Текст книги "Девушка в черно-белом (ЛП)"

Автор книги: Даниэль Лори

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

Это было больше, чем достойно мужчины-шлюхи – как и их двоих сразу. Подожди, как бы это вообще… О. Ха.

В любом случае, я пропустила ужин, и теперь мне предстояло услышать это от Агнес. Надеюсь, она не связалась со Старшими Сестрами, как всегда угрожала. Я бы просто сказала, что случайно села на корабль, идущий в Альдову, и мне пришлось искать дорогу обратно… или что-то в этом роде.

Последний луч солнца угасал за горизонтом, крошечная оранжевая полоска светилась на поверхности океанской воды. Как только начало темнеть, жара подкралась ко мне, схватила и не отпускала. Я заправила юбки за пояс, даже не заботясь о том, что в этом я выглядела как настоящая распущенная женщина. Комфорт в любой день важнее репутации. Бабушка могла бы сказать иначе, но она не была в других местах. Кто знал, где она была, бросив меня здесь. Мне действительно следовало бы стать шлюхой, чтобы преподать ей урок.

Прислонившись к деревянной стойке, я потягивала вино, от которого, казалось, у меня кружилась голова только из-за отсутствия еды. Санни не шутила, что ей за всем этим не угнаться. Даже Генри весь вечер носил кружки и бегал по поручениям.

Все оказалось не так плохо, как я себе представляла. Да, меня шлепали по заднице больше раз, чем мне хотелось бы, но в следующий раз, когда я возвращалась к столу, я была уверена, что смогла тонко убедить мужчину с блуждающими руками позаботиться о том, чтобы в будущем он всегда спрашивал женщину, мог ли он к ней прикоснуться. Это было легкое убеждение; они не должны были сойти с ума. Ключевое слово: не должны.

Вздохнув, я откинула свои тяжелые волосы с шеи и рассыпала по плечам. Это было дольше, чем должно было быть, но это было последнее, о чем я беспокоилась, пробуждаясь из мертвых. Дергая за лиф, пытаясь создать поток воздуха везде, где только можно, я остановилась, когда услышала, как кто-то крикнул:

– Просто сними это. Мы не будем возражать! – последовал смех.

Я вздохнула. Что ж, как бы я ни пыталась превратить это заведение в респектабельное, я не думала, что это произошло бы. Я откинула голову назад, желая набраться терпения. И тут я почувствовала покалывание в основании позвоночника, прилив осознания, охвативший меня. Мне даже не нужно было смотреть на дверь, чтобы понять, кто только что вошел.

Посмотрев в том направлении, у меня перехватило дыхание, когда я встретила тяжелый взгляд Уэстона. Он постоял там мгновение, наблюдая за мной, медленно изучая меня всю, с головы до пят, прежде чем отвернуться и занять место за столом. Какой-то мужчина, которого я даже не заметила, сел напротив него.

Казалось, весь воздух был высосан из дверного проема, когда он вошел внутрь. Это место было слишком маленьким для него.

– Черт возьми, – выдохнула Санни, подходя и становясь рядом со мной. – Скажи мне, что это не…

Я кивнула, мой расфокусированный взгляд был направлен в противоположном направлении.

– Так и есть.

– Черт возьми! Другой принц был здесь на днях, и у меня чуть не случился сердечный приступ, но этот…

Да, это было нечто.

И я была уверена, что он все это слышал.

Дрожь неуверенности прошла по мне, поселившись в животе.

– Санни, ты можешь обслужить их.

– Что? Нет. Не думай, что я смогла бы не уронить их напитки, я бы так нервничала. Сделай это ты, дорогая. Они в любом случае захотят таких, как ты, – она наклонилась, ее плечо коснулось моего, когда она бросила еще один взгляд на стол. – Может быть, если тебе повезет, ты заполучишь этого принца в качестве покровителя. Представьте себе это!

Я застонала, представив, что Уэстон подумал бы об этом заявлении, но не осмелилась взглянуть.

