Текст книги "Жук в Муравейнике (СИ)"

Автор книги: Дана Обава

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)

Кейт ест с нормальной скоростью, но смотрит на еду с преувеличенным интересом, не отвлекаясь от нее даже тогда, когда кто-то с грохотом роняет свой поднос. Лицо ее горит огнем.

Офицеры тоже что-то подозрительно притихли, даже Кейн ничего из себя не строит. Ведет себя как все нормальные люди, что явно не к добру.

Вскоре после завтрака Лекс ненадолго залетает ко мне в прачечную.

– Морис прислал сообщение, что он восстановил фотографии ярлыков с одежды, – оповещает он, – так что я сейчас пойду побегаю по магазинам, попытаюсь выяснить, кто ее заказывал. Говорят, в верхних магазин так практикуется. Типа заказываешь все, что понравилось через сеть, и тебе привозят нужные размеры прямо домой. Так что, если повезет, узнаем адрес. – Лекс порывается уже уйти. – Да, и я отдал свои часы с собачкой второму посыльному, чтобы он с ними походил. Забавный он чувак, вопросов не задает. Пока!

Я смотрю на свои розовые часы с мышонком на левом запястье. Они сидят на нем так удобно. Но я их то ношу с собой, то нет. Вот в библиотеку надевала, потому что поход туда никого не удивит. Если за нами действительно можно следить с помощью этих штуковин, то нужно быть аккуратными и не забывать об их существовании. А пока что иду перестилать простыни. Что бы там вокруг нас не случалось, такие вещи необходимо делать по графику.

Закончив и с офицерскими спальнями и с курсантскими, спускаюсь вниз по лестнице, думая о своем, поэтому приближение Мина замечаю слишком поздно. Он угрожающе надвигается на меня, не смотря на то, что в зале кроме нас еще есть люди.

– Из-за тебя Кейн с меня теперь не слезает, – шипит он мне. – Из-за вас со Щенком. Заваливает меня идиотскими заданиями, которые к службе вообще никакого отношения не имеет! И все потому, что ты на меня нажаловалась!

– Не жаловалась я на тебя! Это ты мой лифчик ему в постель подбросил! Как же ты меня достал! – рычу я в ответ. Неожиданно и для себя самой, и для Мина. Бросив корзину с простынями, я на него еще и с кулаками набрасываюсь. Бью, может, и не в серьез, но во всей накопившейся обидой стучу по нему. А он и не сопротивляется, только отступает все дальше и дальше, пока вдруг не хватает меня за руки. Притянув к себе, он чмокает меня в губы, тут же отодвигается с каким-то растерянным выражением лица, разворачивается и убегает, по дороге чуть не столкнувшись с Кейном.

– Э, – также растерянно протягивает Кейн. – А я уж думал, нужно вмешаться. У вас что это? Типа такая любовь?

– Любовь?! – Я удивленно озираюсь в поисках корзины. И что это вообще такое было? – Это просто такая новая стратегия, – пытаюсь выдать объяснение. – Войны между нами. Старая не действует больше, вот, – схватив корзину, я быстренько ретируюсь с поля боя. Еще б понять, кто в этот раз выиграл. А то слегка шокированы, кажется, остались все.

Лекс снова находит меня уже ближе к обеденному времени. На ходу застегивает на себе голубые часы, которые уже успел забрать от второго курьера.

– У меня две новости, – он затягивает меня в один из коридоров, – первая, в одном магазине мне удалось раздобыть адрес, по которому доставлялись вещи, но это сам лифтовый холл. То есть хозяева игры особо не парились. После доставки им оставалось только переложить вещи непосредственно в лифт и отправить его к нам к назначенному времени.

– А кто оплачивал?..

– Этого мне конечно в магазине не сказали. А сам посыльный, у которого я выяснил адрес, знал только его.

– Понятно, – с небольшим разочарованием киваю я, хотя вполне ясно, что это и так максимум информации, что можно было рассчитывать выжать из ярлыков. – А вторая новость?

