Текст книги "Их любимая (СИ)"
Автор книги: Дана Блэк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)
Глава 54
Глава 54
Рита
"Сына ты вряд ли еще увидишь, и это к лучшему" – безумный голос мужа звучит в голове, не останавливаясь, пока Дима, как ни в чем ни бывало тычет вилкой в кусочки мяса.
Ест. И приговаривает:
– Ты ведь не дура, Марго. Чем раньше ты поймешь, что вариантов у тебя нет – тем лучше. Все, что ты можешь сейчас – подчиниться. В кухне осталась еще порция, для тебя. Что надумала, будешь ужинать?
– Если с Гришей что-то случится – я тебя убью, – пообещала на полном серьезе. У меня голос дрожит, но боюсь я не мужа, а картинок, что вертятся в голове после его слов.
Тим дал ему ключи от квартиры Ареса. А Арес забрал Гришу из гостиницы. Но что Дима там дальше плел про бомжей и бутылку, за которую те готовы на что угодно? Не может быть, он просто пытается меня запугать.
– Убьет она меня, – муж поставил на тумбочку полупустую тарелку, положил вилку. И в каждом его движении пробивается сдерживаемый гнев. – Ничего ты не поняла, дура. Но у нас полно времени. Будешь лежать тут связанная, хоть неделю, хоть месяц, не доходит это до тебя, Маргарита? – Дима поднялся с кровати и двинулся к двери. – И можешь не надрываться и не кричать – я поехал в бар.
– Дай мне телефон! – выкрикнула.
Дима хлопнул в ответ дверью.
Его шаги удаляются.
А меня прорвало. Бессилие, боль, злость – я весь день в постели лежу и могу только терпеть, просить, умолять, ждать, когда он меня отпустит. Все нутро разрывает от этих черных эмоций, я больше не выдержу.
Потянула руку к лицу и словно взбесилась, с яростью вцепилась в галстук зубами и начала сдирать ткань с запястья вместе с кожей. Из глаз слезы брызнули, захотелось кричать во все горло, орать так, что на другом конце планеты услышат, но я лишь сильнее выгнулась на постели и крепче сжала зубы.
Хоть неделю, хоть месяц он может издеваться надо мной, я бы вытерпела.
Но трогать моего сына нельзя. Никому. Я одна у Гриши и всегда буду защищать своего ребенка, что бы ни случилось со мной – выберусь, ради него. Землю облечу на ковре-самолете, горы подвину, из ада восстану – всё.
– Ай! – вскрикнула и застонала, когда разодранная в кровь рука вырвалась из удавки галстука.
Получилось.
Получилось.
Перевернулась на постели и потянулась ко второму запястью. Начала рвать зубами ткань. С помощью пальцев справилась в два раза быстрее, на пол швырнула галстук мужа и соскочила сама.
– Черт.
Ноги от долгого лежания ватные, подогнулись, я шлепнулась обратно на постель. Стопы иголками колет, торопливо их растираю и тихонько стону от боли.
Сейчас, сейчас, почти уже все.
Вторая попытка – подскочила с кровати и метнулась к двери. Не заперто – и я уже лечу по коридору к лестнице. Перепрыгиваю через ступеньки, молнией несусь по темному холлу, распахиваю дверь...
И нос к носу сталкиваюсь с мужем.
Уже стемнело, и Дима стоит на крыльце в полукруге света от фонаря. За его спиной гудит машина, фары включены и дверца открыта – он уже собирался уезжать, но что-то забыл, вернулся...
– Не понял, – Дима даже отступил на шаг, моргнул пару раз, словно глазам не верит. – Ты как развязалась, Маргарита? И что с лицом?
– Уйди с дороги, – процедила. С запястий капает кровь, и я топчусь на месте, босыми ногами по полу размазывая капли. Вкус крови ощущаю во рту, на губах, я вся перемазалась и в этой ночи похожа на вампира. – Я тебя предупредила. Если с Гришей что-то случится...
– Убьешь меня? – муж хмыкнул. Он отошел от шока, и глазам его вернулось прежнее, недоброе выражение. Дима сощурился. Машинальным жестом что-то проверил в пиджаке и попер на меня. – Хорошо, Маргарита, сию секунду и убьешь.
Мы столкнулись в проеме, и мне пришлось отступить, под давлением его тела убраться с дороги. Дима осторожно прикрыл за собой дверь. Развернулся и схватил меня за руку.
– Отпусти! – выкрикнула, когда его пальцы с силой впились в разодранное запястье. Ногами заскользила по полу, когда муж потащил меня за собой в холл. – Дима!
