Текст книги "Девушка в черно-белом (ЛП)"

Автор книги: Даниэль Лори

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

Танцующие пары в темных освещенных углах.

Мебель выглядела зловеще.

Один или два голых посетителя.

Лифы с глубоким вырезом и разливающиеся кубки с вином.

Чтобы было ясно, ничего из этого не происходило. Это было то, что, как я привыкла думать, происходило в борделе в семь вечера; отдаленный звон церковного колокола снова возвестил о наступлении часа.

Вместо этого звон столового серебра и вздохи семи пресыщенных девушек наполнили столовую, наши движения были вялыми, поскольку удушающая жара просачивалась через разбитое окно, удушая нас всех.

Я предположила, что мое предположение было недалеким; это просто не происходило между семью и восемью часами, когда большинство заведений в Симбии закрывались на ужин.

– Мне кажется, я умру на такой жаре, – сказала Магдалена, откидывая с шеи свои огненно-рыжие волосы.

– На это можно было только надеяться, – пробормотала Джулиана рядом с ней, вертя ложкой в том, что на самом деле было морковным супом.

Магдалена только закатила глаза, подперев подбородок рукой.

– Ты слышала о фестивале? – спросила Синсара. – Это будет чудом – выбраться из этого гнетущего, душного публичного дома.

– У вас у всех есть дела поважнее, чем ходить на фестиваль, – сказала Агнес. Взгляды, которыми наградили ее семь девочек, чуть не опрокинули ее стул, но она продолжила: – До Дня всех сестер остался всего месяц. Половина из вас здесь еще не решила, что вы собираетесь делать. Никто не пойдет на фестиваль, пока я не получу ответ от всех, будете ли вы давать клятву или ходатайствовать о вступлении в ряды Высших Сестер. Тем, у кого плохой послужной список, – ее глаза метнулись ко мне, – лучше даже не тратить время на подачу петиции. Потому что вас не примут.

Я нахмурилась, откусывая кусочек хлеба и жуя.

– Там будет зверинец! – воскликнула Сара, сидя слева от меня, задрав ноги на стул, и читая газетенку со сплетнями, прислоненную к своим ногам.

Брови Агнес нахмурились.

– Девочки, вы слышали что-нибудь из того, что я только что сказала?

– И гонки на шлюпках, пять разных дорам и шоу со светом фонарей! – Сараи продолжила.

– Что за драмы? – Кармелла спросила свою младшую сестру. – Пожалуйста, скажи мне, что это казнь королевы Сефил! Я давно хотела посмотреть на это.

– Какие-нибудь музыкальные мероприятия? – спросила Марлена.

– Сараи, просто дай это мне, – сказала ее сестра, протягивая руку через стол.

Шестнадцатилетняя девушка нахмурилась.

– Нет.

– Ну, это даже не твое. Мама дала это мне, так что верни это.

Когда Кармелла потянулась за ним, Сараи резко встала со стула и направилась к выходу из комнаты. Все остальные вскочили со своих стульев, не обращая внимания на протесты Агнес, и последовали за ними, чтобы узнать, какие мероприятия проходили бы во время недельного фестиваля.

Я сидела там в тишине, рядом были только моя мать и Агнес. Прикусив губу, я сказала:

– Это отличный ужин…

Агнес бросила на меня быстрый взгляд.

Я вздохнула, отправляя в рот ложку супа.

Агнес потерла виски, пробормотав что-то подозрительно похожее на – Ненавижу свою жизнь – прежде чем отодвинула стул и вышла из комнаты.

Даже не взглянув в сторону матери, я встала со стула и вышла из столовой.

– Каламити, подожди.

Я вздохнула, неохотно останавливаясь на лестнице.

Я скрестила руки на груди, когда мама встретила меня на лестнице. Ее изумрудно-зеленое платье было без рукавов, с округлым вырезом на лифе и тонким кожаным поясом на бедрах. Похоже на мое, хотя у меня была склонность к белому цвету; казалось, это давало мне преимущество в моей профессии. Юбки по-прежнему были длиной до щиколоток, но по сравнению с Элджером у Симбией была более свободная манера одеваться. Не совсем в духе Сильвиана, но достаточно щедро.

