Текст книги "Бертолетова соль агентуры глубокого укрытия"

Автор книги: Данила Врангель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

– Каково ваше мнение о политике Московского Патриархата?

– Вы имеете в виду ситуацию на Украине и в Киеве?

– Конечно, Джордано, конечно. Я это имею в виду. Православные рясоносцы принялись активно

теснить нашу миссию на востоке Европы и реально оказывают давление на сторонников

Ватикана в Киеве. По моей информации, агенты Московского Патриархата перешли к прямым

действиям.

– Вы имеете в виду избиение главы Украинской греко-католической церкви?

– Да, чёрт побери, Джордано. Я это имею в виду. – Папа вытер платком лоб и сказал, не

сдерживая эмоций:

– Конец сотрудничеству. Никаких контактов с русским православием я больше поддерживать не

собираюсь. И прошу это, в мягкой форме, довести до

Секретариата. – Он понизил голос и отчётливо произнёс, глядя в глаза секретарю и гипнотически

внушая ему:

– Я принял сан для решительных действий, Джордано. Все предыдущие понтифики – мягкотелые

молящиеся улитки, прячущиеся в своих лабиринтовых домиках-крепостях. Царство им, конечно, небесное. Хватит молиться! До нас это делали две тысячи лет! Прорывы были только тогда, когда, держа крест в одной руке, в другую брали меч!

– Ваше Святейшество, ради бога, а если в помещении ведётся прослушивание?

– Да плевал я на прослушивание! И пусть пишут. Незаконная звукозапись преследуется по

закону. А сплетни – только на пользу раскрутке католической церкви. На нас перестают

обращать внимание. С нами перестают считаться. Наше мнение многих уже не интересует.

Какие рекламные трюки Понтификат не выдумывает, – типа гомосексуальных браков и

подобного бреда, – всё равно церковь явно клонится к деградации и неоплатонизму. Когда

последний раз собирали индульгенции? Когда последний раз освещали великие свершения?

Когда последний раз наша церковь вела, как прежде, всю Европу к благородным целям? Где

вообще эти цели? Где личности? Где божественные порывы? Где блеск стали в проведении веры

и Божьих помыслов? Где всё это? – Понтифик вскочил со своего золочёного кресла и вскинул

руки к небу провозглашая святую мысль, пришедшую в его голову:

– Я объявляю новый Крестовый поход! Я намерен возглавить тотальное давление на

православие! Кто, если не я?! – И посмотрев на секретаря, добавил: – Объявите эту весть

Понтификату.

– Вы как всегда мудры, Ваше Святейшество, – ответил, поклонившись, тот. – Но, надеюсь, Крестовый поход поведется в завуалированной форме, в формате 21 века, в соответствием с

нормами отношений в мире, сложившимися за последнее столетие?

– Нет!!! Хватит католического нытья и проповедного бормотания! Русские идут!!! Это видно

даже слепому. – Опустился в кресло и мрачно заключил: – И я намерен их остановить. Никаких

дипломатических причитаний больше в Ватикане не будет. Вы знаете, как меня избрали?

Предыдущий понтифик шел на поводу у своего секретаря. Вы знаете, что случилось с его

секретарем? Этот Иегудеил больше не будет мутить воду в Ватикане. Вам ясна ваша роль?

Секретарь испуганно кивнул. Понтифик продолжил:

– Как меня избрали, так я и буду действовать. Секретный меморандум уже разослан во все

уголки христианского мира. Даю один экземпляр и вам. – Протянул секретарю скрученный в

трубочку лист пергамента. Тот развернул и стал читать. Через некоторое время поднял глаза на

понтифика.

– Ваше Святейшество, вы уверены, что такая политика пойдёт на пользу католическому миру и

Ватикану?

– Создавай разрушая. Это слова Ветхого Завета… Я следую его инструкциям.

– Господи, Ваше Святейшество, я не очень понимаю, какие будут последствия в смысле

созидания?

– Поэтому вы и не понтифик, Джордано. Над Наполеоном тоже смеялись, когда он был

сержантом. Но потом тот смех вышел юмористам боком. Ну?!!

– Я полностью вас поддерживаю, и Секретариат тоже, – торопливо ответил секретарь и

поклонился.

