Текст книги "Классициум"
Автор книги: Далия Трускиновская
Соавторы: Леонид Кудрявцев,Дмитрий Володихин,Антон Первушин,Юстина Южная,Вероника Батхен,Игорь Минаков,Андрей Щербак-Жуков,Николай Калиниченко,Иван Наумов,Яна Дубинянская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 34 страниц)
Александр Вампилов. Охота на птеродактиля
Одноактная пьеса
(Автор: Эдуард Иванов)
Александр Валентинович Вампилов.Родился 19 августа 1937 года, пос. Кутулик, Иркутская обл., Россия, Земля; погиб при загадочных обстоятельствах 17 августа 1972 года, газовое озеро близ Облачных Гор, Венера; известный российский драматург.
Александр Вампилов родился 19 августа 1937 года в поселке Кутулик Иркутской области в семье педагогов. Его отец – Валентин Никитович – работал директором Кутуликской школы (его предками были бурятские ламы), мать – Анастасия Прокопьевна – работала там же завучем и учителем математики.
Воспитывать своего сына Валентину Никитовичу так и не довелось. Один из учителей написал на директора школы донос в Отдел безопасности Международного Ракетного Консорциума. Валентина Никитовича арестовали и причислили к «антилунатам» – так называли всех противников готовящейся экспедиции высадки на Луну (священный небесный фонарь), которые любыми способами противодействовали этому событию. Обвинение было тяжким (поведение шаманистских обрядов, направленных против здоровья и жизни участников будущей экспедиции). Суд приговорил его к каторжным работам на рудниках по добыче топлива для предстоящей экспедиции, в начале 1938 года – погиб при обвале в шахте. Только через девятнадцать лет Валентина Вампилова реабилитировали.
Объяснять, что значит жить с клеймом родственников «врага прогрессивного человечества», думаю, нет необходимости. Семья Вампиловых жила очень трудно. Родственники и друзья Валентина Никитовича отвернулись от жены и детей «врага». Анастасия Прокопьевна продолжала работать в школе, ее зарплаты едва хватало, чтобы содержать себя и четверых малолетних детей. Свой первый в жизни костюм Саша Вампилов получил только в 1955 году, когда закончил десять классов средней школы (он достался ему от старшего брата).
Закончив школу, Вампилов поступил на историко-филологический факультет Иркутского университета. Уже на первом курсе он стал пробовать свои силы в писательстве, сочиняя короткие комические рассказы. В 1958 году некоторые из них появляются на страницах местной периодики. Через год Вампилова зачислили в штат иркутской областной газеты «Российская молодежь». В 1961 году вышла первая (и единственная при жизни) книга юмористических рассказов Александра под псевдонимом Санин. В 1962 году редакция решает послать своего талантливого сотрудника Вампилова на Венеру – освещать жизнь и деятельность первых колонистов. Пробыв там несколько месяцев, Александр возвращается на Землю: его назначают ответственным секретарем газеты. В декабре того же года состоялся творческий семинар, на котором Вампилов представил на суд читателей две свои одноактные комедии: «Венерианская роща» и «Сто кредиток новых межпланетных денег».
В 1964 году Вампилов оставляет работу в издании «Российская молодежь» и пытается вступить в ряды частей самообороны марсианских колонистов в борьбе против армии самозваного императора Тускуба IV. После нескольких неудачных попыток возвращается на Землю и целиком посвящает себя писательству.
Через год Вампилов отправляется в Москву в надежде пристроить в один из столичных театров свою пьесу «Прощание в июне». Однако все попытки закончились безрезультатно. В декабре он поступает на Высшие литературные курсы Литинститута.
Лишь в 1966 году поставили его пьесу (и то не на Земле, а в драматическом театре двенадцатой колонии венерианских поселенцев). По этому поводу Вампилов дал интервью газете «Свободная Двенадцатая», которое оказалось единственным в жизни талантливого драматурга.
В том же году Вампилов вступил в Союз писателей прогрессивного человечества.
Свою первую пьесу Вампилов написал в 1962 году – «Двадцать минут с марсианином». Затем появились «Прощание в июне», «Случай с космонавтом», «Мой старший сын – венерианец», «Охота на птеродактиля» (обе – в 1970), «Прошлым летом на Венере» (1972) и другие. Однако ставить их на Земле не брал ни один театр. Только провинция привечала драматурга: к 1970 году сразу в восьми театрах Марса и Венеры шла его пьеса «Прощание в июне». А родной Иркутский Театр юного зрителя, который теперь носит его имя, при жизни Вампилова так и не поставил ни одну из его пьес.
Лишь к 1972 году, когда разразился так называемый «Рудный» конфликт, отношение земных театров к пьесам Вампилова стало меняться. «Прошлым летом на Венере» взял для постановки Театр имени Ермоловой, «Прощание в июне» – Театр имени Станиславского. В марте проходит премьера «Провинциальных анекдотов» в Санкт-Петербургском Большом Драматическом Театре. Даже кино обращает внимание на Вампилова: кинокомпания «Петербургфильм» подписывает с ним договор на сценарий фильма «Венерианские родники».
