Текст книги "Бертолетова соль агентуры глубокого укрытия"

Автор книги: Данила Врангель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

парусом, на котором было чёрными буквами написано: SOS, а ниже USA. В лодке лежал человек

и смотрел в небо. Он был в форме военного лётчика.

– А это что за камикадзе?

– Наверное, атакует остров. Месть за Перл-Харбор, – ответил Чередниченко. Отключи

стабилизацию, у нас впереди ещё все японские острова. Одна гора Фудзияма чего стоит.

Несколько минут меняли энергетику японских мегалитов. На Хоккайдо, на самом севере,

уничтожили сразу три объекта помеченные красной отметкой.

Включился монитор. С него глядел командующий с жесткими глазами.

– Чередниченко, предупреждаю, скоро Непал. Это серьезно.

– Все понял.

– Как себя чувствует янки?

– Воет как собака. Теперь замолчал. Грызёт цепи, наверное.

– У нас тут проблема с американцами. Мы утверждаем, что «МКС» без управления. Они,

конечно, не верят. К вам движется челнок «Дискавери» Внимательно отслеживайте их.

– Вижу, вижу «Дискавери». Сближается.

– Пусть сближается, но запусти боевые лазеры.

– Две установки в рабочем положении.

– Действуйте по обстановке.

Экран погас.

Бородатый космонавт вгляделся в монитор.

– Да, Ваня. Подходит «Дискавери». Что будем делать?

– Далеко?

– Около двух тысяч.

– Сами они состыковаться не смогут. Будем мутить воду.

– Они идут параллельной орбитой. Скоро будут здесь.

– Будем ждать.

– У них лазеры стоят на челноках?

– Откуда? Конечно, нет.

– А что там есть?

– Ракеты «космос-космос». Мощные зверюги. Спроектированы для американской системы ПРО.

По-моему три ракеты в контейнере.

– Это не успокаивает.

– Скорость наших компьютеров 270 гигагерц. Успокойся. Они только палец на кнопку «ПУСК»

положат, а мы уже нанесем удар.

– Ох, не знаю, не знаю...

– Да заткнись ты, – резко повернулся командир к Иванову. – Плевал я на «Дискавери», плевал я на

противоракеты, плевал я на американцев, плевал я на их свободу вместе со статуей. Вопросы

есть?

– Нет.

– Вот видишь, и всё нормально. Поставь «Дискавери» на автосопровождение.

– Поставил.

– А теперь успокойся. Наши лазеры – лучшие лазеры в мире. А то, что у них бабы в золотых

трусах ходят – так нам наплевать на это, Данила. Трусы против лазера – звучит неубедительно.

Загорелся экран монитора. Там был Философ.

– Вас нагоняет бригада из NASA.

– Мы видим. Ведём визуальное сопровождение, – ответил полковник Чередниченко.

– Приготовьте спасательные капсулы и наденьте скафандры, – произнёс советник

командующего.

– Какие капсулы, какие скафандры? – вопросил нервозно Иванов. – Да пускай только дёрнуться.

Плевали мы на их ракеты.

– Я согласен. Никто не знает, что на «МКС» установлен реактор и боевые лазеры. По этому

может произойти всё, вплоть до абордажа. Я знаю, кто послал этот челнок. Возможно, в вашу

сторону направят низкочастотный импульс: чтобы вы все сошли с ума. Это реально. Для удара

импульсом надо сближение между «МКС» и «Дискавери» не более пятисот метров. Вы меня

поняли?

– Да, – ответил полковник.

– Именно это я и хотел вам сообщить. Пятьсот метров.

Экран погас.

В течение некоторого времени оба пилота добивали редкие зелёные отметки на территории

Автралии и Океании.

Вскоре их нагнал «Дискавери». До него было километров двести, когда пришло первое

сообщение.

– «МКС», я STS-95, прошу связи. «МКС», я STS-95, прошу связи. Необходима помощь?

Челнок пока не приближался, а шёл параллельным курсом.

– «МКС», я STS-95, прошу связи. Мы идём на сближение.

Полковник включил канал связи.

– STS-95, я «МКС». Мы идём по графику операторов. У нас всё в порядке. Что вам нужно?

– У нас запланированный полёт; орбиты сблизились по расчетным данным. Учитывая это, мы бы

хотели сказать пару слов Джону Ланкастеру, нашему специалисту по микробиологии и передать

ему небольшой контейнер с новыми препаратами. Всё это согласовано с NASA и с ЦУПом.