Что такого было в том, что принцы пытались сблизиться с простолюдинами? Другие мужчины, казалось, не так уж были неуместны. Смех немного утих, но они не вели себя так, словно принц только что вошел в комнату. Я предположила, что это потому, что он довольно хорошо вписался в обстановку.

Я схватила две кружки, проклиная себя за то, что каким-то образом оказалась в состоянии обслуживать Уэстона, но какая-то часть меня, после того как он ушел от меня прошлой ночью, хотела показать ему, что я к нему равнодушна. Что мне все равно, что он здесь, сидел прямо там.

Уэстон больше не смотрел на меня, только вытянул ноги, усаживаясь так просто, как это сделал бы принц.

Взглянув на человека напротив, теперь, когда я была поближе, я с первого взгляда поняла, что это капитан: смуглая от загара кожа, морщины на лице от суровой погоды и грубые, мозолистые руки от работы с такелажем. Как будто почувствовав, что я смотрела на него, он оглянулся, наблюдая, как я несла две кружки к столу, его взгляд упал на голые ноги, о которых я внезапно пожалела, что показала их.

Небольшой огонек раздражения запульсировал у меня в животе, когда я подошла к их столику, а Уэстон полностью проигнорировал меня, как будто он не похищал меня, не убивал и не крал мою лошадь. И вот я притворилась, что забыла все вышесказанное, и обращалась с ним как с обычным покровителем. Я поставила кружки на стол, но когда повернулась, чтобы уйти, капитан схватил меня за запястье.

– Не думаю, что я видел тебя здесь раньше.

– Я видела тебя, – ответила я, и на моих губах появилась улыбка. Я пожала плечами, сказав: – Ты, должно быть, забыл меня, вот и все, – и попыталась вырвать свое запястье из его хватки, но он держал крепко.

– Нет, – он покачал головой. – Я бы тебя запомнил.

Я его вообще не видела, но знала, как все пройдет, из пятнадцати разных бесед с этими моряками – все они были одинаковы. И я знала, что независимо от того, насколько безразличен Уэстон на самом деле, это все равно будет чертовски раздражать его. И я была права.

– Смит, – сказал он резко, и, возможно, если бы я не слышал этого достаточно часто, я бы не уловила угрозы в его голосе.

Капитан взглянул на него, прежде чем отпустил мое запястье, но его рука скользнула по моему бедру к колену, прежде чем по-настоящему отпустил меня.

Я почувствовала, что взгляд Уэстона проследил за всем моим движением, краем глаза заметила, как крепче он сжал свою чашку.

Обычно это прикосновение вызвало бы у меня раздражение, но когда горячий взгляд Титана внезапно устремился мне в лицо, говоря, что если я не отошла бы от его столика, то пожалела бы об этом, что ж, по моему мнению, лучше и быть не могло. Это не я не смогла сохранить их безразличие.

Его глаза провожали меня, когда я уходила, и мне показалось, что температура поднялась от того, что он просто был здесь, его внимание было приковано к моей спине.

Реакция, которую я получила от него, вызывала привыкание; это вызвало прилив энергии в моей крови, и я настоятельно хотела почувствовать ее снова, увидеть что-то еще от него, кроме его спины, когда он уходил от меня. Итак, я совершила нечто унизительное, детское и немного манипулятивное.

Любой из новеньких, просачивающихся в таверну, что ж, я позволяла им обращаться со мной как с покорной служанкой – бесстыдный флирт и невинные прикосновения, во всяком случае. Хуже всего было, когда какой-то мужчина на секунду усадил меня к себе на колени, прежде чем Санни накричала на него, и он отпустил.

Я отказывалась смотреть на стол Уэстона, но после этого эпизода мое дыхание стало поверхностным, как будто я могла чувствовать напряжение, которое внезапно охватило комнату.

Я попыталась притвориться, что его здесь вообще не было. Это был единственный столик, на который я не смотрела, но о котором я действительно знала. Я не могла понять этого, но то, что он просто сидел там, приводило мои мысли в беспорядок от того, что я гадала, куда он смотрел, что говорил, о чем думал.

