Текст книги "Сломать отличницу (СИ)"
Автор книги: Дана Данилова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)
Шумно сглатываю, стараясь справиться с эмоциями, которые неожиданно оказались сильнее меня.
Боковым зрением подмечаю, как Родион делает шаг ко мне и в следующую секунду крепко обнимает меня.
– Твои родители со всем справятся! – гладит он по спине и нашёптывает слова утешения. – Не будет катастроф!
– Хорошо бы… – даже не удивляюсь, откуда он опять всё знает.
– Против твоего отца попёрли не партнёры, Василин, значит их можно прижучить! – говорит так уверенно, что я замираю, боясь пошевелиться, вдруг ещё чем-нибудь поделится.
Сегодня выясняется, что все вокруг осведомлены о делах Беловых чуть больше, чем их родная дочь.
– Ты…
– Я ничего не взламывал. Мне рассказал Титов, сам вышел на связь. Хочу, чтобы ты знала, что идея собрать как можно больше людей у тебя сегодня, тоже не моя! – признаётся и обнимает ещё крепче.
– Спасибо! – с шумом выдыхаю, прижимаясь сильнее и обнимая Родиона в ответ.
Кажется, ещё чуть-чуть и начну доверять ему чуть меньше, чем «полностью», и меня это почему-то теперь совсем не пугает…
– Пошли, нам нужно успеть всё приготовить, – разрывая объятия, но не выпуская меня из своих рук, говорит Атласов. – Почему ты так на меня смотришь?
– Как так?
– Как будто с восхищением…
– А что тебя смущает, ты ведь это и хотел? – хитро прищуриваюсь.
– Непривычно как-то!
– Да ладно, не привычно ему. На комплименты нарываешься?
– Хотелось бы послушать, да, – кивает, прикрывая глаза, явно начинает паясничать.
– Ты не против вернуться к подготовке? – спрашиваю то, о чём успела подумать, пока искала повод увести разговор от восхищения и иже с ним.
Атласов молчит, но на его лице зажигается такая озорная улыбка, что и ответа не нужно.
– Молодые люди, здесь скоро урок начнётся, – раздаётся бас физрука от дверей, и мы оба отмираем от зачарованного наваждения.
Родион подхватывает наши рюкзаки и тянет меня за руку к выходу. Не вырываюсь даже тогда, когда он переплетает свои пальцы с моими и крепко сжимает мою правую руку.
Наблюдаю за ним со стороны, и не могу понять, что в нём изменилось. Может, как у Зарины, отпал балласт?
– Подожди меня здесь, я сейчас, – говорит Родион, оставляя меня с рюкзаками в холле, а сам бежит в гардероб забрать наши вещи.
А меня накрывает необузданная радость, вижу в окне своё причудливое отражение и горящие глаза. Мамочки, что со мной?!
47. Василина
Забитый продуктами дом подсказывает, что родители собрались отсутствовать явно не один день. Это ненадолго выбивает из колеи, хотя уже по одному приезду бабушки с дедушкой можно было догадаться, если бы я была тогда внимательнее…
– А ты с Кариной хорошо общаешься? – разрывая мою задумчивость, спрашивает Родион, который в прямом смысле чувствует себя, как дома.
Он и в первый-то раз не особо скромничал, а теперь отважно взялся за готовку, даже не предлагая помощь, а просто беря всё в свои руки. От меня требуется, видимо, только подсобная работа: принеси, подай – иди, не мешай.
– В целом неплохо, – говорю, вытаскивая из холодильника две колбасы. Там осталось ещё три вида, не включая всяких копченостей.
– А в частности?
– Сейчас реже, но как встречаемся, не против поболтать от души, – поджав губы и рассуждая, что можно приготовить с наименьшими временными затратами, не особо вдаюсь в подробности, с чего такой интерес у Родиона к моему общению с Кариной.
– То есть ты не знаешь об изменениях в её жизни? – не унимается Атласов.
– Нет, каких? – сумел-таки заинтересовать, жук.
– Парень появился, из наших.
– А кто у нас «наши»?
– Киберспортсмен, достаточно успешный, популярный в узких кругах, – рассказывает Родион, нарезая овощи.
– Рада за Карину, – не до конца понимая, к чему он мне это рассказывает.