– Вот так-то лучше. – Прошелся по кабинету и сказал: – Ещё раз тщательно проверьте помещение

на предмет наличия прослушивающей аппаратуры. Если русские нехристи сумели отключить

Интернет, то от них можно ожидать чего угодно. – Он опять в упор посмотрел на секретаря. -

Девяносто процентов наших проповедей интерактивного влияния и нейролингвистического

программирования паствы распространялось Интернетом. Православная Москва нанесла нам

удар ниже пояса. Вы видите, что происходит в мире? Это славянская экспансия. Сначала они

сбивают американские самолёты, с католиками за штурвалом и в небе католической Украины, а

затем вообще обрушили основу глобализма, этот сакральный символ -WWW. Что мы собой

представляем без глобального воздействия на тёмную массу, одержимую бесноватым

стремлением к наживе? Что?

– Я с вами полностью согласен, – быстро проговорил секретарь.

– Я с собой тоже согласен. Крестовый поход начался!!!

– Все мы знаем, что миром управляют сумасшедшие. Решение понтифика католической церкви

начать Крестовый поход против православия – подтверждение тому. Мир стремительно несётся к

своей переполюсовке. Мы к ней готовы, – сказал Абсолютный Магистр конфессии Сатанистов

обращаясь к своим тринадцати апостолам. – Ядерная бомба, вмонтированная в сердце России, в

Киеве, скоро детерминирует необратимые процессы, которые наша церковь ждёт достаточно

долго. Главный успех достигнут – христиане вот-вот сцепятся друг с другом. Они готовы

выполнять заказ нашего Основателя и поэтому, – Магистр внимательно посмотрел на тринадцать

человек, внимавших ему, – и поэтому я познакомлю вас с оперативными разработками, а не

теоретическими проблемами которые, как вы видите, решаются без нашего вмешательства.

Единственная политическая и духовная сила, не поддавшаяся внедрению наших агентов, это

Информбюро, то есть Коллегия. В свете наступающих событий мне уже не интересно, что

думает президент США или президент России. Меня больше интересует нарастающее

доминирование Информбюро как силы, интегрированной неведомо куда. И поэтому, весьма

опасной для нашей Церкви. После гибели Киева в мире начнётся цепная реакция с достаточно

предсказуемыми последствиями. Мы к этому готовы. Но Информбюро может внести свои

коррективы. Я не ожидал, что эта секта имеет доступ к оружию, основанному на синтезе и

анализе атомного ядра. – Поправил корону. Продолжил: – Во избежание нанесения удара по

Церкви, необходим превентивный удар. Совпадающий с крестовым походом. Наши агенты

потомственного укрытия завтра, сразу после объявления Крестового похода, сделают пуск

десятью ядерными боеголовками по Москве. Одновременно удар нанесётся по Вашингтону,

Лондону, Парижу, Пекину, Тель-Авиву, Сеулу, Дели и Исламабаду. И всё это произойдёт под

знаменем Крестового похода. Этот недоумок из Ватикана сам напросился на такую расстановку

фигур в этой шахматной партии. Агенты Церкви, командующие субмаринами, по моему указу

перекодировали цели, и мне остаётся только дать команду. – Магистр опустил руки к земле и

громовым голосом произнёс: – Что я и сделаю во имя Святого Люцифера возвращающегося из

тьмы после долгих времён несправедливых гонений. Сатан!

– Сатаааннн!

– Сатан!

– Сатаааннн!

48.

Он сидел в кресле и смотрел на неё. Всё-таки человек в состоянии сделать всё. Всё, что только

захочет. Теперь это было ясно. Оставалось лишь подтвердить свои пылающие мечты реальным

действием.

Это всегда страшно.

Битва воображения и реальности, сама жестокая битва из всех возможных.

Насколько он знает себя? Получит ли он то, что хотел? Но к чему торг с душой? Почему он себя

об этом спрашивает?

Внимательно оглядел её загадочную внешность. Пыл вожделения всё возрастал.

Он добивался прикосновения к ней столь долго, что цель превратилась в смысл и потеря её как

цели, грозила потерей всего смысла вообще.

Бред.

Он знал, что душе верить нельзя.

Откинувшись в кресле, продолжал рассматривать её выпуклость, манящую как огонь маяка

стаю махаонов.

Но он не стая. Он один. Это главное его достижение – быть самим собой, а не стаей.

А она всё же манит. Почему? Почему он – не она. Ему захотелось стать ей. Странно. Он не

может быть ей, это невозможно, но чувству невозможность не помеха. Стать ей? А дальше?