– Ты же меня убить грозилась? Давай, Марго, я даю тебе этот шанс, – муж остановился прямо под огромной люстрой, что посверкивает над нами в слабом свете уличных фонарей. Сунул руку за пиджак, из внутреннего кармана достал пистолет. И ткнул мне в ладонь холодной сталью. – Забавно получается, да? Любовник твой дал. Пушку свою и ключи от квартиры брата. Прекрасная семья. Всем на зависть. Крепкая, дружная, не нарадуешься...ну? Чего застыла, Маргарита? Стреляй.
– Дима...
– По-другому ты отсюда не выйдешь, – отрубил он и сжал челюсть. Отошел на полшага и уставился на оружие в моих руках. – Считаю до трех, Марго. Не выстрелишь – поднимаешься обратно в комнату. Один. Два...
Святые котики, я сплю, и мне снится кошмар. Я не знаю, что делать, глупо хлопаю ресницами и смотрю на мужа, я не могу так, не могу, он псих, но я-то нет?
– Три, – выдыхает Дима.
И я срываюсь с места.
Несусь к дверям.
От ужаса в ушах шумит, но я слышу тяжелые шаги за спиной, слышу сбивчивое дыхание мужа, свое имя, которое гремит на весь дом, я вижу перед собой темнеющую створку двери, я не успею.
Он меня схватит, схватит.
Кровь стынет в венах.
Нет, не схватит.
Развернулась и выстрелила.
Глава 55
Глава 55
Дима упал.
А я даже выстрела не слышала – так громко кровь шумит в ушах и так нереально все, что со мной происходит.
Муж лежит и не двигается.
И я готова выскочить из дома, лететь, куда глаза глядят, подальше отсюда.
Это все не по-настоящему, нет.
Неловко попыталась открыть дверь. Не получается, с задержкой понимаю, что в пистолет вцепилась обеими руками. С трудом разжала пальцы, и оружие с оглушающими грохотом бухнулось под ноги.
Тихо, тихо...
Это мне только кажется.
Выйти не решаюсь, обернуться не могу. Стою и вслушиваюсь в звуки за спиной, но там ничего, тишина.
Я ведь его не убила?
– Дим? – позвала и не выдержала, обернулась.
Муж лежит в той же позе, подогнув ногу. В паре метров от меня. Не двигается, и я не вижу отсюда, он жив?
– Дима, ты живой? – внутренний голос орет, что надо бежать быстрее, по пути вызвать скорую, и ему помогут, не могла я его убить.
Но ноги приросли к месту и, кажется, что за дверью не улица, а обвал, пропасть, в которую я шагну, если брошу его здесь, и назад дороги уже не будет. Муж, каким бы он ни был – умрет.
И как я буду с этим жить?
– Дима, вставай! – взмолилась и приблизилась.
Надо свет включить, а мне страшно, в слабом свете уличных огней вижу его бледное лицо с закрытыми глазами, острый нос.
И темное пятно на светлых брюках справа у бедра.
– Дима! – наклонилась и шлепнула его по щеке.
Он глаз не открыл, и даже ресницы не дрогнули, я смотрю на пятно.
Кровь идет. И у меня руки в крови, моей или мужа – уже не разберу.
Дрожащими пальцами коснулась его шеи, прижала, в попытке нащупать пульс, замерла.
И шумно выдохнула – жив.
Я не убийца.
Но тут нужна скорая.
Начала шарить по его карманам, нащупала свой телефон. Влажными пальцами завозила по экрану, размазывая бурые полосы, не попадая по иконкам.
Скорая...
Нет. Сначала надо позвонить Аресу, хоть кому-нибудь из Северских, узнать, где мой сын и потом...
Чуть не заорала от громкого, пронзительного звонка в дверь.
Такой длинный, тревожный дзи-и-и-инь, после которого наступило затишье. Огромный дом, минимум мебели, гулкие комнаты, я сижу на полу перед мужем, который истекает кровью – я словно в фильме ужасов. Слышу, как бешено стучит сердце, как на стене тикают круглые часы, как за дверью, снаружи шумит двигатель.
Был звонок или у меня галлюцинации начались?
Боюсь дышать и тело словно каменное, не могу шевельнуться.
Затаилась.
И снова едва не заорала, когда звонок повторился. Метнулась по полу, с размаху налетела на тумбочку. Стеклянная ваза покачнулась, рухнула, с громким звоном в стороны брызнули осколки, рассыпались цветы.