– А ты заметила, что она единственная, кто поздоровался с моим отцом на дне рождении мамы? – перескакивая с темы на тему, вдруг спросил парень
– Ты сегодня супер последовательный…
– Та фотография меня и тети Веры была продана Кариной журналистам. А помогал ей в этом как раз Богдан.
– Что значит продана?
– Ни одна фотка с того мероприятия не должна была попасть в сеть. Были всевозможные шишки, ни одного журналюги или оператора, и тут сенсационно всплывает.
– Карина подставила свою маму? – неверяще переспрашиваю я, не понимая, как такое возможно.
– Ещё и за хорошие деньги! – кивает Родион и поворачивается посмотреть на меня.
Пребывая в шоке от услышанного, я присела на стул и бессознательно начала теребить скатерть.
– Когда написал, что мне заказали сломать тебя, я не шутил. И не привлекал внимание!
Наконец Родион подбирается к самой сути разговора, а я перевожу стеклянный заторможенный взгляд на него, его серьёзное и немного сумрачное лицо, на складку, что залегла между бровями.
– К чему ты клонишь?
– Мне кажется, что заказчиком могла бы быть Карина.
Мои глаза от удивления ползут на лоб, кажется, что мне рассказывают сюжет фантастического фильма, и мне не особо придется его оценивать. Неправдоподобно, неестественно, но жутко.
– Приветствие, фотография, парень… – верчу головой, – что за Кубик Рубика?!
– После того, как я увидел, что Карина поздоровалась с человеком, которого у нас из знакомых никто не уважает, наблюдал за ней почти весь вечер. Казалось странным, что она и мой папашка почти одновременно смотрят в телефон. Ну, я пошарил немного, попытался во всяком случае. У неё интересненькая защита стоит, как вызов мне. Переписки отрыть не удалось, но увидеть, с кем есть беседы я смог… Не смотри на меня так, у меня свои методы!
– Да, да, продолжай. Не обращай внимание, что мои глаза от шока скоро затылок увидят.
– Понимаешь, у неё есть переписка с моим отцом!
– Мало ли, может, спрашивала, какой подарок твоей маме подарить… – стараюсь накидать версии, чтобы не скатиться в омут конспираторства так быстро.
– Василин…
– Что? Ты рушишь мою картину мира, как Галилей! Я пытаюсь понять, честно!
– А тебя не смущает, что мне заказали сломать тебя? – Родион подходит к столу и садится рядом на ближайший стул. – Смотрю, не спешишь разузнать подробнее!
– Я не верю, что это серьёзно, – пожимаю плечами, думая совсем о другом.
– За несерьёзное сто тысяч не обещают, – хмыкает в ответ.
– Сколько?!
– А что, если это Карина, то от продажи фотки она в хорошей прибыли, может так бездарно разбрасываться.
– Бездарно? – позволяю себе лёгкую колкость. Многое хочется спросить, язык чешется, но, прикусив его, унимаю прожорливое любопытство.
– Думаешь, я с тобой этим всем делюсь, чтобы так изощренно исполнить заказ? – удивляется, вроде бы даже искренне.
Не знаю… Не могу полностью доверять Атласову, что-то мешает, свербит, словно напоминалка от интуиции. Да и не так много времени мы знакомы, пуд соли вместе не съели, сандалии не истоптали.
– Вдруг!
– Я вернул деньги, даже штрафные, – сердито бросает Родион и отворачивается.
– Штрафные?
– Конечно, по-другому на заказ не соглашаются, – говорит со знанием дела.
– Ты что, весь свой выигрыш на это спустил?! – не могу оставаться равнодушной, какой же дурак и стоило только…
– Так нужно было! – срывается на злость, но мгновенно умолкает, поворачивается и смотрит своими леденящими душу глазами. – Я почти уверен, что заказчиком была Карина. Поэтому нам сегодня предстоит это проверить.
– Нам? Проверить? – выпадаю в нерастворимый осадок, хотя, казалось бы, откуда ещё силы удивляться. – Погоди, сегодня вечером? Ты её тоже позвал?
– Я никого не звал. Запись в Лампе – это оферта, как модно сейчас говорить. Кто принял приглашение, из тех я и отбирал. – делится некоторыми нюансами, о которых я даже не задумывалась до этого в высшей мере откровенного разговора.
