вижу, что вы чем-то отравились. Или вас отравили. Причем, судя по наблюдаемым симптомам, чем-то серьезным.

– Никто меня не травил, – возразила судья, хотя голос прозвучал не очень уверенно.

– Слабость, головная боль, резь в животе, озноб рывками? Дрожание рук, круги перед глазами? Может, даже и диарея.

При последних словах женщина густо покраснела. Я решил не упускать момент:

– Безусловно, вы не должны принимать на веру слова постороннего человека. Но никто вам не мешает прямо сейчас отправиться в любую платную клинику и сдать кровь. Анализы они делают быстро. Экстренные показатели будут сегодня, остальное – в течение суток. Рекомендую проверить кадмий и свинец в крови. Симптомы похожие. Вы же можете это сделать?

Судья неуверенно кивнула.

– Только за руль не садитесь, – предупредил я. – Давайте я вам такси вызову?

Женщина до боли закусила губу, и я увидел, как в ее глазах мелькнула тень сомнения. Она боролась сама с собой, пытаясь принять решение. С одной стороны, для нее я был фигурантом дела, человеком с сомнительной репутацией, врачом-алкоголиком, которому она уже мысленно вынесла приговор еще до начала процесса. Доверять мне у нее не было никаких оснований.

С другой – плохое самочувствие, которое она пыталась игнорировать, убеждая себя, что съела что-то не то, что это усталость, стресс, переработка. И сейчас она стояла на развилке: отмахнуться от моих слов или признать, что что-то действительно не так.

Но она не была бы судьей, если бы не умела быстро принимать решения.

– Спасибо за совет, – кивнула она. – Такси я сама вызову.

В этот момент в кабинет вошла секретарь.

– Матильда, вызови мне срочно такси, – велела судья, бледнея все больше.

– Куда? – деловито спросила секретарь, нимало не удивляясь, и перелистнула иконки на экране смартфона в поисках нужной.

– В клинику «Эксперт», – бросила судья.

Она схватила пальто и, надевая его на ходу, устремилась к выходу.

Секретарь побежала за ней, растерянно лепеча в спину:

– Такси номер 405, бежевая «Хонда-Сивик».

В этот момент ко мне подошел Караяннис, который уже отвязался от женщины-бобра и ее козлобородого конкурента с камерой.

– Вы тут, Сергей Николаевич? Пропуск взяли?

– Секретаря вот жду, – пояснил я.

– А куда Филиппова убежала? – Караяннис расплылся в широкой мечтательной улыбке. – Куда сбежала эта прекрасная Фемида? Я вот хотел зайти, пообщаться.

Сейчас он был похож на большого довольного кота.

– Она спешила, – нейтрально ответил я, не желая вдаваться в подробности.

– Ах, эти женщины, они такие ветреные, – мечтательно промурлыкал Караяннис и, взглянув на табличку еще раз, плотоядно облизнулся. – Но согласитесь, Сергей Николаевич, без них жизнь теряет все краски и смысл.

– Согласен, – кивнул я. – Хотя именно они периодически добавляют в жизнь столько красок, что хочется хоть на время перейти на черно-белый спектр.

Караяннис расхохотался, запрокинув голову, и его смех прокатился по коридору, заставляя проходящих мимо людей оборачиваться.

– Тогда предлагаю отметить это дело хорошим обедом в ресторане, – предложил Караяннис, вытирая выступившие слезы. – Или же это будет ранний ужин? Но тем не менее.

И хоть я прекрасно понимал, кто из нас двоих будет оплачивать этот ранний ужин, все равно кивнул. Благо, предполагая, что мне нужно будет выгуливать адвоката, я накануне навел справки по ближайшим заведениям.

Взяв такси, мы доехали до ресторана, где было по обеденному многолюдно. Караяннис вышел из машины первым, оглядел фасад с большими окнами и довольно кивнул. Едва мы переступили порог, как нас встретил густой запах дыма от мангала, гул голосов и звон посуды.

