Текст книги "Кочевница"

Автор книги: Даниэла Долина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)

Глава 56. Находка Нэнси

Словно медведица, пробираясь сквозь заросли густого орешника, по лесу не спеша важно шествовала дородная дама в изрядно поношенном платье с перевязанной клетчатым платком грудью. Она как мачете расчищала себе дорогу большой палкой. Огненная грива пышных волос давно растрепалась, и пряди прилипли к мокрому лбу, обвили шею. Рядом совсем без труда тем же путём продвигался саблезубый тигр. А немного сзади, едва заметная среди сочной листвы парила очаровательная фея, напоминающая круглолицую пухленькую китаянку. Совсем не замечая усердия, с которым полная дама преодолевала препятствие за препятствием, она любовалась маленьким птичьим гнёздышком с желторотым птенцом, что держала в своих кукольных ладошках.

– Всё! Больше не могу, – выдохнула дама. – Скажи мне, что это за лес за такой: ни одной тропинки? Сплошные заросли. Вы что, сеете его каждый год, что ли?

– Нет, не сеем. Правда, мой дорогой? – фея обращалась к птенчику. – Мы просто очень любим свой лес. Да, мой милый?

– Да отнеси ты его на место! Говоришь, «любим». А сама утащила гнездо. Теперь мать его бросит, не станет кормить.

– Вот глупая женщина… Ничего-то она не понимает, у-у, ты сладенький мой, желторотик. Разве знает эта женщина, как мирно мы живём в нашем лесу? – Фея вернулась в кусты, из которых только что выплыла, и, водворив гнездо на прежнее место, направила своего махайрода к привалившейся как-то боком на могучий ствол, женщине.

Женщина немного ослабила узел на платке и, сменив ворчливое недовольство и усталость на туповатую любезность, старательно хозяйничала у себя за пазухой, сложив губы трубочкой.

– Ты слишком часто кормишь её, Нэнси.

– Да что ты там понимаешь, девчонка.

– Больше, чем тебе кажется.

– Лучше уйми своего волкодава. И что за тарахтелка у него в глотке? Рокочет, словно что-то застряло внутри.

– Злая… Он хочет лаааски. – Фея улеглась на спину своего спутника и нежно потрепала за ухом. Махайрод стал урчать ещё громче.

– Кларисса, перестань. Разбудишь Розочку.

– Что ты там набрала? Покажи.

– Сон-трава и луковицы ландыша.

– Зачем? Хочешь кого-нибудь отравить?

– Твоего волкодава.

Кларисса засмеялась:

– Глупая женщина. Этого тигра может убить только магия.

– Что, даже стрела охотника не убьёт?

– Ну, если охотником будет чародей… Тогда… Возможно. Только кроме слуг Тёмного Лорда никто не осмелится нападать на здешних зверей. Разве, по глупости. По очень большой глупости.

Немного помолчав, Кларисса добавила:

– Хочешь, научу кое-чему?

– Это чему же ты меня можешь научить? – усмехнулась Нэнси. – Спи, моя красавица, спи, звёздочка… – нежно просюсюкала, обращаясь к кому-то за пазухой.

– Если сон-траву смешать с корой можжевельника и заварить козьим молозивом… Надо только, чтобы у козы родилась козочка. Понимаешь? А потом выдержать отвар в глиняном горшке пять дней, а потом умыть им девочку… И делать это почаще. Девочка станет настоящей красавицей, даже если уродилась «не очень».

– Ой, да глупости это.

– Как хочешь. Можешь не верить. Только ты думаешь, все лесные феи родятся такими красавицами? Видела бы ты, кто невзначай может стать папашей. Иногда такие уроды попадаются. Сердцу ведь не прикажешь.

– Ну, и где вы берёте козье молозиво? Да ещё после козочки… Врёшь ведь.

– Не верь. А я ещё тысячу всяких рецептов знаю. Умею кости сращивать, глухоту лечить и слепоту…

– Ну… совсем завралась Кларисса.

– Глупые вы люди. Вам бы учиться у нас, перенимать всё, если есть такая возможность, а вы не верите.

– А если вы такие всемогущие, что же до сих пор с Тёмным Лордом не справились?

Немного подумав, Кларисса вспорхнула, растрепав ореол густых волос, потянула за поводок вздремнувшего махайрода и сказала:

– Справимся.

Фея поплыла меж кустов, а Нэнси покачав головой, подобрала юбки, уложила поудобнее малюсенькое детское тельце на груди и снова углубилась в заросли.

