Текст книги "Бертолетова соль агентуры глубокого укрытия"

Автор книги: Данила Врангель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

Вид у него был как у живого покойника.

– Есть ещё желающие сделать заявление? – спросил Врангель. В ответ прошуршала тишина.

– Итак, – сказал Тайфун, мы сейчас вместе с вами начнём работу по переселению информации из

вашей башки в наши диктофоны. Но должен предупредить: специфика допроса русским

офицером не есть шедевр гуманности. – Добавил: – Хотя мы и не звери, естн. Начнём с тебя, – и

поманил пальчиком полковника разведки. Тот тяжелыми шагами подобрёл. Стал. Смотрел в

песок и потел.

– Механика такова, – жизнерадостно молвил Тайфун, вытащив из кармана блестящий револьвер

«Смит-энд-Вессон». Извлёк из барабана все патроны, затем вставил обратно один. Ладонью

крутанул барабан.

Продолжил, глядя на союзников по военным действиям.

– Есть очень хороший способ проверить себя на выживаемость. Он очень прост. Имя ему –

«русская рулетка». А? Не пол? Не слышали? Глубоко сомневаюсь. У нас, у русских, это такая же

традиция, как графин водки на завтрак. Так вот, зачем черножопому русский прибамбас? – мог

бы кое-кто спросить. Кое-кто мог бы ответить. Я, например. Затем, чтобы не использовать

дорогостоящие и постоянно врущие детекторы лжи, т.е. американские прибамбасы. –

Испытывающе оглядел отряд союзной армии, который подозрительно смотрел на револьвер и

внимательно слушал «русского медведя» с «русской рулеткой» в руках. Тайфун посмотрел на

полковника разведки и молвил:

– Все коды и доступы в тактическую и стратегическую сеть США первого уровня. Это вопрос

намбе уан. Уэлл?

Крутанул рукой по барабану револьвера и, протягивая его разведчику, дал инструкции и

предупредил:

– Говоришь всё, что знаешь, не исключая кодов к собачьим будкам, а затем делаешь так, -

показал, как, – и ничего страшного не случится, ежель, брат, правду сказал. В барабане

помещается десять зарядов, но патрон один. У тебя девяносто процентов выживаемости. Но! Не

дёргайся, парень. Мой «Стечкин» будет упираться тебе в живот. Соврёшь, процедуру повторим.

Шансы, естн, уменьшатся. – И добродушно добавил: – Полковник, врать не стоит. – Вытащил из

кармана цифровой диктофон и включил его.

– Всем отвернуться, – проорал Врангель в сторону шеренги и повёл из стороны в сторону

пулемёт. Добавил: – Десять шагов вперёд! Живо, суки.

Толпа пленённых союзников неуклюже развернулась спиной к Врангелю, Тайфуну и

полуобморочному майору. Затем отошла на десять шагов, дабы не слышать суть ласковой

беседы русского и американца. И она началась. Полковник тихонько заплакал. Он зашептал:

– Я фсьё скажу, фсьё... Но не састафляйте меня стрельять себье в голофу... У мьеня сын и

дочька...

– Я бы тебе поверил, – незлобливо сказал Тайфун, – но судьёй твоей правде придётся стать

Всевышнему, и помни об этом. А, кроме того, – в голосе зазвучала сталь, – у моего батальона

остался батальон сыновей и дочек. А? А? А? – Прорычал: – Что ты мне ответишь на это,

американская иуда?

Дрожащим голосом полковник американской армии начал исповедь. Когда, по прошествии

получаса, он стал перечислять количество лифтов в Пентагоне, следователь Тайфун решил

прекратить съём информации.

– Достаточно, полковник. – Испытывающе глянул ему в глаза. Напомнил: – Ваша жизнь в ваших

руках. Или моих. – Вручил американцу «Смит энд Вессон» и прижал к его животу свой

пистолет.

Добавил: – Вперёд, френд. Страна не забывает своих героев. – И выключил диктофон.

Полковник обмочился. Он безумными глазами посмотрел в бесстрастное лико Тайфуна; кинул

взгляд на сосредоточенного Врангеля; стал мелко икать, зажмурил глаза, приставил револьвер к

голове и нажал спуск. Револьвер негромко щелкнул, не обнаружа в барабане патрона. Разведчик

открыл глаза, сел на песок и снова заплакал.