Было что-то странное в том, чтобы выглядеть похожим на человека, которого ты едва знал. Если не считать того, что глаза моей матери были золотистыми, как эль, в то время как мои были такими же темными, как те дорогие кофейные зерна, которые можно купить в Норти, наше сходство было поразительным. Возможно, у нее было чуть более квадратное и зрелое лицо, в то время как у меня было лицо в форме сердечка, но между нами была неоспоримая кровная связь, и я не совсем разобралась, что я об этом думала.

Она протянула мне письмо, но я только взглянула на него, нахмурившись, прежде чем скрестила руки на груди.

– Мне это не нужно. На самом деле, я совершенно отчетливо помню, что говорила тебе больше не давать их мне. Только если бабушка не решит навестить меня или сообщить о своем местонахождении.

– Ну, она этого не сделает. Потому что ты попытаешься уйти и прийти к ней. А она еще не готова вернуться. Она навещает тетю Дейдре. Тебе не кажется, что это приемлемо после двадцатилетней жизни отшельницей в этом захолустном городке?

– У нее было шесть месяцев! Если она хочет поговорить со мной, пусть придет и сделает это лично. Больше никаких писем.

Я не сдвинулась с места. У меня было такое чувство, будто меня бросили с матерью, и мне это ни капельки не нравилось.

Она вздохнула.

– Это из-за того инцидента у мамы?

Ха. Того инцидента.

Вот почему я часто избегала своей матери, когда она навещала меня. Она либо хотела передать сообщения от бабушки, либо от своего обещания. И я не хотела слышать, что он хотел сказать.

Первое письмо, которое я получила от бабушки, было передано мне моей матерью еще до того, как я попала в этот бордель. Содержащиеся в нем слова изменили мое восприятие всего, что я знала за прошедший год.

Моя мать никогда не была проституткой.

Моя бабушка писала, что Рейна была немного свободнее в своих одолжениях, чем ей бы хотелось, но она никогда не принимала денег за упомянутые услуги. Я подумала, что после знакомства со своей матерью это, возможно, было преуменьшением, и решила, что бабушка все откровенно отрицала.

Моя мать тоже никогда не болела оспой.

Она разозлила не ту ведьму, что после знакомства с ней стало вполне логичным.

Итак, кем была моя мать?

Действительно хороший исполнитель. Я сказала ей, что она могла бы присоединиться к одной из этих дам, но она лишь ответила, что скорее умерла бы, чем работала за деньги.

– Ты когда-нибудь простишь меня за ту ночь? – спросила она.

– Мм, наверное, нет.

Честность – лучшая политика, верно?

– Знаешь, это была не только моя вина. Мама заставила меня смириться с этим.

Я раздраженно выдохнула.

– Бабушка могла бы поступить именно так, но она становится более снисходительной, когда дело доходит до подобных вещей, за то, что воспитывает меня.

В этой истории было несколько важных моментов, которые я узнала за последние несколько месяцев:

1. Я была сестрой. Не сестрой в семейном смысле. Ведьмой. Как ни странно, один Неприкасаемый принц спросил меня об этом почти год назад, и в тот момент, когда я отрицала это, я бы рассмеялась, если бы мне сказали иначе.

2. Моя бабушка убедила мою маму согласиться с историей о нищей матери-проститутке, которая-могла-украсть-у-собственного-ребенка, и все это для того, чтобы скрыть, кто мы такие, и настоящую причину, по которой Рейна сорвала с моего запястья серебряный браслет.

3. Сестрам не разрешалось раскрывать свою личность ни с кем, и они должны были магически поклясться, когда их принимали в Сестричество в День Всех сестер.

В моей памяти всплыла фраза из детства. Она звучала примерно так:

Если вы услышите крик ведьмы, вонзите ей нож в левый глаз, сожгите дотла и развейте пепел.

На самом деле, после мессы девочки держались за руки, кружились по кругу и скандировали эту очаровательную фразу. Я могла бы поучаствовать это. И теперь неодобрительный взгляд бабушки – более неодобрительный, чем обычно, – приобрел больше смысла, чем когда-либо. Но страх, окружавший ведьм, действительно объяснял, почему Община Сестер держала это в секрете.

4. Быть Сестрой сопряжено со взлетами и падениями. Серебро – одно из падений. Вышеупомянутый Неприкасаемый принц сказал мне, что серебро – это ведьмин металл. Так вот, это было не потому, что нам нравилось отваривать его и готовить в нем детям; это было потому, что он блестел как надо, а его текстура была такой гладкой. Это было проклятие после того, как давным-давно женщина прибыла из Элиана и решила извлечь больше магии, чем могла дать ей земля, сожгла ее, создав первую Сестру. Я поняла, что нельзя брать, не взвалив на себя еще и ношу. Именно по этой причине моя алчная мать сняла с меня манжету, чтобы получше рассмотреть, и разрушила мою жизнь, какой я ее знала.