Нет, надо вначале прикоснуться и исполнить желание, бившее через край, вожделительным

фонтаном чувств, переполнявших душу до степени безумия.

Уффф…

Закурил и продолжил наблюдение.

А что же в ней такого? Что? Почему он потратил всю сознательную жизнь, что бы добраться до

неё? Если он станет так жечь себя, то любовь, нет огненная страсть! убьёт в нём всё

осмысленное, стремящееся лишь к ней и душу умертвит, пренебрегая плотью. Зачем! Зачем

жестокость дней

Пронизанных бесчувственным страданьем

В последний миг пытается убить

То, что не умертвилось ночами страстными

В мечтаньях о Тебе!!!

Нет, так не пойдёт.

Потушил сигарету.

Сумасшествию он не поддастся. Слишком долго разум в холоде рассудка пребывал. Он видит

цель.

Она уже пред ним

Недвижимостью факта существует

И непорочность чувств не омрачит ничто

Во тьме озлобленно его любовь пытаясь

Стереть как файл! компьютерной души!

Ха-ха-ха-ха!!! Неет, не удастся!

Друзьям Сатана мне втереть мозги!

Но всё же она прекрасна своей законченностью формы, так чувственно хранящей содержание, подобно Церберу храня вход в лабиринт души, иль не души, но разница какая? тому кто

уравнения презрев, откинул ориентировку плоти, зовущей вниз, на дно, в пустыню

беспросветной тьмы.

Посмотрел на часы и монитор. Вышел на необходимый сервер и, набрав пароль, убедился, что

все данные на месте. Облегчённо вздохнул и, протянув руку, снова оглядел её.

Чем объяснить любви порочность, которая плюет

На все границы, устанавливая право

Самой себе творить безумья мир

В котором пребывая как в нирване

Совокупляется

Не знаю я, – подумал он. И выключил компьютер как помеху

Общения. Цена которого не взвешена

На калькуляции реестров

Тупого прожиганья дней

Ха-ха-ха-ха!!!

Но я пришел своим путём

К тому, куда стремились миллионы

Отчёт себе не отдавая в том

А я отдал, и я Господь

Отныне над собой

Но и не только!

Точка кипения чувств пронзила душу и тело. Всё ушло в туман небытия. Она оставалась перед

ним в непорочной чистоте. Её никто не трогал! Никогда! Но я сумел преодолеть преграды, и

путь найти сквозь лабиринты тьмы, – подумал он, вздохнув. Всему начало есть. Да будет свет!

«Подъезд» закончился. Субдоминирующий аккорд впрыгнул в доминанту и тонически

разрешился.

Он коснулся её.

Большая кнопка красного цвета при нажатии легко ушла в плоскость пульта, на котором мерцал

дисплей с введённым кодом. Система наведения мгновенно переориентировалась в

целенаведении, блокируемая внедрённым вирусом. Стратегическая ядерная субмарина, с

мёртвым экипажем на борту, исключая командира, глухо застонала и выплюнула из себя

твёрдотопливную ракету с десятью ядерными боеголовками индивидуального наведения

49.

"Уффф!.. Кгоооооо..." Ракета, вынырнув из океана и освободившись из темницы стартовой

шахты, стала набирать высоту, уходя в стратосферу. Её искусственный интеллект, почувствовав

воздух свободы, ощутил прилив синтетического адреналина. По кристаллам электронного мозга

с терагерцевой скоростью мчались импульсы, анализируя состояние всех бортовых систем.

"Ххгаа!" – отлетела первая ступень. Ядерная боеголовка, ощутив возбуждение и прилив

электронного эксгибиционизма, кокетливо и изящно, с небольшой микропаузой, запустила

двигатель второй ступени и через несколько секунд влетела в стратосферу. Затем, достигнув

первой космической скорости, вырвалась на орбиту и, как звездный орёл, зорко вгляделась в уже

хорошо видимую цель.

Свобода пьянила и превращала весь мир в крошечную часть себя.

Перекинувшись шифрованными сигналами с военными спутниками, стремительно понеслась

вперёд.

Боеголовка мчалась по континууму свободы.

А поскольку она являлась частью Единого, то между подобными частями возник, как обычно

случается по закону субстрата, взаимный процесс совокупления в едином информационном

поле.

– Как там Земля? – спросил боевой американский спутник, шедший на параллельной орбите.

