Текст книги "Сломать отличницу (СИ)"

Автор книги: Дана Данилова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)

– Так надо было написать в комментах, что это я, – язвлю, отчего Сашка морщится.

– Я не предатель! – тихо и грозно говорит она, насупившись совсем как в детстве.

– Сашка… – тяну я, успокоившись, – я не могу отказаться от этого заказа.

– Почему? – искренне и по-детски удивляется она.

– Потому что штраф будет большой, да и… – замолкаю.

– Что и? Не тяни! – нетерпеливо требует сестрёнка, пододвигаясь на стуле к креслу.

– Если б не я, нашли кого-нибудь другого.

– Зато про тебя не говорили бы чепуху! – обиженно бурчит Сашка.

– Брось, я знаю, что у меня не такая плохая репутация в школе, – щёлкаю её по носу, чтобы раззадорить и выбить признание.

Получается:

– А я что, уже не в счёт? Моё мнение в пролёте?

– Нет, мелочь, ты мне очень-очень важна! – тянусь к Сашке и обхватываю за талию, чтобы пересадить к себе на кресло.

Уворачивается, вырывается, но настроение её стремительно меняется, уже не может скрыть озорной улыбки. В итоге сдаётся и, смеясь, виснет у меня на шее.

– Когда у тебя следующие соревнования? – интересуется невзначай, пока трётся носом о моё плечо.

– Девятого сентября, – тереблю её волосы и целую в лоб.

Сашка насмотрелась корейских дорам, и теперь такой поцелуй для неё– эталон нежности и заботы.

– Сильные есть соперники?

– Конечно, никогда не стоит их недооценивать!

– Говоришь, прям как мама! – хихикает она и щипает меня за бок. – Совсем взрослый стал. Кстати, что будем дарить маме, совсем чуть-чуть осталось до её дня рождения!

– Я уже купил, скажем, что от нас.

– Опять? Может, я тоже хотела выбрать! – фырчит.

– Можешь выбрать упаковку, – милостиво позволяю я, пытаясь пересадить Сашку со своих колен обратно на стул.

– А что дарим-то?

– Путёвку в Дубай.

Сашка от удивления присвистнула и сама пересела на стул, привычно сложив ноги в позе лотоса.

– Хорошо, что ты стал киберспортсменом, пусть и любителем! – наконец хвалит она. Впервые слышу от неё нечто подобное.

– И как давно ты так думаешь? – смеюсь я, припоминая былые её подколы.

– Ой, всё. Иди, куда шёл. – поворачивается к столу и машет рукой. – Маффину привет!

– Передам! – на прощание тереблю Сашкины волосы и отваливаю.

Маффин по-любому уже на площадке. Выест мне мозг чайной ложечкой, если опоздаю. Поэтому не жду лифта, который застрял на восьмом этаже, у соседей, решивших сделать ремонт и захвативших его в безграничное пользование.

– Чё, опять носик пудрил? – ворчит Серёга, завидев меня на подходе к площадке.

– Сашка задержала, – выкручиваю алиби, чтобы смягчить друга. Взгляд его теплеет, Сашку он любит как родную.

– Ладысь, прощён, погнали! – садится на велик и со старта врубает шестую, мать твою, скорость.

Так и гоняем весь вечер, не отвлекаясь на разговоры, пока Маффин великодушно не соглашается на привал.

– Надумал, как покорить Белову? – спрашивает, хлебнув воды и прочистив горло.

– Да, есть одна идейка.

Друг одобрительно хмыкает, уж он-то в моих способностях не сомневается.

12. Василина

Атласов сидел с нами, словно святая букашка, о чём-то спрашивал, буравил меня взглядом.

Сколько сил и терпения мне потребовалось, чтобы не обращать внимание на него. Кредит доверия был исчерпан, поэтому его внимание изрядно напрягало.

– Посмотришь со мной фильм? – предлагает невпопад, было ощущение, что хотел сказать совсем другое.

– Не хочу, извини, – отвечаю как можно увереннее, стараюсь, чтобы голос не дрогнул и не выдал шока от его непроглядной наглости.

– Почему?

– Не хочу, чтобы ты был в моей жизни! – говорю откровенно, пусть и грубо.

Если бы он сидел вот так рядом, когда Зарина показала другой ракурс фотографии, выставленной в Лампе, я бы наговорила ему всякого. Но время прошло, я подуспокоилась.