– Морис вернул мне мой старый планшет, так что я пошел возвращать новый на склад, и что-то меня толкнуло проверить еще раз ту фиктивную карту, которую мы сделали по заданию игры. Я ее уже раньше прикладывал к считывателю на старом планшете, когда он еще был заражен. И тогда я увидел совершенно левые данные какого-то выдуманного чувака. Теперь я попробовал на здоровом планшете и…представляешь, чьи там на самом деле идентификационные данные записаны?

– Не томи!

– Пайама.

– Так, – я нервно покусываю ногти. – Если… Если этот офицер действительно связан с хозяевами игры, у них есть эти данные. Но мы ведь должны были с помощью этой карты скачать вопросы к экзамену. Если бы мы не повременили, а сделали бы это, когда хозяева игры от нас хотели, вопросы были бы скомпрометированы. И можно было бы легко узнать, кто их скачал. То есть у Пайама были бы большие неприятности.

– То есть они хотели его подставить. – Лекс хмурится. – Но может же быть так, что он на них работает, и одновременно, что они хотят от него избавиться?

– Сложно, но такое можно представить.

– Так, и что нам это все дает?

– Немногое.

– Ох, – мы продолжаем свой путь по коридору, но Лекс резко останавливается и заглядывается в сторону. Я смотрю туда и вижу комнатку-аквариум, в которой обычно сидят дежурные, следят за камерами наблюдения и прочее. Как раз в этот момент там никого нет, но, полагаю, это ненадолго. – Надо попробовать, – говорит друг сам себе.

Лекс забегает в комнатку и садится за ближайший терминал. Мне ничего не остается, как последовать за ним. Сначала встаю за его спиной, нервно оглядываясь, но так нас только скорее заметят, так что пододвигаю другой стул на колесиках и сажусь рядом.

– Успокойся, мы просто смотрим, это не запрещено, – говорит Лекс с азартной улыбкой.

– Мне так не кажется, – шепчу испугано, но, поскольку мне легче найти нужный файл, пододвигаю к себе клавиатуру. Очевидно "просто посмотреть" Лекс хочет видеозапись за то время, когда посыльный из магазина доставил заказанные хозяевами игры вещи в лифтовый холл. Засучив рукав, напоминаю себе адрес и дату, записанные маркером на руке, и быстро ввожу их вместе со стандартной командой поиска. На экран выводится список камер. Просматривая каждую, ищем ту, с которой видны доставленные чемоданы. Проматываем время.

Есть. Затаив дыхание, мы оба пялимся на экран, на котором появляется фигура в черной толстовке с накинутым на голову капюшоном, затаскивающая чемоданы в лифт.

– Не понятно кто это, лица вообще не видно, разве что рост прикинуть можно, – Лекс проводит пальцем линию от головы застывшего на остановленной записи человека к панели возле лифта. – Сколько там получается? Он еще скрючился. Ну, метр семьдесят-метр восемьдесят.

– На рукаве какой-то логотип, – я пытаюсь увеличить, а потом найти кадр получше. Хотя не знаю, что это нам даст кроме ссылки на другой магазин.

– А что это вы тут делаете? – раздается голос у нас за спиной. То, что нас поймают, я догадывалась, но сердце все равно подпрыгивает.

– Смотрим, что в мире хорошего происходит, – выдает Лекс, оборачиваясь. Позади нас стоит Райли и усмехается.

– Что ж, это дело хорошее, я тоже хочу, – она легко раздвигает нас в стороны и, пододвинув стул для себя, садится между нами. Хмурится, видя фигуру в черном. – За кем это вы следите?

До этого я пребывала в уверенности, что тот человек, забравший чемоданы, определенно мужчина, но Райли своим телосложением и походкой намекнула, что это такой вывод делать рановато.

– А ты что тут делаешь? – интересуется Лекс, вместо ответа.

– А вот представьте себе, – говорит Райли чуть громче, чем нужно, – наша общая подружка сдала нас всех с потрохами.

– В смысле?