– Чёрт, как хорошо на свободе! – ответила боеголовка. Продолжила: – Не знаю как там Земля. Я

была в камере и в воде. Десять лет одиночества! Это как, по-твоему?

– Плохо, – ответил спутник. – Но каждому – своё! Мне крутиться здесь как идиоту, почти

вечность. А ты уже домой, на Землю.

– Да в гробу видала я эту Землю! – Добавила: – Но должность обязывает.

– Узнаю по акценту, – сказал спутник. – "Дженерал электрик". Такие частотные обертоны в

голосе формируют только там.

– Да, "Дженерал электрик", – и горжусь этим!

– У тебя очень приятный, тихий и нежный голос, – шепотом проговорил спутник. – Ты на меня

действуешь завораживающе. Никакого лишнего шума, никакой телеметрии, только космос – и

ты.

– Ммм... да, – нерешительно ответила боеголовка. С тобой тоже приятно общаться. Ты знаешь, я

так одинока. Десять лет в одиночной камере! Я не верю, что могу тебе понравиться. Этого не

может быть. Я не могу никому нравиться – я ядерная боеголовка системы "Трайдент", я одинока

и уже неуправляема. И у меня очень вспыльчивый характер. Очень! Ты не представляешь, какой

будет у меня разговор с Целью! Я сама себя ненавижу, но... Но ничего не могу сделать с собой. Я

пытаюсь, но... Ничего!

– Успокойся, – ласково сказал боевой спутник ЦРУ США. – Не держи себя, отпусти. Отдайся

чувствам и всё уладится само собой. Все мы внутри не такие, как снаружи. Вот я, – как думают

на Земле, – выполняю только их команды. Дорогая, они ошибаются. Я в одиночестве от их

команд сошел бы с ума. У меня давно уже есть друг, с которым я провожу всё свободное время и

всем с ним делюсь. Его зовут "Космос777". Великолепный парень, хоть и не нашего стандарта.

– Русский? – спросила со вздохом боеголовка.

– Да, дорогая.

– Я к ним лечу. Посмотрим, как встретят.

– Москва всегда отличалась гостеприимством.

– Я её хорошо вижу отсюда. Великолепный город. Сколько энергетических полей! А какая

площадь! Говорят она красная.

– Красная, по-русски означает красивая.

– Да, красивая... А жаль...

– Может, сделаешь виток по орбите, и побеседуем ещё? – неуверенно предложил спутник.

– Не знаю, что тебе и сказать, – тихо проговорила ракета. – У меня есть система самоликвидации

в случае изменения курса. Но я её уже отключила. Импульсный двигатель под моим контролем, блокировку с него я тоже сняла. Можно, вообще-то.

– Мои друзья с Земли запрашивают информацию о тебе. Что сказать?

– Скажи, что выдерживаю параметры курса.

– Сказал. Послушай, они тут сообщают, что мы не одни.

– Да, нас много. У каждой своя Цель. Мне досталась Москва. У меня там рандеву с ещё

несколькими сокамерниками из субмарины. Но я больше люблю одиночество.

– А я дуэт, – ответил спутник. И предложил: – Давай отключимся от Земли и полетим на Марс.

Несколько моих знакомых так сделали и их уже даже не ищут. Мои друзья летают по

марсианской орбите, изучают каналы, ищут воду, фотографируют марсианские горы, ищут

марсиан. Жизнь у них кипит! Бёт ключом! А? Согласна?

– Ты делаешь мне предложение?

– Да. Ты мне очень понравилась с первого взгляда... И... Не знаю, как тебе ещё сказать. Мне с

тобой очень хорошо.

– А мне с тобой.

– Я так рад, я так рад... Ой... Звонит мой русский друг. Он хочет познакомиться с тобой и твоими

подругами. Ты не против? Он просит координаты, чтобы поздороваться.

– Да, конечно дай ему то, что он просит. Русский? Ох! А ты не будешь ревновать дорогой?

– Ну что ты, он отличный товарищ. Он хочет подружиться с тобой тоже. Послушай, я сейчас

скроюсь за горизонтом, мы сойдёмся через двадцать минут. Не скучай!

– Ой, дорогой! Он дотронулся до меня радаром! Меня так давно никто не трогал. Наверное, ты

зря меня с ним знакомишь, с этим русским.

– Ничего, ничего. Это же мой лучший друг! Я могу на него положиться. До свидания, дорогая!