Внутри было шумно. Официанты сновали между столиками, у открытой зоны кухни повара управлялись с грилем, посетители за деревянными столами активно беседовали. Я машинально отметил, что половина зала курит – дым стелился под потолком, смешиваясь с ароматом жареного мяса. Кирпичная кладка и темное дерево создавали ощущение городского гриль-бара, где можно расслабиться после долгого дня. Но мне расслабляться было рано.

Караяннис уверенно прошел к столику у окна, и мы уселись. Адвокат взял меню, скользнул взглядом по списку и сразу махнул официанту.

Он заказал шашлык из баранины «Восточный» для себя и предложил то же самое мне. Я согласился – хотелось чего-то простого и сытного, но попросил еще салат из свежих овощей и побольше зелени. Официант кивнул, записал заказ и скрылся в направлении кухни.

Мы поболтали обо мне и моем прежнем воплощении. Адвокат осторожно задавал вопросы, пытаясь понять мою степень близости с профессором Епиходовым, и я спокойно прошел эту проверку, выдавая такие детали о нем, которые могли знать только очень близкие люди.

Удовлетворенно кивнув, Караяннис сменил тему:

– А ты заметил, как судья настроена против тебя?

– Заметил, – вздохнул я. – И даже не знаю, что делать. Так дело мы никогда не выиграем…

– Выиграем, – задумчиво ответил Караяннис.

От его обычно дурашливо-елейного тона не осталось и следа – сейчас он говорил максимально сжато и серьезно.

– Но это будет трудно. Очень трудно. Я даже думаю попробовать заменить судью. Если потребовать по шестнадцатой статье, то может и выгореть. Но тут дело тонкое, надо доказать сомнения в ее беспристрастности.

– Это трудно? – спросил я.

– В идеале пригласить бы ее в этот ресторан сейчас… Эх! – Караяннис аж крякнул от такой прекрасной картины, но тут же снова нахмурился. – Только она тертый калач. Я наводил о ней справки. Не пойдет.

– Жаль, – проговорил я.

– А мне как жаль! – возмущенно воскликнул Караяннис. – Женщина шикарная. Ты обратил внимание, какая у нее шея? Лебединая! А грудь! Ух! Это же грех не совместить приятное с полезным! Но вот убежала она куда-то, и все. Теперь придется еще на день заседание переносить.

Глядя на этого ценителя женских прелестей, я искренне восхищался. Сколько помнил его по той жизни, Караяннис не мог пропустить ни одной юбки. Особенно если женщина была красивая. Но и некрасивых он не обходил стороной, справедливо рассуждая, что истосковавшаяся по крепкому мужскому плечу женщина будет особенно изобретательна и старательна при более близком знакомстве. Впрочем, в обратном направлении это тоже справедливо.

Адвокат оседлал своего любимого конька и начал распинаться о категориях, на которые он делит всех лиц прекрасного пола (а с его любвеобильностью для него все женщины фертильного возраста были прекрасными) у меня зазвонил телефон. Номер был незнакомый.

Я ответил на вызов:

– Алло!

– Сергей Николаевич, – торопливо проговорил смутно знакомый женский голос. – Это Филиппова. Судья. Вы были правы. Меня отравили.

– Анализы подтвердили? – спросил я.

Хоть и знал, что Система никогда не врет, но уж слишком ошеломило меня это известие.

– Да, – коротко ответила она. – Там многократное превышение предельно допустимых концентраций. Кадмий и свинец, как вы и сказали. Нам нужно срочно поговорить!

– Прямо сейчас?

– Нет, я сейчас на капельницах.

Я кивнул про себя: логично, что они пытаются избавиться от токсинов. Да, одной-двумя капельницами тяжелые металлы из организма не выведешь – для этого нужны годы, – но хотя бы частично нейтрализовать эффект интоксикации они должны.

– Когда? – спросил я.

– Давайте часа через три? – предложила она. – Во время судебного процесса я «под колпаком». Но я сброшу адрес…

– Понял. Буду, – отрывисто ответил я.

– Жду.

Соединение прервалось.