5. И наконец, за вычетом некоторых мелких деталей, моя бабушка – и, возможно, мать – лгали.

Видите ли, с их историей была проблема. Мне было суждено открыть печать, когда мне было шесть, так почему же я заранее надела наручники?

Я рассеянно покрутила единственный серебряный браслет, который остался у меня на запястье. Другой, вероятно, был где-то на дне океана. Я не была уверена в последствиях его снятия, но пока ничего предосудительного из этого не вышло.

Я не задавал своих вопросов маме, потому что, во-первых, я была уверена, что она на них не ответила бы, а во-вторых, я ей не доверяла. Вовсе нет.

– Просто возьми это, Кэл.

– Нет.

Она покачала головой.

– Должно быть, ты унаследовала эту чувствительность от своей бабушки.

– Это было явно не от тебя, – сказала я с милой улыбкой.

– Ладно, не бери. Но зайди ко мне домой, если передумаешь. Клинтону любопытно, как продвигается твое обучение.

– Спасибо за предложение, но я не буду заходить и не буду говорить с твоим обещанным о моем обучении, учитывая тот крошечный факт, что он хочет продать меня своему сыну. Ты же знаешь, мой брат.

Моя мать закатила глаза.

– Сводный брат. Вы не родственники по крови. Ты всего лишь пытаешься найти предлог, чтобы невзлюбить его.

Я рассмеялась.

– О, пожалуйста. У меня полно причин его не любить.

– Что?

Я запнулась, колеблясь.

– Ну… Во-первых, у него женское имя. Мне просто не нравятся светловолосые мужчины. И он немного раздражает.

– Это смешно. Элис – лучшая пара в городе. Кроме того, ты должна дать клятву в День Всех сестер.

Разочарование просочилось в мою грудь. Я знала, что у меня мало времени, чтобы решить, что я бы делала дальше, поскольку этот день подкрадывался все ближе и ближе, и каждый шаг все больше давил на мои легкие.

– Я хочу выйти замуж за кого-нибудь нормального, – упрямо сказала я. – Как кузнец.

Это была правда. После моего маленького приключения мне не нужен был мужчина с магией. Я просто хотела кого-нибудь человеческого, совершенно определенно.

Моя мать фыркнула.

– Тогда, к счастью, последнее слово остается за мной.

В Сестричестве существовали правила; самое главное, чтобы сохранить мир между нами и нашими мужскими эквивалентами – Друидами, – каждая из нас должна была выйти замуж за кого-то одного из нас. Были случаи, когда это упускалось из виду человеком, занимающим более высокое положение во власти, или просто кем-то, кого Община Сестер считала своим союзником. Но хуже всего было то, что последнее слово в том, за кого я полностью вышла бы замуж, оставалось за моей матерью. Однако я думала, что ей нужно многое исправить, и она не стала бы заставлять меня жениться на ком-то, кого я не одобряла.

– Кузнец? – пробормотала моя мать. – Ты либо не в своем уме, либо мать достигла своей цели по промыванию тебе мозгов.

По иронии судьбы, моя бабушка в первую очередь хотела, чтобы я вышла замуж за кузнеца. Но нет, ее настойчивость не промыла мне мозги. Просто теперь я знала, что такое человек, владеющий магией. Звучало неплохо, пока кто-то не начиналитобой помыкать, указывать, что делать. .

Я улыбнулась во все зубы.

– Ну, по крайней мере, она научила меня кое-чему, особенно тому, как не бросать свою дочь на добрых двадцать лет.

Она поджала губы и вздохнула:

– И это мой сигнал уходить, – она спустилась на пару ступенек, прежде чем остановиться и сказать: – Я слышала, что прощение действительно полезно для души.

– Я думаю, то же самое относится и к тому, что у тебя есть мать, которая тебя воспитывает. Хотя если бы я знала, – добавила я, изображая разочарование.

Проигнорировав этот выпад, она направилась в прихожую.

– О чем она думает? – пробормотала она себе под нос. – Человек без магии слаб.