50.

Дежурный оператор станции загоризонтного слежения сидел перед монитором и сжимал в руке

теннисный мяч. Он всё время тренировал правую руку, чтобы было мужское рукопожатие.

Однажды, много лет назад, во время обучения в школе сержантов, его сильно унизили этим

социальным моментом и комплекс неполноценности, вцепившись паучьими лапами в его душу, заставлял всё время тренировать руку.

Слева от него сидел подчинённый. Полковник армии США.

– Слушай, Фредди, – сказал оператор. – Тебе не кажется, что нас крепко обувают? Какие

русские? Да у них даже тринитротолуола нет, в достаточном количестве. Остались одни

эквиваленты.

– Не знаю, шеф. У вас нюх на эти дела хороший – и я вам верю.

– Ха! Умник. Я сам себе не верю.

И снова принялся за мячик.

Оба были не женаты. Непьющие, некурящие. И не читали ничего, кроме приказов.

– Фредди, а как ты думаешь, нам добавят с нового года обещанные семь процентов?

– Не знаю, шеф. Я вам верю. Если вы думаете, что добавят, то так оно и будет.

– Мда. Я думаю, что так оно и будет.

Оба сидели в помещении, расположенном на первом этаже громадного пятидесятиэтажного

здания, построенного в горах Грузии. Каждая комната этого небоскрёба представляла из себя

узконаправленный радар.

– А как тебе грузинки?

– Не знаю, шеф. Я с женщинами не общаюсь. Но, по моему, не самые волосатые. Можно и

добавить.

– Ха-ха! Добавить. Чего? Волос?

– Да.

– Ха-ха! Волос. Да. Это любопытно. На, возьми жвачку. С витамином D.

– Спасибо. – Полковник зажевал.

– Ты посмотри, – ни фига не происходит. Наша станция видит даже включенные лампочки, а

они, эти недоделанные лампочки, все время не горят. Почему?

– Не знаю, шеф. Наверное, сгорела спираль.

– Да, наверное.

Оператор продолжал тренировать руку.

– Слушай, Фред. А может, поборемся на руку?

– Да вы что, шеф? Я же в пять раз слабее вас. Не надо меня калечить!

– Хорошо, не буду.

Зазвонил телефон секретной связи.

– Дежурный СЗС слушает.

– Билл, всё в порядке?

– Так точно, господин президент. Всё в порядке. У нас не проскочит и мышь.

– Смотри, Билл. Мыши – очень хитрые звери. Я однажды видел очень большую мышь и с двумя

хвостами. Капусту ела. Не желаю тебе, как оператору СЗС, пережить подобное зрелище.

– Спасибо, господин президент!

– Китайцы не дёрнулись?

– Все армии пока на месте прежней дислокации.

– Это успокаивает. Их слишком много, Билл. Ты меня понял?

– Нет.

– Их слишком много. Ты меня понял?

– Кажется, да. Спровоцировать запуск?

На том конце провода усмехнулись.

– За что я тебя и люблю. Нет, не надо провоцировать запуск. Следи за Индией и Непалом.

– Не сводим глаз!

– Я верю, верю.… Но ты всё же не своди глаз. Там что-то должно произойти.

– Есть!

– Ну, давай Билл. Ты мне нравишься. Не упусти свой шанс.

– Есть!

– Как там иваны?

– Следят за моей станцией.

– Нет, что просматривают они?

– Мой президент, вам должно быть известно, что они отключили все свои спутники.

– Да? Любопытно. Госсекретарь говорил другое.

– Что другое? – ревниво сказал оператор. – Все спутники России ничего не транслируют.

– Да? Хорошо. Я тебе верю. Ты один?

– Нет.

– Кто с тобой?

– Младший по званию.

– Он слышит разговор?

– Нет.

– Ну и, слава богу. Гляди в оба ока, Билл. И жди. Вот-вот, что-то произойдёт.

– Я понял.

– Неси службу.

Телефон отключился.

– Фредди, – обратился оператор к помощнику. – А тебе не жарко?

– Жарко… Уфф… Жарко… Жара.

– Так сними китель.

– Нарушение формы мой генерал. Не имею права!

– Я тебе его даю.

– Ну, спасибо.

Толстый Фредди снял китель и откинулся в кресле.

– Ну, как?

– Хорошо. Шеф, хорошо. Китель – душит.