– Тебе фартит, – сплюнул Врангель.

– Правда – она и есть правда, – констатировал Тайфун. – Фарт здесь не при чём.

Полковник протянул револьвер Тайфуну. Тот взял его, крутанул барабан и зычно гаркнул:

«Следующий!!!»

61.

Отто Шеллинг уверенно вёл свою группу самолётов, выполняя приказ Генерального штаба

Объединённых Операций. Его тяжелая супервооруженная машина SF-100 возглавляла своей

эскадрильей группу "Центр" воздушной армии Соединённых Штатов и Североатлантического

альянса, вторгающихся в воздушное пространство Украины с трёх сторон: литовское

направление, польское направление и румынское направление. Атака армии была давно

спланирована и лежала наготове в крошечном чипе в бронированном и заземлённом сейфе.

Само государство Украина являлось ассоциированным членом НАТО с ограниченной

возможностью взаимодействия, конверсивной ответственностью за свои вооружения и

испытательным сроком на неопределённое время, что само по себе могло несколько объяснить

сложившуюся ситуацию с национальной армией, но с другой – только запутать.

Официально, вся боевая техника государств, членов НАТО, передвигалась по территории

страны с целью отработки совместных действий в отражении террористического удара.

Террористов, по словам пресс-атташе Генсека НАТО, ожидалось обнаружить в Киеве. В

наименее вероятном месте на планете. До этого заявления.

Украинская авиация пункты базирования не покинула. Российские авиагруппы закреплялась в

пока неведомых местах. И всё было неясно до такой ясности, что Шеллинг зафиксировал приказ

о превентивном штурме Киева электронной подписью начальника Генерального Штаба и

спрятал чип с приказом в кармане.

Вскоре к главным силам всех трёх групп присоединились саттелиты. Литовские, латышские и

эстонские самолёты влились в группу "Север". Половина всей авиации Польши вошла в группу

"Центр". Румыны, венгры и хорваты догнали крыло "Юг".

Самолёты Сербии, Черногории, Боснии и Герцеговины, вооруженные ударными самолётами

российского производства, взлетели в воздух за десять минут до начала операции НАТО и

находились вне поля зрения американской разведывательной системы ССЦ (спутниковое

сопровождение целей). Их постоянно пытались отследить, обнаружить не могли и сербы даже

своим отсутствием смогли подорвать присутствие духа в штабе операции, летящем в

стратосферном самолёте под прикрытием десяти высотных истребителей.

Все американские офицеры знали, что у сербов на вооружении есть самолёты шестого

поколения МиГ-37, хотя те это отрицали.

Штурмовые истребители-бомбардировщики SF-100 двигались авангардом впереди тяжелых

"Геркулесов" и В-79, транспортирующих морскую пехоту США, спецподразделения различных

родов войск и десантные танки.

Всю авиагруппу, принимавшую участие в операции прикрывали пять полков F-117 и F-16M

идущих коридором выше и держащие жесткую координацию.

Общая численность всего авиационного эшелона составляла две тысячи сто самолётов плюс

около ста беспилотных разведчиков.

Соединённые Штаты выполняли фазу стратегического ударного плана МХ, запущенного в

действие ещё до любезностей русского и американского президентов по поводу Аляски и

Гавайских островов, и которые в этот момент только проходили, инициируемые психопатом-

сатанистом, запустившим баллистические ракеты.

Но процесс пошел.

Такие явления, в порядке вещей, когда происходит "большая игра" и реальность встаёт на дыбы, отшвыривая виртуальные расчеты, планы, графики, а предполагаемые последствия часто рисует

по своему сценарию.

В истории очень большое количество таких примеров, когда ситуацией управляет неведомо кто.

А вернее – она сама. Начиная с автономных боёв А. Македонского и продолжая Ватерлоо и

Битвой за Берлин.

Авиагруппировка из более 2000 самолётов приближалась с трёх сторон к Столице Киевской

Руси.

Визуально Киев стал виден за 200 километров. Он выглядел в виде высокой статуи с мечём в

руках.

Металлическая Женщина держала перед собой античное оружие, и вся светилась рубиново-

красным освещением. И только глаза, – это было видно в бинокуляр, – пылали голубым огнём.