Кларисса, приставленная со своим тигром к Нэнси и её малышке, чтобы охранять, вела знахарку в самую чащу, где уже отцвёл копытень. И теперь его стебли годились для одного зелья, рецепт которого всё же переняла у лесных фей Нэнси. Это зелье помогало женщине разродиться быстро и почти без боли. Только после родов она ещё долго спала и не сразу могла вспомнить, что уже родила.

…Нэнси набрала целый мешок кривых красноватых стебельков, когда Рози начала беспокойно толкать мать и тихонько попискивать. Сильные материнские руки извлекли малышку из укрытия и явили миру почти годовалую рыжеволосую и розовощёкую девчушку. Удивительно, как такое дитя могло быть столь незаметным на женской груди?

Рози больше не хотела спать. Она вышагивала рядом с матерью, хватаясь ручонками то за подол юбки, то за мешок, то отчаянно падая прямо в заросли высокой травы. Никакие уговоры не могли заставить девчонку вернуться к матери за пазуху. У Розочки были свои планы…

Нэнси уговаривала малышку, увещевала, пугала махайродом. Кларисса предлагала покатать на тигре или поднять высоко над лесом. Нэнси тут же отметала эти безрассудные предложения. А Рози уже карабкалась по склону какой-то горы, кряхтела и лопотала пока на не очень понятном даже матери языке. Наконец Кларисса схватила пухленькое тельце непослушной девчонки и довольно серьёзно сообщила её матери:

– Мы зашли слишком далеко. Дальше идти нельзя.

– Ты о чём это, Кларисса? Дай сюда! Уронишь.

Фея передала матери беспокойное создание и преградила путь наверх:

– Надо возвращаться!

Рози безумно заверещала и вцепилась пухлыми ручонками в рыжие материнские волосы. Любопытство заставило Нэнси, не замечая детского крика, приподняться на цыпочки и увидеть совсем рядом вход в пещеру.

– Что это? Пещера?

– Пещера. Ну и что? Говорю же тебе, туда нельзя!

– Это почему же? – стал просыпаться внутри Нэнси её крутой норов.

– Не заставляй меня использовать силу… или магию.

Махайрод оскалил зубы и тихонько зарычал.

Малышка в одну секунду заткнулась и уставилась на зверя.

– Но-но, нéчего нас пугать. Пуганые. Что вы там прячете?

– Глупая ты женщина. Неужели не понимаешь, где находишься? – попыталась добром уладить проблему Кларисса. – Это же Форест Феори – волшебный лес фей. Могут здесь быть какие-нибудь тайны? Да без меня ты бы и шагу здесь не ступила. Здесь полно лесных духов. Порой, очень опасных. И зверей, каких ты никогда не видела. Помнишь, головохвоста?

– Да помню я твоего… голово…хвоста. Безобидный урод.

– Если бы меня не было рядом, он избил бы тебя до смерти!

– Кларисса, что там? Жуть, как хочется посмотреть…

И Кларисса попалась на собственную уловку. Хитрая Нэнси по-доброму уломала фею проводить её в пещеру, что призывно манила под свои таинственные своды.

Когда дневной свет перестал освещать пещеру, Кларисса прямо на ладони разожгла огонь, чем не на шутку испугала Нэнси, которая после страшных событий прошедшего года боялась даже пламени из очага. Огонь осветил огромное пространство под блестящими сводами. Откуда-то сверху спускались невероятных размеров сосульки. Спускались до самой земли. По ним стекали капельки воды и тихонько шлёпались в лужицы и озерца. Их было в избытке повсюду. А ещё были сосульки, что росли… вверх. Прохладно, таинственно и красиво.

Почему-то вспомнился Питер, и к горлу подступил комок. Нэнси сглотнула и заревела. Как-то почти беспричинно заревела. И почему вспомнился Питер? И почему именно теперь? И Рози заплакала, кажись, впервые не по-детски – со слезами.

– Это Пещера Слёз, – тихо, будто боясь спугнуть или разбудить кого-то, сказала Кларисса. Здесь нашли свой причал души умерших фей. Они повсюду… Если мы приходим сюда, то вспоминаем своих матерей и… скорбим. – По кругленьким щёчкам куколки бежали слезинки. – Немного помолчав, Кларисса добавила:

– Ну, ладно, хватит, пойдём.

– А что там впереди на постаменте? Что-то красивое…

– Умоляю тебя, Нэнси! Меня сестра Виола убьёт.