Глаза Атласова темнеют, в них плещется первородная злость, он в ярости, которую еле-еле контролирует. Смотрю в эту бездну и не чувствую ничего. Он упал в моих глазах, я не хочу иметь ничего общего с таким подлым человеком.

– Посмотрим, Белова Василина! – наконец говорит он, резко встаёт и уходит со школьного двора.

Наталья Владимировна меня ждёт, ага. Мы с Зариной видели, как она уходила со школы с кипой тетрадей. Врун несчастный!

Ещё минут десять греюсь на солнышке, потом вызываю через приложение такси и жду машину уже у школьных ворот. Приезжает серая Лада, к счастью, быстро, таксист попадается приветливый, но не болтливый.

Наверное, по мне уже можно сказать, что одиннадцатый класс проехался катком. И это только начало, первая неделя сентября, а что будет в конце мая…

Пока за окном мелькают высотки, скверы и городской пруд, в голове рисую планы на вечер. Сначала нужно будет сделать уроки, учителя уже прилично задали.

Потом, конечно, подготовка. Начну с математики, почему-то на неё хватает сил каждый день, а вот с историей дела посложнее, нужно постоянно себя пересиливать, заставлять повторить хоть какой-нибудь материал.

– Спасибо, до свидания! – прощаюсь с таксистом, когда машина остановилась прямо возле наших ворот.

– Всего доброго! – отзывается он и уже принимает другой заказ на телефоне.

– Василина, привет! – зовёт меня знакомый голос, поворачиваюсь и наконец замечаю Карину.

– Привет! – улыбаюсь, – давно не виделись!

И это правда. Карина – сестра Зарины, мы с детства очень хорошо общаемся, но в последнее время Карина ударилась в учёбу, и наши встречи стали редкими.

Хотя Зарина тоже погрязла в своих подготовках и факультативах, её я вижу каждый день, Карина же учится в другой школе, отчего общаться сложнее.

Они хоть и сёстры, совсем не похожи.

У Зарины восточная внешность, большие карие глаза, обрамлённые шикарными ресницами, Карина, наоборот, светленькая, голубоглазая, как истинные поволжские татары.

Нам всегда казалось, что ей не очень подходит её имя, но все уже привыкли, и теперь Карина – олицетворение предутреннего света, когда полнеба ещё в ночи.

Сёстры как инь и ян, дополняют друг друга, хоть и ссорятся часто.

– Да, давно, – соглашается она и шагает навстречу, чтобы обнять.

– Долго ждёшь?

– Да нет, извини, что без предупреждения, просто… не знаю, с кем поговорить, – виновато говорит она, потупив взгляд.

– Что ты! Я тебе всегда рада, пойдем! – приглашаю войти, открывая калитку и пропуская Карину вперёд.

Мы заходим в дом, раздеваемся, переобуваемся каждый в тапочки, Зарина и Карина нередкие гости, поэтому у них есть свои.

– Я скучала, – поглядывая на ноги, вздыхает Карина.

– Чай будешь?

– Лучше кофе, если можно, – отвечает, следуя за мной на кухню.

– Конечно, можно, что за вопрос, а? – журю её.

Она сама на себя непохожа сегодня, даже одета так, словно схватила первое попавшееся в шкафу.

Наверное, разговор будет о чём-то серьёзном, Карина выглядит мнительной и потерянной, хотя знает в нашем доме каждый уголок.

– Как у тебя дела? Как одиннадцатый класс? – спрашиваю, размешивая сахар в чае.

– Уже пробниками запугивают, а в интернете снова обсуждают отмену ЕГЭ, живёт как на пороховой бочке, – делится актуальным.

– Ты прям наши дни описываешь, – усмехаюсь с горечью.

Выпускник выпускника всегда поймёт, даже если разные школы.

– А у тебя что нового? У вас в классе нет новеньких?

– Да всё по-старому, привычный режим усиленной подготовки. Нет, вроде и не должно быть, нас и так под тридцатник, – делаю глоток обжигающего чая. – А ты чего кофе не пьешь?

– Да, сейчас.

Карина опять замирает, глядя на кухонный гарнитур, точнее в одну какую-то точку. Не тороплю её, наберётся смелости и сама расскажет, почему пришла так внезапно.

– Василин, я узнала, что не должна была знать. Никогда! – признаётся она.