Киев утопал во тьме, и кроме Родины-матери визуально просматривались лишь серые очертания

высотных домов.

– Что это такое? – подозрительно спросил, вглядываясь в статую, Шеллинг, обращаясь к Фихте, второму пилоту.

– Сейчас проверим, – ответил тот. И захлопал клавишами компьютера. – Есть. В этом квадрате

музей. И монумент Победы.

– Так это монумент?

– Ну, выходит, да.

– Фихте, ты представляешь, какая энергоёмкость у этого монумента? Он освещает треть Киева.

Откуда такая энергия, если электростанции взорваны, а линии электропередач обрезаны.

– Я ничего не знаю про электростанции, – ворчливо проговорил майор Фихте. – Сейчас из Центра

должны скинуть данные целеопределителей для корректировки целей. Всё, скинули. Это объект

А-41. Подлежит уничтожению в первую очередь, как и мосты через Днепр.

Фихте вытер пот со лба. Ему до сих пор казалось нереальным, что они начнут физическое

уничтожение стратегических объектов города. Ему казалось, что вся эта атака авиации,

поднятой ночью по тревоге, всего лишь сон. Но Фихте вспомнил Белград. Вспомнил Багдад.

Вспомнил... Мда. Вспомнить было что.

Второй пилот залюбовался формами Богини Победы и сказал командиру:

– Генерал, вы представляете, приказали уничтожить такую красоту!

– Значит, уничтожим, – спокойно ответил Шеллинг и уставился в монитор, изучая объект атаки.

Через некоторое время сказал напряженным тоном:

– Слушай, Фихте, кто планировал атаку? А-42 – Печерская Лавра; А-43 – Софиевский собор, – это

мне понятно, начался Крестовый поход. Но А-44? Зачем уничтожать Центральный костёл? Это

же оплот католицизма? Они там, в штабе, вообще что-ли башни местами поменяли. Так, может, развернёмся и пальнём по площади Святого Петра? Эй, на Базе? Меня не устраивает цель А-44.

Это не ошибка?

– Генерал, костёл в списке. У нас не ошибаются. Костёл – стратегический объект,

обеспечивающий политическую харизму города, – ответил из стратосферы генерал Джемс,

координатор операции. – В целях прагматической составляющей военной доктрины всей

операции, предполагаю вам поразить цели без комментариев. И, Шеллинг... Мы знаем о ваших

подвигах в Японском море, мы знаем, вы величайший специалист в военном деле, мы знаем, что

вы успешно проходили службу в войсках Ватикана, но ваше рвение на службе в своё время, пускай не перерастает в маразм.

– Чего? – воинственно не понял в шлемофон Шеллинг.

– Отто, – глиссируя на мягкий тон, сказал Джемс. – Никто же не приказывает забрасывать город

вакуумными бомбами. Но костёл обозначен как стратегическое сооружение. Никто из нас не

знает, что там внутри. Верно? И если уничтожение этого объекта способствует благополучному

исходу всей операции, то это уничтожение и в ваших личных интересах. Поймите меня

правильно. Обдумайте ход своих мыслей. Но только потом, во время разбора полётов. Окей? -

Стратосферный генерал отключился.

– Где русские самолёты? – скрипя зубами, вопросил у воздуха Шеллинг, решивший всё равно не

взрывать костёл. – Где русские? Моя разведка даёт отчёты слепых кротов. Какой дебил придумал

эти беспилотные и безмозглые самолёты? Фихте, чего молчишь?

– Я думаю, они все спрятались на востоке Украины. Ох, генерал! Предчувствие меня не

обмануло! Вот, пожалуйста, зеркальный пеленг с Лунной станции.

Шеллинг вгляделся в монитор. Проговорил, прищурившись:

– Да, вижу. Они спрятались в капонирах на востоке. Хм? А почему нам не доложили? Или не

заметили? Или это, может, камуфляж? Но, во всяком случае, мы уже кое-что знаем. До них ещё

далеко. Возможно, они и не взлетят.

Командующий группы "Центр" запросил информацию о российской авиации непосредственно

из Центра управления полётом в Италии.