– Мы ей ничего не скажем. – Толстуха, как всегда, довольно проворно двигалась в строну куска льда с замороженными внутри цветочками и букашками.

– Что это? Я что, обезумела? Кларисса, девочка, мне нехорошо. Что это? Это же Мэри… Мария. Мэри! Она, что – живая? Или мёртвая? Как живая… Да что же это? Что ты молчишь? Кларисса!

– Мне несдобровать. От Виолы ничего невозможно утаить…

Рози тянула ручонки к яркой огромной игрушке в прозрачной упаковке. Нэнси запихнула дочку за пазуху, суетливо обошла гроб со всех сторон и провела по нему ладонями:

– Это же гроб… Изо льда. Я видела: колдуны хоронят своих в земле, как и люди. А это что?.. Как живая. И… и… – Нэнси прильнула к отполированной поверхности льда, – она… Она ведь беременная, Кларисса!

– Что?

– Беременная! Изверги! Убили беременную женщину… Мэри, доченька… И по животику видать: мальчик. Сыночек… Ми-и-илая моя. – Нэнси так заголосила, что плачь её гулким страшным эхом разнёсся по Пещере Слёз.

Кларисса насильно отволокла бьющуюся в истерике Нэнси от гроба, сама в ужасе обозрела невесть откуда взявшийся живот Кочевницы и, выхватив из платка малышку, полетела к выходу. Махайрод бежал, делая длинные прыжки.

– Ты куда, ведьма?! Отдай дочку!

– В Пещере Слёз нельзя так орать! – набросилась Кларисса на спутницу, когда, как на наживку, на Рози выманила её из пещеры. – Сейчас надо немедленно вернуться домой! – Кларисса нетерпящим возражения жестом остановила желающую что-то сказать Нэнси.

Глава 57. Нора под дубом

Известие о том, что в ледяном гробу благополучно развивается беременность Марии, доказало несокрушимую силу древней магии. Мэри действительно жива, её смерть остановлена. Но когда Кочевница вернётся, и произойдёт ли это вообще?..

…В лесной глуши среди вековых дубов возвышался холм. Он порос подлеском и даже довольно крепкие деревца упирались корнями в его основание и пробирались к вершине. На самой же вершине удобно расположился, затеняя своей кроной весь холм, огромный дуб-старожил. Казалось, будто он – прародитель всех деревьев в округе. В обхвате дуб был так широк, что внутри запросто мог разместиться целый постоялый двор, точно такой, какой был когда-то у Питера и Нэнси в Хайхилле.

У основания холма – обвитая плющом небольшая круглая дверь с ручкой посредине. Орландо потянул ручку на себя, дверь со скрипом отворилась. Молодой человек огляделся по сторонам: забираясь в нору, он явно насмешит красоток-фей, которые удобно расположились на солнышке неподалёку и плетут венки для своих уродливых зверюг. Оказался прав. Наклонившись и просунув голову в нору, Орландо понял, что придётся стать на четвереньки; а, если изловчиться и войти задом, рискуешь оставить тылы без прикрытия и получить пинок, к примеру, от обидевшийся из-за столь неуважительного обращения, хозяйки. Наблюдая за молодым чародеем, лесные феи действительно хихикали.

Потом одна из них незаметно подплыла к парню и коснулась его плеча. Он в сердцах огрызнулся:

– Ну что?!

Фея прыснула в ладошку и указала на заросли жасмина, что уже отцветали дурманящим цветом чуть правее от лаза. Орландо не сразу понял, чего от него хотят, но потом обнаружил в этих жасминовых кущах самую обыкновенную дверь из свежевыструганных досок, открыв которую можно было войти в нору во весь рост. Не поблагодарив фею, Орландо скрылся за дверью.

Пройдя на ощупь несколько шагов, он очутился в длинном коридоре, стены которого обшиты деревянными панелями. Из него в разные стороны вело множество отверстий. Раньше они были очень маленькими, а теперь расширены, чтобы легко смог пройти человек. А, надо сказать, люди здесь жили совсем не маленькие. Одна только хозяйка чего стоит! Орландо знал двух таких широких людей: сэра Илайджу – повара из харчевни «Живая устрица» в Риве и теперешнюю хозяйку норы под дубом – Нэнси.