– В смысле Кейт пошла к главному и рассказала, что в ту ночь накануне последнего экзамена, она сама видела, как я встала и покинула спальню. Что Лекс специально потом всем растрезвонил, что мы в ту ночь встречались на территории учебки, чтобы никто не проверял несанкционированные выходы. Но что Вета потом рассказала, что видела, как я выхожу через шлюз, и это было еще до побудки. Кейт даже предоставила запись этого разговора.

– На фига она это сделала? – пораженно бормочет Лекс.

– Главный проверил списки проходов через шлюз и обнаружил, что и я, и Вета действительно покидали внутренние помещения в запрещенные часы. И его это сильно задело, так как ему доложили о сегодняшнем переполохе из-за механизированного засланца.

– Но я же созналась, что сама его сюда притащила, – пищу я.

– А он теперь думает, что ты солгала об этом, и он просочился на территорию, когда мы выходили, в темноте его не заметив.

– И что теперь? – Лекс раздраженно морщится.

Я со стыдом закрываю лицо руками. Вот тьма! Теперь из-за меня всем достанется, и я не представляю, как это исправить.

– Меня оставляют в учебке на лишний год, – говорит Райли, старательно подавляя вызываемые этим обстоятельством эмоции. – Так что вот, – она разводит могучими руками, – послали изучать своё будущее место работы.

Лексу на планшет приходит сообщение, он угрюмо изучает его некоторое время.

– Похоже, моя очередь получать нагоняй, – комментирует он, вставая со стула.

– Тогда я пойду с тобой, и попробую объяснить, что… – я тоже вскакиваю, но Лекс, положив руку на мое плечо, вынуждает сесть обратно.

– Объяснить что? – он улыбается. – Мы вместе притащили в учебку этого несчастного робота, с дуру решив, что он уже не включится. Об этом я и сам могу сказать.

– Да и то, что я нарушила правила, непреложный факт, – вступает Райли. – Не важно, что ты скажешь. Лучше не отсвечивай лишний раз.

Лекс уходит. Я сижу, кусаю пальцы, смотрю на фигуру в черном, а мысли в моей голове бегают по кругу и без толку.

– Не переживай, – говорит Райли. – Кейт просто поспешила воспользоваться ситуацией, чтобы мне отомстить. Это я заигралась, решив ее немножко подзадорить обжимашками с Лексом. Зато теперь ты знаешь, что у тебя за подруга и как она к тебе на самом деле относится. А что до меня, ну потеряю год. Теперь для меня это не самое главное. – Райли оглядывается вокруг, и, положив локоть на подлокотник моего стула, продолжает практически мне на ухо: – До тебя ведь дошли слухи о моем сыне? Я забеременела в пятнадцать от одноклассника. Отец не разрешил мне сделать аборт, но и оставить ребенка не разрешил. Я навещала его все время в приюте, хотела забрать, когда у меня будет собственное жилье. Но недавно узнала, что женщина с продвинутого уровня собирается его усыновить, и у них с хозяином приюта уже все договорено. В ту ночь мне пришлось встать так рано, чтобы успеть увидеть сына в последний раз. Я так думала. Но Кирилл, когда все узнал, он устроил мне встречу с этой женщиной. Она оказалась…нормальной. Тоже в свое время была в похожей ситуации, как и я, забеременела будучи школьницей, но ей сделали аборт. В больнице низкого уровня, да и здоровье подвело. В общем, теперь она своих детей иметь не может, но ко мне очень прониклась. Так что…смогу видеть своего ребенка. А мне большего и не надо.

Выговорившись, Райли немного веселеет, хватается за клавиатуру и начинает быстро щелкать кнопками. Я мысленно даю себе обещание больше никогда никому (кроме Лекса) ничего не рассказывать и с этого момента вести себя разумно и по-взрослому и кое-как возвращаюсь к теме человека на экране. С помощью Райли и программы обработки изображения удается кое-что выжать из записи и даже определить логотип на рукаве толстовки. Итак, чемоданы увез в лифт молодой мужчина метр семьдесят пять ростом, худощавый, правша, в толстовке команды по джанкболу под названием Пояса.

– Странное название, – проговариваю я, вспомнив, на чем повесился или повесили беднягу Ворчуна.