Каждый раз, когда я подходила ближе в его направлении, неумирающее осознание покалывало у меня под кожей, посылая порыв нервов сквозь меня, и я перебрасывала волосы через плечо, все, что угодно, лишь бы занять руки, не думать о мужчине, сидящем там, его присутствие сводило меня с ума от разнообразия чувств.

Это должно было быть отвращение. Вот что я сказала себе. Сильное отвращение.

Моя кожа горела от сильного жара, проникавшего через открытые двери, и от взгляда Титана, скользнувшего по моей коже, как луч яркого солнца.

Каждый раз, проходя мимо этого столика, я подходила к Уэстону чуть ближе, чем необходимо. Не специально, конечно. Просто… обстоятельства.

В любом случае, на этот раз я, возможно, недооценила расстояние между нами, когда отошла в сторону, пропуская проходящего мужчину. Уэстон был так близко, что мое бедро задело его руку. Это было как огонь, мое дыхание замерло. Я даже не взглянула на него, просто притворилась, что это было совершенно безразличное прикосновение, но правда была в том, что я сходила с ума. Мне нужен был воздух. Да, воздух.

Но прежде чем я успела броситься прочь, я почувствовала это. Его рука легко легла на тыльную сторону моего бедра, почти как перышко, но у меня перехватило дыхание, и я замерла. Мой желудок сжался, когда жар от его ладони обжег меня сквозь платье, такой горячий.

Капитан напротив него сделал глоток эля, переводя пытливый взгляд на нас, пока Уэстон что-то говорил ему, но я не слышала этого, потому что его рука прочертила огненный след по моей спине и вверх к бедру, прежде чем он встал и повел меня через таверну в заднюю часть.

Мне показалось, что все смотрели на меня, и я точно поняла, как это выглядело: быстрый секс со шлюхой. Мое сердце билось как барабан, когда мы проходили мимо Санни на кухне, чьи глаза расширились, когда он толкнул заднюю дверь, его рука соскользнула с моего бедра на спину, выводя меня наружу.

Мой желудок сжался, когда дверь закрылась, оставив меня в этом темном переулке, освещенном только лунным светом.

– Уэстон, что…

Но я так и не успела закончить то, что хотела сказать, потому что ударилась спиной о дверь, а затем его рот оказался на мне, его губы без колебаний раздвинули мои, внутри меня вспыхнуло шипение, когда его язык коснулся моего собственного.

ДА. Мне никогда не нужен был воздух, мне нужно было это.

Под моей кожей вспыхнули искры, волна тепла разлилась по моей крови, и я поцеловала его в ответ, как будто планировала это годами, запустив руки вверх по его куртке, вокруг шеи и в волосы.

Его губы играли с моими снова и снова, его язык проникал внутрь и сплетался с моим, как будто он был зол на меня и на самого себя, и единственный способ выплеснуть это наружу был через наши рты. Он был в ярости. Я чувствовала это в его движениях, слышала это в его дыхании. И мне это нравилось.

Каждое теплое, влажное прикосновение его языка посылало горячую вибрацию давления по ленивой дорожке между моих ног.

Тепло его рук скользнуло вниз, к моему заду, сжимая так сильно, как только могло поместиться в его ладонях, прежде чем притянул меня к себе, в положении, в котором нам так было намного лучше.

Я прижалась к нему, придвигаясь так близко, как только могла; даже самые незначительные прикосновения вызывали вспышку удовольствия, обжигая еще жарче: прикосновение его пальцев к бокам моих обнаженных бедер; скольжение моих грудей по его груди каждый раз, когда мы сливались в очередном поцелуе с открытым ртом; мягкое, но грубое давление его губ на мои собственные.

Я думала, что сильное давление внутри меня взорвалось бы, когда он потянул за волосы у меня на затылке, чтобы провести своим ртом по моему горлу. Стало еще жарче, стон вырвался между двумя отчаянными вдохами, когда он прикусил мочку моего уха, после чего нежно пососал за ухом.

Он поднял меня, а затем бросил на штабель ящиков, его руки скользили все дальше и дальше вверх по моим бедрам, задирая платье по ходу движения. Каждое нервное окончание внезапно напряглось в этом месте; каждое мельчайшее движение заставляло меня раскачиваться, побуждая его руки задирать мои юбки до упора.