Свет в нору проникал сквозь маленькие круглые оконца под потолком, которые теперь старательно протирали две дамы: сама хозяйка, невероятнейшим образом балансируя на табурете, и её невестка – смешливая девушка Оливия. Здесь же на подушках, брошенных на чистый пол, среди солнечных зайчиков копошилась Рози. Она забавлялась игрушками, их смастерил Сэм, – соломенными куклами и деревянными лошадками, свистульками и погремушками. Заставший дам за работой, молодой человек испугал и смутил их, особенно, Оливию.

– Ох! – Нэнси чуть не свалилась с табурета, угрожая задавить порождение собственной плоти. Отказавшись от помощи Орландо и уже через мгновение обретя неестественное для своей фигуры проворство, она мягко соскочила на пол и предложила гостю присесть. А Оливия, глупо улыбаясь и поправляя на себе платье, убралась в другую комнату. Якобы настало время кормить Альфреда и менять ему пелёнки.

– Простите, что помешал.

Нэнси недолюбливала чародеев. Именно чародеев с их тайными делишками она не без основания винила в смерти мужа, но смирилась и теперь принимала подобных визитёров вежливо, но очень сдержанно. Много раз она пыталась расслышать, о чём шептались с ними Сэмюель и Роланд, но всякий раз безуспешно. Наверняка какими-то колдовскими уловками морочили голову бедной матери и этот сэр Орландо, и тот мелкий господин, которого искусали волки в лесу под Хайхиллом. Ну, ладно ещё, они сумели одурманить Сэма – мальчика не от мира сего, но – Роланда… Ведь даже Роланд теперь просиживал с ними часами за закрытой дверью и становился после таких свиданий задумчив и потерян.

– Оливия! Дочка, как там Альфред? – спросила Нэнси, пристально глядя на Орландо, но вытянув шею и громогласно направляя вопрос в соседнюю комнату. Рози вздрогнула, но не расплакалась: привыкла. – Скажи Сэмюелю: пришёл сэр Орландо, ждёт в гостиной!

– Не надо, мадам. Я пришёл не к нему, – поторопился остановить Нэнси Орландо.

– Хорошо. Тогда к Роланду?

– Нет. К вам, мадам.

– Не говори ничего Сэму, девочка! – снова проорала Нэнси. – Странно, – сказала, обращаясь к гостю, а сама подумала: «Неужели и меня решили посвятить в свои секреты»?

– Мне нужна ваша помощь. И, прошу вас, пусть наш разговор останется между нами. – Орландо привычно стал на середину комнаты и начал её запечатывать. Комнату никогда не запечатывали. Древесина начала скрипеть, а кое-где покосилась и треснула.

– Что?.. Что это?! Что это вы себе позволяете, сэр?..

– Не бойтесь. Это просто элементарные меры защиты. Так нас точно никто не услышит, мадам. Это не опасно… для вас. И вообще ни для кого, – старался оправдаться и как можно более доступно всё объяснить Орландо. Выходило «не очень». У Эдуарда всё получилось бы куда понятнее. – Когда мы закончим разговор, всё вернётся на свои места, и трещины исчезнут… Поверьте, мадам?

– Вот ещё… В моём доме…хоть он и не совсем мой… Какие-то меры защиты! Мне не надо защищаться здесь ни от кого!

– Простите, мадам. Мне не хочется вас обижать и огорчать тоже. В Форест Феори, конечно, почти безопасно. Но… – Орландо медлил, подбирал слова, – пока жив хоть один тёмный маг, честный человек не сможет чувствовать себя в полной безопасности. Даже дома.

Нэнси не стала больше возражать. Похоже, до неё начал доходить смысл сказанного. Она погрустнела и посерьёзнела. Орландо продолжал:

– Так вот. Я хотел поговорить с вами. Это важно… для меня. Для меня больше, чем для других. Понимаете?

– Не очень.

– Сейчас. – Орландо встал и начал прохаживаться по тесной комнате, то и дело задевая разные предметы вокруг. – Вы ведь видели Мэри? – он остановился и уставился на Нэнси. От этого взгляда по спине у неё побежали мурашки. Она хотела сразу ответить, но потом запнулась и растерялась:

– К… конечно. Она работала у меня, у нас… с Питером.

– Вы не поняли. Не тогда. Сейчас. Не бойтесь, Нэнси. В Пещере Слёз вы ведь видели её?

– Дааа, – несмело выдавила из себя толстуха.