– Почему ты решила, что никогда не должна была знать? – аккуратно спрашиваю я.

– Потому что это мамина тайна, а я просто нашла документы…

В голове рой мыслей, но ни одна не якорится надолго. Сердце отчего-то колет недобрым предчувствием, хотя Карина ещё толком ничего и не рассказала.

– А ты бы хотела этого не знать? – спрашиваю шёпотом, словно нас может кто-то подслушать.

– Да! Очень!

Кажется, что Карина не расскажет всего, ей нужна просто моя поддержка. Даже немой может быть достаточно.

– Помнишь, мы всегда в детстве шутили, что аист сначала Зарину принёс, а потом почти сразу меня? – спрашивает пытливо, будто от этого воспоминания зависит что-то очень важное.

– Помню, у вас же даже года разницы нет.

– Я… – тяжело вздыхает и решается признаться до конца. – Я узнала, что мама удочерила Зарину.

13. Василина

– Белова, ты уже в воскресенье улетела? – толкает меня ручкой в бок Зарина.

Смотрю на неё затуманенным взглядом, выплывая из раздумий. В голове крутятся отголоски вчерашнего разговора с Кариной, её отчаяние, моё немыслимое удивление. Шок и общий страх.

– Что? – спрашиваю медленно.

– Словарный диктант сам себя не напишет, Василин! – шипит в ответ подруга и стучит ручкой о парту, указывая на сложенный чистый лист передо мной.

– Всё, завершаем, передаем с последних парт на первые! – сообщает Наталья Юрьевна.

– Что с тобой сегодня? – выхватывая мой лист, Зарина начинает что-то быстро на нём писать.

Слежу за её махинациями сквозь, словно она не мне помогает. И вообще я не на уроке у своего классного руководителя, которому обещала взять себя в руки и исправиться.

Зарина сдаёт оба листочка, заметно выдыхая и обращая на меня всё своё негодование.

У нас никогда не было глобальных секретов друг от друга, и теперь я чувствую себя словно в цилиндре, наполовину наполненном водой. Если сверху ещё и крышку надеть, то можно уже не трепыхаться.

– Задумалась…

– О чём?! – по её лицо пробегает тень возмущения.

– Я… – не нахожусь, что придумать, замираю на выдохе, беспомощно моргая глазами.

– Я проверила ваши сочинения и должна вам сказать, 11 «Г», что вы расслабились. За лето единицы из вас вспоминали, что основной экзамен по русскому языку! – держа в руках пачку тетрадей, отчитывала нас Наталья Юрьевна. – Сейчас я прокомментирую каждую из работ, пока остальная часть класса будет самостоятельно отрешивать первую часть. Открываете первый вариант в сборнике и вперёд!

У всех на партах зашелестели страницы, только мы с Зариной сидели не шелохнувшись, она всё ещё ждала моих объяснений, а я не могла выдержать её взгляда.

Всю ночь думала о том, могла ли подруга знать, что её удочерили. Наверное, нет. Карина сказала, что документы были хорошо спрятаны, чуть ли не в сейфе. Да и Зарина никогда мне не рассказывала ничего такого.

Нет, она точно не знает. Если она узнает, правда её раздавит. Мы с Кариной договорились хранить в секрете. Но, боже, как же сложно не смотреть на подругу с сочувствием.

Нет, у неё прекрасная мама, сестра, отец тоже был удивительный, пока его жизнь не забрал инфаркт. Её не нужно жалеть, и всё же… Одна правда и семья превращается в стеклянный дом, который легко разобьёт камень.

Страшно, до ужаса страшно!

– Наталья Юрьевна, можно выйти? – не нахожу ничего лучше, чем сбежать.

– Да, конечно, – открывая очередную тетрадь, ответила классная.

Подхватив телефон, вылетаю из кабинета. Стремглав несусь на первый этаж, подальше от русского.

Облокотившись на перила, замираю, прислушиваюсь к себе. Хоть бы я смогла держать язык за зубами, хоть бы не стала смотреть на Зарину с жалостью, она этого не выдержит. Если уже на второй день заподозрила что-то неладное, дальше будет ещё сложнее.

Это не моя тайна. Так? Так. Мама Зарины сама решит, рассказать ей или нет. Вспоминаю о трёх вопросах Сократа, особенно о пользе рассказанного, и успокаиваюсь.

Я смогу держать это в тайне!