– Он спит. Ланкастер работал без перерыва 79 часов плюс выход в открытый космос... Он спит, Сэм. Это же ты, Сэм?

– Да, это я, Уаня. Но все же разбуди, коллега, нашего сонного микробиолога.

– Сэм, ты представляешь себе, что это такое 79 часов работать без сна и на нервах? Он принял

транквилизатор. И ещё. Ты понимаешь, что я не имею права выполнять твои просьбы. Все грузы

только через шлюз и контроль. Верно, Сэм? Ты же всё понимаешь. Джона я будить не буду.

Часов через десять переговоришь с ним, а сейчас – нет.

– Уаня, Уаня...

Челнок включил манёвренные двигатели и стал сближаться со станцией. Когда оставалось

десять километров, Чередниченко спросил:

– Ты к нам в гости, Сэм?

– А что, нельзя? Свободный модуль состыковки есть.

– У нас не работают гироскопы ориентации. Ты не пристыкуешься. И это приказ.

– Что?!

– Приказ, говорю. Прекращай сближение. Я отвечаю за станцию. У нас была уйма

неисправностей. Наконец все работы закончены. Гости нам сегодня не уместны. Со своим

Ланкастером будешь болтать дома, в баре. Тебе не ясно? Это космическая станция «МКС», а не

бар «МКС». Сэм, не путай в голове понятия. Джо спит; я злой; Иванов занят контрольной

проверкой. Что тебе надо? А?

– Да, собственно, мы тут так пролетаем; по курсу. Чего ты бесишься?

– Прекращай сближение!

– Да я и не сближаюсь. Пять миль – это что, сближение?

– Сэм, по-хорошему измени орбиту. Свали вверх или вниз. Не мешай работать. Мы говорим по

закрытой связи, но что было бы в ЦУПе и NASA если бы они слышали наш диалог?

– Ракету они могут пускать минимум с двадцати километров, даже с пятидесяти – чтобы себя не

зацепить, – проговорил Иванов.

– Я знаю, – ответил ему полковник.

– Хорошо, коллеги. Спасибо за гостеприимство. Но нам всё равно надо передать Джо

инструмент и материалы лаборатории, – свяжитесь с ЦУПом, они подтвердят. Вес небольшой, килограммов сорок.

Из шлюзового входа «Дискавери» вылетел почтовый контейнер, внешне всем известный, и

поплыл в сторону «МКС».

– Проснётся, передавай привет, – дружелюбно сказал в микрофон Сэм, капитан челнока, и, включив двигатели коррекции, стал уходить на верхнюю орбиту.

Чередниченко и Иванов смотрели на контейнер, приближающийся к ним, как на клубок

гремучих змей.

– Инфразвуковая бомба, – проговорил бородатый.

– Да, это она, – согласился командир. Он вспомнил про пятьсот метров, упоминаемых

Философом. Быстро надел шлём, включил боевой лазер и легко, как на тренировке, превратил

контейнер в облачко металлического пара. – Вот так будет спокойней, – сказал. – А теперь, Данила, всё внимание на «Дискавери». Ракеты у них в верхнем контейнере. Если только он

начнёт открываться – это уже начало атаки.

Вспыхнул экран монитора. На связи был командующий.

– Что хотел «Дискавери»? С нами на связь он не вышел. NASA сообщает, что это

запланированное сближение.

– «Дискавери» интересовался здоровьем своего астронавта на «МКС». Хотели с ним

побеседовать. Я сообщил, что только что закончились ремонтные работы на станции, которая

была неуправляема, и Джо спит как убитый. Разбудить его нет возможности. Ему была передана

посылка с дополнительным оборудованием.

– Где эта посылка!

– Я уничтожил её, не подпуская к станции.

– Молодец, Чередниченко. Как наземные цели?

– Работа почти завершена. Данных по целям компьютер пока не выдает.

– Хорошо, думать не нам. Следи за «Дискавери». Ты знаешь, что он вооружен?

– Конечно, товарищ генерал.

– И знаешь чем?

– Так точно.

– Не упусти момент и пиши всё на видео.

– Я понял.

– Подойдёте к Непалу, свяжетесь. Давай! – Отключился.

Чередниченко повернулся к бородатому Иванову.

– Во влипли, Данила!

– Влипли, Ваня, влипли. Десантные капсулы надо подготовить.

– Они в дежурном режиме. Только залезай и жми кнопку катапульты.

