Текст книги "Сломать отличницу (СИ)"
Автор книги: Дана Данилова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)
1. Василина
Кто-то любит работу, а кто-то, как я, обожает школу. Таких единицы, но мы ещё не вымерли.
Третье сентября одиннадцатого класса – день подколов, песни Шуфутинского и нескончаемых увещеваний любимых учителей, которые переживают за нас больше, чем мы сами.
Я всё лето усердно готовилась к последнему учебному году, с помощью репетиторов подтягивала предметы, которые надумала сдавать.
Мой выбор одобрили и родители, и учителя-предметники, они все уверены, что я справлюсь и получу свои желанные четыреста баллов на ЕГЭ.
– Василин, солнышко, дай подглядеть? – ко мне подсаживается Рыжов Егор, веснушчатый и действительно рыжий верзила.
– Егор, как можно начать списывать уже с сентября? – насмешливо интересуюсь я у одноклассника, подмечая, как он за лето возмужал.
Я не особо рассматривала свой класс на линейке, мы так радовались встрече, обнимались и поздравляли друг друга, что забыли сравнить, было-стало.
– Сопливых вовремя целуют, солнышко! – процитировал нашего математика Егор и потянулся к моей тетрадке.
– Я не вредная, но дело принципа! – говорю, отодвигая тетрадь по физике. – Я корпела целое лето, тебе не стыдно, Рыжов?
– Да брось, мне главное – наличие, а тебе – знания, так что я за твой счёт не вылезу в титаны, Василин!
Егор забавно возмущается, размахивая своей рыжей отросшей шевелюрой, что сейчас кудрявится на зависть девчонкам. Наверное, он запомнится мне эталоном раздолбайся, но ему действительно всё легко даётся.
– Василин, а я тебя защищать буду! – продолжает подкупать Рыжов.
– От кого? – усмехаюсь я.
Любого обещания ожидала от этого жулика, но такого… Удивил!
– Да от всяких…разных… – на мгновение Егор меняется в лице, но потом вновь лыбится во все тридцать два.
– Хорошо-хорошо, но… – протянув тетрадь, я всё ещё крепко удерживаю её за кончик, растягивая паузу для выразительности. – …когда станешь мегапопулярным спортсменом, ты обязательно упомянешь, кто прикрывал тебе спину в школе!
– О, так это без соплей! – выхватив у меня тетрадь и быстро чмокнув в щёку в знак благодарности, Рыжов испарился.
А на его месте появилась разгневанная Зарина.
– Ты с ума сошла?! Столько пахать, чтобы он схавал, не жуя? – возмущается подруга, пока я делаю вид, что привожу в порядок и без того идеальный пенал.
– Он всё равно не успеет списать много, физика следующим, – мимолетно бросаю я, не глядя на бурчащую Зарину.
– Ты ненормальная!
– До тех задач, которые мне помогла решить ты, он даже не дойдёт, Зарин… – ласково жмусь к подруге, чтобы задобрить её.
Нам ещё весь одиннадцатый класс сидеть вместе, не хотелось бы, чтобы у неё остался осадочек.
– Ты его недооцениваешь! – фыркнув, подруга скинула мои руки со своего плеча.
– Зато Егор пообещал нас с тобой защищать! – не сдаюсь я и льну с новым напором.
– Ага, тебя от проглота, меня – от кашалота, – саркастично отозвалась Зарина, уже не пытаясь освободиться от моих объятий.
Не удержавшись, я рассмеялась. Заринка тоже не смогла сохранить самообладание.
– Да. Да! Я видела, как ты улыбнулась! Бросай капусту квасить, ненавижу щи!
– Ой, Белова, дурья ты башка! – дав мне лёгкий щелбан, Зарина перестала дуться.
Прозвенел звонок и в кабинет вошла Наталья Юрьевна, учитель русского языка и литературы, наш классный руководитель.
– Здравствуйте, садитесь! Домашним заданием было написать сочинение. Возникли какие-нибудь вопросы? – внимательно осмотрев класс, начала она.
Не успела Зарина поднять руку и задать свой вопрос, как в дверь постучали.
– Да, войдите! – взглянув строго отчеканила Наталья Юрьевна привычную фразу.