Но 17 августа 1972 года, за два дня до своего 35 летия, Вампилов вместе со своими друзьями отправился на Венеру, в район газового озера близ Облачных Гор (именно это место упоминается в его пьесе «Охота на птеродактиля») и погиб при загадочных обстоятельствах (перевернулась лодка). Из показаний свидетеля: «Когда их лодка опрокинулась вблизи берега, один из них начал истошно орать, и мы, которые были на берегу, пришли ему на помощь… А другой, гордый, молчал, пытался сам плыть до берега, и в ледяном газе его сердце не выдержало… Спасать надо в первую очередь того, кто молчит…» Из официального протокола: «Лодка, в которой находились двое мужчин, налетела на неизвестный предмет… и перевернулась… Один из них схватился за днище лодки и стал звать на помощь… Господин Вампилов, очевидно, решил добраться до берега вплавь… Причина смерти – частичное отравление газом и сердечный приступ… Предмет, приведший к опрокидыванию лодки, – не обнаружен».
Настоящая слава к драматургу пришла лишь после его смерти: начали выходить в свет его книги (при жизни была издана всего одна), театры ставили его пьесы (только «Охота на птеродактиля» шла сразу в 58 театрах Земли, 14 театрах Марса, 6 театрах Венеры), на киностудиях режиссеры приступили к съемкам фильмов по его произведениям. На родине драматурга был открыт музей, его именем назван Иркутский ТЮЗ, на месте гибели появился мемориальный буй-радиомаяк, а на берегу газового озера близ Облачных Гор – мемориальный камень.
Действующие лицаЗилов
Губернский
Алекс
Куратор
Сцена 1На середине сцены стоит пульт. Мониторы, переключатели, кнопки и индикаторы на нем скрыты от зрителя.
На заднем плане – огромный иллюминатор. По стеклу иллюминатора стекают струйки воды, за которыми угадываются темное пасмурное небо и далекие джунгли. Периодически небо озаряется всполохами далеких молний.
Справа от иллюминатора – стеллаж со скафандрами.
Губернский сидит за пультом (лицом к зрителям). Входит Зилов, держа в руках шлем, на ходу расстегивает скафандр. (Во время последующего диалога он раздевается, укладывая шлем и скафандр на стеллаж.)
ГУБЕРНСКИЙ. Снял показатели?
ЗИЛОВ. Да… Без изменений.
ГУБЕРНСКИЙ. А где записи? Опять не сделал?
ЗИЛОВ. А зачем? Всё равно без изменений. Можешь вводить утренние – те же цифры.
ГУБЕРНСКИЙ (улыбаясь).Какой же ты все-таки лентяй, Зилов.
ЗИЛОВ. Это не лень, это показатель здравого рассудка.
Зилов отходит от стеллажа, падает в кресло возле пульта, блаженно тянется всем телом.
Губернский, склонившись над пультом, вводит данные.
ЗИЛОВ. Буря будет… Заметил какое небо?.. Она всегда так начинается.
ГУБЕРНСКИЙ (не отрываясь от работы). Да, видел.
Пауза.
ЗИЛОВ. И как всегда дождь.
Губернский, закончив работу, откидывается на спинку своего кресла, потягивается.
ГУБЕРНСКИЙ. Не любишь дождь?
ЗИЛОВ. Люблю, когда сижу в тепле и смотрю в окно… Хотя нет, не люблю. Он мне ещё на Земле опротивел.
ГУБЕРНСКИЙ. Четыре месяца здесь с тобой кукуем, так и не смог тебя понять… Зачем тогда на Венеру завербовался? По деньгам вроде не выиграл… Да и дожди здесь почти каждый день.
ЗИЛОВ. Эх, Губернский, разве ты поймешь?.. Народу здесь меньше.
ГУБЕРНСКИЙ. А что тебе народ сделал?.. Чем он тебе мешает?.. Народ – это хорошо… Тебе бы снова на Марс… Там, слышал, тоже народу немного. Но, самое главное, там никогда не бывает дождей.
ЗИЛОВ. Да, но зато там песок… Красный песок… И лезет всюду: за воротник и в ботинки. Даже на зубах скрипит… Дожди рано или поздно прекращаются.
ГУБЕРНСКИЙ. Ага, особенно на Венере… (Встает с кресла, подходит к иллюминатору.)Знаешь, как только вернусь на Землю, прямиком на дачу махну. Заброшу этот комбинезон на чердак… Нет, лучше на шест в огород. Пусть птиц пугает… Потом с Татьяной пойдем в лес, в большой настоящий лес с грибами и земляникой. И там обязательно должна быть река… или нет, лучше озеро, да, озеро.
ЗИЛОВ. И утки.
ГУБЕРНСКИЙ. Какие утки?
ЗИЛОВ. Жирные, откормленные… Когда-то я любил утиную охоту… Но это было давно… В прошлой жизни.
ГУБЕРНСКИЙ (усмехнувшись). В прошлой… А в нынешней?