Заработал селектор связи.

– Что у вас там случилось, Уаня? – вежливо спросил Сэм.

– Взорвалась твоя капсула с приборами для Джо. Ты хотел его поджарить, Сэм? Я разбужу Джо и

скажу ему о твоем подарке. Думаю, он будет рад.

– Уаня! Уаня! Никакой бомбы там быть не могло! Что ты говоришь?

– Я не шучу. Капсула взорвалась в двух милях от станции. Ты понимаешь, какие могут быть

последствия. Если я сообщу в ЦУП...

– Уаня, это, наверное, была простая разгерметизация. Да, так оно и было. Я не поставил

уплотнительные прокладки...

– Ты молодец, Сэм. Летаешь двадцать лет.

– Спишем на провал памяти. Идёт?

– Ну, посмотрим...

– Спасибо, спасибо... Я бы очень, очень имел проблемы с этими прокладками.

Оба русских космонавта рассматривали улетающего вверх противника. Створки грузового

отсека челнока были закрыты. Командир «МКС» переключил приёмник на рабочую частоту

американцев. Там шёл быстрый, энергичный разговор. Но, естественно, зашифрованный. Было

ясно, – шли усиленные переговоры с Землей.

Джо, держа кота за хвост, пытался использовать его как компас. Привередливое животное

царапалось, вырывалось и не желало исполнять свою роль. Но Джон Ланкастер был упорным

парнем. Всё детство провёл на ферме, – дрессировал быков. Кот для него был так – тьфу, и

сказать больше нечего. Но была проблема, – кот не хотел идти домой. А дом находился в

командирском отсеке. Бык бы давно отправился к своему жилищу, а кот почему-то не желал.

И в этой морали заключалась вся проблема.

Наконец агент NASA, ФБР и ЦРУ сообразил, что делать. При помощи фонаря он нашел моток

тонкой шелковой изоляционной нити, и конец её прикрутил к коту. Сам сел на пол и с

облегчением расслабился. Ариэль исчез в темноте, кусая и пытаясь сбросить с себя повязку.

Катушка понемногу разматывалась, и Джо ощутил прилив жизненных сил, как утопающий,

увидевший на горизонте парусник. Агент стал терпеливо ждать.

Директор военного отряда NASA внимательно выслушал доклад дежурного.

– Так, значит четыре раза меняла орбиту, а Джо спит? Он что, и правда спит? А?

– Он не спит.

– Я того же мнения. Атака с инфразвуком не удалась; не пойму только, как они сбили контейнер.

Или может быть, он сам разгерметизировался? Такое может быть?

– Может, сэр. Там может быть всё.

– Но подозрительная самоликвидация получилась. Арамей, тебе это не кажется?

– Нет, мне не кажется. Так оно и было.

– Хорошо, я звоню президенту.

Директор схватил красный телефон и стал ждать. Соединили. Говорили достаточно долго.

– Сэр, это грань, которую нельзя не переступить. Это Рубикон. Над нами издеваются. Они

захватили станцию в свои руки и, пользуясь её мобильностью, ведут разведку по всей планете; а

мы ничего не можем сделать, как дохлые мулы. Да, да, я с вами согласен. Но! Вспомните

Кеннеди. Дальше будет ещё оскорбительней, особенно в свете последних разработок

термосинтеза. Дайте им время, и они повернут Землю... Вместе с Америкой. Я слушаю... Да...

Да... Да... Да... Нет! Здесь профессионалы не согласны. Да... Да... Д... Да... Нет! Альтернатива

исключена. Не надо жалеть эту железную каракатицу; не надо жалеть Хаббл. Сейчас не время

рассматривать звёзды. Стратегия заставляет жертвовать мелочами во имя настоящего. Построим

новую станцию и уже без русских. Господин президент, я свое мнение сказал как профессионал.

Решение за вами. Да... Да... Да...

В конце концов, директор бросил трубку и вытер пот со лба.

– «МКС» сбиваем. Дай команду «Дискавери», – обратился он к дежурному офицеру. «Есть!» – и

тот выскочил из комнаты.

Арамей скептично сложил губы трубочкой.

– Сложное, сложное решение. Ведь это война, сэр. Это война.

– Затеяли её не мы. Первая жертва с нашей стороны уже есть – Джон Ланкастер. Его выбросили

в мусоропровод.

Ланкастер плыл в темноте станции, держась за верёвочку. Кота видно и слышно не было, но

конец вёл к нему.