– И Клинтону тоже привет за то, что он так часто посылал тебя расспрашивать меня о моей подготовке.

Она открыла деревянную дверь.

– Было приятно, доченька. Давай как-нибудь повторим это снова.

– Я уже волнуюсь, – сухо ответила я, когда она закрыла за собой дверь.

Можно с уверенностью сказать, что мои отношения с матерью были непростыми. Интересными. Но чертовски непростыми.

– Если вы посмотрите на карты перед собой, все дома Сестринства отмечены звездочкой. Главная звезда – Главный дом в Гровере, недалеко от Болот, – сказала Агнес, когда все мы, девочки, были в гостиной наверху, вдали от любого разврата, который должен был происходить внизу.

– Все почти скрыто! – сказала Джулиана со своего места за деревянным столом. – Мне всегда было интересно, каково это – быть с одним из них.

– Я слышала, что это великолепно, – со вздохом ответила Синсара.

– Кто тебе это сказал? – Фарах недоверчиво переспросила.

Она всегда была циничной, но с ее вьющейся гривой волос, темно-коричневой кожей, карими глазами и самым гладким лицом, который вы когда-либо видели, она всегда привлекала всеобщее внимание.

– Моя старшая сестра, – ответила Синсара. – Она повидала всю страну.

– Похоже, и переспала тоже, – возразила Фарах.

По комнате прокатился смех.

– Леди, – упрекнула Агнес.

– Что значит – большой? – спросила Сараи со своего места в конце стола, держа перед лицом газету со сплетнями.

В свои шестнадцать лет она была здесь самой младшей и всегда утыкалась в какую-нибудь книгу. Чаще всего сплетни.

– Общительный, – подсказала Агнес, – но тебе не следует читать это прямо сейчас, Сараи.

– Подожди, – сказала Магдалена. – Я думала, что Латенты убивают тебя потом? Как твоя сестра могла быть с таким?

Синсара вздохнула, как будто это было смешно.

– Они не убьют тебя. Они просто забирают много твоей энергии, что смерть – это возможность. Просто таков их путь, – она пожала плечами.

Несколько «Хммм» прокатились по столу, как будто это делало его более интересным.

– Если приглядеться, – громко добавила Агнес, – конспиративные квартиры Сестер помечены буквой S. Они анонимны, так что, когда у вас появятся дети, вы сможете отвезти их туда, не нарушая своего клятвенного слова хранить вашу личность в секрете. Если у вас будут мальчики, то это ваша обязанность – разбираться со своим сыном и с тем, что ему нужно знать, а не наша.

– Почему ты сказала «когда»? – спросила Магдалена.

Брови Агнес сдвинулись.

– Что?

– Почему ты сказал «когда», у нас будут дети, а не "если"?

Наша Старшая Сестра вздохнула.

– Если у тебя с этим проблемы, то, возможно, тебе стоит подумать о прошении о назначении Старшей Сестрой.

Магдалена нахмурилась.

– Без обид, Агнес, но с моей точки зрения, твоя работа выглядит ужасно.

– И кто в этом виноват? – спросила Агнес.

Я отключилась от остальных, изучая карту в поисках города, которого, как я уже знала, не существовало. Вероятно, самым раздражающим во всей этой ситуации было то, что Ундали не был настоящим. Это было всего лишь кодовое название этих конспиративных квартир.

Вся поездка в Ундали была основана на лжи. И что вызвало у меня желание расхохотаться почти до безумия, так это то, что Уэстон даже ни разу не моргнул, когда я сообщила ему о своем пункте назначения. Вместо этого он проделал воображаемое путешествие во времени, даже не улыбнувшись. Он был хорош, я бы отдала ему должное – но он будет мертв, если я когда-нибудь увидела бы его снова.

Хотя мне всегда было интересно: что делал принц Титанов, сидя в таверне Камерона? Я, вероятно, никогда этого не узнала бы.

Моя бабушка даже не планировала, что я добралась бы до ее дурацкой конспиративной квартиры. Они всего лишь собирались сбить меня с магического следа, иначе за мной гнались бы гораздо худшие люди, чем один всадник-нелюдь, но как только они пришли за мной, меня нигде не было. Я разрывалась между раздражением из-за того, что у них не было ни малейшего доверия ко мне, и желанием позлорадствовать, что я доказала их неправоту.