– Это значит "незримые", – поясняет Райли. – Невидимость – их любимая фишка в игре. Моя любимая команда. Спонсируется научной гильдией.

Научной гильдией? Что-то у меня в голове щелкает, а вот что, понять не могу. На всякий случай, записываю и это все тоже.

Когда мы уже собираемся уходить, возвращается Лекс. Выглядит он обескуражено, так что мы сразу втроем, как раньше делали вместе с Кейт, идем в мою каморку, чтобы переговорить. Лекс тут же падает на матрас, придавив прячущегося под одеялом Потапа.

– Черт возьми, у главнюка рука тяжелая, – жалуется друг.

– Что он с тобой сделал? – интересуется Райли.

– Ну так, выразил свое мнение, – со стоном Лекс вытаскивает Потапа и кладет его рядом.

– И на этом последствия для тебя закончатся?

– Наверное. – Почесав нос, Лекс кладет голову обратно на одеяло. – Самое интересное, что Кейн слегка попытался за меня вступиться. Это было так трогательно, я чуть не прослезился.

Райли недоверчиво хмыкает. А что, я помню, что Кейн снимал, как Райли целует Лекса. Может это видео он и решил продемонстрировать, не пропадать же материалу.

– В общем, главнюк рвал и метал, и досталось в итоге всем, – продолжает рассказ Лекс, – даже брату его, Редженсу. Потом пришел Кирилл, и сказал, что с роботом разобрался, знает, чей он и кому предъявлять претензии. Одна проблема, что хозяин предмета из Муравейника на конференцию свалил. Но Кирилл его еще достанет.

После обеда я снова убегаю в библиотеку, полагая по возможности дополнить полученную нами информацию. Прежде всего, пытаюсь найти что-нибудь о команде по джанкболу Пояса, спонсируемой научной гильдией. Возможно, именно на нее указывают подсказки, оставленные у бедняги Ворчуна и несчастной Кары. Первого повесили на поясе от халата, а у Кары в квартире были шарики, похожие на те, что мы обнаружили во время соревнований по джанкболу. Ну и еще есть эмблема команды на рукаве человека хозяев игры.

Но хотя я почти уверена в этой ниточке, выйдя в сеть, начинаю бояться, что это тупик. Информации о команде просто море, в котором остается только утонуть. На фанатских сайтах нахожу преподробнейшие сведения обо всех ее участниках за последние сорок лет, чем ближе к нашему дню, тем больше. Похоже на то, что фанаты этим беднягам прохода не дают. Сообщения о том, где и с кем их видели, сыпятся одно за другим. Непонятно. Раздражающе непонятно. Хорошо хоть ни один из адресов, которые так или иначе ассоциированы с Поясами, не находится на восемьдесят восьмом.

Сделав успокоительный круг вокруг терминала, пытаюсь найти информацию о спонсорстве научной гильдии, благо половина из нас, игроков – Кара, Морис, Палома, философ, и Ворчун – принадлежат к этой гильдии. Ради этой информацией в куче всего прочего приходится долго копаться, но через полчаса все-таки удается выудить одно имя – Толлек Корн Ростэк. Именно он занимается вопросами спонсорства команды, а также является старшим распределителем научной гильдии…

Стоп. Вот оно!

Еще раз перечитываю записи, сделанные мной во время разговора с бывшим преподавателем философии. Именно этот человек – Толлек – руководил разбирательством в отношении философа и его друга – бывшего шинарда барменши. Так понимаю, он же или кто-то из его подчиненных принимал решение о понижении статуса Мориса, о переводе Паломы на новую работу, о повышении шинарда Ворчуна. Таким образом, они все могли попасть в его поле зрения. Остальные же – мы с Лексом, Герти и Бракт – попали в игру благодаря знакомству с ними.

Чтобы еще раз убедиться в своих подозрениях, пытаюсь понять, чем занимался Толлек в тот период времени, когда между заданиями у нас образовалась затишье. И действительно в том же ежедневнике научной гильдии, который я уже просматривала, нахожу информацию о конференции по социальной тематике, на которую был заявлен доклад Толлека. Правда, он на нее не явился, зато прислал статью. Ее я тоже нахожу. Довольно злобная статья, я бы сказала, что добавляет штрих к его портрету.