В дверном проёме возникла кучерявая блондинистая голова какого-то мальчика, на вид ему можно было дать пятый класс.
– А Белову Василину можно? – робко поинтересовался он, шаря глазёнками по классу.
– Все вопросы решите на перемене, у нас русский язык! – спокойно и безапелляционно ответила Наталья Юрьевна.
– На перемене нельзя! – вдруг упёрто заявил малец.
Учительница резко повернула голову, прищурила глаза. В классе воцарилась гробовая тишина. За столько лет учёбы у Натальи Юрьевны, мы выучили, когда её лучше не злить.
Сейчас было то самое «когда».
– Молодой человек, закройте дверь с обратной стороны! – зловещим шёпотом сказала она.
– Но меня прибьют, если я не отдам… – со слезами в глазах, трясущимися руками, но мальчик твёрдо стоял на своём.
Я же забыла, как дышать. Мне никто ничего передать не должен был, а гнев Натальи Юрьевны мог с минуты на минуту перекинуться на меня.
– Оставьте у двери и поспешите на свой урок! – величественно разрешила учительница, отвернувшись от пятиклассника и сосредоточившись на сборнике, который держала в руках.
Я всё так же не дыша наблюдала, как белокурый ангелочек, просунув руку в дверной проём, аккуратно оставил у подиума прозрачный пакет, наполненный КитКатом.
Точно знаю, что это он, ведь только недавно Зарине жаловалась, как соскучилась по любимым шоколадкам. Мы с ней переглянулись.
– Не знаю… – боясь отвлечь Наталью Юрьевну, одними губами прошептала я в ответ на немой вопрос Амирхановой.
– Санкционка! Кались, от кого? – быстро написала Зарина карандашом на полях моей тетради.
– Без понятия! – так же ответила ей я.
Вот уж не знаю, кто угостил, но порадовал от души!
Нужно будет обязательно разузнать и отблагодарить. Ненавижу быть должной!
2. Василина
Где-то в середине урока пакет с КитКатом оказался на солнце, я постоянно отвлекалась на это и не могла сконцентрироваться на простецких заданиях тестовой части ЕГЭ по русскому.
Зарина уже бросила подбадривать меня тычком своего локтя, решив, что я всё равно догоню пройденный сегодня материал.
Но неожиданно на помощь пришла сама Наталья Юрьевна.
Она незаметно для всех, но приметно для меня передвинула пакет, когда писала на доске очередное правило, которое за долгие летние каникулы добрая половина класса успела забыть.
Звонок с урока разбудил 11 «Г», который ещё чуть-чуть и точно заснул бы сном Белоснежки. Первые дни сентября в любом классе – время для раскачки, учителя это понимают, но с одиннадцатого уже трясут с удвоенной силой.
Кабинет покинуть не спешит даже Олимпиада – команда из пяти крутых и популярных парней, известных далеко за пределами школы. Наталью Юрьевну уважают, она сумела найти к ним подход, поэтому обижать своим неуважением считают непорядочным.
– 11 «Г», пора браться за ум. Рукой подать до мая, а там и экзамены, не успеете оглянуться! – явно разочарованная нашей подготовкой, а точнее её отсутствием, сказала Наталья Юрьевна прежде, чем отпустила нас на перемену.
– Что-то тяжеловато входить в выпускной класс… – поделилась Зарина, и я с ней отчаянным кивком согласилась.
Мысли какие-то гуляли шальные, летние, знойные. С такой головой на четыреста не сдать. Нужно срочно пересмотреть свои приоритеты. Бюджет – моя цель.
Папа, видя, как я себя загоняла всё лето дополнительными занятиями, сказал, что оплатит мне контрактное отделение в любом вузе, благо деньги в нашей семье есть. Своя заправка приносит неплохой доход.
Но…
Я ненавижу быть должной!
Только бюджет и только своими мозгами. Тем более это реально, я ещё в десятом классе пересмотрела все ролики, в которых выпускники делились своим опытом сдачи ЕГЭ на максимальные баллы.
Смог один, смогу и я!
Задумавшись о трудностях, я чуть не забыла свой подарок.
– Василина, задержись пожалуйста на минутку, – окликнула меня Наталья Юрьевна как раз в тот момент, когда я потянулась за пакетом.
– Да, конечно, – смутившись, я подошла к учительскому столу.