– И Карина сама решила прийти?
– Не поверишь, но да! – превращаясь в дерзко-весёлого мальчишку с ямочками на щеках, отозвался Родион, чьи глаза загорелись предвкушением.
– И как мы будем проверять?
– Есть некоторые соображения, – лукаво подмигивает и тут же встаёт, возвращаясь к готовке.
А я остаюсь за столом: обескураженная, озадаченная и…напуганная. Страсти Мадридского двора как-то не очень созвучны нашему дому, у нас всё просто, добро и бесхитростно.
Но я отчего-то не сержусь на Родиона, что он затеял шабаш.
Одной дома мне было бы в разы страшнее… Тем более, когда Атласов привычным образом загонял свой мотоцикл к нам во двор, я заметила рядом с воротами баллончик с краской.
48. Василина
– Нет, тут ещё есть область допустимых значений, ответ другой получается! – за большим столом веранды кипели настоящие дискуссии, даже на допах по математики не бывает так жарко и весело одновременно.
Почти все успели к назначенному часу, чуть позже пришли только Зарина с Кариной, одна сетовала на другую, называя причины опоздания, но мне, если честно, уже было не до этого.
Великие математики срочно нуждались в хорошо заточенных простых карандашах, а мы с Родионом успели подготовить только всевозможные листы, даже формата А3, черновики да ручки разных цветов.
– Вот дурни, она здесь в самом решении уже проверяется и исключается. Можете перепроверить методом подбора! – встряла в спор Зарина.
Ей, казалось, было веселее всех, потому что в клубе по интересам вдруг замелькали светлые головы, которых на школьных уроках тяжело обнаружить, и ей было кому составить конкуренцию.
И речь не только об Атласове или Конове. Даже Рыжов старался изо всех сил понять, о чём сейчас сыр-бор, но потом, тяжко вздохнув, умоляюще посмотрел на меня.
– Чай, морс, лимонад? – одобряюще похлопав его по плечу, интересуюсь у Егора.
– А морс такой, каким ты меня в том году угощала? – загорается он.
– Да, – улыбаюсь. – Вишневый!
– Буду, можно сразу в большой стакан?
– Конечно! – киваю и ухожу на кухню, чтобы приготовить тонизирующий напиток.
Решаем уже второй час кряду, и голова кипит, словно активизировался спящий вулкан. Окидываю взглядом кухонный стол, снова удивляясь, как много всего принесли гости.
Сказали, мол неправильно приходить в первый раз на всё готовое, и это при том, что Родион успел нажарить картошку-фри, бургеры, наггетсы, полуфабрикаты которых закупили мои родители, и даже цезарь-ролл.
В общем, стол в прямом смысле ломился от еды и закусок. Один перерыв мы уже делали, пришлось чуть ли не силком тащить всех на кухню, чтобы не замарать листы на временно учебном столе веранды.
– Давай помогу! – неожиданно под боком возник Егор и протянул свои руки, чтобы подхватить увесистый графин с морсом. – У вас уютно, спасибо, что пригласила, солнышко!
– Это вам спасибо, что пришли и столько всего принесли! – подставляя и второй стакан, отзеркалила ответ я.
– Не знал, что Амирханова может быть нормальной, – внезапно продолжил Рыжов. – Я про Зарину.
Да, Карина от нас ещё года три назад перевелась в другую школу, поэтому о ней вряд ли бы вспоминал кто-то из Олимпиады в ключе нормальности или ненормальности.
– Мы вне школы все другие, – пожимаю плечами. – Мне тоже нравится, что я вас узнаю, и кое-какая дистанция пропадает.
– Ты что, солнышко, какая дистанция между мной и тобой? – комично выгибая брови, брюзжит Егор.
И я, не удержавшись, смеюсь.
– Но я ведь о тебе ничего не знаю! – резонно замечаю я, когда наши переглядки закончились.
– Так спроси, узнаешь. Что тебя интересует?
– Не хочется сводить всё к допросу. Но можно кое-что спросить, да?
– Тебе можно всё, солнышко! – кивает, склонив голову к плечу.
– Ты же математику не жалуешь, как согласился сюда прийти? – спрашиваю и делаю глоток чудесного морса.