– Отто, – ответил ему грозный голос. – Российская авиация или не взлетела и обвешалась

тряпками, или крадётся над землёй в паре метров, и её нельзя зафиксировать. У нас произошел

небольшой сбой, по этому и кое-какие неясности. Наш главный, базовый военный спутник

изменил орбиту и движется к Марсу. Воспользовался энергией пролетающей кометы. Ты

представляешь фокус?

– Пусть отваливает, – процедил Шеллинг. – Мы на Земле разберёмся без умников из NASA.

– Да, но он увёл с собой всю группировку тактических отражателей, на которых основана работа

ССЦ. Резервный, законсервированный агрегат уже стартовал, но он будет в рабочем состоянии

не ранее, чем через 12 часов, после ориентировки на Луну.

– Да плевать мне на Луну. Тут проблемы на Земле. Этот объект А-41, железная баба, похоже не

совсем простая. Не исключено, что у неё внутри лазерные генераторы. Мне это не нравится. До

неё сто миль, но я уже чувствую, что это какая-то Троянская кобыла. И не может быть, чтобы

русских самолётов не было в воздухе Украины!

– Может быть, и есть, Отто. Русские "Чёрные ягуары" способны висеть на месте, не отражая

радиоволны и их не видно на радарах ни в каком диапазоне. Это последняя новость.

– Как это висят, Макс? Висят покойники на засохших грушах! Русским нельзя верить, нельзя

верить и нельзя верить! Даже тогда, когда можно. Кстати, зеркальный пеленг с лунной станции

показывает какие-то объекты, укрытые в капонирах, на востоке, в районе Конотопа. Странным

образом похожие на самолёты. А? Макс? Что ты скажешь из своей Италии по этому поводу?

– Это для меня новость, будем проверять.

– Проверьте, проверьте... Если успеете. Мы готовимся к атаке.

– Шеллинг, согласуйте цели со мной.

– Сбрасываю файл.

– Ммм... Где объект А-44?

– А-44?

– Шеллинг, я знаю, что ты католик. Но я думаю, произошел сбой компьютера. Подтверди

наличие целеопределения на А-44. В моём компьютере нет координат А-44. Шеллинг!

– Слушай, Макс. Зато они есть в моём компьютере. Ты забыл об уровне управления операцией?

У меня полная автономность. Больше двух тысяч самолётов этой автономности ждут моей

команды. Ты мне обязан поставлять информацию. И поставляй, твою мать! Ты там, в Италии, рядом с тёплыми бабами в бикини будешь указывать, что у меня должно быть в мониторе на

поле боевых действий? Макс, попустись. Я иду в первом самолёте первым пилотом. В самолёте

группы "Центр", первым принимаю на себя удар ПВО. У нас в эскадрильи нет баб в бикини, Макс. У нас только парашюты и удача.

– Шеллинг, я на тебя не обижаюсь. Желаю удачи.

– К чёртовой матери твою удачу. Конец связи.

Фихте посмотрел на Шеллинга.

– Генерал, готовность двадцать секунд. ПВО всех типов на присутствие не обнаружено.

Спутники смотрят. И всё.

– Вижу, Фихте, вижу. . Но что-то здесь не то, майор. Меня слишком часто сбивали.

На дежурной, международной частоте из эфира прозвучало:

"Советское Информбюро предупреждает, дальнейшее продвижение опасно для вашего

здоровья".

– Что это? – выкатил глаза Фихте и стал глядеть на Шеллинга.

– Это шизофрения, – мрачно ответил тот. – Не обращай внимания. Она иногда посещает в

ответственные моменты.

Город лежал как на ладони в визирах лазерных прицелов. Громадный мегаполис, весь

застроенный высотными зданиями, над которым начинало вставать солнце.

Прямо по курсу Шеллинга, а они его не меняли, уже километрах в пятидесяти пылало изваяние

Матери-воина.

– Какая её высота? – спросил Фихте.

– Сто два метра, – ответил Шиллинг, глянув в приборы.

– А что это появились за тучи, командир? Или это дымовая завеса пошла? Может, повстанцы

вовсе и не покинули город?

– Какая ещё туча?

И тут Шеллинг заметил, что прямо над статуей сгустилось плотное грозовое облако,

расширяющееся словно смерч, громадной воронкой в самое поднебесье и исчезающее во тьме

ещё звёздного неба.

– Что за чёрт, его только что не было, – выговорил генерал. Он прищурено глядел на странную

тучу, держа палец на кнопке включения оповещения о нанесении удара. – Барометры на месте.