– Мне нужно узнать… Так, подождите. Как бы это получше объяснить? – Орландо снова сел на стул, задумался, блуждая взглядом по комнате, на расстоянии поднял выпавшую из рук Рози погремушку, встряхнул ею и, глупо улыбаясь, отдал малышке. Только и Нэнси, и Рози и не подозревали, что все эти манипуляции с игрушкой проделал красивый молодой господин. Они видели переносящийся по воздуху предмет и были шокированы. Рози разразилась безудержным смехом, а Нэнси… Она подскочила как ошпаренная и, закрыв грудью ребёнка, довольно членораздельно произнесла:

– Перестаньте. Немедленно пе-ре-стань-те. Это вам не цирк. Ваши фокусы тут никому не нужны. Если вы хотите что-то узнать… от меня, то прекратите вытворять эти ваши чудеса!

– Я не хотел. То есть… Ей ведь понравилось.

– Вы меня слышите, сэр Орландо?

– Да. Я постараюсь.

Красивое лицо Нэнси закипало гневом.

– Нет-нет! Я обещаю.

Нэнси взяла Рози на руки и уселась подальше от непрошенного гостя.

– Когда мы отнесли Марию в пещеру, беременность была ещё незаметна… Правда, Мэри тогда совсем ослабла. Прошло тридцать три дня. И теперь… Я иногда бываю там – в пещере. Я давно заметил, что Мэри меняется… Ну, вы понимаете? А теперь это так хорошо заметно. Я бы хотел знать… Вы ведь разбираетесь в этом, Нэнси?

– В чём?

– Вы можете сказать, когда она забеременела? – Орландо задал наконец-то этот вопрос, и ему стало легче.

– Ну, не знаю. Сейчас… – Нэнси сосредоточилась и начала загибать пальцы, шевеля губами. Ей оживлённо помогала Рози, то, хватая за пальцы, то, запихивая свои ручонки матери прямо в рот. – Скажу тебе так, голубок, – Нэнси неожиданно перешла «на ты», – это случилось в двенадцатый лунный месяц накануне сезона пурги.

– Вы уверены?

– Как в том, что после сегодня наступит завтра, а не вчера.

– Ну, я бы на вашем месте не был бы так уверен… В последнем, – задумчиво произнёс Орландо. Он встал и распечатал комнату. – Спасибо.

Глава 58. Ещё один шанс

Едва волоча ноги, Орландо вышел в коридор и наткнулся на острые коленки изрядно вытянувшегося после последней их встречи мальчугана. Сэм заглядывал в лицо молодого человека ясными голубыми глазами и ожидал, что тот заговорит сам. Но этого не произошло. Орландо будто не видел никого перед собой. Он направился к выходу и снова попал не туда. Попытался приоткрыть маленький люк, потом вернулся в коридор и огляделся.

– Сэр… Вы ищите выход? Он там, – Сэмюель потянул Орландо за одежду в сторону, где светлым пятном на фоне старой древесины выделялась новая дверь. – Здесь, наверное, раньше жили очень маленькие люди. Феи рассказывают, что эти люди когда-то хотели поселиться в Форест Феори навсегда. Потом вернулись домой. Сильно тосковали по дому… Как вы думаете, сэр, а мы сможем когда-нибудь вернуться домой?

Орландо очнулся:

– Что?..

– Хотите, я провожу вас в пещеру?

– Куда?

– Вы ведь направляетесь к Марии? Я никогда там не был. Можно, я пойду с вами? Я умею передвигаться сам, только медленно. А ещё мы можем попросить фей. Они отвезут меня на своих тиграх. Махайроды совсем не опасны, пока хозяйки рядом…

– Ты тоскуешь по дому?

– Да.

– Но он давно сгорел. Надо будет строить новый. – Орландо взял мальчугана на руки и вынес на лужайку у входа, потом вернулся в нору и выкатил кресло.

– А вы тоскуете по Мэри?

– Да.

– Это правда, что она не умерла?

– Не знаю.

– А если она не оживёт, то ребёнок погибнет? Ведь так?

– Пойдёшь со мной, Сэм? – Орландо до этого будто не слышал просьбы мальчика и теперь смотрел на него в ожидании ответа.

– Да.

Молодой человек взял Сэмюеля на руки и перенёсся прямо к Пещере Слёз.

– Ух-ты! Здóрово, сэр! – мальчуган таращил глаза и никак не мог отдышаться. – Как тогда, в кузнице… – Вместе с воспоминаниями о ночном путешествии в кузницу Берингрифа в памяти всплыл образ отца, и стало так горько и одиноко, что слёзы сами полились из глаз. Сэм давно поклялся, что не станет больше плакать никогда, что это удел женщин и детей, а он уже не ребёнок. Но сейчас не мог удержаться…

…У каждого человека есть только один шанс и одна судьба. И кто-то невидимой вездесущей рукой направляет его по реке жизни. Сейчас его рукой стал Орландо. Эта рука совершенно точно привела парня к ледяному заточению Марии, именно она заставила не взвешивать все «за» и «против» и снова довериться только голосу сердца.