ЗИЛОВ. Птеродактили… Летающие ящеры… Именно здесь, на Венере… О, это охота для настоящих мужчин.
ГУБЕРНСКИЙ (вернувшись к пульту). Но с этим, настоящий мужчина, придется подождать.
ЗИЛОВ. Всего три дня.
ГУБЕРНСКИЙ. Да, три дня – и домой.
ЗИЛОВ. Нет, три дня – и на охоту.
ГУБЕРНСКИЙ (мечтательно).К Татьяне.
ЗИЛОВ. Эх, Губернский, женщина не может быть целью, к которой нужно стремиться.
ГУБЕРНСКИЙ. К чему по-твоему тогда стремиться? К уткам? Или, точнее, к птеродактилям?
ЗИЛОВ. Возможно… Это хотя бы честнее… по отношению к женщинам. Цель, которая превращается в мишень…
ГУБЕРНСКИЙ. Опять… Я буду скучать без твоих философских сентенций.
ЗИЛОВ. И не надейся… Я буду писать тебе письма… каждый день.
После короткой паузы оба смеются.
Губернский, взглянув на хронометр, садится за пульт, что-то настраивает.
ГУБЕРНСКИЙ. Черт бы побрал эти передатчики на Центральной… Опять жуткие помехи.
ЗИЛОВ. Это не передатчики. Просто у них нет хорошего программиста.
ГУБЕРНСКИЙ. А тот лысый? (Улыбаясь.)Сбежал на Землю?
ЗИЛОВ. Сбежал.
ГУБЕРНСКИЙ. Серьезно?.. И его отпустили?
ЗИЛОВ. Его забрал психиатр и увез на ракете скорой помощи. (Смеется.)
ГУБЕРНСКИЙ. Опять шутишь.
ЗИЛОВ. Сейчас у них там парнишка, зеленый совсем, прямо из института.
ГУБЕРНСКИЙ. Тогда понятно… Не справляется.
ЗИЛОВ. Ничего, обтешется.
ГУБЕРНСКИЙ. О, ответили… Надень наушники.
ЗИЛОВ. Не хочу. Сам с ним трепись.
Губернский надевает наушники.
ГУБЕРНСКИЙ (в микрофон). Центральная… Принимай данные с шестой… Нет, это которая рядом с полигоном… С шестой…
Зилов поднимается с кресла, хочет уйти.
ЗИЛОВ. А я возьму книжку и поваляюсь немного.
ГУБЕРНСКИЙ (в микрофон). Что? Новости для нас? Именно для нас?.. Да, шестая база.
Губернский слушает и мрачнеет. Зилов в ожидании смотрит на него.
ЗИЛОВ. Что-то случилось? (Губернский его не слышит.)Он, что, тебе там анекдоты травит?
ГУБЕРНСКИЙ (в микрофон). Это всё? А теперь послушай меня, шутник. И передай там этим – пусть делают, что хотят, но мы сматываемся отсюда через три дня… Что?! Да я плевал на то, что какой-то идиот не успел затребовать нам смену с Земли!.. Я понимаю, что ты не при чем… Так позови того, кто при чем!
Губернский стягивает наушники, поворачивается к Зилову.
Пауза.
ЗИЛОВ. Ну!.. Не томи.
ГУБЕРНСКИЙ. Они хотят прислать сюда какого-то стажера… Всего одного.
ЗИЛОВ. А как он здесь в одиночку?
ГУБЕРНСКИЙ. Говорят, кто-то из нас должен остаться.
ЗИЛОВ. Хорошенькая история…
ГУБЕРНСКИЙ. Вот и я о том же… Подожди-ка. (Надевает наушники.) (В микрофон.)Да, я вас слышу… Не важно, что мне кажется. Нас нужно сменить… Я понимаю, что нельзя прекращать наблюдения за полигоном… Что значит немного задержаться? Немного – это сколько?.. Не знаете… Я понимаю, что у вас трудности… Только нас ваши трудности не касаются!.. Знаешь, что… Эй!.. Вот черт!
Губернский срывает наушники, бросает их на пульт.
Пауза.
ГУБЕРНСКИЙ. Этот стажер прилетит в одноместном катере.
Пауза.
ЗИЛОВ. Хорошенькая история… И что будем делать? Бросим монетку?
ГУБЕРНСКИЙ. А если я проиграю? Нет, это не выход.
ЗИЛОВ. Есть другие предложения?
ГУБЕРНСКИЙ. Я не могу здесь остаться ещё на четыре месяца. У меня же Татьяна. Я не могу.
ЗИЛОВ. Значит, ты решил, что я здесь должен остаться?
ГУБЕРНСКИЙ. Но ведь у тебя нет семьи… У тебя даже девушки нет.
ЗИЛОВ. И что?.. Чем я хуже тебя?
ГУБЕРНСКИЙ. Подожди, подожди… Я не хочу с тобой ссориться… Должен быть какой-то выход… Должен… Надо только его найти… Но они не могут заставить нас продолжать работать!