Мне было жарко везде. Так жарко. Ленивое давление в нижней части моего живота превратилось в жгучую тяжесть, которую нужно было потушить. Он оторвался от моего горла, чтобы крепко поцеловать меня, и я отдалась его рту, прижимаясь к нему бедрами.

Искры вспыхнули у меня под кожей, когда он целовал меня так долго, что я не знала, где заканчивалась я и начинался он. Куда бы ни касались его руки, мои нервные окончания обжигали, как дождь на раскаленном камне.

И когда мои движения стали отчаянными, мои руки потянулись к пуговицам на его куртке, мои ноги обвились вокруг его ног, побуждая его крепко прижаться ко мне, с грубым, сердитым звуком он отстранился, хотя его руки все еще, как два огня, лежали по бокам моих бедер.

Я втянула в себя воздух, его пылающий взгляд был прикован ко мне. Звуки нашего дыхания на несколько мгновений наполнили воздух. В голове у меня светло, зрение все еще затуманено бессмысленной дымкой.

Его слова были тихими и грубыми.

– Кто ты?

Внутри меня расцвела улыбка воспоминания. Я наклонилась, касаясь своими губами его губ.

– Меня зовут Каламити, – прошептала я, повторяя то же самое, что сказала ему почти год назад.

Когда наши губы уже соприкасались, было слишком трудно сопротивляться – он зажал мою верхнюю губу между своими. Я просунула язык ему в рот и застонала, когда он нежно пососал его.

А затем он отстранился, его руки полностью оставили меня.

– Черт. Черт, – прошипел он.

Он повернулся, его спина была напряжена, он положил руки на затылок, как будто что-то снимал.

Я посидела там мгновение, чувствуя себя опустошенной без его рук на мне. Соскользнув с ящиков, я сделала шаг в его сторону, но остановилась, когда в мой адрес прозвучало:

– Каламити, не надо.

Но потом я сделала всего лишь еще один шаг, и еще, и еще.

Он резко обернулся.

– Ты что, не понимаешь по-английски?

Так вот что было все это время? Предполагалось, что слова были резкими, но они прозвучали устало и грубо.

– Я только забыла выучить некоторые слова, – сказала я, встав прямо перед ним. – Например, "не надо’. Я понятия не имею, что это значит.

На его лице промелькнуло веселье, как будто он не хотел находить это смешным, но это было так.

Пока мы стояли там, социальная пропасть между нами росла, огромная и предполагающая, что я не хотела, чтобы это заканчивалось, пока нет. Я просто хотела немного большего, чтобы, найдя своего кузнеца, я могла быть довольна этим, мы с Уэстоном расстались, забыли друг друга. Нашли завершение.

Когда выражение лица Уэстона внезапно посуровело, его глаза сузились, я поняла, что в какой-то момент, пока он целовал меня, стены в моем сознании рухнули. Я быстро заставила их подняться обратно.

– Кузнец, да? – его безразличный тон не соответствовал тому мрачному взгляду, которым он смотрел на меня.

Я прикусила губу, кивнула и подошла ближе к нему, проводя пальцем по клейму на его руке.

– Ты убил своего отца, – тихо сказала я, обводя пальцем букву Т

– Никогда по-настоящему не любил этого ублюдка.

Смех подступил к моему горлу. Это было не смешно – это серьезно встревожило. Но то, как он это сказал, было похоже на то, что принять решение было несложно.

– Я не думаю, что покаяние поможет в этой ситуации, – задумчиво сказала я, представляя, как он сидел рядом с отцом Мэтьюзом и признавался во всех своих грехах. Они пробыли бы там год. Нет, два.

– Нет? – спросил он, и в его глазах вспыхнуло веселье. – Думаешь, у меня не осталось никакой надежды?

Покачав головой, я полностью прислонилась к нему, грудью к животу, глядя ему в глаза.

– Я в это не верю. Но поскольку я знаю, что ты этого не сделаешь, я покаюсь за тебя.