Он у нас действительно получается очень вкусным, не жалко потратить даже два дня, чтобы закрыть запасы на осень и зиму.
– Артём сказал, что мы должны быть здесь. И баста! – искренне сознается Егор, а потом, заметив что-то, добавляет. – Но я и сам давно хотел побывать у тебя в гостях. Когда ещё случай подвернется пошататься по таким хоромам. Кучеряво живете!
Рыжов в который раз отвешивает комплимент вкусу родителей, они вместе решали, каким будет наш дом, много лет копили на свою мечту. И разбогатели точно не так быстро, как многим кажется со стороны. Мы не нувориши.
– Эй, солнышко, ты чего? Я что-то обидное сказал? – запереживал Егор.
– Нет, всё хорошо, задумалась о своём. Не бери в голову! Пошли лучше дальше решать.
– Пошли… – в голосе его сразу пропал запал.
Когда возвращаемся на веранду, лицезреем феноменальную картину. Карина с кулаками летит на Родиона, в глазах её полыхает такая злость, что нас с Егором даже откатывает на шаг назад.
– Да это мой телефон! – кричит Карина, пока Зарина пытается поймать её руки.
– Чёрт, извини, перепутал… – растерянно отвечает ей Атласов, хотя по глазам вижу, что всё-то он знал.
Неужели уже начал воплощать свой секретный план?
Только подумав это, прослеживаю за взглядом Карины, и замечаю её телефон, точнее его край, в высоком стакане с лимонадом.
– Он же был новый… – кажется, гнев Амирхановой начал постепенно угасать, сменившись на досаду.
– Да сейчас я его подсушу. Ну, такие вот у меня руки-крюки, прости, Карин! – стараясь засыпать в голос как можно больше сочувствия и сожаления, говорит Родион.
А сам аккуратно вытаскивает телефон из стакана, заворачивает его краями своей рубашки, вытирает.
– Он у меня, кажется, не водостойкий…
– Норм, Карин, не переживай. Он водостойкий, мой такой же, вон рядом лежит. Атлас просто перепутал, – вступается Юра, третий в Олимпиаде, тоже профессиональный спортсмен, только пловец, призёр многих соревнований, суперспокойный и уравновешенный парень, которого не вывести из себя вот такими пустяками.
Кажется, он бы и за свой телефон не полез выяснять.
– Тогда вообще улёт, – говорит Атласов, но осекается под злым взглядом Карины. – К концу вечера он уже почти высохнет! Сейчас отнесу только в норм место, где теплее.
Родион разворачивается и подмигивает мне, силясь скрыть улыбку, но его победный взгляд говорит сам за себя.
– Он не специально, Карин, – успокаивает Зарина сестру, приобнимая её за плечи и удерживая от глупостей. – А если что, купит новый!
– Ага, конечно… – голос Карины подрагивает, словно она вот-вот расплачется. – Где он возьмёт такие деньги?!
– А ты их где взяла? – мой вопрос оглушает пространство и всех на веранде.
Я сама успеваю удивиться, что он всё-таки сорвался с моих губ, но, встретившись глазами с Кариной, замечаю отблеск надменности, который он тут же старательно прячет. И из глаз её, наконец, капают слёзы.
– Мне пода…подарили… – сквозь густые завывания, доносится до меня.
И я отчетливо понимаю, что это неправда, ведь даже заплаканная Карина искоса поглядывает на реакцию других. В первую очередь – Зарины.
– Пойду, проверю, что с ним! – подрывается с места, чтобы отправиться на поиски своего телефона.
– Да всё-всё, он уже даже включился! – возвращаясь на веранду, радостно сообщает Родион, незаметно для других кивая мне. – Держи, плакса!
Не удержавшись от подкола, Атласов отдаёт телефон Карине. А мне так не терпится узнать, смог ли он что-нибудь найти, поэтому судорожно ищу весомый и неподозрительный повод улизнуть с веранды.
– А вы что, морсом только сами угостились что ли? – обвинительно спрашивает Родион, переводя взгляд с меня на Егора. – Единоличники!
– Ты не просил вообще-то! – отбривает Рыжов, уже успевший занять за столом место Зарины, потеснив её от Артёма, чем заслужил уничижительный взгляд Амирхановой, не сулящий ничего хорошего. – Сам теперь иди!