Бесцельно иду по первому этажу, прохожу гардероб, заворачиваю в рекреацию, подхожу к деревянным лавочкам, что стоят подле миниатюрного ботанического сада.

Любуюсь цветущими растениями, от которых исходит по-осеннему терпкий аромат. Смахиваю пыль с ближайших листов и пропускаю момент, когда скамейка тяжелеет под весом неожиданного соседа.

– Привет, Белова Василина! – почти на ухо шепчет мне Атласов.

Его низкий голос сложно не узнать, особенно когда он стал ненавистным. Молчу в ответ, всё, что хотела, я сказала вчера. Добавить нечего.

Краем глаза замечаю, как он садится ближе, чтобы наши колени соприкасались. Неприятное ощущение, хочется одернуть ноги и вообще пойти уже на урок. Но Атласова игнорировать легче, чем Зарину, выбираю меньшее из зол.

Достаю телефон из внутреннего кармана пиджака, включаю мобильные данные и тут же сыпятся уведомления.

И вдруг телефон зависает, точнее начинает жить своей жизнью. Вижу, как открывается телеграм, какая-то новая переписка, пытаюсь смахнуть её, но экран не реагирует на мои прикосновения. Зато притихший рядом Атласов быстро перебирает пальцами.

Любимый: «Не люблю, когда ты молчишь…»

Контакт, которого у меня никогда не было, записанный словом, которым я никого не называла, строчит мне сообщения одно за другим!

Любимый: «Василина, поговори со мной!»

И смайлик с глазами кота из Шрека.

Оборачиваюсь на Атласова, вижу его хитрющую улыбку и задыхаюсь от возмущения. Хочу ответить сообщением, но телефон по-прежнему попирает моё терпение.

Хочу уже перезагрузить предателя, как замечаю, что «Любимому» от моего имени прилетел ответ.

Василина: «Не могу долго на тебя дуться…»

– Прекрати! Что это всё значит? – прочитав и не поверив своим глазам, вспыхиваю я.

– Ну, наконец-то! – Атласов отрывается от телефона и бесит меня своей дерзкой ухмылкой.

– Это незаконно!

– Если есть доказательства… – беспечно пожимает плечами он, глазами показывая мне на мой же телефон.

Обращаю внимание на гаджет и понимаю, что он, как и прежде, реагирует на мои прикосновения.

– Не вздумай больше так делать, – злюсь сильнее и пытаюсь удалить переписку, созданную насильно.

– А что взамен? – моё бессилие его веселит.

– Взамен чего? – не перестаю удивляться его нахальству.

– Взамен безопасности.

– Не много ли на себя берешь? – зло шиплю я, волей неволей впиваясь ногтями в ладонь. – Я ведь могу просто его выключить.

– И ты думаешь, твои аккаунты в соцсетях пропадут? – снисходительная улыбка, словно ему приходится объяснять мне элементарное.

– Да плевать! – вздёрнув подбородок, отвечаю я.

Атласов выгибает бровь и снова показывает мне на телефон, мол, смотри. Перевожу взгляд на экран и меня бросает в холодный пот.

14. Василина

На экране высвечивается школьный паблик, я вижу, что предложено более десяти записей. Сначала не могу понять, почему мне доступно это, обычно простым смертным они не видны.

И только потом понимаю страшное. В следующее мгновение догадки подтверждаются, меня каким-то невероятным способом сделали скрытым админом Лампы.

Меня начинает трясти от напряжения, раздражения и страха. Неужели такое возможно? Нет, нет. Прикрываю глаза, тело с новой силой пронзает крупная дрожь, в солнечном сплетении рвутся нити, ломая меня изнутри.

– Ты по-прежнему не хочешь, чтобы я был в твоей жизни? – ласково, на грани абсурдной нежности спрашивает Атласов, опаляя мою щёку жарким дыханием.

Отворачиваюсь, чтобы не слышать шёпот, похожий на шипение ядовитой змеи. Шумно сглатываю, горло пересохло до невозможности.

– Мы можем по-человечески поговорить? – берёт мою руку, переплетает наши пальцы.

Вырываюсь, но захват становится крепче.

– Василина, посмотри на меня, – зовёт, пытаясь заглянуть мне в глаза.

Жалею, что в школе запрещено ходить с распущенными волосами, за прядями хотя бы скрыться можно, не то, что хвостик – «один в поле не воин, а путник».