ЗИЛОВ. Конечно, но мы будем сидеть тут столько, сколько им заблагорассудится…
ГУБЕРНСКИЙ. И что?
ЗИЛОВ. А то, что коли уж ты будешь тут сидеть, то будешь и работать.
ГУБЕРНСКИЙ. Не буду.
ЗИЛОВ. Будешь, иначе подохнешь со скуки.
Сцена погружается в темноту.
Сцена 2Там же.
Зилов сидит за пультом.
ЗИЛОВ. Губернский, к нам гости… Стажер прибыл.
Появляется Губернский. Он только что после душа: в халате, в тапочках, вытирает волосы полотенцем.
ГУБЕРНСКИЙ. Ну, посмотрим, кого к нам прислали.
Появляется Алекс в скафандре с сумкой в руках, начинает снимать шлем.
ГУБЕРНСКИЙ. Ну, привет. (Подходит к Алекс.)Ты и есть стажер? Очень рад. (Хлопает его по плечу.)Чувствуй себя как дома, отшельник.
ЗИЛОВ. Да ты дай парню хотя бы шлем снять.
Алекс поставила сумку на пол, почти сняла шлем.
АЛЕКС. Почему отшельник?
ЗИЛОВ. Потому, что у нас тут келья.
Зилов и Губернский смеются.
Алекс снимает шлем. Из-под шлема – длинные рыжие волосы.
Смех мужчин прерывается.
Пауза.
АЛЕКС. А у вас прекрасная климатизация на базе… (Хлопает Губернского по плечу.)Ребята, у вас такой вид, словно вы никогда не видели женщин.
ГУБЕРНСКИЙ (плотно запахнув халат, смущенно). Извините… Я… Я сейчас.
Губернский быстро удаляется.
ЗИЛОВ. Вот это подарок.
АЛЕКС. Что вы имеете в виду?
ЗИЛОВ. Вас… Меня зовут Зилов… Виктор Александрович Зилов… Для друзей можно просто…
АЛЕКС. Алекс.
ЗИЛОВ. Алекс… Упаковка не соответствует содержанию… Такое мужественное имя, а я вижу очень милую и хрупкую девушку.
АЛЕКС (улыбнувшись). Я думала вы какую-нибудь пошлость скажете… Куда я могу положить свои вещи?
ЗИЛОВ. В свою каюту… Я провожу.
Появляется Губернский. Он уже в комбинезоне.
ГУБЕРНСКИЙ. Здравствуйте. Я – Губернский… Сергей Михайлович… Сергей…
АЛЕКС. Алекс.
ГУБЕРНСКИЙ. Вы уж простите меня, что я вас так по плечу… Я ведь думал, что вы…
АЛЕКС. Ерунда.
ГУБЕРНСКИЙ. А вы куда?
ЗИЛОВ. Покажу Алекс ее каюту… (Подмигнул Губернскому.)А ты можешь передать на Центральную, что стажер прибыл.
ГУБЕРНСКИЙ (вздохнув). Хорошо.
АЛЕКС. А с кем из вас я останусь?
ЗИЛОВ. Со мной… Кстати, ты не голодна? Мы можем отметить твое прибытие на базу. У меня есть отличное вино.
АЛЕКС. Чуть позже устроим праздник.
ЗИЛОВ. Как скажешь.
Зилов, незаметно для Алекс, снова подмигивает Губернскому. Тот, сокрушенно покачав головой, садится за пульт.
ГУБЕРНСКИЙ. Вот счастливчик… Четыре месяца с красавицей… Да это не работа, а рай… А мне пришлось каждый день смотреть на этого любителя охоты.
АЛЕКС (Зилову). Ты охотник?
ЗИЛОВ. Да.
АЛЕКС. И на кого охотишься?
ЗИЛОВ. В данный момент – на тебя.
АЛЕКС. Что ж, мне нравятся откровенные мужчины… Только сразу предупреждаю: я никогда не завожу романов со своими коллегами по работе.
ГУБЕРНСКИЙ (смеясь). В раю появились грозовые тучи… Это весьма печально… Не правда ли, господин охотник?
ЗИЛОВ. Как знать… (Алекс.)Каюты и основные помещения у нас там, через проход.
Зилов уводит Алекс.
ГУБЕРНСКИЙ. Всё, пропала пташка, у охотника от азарта даже глаза заблестели. (Надевает наушники.) (В микрофон.)Центральная… Центральная… Вызывает шестая база… Центральная… Вы слышите меня?.. Это шестая… Вы когда-нибудь почините свои передатчики?.. Да, это шестая… Стажер прибыл… Нет, я после ужина к вам… Да, я улетаю… Да… Конец связи. (Снимает наушники, откидывается на спинку кресла.)Домой… Татьянка, я скоро прилечу… Домой… Прощай, база номер шесть… Прощай, Венера… (Его взгляд случайно падает на монитор пульта.) (Вскочив с кресла.)Эй, что это значит?.. Куда? Я ещё здесь!.. Стой!.. Стой!