Это хорошо, это очень-очень хорошо, что Егор не подорвался привычно помогать мне.
– Я сейчас налью. Кому ещё принести морса? – интересуюсь и считаю поднявшиеся в воздух руки одноклассников, не захотевших отвлекаться от решения стереометрии. – Оки, Карин, может тебе пустырник или валерьянку накапать?
– Нет, всё хорошо, спасибо! – погруженная в телефон, проверяя все ли его приложения работают, отозвалась младшая Амирханова, пока старшая с интересом поглядывала на меня.
Что, мои возбуждение и нетерпение так заметны? Нужно будет умыться холодной водой, чтобы не будить подозрительность подруги. Поэтому я быстро разворачиваюсь, чтобы ускользнуть на кухню.
– Одна не унесёшь, – с напускной насмешливостью летит мне в спину, и вот мы оказываемся с Родионом одни на кухне, впервые за вечер оставшись один на один.
– Нужно сначала освободить графин, потом откроем другую банку. У нас много ещё морса, на несколько недель безвылазного математического марафона хватит! – щебечу я, набирая в телеграме совсем другое сообщение Атласову.
Василина: «Это и был твой план? Получить доступ к телефону Карины?»
– Хорошо, ты достань бокалы на четверых, я пока буду наливать. А подноса случайно нет, чтобы разом отнести? – спрашивает Родион, доставая из кармана свой телефон и читая моё сообщение.
Любимый: «А чем он плох? Я, например, узнал, о чём она мило беседовала с моим папашкой…»
– О чём? – не удержавшись, спрашиваю я вслух вместо того, чтобы напечатать ответ.
Пока Родион, соблюдая осторожность, печатает ответ, я разливаю оставшийся в графине морс по приготовленным бокалам. А сама поглядываю на телефон.
Любимый: «Искала контакты людей, кто хочет купить фотографию. У отца ведь связи хорошие, он всё-таки пока ещё пластический хирург».
– И это всё? – берёт некоторое разочарование, ведь мне, в отличие от Родиона, интереснее было всё же другое.
Но он вместо ответа машет головой.
– Какое интересное у вас общение? Телепатическую связь тренируете? – внезапно на кухне появляется сама Карина.
49. Родион
– Боже, ну какое счастье, что хоть в некоторых девчонках просыпается хозяйка. Каринка, спасибо, что пришла помочь! – не даю ей опомниться, беру в руки инициативу и два стакана с морсом, буквально вручаю их ей и увожу с кухни.
Мой план сработал на «ура», поэтому разузнать удалось если не всё, то многое.
И мои подозрения подтвердились, интереснее правда узнать, отчего она в одиннадцатом классе решила херней пострадать и попортить жизнь двум своим близким подругам.
Девчонки вроде как нормально всегда общались, а тут прям даже не кошка должна была пробежать, судя по маниакальной зависимости Карины на них.
Богдан, конечно, программку интересную своей девушке установил, но не успел видать протестить. Либо не рассчитывал, что у кого-то руки дотянутся до её телефона.
– Всё работает? – спрашиваю у неё, пока ещё не дошли до веранды.
Хорошо, что Василина предусмотрительно закопошилась на кухне, оставив нам с Кариной время для разговора. Белова на редкость чуткий человек, не удивительно, что она не замечала за Амирхановой ничего дурного. Как до такого дойти логически, если на ум приходят одни хорошие воспоминания…
– Ты ведь так постарался, чтобы работало, – ядовито жалит Карина, явно намекая на второе дно безобидной фразы.
– Ничего, ты б на мои деньги пять таких купила, – не собираюсь скрывать то, что узнал и в чём уверен, чтобы проверить реакцию «подруги детства».
И снова угадываю. Карина так резко тормозит у дверей на веранду и разворачивается ко мне, что наши стаканы, звякнув, встречаются, и часть морса выплескивается на пол.
– С чего ты взял? – спрашивает, зыркая исподлобья, а костяшки белеют от того, как сильно она сжимает стаканы.
– Не тому ты заказ делала, Карин, – глумливо хмыкаю. – Слишком взрослой себя возомнила или кто подсказал?
Последнее бросаю наугад, как мысль-стрела выскочила. Но именно она пробивает остатки невозмутимости Амирхановой.