Не может же здесь быть торнадо?

– Да на торнадо как раз и смахивает, – прошептал Фихте.

Включилась связь. Говорил командир полка штурмовиков идущих по левому флангу.

– Генерал, что за текст прозвучал в эфире на дежурной частоте?

– Это шутят украинские хакеры. Скоро мы их шутки прикроем. Готовность десять секунд.

– Есть, сэр.

И тут громыхнуло! Из чёрной, воронкообразной тучи, собравшейся над Родиной-матерью,

ударила ярко желтая молния и попала прямо в меч, который был самой высокой точкой

монумента.

Фихте с ужасом наблюдал, как молния впилась в меч и осталась висеть, как огненный канат

между мечом статуи и небом.

– Святая примадонна... Что это? – выговорил второй пилот, прикрывая очками ослеплённые

глаза.

– Готовность номер ноль. Пуск! – хрипло скомандовал всем штурмующим самолётам Шеллинг в

свой гигагерцевый передатчик.

Но статуя выстрелила первая. Из её треугольного щита ударил сверкающий пучок голубых

элекроразрядов, исчезнул в небесных глубинах, и со страшным грохотом абсолютно прицельно

ударил по авиаотряду первого эшелона. Вслед за первым выбросом энергии последовал второй, третий, четвертый... В небе Киева запахло озоном. Статуя на своей подвижной платформе

развернулась на север, затем на юг, посылая туда такие же трансформированные удары энергии

приходящей от извивающегося и ослепляющего всё вокруг энергетического жгута,

вцепившегося в меч Матери.

– Шеллинг, ответь, Шеллинг, – хрипел в микрофон оперативный дежурный наступления из

своего стратосферного самолёта, летящего на высоте пятидесяти километров.

Какой там Шеллинг! Вся группировка Североатлантического блока, включая часть армейских

самолётов США, двигалась в единственно возможную сторону – в сторону земли. Электроудары

Киевской Богини вывели из строя всё бортовое электрооборудование, включая системы подачи

топлива. Американский десант, кляня своим "фак-ю" всё и всех, толпами вываливались из

заглохших "Геркулесов" и В-79, раскрывая парашюты, и пытался связаться с командованием. Но

ничего не работало! Истребители и штурмовики неуклюжими тушами принялись падать в

сельские огороды, на городские ратуши, на крыши домов, на лесополосы, на автотрассы, на

стадионы, на поля для гольфа, в реки, озёра, пруды, ставки...

Американская и Североатлантическая авиатехника заполнила украинскую землю настолько, что

государство мгновенно обогатилось стратегическим запасом чистейшего авиационного

алюминия, который, как и ведётся, где упал – там и пропал: самолёты принялись разбирать на

части ещё тёплыми и перетаскивать в пункты переработки цветного металла. Получить обратно

у Североатлантического блока оставалась возможность лишь "чёрные ящики", да и то, если они

были изготовлены из "черняги", а не из цветного металла.

А небо, тем временем, запестрело парашютным шелком. Какие только парни в авиационных

галифе не падали на головы украинским девкам!

Но злой, неудачливый и безденежный американец не котируется выше такого же украинца.

Вернее котируется, но на много пунктов ниже.

Да, зрители телевизионных каналов, арендующих восемь геостационарных спутников, не

ошиблись в своих предвкусительных ожиданиях. Они увидели зрелище, любопытней подрыва

бомбы в пустом городе, которое наблюдали в кинодокументальных материалах много раз.

Десятки тысяч парашютистов планировали над Киевской областью, без связи и совершенно

дезориентированные. Боевая задача была не просто не выполнена, она обернулась

стопроцентными потерями в технике – редчайший случай в истории сражений!

И штаб операции выдал из стратосферы очередную команду. С секретных аэродромов Албании, Болгарии и Хорватии, доселе спрятанные как коты в мешке, взлетели новейшие американские

истребители-бомбардировщики ХВА-22. С расстояния в сто километров они нанесли ракетный

удар по Родине-Матери, не сомневаясь в эффективности боеголовок из обеднённого урана.

Кроме Железной Женщины, целями являлись ещё пятьдесят шесть объектов Столицы Киевской

Руси.