– Обалдеть, – пробормотал я, слушая длинные гудки.

– Кто это? – спросил Караяннис.

– Да так, одна знакомая, – соврал я. Прекрасно понимал, что врать нехорошо, тем более своему адвокату, но интуиция буквально кричала: промолчи, не говори ничего. И я снова соврал: – Это тетя Роза, мамина подруга. Мы на выходных на даче были. У дяди Вени гипертонический криз случился. Так они теперь консультируются.

– Хорошо, когда свой семейный доктор есть, – кивнул Караяннис и отдал должное шашлыку и овощам на гриле.

* * *

Думал, что остаток дня придется развлекать Караянниса, но мне повезло. Предусмотрительный адвокат заранее нашел себе романтический интерес в Казани, поэтому после позднего обеда меня покинул.

Часа три я занимался хозяйством и доработками реферата для аспирантуры, а к половине шестого вечера подъехал на такси по адресу, который сбросила мне Филиппова. Каюсь, я даже не знал, как ее зовут. Пытался гуглить, но везде на официальных сайтах она была Филиппова А. А., а соцсетей у нее не имелось. Да оно и понятно – не положено.

Поднявшись на лифте на последний этаж элитного дома в престижном жилом комплексе, я невольно позавидовал. В Казани успел и понять разницу, и оценить потерянный комфорт, и соскучиться по нему.

Дверь открыла сама А. А. Филиппова. Была она в простом домашнем спортивном костюме, волосы собраны в конский хвост. Без очков и косметики выглядела она куда моложе, лет на тридцать – тридцать пять.

– Проходите, – пригласила она и бросила изучающий взгляд за мою спину.

Понятно, проверяет.

Я вошел в квартиру, в которой пахло крепким отваром ромашки и мяты, и после обмена любезностями не преминул отметить:

– Замечательно. И ромашка, и мята обладают противовоспалительным действием. И все же для более активного выведения солей тяжелых металлов из организма этого недостаточно.

– Там еще зверобой есть. – Филиппова сдула челку со лба, совсем как девчонка.

– Уже лучше, – кивнул я. – Но нужно пить хелатирующие отвары. Это в первую очередь.

– Мне дали сорбенты, – неуверенно проговорила Филиппова. – Вроде…

– Покажите, – попросил я.

Она пригласила меня в гостиную. Пока я сидел и рассматривал богато обставленную комнату в стиле сканди: светлое дерево, минималистичные линии, теплые пледы на диванах, то самое модное направление, которое сейчас везде, – она принесла три упаковки разных лекарств. Действительно, там были хелатирующие сорбенты, так что я одобрил.

– Лучшим природным сорбентом, который адсорбирует всю эту гадость, считается обычное молоко, – пояснил я. – Его даже в химлабораториях дают и на вредных производствах. А если добавить куркуму, получится «золотое молоко», эффект в разы мощнее. Рецепт найдете в интернете. Хотя есть много исследований как за, так и против, но пока ничего лучшего не придумали. Во всяком случае, хуже не будет.

– Молоко я пить не могу, – вздохнула Филиппова. – Лактазы нет, фермент такой.

– Тогда нефильтрованное пиво, лучше крафтовое, там без консервантов. Но немного, буквально полстакана, – посоветовал я. – Лупулин хмеля многие ученые считают эффективным адсорбентом – это смолистый порошок из шишек хмеля, богатый горькими кислотами, которые способны связывать и выводить часть токсинов.

Помолчав, она спросила:

– Откуда вы узнали, что меня отравили?

– Понял по косвенным признакам, – ответил я. – Там целый ряд, неспециалисту не видно. А любой врач сразу все поймет.

– В зале суда было много врачей, – отстраненно заметила Филиппова и с подозрением посмотрела на меня. – Но диагноз поставили только вы. Причем попали прямо в точку.

– А много врачей заходили к вам после заседания? – вопросом на вопрос ответил я и усмехнулся.

Филиппова вздохнула и промолчала. Да и что тут говорить.