Мое сердце подпрыгнуло на ступеньку выше, когда я покаюсь за тебя… повисло в воздухе вокруг нас, как самая грязная фраза, когда-либо сказанная. Это превратилось в тяжесть, наполненную ожиданием. Мое дыхание стало прерывистым, когда его руки коснулись моего лица, его большой палец скользнул по моей щеке, прежде чем его губы поймали мои, с силой отталкивая меня назад, когда он сделал шаг вместе со мной.

Со стоном его руки обхватили мой зад, поднимая меня на ноги и прижимая к себе. Я прижалась спиной к стене, тепло его тела плотно прижималось ко мне. Наконец-то.

Это было более рваным, грубым, неистовым, чем предыдущий поцелуй. Но это был худший вид поцелуя: такой, что ты задавался вопросом, если бы он никогда не прекращался, куда бы он делся. Насколько по-другому мог бы выглядеть ваш день, если бы вам дали шанс узнать об этом.

К сожалению, я этого так и не сделала.

Прерывисто вздохнув, Уэстон отстранился, сказав:

– Я слышал тебя можно поздравить.

Я моргнула, выныривая из тумана, озадаченная тем, что он имел в виду, но затем знакомый смешок за спиной Уэстона заставил меня понять, что он обращался не ко мне.

Максим.

– Я думал, что единственным поводом для празднования будет моя голова на пике, – ответил Максим.

Уэстон прижимал меня к себе, пока мои пальцы ног не коснулись земли.

– Клятва – это одно и то же, не так ли?

Максим рассмеялся.

Хa. Хa. Я закатила глаза, а затем сделала паузу.

– Подожди. Ты берешь в залог какую-то несчастную леди? – ошеломленно спросила я Максима.

Какая бедная девушка, – подумала я, бросив взгляд на шестерых его людей, которые стояли немного дальше по причалу.

– Цена, которую приходится платить за один голос короля, – сухо сказал Максим.

Я нахмурилась, но потом поняла, что ему, должно быть, пришлось заключить сделку с некоторыми из этих королей, чтобы получить их право голоса за использование Магов, которые были у них в подчинении, чтобы отменить проклятие. Должно быть, именно поэтому ему требовалось так много времени, чтобы получить то, что он хотел, – ему приходилось ублажать каждого из них.

Титан рядом со мной издал веселый вздох, повернувшись к Максиму, как будто ему понравилась эта идея – только потому, что Максиму она бы не понравилась.

– С какой стати какому-либо отцу хотеть заложить тебе свою дочь? – спросила я, моргая, прогоняя остатки тумана в голове.

Мое сердцебиение замедлилось, дыхание выровнялось.

– Хочешь верь, хочешь нет, – невозмутимо произнес Максим, – но я – находка.

Может быть, как один из тех мужчин-шлюх, но не как муж. Но я не думала, что он сочтет это оскорблением, поэтому промолчала.

– Я хотел поздравить тебя со смертью твоего отца, но ты избегаешь меня с тех пор, как приехал в город, – сказал Максим Уэстону.

Я моргнула. В этом утверждении было много неправильного.

– Ты ожидал чего-то другого?

Максим покачал головой, проведя большим пальцем по губе, слегка удивленный.

– Я получил твою записку ранее. Я здесь.

Я нахмурилась, меня охватила некоторая неуверенность. Зачем Уэстону говорить Максиму встретиться с ним в какой-то южной таверне, не меньше, чем в доках? Принцы сюда не спускались. Хотя я знала, что это были не обычные принцы.

Когда я смотрела на них сейчас – Максим в белом, Уэстон в черном, они выглядели как противостояние добра и зла. Но оба были на стороне злодеев. В этом темном переулке была приятная атмосфера для… раньше, но теперь, окруженный как Титанами, так и Неприкасаемыми, я решила, что мне нужно немного света. Три фонаря у края причала внезапно вспыхнули, наполнив все вокруг оранжевым сиянием.

Они оба посмотрели на меня, но я только скучающе рассматривала свои ногти.

– Как давно ты знаешь об этом? – Уэстон спросил Максима, наклонив голову в мою сторону.