– Я тебе противен?

– Да! – выкрикиваю я, резко повернувшись и попав в плен голубых, как небо на рассвете, глаз.

Они слишком близко, он слишком близко!

– Почему?

– Я…

– Нет, мне неинтересно, снимаю вопрос, – вдруг перебивает и даже отшатывается назад. – Посмотри.

Снова кивает на мой телефон, невольно слушаюсь, хотя противно быть такой покорной. На экране появляется Лампа, а потом все записи сообщества и словно серпом по сердцу крайний пост, который одним нажатием удаляется.

Удалён!

Атласов отодвигается, перекидывает ноги на одну сторону, молча встаёт и уходит.

Интересно… То спину ломит, то спина отваливается! Что за перепады настроения?! Это специально, да? Специально! Чтобы я чувствовала себя обязанной. Услуга за услугу?!

Беспомощно кручу в руках телефон, экран ещё не потух и видна лента новостей Лампы. Сердце бьётся сильнее, когда понимаю, что вновь могу управлять своим телефоном.

Нажимаю на вкладку «Предложенные» и мне открываются все записи, которые ждут одобрения админа. Быстро пролистываю их, боясь не успеть всё посмотреть, и внезапно понимаю, что почти все непринятые про меня.

Интересно админ рулит…

Взгляд цепляет время. Обалдеть! Пять минут до звонка, здорово я погуляла. Подрываюсь, как ужаленная, и мчусь на русский. Вхожу без стука, но замираю в дверях, напоровшись на внимательный взгляд Натальи Юрьевны.

– Всё хорошо? – с осторожной требовательностью спрашивает она.

– Да, – отвечаю тихо, клубок души дрожит от плохого предчувствия, но всё обходится.

Классная теряет ко мне интерес, и я наконец прохожу к своей парте.

– Что происходит? – дождавшись пока я сяду, взыскательно спрашивает Зарина.

– Всё утро плохо себя чувствую, – почти не вру, поэтому выдерживаю испытующий взгляд подруги.

– А сейчас стало получше? – вмиг меняется её лицо, а голос обволакивает неподдельная тревога.

– Да, значительно! – киваю я и слабо улыбаюсь.

– Домашнее задание будет в электронном дневнике. Спасибо за урок, свободны! – говорит Наталья Юрьевна со звонком.

Шумно отодвигаются стулья, закрываются сборники ЕГЭ, шлёпаются рюкзаки на парту, 11 «Г» спешит в столовую. Война войной, а обед по расписанию, как говорится.

– Пойдём перекусим? – предлагает Зарина, задвигая свой стул и мой по пути, потом вспоминает и добавляет. – Или чай сладкий хотя бы попьём?

– Давай.

Выходим из кабинета и сразу попадаем в поток. Зарина берёт меня под руку, чтобы не потерять и самой не потеряться.

– Ну куда ты несёшься? – Амирханова ловит за шкирку своего мелкого и отчитывает на правах старшей сестры.

– Пусти, заноза, я опаздываю на бесплатные булочки! – пыхтит и вырывается Гришка.

– Нет уж, пойдешь с нами! – говорит она безапелляционно.

– Да пусти, что ко мне привязалась! Я тебе не родной! – Гришка пускает в ход, на его взгляд, убийственный аргумент.

Он действительно всего лишь двоюродный, но Зарину это мало заботит, поэтому хватка её становится лишь крепче, а мелкий бухтит сильнее.

– Лучше б не удаляли про тебя запись, хоть нормальной была несколько дней! – бросает в сердцах очередную ересь, но Зарина из всей вереницы его слов выхватывает именно эти.

– Что ты сказал?

– То! – фырчит, но отворачивается.

– Иди!

Зарина освобождает Гришку и даже подталкивает его в спину для придания ускорения. Он исчезает тут же. Подруга достаёт телефон и быстрым движением пальцев заходит в Лампу. Машинально листает стену и не верит своим глазам.

– Он реально смог удалить? – недоверчиво спрашивает она, не ожидая ответа.

– Кто и что смог удалить? – делаю вид, что не в курсе последних событий.

Не понимаю, почему умалчиваю о том, что пост удалил Атласов, что он админ и зло во плоти.

– Пост… Нет поста, – Зарина поворачивает телефон и показывает мне последнюю запись в Лампе.