Только шесть месяцев назад Общину Сестер предупредили об одной одинокой Сестре на южном пляже. До этого пробуждения дарований было очень мало, но до этого мы по-настоящему не овладели нашей магией. Даже после этого нам не была гарантирована никакая магия; у каждого из нас были разные дары и уровни силы. Она была основана на наших родословных и на том, сколько магии украли наши семьи с помощью оскверняющих ритуалов. Это заставило многих первых Сестер потерять рассудок, но на протяжении сотен лет каждое поколение прививало все большую терпимость к этому, и до сих пор только самые слабые умы не могли справиться со своей Сестринской магией.

Моя мать нашла меня, думая, что я всего лишь загорала голышом на пляже, прежде чем отвезла меня сюда. Я никогда не рассказывала ей, что случилось со мной за те месяцы, что меня не было, и за те четыре месяца, которые полностью исчезли из моей жизни.

– Я не шутила, когда сказала, что хочу знать ваши планы на День всех сестер, прежде чем вы отправитесь на какие-либо фестивальные мероприятия, – строго сказала Агнес. – Синсара – единственная, кто подал прошение о Высоком…

Синсара бросила взгляд на свою ближайшую подругу Кармеллу. Она была принцессой группы – она заслуживала этого титула больше, чем я когда-либо.

– Ты сказала мне, что тоже подаешь петицию!

Кармелла шла по пятам, вы знаете, девушка, которая следовала за лидером. Но не в этот раз. Она ничего не сказала, только тревожно расширила свои голубые глаза.

Синсара бросила на нее злобный взгляд, прежде чем отодвинула свой стул от стола и выбежала из комнаты.

– Синсара… – начала Агнес.

– Я люблю Тревона! – Кармелла плакала. – И он уже получил одобрение моей матери. Я не хочу быть старшей сестрой. Без обид, Агнес, но с моей точки зрения это тоже выглядит ужасно! – она вскочила со своего места и исчезла за дверью.

Агнес глубоко вздохнула, бормоча:

– Алирия, помоги мне.

– Агнес, – сказала Грета, кухарка, просунув голову в дверь, – у нас на кухне проблема с новым поваром. Он пытается приготовить мясо на ужин!

– Спасибо Алирии, – сорвалось с моих губ прежде, чем я смогла это остановить. Агнес бросила на меня взгляд, и я закашлялась. – Я имею в виду… как… странно есть мясо. Тошнотворно, – пробормотала я.

Возможно, я переборщила со своим тоном в конце, но я не думала, что Агнес поверила бы моему отвращению в любом случае.

– Разве ты не сказала ему, что мы не употребляем мясо, Грета?

– Да, мисс. Но он не считает это здоровым и не сдвинется с места. На самом деле, сейчас на столе ягненок.

Глаза девочек расширились.

Агнес перевела дыхание.

– Я вернусь, леди. Изучите карту, пока меня не будет.

У Общины Сестер были свои правила. Теперь они были в контакте с землей и животными и не ели ничего, что им приходилось убивать. Я думала, они всего лишь пытались загладить вину за уродливое прошлое, за то, как они получили свою магию, оставляя после себя сожженные деревья и землю. Но я знала, что они не были праведными ведьмами; нет, я многого не знала о Сестричестве, но подозревала, что мы не держались за руки и не пели.

– Сараи, это новая светская хроника? Прочти, пожалуйста, – попросила Марлена.

Она была самой тихой из группы, и иногда я забывала, что она вообще здесь. Чаще всего она была в музыкальной комнате, звуки органа наполняли дом поздней ночью.

Сараи вздохнула.

– Прекрасно.

– Скачай, чтобы узнать, есть ли новые истории о Девушке в черном, – сказала Магдалена.

– Нет, – ответила Джулиана. – Я хочу знать, ухаживала ли принцесса за кем-нибудь. Ты думаешь, она влюбилась в этого Неприкасаемого Принца?

– Ты имеешь в виду того, кто держал ее в заложницах, пока не заручился сотрудничеством королей? Этого? – вернулась Магдалена.

Джулиана пожала плечами.

– По-моему, звучит романтично.

– Тебе все кажется романтичным, – парировала ее противница.

– У тебя не будет ни детей, ни мужчины, который полюбит тебя, если ты будешь продолжать нести эту суфражистскую чушь.

– Я просто думаю, что похититель – неподходящая пара по любви! Что в этом такого суфражистского?