Губернский бежит к стойке, хватает шлем и выбегает.
Появляются Алекс и Зилов. Зилов потирает щеку.
АЛЕКС. Я точно слышала крик… И за пультом никого.
ЗИЛОВ. Зачем же так сильно по щекам-то хлестать? Один невинный поцелуй.
Алекс подходит к пульту, смотрит на монитор.
Появляется Губернский. Снимает шлем и с досадой бросает его в сторону стеллажа со скафандрами.
ГУБЕРНСКИЙ. Улетел… Сам… Без меня…
Пауза.
ЗИЛОВ. А может, ты сам его?.. Поставил на автопилот и…
ГУБЕРНСКИЙ. Я ещё не сошел с ума.
Зилов почти вплотную подходит к Губернскому.
ЗИЛОВ (шепотом). Если ты решил помешать мне, то…
Губернский отстраняет Зилова рукой, подходит к пульту, надевает наушники.
ГУБЕРНСКИЙ (в микрофон). Центральная… Центральная!.. Вы меня слышите?.. Центральная!.. Центра… Эй!.. Что у них там происходит? (Снимает наушники.)Они прервали передачу… Даже помех нет… Только наши фоны… Они отключили передатчик.
ЗИЛОВ. Этого не может быть.
ГУБЕРНСКИЙ. Сам послушай.
Зилов надевает наушники, щелкает тумблерами и переключателями, вслушивается. Стягивает наушники.
ЗИЛОВ. Нет сигнала.
ГУБЕРНСКИЙ. Действительно. Такого ещё не было.
АЛЕКС. Нет сигнала… Но в таком случае можно предположить, что… Либо произошел какой-то сбой системы на Центральной, или они наконец-то приступили к починке передатчика… Из-за этого катер получил фантомный сигнал вернуться на базу… Можно ведь такое предположить?
Пауза.
ГУБЕРНСКИЙ. Подам рапорт… И всех с Центральной переведут на какую-нибудь задрипанную базу на Меркурии… выращивать салат под агротехническим излучателем!.. Таких людей вообще не следует пускать в космос!
ЗИЛОВ. Напрасно нервничаешь… Даже среди роботов попадаются бракованные, что уж о людях говорить – они вообще перед рождением не проходят технического контроля… (Смеется.)А рапорт мы, разумеется, подадим.
АЛЕКС. Может, они не слышат нашего вызова?
ГУБЕРНСКИЙ. Чушь! У них целый отряд автоматов на приеме… Вы заметили, когда замолчала их радиостанция? Заметили?.. Как только я заговорил… Они нарочно отключились… А это значит…
Пауза.
АЛЕКС. И что это значит?
ЗИЛОВ. Дружище, не накручивай себя… Предлагаю поужинать. За это время, уверен, они исправят неполадки… Пришлют катер, и ты спокойно покинешь базу.
АЛЕКС. Я бы поужинала.
ГУБЕРНСКИЙ. Действительно, что-то я разнервничался… Просто такого никогда ещё не было… А хотите, на прощание я вам приготовлю восхитительный венерианский омлет по моему сверхсекретному рецепту?
ЗИЛОВ. М м м, обожаю его стряпню.
Сцена погружается в темноту.
Сцена 3Там же.
Алекс и Губернский сидят за пультом. Зилов стоит за их спинами.
ГУБЕРНСКИЙ. Почему?.. Ну, почему они молчат?
АЛЕКС. Прошло уже три часа, могли бы и откликнуться.
ЗИЛОВ. Может, им так хорошо, что они забыли о нас.
ГУБЕРНСКИЙ. Не смешно… Всё это совсем не смешно.
ЗИЛОВ. Возможно… А может, ничего серьезного… Например, какой-нибудь метеорит мог в антенну угодить.
АЛЕКС. Попробую ещё вызвать.
ГУБЕРНСКИЙ. Может, тебе повезет.
АЛЕКС. Вообще-то я невезучая… Еще когда в Академии училась, меня всегда…
ЗИЛОВ. Даже если и так, теперь твое невезение закончилось.
АЛЕКС. Это почему?
ЗИЛОВ. Потому, что ты встретила меня.
Губернский и Алекс оборачиваются к улыбающемуся Зилову. Губернский, усмехнувшись, отворачивается к пульту.
АЛЕКС. Я предупреждала – никаких романов.
ЗИЛОВ. А легкий флирт допустим?
АЛЕКС. Нет.
ЗИЛОВ. И как же мы с тобой работать будем?
АЛЕКС. Усердно.
ЗИЛОВ. Усердно?.. Забавное слово… Архаика.
Алекс отворачивается к пульту.
АЛЕКС. А если связаться с другими базами?
ГУБЕРНСКИЙ. Связь только с Центральной… С остальными у нас мощности не хватит.
АЛЕКС. А если подать световой сигнал?
ЗИЛОВ. В такую бурю?.. Ничего не выйдет… Даже в редкие погожие дни это невозможно. Никто не увидит.
АЛЕКС. Неужели не могли построить эту базу где-нибудь поближе?