Классная крутила в руках очки и задумчиво смотрела в окно.
– Василина, я знаю, что ты не привыкла отвлекаться на ерунду, тебя почти невозможно серьёзно вывести из себя, ты способна получить наивысший балл и золотую медаль. – пронзительно чуко заглянув мне в глаза, начала Наталья Юрьевна.
Мне приятны были её слова, тем более что заслужить похвалу, пусть и такую выдержанную, от строгого и требовательного педагога, это как сделать солнышко на качелях.
И всё-таки щемила какая-то недосказанность, словно удалось сделать только один круг солнышка, а не три и четыре, как другим.
Я ждала «но», которое просилось…
– Но будь осторожна! – аккуратно добавила Наталья Юрьевна.
И совсем растерялась, недоумённо уставившись на неё.
– Запала на весь год может не хватить, и сегодня на уроке я лишний раз вспомнила, что даже у самых старательных и целеустремленных учеников бывают выгорания. – отложив очки в сторону, всё также ловя каждую мою реакцию, пояснила она.
– Извините, что отвлеклась на уроке… – понуро попросила прощения я.
Мне действительно было стыдно, а сейчас вдвойне, ведь я думала, что немного могу позволить себе слабину на первых уроках сентября.
Не могу! Это мой выбор и моя зона ответственности, никто не должен напоминать мне о самодисциплине. Я должна быть собраннее!
Как же стыдно…
– Ступай, Василина. Не буду красть у тебя перемену, – уже мягче сказала Наталья Юрьевна.
Я метнулась к пакету, достала шоколадку и протянула её классной.
– Спасибо, Наталья Юрьевна, и… ещё раз извините! – скороговоркой проговорила я и почти вылетела из кабинета, чтобы не услышать возражения.
Это не подкуп, а искреннее сожаление.
– Ты где пропала? – удивилась Зарина, поймав меня на лестнице за рукав, потому что был невероятный поток.
Обернувшись на подругу, я потеряла бдительность и, нечаянно наступив на впереди идущего, вырвалась из захвата Зарины.
Двигаться против течения было бесполезно, поэтому решила подождать её на первом этаже, возле кабинета физики.
– Привет, давай помогу, – вдруг над моим ухом раздался низкий бархатистый голос.
От неожиданности я вздрогнула и выронила пакет с КитКатом, на который в тот же миг наступил какой-то старшеклассник.
И куда подевалось моё везение?
Не успеваю наклониться, чтобы спасти шоколадки, как это делают за меня. Замечаю только длинные красивые пальцы, усыпанные кольцами, как у египетских фараонов, и меня смывает поток идущих.
Оборачиваюсь, чтобы запомнить, кого мне потом нужно будет найти, и натыкаюсь на внимательно-колючий взгляд.
3. Василина
Стоит мне вглядеться в ярко-голубые глаза, как безумие в них сменяется теплотой.
Или мне так хочется, ведь неуютно под таким взглядом.
Отворачиваюсь, чтобы не промахнуться мимо ступеньки и спуститься без приключений. На первом этаже останавливаюсь чуть поодаль от лестницы и жду.
– Не больно ты любишь подарки, Белова Василина! – протягивая мне пакет, говорит парень.
Я его знаю, Атласов Родион – звезда школьных пабликов. Как официальных, где выставляют интересные новости из жизни учеников, так и ламповых, в которых сидят эти самые ученики «не под микроскопом взрослых», как любит говорить Зарина.
Она часто зависает в этой неофициальной группе, пару раз даже предлагала записи, но админ их не одобрил, и теперь мы имеет двух одноклассников, которые старательно делают вид, что друг друга не знают. Зарину и Артёма, лидера Олимпиады да и всего класса.
– Мне оставить у себя? – вырывает из размышлений всё тот же бархатистый, чуть с хрипотцой голос.
– Спасибо! – очнувшись, забираю пакет и киваю в знак благодарности.
Поднимаю глаза и понимаю, от меня чего-то ждут. Вопросительно вскидываю бровь и снова жду.
– Половина моя за спасение, – с нахальной улыбкой выдает «спаситель».
Беспомощно заглядываю в пакет, стараясь предположить, сколько мне останется, если отблагодарю не только словом. Впервые мне так жалко делиться, до безумия!