– Ну да, Богдашка никогда не отличался чистотой методов, – рассуждая в слух, продолжаю я, искоса наблюдая, как багровеет лицо Карины, не ожидавшей услышать милое сердцу имя. – Не боись, Карин, он тебе отменно телефон затюнил, не пробил я защиту.
А вот тут лукавлю, не играть же открытой колодой.
– Откуда тогда знаешь про Богдана? – севшим голосом спрашивает она, подтверждая многое.
– А перевод штрафа на чью карту-то был? Да и знаешь, неудивительно, что вы спелись. Как он? Отошёл от проигрыша девятого числа? – продолжаю бить по больному и хрупкому.
Карина всегда была эмоциональнее сестры. Они, конечно, обе больше огонь, чем вода, но младшая взрывается быстрее, пороха в ней поболее будет.
– Рано радуешься! – зло выпаливает мне в лицо, разворачивается и шагает на веранду.
Что ж, предупреждён, значит вооружен. Жаль, что Карина всё-таки нашла, на кого выйти. Родаки Богдана как раз журналюги, мы в своё время с пацанами пробивали наглого, который ворвался на соревы и начал топить всех, даже своих, скатываясь на нечестную игру.
Шестым чувством слышу шаги Василины прежде, чем увижу её силуэт. У меня вообще последнее время все радары на неё настроены, и я не знаю, что с этим делать…
– Как ты? – весь вечер наблюдаю за ней, вдруг Беловой некомфортно почивать стольких гостей.
Но она – молорик, держится выше всяких похвал и реально кайфует от атмосферы, ведь это не просто туса, а математическая туса.
– Да хорошо вроде. А ты? – взамен интересуется она, неожиданно топя моё сердце в необъяснимой нежности.
– Прикольно!
– Это как?
– Вечер, полный азарта! – улыбаюсь, вспоминая, как удалось развести Карину на нужные эмоции.
И, надеюсь, подтолкнуть к активным действиям.
– Решил перенести соревнования на жизнь? – спрашивает Василина и обходит меня, открывая дверь на веранду, где снова разгорелся жаркий спор.
– Знаешь, иногда полезно, – подмигиваю Беловой, придерживая дверь, всё-таки мама учила быть галантным. – Василин, ты сама-то решай побольше, они возьмут, что им нужно, не робкие.
Кивает вместо ответа и вливается в бурлящую жизнь решающих. Когда подбирал, кого пустить в дом Беловой, не думал, что все так сработаются.
Реально пришли решать, перекусы-перекуры делают редко, интенсив похлеще, чем на спекурсах. Зато ближе к восьми животы ворчат не по-детски.
– Всё, не могу больше быть умной, – мучительно вздыхая, сообщает Зарина. – Давайте переместимся на кухню.
Удивительно, что за какие-то три часа она стала хорошим командным игроком, хотя я всегда думал, что такая зазноба – чистой воды индивидуал.
О, как люди раскрываются, когда встречаются с сильными соперниками, которые пару тройку раз по носу изрядно так щёлкнули!
Конов вообще в ударе, сам того не понимая, понемногу перетягивает интерес на себя. И это такое облегчение, может, даже разговаривать не нужно будет с Зариной, услышал, что и не надеялся никогда узнать. Её после этого подотпустило, а меня тем более.
– Бургеры закачаешься! – мурлычит от удовольствия Рыжов, не предполагая, кто сварганил эти самые бургеры. – Где заказывали?
– Родион приготовил, – делится Василина, не замечая, как вытянулись лица почти всей Олимпиады.
Выдержка не подвела только Конова, но это и не удивительно. На то он и лидер, и явно не самопровозглашенный.
– Прикол! – первым отмирает пловец, который удивительно скрашивает шумный вечер своими разумными комментариями. – Мне нравится! Поделишься потом рецептом, сеструхе забацаю, а то не верит, что парни могут сносно готовить.
Вот и сейчас одна фраза, а уже другое настроение за столом, кто-то одобрительно кивает и Рыжов уже молчит себе в тряпочку.
Молчаливой остаётся и Карина, а ещё хмурой, словно дурной осенний день. К счастью, это не портит ужин другим, даже Василине. За ней мне хочется наблюдать всё чаще и чаще. И она чувствует мой взгляд, вижу это.