Наконец, собравшись с духом, она неуверенно заговорила:

– Я вас хотела спросить… А как понять, как именно меня отравили? Просто на будущее… хочу знать… ну, чтобы… Страшно просто все это… Непонятно, откуда…

Она осеклась и совсем умолкла.

– Я вас понимаю, – кивнул я. – Чтобы понять источник, нужно знать, что вы ели в ближайшие сутки и с чем контактировали.

– Да как обычно, – пожала плечами она. – Я продукты в «Пятерочке» обычно беру, это ближе к дому. До «Ашана» ехать надо. А тут прямо рядышком.

– Вы ели что-то новое? Может, вскрыли какую-то новую упаковку?

– Нет! – уверенно произнесла Филиппова. – Уже второй день доедаю кастрюлю борща. Люблю борщ на второй день. Так он мне вкуснее.

Я кивнул, улыбнувшись, потому что тоже предпочитал именно так.

– А в остальном как обычно: овсянка на завтрак, все из одной пачки, вечером овощи и зеленый чай. Но овощи мне бабушка из деревни передавала, они вряд ли будут с ядом. Да там мой дядя мешок всего привез. Я уже давно их ем. А чай тоже давно, почти заканчивается…

– Хм… – задумался я. – А что-то из средств гигиены или косметику покупали? Может, бытовая химия?

– Из нового? – задумалась она. – Ну разве что крем новый.

– Крем?

– Да, ночной. Для лица. Мне его подруга из Китая привезла.

– А покажите-ка его мне.

Она молча встала и вышла. А я сидел и ругал себя. Ну и что мне даст этот крем? Я даже состав прочитать не смогу.

Тем временем Филиппова вернулась и протянула мне бледно-розовую баночку с большим стилизованным иероглифом на этикетке.

Машинально протянув руку, я взял баночку, и тут же перед моими глазами вспыхнула Система. Только на этот раз появилось что-то новое!

Внимание! Обнаружен токсикологический объект!

Функциональность Системы восстановлена до 5%!

Подключен химико-токсикологический модуль.

Анализ состава завершен.

Объект: косметическое средство (крем для лица).

Основные компоненты:

– Женьшень (экстракт).

– Слизь улитки.

– Пептиды.

– Гиалуроновая кислота.

– Ниацинамид (витамин B3).

– Ретинол.

– Церамиды.

– Жемчужная пыль.

– Вода.

– Масло ши.

Обнаружены токсичные примеси:

– Оксибензон (превышение ПДК в 12 раз).

– Метилизотиазолинон (превышение ПДК в 658 раз).

– Кадмий в составе красителя (превышение ПДК в 1341 раз).

– Свинец в составе красителя (превышение ПДК в 1923 раз).

Прогноз при продолжении использования: прогрессирующая интоксикация тяжелыми металлами, необратимое поражение почечных канальцев, развитие хронической почечной недостаточности.

Рекомендация: немедленное прекращение использования, утилизация продукта, хелатирующая терапия.

Уставившись на системный текст, я мысленно хмыкнул. Вот оно что. Китайская косметика с запредельным содержанием тяжелых металлов. Очевидно, что Система адаптировала числовые показатели для удобства восприятия, обычно такое считается в ppm – частицах на миллион. К примеру, щепотка соли в ведре – это 100 ppm.

А еще я облегченно выдохнул. Хорошо, что вместе со свинцом был и кадмий, который действует моментально, иначе токсический эффект так быстро не проявился бы. Впрочем, мой новый модуль обнаружил это дистанционно. Любопытно, что мне даже не пришлось касаться крема рукой, что наталкивало на определенные мысли о природе Системы, но момент размышлять о ней был неподходящим.

Теперь оставалось сказать об этом Филипповой, но так, чтобы не говорить правду:

– Это крем, – объявил я. – Вы сами себя травили вот этим кремом.

– Да как же так? Это очень дорогое омолаживающее средство… – поняв, что проболталась, Филиппова вспыхнула и запнулась.

Я благородно сделал вид, что ничего не понял.