Вздохнув, зажмуриваюсь и достаю наугад столько шоколадок, сколько помещается в руке.
– Спасибо большое! – протягиваю КитКат Родиону, пытаясь завуалировать раздражение растерянностью.
Атласов хмыкает и уходит, оставив меня стоять с протянутой рукой. И что это было?
– А меня ещё не угостила… – язвительно замечает Зарина справа и подходит вплотную. – Белова, какие у тебя дела с этим?
Выплевывает она через силу, словно у неё есть личные счёты с десятиклассником. Может, я чего-то не знаю?
– Никаких, помог мне, я отблагодарила, – пожимаю плечами.
– А чего этот так на тебя смотрел? – упорно не называя имени, продолжает допрос подруга.
– Как? – улыбаюсь я, глядя, как закипает Зарина.
У неё сегодня явно день не стой ноги начат. Или снова услышала о себе неприятные слухи.
Прищурившись и скрестив руки на груди, Амирханова внимательно осматривает меня.
– Всё, мамочка, я больше не буду разговаривать с незнакомцами! – беру её за руку и увожу подальше от конфликта.
– Этот ничего не делает просто так, Василина! – назидательно продолжает Зарина, поддавшись всё же моему напору.
– Почему? – искренне удивляюсь я, забыв спросить о главном: откуда сама Зарина это знает.
– Потому что умеет только пользоваться людьми! – отвечает тихой злостью, что я едва улавливаю смысл сказанного. Потом добавляет громче. – Ладно, нашла я пацана, что тебе подарочек приволок. Говорит, что не знает от кого. В телеге получил заказ и сразу деньги, вот и понёс, бесстрашный, сразу к нам.
Переводит она тему, очень умело переводит, я почти сразу забываю, о чём мы до этого спорили.
– Как ты так быстро разузнала?
– Он одноклассник моего Гришки, – сменив гнев на милость, поясняет подруга.
– Не перестану удивляться твоей скорости, Амирханова! – запустив руку в пакет достаю шоколадку, чтобы угостить подругу.
Шутки шутками, а ведь я её действительно ещё не задобрила.
– Вот спасибо, догадалась! – иронично замечает она, а я по-доброму щепаю её за щёку, чтобы не была такой букой.
– Солнышко, а мне? – летит ко мне на всех парусах Рыжов, ведь за разговорами мы с Зариной уже дошли до физики.
– Перетопчешься! – отвечает за меня подруга и пытается спиной закрыть мой пакет. – И тетрадь верни!
– Держи, Егорушка, как же тебя мне забыть! – вытаскиваю ещё один КитКат и, не замечая возмущений Зарины, протягиваю парню.
– Боже, Белова, ты святая! – звонко чмокнув меня в лоб и бережно положив тетрадь мне на парту, Рыжов испаряется.
Здоровенный и мускулистый, иногда он бывает настолько юрким, что забываешь о его габаритах.
– Белова! – шипит Зарина и испепеляет меня своим разъяренным взглядом. – Я думала, мы договорились не поддерживать Олимпиаду!
– Почему из-за Артёма должны страдать другие? – искренне не понимаю я, у меня со всеми одноклассниками дружеские отношения.
Своё я очень люблю, а за столько лет учёбы они все мне стали действительно своими.
– Женская солидарность!
– Из-за неодобренных записей в группе? – начинаю я и осекаюсь.
– А та запись?! – гневно напоминает подруга и я замечаю в её глазах блеск непролитых слёз.
Чёрт, как я могла…
– Извини, Зарин, прости… – хочу добавить, что забыла о записи, но это бы добило подругу.
– Ладно, забили, это же только меня касается… – хмуро заканчивает перепалку она и садится на свой вариант.
Обиделась.
– Зарин, я…
– Проехали, Василин! – припечатывает подруга, не глядя на меня и мои полные раскаяния глаза.
Звенит звонок на урок, и я не успеваю сказать ещё что-нибудь в своё оправдание, в кабинет сразу же заходит Александра Николаевна. Учитель не менее строгий, чем Наталья Юрьевна, поэтому даже Рыжов подсуетился домашку хотя бы списать.
С него опрос и начинается, нужно показать решение любой из задач, которую Александра Николаевна выберет из тех, что были заданы на каникулы.