Что, Максим только что написал ему записку, в которой говорилось: «Мертвая девушка, которую ты похитил, разгуливает в Симбии?» Он не сообщил ему никаких подробностей?

Я вдруг почувствовала себя посторонним, без приглашения, поэтому подумала: почему бы не позволить этим двум джентльменам разобраться во всем самим?

– Я просто собираюсь… – начала я, делая шаг в сторону, чтобы уйти, но Уэстон схватил меня за руку, даже не взглянув в мою сторону. – Или нет, – пробормотал я.

– Достаточно долго, – протянул Максим.

Я неодобрительно нахмурилась. Он был лжецом. Он знал об этом два дня, максимум. Но я не собиралась ввязываться в это, это уж точно.

Уэстон издал веселый вздох, который вовсе не был веселым, и потер подбородок – вероятно, чтобы занять руки и не швырнуть ножи где-нибудь поблизости от Максима.

– Не так уж приятно находиться на другой стороне, не так ли? – спросил Максим.

– Довольно смертоносно, – серьезно выпалил Уэстон. После минутного молчания, воцарившегося вокруг нас, он сказал: – Ты можешь проголосовать.

Я моргнула.

– Я думала, ты не король?

Уэстон взглянул на меня.

– Я посредник до начала турниров.

Ха. Это был еще один способ сказать, что я просто целовалась с временным королем? Черт возьми… Подожди, пока я не расскажу об этом бабушке. Она бы мне никогда не поверила.

Мне было интересно, как Максим отнесся к необходимости работать с Уэстоном, чтобы получить свой голос в совете. Держу пари, ему это не очень понравилось. Хотя я находила это забавным.

– Вот так просто? – не веря своим ушам, спросил Максим. – И чего мне это будет стоить? Это, – он кивнул мне, – было моим рычагом воздействия. Но, похоже, она больше не является таким уж хорошим рычагом воздействия, когда она даже не знает, что такое моногамия.

Мои глаза расширились.

– Моногамия? Что…

Максим многозначительно посмотрел на меня, и я поняла по этому взгляду, что это была услуга, на которую он решился. Технически, это было недействительно теперь, когда он не выполнил мои условия и не сказал Уэстону, что я здесь. Но, взглянув на Неприкасаемых, стоящих на скамье подсудимых, я поняла, что на самом деле я была не в том положении, чтобы предъявлять требования. Он контролировал две тысячи человек, которые были предупреждены, что Royal Affair – это не обычный бордель. Я вздохнула, соглашаясь с его игрой.

– Как будто ты знаешь значение этого слова, Принц а-ля гарем.

– Ты одержима моим гаремом, не так ли?

Я имела в виду, я не думала об этом все время… Но я догадывалась, что в этой идее было что-то притягательное и наводящее на размышления. Как он сделал выбор? Он предпочитал одну другой? Он звал одну в свою комнату или две…? Мои щеки вспыхнули.

– Может быть… Подожди, нет.

Максим тихо рассмеялся, а я почувствовала, как взгляд Уэстона обжег мне щеку.

Я скрестила руки на груди, ладонь Уэстона все еще была в одной, и устремила пристальный взгляд на Максима.

– Мне не нравится твой гарем. Мне жаль твою невесту; тебе придется перерыть всех других женщин, чтобы найти ее.

Я была уверена, что улыбка, которой он одарил меня, была именно той, которую он использовал, чтобы заманивать женщин в ловушку своим "покровительством’.

– Тогда мне просто придется идти по одной, не так ли?

– Фу, бедняжка…

– Прекрати, – слова Уэстона прорезали воздух. Он посмотрел на меня вопросительно, по-другому, мрачно, как будто поверил, что я действительно была добровольцем в постели Максима.

Дело в том, что я воображала, что могла бы переспать с Максимом, если бы пришлось. Я была уверена, что он знал, что делал, учитывая весь этот опыт; но проблема заключалась в том, что я не думала о Максиме в этом смысле.