– Зарин, это…

– Он правда это сделал! – сверкает радостной улыбкой облегчения и восхищения.

И я не в силах сказать, что добился этого не Артём…

15. Родион

Который день издали наблюдаю за Беловой. После моего демарша девчонка ходит подавленной, и я понимаю, что нужный эффект достигнут.

В ней борются два обоюдоострых желания: рассказать о том, что я могу манипулировать школьным мнением о дорогой подружке, и хранить секрет, чтобы не появилось каких-нибудь новых сенсаций.

Как бы ни хотела казаться безразличной к моей скромной персоне, Белова чувствует, что обязана мне удалением провокационного поста. Видел я, как Амирханова плясала вокруг неё от радости.

Всё идёт по плану.

Василина не может сконцентрироваться на учёбе, почти прогуляла основной урок, невпопад отвечает Амирхановой, отказывается от её помощи с уроками. Ведь подружка не дура и просекла, что Белова сама не своя.

Перестала краситься, собирать волосы в высокий хвост, стала ездить в школу на велике и задумчиво пристёгивать его к радуге, не обращая на заинтересованные взгляды вокруг.

Заказчик: «Вы начали подготовку к вальсу?»

Чёрт, какой нетерпеливый!

Родион: «Нет ещё».

Не успеваю заблокировать телефон, как приходит новое сообщение.

Заказчик: «Где ваше взаимодействие?»

И смайлик полыхающей от гнева рожицы.

Родион: «Я уже записан у неё как любимый».

Не знаю, почему, но подмывает соврать. В последнее время начинает напрягать заказ, закрадываются сомнения по поводу Беловой. Кому понадобилось сместить её с должности отличницы?

Мало ли таких даже у неё в классе, взять ту же Амирханову!

Верчу в руках телефон и думаю. Думаю.

Заказчик: «Этого мало! Сделай её жизнь адом, чтобы все это увидели!»

Перечитываю сообщение четвертый раз, и не понимаю, что меня смущает в банальной фразе, которую я вижу, пусть и не в такой формулировке, но не в первый раз.

Пролистываю переписку в начало, хочу освежить в памяти суть заказа.

Заказчик: «Белова Василина, ученица 11 «Г», русоволосая, среднего роста, потомственная отличница, близкая подруга Амирхановой Зарины. Задача: уничтожить её цель, разрушить репутацию и мечту, сломать так, чтобы не восстановилась и чтобы близким было очень больно».

Перечитываю, хмурюсь и понимаю, что есть двойной смысл. «Чтобы близким было больно…». А кому именно?

Амирхановой, именно она в этом же заказе названа близкой подругой. Не лучшей, как это принято у девчонок, а именно близкой.

Вот и последнее сообщение фонит подозрительным «чтобы все это увидели».

Одними руками обеих, значит. Занятно! Ненавижу заказы с двойным дном, от них разит подставой. Я не ангелочек, чтоб судить, но исподтишка гнать на левую девчонку западло.

Чувствую себя последним Буратино, которого развели, ничего собственно для этого не сделав сверхъестественного. Скулы от досады сводит, взрываюсь на мелкие осколки, которые впиваются в душу, мысли.

Пытаюсь прощупать почву, аноним сегодня эмоциональнее обычного, должен проговориться.

Родион: «Она уже ходит привидением по школе, конкретизируй понятие ада».

Вижу уведомление о набирающемся тексте, но проходит минут пять, а сообщения так и нет.

– Страшно от твоего взгляда, бро! – хлопает меня по плечу Сашка, отвлекая от телефона.

– А что не так?

– Словно придушить кого-то хочешь… – аккуратно поясняет она. – Кстати, спасибо, что остановил волну хейта на Зарину!

– Я только пост удалил, – отмахиваюсь и снова заглядываю в чат с заказчиком.

Долбанный телеграм, кто придумал скрывать номера и ставить левые имена!

– Ага и выставил опровержение! – слышу неподдельную радость сестрёнки.

– Ничего не… – осекаюсь, поднимая глаза на Сашку.

Одним движением открываю Лампу и вижу последний пост. Весь такой слюнявый, извиняющийся. Зарина такая, Зарина сякая, спелый персик среди гнилых абрикосов.

Проверяю настройки паблика и в немом шоке вижу в скрытых админах Белову. Вот же зараза!

Невольно расплываюсь в улыбке. Обставила! Потеряшка, невидимка, ага, Лиса Алиса!