И вот, постепенно, звуки стали становиться всё громче; стала слышна работа механизмов и

вдалеке мелькнул свет. Джо со злостью отшвырнул нить-поводок и, вытащив «люгер», медленно

поплыл вперёд, держа оружие перед собой. Он хорошо знал, что ему нужно делать и поэтому

никакого волнения не испытывал, а даже наоборот – был зол и возбуждён. Он долго будет

помнить этот проигрыш в карты и сутки, проведённые в тюрьме-сушилке!

– Иван, смотри, смотри...

– Да вижу, вижу... Выводи лазер на полную мощность. Ничего, 10 БЭР мы потерпим ради

правого дела.

Оба пилота в своих виртуальных шлёмах держали на прицеле «Дискавери», который словно

весенний майский жук, приоткрыл пластины верхнего отсека и стал медленно открывать их, одновременно разворачиваясь на месте. До «Спейс шаттл» было ровно сто километров.

– Ждём конкретного пуска. Всё пишется на видеокамеру. Три ракеты сразу он запустить не

сможет. Интервал секунд в десять. Это и есть наше прицельное время.

– А может, грохнем его прямо сейчас, вместе с ракетами? – Спросил бородатый крестоносец.

Чередниченко строго посмотрел на него.

– Нельзя. На этой дуэли наш выстрел второй. Учти, подлёт этой твари к нам – около семи

секунд. Первым стреляю я; потом ты; потом я; и всё.

– «Дискавери» добивать будем?

– Нет, скорее всего... У тебя все компьютеры в порядке? Быстро проверь ещё раз!

– Уже проверил раз десять. Главное, чтобы стволы не оплавились.

– Не оплавляться.

«Спейс шаттл» тем временем открыл полностью грузовой отсек и развернулся к станции носом.

Командир «Дискавери» разговаривал с директором военного спецотдела NASA.

– Сэм, скажи мне степень гарантии?

– Сэр, сто процентов. Они как на ладони. От этой титановой паутины останутся обломки не

крупнее спички.

– У тебя ракеты SC-48?

– Так точно. Мощнее не бывает. Это тигры. Саблезубые тигры. А «МКС» для них – мышь.

Маленькая, крошечная мышонка. Сэр, ракеты предназначены для уничтожения русской

баллистики высшего класса: СС-19 или «Тополь-М». Они уничтожают все разделяющиеся

боеголовки одновременно. Что для них какая-то решетка в космосе и на прямой наводке. Им

будет неудобно поражать такую пассивную цель, – продолжал одухотворять своё оружие Сэм.

– Президент дал добро, но только одностороннее. Если будут проблемы, то они будут наши.

– Ха-ха-ха-ха-ха! Проблемы! Проблемы будут у русской оперативной группировки.

– Сэм, если ты такой умный, и у тебя такие умные ракеты – сделай так, чтобы от станции вообще

ничего не осталось. И концы в воду.

– Сделаю, сэр. Я люблю свою работу и держу палец на кнопке «ПУСК». А как нажму – пойду

курить. Всё будет происходить само – собой. И очень быстро.

Командир «МКС» не мог слышать этого разговора. Но он чувствовал его. Все сто километров до

«Дискавери» были поделены на участки, сканируемыми компьютерами. SC-48 очень быстрая

ракета. Но даже в шахматах техника не может победить человека.

Первая ракета выпрыгнула как тигр из загона и сразу пролетела пятьдесят километров. Но не

дальше. Мощный луч рубинового фотонного луча разбил её вдребезги; она даже не успела

детонировать. Сквозь обломки летала уже вторая, успев промчаться больше шестидесяти

километров. Иванов хладнокровно нанес удар, и она разорвалась, сверкая разлетающимися

иглами шрапнели. Третья уже мчалась сквозь обломки.

И в этот момент американский Джо выстрелил из своего “люгера” в спину капитана “МКС”.

Пуля попала тому в плечо, но он всё же успел одновременно с Ивановым двумя лазерными

жалами разорвать SC-48 в двадцати километрах от станции. «Дискавери» менял орбиту и

уходил. Джо, не ожидая от пистолета отдачи, полетел в дальний угол салона и запутался в

проводах. Его ещё никто и не заметил, как и не чувствовал ранения командир «МКС»,

пребывающий в сверхстрессовом состоянии

– Данила, бери его в сетку, – со злостью сказал Чередниченко, глядя вслед «Дискавери». – Ты

видел, что он хотел с нами сделать?