ГУБЕРНСКИЙ. Нет… Не могли.
ЗИЛОВ. Ты ведь знаешь, что здесь неподалеку полигон? За ним мы и наблюдаем.
АЛЕКС. Да, инструктировали.
ЗИЛОВ. И знаешь, что до сих пор тут проводятся испытания нового… Ну, ты понимаешь…
ГУБЕРНСКИЙ. То, что нельзя на Земле, можно здесь.
ЗИЛОВ. И, как правило, почти все испытания заканчиваются термоядерным взрывом.
ГУБЕРНСКИЙ. Вокруг базы еще ничего – жить можно, а вот по периметру… А про джунгли за скалой я вообще молчу… Там вовсю уже мутации биологических систем… (Пауза.)Молчат… А время-то уходит, уходит…
ЗИЛОВ. Не брюзжи. (Алекс.)А тебя вообще могли после Академии послать стажироваться на какой-нибудь спутник Юпитера… Что вы раскисли?.. Всё не так уж плохо. База почти полностью автоматическая, прямо-таки мечта.
Вдруг лязг, треск, скрежет.
Освещение мигает, затем сцена погружается в багровые тона – включилось аварийное освещение.
Тишина.
Люди застыли, прислушиваются.
АЛЕКС. Что это было?
ЗИЛОВ. Выдержала… Что-то упало на нашу старую консервную банку.
ГУБЕРНСКИЙ. Так… Переборки после удара закрылись автоматически… Аварийное освещение включилось… Значит, попало не в систему управления.
АЛЕКС. Думаете, это был метеорит?
ЗИЛОВ. На столкновение с Землей что-то не похоже.
ГУБЕРНСКИЙ. Это болид… Не метеорит… Метеорит сразу же испарился бы в силовом поле дезинтегратора… Хотя странно… не было даже сигнала тревоги…
АЛЕКС. Хорошо, что мы все здесь собрались… Верно?.. А то бы нас там…
Пауза.
ЗИЛОВ. Слышите?.. Вы слышите?.. Какой-то свист… Нет, шипение.
Пауза.
ГУБЕРНСКИЙ. Судя по датчикам, это воздух… Он наружу уходит…
ЗИЛОВ. И ты так спокойно об этом говоришь?!
ГУБЕРНСКИЙ. Но мы же не на Плутоне… Здесь, на Венере, мы даже можем какое-то время дышать вне базы без скафандров.
ЗИЛОВ. Сейчас ночь!.. И без скафандра вне базы через полчаса твое дыхание превратится в иней, а глаза – в кусочки льда.
Зилов нервно меряет шагами помещение.
ГУБЕРНСКИЙ. Надо успокоиться и что-нибудь придумать.
ЗИЛОВ. И надо же было ему угодить в базу… На Земле он сгорел бы в атмосфере километрах в пятидесяти над поверхностью.
АЛЕКС. Да, но вероятность попадания в базу…
ЗИЛОВ. Вероятность!.. Ты ведешь себя, словно всё еще сидишь на лекциях в своей Академии на Земле… А здесь Венера! Понятно?!
АЛЕКС. Я это знаю.
ГУБЕРНСКИЙ. Не нервничай. В таком состоянии ты расходуешь больше кислорода.
АЛЕКС. Немного душно.
ГУБЕРНСКИЙ. Возросло содержание углекислого газа. Регенераторы остались на той стороне базы.
ЗИЛОВ. Всё осталось на той стороне!
ГУБЕРНСКИЙ. Управление не уничтожено, иначе бы не сработали переборки… Стало быть… Стало быть, разрушен переход и основной генератор, ну может, ещё что по мелочи.
ЗИЛОВ. По мелочи?! Регенератор воздуха отказал… Климатизатор не работает… Мы либо замерзнем, либо задохнемся… Это мелочи?!
ГУБЕРНСКИЙ (подойдя к Зилову). А по-твоему, лучше чтобы он попал в наш купол?
Пауза.
АЛЕКС. Тогда бы нас уже не было.
ЗИЛОВ. Всё, всё, я спокоен… Сколько у нас ещё кислорода?
АЛЕКС. Часа на три…
ГУБЕРНСКИЙ. В баллонах скафандров еще часов на шесть.
ЗИЛОВ. Так… Надо сосредоточиться… Так… Надо выходить наружу. Здесь нам делать нечего. Тут под куполом только выходные шлюзы, почти бесполезный пульт управления и шкаф для скафандра. Здесь – ни воды, ни еды, ни туалета… Надо выходить.
ГУБЕРНСКИЙ (улыбаясь). Ну, выйти мы всегда успеем… Даже в туалет. (Алекс.)Извини.
ЗИЛОВ. Но снаружи можно послать сигнал – в скафандрах есть передатчики.
ГУБЕРНСКИЙ. Вероятность того, что кто-нибудь примет слабые сигналы…
ЗИЛОВ. Ты уже заговорил, как она!.. Вероятность!.. Какое мне дело до вероятности! Сидя тут, мы только зря расходуем кислород… А мне ещё… Мне бы ещё хотя бы раз сходить на охоту… Вы даже себе представить не можете, что это такое.