Как только у нас началась физика, о первых проходных уроках можно было забыть, учительница всегда устраивает проверку знаний после лета.
Нехотя Рыжов всё-таки поднимается к доске, прихватив с собой тетрадь.
– Первая задача из десятого блока. – выносит приговор Александра Николаевна, наверное, догадавшись, что так много Егор точно никогда не списывает.
Но на всеобщее удивление Рыжов за две минуты справляется с названным заданием и даже по ходу своего решения что-то умудряется пояснять.
А это, между прочим, задача, которую мне помогла решить Зарина. Она повышенной сложности, для сдающих, а Егор вроде как надумал замучить Александру Николаевну подготовкой, вот с него и спросили.
Аккуратно наблюдаю за подругой.
Она стала холодной и отстраненной, по её прямой спине и спокойному взгляду на доску можно было бы подумать, что её не задело. Но я слишком хорошо знаю Зарину.
Сейчас она не просто в гневе, а в ярости. Ещё один гвоздь в крышку моего гроба…
До конца дня мне не удаётся её разговорить. Она отвечает мне, но односложно, как бы нехотя. И я оставляю затею достучаться до подруги сегодня.
Завтра буду пытаться с новой силой. Крепости, как говорится, от осады падают.
После уроков все разбредаются по своим факультативам.
Я же отправляюсь на математику, так как решила сдавать профиль. А для этого мне нужно каждый день заниматься как минимум два часа только математикой.
У Натальи Владимировны выдался седьмой урок, поэтому она предложила мне посидеть на последней парте и позаниматься пока самостоятельно.
Недолго думая, соглашаюсь, ведь урок будет у 11 «А», быть может, что-то для себя подсмотрю и подслушаю.
– За последнюю парту, Атласов, к Беловой Василине! – вдруг раздается спустя десять минут после начала урока.
Услышав своё имя, поднимаю глаза и вновь вижу тот самый взгляд.
4. Василина
Странным и нелепым выдалось наше знакомство, точнее первый разговор. Поэтому сейчас я снова ощущала неловкость, хотелось одновременно и поздороваться, и проигнорировать.
Не помню, когда в последний раз так металась.
Ни то, ни другое сделать не удалось, потому что Родион почти сразу пододвинул ко мне листок, который ему дала Наталья Владимировна, и сказал:
– Реши.
Я не привыкла отказывать в помощи, когда могу помочь. Но это была даже не просьба, а настоящий приказ. Не прекращая решать свою задачу, я раздумывала, как мне стоит себя вести с Атласовым.
Он возмутительно наглый и нахальный, таких я обычно обхожу стороной, потому что у нас нет орбит для пересечения. Но, глянув мелком на задания в его листочке, понимаю, что могу помочь, они легкие.
Чувствую на себе его взгляд, который обжигает сильнее июльского пламенного солнца. Ещё никогда я не встречала людей с такой тяжелой аурой. Да я в неё и не верила до сегодняшнего дня.
А теперь, если б меня попросили описать, непременно начала бы с чёрного или чернильного. Атласову точно подходит.
Как в тумане пододвинула чужой листок и принялась решать первую экономическую задачу.
Такие Наталья Владимировна очень любит и в нашем классе обычно даёт тем, кто сумел её вывести из себя. Решаются они легко, но проверяют знания и, как ни странно, посещаемость уроков, ведь решаем мы их редко да метко.
Со всеми заданиями управляюсь быстро и также молча отодвигаю листок с решениями. Боковым зрением наблюдаю, что будет делать Атласов.
На удивление он не спешит всё переписывать к себе, внимательно вчитываясь в мои решения, он, казалось, проверяет их. Вот это да!
Да ещё и исправляет!
Наблюдаю теперь не исподволь, а поворачиваюсь всем телом, заглядывая через плечо Родиона. Он заметил то, что пропустила я, промежуток из тригонометрического уравнения, который не попадает под область допустимых значений.
Понимаю, что меня просто использовали. Ему было лень решать самому, чтобы исправить свой же косяк!
Рассердившись на себя и свою неразборчивую отзывчивость, возвращаюсь к своим заданиям.
Правильно говорят, сначала нужно помочь себе, а потом другим, даже в самолете маску взрослый надевает сначала на себя, а уже после на ребёнка.