– Уже взял.

– Я тоже.

– Коротким импульсом, не более одной наносекунды. Выставил? Огонь!

Оба стрелка прицельно всадили в «Дискавери» энергию ядерного реактора. «Спейс Шаттл»

разорвало на мелкие, оплавленные куски и эти «гвозди» медленно полетели вдоль орбиты.

Джон Ланкастер выстрелил ещё раз. И снова улетел от отдачи назад. Хладнокровие изменило

ему. Он не соображал, что надо найти точку опоры. Пуля ударилась в переборку и принялась

скакать по всему салону, рикошетя от стен и переборок, и в конце концов горячим куском свинца

упала Джо на голову.

Пилоты «МКС» наконец поняли, в чём дело. В пылу атаки Чередниченко не почувствовал

попадания в плечо, а вот теперь ощутил и догадался. Вот это да! Атакуют с двух сторон. Скинув

шлём и вскочив с кресла, Чередниченко вытащил из кобуры пистолет «Марго» (конст. бюро им.

Марголина). Русские проектировщики оружия для космических станций думали о безопасности, и поэтому в «Марго» были патроны с резиновыми пулями.

Джо в этот момент нашел точку опоры и стал расстреливать командира «МКС». Чередниченко

спрятался за переборку. По всему салону летали рикошетившие пули.

Иванов прополз под креслом и увидел прижавшегося к стене, побелевшего Джо, с пистолетом в

руке. Вытащив свой «Марго» бородатый крестоносец внимательно прицелился и выстрелил.

Пуля попала янки прямо в лоб. Он потерял сознание, выронил «люгер» и стал вращаться вокруг

своей оси обвисшим кулем.

Командир «МКС» вышел из укрытия.

– Данила, ты молодец!

Забрали «люгер» Ланкастера. Самого Джо опять отволокли в сушилку. Оставили ему большую

пластиковую бутыль с водой. Вернулись в кресла боевого управления. Шрапнель от SC-48

летала по орбите вместе с ними. Она была похожа на большие лезвия для бритья. Где-то высоко

и впереди плыли «гвозди» «Спейс Шаттл»

Внимательно осмотрелись. Никого видно не было. На связь тоже никто не выходил.

– Высота орбиты? – спросил командир.

– Двести двадцать, – ответил Иванов.

– Мы в квадрате 95114. Южная Индия. Скоро Непал. Данила, быстро в кресло. На территории

Индии есть работа.

И верно сказал. Работать пришлось без перерыва минут десять. В горах Тибета загорелась

красная отметка. Чередниченко и Иванов в два ствола уничтожили её.

Включили стабилизацию. Посмотрели. Опять какое-то подземелье, вскрытое их пучковым

оружием. Шёл едкий, чёрный дым.

– Слушай, а кто ставит отметки? Зелёные... Красные... – спросил Иванов.

– Наш бортовой компьютер. Там установлена программа. По-моему, эту программу писал

Философ. Да, Философ. Странный парень. Как будто не в себе.

– Ваня, а почему ЦУП молчит – никто не выходит на связь?

– Ждут.

– Чего?

– Реакции Вашингтона на гибель «Дискавери». С нами не общаются, чтобы было видно – мы

вроде как не при чём. Неужели не понятно? Наши выстрелы длительностью 1 наносекунда не

определяемы никакой видеозаписью. «Шаттл» сам развалился на гвозди. От старости. И ещё: в

таком возрасте нельзя летать и делать пуски ракет.

– Теперь понятно.

– Наш президент зажмёт американцу яйца в тисках, показав видеокадры, как нас атакует SC-48.

В Овальном кабинете находилось два человека. Один седел в кресле, курил сигарету и

пристально смотрел на второго, стоящего почти по стойке смирно и отводящего глаза. Это был

директор военного отряда NASA.

– Что случилось с «Дискавери», Ригель? – обратился президент к собеседнику.

– Необходимо провести тщательное расследование. Все три ракеты SC-48 самоликвидировались

после запуска. А «Спейс Шаттл»... «Спейс Шаттл» очевидно сдетонировал топливом от

разрывов ракет. Вы просмотрите видеозапись, запись с радара, цифровую запись со спутников.

– Я просмотрел.

– Они все просто самоликвидировались!

– И это всё ваше объяснение? А пострадала ли «МКС»?

– Нет. Она не пострадала.

– Почему?

– Высокое качество исполнения модулей. Большинство блоков изготовлено в США.