– Сколько вы этим кремом пользуетесь?

– Пару дней.

– И что, до сегодняшнего дня ничего не замечали?

– Я начала четырнадцатидневную аскезу, – смутилась Филиппова. – Думала, что тошнота и недомогание – это ее результат.

– Что за аскеза?

– Антиэйдж, – прошептала она и покраснела.

– Так, – покачал головой я. – А тот врач, что наблюдал за вами во время аскезы, он разве ничего не заметил?

– Да зачем врач на аскезу? – удивилась она. – Там же практики ограничения в питании, я не ем мясо, яйца…

– А борщ? – удивился я.

– Вегетарианский, – усмехнулась она.

– Ну, с питанием ясно, а остальное?

– Да там ничего такого.

Она пожала плечами и отвела взгляд. Говорить ей на такие почти интимные темы явно не хотелось, но я красноречиво смотрел на нее, и ей пришлось продолжить:

– Там в основном работа с энергиями, вибрациями, ну и плюс кремы разные, промасливания…

– А вас, случайно, не Великий Карун обучал дышать маткой? – не знаю зачем, брякнул я.

Она удивилась:

– Нет.

– В общем, «поблагодарите» подругу за подарок, – подытожил я. – Если бы вы попользовались этим кремом еще дольше, боюсь, никакие антиэйдж-аскезы вам бы уже не помогли.

Филиппова потупила взгляд, но потом взяла себя в руки:

– Спасибо вам, Сергей Николаевич, – тихо проговорила она. – Я вам обязана, по сути, жизнью. Даже удивительно, как вы так сразу выявили яд. А ведь мне про вас говорили совсем другое…

Поняв, что ляпнула лишнего, она осеклась и виновато посмотрела на меня.

Но я и на этот раз не отреагировал.

Она вздохнула:

– Я не должна была этого говорить, но так вышло… поэтому скажу вам правду. Единственное, что прошу: пусть это останется между нами. Пообещайте мне, пожалуйста.

– Обещаю, – сказал я, положа руку на сердце.

– Надеюсь на вашу порядочность. Нам позвонили «сверху» и сказали, какой приговор нужно вынести.

– Что мне делать? – тихо спросил я.

– Не беспокойтесь, – глядя мне в глаза, также тихо, почти на грани слышимости, произнесла она. – Я приму верное решение…

– А как же «сверху»? – удивился я.

– Черт с ними, – как-то лихо и отчаянно усмехнулась она. – Уйду досрочно на пенсию. Накопления у меня есть кое-какие, не пропаду. Буду путешествовать. Всегда хотела пожить всю зиму на Бали.

Она словно сбросила с плеч тяжкий груз.

– Но вы в Казани работу больше не найдете, – заметил я. – Да и в стране не найдете. Сарафанное радио сработает.

– Знаю, – кивнула она. – Но не забывайте, что я хороший и очень опытный юрист с большим стажем. В любую крупную компанию в юротдел… с руками оторвут.

Я тут же подумал про Алису Олеговну. Наиля ей явно надо менять, и теперь я знаю на кого.

Но пока рано было об этом говорить. Просто сделал себе зарубку в памяти.

– Только вы не расслабляйтесь, Сергей Николаевич, – вдруг добавила она. – После решения городского суда они подадут апелляцию в республиканский суд. И если апелляция поддержит вас – тогда кассационный суд. А еще есть Верховный. Так что все только начинается…

– Спасибо! – искренне поблагодарил я эту замечательную женщину, которая только что сделала такой сложный выбор между честью и выгодой.

Мы распрощались, и у порога ее квартиры я спросил:

– Когда все это закончится, можно будет вас пригласить на ужин или обед?

– Посмотрим, – неопределенно ответила она.

И только на улице я осознал, что так и не знаю ее имени.

Что ж, день получился продуктивный, а завтра – суд. Уже по-настоящему.

И во мне все больше крепло убеждение, что именно завтра окончательно решится, по какой стезе пойдет вся моя вторая жизнь.

Конец третьей книги