ГУБЕРНСКИЙ (улыбаясь). Дело для настоящих мужчин.
ЗИЛОВ (не услышав Губернского). Такое вам и не снилось, клянусь. Только там и чувствуешь себя человеком. Сначала на катере, специальном катере. Вы такого даже не видели. На тот берег, к Дальнему хребту… По озеру. Оно там, за Облачными Горами – за гигантским барьером, скрывающим половину планеты. Очень немногие могут попасть за этот барьер… Озеро… Оно не из воды, а из газа, достаточно плотного, чтобы по нему могли плыть металлические катера, и вечно горящего глубоким внутренним огнем. Туман окутывает его, он окрашен кровавым румянцем. Под поверхностью, там, где идут ленивые течения, языки пламени и маленькие вспышки искр, поднимающиеся вверх… Они словно играют друг с другом… Из-за них поверхность озера напоминает космос с малиновыми звездочками. Это очень красиво… Сияющее и блестящее в темноте ночи. Красиво и страшно. И плыть лучше ещё до рассвета… Какой там туман – плывешь, как во сне, неизвестно куда. А когда подымается солнце? О!.. А ночь? Боже мой! Знаете, какая это тишина? Тебя там нет, понимаете? Нет! Ты еще не родился. И ничего нет. И не было. И не будет… А потом вырастают скалы… И одинокий птеродактиль отрывается от скалы и начинает парить… Он далеко, но ты чувствуешь, что он тебя заметил… И тут начинается ваша дуэль… Именно дуэль… А теперь… Теперь…
АЛЕКС. Ты ещё там будешь… У нас есть еще шансы…
ГУБЕРНСКИЙ (шепотом Алекс). Расклеился… Твой отказ, да еще эта авария… Расклеился…
Алекс подходит к Зилову, кладет ему на плечо руку.
АЛЕКС. А если я тебя очень попрошу, ты возьмешь меня с собой на охоту?
ЗИЛОВ. Тебя? Тебя возьму… Его не возьму, а тебя возьму.
АЛЕКС. Спасибо. (Целует Зилова в щеку.)Ты успокоился?
ЗИЛОВ. Да… Может, еще поцелуешь?
ГУБЕРНСКИЙ (глядя на монитор пульта). Эй, кажется, я что-то там вижу… Глядите, на фоне вон той скалы… Движется…
Зилов и Алекс подбегают к пульту, всматриваются в монитор.
ЗИЛОВ. Я ничего не вижу.
ГУБЕРНСКИЙ. Вон там, слева… вроде вездеход…
АЛЕКС. Ага, вижу, вижу!
ЗИЛОВ. Да, там что-то двигается.
АЛЕКС. Куда он едет?
ГУБЕРНСКИЙ. Это автономный робот, обслуживающий датчики периметра.
АЛЕКС. Он едет к нам?
ГУБЕРНСКИЙ. Нет… Он обойдет скалу и поедет дальше.
АЛЕКС. А эти роботы отвечают на фонический вызов?
ЗИЛОВ. Кто их знает, этих роботов.
ГУБЕРНСКИЙ. Отвечают. Я помню. Отвечают. Надо его задержать!.. (Губернский срывается с места, хватает шлем, надевает скафандр.)Да не стойте вы там! Помогите надеть скафандр!
Алекс бросается к Губернскому, помогает. Зилов остается у пульта.
ЗИЛОВ. Не успеешь… Он сейчас обогнет скалу и выйдет за пределы действия твоего передатчика… А там его уже не остановишь.
ГУБЕРНСКИЙ. Я побежал. Следите по монитору.
Губернский надевает шлем, защелкивает герметизаторы, уходит.
Алекс возвращается к пульту.
Пауза.
ЗИЛОВ. Его всё еще нет на экране… Что он там копается?
АЛЕКС. Вот он, закрывает шлюзы… Бежит.
ЗИЛОВ. Не успеет… Робот уходит.
АЛЕКС. Включи громкую связь.
Слышен звук свистящего дыхания Губернского.
ГОЛОС ГУБЕРНСКОГО. Автономная станция… Автономная станция…
ЗИЛОВ. Уходит… Уходит!
ГОЛОС ГУБЕРНСКОГО. Автономная станция…
Из динамика слышен сначала щелчок, а затем голос, бесцветный, металлический, плоский.
ГОЛОС РОБОТА. Седьмая автономная станция юго-западного сектора периметра на связи.
ГОЛОС ГУБЕРНСКОГО. Стой!.. Стой!.. Стой!.. Остановилась!
Алекс откидывается на спинку кресла.
АЛЕКС. Вот и замечательно… Сейчас он пошлет сигнал бедствия… и нас заберут отсюда… И к чему были все эти твои переживания?
ЗИЛОВ. Откуда же я мог знать, что сразу появится какой-то робот?
АЛЕКС. Ты должен принимать во внимание и эту вероятность…
ЗИЛОВ. Должен… Вероятность… Из вас в Академии что, роботов делают?