Господи...
Уставилась на темнеющую створку двери.
И раздался стук.
А после суровый мужской голос:
– Маргарита, я слышу, что вы там. Откройте. Это Роман Емельянович. Ольшанский.
Кто?
Молчу.
И за дверью тоже молчат, ждут. Там, снаружи, заиграл телефон, вызов сбросили. И голос нетерпеливо повторил:
– Вы прятаться собираетесь? Это Роман Емельянович. Мы с вами как-то встречались. Я отец Лидии. Открывайте, есть разговор.
Лидия...
Сразу вспомнила и блондинистую невесту Ареса, и ее отца – самодовольного дядьку в дорогом костюме, с которым мы виделись в доме у папы. Он смотрел на меня так, словно я ему чем-то обязана, как и все вокруг.
Какого черта он приперся?
– Маргарита, – выплюнул он по ту сторону мое имя. Начал злиться, – вы взрослая женщина, зачем детский сад устраиваете?
– Что вам надо? – отозвалась и поднялась с пола. Покосилась на лежащего без чувств Диму и приблизилась к двери. – Уже поздно, я легла спать.
– Я много времени не займу. Хочу только обсудить одно фото, сделанное прошлой ночью в таунхаусе Северского.
Прошлая ночь...
Закусила губу.
Таунхаус и Арес, бассейн, журналисты и я на пороге – это будто в другой жизни было, не со мной, все с ног на голову встало так быстро. Сейчас мой сын неизвестно где, за спиной лежит муж с простреленным бедром, мне нужно вызвать скорую и меня, наверное, арестуют...
И приперся какой-то Роман Емельянович и пристает с дурацкими фото.
– Уезжайте, уже поздно, – потребовала. – Если хотите что-то сказать – встретимся завтра утром.
– Не утром, – отрезал он. – Маргарита, я вам не мальчик – бегать туда-сюда. И я прямо сейчас хочу обсудить ваши отношения с женихом моей дочери.
– Нет у нас никаких отношений!
– Открывайте. Я не уйду.
– Черт...
Оглянулась на Диму.
Что делать?
Нет времени, может, он умирает, пока отец Лидии торчит на крыльце со своими идиотскими выяснениями.
– Маргарита.
– Ребенок и муж спят, я сейчас выйду! – рявкнула и схватила с вешалки кардиган. Закуталась в него, пряча бурые пятна, что украшают белый костюм, сунула ноги в туфли. Повернула защелку, глубоко вдохнула и рванула на себя дверь.
– Здрасьте.
Тараном поперла на крыльцо и сразу закрыла дверь, не давая отцу Лидии заглянуть в дом. Спиной загородила вход и сложила на груди руки.
– Слушаю вас.
Он болтать не торопится, молча оглядывает меня, в удивлении изогнув густые брови. И я с ужасом представляю, что он видит – бледная, растрепанная, в засохшей крови.
– Что у вас случилось? – спросил он.
– Говорите, что хотели – и уходите.
У Романа вытянулось лицо – не привык, что ему отвечают в таком тоне. Он мрачно усмехнулся и кивнул мне за спину.
– Пройдем в дом.
– Не пройдем.
– Очень интересно, – протянул Роман и сунул руки в карманы брюк. – Обычно люди предпочитают со мной дружить. Ссорятся только идиоты или бессмертные. Вы к какой категории относитесь?
– Вы хотели спросить про Ареса, – переступила с ноги на ногу, – Я никак не собираюсь мешать его свадьбе с вашей дочерью, – и это правда. Хватит. Ничего не выйдет. – Мы, вообще, с мужем и ребенком скоро улетаем обратно в Грецию, – вру. – Это вы хотели услышать?
– Примерно.
– У вас все?
Он внимательно меня изучает. Бегут секунды. Такие драгоценные. Я смело смотрю на него, не отвожу глаз.
И хочется плакать.
Безумие.
Куда нас все это завело? Если бы я только знала, чем все закончится – ни за что, ни ногой в этот проклятый город, да я бы лучше лоботомию сделала, чтобы стереть из памяти фамилию братьев, я больше не хочу ничего помнить, от этой любви одно лишь зло.
– Ладно...– начал Роман. И осекся, когда из дома раздался протяжный стон.
И следом за ним срывающийся голос моего мужа:
– Марго, стерва! Ты в меня все-таки выстрелила!
Глаза у Романа похожи на блюдца, узкие губы в изумлении приоткрылись. Тонкие ноздри дернулись, словно хищник учуял добычу – и я сделать ничего не успела.