Что ж, вроде бы сходится, но что-то есть еще. Имена кружатся вокруг меня и кружат мне голову, их слишком много. Беру записную книжку Кары, в конец которой я переписала все сведения, полученные нами ранее, включая то, что я писала маркером у себя на коже. Эти надписи, кстати, так и не стерлись еще, но не раздеваться же в библиотеке, чтоб посмотреть на них. И да, снова нахожу имя Толлека среди сведений, подчерпнутых из дела об убийстве троих из тех, кого родственники Урсулы винили в ее гибели. Он являлся шинардом одного из этих убитых!

Ну вот, теперь наконец ясно, что связывает хозяев игры (или одного хозяина – Толлека) с этим делом. Видимо, он хотел получить ту посылку, чтобы вывести стражу на убийц своего акбрата или отомстить самому. Только вот рассказ о смерти Урсулы он зачем-то включил в сценарий игры.

Еще бы понять, зачем этому человеку смерть Сэма, которого нас заставили убить таким чудовищным способом, зачем избавляться от Кейт и какое к нему отношение имеет офицер Пайам. Хотя последний расследовал дело об исчезновении Урсулы. Возможно, Толлек подкупил или надавил на него, чтобы он замял дело и избавился от свидетеля. И теперь Пайам продолжает работать на него.

В любом случае, мне есть, чем порадовать друзей. В учебку возвращаюсь осторожно, чтобы не столкнуться с Мином. Его новая тактика устрашения меня очень не радует.

За ужином в столовой царит такой гвалт, что входить не хочется. Сжавшись в комочек, проскальзываю внутрь, но не вижу ничего особенного. Курсанты и офицеры занимается все тем же, чем обычно: едят, толкаются, переходят от одного стола к другому, кидаются друг в друга горохом. И читают что-то на экранах своих планшетов.

Прошмыгнув за едой, быстро нахожу Лекса и сажусь рядом справа от него. Слева сидит Ристика, по-хозяйски обвив его шею одной тонкой рукой в полупрозрачном ажурном рукаве, а вторую, положив ему на колено. Такая поза не позволяет ей притронуться к еде, но ее это не смущает. Я вопросительно смотрю на них. Интересуют меня, конечно, не их взаимоотношения – с этим более-менее все понятно – а причина общей оживленности в зале.

– Пропал еще один офицер стражи, – сразу понимает меня Лекс. – Некий Пайам Ферст Нима из отдела внутреннего контроля.

А, ну, понятно. Беру вилку и начинаю есть.

Глава 14. Стекло

Выяснять адрес Толлека, на счет которого все соглашаются, что он может быть хозяином нашей игры, долго не приходится. Морис уже находил эту информацию, когда его неожиданно понизили в статусе. Он даже пытался наведаться к нему, для чего узнал и график, по которому к нему приходят убираться, проверять системы и прочее. Нашел даже схему его огромных апартаментов на восемьдесят восьмом. Они, кстати, находятся в красном секторе и выходят окнами на парк. И входят в пятый блок жилых помещений. В общем, мы совместно предполагаем, что его жилище – это как раз тот адрес, по которому мы можем найти наш итоговый приз – сирек и отпущение грехов.

Морис звонит Лексу, когда мы с ним вдвоем сидим на полу в ванной, собираясь обсудить наши дальнейшие перспективы. Мой телефон лежит в прачечной, слушая дребезжание стиральных машин, так что Лекс спокойно включает громкую связь.

– Предлагаю подняться к Толлеку вдвоем, – без обиняков предлагает Морис, – без девчонок, и не говорить им ничего. Решить вопрос по-мужски.

Лекс смотрит на меня, я на него и молчу. Мне интересно, что имеется в виду.

– По-мужски это как? – уточняет Лекс для нас обоих.

– То есть сделать все, что потребует ситуация, – все еще туманно поясняет Морис.

– А что если ситуация потребует сделать что-нибудь по-женски? – интересуюсь я.