"Чёрные ягуары", гнавшиеся за убегающим от них стратосферным штабом и десятью

самолётами охраны, развернулись вертикальной дугой и атаковали ХВА-22. Завязался бой.

Ракеты, тем временем, были разорваны последней вспышкой небесного огня, излучаемого

станцией.

Молния, питавшая меч, исчезла. Туча рассеялась. Солнце взошло над Днепром. Титановая

фигура даже не изменила своего цвета после столь яростной атаки. Но смотреть продолжала на

запад.

Ликвидатор хранил тайну объекта КАТЯ (Катодно Анодный Терминал Ядра), а не дурацкой

выдуманной бомбы на которую клюнули все спецслужбы отдав, тем самым, первенство

советской, давно канувшей в небытие. КАТЯ, по силе воздействия, представляла собой аналог

тектонического оружия. Чернобыльская АЭС, в своё время работала исключительно на объект

КА-75. Из Чернобыля до "изделия" на постаменте даже провели секретный метрополитен.

Технически, КАТЯ со своими характеристиками могла сбить все американские спутники,

включая систему "Шаттл". Но умер Брежнев. И все кануло в негашеную известь сверхсекретных

архивов.

Весь Киев был усыпан побитыми фюзеляжами самолётов, но один истребитель остался в

воздухе. И что же это за такая всепроходимая авиамашина? Это был самолёт Отто Шеллинга.

Это был самолёт старого воздушного волка, который прошел Багдад и Эмират, Рим и Крым,

Красное и Японское море. Его сбивали четырнадцать раз. А вот над Киевом пятнадцатого раза

не случилось. Шеллинг прочувствовал энергетический удар, наблюдая за рубиновым мечом, и за

секунду до атаки выключил всё своё электрооборудование на борту специальным рубильником, который смонтировал сам, и даже уберёг это нововведение от внимания главного механика

самолёта.

Правда, обратное включение было очень не стопроцентным. Вертикальные и горизонтальные

рули приходилось ворочать в ручную, а двигатель работал на 20% мощности. Боевые ракеты с

отключенными детонаторами автоматически были сброшены.

– Джемс, – запросил Шеллинг стратосферный штаб. – Это генерал Шеллинг. Прошу

подтверждения связи.

В динамике щёлкнуло. Запахло дымом.

– Да, Шеллинг. Мы все слушаем.

– Джемс, что происходит?

– Нанесён удар невыясненной системой. Ты первый, кто вышел на связь. Шеллинг, все твои

самолёты валяются в полях Украины. А где это ты?

– Я над городом. Город пуст. У меня повреждён двигатель и рули. Я жду приказа.

Побледневший Фихте вслушивался в разговор.

– Разворачивайся от этого чёртового Киева и лети в Польшу, это ближе всего. Да не попадись

"Чёрным ягуарам". Он добивают эти ублюдочные супер-секретные самолёты.

– Ты про ХВА-22?

– Да, Шеллинг, я про них. Хотя они и спасли нам жизнь. Отвлекли русских от моего самолета, и

мы уже над Атлантикой.

– Где?

– Над Атлантикой.

Шеллинг устало сплюнул. Хрипло сказал.

– Врёшь.

– Ну, почти. У меня сейчас свой путь. Ты слышал, что наш президент подарил русским Аляску и

Гавайские острова?

– Ты что несёшь?

– А в момент дарения, кинул нас на Киев, рыжая сука! Шеллинг, я лечу туда, куда не надо. А ты

уноси ноги из Киева. Мой тебе совет. Мы же немного друзья. Приказов от меня больше не будет.

– Связь отключилась.

Он всё-таки сумел выстрелить в себя. Уважаю. Надо сильно любить жизнь, чтобы расстаться с

ней.

– Кто?

– Хемингуэй. Настоящий боец не имеет права умирать больным, в кровати. Он сумел не

унизиться. Охотник на львов и умер как настоящий лев.

– Ох, что-то тебя последнее время клонит в такую непонятную тему. . Стих бы лучше написал.

– Все стихи о том же. О смерти. Просто надо понимать. И ты, вообще-то, со мной согласен. Но в

глубине души в глубине своих рефлексий и прочей ерунды...

– Самоубийство грех.