Орландо вынул хлыст, сверкнула плеть, приведя в восторг мальчика, который ничего не видел в тёмной пещере, и ледяной гроб разлетелся на мелкие осколки, наполнив своды звуком бьющегося хрусталя. Вместе с этим сотни заточённых в толще льда мотыльков взвились ввысь и исчезли во мраке подземелья. Орландо подошёл к Мэри. Это был тот редкий случай, когда чародею самому хотелось поверить в чудо. Мария, казалось, спала и была очень красивой. На впалых щеках – едва уловимый румянец. Блестящие волосы цвета пшеничных колосьев ниспадают к его ногам. Будет ли дан ещё один шанс обрести счастье: ей и ему?

Прошлой осенью они прятались от дождя под разбитой лодкой, перевёрнутой вверх дном на берегу. В огромную дыру в днище смотрела луна – полная и беспристрастная, всегда и везде одинаковая луна. Тогда она была лишь подёрнута пеленой дождя.

– Интересно, Орландо, сколько ещё людей в эту минуту смотрят на луну? В этом и иных мирах?

– Не знаю. – Он любовался не ночным светилом, а её лицом. Оно в отличие от луны всегда было разным. Казалось, ни одно выражение никогда не повторялось на этом всегда бесконечно живом лице. Сейчас на нём была надежда и едва уловимая тоска.

– А он знает, – с уверенностью произнесла Мэри.

– Кто?

– Господь.

– Ты любишь своего Бога?

– Да.

– Как меня?

Мэри отвела взгляд от дыры и с любопытством заглянула в глаза Орландо. Улыбнулась.

– Нет. Любовь к Богу совершенна. Чтобы любить его, не нужно прикасаться к нему и любоваться им, не нужно слышать его голос. Он всегда в тебе, и ты счастлива. Чтобы быть счастливой с тобой, я должна знать, что нас не разделяет даже воздух. – Мария прижалась к Орландо и зажмурилась.

– Знаешь, а ведь твой Бог любит тебя самой обыкновенной плотской любовью.

– С чего ты взял? Не богохульствуй.

– Вот слушай… Он увидел тебя с небес и влюбился. Но быть рядом на земле он ведь не может? Правильно? Поэтому и решил дать жизнь мне, а потом устроить нам встречу. Разве не так? Теперь он наблюдает за нами и… Ну, наверное, получает удовольствие, когда я обнимаю тебя.

– Боже, какие глупости! Язычник.

– Что это ещё за оскорбление?

– Может и оскорбление, но только не для тебя.

Дождь перестал, холод пробирал до костей. Мэри выбралась из-под лодки и побежала к дому. Орландо догнал её в одно мгновение. Мокрые и грязные они забрались внутрь, стараясь никого не разбудить и не запачкать пол; едва сдерживали беспричинный смех.

…Сейчас Орландо просил её Бога снова проявить любовь к Мэри.

Мария чуть заметно вздохнула…

– Что с ней? – Это Сэм, снедаемый тревогой и любопытством, напомнил о себе.

Ещё вдох, ещё… И ни одного выдоха. Орландо ждал исхода. Пусть уже случится. Что-нибудь… Пусть всё произойдёт сейчас. Он так крепко сжал её плечи, что они хрустнули. Мэри откинула голову назад и задышала: еле слышно. Чуть заметно поднималась и опускалась грудь. Кожа на глазах оживала. Будто чудесный художник невидимой кистью покрывал её тёплыми красками поверх размытых прозрачных набросков.

– Сэр! Прошу вас… Что с ней?

– Он любит её, мальчик.

– Кто?

– Я…

– Вы с ума сошли? Сэр? Она жива?..

Мэри тихонько спала на руках возлюбленного.

И во сне тонкой ладонью вдруг провела по животу… Потом склонила голову на бок и, вдохнув знакомый аромат его одежды, заснула теперь уже нормальным глубоким и долгим сном. А он боялся пошевелиться. Лишь иногда он тоже трогал круглый маленький животик и задыхался от радости снова быть рядом с ней. С ней и с тем, кто там – внутри: тоже щупает ладошками стенки самой первой в своей жизни колыбели.