– Сын с мужем спят, говоришь? – хмыкнул он, силой сдвинул меня с дороги и распахнул дверь. Шагнул в холл, уставился на лежащего на полу Диму. Помолчал. А потом тихо засмеялся. – О-о-о, Маргарита. Я тебя недооценил. Надо же. С виду – девчонка сопливая. Н-да. Вот что, дорогая. Никакой Греции тебе не светит. Будем звонить в полицию.
– Постойте, – в панике схватила Романа за рукав, – я вызову скорую, но мне нужно уехать, мой сын...
У ворот с визгом затормозила машина.
Обернулась. И сердце екнуло, когда взглядом наткнулась на знакомый, такой родной Кадиллак. Захлопали двери, одна, другая, третья – все Северские и...
– Мама! – закричал Гриша, который выпрыгнул из салона последним.
Сын бросился ко мне, и я рванула навстречу.
Глава 56
Глава 56
Севастиан
– Ваша девица сядет всерьез и надолго, – обещает отец Лидии. – Я все связи подниму, но этого добьюсь.
– Ты здесь не один со связями, – отошел к окну и закурил. – Это наш город.
– Арес, уйми брата, – потребовал Роман.
Арес тоже курит. И наблюдает, как наш знакомый коновал штопает этого греческого придурка. Ранение плевое, у меня таких огнестрелов было больше, чем пальцев на руках. Но нытик стонет, не прекращая, от его умирающих воплей уже башка гудит.
– Если не заткнешься – я встану и подойду, – с раздражением бросил ему Тим.
– Я вас всех засужу! – прилетел ответ Димитрия. – И Марго! Пусть прощается с сыном!
Детские сказочки.
Здесь нет ни скорой, ни полиции. Зато есть мы – Северские, и каждый из нас троих любому глотку перегрызет за такой вот базар. За Риту.
Смотрю в окно на свою машину. Рита там сидят с Гришей, мне их видно, и когда они в поле моего зрения находятся – мне спокойнее.
Никуда больше не отпущу, хватит, пусть говорит, что хочет, завтра я развожусь, точка.
– Надо что-то решать, – отец Лидии расхаживает по гостиной и треплется о своем. – Эта Стрелецкая и так тебе репутацию уже подмочила, – выговаривает он Аресу. – Но мы еще можем все замять. Будет свадьба...
– Свадьбы не будет, – перебил Арес.
– Будет свадьба, – словно не слышит его Роман. – Сделаем все красиво. А от твоей девицы по-тихому избавимся. Греция меня не устраивает. Где гарантии, что она не прикатит снова и не полезет в семью? У меня одна дочь. И у нее будет образцовая семья. Маргарита сядет за покушение на мужа, вы с Лидией поженитесь...
– Назови мне причину, почему я не могу просто убить тебя сейчас, и все? – Тим вертит свою пушку, из которой Рита стреляла. – Труп сбросим в Черное озеро, там у тебя и компания будет.
– Арес, пусть эти двое выйдут отсюда, – тычет в нас с Тимом пальцами Роман. – Какого черта я все это выслушиваю?
– Так они же головорезы, – с дивана вякнул Димитрий. – Роман, остерегайтесь. Это не люди, это убийцы. Они и жену мне испортили. И из сына вырастят громилу, бандита. Их Гриша завтра банк ограбит. А они ему похлопают, винтовку за это подарят, чтобы еще и нормальных людей отстреливал.
– Кто тут нормальный? – перед глазами Рита, ее изодранные в кровь руки, изможденное лицо. Не бьют того, кто уже упал, а Рита его уложила, и лишь это спасло греческого придурка от моих кулаков. – Эй, долго там еще? – позвал врача. – Вколи ему что-нибудь, пусть заткнется. Или операция не понадобится.
– Какого сына, не понял? – Роман остановился по центру гостиной и уставился на Ареса. – Чего я не знаю?
– Да дохрена чего ты не знаешь, – Арес ткнул окурком в пепельницу и поднялся. – Роман, заканчиваем. С Лидией у нас не получается. С тобой тоже дела сворачиваем. Расходимся мирно.
– Никакого мирно не будет, Арес, – тот выпрямился. – Нельзя просто так кинуть меня и мою дочь.
– Роман, не связывайтесь, – советует Димитрий. – С этой троицей нельзя вести адекватный диалог, они привыкли к другим методам. Друг друга перебить готовы – безбашенные.