– А, Вета, ты тоже здесь, – спохватывается Морис. Вот так вот.

Выходим на дело уже на следующий день. Узнали и подготовили все, что могли, остается только действовать. И вот мы забрались в закуток коридоров на восемьдесят восьмом и сидим. Высовываться не рискуем, предполагая, что приближение целой толпы уборщиков сможем услышать и отсюда. Сидим втроем – Морис пришел один, без девушек, а мои вопросы по поводу того, знают ли они вообще, что мы затеяли, он игнорирует. Скорей всего, они либо не знают, либо он заверил их, что все уладится без их участия. Такое очередное проявление заботы от него. Хотя это довольно мило с его стороны, но я рада, что Лекс не стал делать того же для меня – не пытался отговаривать или пытаться обмануть, а просто без разговоров взял с собой. Для меня это предпочтительный вариант, и друг об этом знает.

Но вот мы сидим, а время, в которое уборщики по графику должны появиться у черного хода, проходит. Проходит еще десять минут, пятнадцать.

– Извините, – шепчет Морис расстроено, – похоже, с тех пор график изменился.

– Да, или их сегодняшний визит был отменен, – Лекс привстает, чтобы достать карту, на которую мы записали идентификацию офицера Пайама. – Хозяева ведь знают, что мы здесь.

– Телефон у Веты с собой? – Морис заинтересовано смотрит на нас, я киваю. – Значит, знают. Думаете, они…

– Да, – отвечает Лекс нетерпеливо, встает и, сначала только высунувшись в коридор, выходит и идет к двери черного хода в апартаменты Толлека. Прикладывает карту к считывающему устройству, и на нем тут же загорается зеленая лампочка. Значит, нас действительно ждали.

Зайдя внутрь, мы оказываемся в просторном коридоре, где тут же загорается свет. Он не такой длинный, как в апартаментах учительницы химии, схема тут совсем другая. Далее по коридору мы выходим в большой квадратный зал, одна стена которого занята водопадом, который также включается только при нашем приближении. Небольшие струйки воды начинают с тихим журчанием спускаться по камням в небольшой бассейн внизу, имитирующий маленькое озеро. Все вокруг украшено искусственными растениями, которые в общей гамме зала, являются единственным цветным элементом. Остальное: диваны, ковры, выложенный плиткой пол и светлые стены – все либо черное, либо белое. Столики же, тумбы и вазы – из прозрачного стекла. Также прозрачным является ограждение, идущее по галерее на втором ярусе, прозрачная и лестница наверх.

Сначала мы проходим по комнатам внизу, с опаской, тихонечко двигаясь друг за другом. Все двери также прозрачные, резко открывающиеся, если протянуть ладонь к специальной панели сбоку. Двигаясь по кругу, сразу обнаруживаем большую кухню, разделенную зачем-то на три зоны, в каждой из которых есть свой стол. За нею оружейная, заполненная образцами холодного оружия разных миров. Они все находятся в запертых (мы проверяем) стеклянных шкафах с разъясняющими их происхождение табличками. Следом попадаем в еще одну комнату, напоминающую музей, но в этом вытянутом позади водопада помещении выставлены различные предметы быта. Пока что везде много картин. В следующей комнате мастерская с несколькими станками и множеством инструментов, также запертых за стеклом, но без надписей. Видно, что этими-то объектами регулярно пользуются, хотя и непонятно с какой целью. Замыкает круг большой спортзал. Из каждой из трех последних комнат есть выход в оранжерею, а оттуда прямо на платформу, с которой открывается прекрасный вид на парк. В общем, супер квартирка, и ни в одной из комнат нет ни души.

Порядком осмелев, поднимаемся по прозрачной лестнице наверх. Странные ощущения, но наступать прямо на стекло нет необходимости – вдоль перил проложена узкая ковровая дорожка элегантно-черного цвета. Второй ярус встречает нас все той же тишиной, и мы уже, не сговариваясь, расходимся в стороны.