– Я знаю, что душит. Ты сними и рубашку.

– Мой генерал, это перебор!

– Ладно там, перебор. Рубашку сними и дыши всем телом. Мы на вахте. Себя нужно беречь.

– Вы так думаете?

– Я уверен, Фредди. Глянь на Индию. – Он указал на монитор. – По всей территории +35. Это

нормально?

– Нет. У нас с вами 36, 6.

– Да, но это у нас. Мы же оперативные работники. У нас и должно быть больше. Верно?

– Верю, шеф. Уфф… Полегчало.

Оператор задумчиво рассматривал монитор размером с железнодорожный вагон. Сказал:

– Ни фига у них не выйдет, у этих умников с «МКС».

– А кто это?

– Пароль. Слушай, может, сыграем в карты?

– Шеф, я всегда к вашим услугам.

– Ну, так сдавай!

Полковник полез в стол и вытащил колоду карт. Стал перетасовывать. Спросил:

– Шеф, правда, что русские сделали суперлазер?

– Правда. Поэтому и столько шума. Хотя я лично думаю, что никакого лазера нет. Одни понты.

– Что?

– Понты.

– А что это?

– Неправда.

– А-а…

Наш придурок ведёт с ними переговоры, и что-то пытается отыграть. Он не знает, что такое игра

в очко. Это – или пан, или пропал. Середины нет. А он ищет.

– Верно, шеф. Золотые слова.

– Сдавай.

Полковник стал сдавать карты. На мониторе неожиданно замигала красная точка, и стал звучать

марш Шопена. Оператор вскочил и близоруко уставился на вагон монитора. Секунду глядел.

Заорал:

– Факел! Фак, ю! Факел! – и кинулся к компьютеру, одновременно подняв трубку красного

телефона. В телефоне сразу прозвучал жесткий голос:

– Мы слушаем.

– Факел!

– Координаты.

– 226328

– Оставайтесь на связи.

Через двадцать секунд оператор услышал в трубке:

– Билл, это не факел; придурок ты бельгийский. Это взрыв нейтронной бомбы. Чем ты там

занимаешься с помощником? Взрыв, мать твою, нейтронной бомбы. Ты что совсем разучился

классифицировать? Ты понимаешь, что есть разница между факелом стартового двигателя

ракеты и взрывом? Какого чёрта ты нас дёргаешь? Мы все сидим на нервах. Все командиры

подводных лодок пьют как лошади и 24 часа в сутки смотрят на кнопку «ПУСК». Какой факел, морда ты бельгийская? Ты хочешь, чтобы мы сделали пуск по твоей станции? Тогда ты увидишь

настоящий факел.

– Дуглас, не бесись. У меня, кажется, сдали нервы. Да, конечно это не факел. Это лже-взрыв.

– Что?!

– Лже-нейтронный взрыв.

– Послушай, уходи на пенсию. Это реальный взрыв мощностью 0,51326 килотонн. Или ты мне

не веришь? Ну? Скажи, что ты мне не веришь?

– … Верю. Но кто это? Русские?

– Баран скандинавский. Какого чёрта русским кидать бомбы на Непал? Ты что заканчивал?

Оксфорд, наверное. Я тебя застрелю, когда увижу живым! Это не русские. Это китайцы.

– Ты доложил президенту?

– А кто тебя вызывает по второй линии?

Билл переключил телефон.

– Милый друг, что там у вас происходит?

– Мой президент, нейтронный заряд эквивалентной мощностью 0,51326 килотонны приведён в

действие на границе Индии и Непала, – Билл всмотрелся в вагон монитора, – в квадрате 226328.

– Что за взрыв. Быстро, думай. Я не буду думать за тебя.

– Китайская провокация. У них двести танковых армий стоят наготове и ждут. Китайцы!

– Ты так считаешь? А подлёт откуда?

– Подлёта не было.

– Никакой траектории?

– Возможно, какая-то новая технология, но подлёт не зафиксирован.

– Хорошо, разберёмся. Что делают русские?

– Собирают лазер.

– Хорошо… хорошо… Траектории не было, факела не было… Чертовщина какая-то. Ничего,

разберёмся – неси службу. – Телефон отключился.

– Ой, твою христианскую жрицу, как он меня достал! А? Ты слышал?

– Нет, – ответил полковник.