– Ясно, разбирайтесь тут, – отлип от окна и двинулся к выходу. Краем глаза заметил, что Тим поперся за мной.
Столкнулись с ним в распахнутых входных дверях, не пролезли вдвоем и остановились.
– Иди, – уступил и посмотрел на свою машину, запаркованную возле ворот.
– Ладно, давай первый, – он тоже посторонился.
– Тим.
– Ну чего?
Оба стоим на пороге.
Я больше не хочу никого делить, вечно сраться, усложнять жизнь братьям – мы уже доигрались, сегодня могли и Риту потерять, и Гришу.
И все из-за гребаного договора.
Зачем?
Я знаю, счастливым не стану, если при этом уничтожу их, мою кровь. Я просто хочу рядом с ней быть и буду, а как решат они – будь, что будет. Мы не дворовые псы, что кость делят и вовсе не головорезы, как убежден Димитрий. Мы семья, и семьей остаемся, просто так вышло – каждого из нас занесло.
Очень сильно.
– Так и будем здесь торчать? – спросил брат. – Иди. Нормально все.
Пожал плечами и шагнул на крыльцо, по знакомой дорожке между деревьев двинулся к машине. Годами ходил здесь не задумываясь, а после годами вспоминал этот дом.
– Привет, – склонился к открытому окну.
Она сидит на заднем сиденье, у нее на коленях сопит Гриша. Она ласково перебирает его волосы, смотрит на меня.
Мои маленькие.
– В гостиницу? – спросил.
– На такси.
– А что так?
– Устала. Меня не арестуют?
– Хоть полгорода перестреляешь – никогда, – пообещал. – Мы виноваты. И все исправим. Клянусь.
– Я тоже виновата, – она откинулась на сиденье и прикрыла ресницы. Помолчала. – Мы с Гришей скоро уедем. К маме обратно.
– Как скажешь, – не спорю. – Вызываю такси?
Она кивнула, не открывая глаз.
Спать хочет, бедненькая моя. Натерпелась сегодня.
Достал телефон, включил приложение. Вызвал такси.
Поеду за ними. И сейчас в гостиницу, и потом в Грецию. И буду рядом.
И буду ждать.
Глава 57
Глава 57
Рита
– Может, на следующей неделе полетите, куда спешить? – папа тихонько помешивает кофе в маленькой белой чашке.
По воздуху плывет аромат капучино. Негромко играет музыка. Бизнес-ланч – и в кафе куча народу.
– День рождения твой вместе отметим, – рассуждает папа и смотрит на Гришу. – Да и с внуком жаль расставаться. Что думаешь, Гришка? Закатим для мамы праздник?
– Да! – с восторгом согласился сын.
– Пап, я уже маму предупредила, чтобы ждали нас, – спиной откинулась на спинку стула и зевнула, прикрыв ладошкой рот.
Сплю целыми днями. И все равно не могу выспаться, врачи говорят, что так организм со стрессом борется, что сон лечит.
Но в моем случае поможет разве что волшебное снадобье. Какой-нибудь убойный напиток из трав, собранных великими колдунами в таинственном лесу. Привычная жизнь рухнула, теперь, как и семь лет назад нужно начинать все сначала, вот только сил у меня пока нет.
– Перелеты, смена обстановки, акклиматизация, – упрямо перечисляет папа, – Рита, тебе это все сейчас не нужно. Просто живи, отдыхай, расслабляйся. Успеешь еще в свою Грецию. Да и...– он пожевал губу. – Что там Димитрий? С вами летит или...
Помрачнела.
Гриша каждый день спрашивает, где папа. А я не соображаю, что отвечать. Из раза в раз твержу "папа на работе" и чувствую себя школьницей, которая, отмазываясь от двойки глупо врет, что забыла дома дневник.
– Димитрий не летит, – ответила, покосившись на Гришу. Сын балдеет – пьет сок и глазеет в висящий на стене телевизор, к нашему разговору почти не прислушивается. И я продолжаю. – Мне обещали помочь. На счет разрешения. Чтобы я могла ребенка вывезти.
– Северские?
Кивнула и исподлобья осмотрела зал.
Севастиан живет здесь же, в гостинице. Мы видимся каждый день на завтраке, обеде и ужине, и это еще одна причина, почему мне хочется быстрее убраться отсюда. Знаю, чего он добивается, на нашем горизонте маячит нестираемым упрямым пятном, ходит и улыбается, из магазинов игрушек возвращается, словно с работы.
Уверен, что Гриша его сын. И когда я сказала, что больше не возьму никаких подарков, он обиделся, как маленький.