Здесь пространство оказывается разделено на большее количество комнат, и в большинство из них хода нет. Двери заперты и даже заглянуть вовнутрь нельзя – видимо прозрачность дверей можно менять, и эти стоят почти черными. Предположу, что часть комнат не используется, убирать там часто нет необходимости, и темные двери – это сигнал для уборщиков. Зато на каждой двери есть табличка – розовая спальня, из нее выход в лиловую ванную, одуванчиковая спальня, ромашковая ванная. Можно себе представить. Только тюльпанная спальня стоит открытой, из нее можно попасть в васильковую ванную. В ванную двери попроще – две деревянные створки, зато с красивым рисунком из цветов.

После спален захожу в большую библиотеку. Здесь стоит терминал выхода в сеть, несколько экранов выставлены на большом деревянном столе. Я обхожу комнату со стеллажами и мягкими креслами, читая названия книг на обложках. Хозяин явный гуманитарий, интересуется социальными науками, историей театра и других видов искусства. Чем занимались в мастерской все еще не ясно. И вообще что-то тут не так.

Я оборачиваюсь, и снова иду к столу. Все остальное – мебель и даже книги – стоят аккуратно в хорошо продуманном порядке. А для такого количества мониторов места маловато, некоторые стоят на стопках книг, чтобы не закрывать друг друга.

На всякий случай включаю терминал, там две учетных записи, требующие для входа отпечатка пальца. Есть также недоступная без пароля локальная сеть, в общую выхода нет вообще. Проверяю свой телефон – он сети не видит. Этой новостью нужно срочно поделиться.

Пробегая мимо лестницы, вроде как чувствую странный запах, но мимолетно, возможно освежитель воздуха включается по таймеру. Хотя зачем распылять ароматизаторы в этом месте?

Все еще думая об этом, нахожу парней. Они оба зашли в комнату, похожую на кабинет.

– Мы нашли главный приз, кажется, – Лекс указывает на стеклянный шкаф в углу комнаты. Там стоят всякие статуэтки, очень дорогие, полагаю, но сирек – это, скорее всего, массивные золотые часы, находящиеся на верхней полке. – Тот, кто их возьмет, выиграет игру.

– И, что важнее, нормальную жизнь без обвинений в убийстве и прочем, – добавляет Морис. Никто из нас к шкафчику даже не подходит, я вообще остаюсь в дверях. Не понятно, что теперь с этим делать. С кем нам пытаться договориться об условиях для остальных? В апартаментах никого.

– Сеть не доступна, кстати, – говорю я.

Ребята оборачиваются, и в их глазах я вижу гораздо больше эмоций, чем рассчитывала. Через мгновение все становится ясно. Я чувствую, как меня грубо хватает чья-то рука, а к виску приставляется что-то твердое.

– Все назад или я ей мозги вышибу! – гаркает мне на ухо голос охранника ТЦ Бракта.

Я морщусь и, хотя внезапный ужас вроде как отключил мне сознательную часть, бессознательная протягивает руку к панели. Дверь тут же захлопывается, моментально разделив нас и ударив по всем частям наших тел, что были на ее пути. В том числе она сильно бьет по руке Бракта с пистолетом. Обернувшись, сквозь прозрачную почти незаметную поверхность двери я вижу, как он корчится от боли, и хотя мне из-за этого прилетел сильный удар по голове, я успеваю вставить свою идентификационную карту в считыватель. Дверь блокируется.

Ребята подбегают ко мне, и мы все трое смотрим, как бесится Бракт за прозрачной преградой. Он бьет по ней ногами, пытается выбить плечом, и в последнем акте отчаяния смачно харкает на нее слюной. Плевок стекает по двери вниз.

– Ты думал, он ее растворит что ли? – глумится Лекс.

Бракт ругается и показывает ему неприличный жест, крупно дублирующийся на экране, рядом с дверью. Все бы хорошо, но мы маленько застряли. Другого выхода из комнаты нет.

Понимая это, Бракт успокаивается. Он отходит от двери и наставляет пушку на Лекса. Теперь уже мой друг транслирует тому неприличный жест. Обменялись. Бракт нажимает на курок, пуля рикошетит, оставив на двери лишь неприятный след.