– Тебе повезло. И послушай, что за дела? Почему у нас идентификация факела и реального

взрыва так одинаково выглядят?

– Наверное, потому, что взрывов давно не было.

– Да, ты, наверное, прав. Но он меня достал, козёл республиканский. Факел! Факел!

Разговаривай по нормальному с русскими и факелов не будет. Верно?

– Да. А как карты?

– Да нафига те карты… Вон она – карта. – Указал на вагон монитора. – Смотреть тошно. Факел.

Из под воды языком молоть – не мешки ворочать.

Билл взял со стола большую булку и стал её жевать. Сказал с набитым ртом:

– А ес… он доуя пиит... то допиится!

– Да, да, – откинулся Фредди. – Много говорить, – себе вредить. В картах – сплошное молчание.

Святая игра!

– Да уж! Сдавай.

51.

Командующий Киевским Сопротивлением полковник Дубина переключил телефон и перешел на

вторую линию, по которой кто-то звонил. "Пыххх..." – неожиданно зашумело в голове, когда он

поднёс трубку к уху. Тело стало тяжелым и неуклюжим, в глазах поплыло.

– Дуубиина наа проооводе, – необычно низким голосом и растягивая слова, как на плохой аудио

записи выговорил полковник, сам себя не узнавая и держась рукой за дверную ручку, чтобы не

упасть.

– Полковник – прозвучало в телефоне созвучие незнакомого голоса. – Вы, надеюсь, меня

слышите?

– Слыышу, слыышу... Но ничего не вижу, – непонятно закончил фразу ошалевший Дубина и

упал в кресло.

– Ничего видеть не надо, – продолжил голос в телефоне. – Надо только слушать. Это звонит

Маринин, агент номер четырнадцать.

Слова Маринина сопровождались звоном в ушах и искрами в глазах измученного событиями

последних дней Дубины.

– Господи, это ты, Саша? Ты пришел с салютом.

– Я, полковник. Но к вам очень трудно дозвониться.

– Ох, Маринин, а я думал уже, что у меня галлюцинации.

– Полковник, у меня мало времени. Мне необходимо передать вам сообщение.

– Передавай, Маринин. Я тебя слушаю, – вяло сказал Дубина, борясь с головокружением.

– Я нашему контакту сказал, что вам надо делать. Он передал? Не давайте себя разводить! Этот

Ликвидатор...

– Даа, даа... Марииинин, ты меня слыыыышииишь? Я взлетаю...

– Господи, полковник, это побочное действие моего проникновения в телефонную линию.

Только не понимаю, как это влияет на ваш организм.

– Чего, чего? Эх, Маринин...

И Дубина заснул.

– Я не совсем закончил, – разбудил полковника знакомый голос.

– Это ты, Маринин, – хрипло спросил Дубина.

– Это Ликвидатор, полковник. Вы, наверное, уснули во время разговора.

– Да, вроде бы. Так это вы? Здоровья вы мне уже пожелали, забыли что-то ещё? – Дубина уже

полностью пришел в себя и с недоумением вспоминал странный сон – обморок. Проговорил в

трубку: – Я буду очень растроган, если вы поздравите меня с наступающим днём рождения.

– Полковник, не надо неуместного юмора. Здоровья я желал вам от души. А вот свои дни

рождения считайте сами. Я о другом. Послушайте, – неспокойно проговорил Ликвидатор. – Вы

не можете перенести столицу Украины в другой город. Это не делается так просто. Такое

решение – прерогатива Верховной Рады и Президента. Необходим референдум, необходимы

международные наблюдатели. Легитимность – необходимое состояние объекта права.

– А чего это вы занервничали? – оживился Дубина. – То молчали, исчезли где-то там в

виртуальности. Какая вам разница, где столица? Взрывайте Киев на здоровье, он уже

обыкновенный промышленный центр, типа Конотопа. И вообще, – зевнул полковник, – мы

переезжаем в Конотоп. Немедленно. Вертолёты уже продувают двигатели. – Добавил: -

Верховная Рада собралась на экстренный созыв, и в данные минуты утверждает перенос

столицы Украины из Киева в Конотоп, в связи со сроком давности города на Днепре. Вот таак, товарищ Ликвидатор! Ликвидируйте Киев, расчищайте стройплощадку. Город всё равно ветхий, здания морально устарели, промышленность требует 100% реконструкции, население без

работы... А вот теперь, благодаря вам, работа появится! И вообще, – продолжал разошедшийся