АЛЕКС. Из нас там делают специалистов… (Холодно.)А не любителей охоты на птеродактилей.
ЗИЛОВ (едва не захлебнулся от услышанного). Что?! Ты… Ты же меня поцеловала.
АЛЕКС. Чтоб ты не расплакался, как… как…
ЗИЛОВ. Ну!.. Ну, говори!.. Как кто!.. Ну!..
АЛЕКС (спокойно). Прекрати истерику… Лучше свяжись с Губернским… Что-то он долго возится.
Зилов какое-то время буравит взглядом невозмутимую Алекс, затем поворачивается к пульту.
ЗИЛОВ (в микрофон). Эй, Губернский, ты меня слышишь? Как там у тебя?
ГОЛОС ГУБЕРНСКОГО. Скверно.
АЛЕКС. Что скверно?
ЗИЛОВ. Что случилось?
ГОЛОС ГУБЕРНСКОГО. У него поврежден главный передатчик… А тот, что работает, только для фонической связи малого радиуса действия.
ЗИЛОВ. Хорошенькая история… И ничего нельзя?..
ГОЛОС ГУБЕРНСКОГО. Ничего.
АЛЕКС (забрав у Зилова микрофон). Исправить сможешь?
ГОЛОС ГУБЕРНСКОГО. Как раз сейчас смотрю… Этот робот свалился со скалы… У него весь борт – сплошная вмятина… Передатчик вышел из строя.
ЗИЛОВ. Значит, сидим… Плотно сидим… Здесь и подохнем… Вот и всё… Робот поврежден, база разбита, в приемнике тишина… Весело, черт подери… Плакали мои птеродактили. (Невесело смеется.)Плачущие птеродактили… Смешно?
ГОЛОС ГУБЕРНСКОГО. Нет, мне тут ничего не сделать.
АЛЕКС (в микрофон). Что предлагаешь?
Пауза.
ГОЛОС ГУБЕРНСКОГО. Думаю, придется перевести вездеход на ручное управление и до ближайшей базы…
ЗИЛОВ (выхватив микрофон у Алекс). Это больше десяти часов пути. Не хватит кислорода: ни тебе, ни нам.
ГОЛОС ГУБЕРНСКОГО. Я пойду напрямик.
ЗИЛОВ. Через полигон?! Через джунгли?! Ты знаешь, какое там излучение… Ты же… Это же самоубийство.
Пауза.
ГОЛОС ГУБЕРНСКОГО. Можешь предложить другой выход? (Пауза.)Я буду периодически поддерживать с вами связь… По крайней мере до тех пор, пока это возможно… (Пауза.)Эй, вы чего молчите?
ЗИЛОВ (в микрофон). Да… Мы слышим… (Едва слышно.)Желаем удачи.
ГОЛОС ГУБЕРНСКОГО. Счастливо, ребята… Не скучайте там.
Пауза.
АЛЕКС. Поехал.
ЗИЛОВ. Его еще видно?
АЛЕКС. Нет, уже за скалой.
ЗИЛОВ. Нет, так нельзя… Так нельзя… (В микрофон.)Губернский, вернись, там излучение!.. Выйди оттуда!.. Уходи сейчас же! Там…
АЛЕКС (спокойно). Он тебя не слышит.
ЗИЛОВ. Ты… Неужели ты такая бесчувственная?.. Ты же – лед. Кого из вас теперь выращивают?
АЛЕКС. Он принял решение… Сам принял… И действует… И это намного лучше, чем сидеть здесь и канючить… Бесчувственная… Кому нужна твоя чувственность?.. Чем она тебе поможет?
Зилов вскакивает, хочет ударить Алекс, но сдерживается. Какое-то время нависает над девушкой, с ненавистью глядя на нее. Затем, успокоившись, садится за пульт.
ЗИЛОВ (в микрофон). Губернский… Губернский, ты меня слышишь?
ГОЛОС ГУБЕРНСКОГО. Прекрасно слышу… Въезжаю в джунгли… вы меня вызывайте время от времени, а то скучно… Тут не так уж трудно… Лианы, правда, толстенные… Но ничего, прорвемся… Что это?
Пауза.
ЗИЛОВ. Что ты там увидел? Что случилось?.. Не молчи… Что у тебя там?
ГОЛОС ГУБЕРНСКОГО. Впереди какой-то свет… Вижу свет… Он приближается… Быстро приближается… Это…
Из динамика – пронзительный лязг.
ЗИЛОВ (в микрофон). Губернский, ты меня слышишь?.. Губернский!..
Долгая пауза.
ЗИЛОВ. Теперь у нас точно нет никаких шансов… Никаких… Душно…
АЛЕКС. Кислород заканчивается.
ЗИЛОВ. Что там могло произойти?..
АЛЕКС. Не знаю.
Пауза.
ЗИЛОВ. А может… может, он только потерял сознание…
АЛЕКС. Ты в состоянии ему помочь?
Зилов медленно встает.