От расстройства не могу сконцентрироваться на простой задаче из первой части. Кажется, что-то упускаю, а что – не могу догадаться.
Не спрашивая, Родион берёт мой листок с вариантом ЕГЭ и прямо на нём карандашом пишет решение.
Хочу возмутиться и стереть подсказку, но ловлю себя на мысли, что это будет по-детски.
– Спасибо! – благодарю шёпотом и тяну свой листок обратно к себе, но Родион мешает мне это сделать, придавив его карандашом к парте.
Отвлекаюсь от листка и, подняв глаза, встречаюсь с огненно-зелёным взглядом, который забирает в свой плен.
Уровень растерянности зашкаливает, у меня перехватывает дыхание от этого колдовского омута. На миг я почувствовала себя такой маленькой и беззащитной, что стало страшно.
Невозмутимость, которая всегда служит мне бронёй, с каждой секундой предаёт меня.
Не знаю, каким поражением закончился бы этот наш безмолвный разговор глазами, если бы не подошла Наталья Владимировна.
– Написал? – взяла она листок Родиона с парты и бегло просмотрела написанное. – Свободен.
Я отвела взгляд и наконец выдернула свой листок из-под карандаша Атласова. Родион встал и молча покинул кабинет.
А мне хотелось так же исчезнуть или проснуться ото сна, ведь это именно он – сон, не может быть, чтобы меня, Белову Василину, застал врасплох какой-то десятиклассник.
Досчитав про себя до десяти и выровняв отчего-то сбившееся дыхание, прихожу в себя. Это все они, шальные и вздорные летние мысли, которые мешают мне сегодня целый день.
Остаток занятия с Натальей Владимировной мне удается провести плодотворно, она даже похвалила меня за решение тригонометрической задачи.
Возвращаюсь домой под вечер, уставшая до невозможности, ведь после школьного факультатива были занятия по истории с репетитором. Татьяна Александровна нещадно гоняла меня по пройденному материалу и дотошно проверяла вариант, который давала мне на дом.
История, пожалуй, самый сложный для меня предмет. Надеюсь, врожденная забывчивость на имена не аукнется мне на основном экзамене, как это было на пробниках в десятом классе.
Я и учу, и зубрю, и повторяю несчётное количество раз, но порой имена улетучиваются у меня из головы.
– Василина, всё хорошо? – заботливо спрашивает мама, присаживаясь ко мне на диван.
Раздевшись, я так и застыла в коридоре: одна нога в тапочке, другая – в балетке.
– Тебе помочь? – легонько коснувшись своей головой моего лба, спросила мама.
– Нет, я сейчас… – прикрыв глаза, тяжело вздыхаю, словно работала весь день до изнеможения.
Еще полчаса была полна сил, а пришла домой и выдохлась…
– Пойдём, мы тебя уже заждались, папа давно хочет есть, – мягко уговаривает мама.
– Ещё минуточку, – обнимаю её и зарываюсь носом в ароматные волосы.
Мама нежно гладит меня по голове, нашёптывая какие-то ласковые слова. Как хорошо дома, как хорошо с мамой!
– Вы где пропали? – на пороге коридора появляется недовольный папа, но, завидев нас с мамой, шутливо добавляет. – Я сейчас вас съем!
Мы дружно смеёмся и так же дружно ужинаем, делясь прожитым за день. Я угощаю родных санкционкой, как метко заметила Зарина, и сердце колет от воспоминаний о нашей ссоре.
Обещаю себе, что завтра мы точно помиримся.
Кто же знал, что не стоит забывать поговорку: «Хочешь насмешить Бога, расскажи ему о своих планах».
5. Василина
Несмотря на вчерашнюю усталость, утром просыпаюсь легко, за тридцать минут до будильника.
Дом пришёл в оживление, и папа, и мама у меня рано встают, чтобы вместе приготовить завтрак. Эта традиция у них ещё с допотопных времён, когда они ютились в общежитии и бегали друг к другу на перекус.
Мне нравится, что родители, пережив многое, не теряют своего позитивного настроя, хотя работа у каждого из них безумно трудная. Их энергия заряжает и меня, поэтому, переборов желание понежиться в постели ещё минуточек десять, я отбрасываю одеяло и вскакиваю с кровати.