Он был сверхпривлекателен, но это было все, что у меня было: красивое лицо… И если бы он захотел ходить рядом со мной без рубашки, я бы не жаловалась. Но так же, как и у Уильяма, не было знакомой одышки, которую я испытывала всякий раз, когда находился рядом с неким безымянным Титаном. Я предположила, что мне просто нужно найти кого-то, кого я ненавидела так же сильно, как и его, и я снова смогла бы чувствовать то же самое. Просто у меня был небольшой сбой в мозгу, вот и все.

Но если Уэстон поверил, что я не девственница, что я переспала с Максимом и многими другими, то это то, что он мог думать. Девушка с фермы была девственницей. Сестра была опытной, даже если ей приходилось лгать об этом.

– Итак, что это будет? – Максим поднял бровь.

Мой желудок скрутило от мимолетного взгляда, которым одарил меня Уэстон; это напоминало грязное предательство, и сердце невольно упало в груди.

Я выдохнула, когда Уэстон толкнул меня перед собой, как преступницу перед мировым судьей. Но этот взгляд все еще проникал в мой разум, сожаление жгло мой желудок, и я не могла найти того раздражения, которое должна была испытывать.

– Это, что бы это ни было, черт возьми, – сказал он с горечью, – это сделано.

От этого резкого требования у Максима отвисла челюсть. Скрестив руки на груди, он посмотрел на меня, а затем с едва заметной вспышкой разочарования ответил:

– Договорились.

Максим соперничал с моей матерью как актер, но я была только рада, что все – что бы это ни было – прошло более гладко, чем я ожидала. Возможно, все остались бы живы. Теперь, если бы только я могла расстаться с Уэстоном полюбовно, я могла бы чувствовать себя довольной ситуацией. Это было завершение, в котором я нуждалась… не так ли?

Но, увы, я была девушкой, играющей в мужскую игру, и это обернулось тем, что я укусила себя за задницу.

– Ты сможешь проголосовать, как только твоя охрана выведет ее из города.

Чтобы полностью осознать слова Уэстона, потребовалось мгновение. Время остановилось в моем сознании, пока после пары неглубоких вдохов все не вернулось на круги своя, и серьезность, смысл не стали ясны. Он стоял совсем рядом со мной, и голос, от которого меня всего мгновение назад бросало в дрожь, теперь превратился в холодную фразу, как будто он действительно был судьей, а я – скромным простолюдином. Мое преступление: оказаться не в той таверне, не в том городе и не в то время. Его приговор: изгнание.

Я стояла совершенно неподвижно, мой душеприказчик стоял у меня за спиной.

Смятение скручивало и скручивало меня изнутри. Самый главный вопрос в моем сознании: почему? Почему его волновало, что я сделала? Где я это делала? Почему он считал, что имел право голоса в этом вопросе?

По какой бы то ни было причине, он спланировал это еще до того, как поцеловал меня сегодня вечером. Отправив Максиму ту записку, я многое прояснила.

– Далеко от юга. Север, запад, мне все равно. Но я не хочу видеть ее здесь снова. Сделай так, чтобы это произошло, и тогда ты получишь свой голос.

Я смотрела на Максима, мой разум оцепенел, тело все еще было ошеломлено требованием Уэстона.

– Готово.

Какое-то мрачное веселье захлестнуло меня.

Меня только что разыграли, и, черт возьми, это сработало.

У меня перехватило горло, я сглотнула и посмотрела на звездное небо.

Одно я знала точно: я пока не могла уехать из города. Я могла бы перевестись в другой дом Сестер с небольшими проблемами, но Сестричество не было тем, что удерживало меня здесь. Единственная возможность избавиться от Судьбы, о которой я знала, была настолько хороша. В "Книгах из колодца" была реальная документация об изменении Судьбы вспять, в отличие от других мистических сущностей, таких как Лейк Клэр. Это был мой лучший шанс.

Однако я не могла заставить себя отказаться от этого, и предвкушение пробежало вверх и вниз по моим рукам, оставив холодный пот от решения, которое я должна была принять. Даже если бы ожог на моих ладонях проявился в ближайшие несколько минут и я уехала бы быстро, Уэстон нашел бы меня за считанные секунды. Сбежать от него было невозможно, и это оставляло мне только один вариант.

– Я никуда не уйду. У меня здесь дело, и я останусь, пока не закончу его.