Расходятся все по домам довольные, как мартовские коты. Успели решить целый варик и ещё несколько задач из второй части другого. Кто-то даже обсудил домашку по физике, особо активные решали на спор.
Зарина с Кариной уехали первыми, первая дико извинялась, что не может остаться с ночевкой, вторая зло смотрела на меня, словно призывала к совести. Пардон, сегодня оставил её дома!
– Тебе понравилось? – спрашиваю Василину, когда за поворотом скрылось последнее такси с Коновым.
– Да! – вдыхая прохладный осенний воздух, отвечает она. – Спасибо тебе!
– Обращайся! – чёрт, что это за отголоски сентиментальности, нужно срочно искать другую волну. – Ну что, сплю я на твоём жестком матраце?
Ожидал в ответ, что угодно, только не смех, искренний, заливистый, на всю округу. В свете фонаря, который находится чуть в отдолении от ворот Беловых, за спиной у Василины, девчонка выглядит невероятно красивой!
Любуюсь без зазрения совести, колдовство какое-то…
– Нет уж, плут! У нас есть гостинная! – отсмеявшись, она обрекает меня на одиночество, ведь комната непозволительно далеко от её, на первом этаже.
– Но это же… – пока подбираю слова возмущения, Василина уже заходит во двор и направляется в дом.
Ну уж нет, сломаю и эту оборону!
50. Родион
Василина остаётся непреклонна, не удается её уговорить, чтобы мне постелила хотя бы на втором этаже. А ведь я даже убраться ей помог, всю веранду вычистили. И кухню, да-да! Но она ни в какую.
– И в кого ты такая упёртая?
– Мама говорит в папу, а папа – в маму, – отвечает, не задумываясь, ведь, наверное, я не первый интересуюсь.
За уборкой гоняю её по истории, в отместку, сначала Белова упирается, но потом втягивается и начинает задавать уточняющие вопросы, копать вглубь темы. Пока со всем расправляемся, на часах появляются заветные 00:00.
– Если будет прохладно или даже холодно, вот одеяло. Если, наоборот, жарко, то пледом можно будет укрыться. Подушка ортопедическая, к ней нужно привыкнуть, но потом она окажется самой удобной. – осматривает ещё раз гостиную и добавляет: – Вроде бы всё!
– Доброй ночи, Белова Василина! – говорю ей и почти с разбега плюхаюсь на диван солдатиком, накрываюсь пледом, и делаю вид, что беспощадно устал и хочу спать.
– Спокойной ночи! – отвечает немного растерянно, но, подумав, выключает свет, прикрывает дверь и уходит к себе.
А я прислушиваюсь к её шагам, чудится, что слышу каждый, но это иллюзия, звукоизоляция в доме сделана на славу.
Встаю, чтобы пройтись по комнате, посмотреть рассмотреть, что заметил не сразу. Подхожу к окну, внутренний двор просматривается почти весь.
Замечаю невнятные шевеления у ворот, сначала грешу на прохожих, но потом вижу, как юркая фигурка перемахивает через двухметровую ограду. Напрягаюсь.
Нарушитель спокойствия озирается по сторонам, поднимает голову и смотрит туда, где предположительно окна Василины. Потом шарит по карманам и достаёт что-то, не могу разглядеть, рука его в тени.
Печатаю Беловой сообщение не глядя, сам держу чувака на мушке, он явно из пугливых, не понятно только почему полез на чужую территорию, это ж явная уголовка.
– Эй, пацан, ничего не попутал? – незаметно открыв окно и высунув телефон со включенной камерой, зову нарушителя.
Он успевает запульнуть что достал на второй этаж, но от моих слов вздрагивает и срывается с места.
Уже не слежу, куда он махнул, кидаюсь к Беловой.
– Ай! – больно сталкиваемся с Василиной на лестнице.
И в следующую секунду над нашими головами раскалывается небосвод. Именно так ощущается звук взрыва в оглушающей тишине, что успела накрыть дом. Накрываю голову девчонки руками и заставляю её присесть.
– Что это? – в панике спрашивает она, вцепившись пальцами в мою руку.