Время утренней зарядки.
Включаю колонку, ставлю «Утреннюю гимнастику» Высоцкого и начинаю разминку.
– Доброе утро! Ты сегодня рано, – замечает мама, заглядывая ко мне в комнату.
– Доброе, – отвечаю ей, делая выпад в сторону. – Да, сама удивилась.
Мама даже с утра выглядит восхитительно. Я вот не умею при любых обстоятельствах быть красивой. Меня никогда не дразнили в школе, да и внешность у меня заурядная, если бы не природная отзывчивость, не знаю, смогла бы я скинуть тень невидимки.
Вот Зарина, она другая. Ухоженная, элегантная и невероятно красивая. Наверное, поэтому ей достаётся больше всех в классе, новости о ней самые обидные в ламповом паблике.
Вспомнив о подруге, вновь чувствую укол вины. Поэтому принимаюсь за упражнения с ещё большим рвением.
– Тогда идём завтракать, – зовёт мама на обратном пути из своей комнаты.
– Уже бегу! – на выдохе выкрикиваю я.
Завершив зарядку приседаниями, проверяю свой телефон, выключаю авиарежим. Поздним вечером обычно активизируются любимые одноклассники, ребята из параллели, поэтому с класса девятого, с ОГЭ, взяла я за привычку быть «вне зоны доступа».
Сначала обижались, но потом привыкли, ведь я специально прихожу в школу за сорок минут до первого урока, чтобы успеть помочь всем, кому я срочно нужна была ночью.
Включаю мобильные данные, и телефон начинает долго вибрировать, присылая оповещения, уведомления и предложения от разных приложений и соцсетей.
Мельком просмотрев их, понимаю, что Зарина вчера никому не отвечала на сообщения. В общей беседе класса даже успели забеспоиться, но Артём прекратил стенания 11 «Г» одним своим сообщением.
Иногда я его не понимаю…
Вот что у него за проблемы с Зариной, она ведь классная девчонка, сноубордистка, отличница и будущая медалистка. А у него она словно в чёрном списке.
Однажды я хотела выпытать у подруги, почему у неё такие особенные отношения с Коновым, но она жестко меня осадила, взял обещание, что я и у него не посмею спрашивать.
Захожу в галерею, выбираю фоточку с Зариной и отправляю ей с пожеланием доброго утра. Даже если не ответит, может, чуть подобреет к школе.
Спускаюсь на первый этаж, и в нос мне ударяет невероятный запах королевской ватрушки и чая с чабрецом. В нашей семье принято заваривать чай с травами собственного сбора.
Мама, как химик и прекрасная травница, приучила нас с папой, теперь мы даже в отпуск берём с собой мешочек с мелиссой, душицей или перечной мятой.
– Доброе утро! – желаю я теперь и папе.
Он в фартуке печёт блинчики. Подрываюсь накрыть на стол. Достаю чайные ложки, чашки, блюдца, банку варенья и мёда.
Завтрак проходит весело, обсуждаем, куда рванём на выходных. Папа старается всегда вытащить нас куда-нибудь, чтобы не засиживались дома и не пухли. Выбрали сходить в лес на пикник, потому что у мамы не будет возможности поехать в другой город.
– Хорошего дня, Василина! – желает мне на прощание мама, подбросив меня до школы.
В ответ улыбаюсь и целую её в щёку.
По привычке оглядываюсь, прежде чем зайти в школу, вижу знакомую копну волос. Прибавляю шаг, чтобы догнать Зарину.
Но не успеваю.
– Привет, Белова Василина! – поравнявшись со мной, ехидно бросает Атласов.
Начинаю задумываться, что Зарина была права, и Родиону от меня что-то нужно.
– Привет, Атласов Родион! – отвечаю ровно и доброжелательно. Мало ли.
– У вас сегодня будет решаться вопрос с вальсом на последний звонок. Ты танцуешь со мной, – сказал, словно уведомил.
Останавливаюсь, чтобы убедиться, что не ослышалась. Смотрю в упор, а сердце пропускает удар. Но как вчера уже не нервничаю, а это маленькая победа.
– Я не буду танцевать на последнем звонке, – говорю спокойно и уверенно, так как вопрос для меня решенный.