И Гриша обиделся.
И я уступила.
Теперь наш номер завален новыми пистолетами, машинками, книгами. Зря – все это с собой в Грецию мы взять не сможем, Севастиан со своими подарками будет играть сам.
– Я краем уха слышал, – понизил голос папа и, как заговорщик, наклонился к столу. – Сева разводится с женой. И Тим тоже. Гела с ума сходит. Скандалы каждый день. Таня с Юлей приезжают вечерами и что-то решают с Гелой. Мужиков удержать хотят. Все разводятся, и вы с Димитрием, – папа вздохнул. – Помиритесь, может?
Не выдержала и хмыкнула. Папа – он будто недоразвитый какой-то и не видит, что творится буквально под носом. Даже ребенку это уравнение ясно. Разводиться все начали после моего приезда. И не поверю, что бывшие подруги не обвиняют меня в развале их семей и не орут на весь дом, какая я дрянь.
Но мне плевать – пусть обвиняют.
Сами виноваты.
Не надо было лезть к Северским.
Это не их мужчины.
– У Ареса тоже все сложно, – сплетничает папа. – Какие-то у них с Романом Емельяновичем проблемы. А Лидия...
Уже хотела перебить его, ведь я как мазохистка, мне интересно слушать о них, выяснять, что в их жизни творится, пусть и знаю, что травлю себя этими разговорами, я хотела перебить.
–...а Лидия беременна, – вздохнул папа.
– Как? – вместе со стулом рванулась вперед. – От Ареса?
– От кого же еще, – он пожал плечами. – Прибежала к Геле со справками, кричала, что будет воспитывать ребенка одна, что не нужен им такой отец, как Арес, что у него совести нет, раз бросает ее. Ну, ладно, – папа поморщился. – Тебя это не касается, дочка.
Действительно.
С каменным лицом цежу кофе. Смотрю на Гришу.
Сын ловит губами полосатую трубочку, черными глазками-бусинками следит за изображением на экране.
Не знаю я на кого он больше похож, если они братья. Но мне снова трудно дышать, грудь будто что-то сдавливает, хочется подняться и сбежать в номер, а там накрыться с головой одеялом. И чтобы побыстрее прошел этот день. И следующий тоже. И неделя, и месяц, я проснуться хочу, когда станет легче.
Когда же?
Я люблю и уверена уже – это взаимно. Меня тоже любят. Все трое.
Так счастье может проклятьем стать, ведь будущего у нас нет.
Лидия беременна?
Поздравляю!
Разревусь сейчас от радости.
– Пап, спасибо за завтрак, мы уже пойдем, – выдохнула. Потянулась к соседнему стулу и своей сумке.
– Господи, дочка! – папа уставился на задравшийся рукав кофточки и бинты на запястьях. – Это что такое? Это как такое?
Одернула рукав.
Жарко и неудобно.
Лето.
Все разгуливают в коротких платьях и майках, а я кутаюсь в кофты, спасаясь от любопытных взглядов. И шрамы останутся наверняка, и напоминать мне будут до смерти тот кошмарный день, Диму, мою ошибку.
– Доча.
– Обожглась, – отмахнулась. – Вот здесь в кафе капучино пролила. Мы пошли. Гриша, подъем.
Сын послушно соскочил со стула.
– Рита, ты подумай все же, – засуетился папа и тоже поднялся. – Куда рвешься, недавно ведь приехала? День рождения, опять же. Я бы тебе праздник сам устроил.
– Не получится, – проверила сотовый.
Севастиан обещал позвонить, как только решит вопрос с Димой и нашим с Гришей отъездом. Я пока даже про развод не думаю, свидетельство о браке, кольцо – это все мишура просто, картинка, которая не имеет смысла, веру в супружество я утратила. И то, что Северские бросились разводиться – глупо.
Разведутся.
А мои подруги скажут, что беременны, поголовно.
– Но ты мне позвони обязательно, я вас провожу, – папа идет за нами по залу. – И надо хотя бы отъезд как-то обставить. Приезжайте завтра к нам с Гелой...
– Вот ты где! – папина жена заскочила в зал так внезапно, что я отшатнулась. Она растрепанная, словно только из постели вылезла и на метле сюда неслась, как ведьма. Гела содрала большие дымчатые очки с ненакрашенного лица, мазнула по мне взглядом и опустила глаза вниз, на Гришу. И рявкнула. – Объясни сейчас же, Маргарита. Мальчик – мной внук?