– Вы знаете, что мне предложил посмотреть русский президент? Он дал мне фильм, в котором

играют плохие актёры. Нам предъявлена нота. Нас обвиняют в нападении и попытке убийства

русских космонавтов.

– Но, господин президент...

– И это только начало. Пресса начала раскручивать версию бездарной попытки американцев

уничтожить станцию «МКС» с экипажем, с целью стереть какие-то следы. Сегодня собирается

Совет безопасности. Госсекретарь прячется от видеокамер. Три ракеты новейшего класса... Три

суперракеты не смогли в упор уничтожить космическую станцию невоенного назначения. Во

первых зачем? А во вторых, – почему не смогли? Ригель, вы обещали мне сто процентов. Где

они? – Президент помолчал глядя в потолок. Проговорил: – Я вам скажу своё решение. Пуск SC-48 инициирован вами. Приказ отдали вы. Но поскольку вы не в своем уме, придётся полечиться.

В закрытой клинике и пожизненно. И ещё молитесь на меня, Ригель. Я католик и добрый

человек. – Помолчал. Добавил: – Вам же Вейцман дал время. Жаль, что вы его не использовали

по назначению. Прощайте, мой друг... Да, хотел бы добавить. Если вы вдруг начнёте подавать

признаки здравого ума, то эти признаки больше подаваться не будут.

Президент нажал кнопку. В зал зашли двое в чёрном и увели директора военного отдела NASA в

неизвестном направлении.

29.

Ракетный дивизион, плывущий вдоль Черноморского побережья, и состоящий из пяти установок

«С-500», притормозил на некоторое время в порту Батуми.

Команда, строго проинструктированная бдительным командиром, сошла на берег с баржи,

перевозившей засекреченный груз. Все были в джинсовых шортах и чёрных очках. На Григории

Загибайло – футболка с надписью на английском языке: «Уничтожаю рыжих!»

Разбрелись по столице Аджарии под сенью деревьев, скрывающих небо сросшимися кронами.

Грязный городишко. Цыган – тьма. Аджарцев не видать.

Здесь, в Батуми, Григорий и подцепил рыжую фото-корреспондентку из немецкого журнала

«Мир зверей хомо», пишущем о мужской работе с оружием; наёмниках, заложниках,

политических провокаторах; самонаводящихся метательных ножах, романтике стальных

наручников и прочую чушь, на которую падки спрятавшиеся в гаштетах и костелах бюргеры и

их малолетние эмансипированные дочки.

Корреспондентка независимо бродила среди мусорных куч южного городка Аджарии и искала

себе, наверное, приключений. Её «завела» футболка на операторе АРСН, которого она встретила

совершенно случайно на городской свалке, и познакомилась с легкостью безмятежного и не

озабоченного вопросами финансирования собственной выживаемости ума. Но Григорий

флегматично отбросил диалог на эту тему заявив, что свой гардероб обсуждать не собирается.

Но познакомились ближе. После не слишком короткого монолога о самой себе, корреспондентка

представилась: «Варя».

– А где фотографии? – меланхолично полюбопытствовал собеседник, поблескивая чёрными

стёклами «хамелеонов».

– Все уходят на спутник. – Она показала небольшое устройство с крошечной сетчатой антенной.

Передатчик был выполнен в виде статуэтки Будды держащего золотой зонтик. – Иначе нельзя, -

добавила фоторепортёр. – В этих краях повесят на ближайшем дереве.

– А фотоаппарат? – полюбопытствовал Григорий. – Он бандура здоровенная. Где фотоаппарат?

Варя показала перстень на руке с искусственным бриллиантом в качестве объектива. Добавила:

– Пока проблем не было.

– Насиловали?

– Бог миловал. В такой переплет не попадала.

– Попадёшь. – Григорий оглядел её сексапильную, стройную, невысокую фигуру. Спросил:

– И давно ты маешься этой дурью?

Варвара была дочерью русских эмигрантов, переехавших двадцать лет назад из России в

Абхазию; затем, в Сванетию; оттуда спустились в Аджарию; а далее черти попёрли их прямо в

Нижнюю Саксонию, но только после Турции, Шри-Ланки, Аргентины, Бразилии и Каймановых

островов. Дочка родилась в нейтральных водах при пересечении границ.

– Это моя первая настоящая работа, – сказала корреспондента, не ответив на вопрос Григория. –

Ты мне поможешь? – спросила она его, с надеждой глядя в глаза.