– ... которую и выдают за благопристойный смысл жизни. Зачем? – Помолчал.– Грех ощущать

себя дерьмом и передавать своими флюидами дерьмо другим. Чтобы тебя жааалееелии!!! Тьфу! -

Потушил сигарету. Закурил другую. – Вот это – грех. Ты сумей уйти, когда это необходимо.

Молча, тихо и без внимания. Влейся в реку Хроноса и исчезни так же беспричинно, как и

появился. Представь себя на месте того же льва, совершившего необыкновенную метаморфозу, и превратившегося в побитую собаку. В суслика! В тушканчика одноногого! Но эта метаморфоза

характера и натуры не касается. Можешь спросить у кого угодно, из бывших львов. Врать, конечно, начнут, но правду в глазах увидишь. А? Каково одноногому львищу разбираться с

толпой тушканчиков если он и сам тушканчик, да ещё одноногий, а другие помнят, что раньше

это был лев. А?

– О, господи. Не доставай. Что ты плетёшь? При чём здесь суслики и Хемингуэй?

Первый приблизил лицо вплотную ко второму и отчётливо проговорил:

– Все мы, рано или поздно, превратимся в старых, больных собак. Так устроен мир. Самый

верный способ прожить подольше – это побыстрее умереть. Латинская фраза momento mori ещё

либеральничает: она говорит своим текстом для понятливых – умри вовремя. Не забывай о

смерти. А то она сама о тебе вспомнит в самый неподходящий миг.

– У тебя приступ профессионального заболевания. Расскажи мне лучше о незабудках...

– А что ты понимаешь в фито-флоре? Что ты понимаешь в красоте? – И понизил голос: – Да

только тот, кто по настоящему ощущает и понимает красоту мира, только тот сумеет уйти как

Хемингуэй. Все остальные – плакучие болтуны, просящие у выдуманного бога бессмертия. -

Открыл базуку и вставил в неё заряд. Закрыл затвор. – Нет, ты прикинь? Бессмертие? А

собственно за что? А собственно зачем? – И закончил свою речь квадратной мыслью: -

Настоящий мужчина не имеет права жить больше сорока лет. Да так раньше и было. Ага! -

Поднёс базуку к плечу и с грохотом выстрелил из неё по вылетевшему прямо из-за дома №25, на

Крещатике, американскому штурмовику SF-100.

– Во ты даёшь! – изумился второй. – Ждал что-л, его? И откуда он взялся?

– Наверное, сбили не всех. КПД у Мамы, значит, не 100%. Но летел он как ошпаренный шмель.

Снаряд от базуки попал в бронированное днище штурмовика, самолёт завалился на крыло и

исчез за домами.

– К Днепру полетел промывать двигатель, – сказал философствующий снайпер. – Но его там всё

равно достанут. Хорошо, что мы имеем на данный момент? Подскажи?

– Группа из Тель-Авива в Киев не прилетела. Вовремя одумалась. Или ей повезло. Ты знаешь, что мне Дубина говорил по телефону? И предупреждал, что это секретная информация. Сбили

около трёх тысяч самолётов, включая беспилотные. Гнались и за стратосферной базой, – самолёт

спутник, стоит, говорят пять миллиардов долларов, – но она свалила, ей повезло. И какая-то

заваруха в мире серьёзная начинается. Сербы атаковали Лондон.

– Что ты сказал?

– Сербские "Чёрные ягуары" атаковали один из дворцов Королевы, подорвали Биг-Бен, разворотили всю Даунинг-стрит. Вместо той самой стрит, теперь стоит подобие Стоунхенджа.

Но они делали только показательные, политические нанесения ударов. Почти никто не погиб, по

меркам Багдада.

– Я не верю своим ушам. А американцы?

– Вот в этом-то и весь фокус. Русский президент чем-то зажал яйца американскому, и он от

счастья вернул России Аляску и подарил Гавайские острова. Кое-что ещё обещал. Да и насчёт

Кубы Дубина новость сказал. Это же его любимый остров. Куба объявила, что входит в состав

Российской Федерации немедленно, по факту заявления президента. А Россия пусть, если хочет, ратифицирует на любых условиях.

– Дубина перебрал пива. Меня предупреждали, что он может. А что со сбитыми "Геркулесами"?

– Из восьмиста "Геркулесов" и В-79 поражены все до одного. Десантникам повезло, машины

шли высоко, и все успели выпрыгнуть. Теперь будут ходить, еду выпрашивать. Мамка, дай

млеко, яйки...