– Погуляй, малая! – отодвигая Сашку в сторону и разворачивая её на сто восемьдесят градусов, говорит Конов.

Личность не одиозная, как я, но весьма известная, причём не в узких, а в широких кругах.

– Сам погуляй, я первая пришла с братом поговорить! – летит с приготовленными для нападения ногтями Сашка.

Конов одним движением скручивает её и толкает в сторону уже не так бережно, как ранее.

– Сашка, иди на уроки! – спокойно приказываю защитнице, пытаясь уберечь её от ненужных разборок.

– Но…

– Иди! – настаиваю и провожаю взглядом её понурую фигурку.

Сашка уходит не оглядываясь, но знаю, что дома ждёт меня допрос с пристрастием.

Как только её рюкзак скрывается за поворотом, мне прилетает в нос. Не ожидав нападения, отшатываюсь к стене, инстинктивно запрокидывая голову назад.

– Первый! – начинает счёт Конов и готовится нанести следующий удар.

Успеваю его заблокировать и даже дать в ответ. Спасибо Маффину за то, что натаскал меня в оборонке. Но третий удар всё-таки пропускаю, скрючиваюсь от резкой боли в солнечном сплетении. На асфальт летят капли крови, почти сразу становясь бурыми.

– Третий! – продолжает лидер Олимпиады, и до меня только доходит, что он считает.

Постов про Амирханову было четыре, но последний удалён, и я, грешным делом, расслабляюсь. Зря. Прилетает тут же и снова в лицо.

– Понял, за что? – спрашивает принципиальный Конов.

Он вообще весь такой правильный пацан, пропущенный удар не стал добивать, воспитанием занялся.

– Вполне! – сплевываю сгустки крови на асфальт и поднимаю глаза на Артёма.

– Не уймешься, обеспечу работой по призванию! – чпокает, не давая шанса подумать про нормальное «призвание».

Ответа не ждёт, разворачивается и уходит. Но я успеваю бросить ему в спину:

– Это за кого? Белову или Амирханову?

Уходит, не удостоив ответом.

16. Василина

Сверкающая от счастья Зарина становится ещё красивее, и её обаяние сметает на пути любые преграды. Амирханова выбивает нам в столовой не просто сладкий чай, а ещё и лимончик к нему с мармеладом на блюдце.

Мы садимся за дальний стол, чтобы не мешать тем, кто ест по расписанию.

Исподволь наблюдаю, как столовая наполняется людьми. Я давно не сдаю деньги на питание, привыкла брать с собой перекус или Зарина чем-нибудь делится, поэтому обедаем мы обычно не со своим классом.

Наши же вовсю хватают дольки яблок, компот и ложки, которые оказались возле одной тарелки, потому что на дежурных нам давно наплевать и никто не спускается накрывать.

– Неужели у Олимпиады не дутый авторитет? – хмыкает Зарина, размешивая сахар в стакане.

– Они же спортсмены, у них принципы… – продолжаю вводить подругу в заблуждение, кляня себя за малодушие.

– Да, не то, что у некоторых, – зло бросает она, глядя поверх моей головы.

Мне не нужно даже оборачиваться, чтобы узнать, про кого говорит Зарина.

– Может, у него нет никакого коммерческого интереса? – плохо контролируя, что и у кого спрашиваю, спокойно спрашиваю я.

Зарина меняется в лице, тенью мелькает недоумение, разбавленное недоверием.

– Ага, конечно! Он не умеет любить никого… – задумавшись, Зарина всё же нехотя добавляет, – кроме сестрёнки. Женоненавистник!

Снова удивляюсь осведомлённости подруги.

– Почему?

– Знаешь, когда в твоём доме на первом этаже живёт отец с любовницей, а мать не вылезает с ночных смен, чтоб пореже бывать дома, волей неволей возненавидишь всех в юбках и недомужиков!

– А ты откуда знаешь? – не пытаясь скрыть шок, шепотом спрашиваю я.

– Мама рассказала, – прикусив нижнюю губу, отозвалась Зарина, поняв, что поделилась тем, чем не планировала.

– А она откуда знает?

– Белова, а я и не знала, что ты можешь быть такой любопытной! – саркастично замечает Зарина.

– Врага нужно знать в лицо, – нахожусь с ответом, чтобы Амирханова не заподозрила мой повышенный интерес к Атласову.