– А с чего бы это?

– Ну, я же вижу, что ты русский переодетый военный.

– И как это ты видишь?

– У тебя на руке татуировка с ракетами. И буквы АРСН.

– Эх, рыжая, нет на тебя гестапо. АРСН – это группа крови. А ракеты… Мода такая. Чем я хуже?

– Мне можно тебя сфотографировать?

– Выбрось из головы эти шутки. Снимай на свою камеру местных туземцев. Цыганский табор

отдыхает на полянах Колхиды. Так и подпиши. – Григорий откинулся в кресле и стал смотреть в

небо.

Они сидели в небольшой харчевне, столики которой стояли на улице вдоль дороги, под сенью

южных деревьев, на которых висели большие оранжевые плоды. Пили пиво.

– Ты что, здесь совсем одна? – спросил Варвару оператор.

– Я отстала от группы. – Помолчала. Негромко добавила:

– Или они убежали вперёд. Чёрт его знает, как работать в поле. Опыта нет. Пришлось

позаимствовать передатчик. Но ничего, им вышлют новый. Скорее всего. В конце концов,

поездку спонсирует мой отец.

– Да ну! Это же куча денег!

– Да, много. Но информация стоит ещё больше. Он так думает. Меня в поездку не пускал, чуть

было не закрыл в клинике для неврастеников. Спрятал документы. Но у меня есть российский

паспорт, и я говорю на пяти языках.

– На пяти языках? – удивился Григорий.

– Русский, немецкий, арабский, испанский и латынь. Да, ещё английский.

– А где же группа?

– Уже в Ираке. Но там давно все темы забиты. – Отхлебнула пива, затянулась сигаретой, прищурилась, добавила: – Ты мне поможешь? Я заплачу.

– Сколько?

– Много.

– Ну, ну… – снова откинулся в плетеном кресле.

– Я серьёзно… – Стала изучающе глядеть в глубину «хамелеонов». – …Тайм из маней… Мы

договоримся, короче.

– Слышал однажды такие предложения. – Помолчал. – Сказал: – А у тебя есть наличные деньги?

Рыжая корреспондентка затянулась сигаретой, расслаблено выпустила дым, пробежала глазами

по Григорию. Вытащила квадратный кусочек пластмассы.

– Вот платиновая кредитка. Номерные счета в голове. – Выкинула сигарету в кусты.

– Это что, деньги? – Оператор блеснул монолитом очков. – За такие деньги в этих краях ты

можешь только посмотреть на мою футболку. Или здесь неподалёку есть банкоматы?

Рыжая безмятежно кинула карточку обратно в карман и ответила:

– Если сильно припрёт – обналичу. Секрет постурбанизма. Я валютный хакер.

– Хорошо, я поверил. Возможно. Покажи паспорт.

Собеседница вытащила документ и положила на столик, раскрыл его.

«Зиновьева Варвара Петровна», – прочел. «Место рождения – город Гагра, Абхазская АССР».

– А где международный? Или их хакеры не делают?

– Сгорел. Я бежала из Абхазии.

Оператор еще осмотрел ее.

– Куда бежим?

– В Пакистан, по идейным соображениям. Паранджа есть. – Она вытащила из кармана и

убедительно показала Григорию комок чёрной тряпки.

– Пакистан светское государство, там лица не прячут, – молвил оператор. – Зато хорошо

обыскивают подозрительных посетителей, смахивающих на фотокорреспондентов. Что ты

скажешь по поводу спутникового передатчика?

– Это обыкновенная статуэтка Будды. Личная вещь. Сувенир, амулет, фетиш.

– Ты хочешь убедить таможню Пакистана, что спутниковый передатчик это амулет?

– Это подарок деда. Он был буддист и недавно реинкарнировался где-то в дебрях Карачи. Его и

ищу. Такая вот версия.

– А объектив на перстне?

– Не заметят.

– Ох, рыжая.… Ждут тебя проблемы.

– С чего ты взял?

– Предчувствие.

Прошелестел лёгкий ветерок. На дорогу вышло стадо мулов с большими, обвисшими ушами.

Пробрело мимо, поглядывая на Варвару.

– Ты, наверное, сержант? – спросила собеседница, продолжая разглядывать оператора АРСН и

его футболку.

– Чего ты так решила? Он сунул руки в карманы шорт и стал в упор глядеть на неё. – Я

полковник, – проговорил. – Но это между нами. – И вытащил папиросу, забитую коноплёй. –

Травку будешь?