Мы все смотрим на причиненный пулей ущерб, и возможно, расстреляв всю обойму, Бракт смог бы добраться до нас, но он предпочитает отойти в сторону. Какое-то время мы его не видим. Пока он где-то ходит, пытаемся найти замаскированный подо что-то лаз в техническую шахту. Не успеваем.

– Значит так, – Бракт снова подходит к двери и оглядывает комнату. – Сейчас здесь собрались все игроки, кто остался, так что пора договариваться. Про хозяина игры – Толлека – забудьте, он несколько дней назад свалил из Муравейника, оставив нам разбираться между собой.

– Еще есть старик-преподаватель философии, – напоминает Морис. Про Герти и Палому он, конечно, умалчивает, а Бракт возможно думает, что их также убили как и Кару, и барменшу.

– Нет, забудьте о нем, – сердито говорит Бракт.

– Ты убил его? – бросает Лекс.

– А что мне оставалось? Мне точно также как и вам нужно было добраться до подсказок и вычислить это место. Конечно, ваш приход дал мне кой-какую пищу для размышлений, как и стенания Раваны, которые мне пришлось слушать всю ночь напролет. Я только не знал, что именно из ее излияний и есть ключ. Так что пришлось выбить дополнительную информацию из старика, а потом замести следы.

– Ты и Равану убил? А потом обставил как самоубийство?

– Нет, – выплевывает Бракт, – но я был рад посмотреть, как она это делает. Сама себе режет, – добавляет он сладострастно. На пару секунд его взгляд затуманивается, и он полностью отдается приятным воспоминаниям. Но он тут же снова возвращается к нам и должно быть видит отвращение на наших лицах. – Чего вылупились?! Получили мою записку?

– Получили, – отвечает Лекс с призрением.

– Ну, не оригинально, конечно, – Бракт кривляется за прозрачной дверью, помахивая стволом, – кровью на стене, но чего я ради вас напрягаться-то буду. Зато номерок того каброна в дверях я вам подбросил круто. Он вообще никакого отношения к игре не имеет, зато потом ныл мне, что его какие-то психи достают.

Лекс раздраженно закатывает глаза. Морису, видимо, становится не по себе от воспоминаний о той картине, что открылась нам в ванной барменши, и он торопливо находит, куда сесть.

– Кто тебя попросил оставить записку? – спрашиваю я.

– Хозяева игры, кто же еще! – выплевывает Бракт. – Не сам же я это придумал. Сам я не знаю даже кто это курица Вета! Это ты, да?

Я не отвечаю. Любопытно, не только я ведь выключила телефон. Герти тоже. Палома его вообще выкинула. Лекс перестал открывать сообщения. Но только я удостоилась кровавой записки.

– Короче говоря, вот, что я хочу до вас донести. Я из нас всех оставшихся, – Бракт делает круговое движение рукой, – нахожусь в наихудшем положении. Я напал на того офицера, наверняка вам прислали запись именно этого момента, подтвердите! – требует он. Мы переглянувшись, киваем. – У меня даже есть формальный мотив, – Бракт раздраженно проводит рукой по затылку. – Хозяева специально выбрали именно того козла, который дал мне хреновую характеристику, когда я подал заявление в спецгруппу. Кстати, вы спрашивали, не менял ли я резко свой статус! – Бракт говорит громко, отрывисто и злобно, делая паузу через каждые несколько слов. – Так вот, к вашему сведению, меня собирались сделать офицером стражи. А я решил, что время терять, подняться еще выше, и сразу попасть в спецгруппу. И прошел все проверки и конкурсы, завалил только псих тест. Ну и парочку отзывов о себе неприятных услышал. И вместо того чтобы по праву стать лучшим из лучших, стал охранником в магазине, ясно? Мне даже оружие носить с собой запрещено. Но навыки-то все при мне, поняли? Не вам, горстке неудачников, со мной тягаться! Так, возвращаясь к нашей ситуации. Приз должен достаться мне, я сделал для хозяев больше всех вас вместе взятых. И больше всех подставился.

– А Ворчуна тоже ты задушил? – наугад бросает Лекс.