– Ну, вообще наши мамы давно-давно дружили, – покаянно признается подруга. – У Атласовых дом построен по проекту моего отца, а мама с тётей Верой были сокурсницами. Только тетя Вера решила остаться на скорой, а мама с медициной завязала и открыла модельное агентство.

Отломив кусочек мармелада, Зарина закинула его в рот, делая невероятно долгую паузу. Или мне так показалось…

– Потом его отца как подменили. Дом был построен в браке, как сказала мама, поэтому его нужно было делить. Либо продать, что удобнее, либо уживаться всем на одной жилплощади. Тётя Вера тогда ещё не понимала, на что подписалась, когда согласилась на второй вариант… – Зарина искренне вздохнула, вспоминая что-то.

Пауза затянулась, и я решила напомнить:

– А потом?

– А что потом? Так и живут впятером в одном доме. Особняк превратился в коммуналку, – бросает нехотя и отворачивается, чтобы застегнуть рюкзак. – О, а любовница эта такая дрянь! И норм ей жить с бывшей! Знаешь, в их истории мне жалко только Сашку!

– Это сестрёнка Родиона?

– Родиона? Ба, Белова, он уже не Атласов? – ехидно спрашивает Зарина, изучая моё лицо. – Не вздумай жалеть этого упыря! Говнюком он стал по своей воле! Да, Сашка Атласова – дочь тёти Веры. Она сейчас в седьмом что ли классе… Не помню, давно не общаемся.

– Так твоя мама Атласова наняла или попросила о помощи? – хмурюсь, чувствуя, что обязана это разузнать.

Не могу представить ситуацию, когда моя мама «наняла» бы сына подруги, с которым её дочь почти что росла…

– Наняла! – вспыхивает она и загорается ненавистью с новой силой.

Смотрю на подругу внимательно, взгляд не отвожу, и она тушуется.

– Бесплатно наняла…

– Хорошо, что я узнала это от тебя, Амирханова! Это же какой козырь у него в рукаве! – перевожу всё в русло самообороны.

– Это же сути не меняет! Он мог написать об этом комментарий, а не ждать, пока поглумится вся школа!

– Мог и должен был, – легко соглашаюсь, но всё же добавляю важное. – Как и ты.

– Что я?

– Ты читала комменты, но не защищала маму.

Взгляд Зарины вспыхивает опасным огнём.

– Что ты этим хочешь сказать? – голос её внезапно садится до хрипоты.

– Ничего, уже ничего…

– Нет, Белова, ты договаривай, раз начала!

– Никто не защитит тебя, если ты сама не хочешь защищать своё.

– Да они только и ждали моего комментария. Это была бы слабость!

– Возможно, но я бы попробовала.

– А чего ты мне сейчас об этом говоришь? Не поздновато для советов, а, Василин? Мы все крепки задним умом! – бросает Зарина в сердцах, подхватывает одной рукой рюкзак, второй полупустой стакан и срывается с места.

Всё внутри стягивается в неприятный узел, я знаю, почему мы поругались. Из-за двух небезобидных секретов веду себя теперь слишком грубо, словно наказываю за недомолвки.

Какая же я подлая…

Сама таких осуждала, и вот вляпалась. Не суди, да не судим будешь! Вот уж точно!

Остаток дня Амирханова усиленно делает вид, что не замечает меня, хорошо хоть, что демонстративно не отсаживается, а то в девятом классе было и такое.

Возвращаюсь домой снова на такси, мама в последний момент написала, что не успевает забрать меня, а папу я такими пустяками не тревожу.

Тем более я очень люблю это время в пути с незнакомым таксистом, который не будет расспрашивать всю дорогу, как прошёл день, что нового и почему такая грустная сегодня.

Захожу домой и меня сбивает с ног скандал. В нашей семье это редкость, поэтому застываю как вкопанная, забыв, что подслушивать нехорошо.

Медном тазом накрывается пикник, запланированный на воскресенье. А следующая неделя мало напоминает будни счастливой семьи, превращаясь в личный ад…

17. Василина

– Василина, дочка, вставай, я не смогу подниматься каждые десять минут, – будит меня мама нежным поцелуем и лёгкими поддеваниями непослушных прядей.

Мычу непонятное, обещаю непременно проснуться и поворачиваюсь на другой бок, сразу же забывая это обещание.