Я провела пальцем по трещине в столе, не обращая внимания на то, насколько близко она попала в цель.

– Ради всего святого, – вздохнула я. – Просто дай ей прочитать это с начала.

В комнату донеслись крики снизу, и я задалась вопросом, насколько сильно этот новый повар боролся за то, чтобы мы ели мясо. Бабушка никогда не следовала этому правилу. На самом деле, она почти ежедневно резала курицу. У меня возникло к ней много вопросов, когда она решила пасть так низко, чтобы почтить меня своим присутствием.

Я узнала, что моя бабушка стала Старшей сестрой после смерти своего мужа. Она провела годы в доме, подобном Агнес, пока не обрела достаточно свободы, чтобы поступать так, как ей заблагорассудилось бы. Было ужасно странно представлять это, когда я думала, что она всегда жила в Алжире.

Сараи начала читать распорядок дня принцессы и королевы, который казался вполне нормальным, даже будучи выкупленным: во что они были одеты, какими духами пользовались, что ели. Настоящий развлекательный материал.

Я облокотилась на стол, едва слушая ее болтовню.

– …Принцесса Лючиана Альдовская и старейший принц Титана, Уэстон из Дома Вулфсонов…

Как это ошеломляет. Симбия – крупнейший город Алирии, и это все, что…

Что она сказала?

Это звучало подозрительно похоже на…

– …Подтвержденный источник сообщил нам, что они заметили принцессу Лучиану и принца Титанов на праздновании клятвы менее двух недель назад…

Я подавила удивление. Это случалось каждый раз, когда я слышала его чертово имя в этих газетных сплетнях. Но я не могла остановить покалывание в затылке от осознания, как будто он был в этой комнате и стоял прямо за моим стулом. Я заставила себя не проверять. Это была паранойя – я была вполне осведомлена. Но когда паранойя приходила в виде Уэстона, это становилось приемлемым.

– Фу, – сказала Джулиана. – Принцесса Лучиана – шлюха. Все это знают.

Магдалена закатила глаза.

– Это не так. А даже если и так, кого это волнует? Мужчины могут быть со столькими женщинами, сколько захотят, и никто не называет их шлюхами.

– Мужчины не могут контролировать себя в этом отношении. Ведь они, вероятно, заболели бы, если бы соблюдали воздержание.

Фарах фыркнула со своего места рядом со мной.

– Мне жаль тебя, Джули. Твои обещания в будущем будут распространяться на тебя, – сказала Магдалена.

Джулиана поджала губы.

– Элис бы так не поступил.

Магдалена расхохоталась.

– Ты это несерьезно! У тебя нет никакой магии, о которой можно было бы говорить. Он не будет иметь с тобой ничего общего. Он собирается выбрать Каламити.

Я вздохнула, ненавидя этот бизнес с «выбором». Как будто он мог просто выбрать меня без моего согласия. Ну, по правде говоря, он мог бы это сделать с одобрения моей матери.

– Что за чушь, – сказала Джули. – Она даже не мила с ним!

На самом деле это было не так. Но я больше не могла обращать на них внимания, потому что мои мысли вернулись к той дурацкой газетенке со сплетнями. Это был не первый раз, когда я слышала, как его имя упоминалось рядом с именем какой-то женщиной, но это был первый раз, когда это предполагало ‘ухаживание’. Горячая искра вспыхнула в моей груди.

Мог ли он пойти дальше, выбрав кого-то полную противоположность мне?

Ответ – нет.

Высокая, с темными волосами, сильно загорелой кожей и выразительными зелеными глазами. Это была принцесса Лучиана. Худшее? Она была известна своим мягким голосом и скромностью, абсолютной противоположностью мне.

Он как-то сказал мне, что не занимался ухаживанием, если оно не носило определенного распущенного характера. На самом деле, он сказал что-то вроде "единственное ухаживание, которым я занимаюсь, не связано с одеждой".

Я не знала, почему именно эта ложь заставила меня стиснуть зубы, учитывая другие, скажем, сопровождающие меня в город, которого не существовало.

– Хорошо, ягненка отправляют в приют… Каламити, куда ты идешь? – спросила Агнес, когда я проходила мимо нее.

– Причесаться, – ответила я, к удивлению девочек.

И затем добавила номер семьдесят три к моему списку "Причин, по которым я ненавижу Уэстона": лживым обманщик который не добивался расположения женщин, которые носили одежду.