– Какой-то дурак решил проверить нас, – отвечаю и всматриваюсь в темноту за её спиной. – Звук не сильный на самом деле, больше похож на самопал, что взрывают на страйкболе. Я пойду первым, ты держись за мной.
– Нет, стой! Давай позвоним…
– В лучшем случае они приедут через пять минут, за это время мы уже сами управимся. – перебиваю Василину, подтягивая ближе к себе, чтобы мне было удобнее обогнуть её на лестнице.
Поднимаюсь на ноги, нащупываю руку девчонки и даю понять, что пора двигаться. Она больше не задает лишних слов и не сыплет предложениями.
Первым комнаты осматриваю я, Белова остается в коридоре второго этажа, прячется так, что даже я не могу её найти.
– Василин? – зову, ища глазами, которые уже вполне привыкли к темноте. – Выходи, здесь чисто. Смотри, что бросили.
Протягиваю ей шнурок, который обычно вставляют в самодельные гранаты, и разорванный картон.
– Хорошо, без гороха, – стараюсь излучать спокойствие, но замечаю, как мелкая дрожь пронзает Василину от макушки до пят. – Пугалка, не больше.
– Ну, исполнил он функцию свою, – смеется, но смех нервный, обхватывает себя руками, пытается унять напряжение.
Притягиваю её и обнимаю крепко-крепко, чтобы забрать страх себе. Сначала Василина закрывается ещё сильнее, а потом всё же расслабляется, обмякает у меня в руках, обнимает в ответ и тихо плачет, пряча лицо.
Вдруг раздается мощный хлопок, Белова вздрагивает.
– Подожди, я посмотрю. – аккуратно высвобождаюсь и иду к окну, чтобы узнать, что произошло.
Телефон в кармане вибрирует, отвечаю на звонок.
– Алло, мы тут одного ушлёпка поймали, говорит, ворота перепутал. Примете? – говорит Конов, с Олимпиадой которой мы удачно в конце вечера обменялись номерами.
– Сейчас буду, – бросаю, увидев из окна троих.
– Что там? – спрашивает Василина, осмелившись войти в свою комнату.
Глаза опухшие, нос успел покраснеть, но девчонка явно попыталась привести себя в порядок: утёрла слёзы, поправила одежду.
– Поймали одного недоумка, сейчас спущусь послушаю, что говорит. Ты побудешь здесь? – заглядывая в глаза Василине, спрашиваю её и включаю свет в комнате.
Она кивает в ответ несколько раз и озирается на коридор, который погружен в темноту.
– Нет, пошли со мной, так спокойнее будет и тебе, и мне, – киваю, соглашаясь с умной мыслишкой, пришедшей на ум.
Под одобрительный взгляд Василины открываю входную дверь, впуская пацанчика, которого за руки завели Артём с Егором.
– Почему вы вернулись? – удивленно спрашивает Василина, завидев одноклассников.
– Да не понравилась нам, солнышко, активность возле твоих ворот. Ещё когда кухне сидели. Вот мы и вернулись проверить, а тут этот, – показывает кивком на незваного гостя в чёрной косухе, – сползает по ковке.
– Тащите его на кухню! – выслушав объяснение, командует Василина голосом, враз ставшим властным.
Следующие тридцать минут мы слушаем одну сказку, слаще другой. То одна версия, то вторая. Первым психует Рыжов. Попросив Белову удалиться, он вдаривает допрашиваемому в лучших традициях "злого копа".
И тот, наконец, колется.
51. Родион
– Ты что, не понимаешь, что на уголовку подписался? – выслушав новую версию, спрашивает Конов.
Мы уже догнали, что "колоться" никто и не собирался.
Артём молчал весь разговор, вслушиваясь, но выглядел всё это время пугающе грозным и перетягивал на себя внимание.
– Ты в доме, в которой тебя не звали, – продолжает давить Рыжов, покончив с рукоприкладством.
Мы поняли, что пацана держит что-то пострашнее нашей расправы.
И правда, которую хотели получить, так и не выплыла наружу, он мастерски изворачивался и придумывал новые "подробности". Мы даже не особо уверены, настоящие ли он нам назвал имя, фамилию, что уж говорить про другое.
– Что будем делать? – спрашивает Егор, обращаясь к Артёму.
– Выйдем, – испепеляя взглядом предположительно Витю, спокойно предложил мне Конов.