– Почему? – Родион напирает, делая два опасных шага мне навстречу.
– Не хочу тратить время на подготовку, – отвечаю честно и, обогнув Атласова, продолжаю свой путь.
Внезапно меня резко разворачивают, крепкая ладонь уверенно обхватывает талию, правая рука Родиона ловит в капкан мою левую, а сам он уводит нас в вальс. По темпу и стремительности улавливаю, что удивить Атласов планировал венским.
Но не получилось, и он это наверняка понял, ускорив темп, совершив ещё одну ошибку.
Я знаю, каково это – танцевать с профессионалом, моё тело ответило на знакомые движения раньше, чем я успела подумать. Родион красовался, венский вальс не терпит чрезмерных изгибов и манерности, только дилетанты этим злоупотребляют.
Я давно не тренировалась, бальные танцы – замечательное прошлое, которое не сможет помочь мне в подготовке к ЕГЭ, поэтому пройденный этап.
Хотя… даже такой неумелый танец ударил ностальгией в самое сердце.
– И зачем тебе подготовка? – замирая, но не убирая руки с моей талии, интересуется Атласов. – Ты прекрасно вальсируешь.
– А ты нет, – не церемонясь, вырываюсь из объятий и отхожу в сторону, заметив зевак во дворе школы.
Не стоило мне связываться с Атласовым. Шестое чувство подсказывает, что нужно провести чёткую границу: не знали друг друга до вчерашнего дня, продолжим в таком же духе.
Невольно оборачиваюсь на школьное крыльцо и вижу застывшую Зарину. Только этого ещё не хватало…
6. Василина
Хочу окликнуть Зарину, чтобы подождала меня, но она срывается с места и исчезает за спинами других школьников, спешащих к первому уроку.
– Она всегда такая нервная или у неё…
Резко оборачиваюсь на Атласова и смотрю в его бесстыжие глаза со всей злостью, на которую способна. Он ожидаемо осекается и, ухмыльнувшись, невозмутимо поднимает руки, словно сдаётся.
Молча разворачиваюсь и взбегаю по ступенькам, удерживая рукой рюкзак, который норовит слететь с плеча. Удивительно, как всего каких-то две минуты назад я вообще его не замечала, мотался где-то за спиной и ладно.
Нет, я не скучаю по танцам. Они в прошлом!
Решительно открываю дверь и окунаюсь в какофонию звуков и новостей. На меня поглядывают и перешептываются – вот она, цена необдуманного поступка.
Закрываюсь отрешённостью и, минуя коридора два, сдаю вещи в гардероб.
– Вторую обувь переобула? – спрашивает серьёзная гардеробщица у кого-то впереди, и я вспоминаю, что забыла сменку дома.
Вот дырявая башка!
Разворачиваюсь, чтобы успеть уйти из-под перекрестного огня и не попасться гардеробщице на глаза со своими «немного пыльными» подошвами, но буквально влетаю в Артёма.
– Осторожнее, Василина, – мягко отходит Конов вбок, пропуская меня. – Шикарно вальсируешь!
Отвешивает комплимент и уже продвигается в очереди, не дождавшись моего спасибо. Таким, как Артём, оно и не нужно.
Первым по расписанию у нас физика, как профильный предмет она у нас пять дней из шести, да ещё и по два-три урока. Для тех, кто выбрал «Г» класс несознательно, одиннадцатый класс станет настоящим физическим адом.
– Вот ты где, солнышко! – на подходе к кабинету меня уже ждут.
Первым среди равных выскакивает Рыжов, который в очередной раз «не понял, что задали». Мы оба делаем вид, что верим друг другу, поэтому я молча достаю свою тетрадь.
Малика, Никита и Матвей просили же объяснить им задачи и как применять изученное вчера правило, ведь сегодня намечается пятиминутка, в которой может оно попасться.
Достаю черновики, которые предусмотрительно всегда ношу с собой, и начинаю объяснять им троим сразу. В течение десяти минут к нам подтягиваются другие одноклассники, начинаются бурные обсуждения в духе 11 «Г».
Слежу за прибывающими и среди них не замечаю Зарину. Интересно, куда подевалась подруга? Её настроение меня начинает тревожить, обычно мы не ссоримся дольше одного вечера.