Рыжая взяла папиросу, прикурила и глубоко затянулась, задерживая дым в лёгких. Наркотик

быстро ушёл в кровь, а затем в мозг. Запила пивом и протянула «косяк» оператору АРСН.

Сказала:

– Ништяк «пластилин». Чистый «пакистан».

Григорий кивнул, втягивая в себя дым и прикрыв глаза. Подержал, – выдохнул. Отпил пива.

Откинулся в кресле и передал папиросу рыжей. Та повторила манипуляцию. Вскоре «косяк»

закончился, сгенерировав свою дозу гашиша. Оператор швырнул бычок в кусты. Принялись

медленно пить пиво. Повело.

– Слушай, рыжая, – медленно начал оператор АРСН. – Ты мне прямо скажи, что тебе нужно. – И

замолчал. Рыжая вскоре ответила:

– Да ничего мне не нужно.

Снова умолкли. Пролетел самолёт, едва не цепляя крыльями крыши домов. Из кабины

выглядывал усатый лётчик в чёрных очках и шлемофоне. Уставился на стройные ноги

фотокорреспондентки. Исчез за синагогой продолжая пялиться назад.

– А я так понимаю, что тебе нужны фотографии, – вдумчиво молвил Григорий. – А зачем тебе эти

долбаные фотографии? А? Старушка несёт ведро патронов. Ну и что? Пусть себе несёт.

Наверное, нужно…

– Верно, пусть несёт, – медленно проговорила рыжая. – Мне её патроны никуда не упираются.

Пусть несёт.

Выпили ещё пива. Потом ещё. Подошел бродячий павлин и стал клевать хлеб со стола. Оператор

схватил его за хвост, но тот вырвался.

– Да… Хорошо сидим. Хочешь, я возьму тебя с собой? Ну, в нашу командировку. Я же

полковник. – Григорий беспристрастно глядел на Варвару. Уточнил: – Я не один и мы здесь

проездом. Едем далеко. Ну, как?

– Хочу. Если не врёшь.

– Но будет условие…

– Спать?

– Нет, это мелочи. Фотокамеру свою и передатчик ты отдашь мне. Я их буду выдавать тебе по

мере надобности. Это и есть условие.

– Мне надо подумать. Без камеры и передатчика я пустое физическое тело. Да ещё и женское…

Варвара контактный человек, но не дура. Этого ей не хватает для сжатия текста…

– Какого ещё текста? – Помолчал. – У нас у всех подписка о невыезде. – Добавил: – Из рамок

режима.

– Какого это режима?

– Информационного. И поэтому, если хочешь со мной в дельту Ганга…

– В дельту Ганга?! Хочу!..

– …то ты будешь делать то, что тебе скажет полковник Загибайло.

– Буду!

– Ну и ладушки. Давай ещё по пиву. Что это оно у них здесь так лавровым листом прёт?

Через сутки секретный дивизион отплыл на своей барже в южном направлении.

В воздухе стоял запах магнолий, фиговых деревьев и индийской конопли растущей

непобедимым сорняком на каждом свободном клочке земли. Жужжали пчёлы, пели птицы,

вдали раскатисто ухала обезьяна – ревун. Между стволами деревьев, в гуще субтропической

чаще, виднелась командирская машина дивизиона комплекса «С-500», застывшая серым,

неподвижным монолитом. На небольшой полянке к стволам двух больших монстер длинными

верёвками был привязан большой, полотняный гамак, на котором раскачивался, покуривая

сигарету, оператор АРСН Григорий Загибайло и глядел вверх, в глубину спутавшихся лиан. На

груди его лежала книга.

Юра, командир отряда специального назначения, сидел под тутовым деревом, жевал листья коки

и что-то играл на своей гитаре, звуками которой порядком надоел всему отряду, и продолжал

изводить всех ноющим бренчанием.

– Заткнулся бы, а? – вежливо попросил его Григорий. – Уже и лягушки уснули.

– Что ты понимаешь в гармонических интервалах, – вздохнул командир отряда. – Я на тебя, стрелок, не обижаюсь. Тебе что контрапункт, что командный пункт – всё едино. А ты знаешь, -

добавил он, – что именно музыка вела в бой македонские войска и колесницы Рамсеса

Великого?

– Не знал. Не знал, что уже тогда использовали психическое оружие.

– Шутник, – Юра безобидчиво провёл по струнам.