– Что это за дело? – спросили они одновременно.

Я улыбнулась Максиму, игнорируя Уэстона, который все еще стоял у меня за спиной.

– Это называется – мое дело, не твое.

На мгновение воцарилась тишина, и я заметила, как Максим обменялся взглядом с Уэстоном над моей головой. Планы. Они их строили. Ну, если уж на то пошло, я могла бы сказать, что свело их вместе. Впрочем, сейчас было не время для шуток; от нервозности у меня по коже побежали мурашки, но все же, – Правда? Сколько принцев нужно, чтобы заполучить одну девушку? – сорвалось с моих губ.

Следующие несколько дней обещали быть трудными, но единственным другим вариантом было покинуть город в сопровождении шести Неприкасаемых.

Заведя мои запястья за спину, Уэстон снял с меня серебряную манжету и бросил ее Максиму, который поймал ее, как будто они были лучшими друзьями. Почему он взял меня за рукав?

Уэстон взял меня за запястья одной рукой и, наклонившись, тихо прошептал мне на ухо:

– Отправляйся на север, в сонный городок, которому твое место. Живи своей жизнью. Выходи замуж за своего кузнеца.

Почему от этой мысли у меня скрутило живот от отвращения, когда он это сказал? Я тупо уставилась на Неприкасаемых, пробиравшихся к нам.

– Я планирую все это сделать, – равнодушно сказала я, – но не сейчас.

– Я думал, что мы могли бы сосуществовать здесь некоторое время, Каламити, но, очевидно, этого не произойдет. Если ты не покинешь этот город, ты не оставишь мне выбора. Не заставляй меня силой пробиваться к тебе.

Сосуществовать? Минуту назад мы прекрасно сосуществовали, не так ли? Моя грудь сжалась от предательства.

– У тебя отличный способ командовать людьми, – сказала я ему, у меня перехватило горло от решения, которое я должна была принять.

Он отстранился.

– Тебя готовили быть смешной, избалованной маленькой девочкой… Меня готовили указывать тебе, что делать. Это то, что у нас получается лучше всего.

– Тогда мы идеально подходим друг другу, не так ли? – саркастически спросила я.

– Жаль, что мы не можем это выяснить, – его протяжный голос пробежал по моему позвоночнику, недосказанность окутала нас, как душный, ленивый воздух, напоминая мне о его грубых руках на моей коже.

Я сглотнула.

– Уэстон?

– Что? Подожди, я знаю это – ты меня ненавидишь?

Наблюдая, как Максим разговаривал со своими людьми, я ответила:

– Да. Ты мне действительно не нравишься. На самом деле у меня даже есть список, но это было не то, что я собирался сказать.

– Список?

– Мммм. Хочешь посмотреть?

Он наблюдал за мной, слегка забавляясь.

– Думаю, я оставлю это своему воображению.

Я пожала плечами.

– Твоя потеря.

– Давай, выкладывай, что ты собирался сказать. Люди Максима отвезут тебя домой, а потом туда, куда тебе нужно. Ты можешь нанять магов в Шелтоне, – сказал он, упомянув соседний город, где магия не была запрещена. – Я бы не стал упоминать, что ты Сестра.

Суд магов был лишь одним из наших врагов.

– О, я и сама умею быстро перемещаться, – рассеянно сказала я, прикусив губу.

Ну, не совсем правду, но я не собиралась говорить ему, что моя магия неисправна.

– Я собиралась сказать, что я не ухожу. И я не смешна.

Он помолчал, глядя на меня сверху вниз.

– Да, это так. Что касается твоего ухода… Мне проводить тебя? Тебе нравится, когда я это делаю.

Я прикусила губу.

– Могу я взглянуть на один из твоих ножей?

Он перевел взгляд на меня, наблюдая за мной так, словно я сошла с ума. Но затем, задумчиво дернув челюстью, он потянулся за пояс своих штанов и вытащил маленькое лезвие, вложив его мне в ладонь. Почему бы и нет? Он не боялся меня. Не было ничего такого, что я могла бы сделать с этим ножом, чего он не смог бы остановить заранее.