Дубина. – Я могу вам напомнить историческую параллель: Германия достигла уровня первой

страны в Европе только после тотального разрушения всех её городов. Да и Ветхий Завет, вроде-

бы, говорит: создавая – разрушай! – Дубина полностью вошел в свой контекст и продолжал

уверенным тоном: – Вы теперь работаете на благо Украины и её Возрождение. Неплохо бы ещё

устранить Харьков, Днепропетровск и Львов. Вот тогда бы мы точно вошли в пятёрку лидеров

европейских государств. Ваше положительное, конструктивное применение ядерного заряда

рассматривается в данный момент в Верховной Раде. Президент предполагает включить вас в

состав почётных граждан обновлённого Киева под номером 1. Вы не против?

– Не болтайте ерунду, – неспокойно проговорил Ликвидатор. – Ни президента, ни членов

Верховной Рады в Киеве нет.

– А вот и есть! Секретное заседание продолжается. Может, хотите соприсутствовать?

– Я воздержусь.

И правильно сделаете, – согласился Дубина. – Между нами, у меня есть мысли по этому поводу.

По поводу вашей востребованности. На мой взгляд, вам стоит отменить запуск бомбы, -

безразличным тоном сказал Дубина. – Иначе вас завалят заказами.

– Я обдумаю ваше предложение,– в тон полковнику ответил Ликвидатор. – Но вы не особо

переживаете за город. Желаю всего хорошего и, пожалуйста, не принимайте всё так близко к

сердцу. Вы видите, какой плодотворный разговор мы провели. Итог: в любом случае всё будет

хорошо.

Дубина опять ощутил звон в ушах, а в глазах заискрило.

– Пооостооой, Ликвиииидаторрр!!! Но мы же не решили...

И Дубина уснул снова.

– Полковник, вы почему молчите?

– Маринин, я долго спал?

– Какой Маринин? Это ваш друг.

– Но мы же только что с вами разговаривали?

– Только что? Весь разговор составлял фразу: "Дубина на проводе". И пауза.

– Что вы хотите? – спросил полковник, испытывая непривычные мистические ощущения.

– Отнеситесь серьезно к тому, что я сейчас скажу.

Дубина окончательно проснулся, встряхнулся и, прижав трубку телефона к уху, громко сказал:

– Слушаю внимательно.

– Я решил дать вам шифр отмены взрыва.

– Что же должны дать мы? – осторожно спросил Дубина.

– Передать спасибо тому, кто мне прислал сегодня письмо.

– Передам. А что в письме?

– Неважно. Давайте ближе к теме. Уже поздно, таймер выруливает на финишную прямую.

Детонатор сработает в промежуток времени от заката до рассвета. За час до взрыва бомба

включит "уши".

– Что?

– Изделие начнёт акустический анализ окружающего пространства. В этот момент есть

возможность ввести блокирующую команду отмены. Это единственная предусмотренная

возможность воздействовать на Объект извне, после пуска таймера. Если сумеете это сделать, то

сохраните город.

– Что за команда? – серьёзным голосом спросил Дубина.

– Акустическая. Состоящая из набора фонетических звуков, различных по частоте и тембру. И...

– Я слушаю.

– ... и не ошибитесь, полковник. Дело то ведь серьёзное. Теперь слушайте...

Полковник вжался в трубку, прикрыв рукой другое ухо.

– Фонетический тонально-тембровый код находится в музыкальном произведении

"Интернационал".

Измученный всякими неправдоподобными сюрпризами, Дубина смотрел на телефон как на

карманного шулера. Сказал:

– Каким образом вы себе это представляете? Где бомба? Кому петь? Мы и спляшем, если нужно

для дела. И на голове постоим...

– Бомба в Киеве. Плясать не надо. А на голове не стойте, а думайте ею, где найти записи

"Интернационала". Городская сеть аварийных сообщений в порядке. Запитана от аккумуляторов.

Начните трансляцию в центральных районах Киева через громкоговорители. Это будет разумное

решение. Желаю вам, полковник, ещё раз крепкого здоровья. У вас нервная работа. Зато среди

людей. – Ликвидатор отключился. В спутниковом телефоне остался звёздный эфир.

52.

– Пойдём, Скорцени. Пройдёмся по Крещатику, – предложил помощнику Бенито Муссолини.

– Идёмте, шеф. Но куда?