– А что там русские на востоке?

– Русские дивизии прошли линию Батурина и бронетанковыми группами идут к Киеву. "Чёрные

ягуары" приземлились в Прилуках и дозаправились. В Киеве введено военное положение, на

улицу выходить запрещено. Ты же слышал, усатый по ретрансляторам орал?

– Да уж, прямо так все и сидят дома! Магазины грабят!

– И правильно делают. Жить то надо. Всё равно неизвестно, к кому колбаса попадёт. К тем же

голодным американским десантникам. Добредут до Киева, и начнётся голод.

– Может, ты и прав. Пошли вниз, к "Феррари". Надо тоже пополнить запасы продовольствия, -

сказал первый. – Мы свою задачу выполнили. И даже перевыполнили.

Оба бойца киевского Сопротивления стали спускаться с крыши дома вниз, на брусчатку

Крещатика, стуча французскими десантными ботинками по крыше.

– Сейчас, сейчас, Фихте. Мы долетим до реки, – говорил сквозь зубы Шеллинг, удерживая силой

рук штурмовик в горизонтальном положении. Кабина медленно наполнялась дымом. Что-то из

изоляции стало тлеть. – Город всё равно пустой, – продолжал Шеллинг. – Какой дурак будет

находиться в центре такого пекла? Сидят в метро как мыши, и бронированные заслонки

закрыли. Мы аккуратно полетим вдоль Днепра к своим войскам. Дорогу я знаю. И потуши ты то, что там тлеет!

– Генерал, смотрите, на крыше дома человек с оружием!

– Какой ещё человек?

И Шеллинг успел заметить несущуюся болванку снаряда, разорвавшуюся об днище самолёта.

SF-100 кинуло в сторону, и он чуть не зацепил высокий дом, в окно которого глядел худой дед с

трубкой в зубах.

– Фихте, нам повезло в крупном, но от роковых мелочей страховых полисов нет, – проскрипел

сквозь зубы немец.

Впереди показалось знакомая статуя со своим зловеще поднятым мечом.

– Вот она, – уверенно-испуганным тоном сказал Фихте. – Выдохлись её грозовые лазеры. Ууу, падлюка украинская. Надо было грохнуть её ещё с территории Италии.

И тут двигатель самолёта заглох. До земли было расстояние двести метров. Оно зовётся: смерть

парашютиста. Пока то да сё – бац, земля по рёбрам, и уноси склеенные ласты в штабеля.

Фихте испуганно повернул голову к Шеллингу. Тот смотрел вперёд. Под самолётом были жилые

дома и тишина. Штурмовик несся прямо на статую-убийцу.

– Шеллинг! – закричал Фихте. – Турбина стала!

– Молись, – ответил тот и дернул рычаг катапульты.

Мир шел к своей очередной политической парадигме упорно, неистребимо и тотально.

Муссолини и Скорцени замерли, пораженные невиданным зрелищем. Земля всколыхнулась и

задрожала. Над городом пополз глухой шум. Статуя Родина-мать, величественное сто метровое

каменное изваяние, вздрогнула, засияла светом невиданной силы, осветившим весь город, и

стала медленно разворачиваться вокруг своей оси, издавая сверхнизкий гул наступающего

урагана. Меч, зажатый в руке женщины-воина, ярко запылал рубиновым светом. Статуя

медленно развернулась лицом с Востока на Запад и замерла, зажав в правой руке меч,

источавший огонь, а в левой щит.

– Мать Святая! – прошептал Скорцени. – Этого не может быть, мы перебрали пива.

Муссолини пораженно смотрел на каменное изваяние, глядящее со своей высоты на Европу и

раскинув руки с громадным мечом и треугольным щитом. Итальянец хрипло сказал:

– Я всего ожидал от русских. Но не такого шоу. Всё, Скорцени. Я думаю, должен быть занавес.

Такого символа как этот, больше не создать никому. Сейчас на неё смотрит вся планета. А она -

на весь мир.

И зазвонил телефон.

– Спасибо за письмо, – сказал Ликвидатор. – Оно помогло мне завершить дело

предшественников. Детерминанта запущена, Бенито. Ты знаешь, что её остановить невозможно.